Текст книги "Shalimar. История с привкусом Востока (СИ)"

Автор книги: Ирсэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Что происходит! – Дернув за ручку, я поняла что дверь была заперта.

– Присаживайся, Мариса. Садись, – тон Серхио перешел в приказной. Как бы мне не хотелось, но ослушиваться его я все же не стала, а просто молча выполнила указание Бустаманте.

– Ты думаешь о том, зачем ты здесь? Его холодные глаза задержались на моем беспокойном лице.

– Я тебе скажу, – мужчина привстал с кресла и обошел меня со спины. Я нервно сглотнула, от того что мне стало не по себе.

– Спокойно, – Серхио впился пальцами в мои плечи, как только я попыталась встать со своего места. – Я тебя не обижу, – его смешок был зловещим и ничего успокаивающего в его предостережениях я не заметила.

– Хотел с тобой поговорить…

– Нам с вами нечего обсуждать!

– Не спеши с выводами, разговор пойдет о Пабло.

– Я кажется сказала, что нам нечего обсуждать, – совершив еще одну неудачную попытку встать, Серхио во второй раз пригвоздил меня к стулу.

Мое сердце заклокотало в груди так, что дыхание участилось.

– Сядь, пока не пожалела!

Я была вынуждена его послушаться, и старалась сделать все возможное, чтобы Бустаманте не понял насколько мне сейчас было страшно.

– Ты не признаешь авторитетов, да??? Мужчина снова зло усмехнулся, – должен сказать, я уважаю таких людей. Правда… от них всегда много проблем, а проблемы это та вещь, что я стараюсь всячески избегать по жизни. Понимаешь к чему я веду?!

Он выдержал театральную паузу и продолжил нагнетать обстановку.

– Не создавай проблем моему сыну, а иначе твое пребывание в борделе покажется тебе райским местом, по отношению к тому куда ты отправишься после. Природа наградила Пабло внешностью, но умом все же обделила. Он достаточно глуп, чтобы принять ваши отношения за чистую монету. Мне плевать, если он хочет тебя трахать, но если ты таким образом решила воспользоваться его наивностью, я тебя в порошок сотру. Ты поняла? – я вздрогнула от того, как резко Бустаманте развернул грядушку моего стула, чтобы я смогла встретиться с ним лицом к лицу. Его голубые глаза были преисполнены злобой и жаждой власти. И пусть глаза Пабло были в точности как у отца, в его взгляде не было столько гнилья и ненависти. Он словно был заложник собственного тела и воспитания.

– Мы могли бы с тобой подружиться, Мариса. Серхио растянулся в обличающей улыбке и холодным взглядом прошелся по моим ногам, оголенных чуть ниже линии бедер. Его пальцы, вцепились в мою кожу так сильно, но сомнений по поводу того, что на месте его прикосновений останутся синяки, уже не оставалось.

– Я понимаю, что Пабло в тебе нашел… Наши вкусы на женщин всегда совпадали.

– Пожалуйста, – дрожа всем телом, я произнесла полушепотом, на грани тихой истерики, когда его рука уверенно продолжила исследовать мои ноги.

– Мое предложение еще в силе, если не передумала. Я гораздо более опытен, нежели мой сын, – Бустаманте двинулся выше, задирая край подола моего платья. – Нам бы было очень хорошо вместе, – следующим движением, он прошелся по моей ключице, спускаясь все ниже и ниже к линии груди.

– Такая недотрога, меня это заводит… Длинные пальцы Серхио застыли на моих губах, в самом что ни на есть пошлом жесте, оттягивая нижнюю.

– Пожалуйста… – по новой взмолилась я, когда почувствовала на своих губам запах алкоголя, вперемешку с сигаретным дымом. Поцелуй был влажным, скользким, и как бы я не отбивалась, Серхио силой заставил меня сделать это. В моей голове не осталось других мыслей, кроме той, чтобы поскорее все происходящее в этом кабинете закончилось. Я колотила руками в его грудь, пытаясь хоть как-то изменить свое положение, но он как бы нарочно издеваясь, вжимался в меня, бесцеремонно хватая за бедра.

– Что же, надеюсь, мы друг друга поняли, – достав из кармана своего пиджака платок, Бустаманте с отвращением насухо вытер свой рот. – Не подумай чего дурного, просто ненавижу привкус шлюхи на своих губах, ничего личного. Мужчина сверкнул зубами, и зло хохотнул в голос. – Можешь быть свободна, Мариса. Блас – крикнул Бустаманте, все еще провожая раздевающим взглядом мое тело. – Выпусти ее!

Я метнулась к двери как от пожара, настолько мне скорее хотелось убраться из этого места.

– Не заставляй меня повторять еще раз, – металлический голос Серхио догнал меня уже в коридоре.

Мне нужно было немедленно смыть с себя этот запах, его касания, все воспоминания. Как бы я не терла губы тыльной стороной ладони, я все еще чувствовала вкус его мерзкого поцелуя.

– Блас мне нужно в душ.

– Здесь тебе не гостиница!

– Блас! – крикнула я и осеклась, понимая что сейчас не самое время для истерик. – Пожалуйста…

Он размышлял, подолгу всматриваясь в мое лицо, и наконец дал слабину.

– У тебя есть ровно три минуты, – охранник потупил взгляд на свои наручные часы, – время пошло.

Я не стала тратить времени на то, чтобы раздеваться, и прямо в платье залетела в кабинку душа, обложенную серовато-бежевым кафелем. Как только вода полилась из крана, я словно безумная стала стирать с себя остатки той грязи, что оставили прикосновения Бустаманте. Места, где я изо всех силой терла мочалкой краснели на глазах, но мне никак не удавалось избавиться от чувства, когда кто-то использует твое тело в собственных интересах и желаниях.

– – Мариса, выходи!

– Сейчас, – я терла как безумная, и даже не собиралась останавливаться.

– Я сказал немедленно!

Слезы самопроизвольно покатились из моих глаз, а тело предательски затрясло от рыданий. Абсолютно обессиленная я рухнула на пол душевой кабины, пока тонкие струйки чуть теплой воды воды били меня своим непрекращающимся потоком. Я продолжила тереть себя с нарастающей силой так, что мочалка ощущалась наждачной бумагой по моей коже.

– С тобой все в порядке? – Я увидела перед глазами Лухан, которая по всей видимости все это время была в соседнем душе. Вокруг ее тела было обернуто белое полотенце, как раз под стать ее светлой коже.

– Я непонятно изъясняюсь? – Блас бесцеремонно ворвался внутрь так называемой ванной комнаты и уставил на нас обоих свой холодный взгляд.

– Мариса, живо в комнату, а ты, Линарес, убери здесь все немедленно!

Лухан хотела ему возразить, но в какой-то момент поняла, что выйдет себе дороже.

– Ты меня слышала, Мариса? Пошевеливайся!

Я нехотя подчинилась приказу Бласа, провожая взглядом Лухан, которая стала бледнее чем обычно. Не хотелось признаваться, но я видела страх в ее глазах, но ничего не могла с этим поделать. Как только дверь за мной захлопнулась, меня охватило чувство беспомощности, как будто я только что поступила неправильно.

– Чего ты тут встала – в мгновение ока, надо мной склонилась фигура Халиба. – Отправляйся к остальным. Живо!

– Мне нужно переодеться, – Лухан стыдливо подтянула узел полотенца на своей полной груди и уставилась в пол.

Блас расположился на одной из скамеек, что стояли по периметру душевой, и широко расставив ноги, уложил свои руки на груди. – Так чего же ты ждешь? У меня приказ от вышестоящего начальства не спускать с вас глаз…

Лухан не двигалась и продолжила испытывать его прочность тихим безмолвием.

– Что такое? Ты меня стесняешься. Брось, чего я там не видел. Со своими клиентами ты и не такое вытворяла…

– Блас, – ее голос задрожал, – пожалуйста…

– Пожалуйста что??? – он резко поднялся со скамьи и подошел вплотную. – Брось строить из себя святую невинность, Линарес. Нам обоим известно, что ты грязная шлюха!

Рванув узел ее банного полотенца, оно приземлилось у ног девушки, полностью обнажая ее тело. Лухан тут же прикрылась руками, но под испытывающим взглядом Бласа, она чувствовала себя еще более уязвимой и беззащитной. Втянув воздух носом, мужчина дотронулся до ее подбородка, насильно заставляя посмотреть себе в глаза.

Линарес ощутила себя неимоверно опустошенной, глаза тотчас же наполнились слезами, а в следующий момент, Блас уже освобождался от тугого ремня на своих брюках. Ее охватил тихий ужас.

– Не надо, пожалуйста, – запротестовала она, пятясь назад.

– Перестань глупить. – Лухан ощутила его дыхание на своих дрожащих губах. – Ты ведь хочешь меня… Это твоя работа…

Он прямо-таки впился своим ртом в белоснежную колонну ее шеи, оставляя влажные поцелуи при каждом своем прикосновении.

– Черт, Линарес, ты только что из душа, а на вкус все такая же шлюха как и раньше.

Лухан вымученно застонала, когда его руки с силой сжали ее полную грудь.

– Ты ведь хочешь именно так? Тебе же нравится, когда грубо? – зловеще прошептал Блас прямо над ее ухом.

– Нет, нет, – взмолилась она, – пожалуйста отпусти!

Эредиа сжал в ладонях ее наполненное страхом лицо, прижимая потерявшие чувствительность губы к ее рту. Он держал достаточно крепко, чтобы обездвижить, но недостаточно, чтобы сделать больно физически. Морально, она уже была уничтожена. Одним резким толчком Блас пригвоздил девушку спиной к холодной кафельной стене. Его тело вжималось в ее, выписывая круги вокруг ее бедер.

Лухан подняла влажные ресницы, и перед затуманенными от слез глазами в отражении зеркала увидела себя со стороны. Она стала противна сама себе, и собралась последними силами, что были внутри.

– Найди себе другую игрушку, для удовлетворения своих низменных потребностей, ублюдок!

– Мне не нужна другая шлюха, Линарес! Скажи, – Блас прошелся по мочке ее уха губами зловещим шепотом, – тот клиент араб, заставил тебя кончить прошлой ночью… Его пальцы впечатались в ее бедра, обхватывая их сзади.

– Отпусти… – взмолилась Лухан, отчаянно хватаясь за влажную и вместе с тем холодную кафельную плитку. На том месте оставались следы ее пальцев, стекая тонкими каплями по поверхности стены на пол. Блас насупил брови, а его взгляд опустился на тонкое запястье, откуда шрам просто взывал, чтобы на него посмотрели. Он отмел все лишние мысли, которые тот час же полезли в его голову и снова принялся за старое.

– Ну же, признайся, ты кончила вчера? Кончила??? – Блас резко оттянул копну ее светлых волос на себя.

– Да, да, да!!! – Линарес отчаянно дернулась, и развернувшись к своему мучителю лицом к лицу, оставила на его щеке звонкую пощечину. – Да, я кончила!!!!! Это ты хочешь от меня услышать? Он был настоящим мужчиной, и в его руках я пылала, ничего общего по сравнению с таким животным как ты! Ты и понятия не имеешь как нужно доставлять удовольствие женщине!

Блас заморгал, прибывая в шоке после услышанного. Нервно сглотнув, Лухан осеклась, понимая какого зверя разбудила. Слезы все еще текли по ее лицу и комом стояли в горле, но она продолжала выглядеть уверенной и сильной. Обреченность была не лучшим советчиком в эту минуту, поэтому Линарес изо всех сил старалась держать лицо.

Прежде чем глаза Бласа наполнились лютой ненавистью, он немного помедлил, а потом вновь прижал девушку к себе, отчаянно целуя до потери дыхания. Чувства, которые он безнадежно пытался прогнать, нахлынули вновь, разжигая в нем похотливое желание обладать ею здесь и сейчас.

– Ты такая шлюха, Линарес…

Это было его любимыми словами, которое Эредиа произносил всякий раз, когда вот так безнаказанно брал ее тело. Таким образом он ее унижал, самоутверждался, указывая на её место.

Лухан сразу поняла что случится после этого, поэтому предприняла решительную попытку избежать унизительной участи, и даже не раздумывая, ринулась к выходу.

– Пожалуйста!!! – она нещадно била кулаками в дверь. – Помогите!!! Прошу… – ее голос стал хриплым и невнятным.

– Зови! Никто тебя не услышит. Блас зло усмехнулся, схватил ее за руку и силой бросил на холодный кафельный пол. Накрывая ее тело, он пригвоздил ее руки над ее головой и произнес. – Посмотрим, удастся ли мне на этот раз заставить тебя почувствовать настоящей женщиной. Не беда, если не выйдет с первого раза, правда Линарес? Мы ведь оба знаем, что у нас еще будет полно времени, чтобы все это исправить. Пока она извивалась под ним, точно змея, Блас не стал использовать всю свою силу, а просто напросто, прижал ее ноги коленями. Лухан отчаянно боролась за остатки самоуважения и личную неприкосновенность, но в итоге все ее действия оказались безрезультатны. Освободившись от узких боксеров, Блас, с легкостью преодолевая все преграды на своем пути, решительно вошел в нее, одним резким движением. Линарес вскрикнула, но ее молящий о пощаде стон, заглушила грубая ладонь мужчины. В полусознательном состоянии она закрыла глаза, не позволяя образу своего насильника завладеть сознанием, но сильный удар по щеке заставил глаза широко распахнуться. Тупая боль прошла сквозь нее. Это было словно толчок к активным действиям, защищать себя и свое тело от посягательств. Лухан, пытаясь освободиться, начала стучать кулаками по груди Бласа, но его толчки становились быстрее. Эредиа жестко врезался в неё, а затем, схватив девушку за острые скулы, заставил посмотреть себе в полные похоти и разврата глаза, кончил.

Когда он отрешенно отстранился, Линарес не произнесла ни слова, она лежала неподвижно, пытаясь слиться с полом, на котором он только что так бесстыдно брал ее тело.

Спокойно переступив через Лухан, Блас двинулся к душевым, чтобы смыть с себя все ее запахи и прикосновения, как будто они были ему ненавистны.

– Приведи себя в порядок, Линарес, выглядишь как дешевая шлюха! И немедленно отправляйся в комнату, – глядя на то, как девушка дрожит всем телом и заливается горькими слезами, лежа на кафельном полу, он состряпал надменную ухмылку и произнес:

– На сегодня я с тобой закончил. Пересилив рваное дыхание, он включил душ, с мыслью о том, что к тому времени, как смоет с себя последние следы собственных деяний, Лухан уже здесь не будет.

Заглушив слезы, девушка поднялась на полусогнутых ногах и подошла к зеркалу. Убрав нависшее на лицо спутанные пряди светлых волос, Линарес приказала себе успокоиться и молча натянула платье на все еще влажное тело. Из душевой разливался мелодичный голос Бласа, который напевал себе под нос какую-то ободряющую песенку пока мылся в душе. Лухан еще раз наградила себя испытывающим взглядом в запотевшем отражении, и начертив пальцем букву «V», молча отправилась в добровольное заточение.

Я металась по комнате, точно лев в клетке. Мне не давало покоя то, как Лухан посмотрела мне вслед, прежде чем, я вышла из душевой. Что-то такое было в ее взгляде, что меня пробрало насквозь. Я всем телом ощутила ее душевный надлом, но она всегда была молчалива, поэтому было сложно понять, что же на самом деле происходит в ее жизни.

Звук ключа в замочной скважине заставил меня насторожиться. Я обхватила себя двумя руками, ожидая появления по ту сторону двери.

– Лухан, слава богу! С тобой все в порядке?

– Да, – ответила она и молча побрела к своей кровати.

– Я же вижу, что что-то не так!

– Что ты хочешь от меня услышать? – неожиданно Лухан выдала свои настоящие эмоции и встала на дыбы. Девушки тот час же отвлеклись от своих насущных дел и уставились на нас, разинув любопытные рты.

– Я просто интересуешь как ты?

– Как я? Отлично, – Линарес пожала плечами, – просто замечательно. – Пилар, а как ты?

Девушки молча опустила глаза в пол, и затеребила края своей джинсовой юбки. На ее теле по-прежнему красовались синяки, а губа едва ли заживала после побоев.

– Фели, а ты??? Все хорошо??? О, да, Мариса все просто прекрасно, – Лухан всплеснула руками. – Мы живем в самом прекрасном месте на свете! Да тебе любая здесь скажет! Утром уборка, днем порка, вечером изнасилование. Но кого волнует, все же просто замечательно! Лухан сглотнула накрапывающие слезы и молча уставилась в бетонную стену.

– Он сделал тебе больно? – я не удержалась от своего вопроса и подошла ближе, стараясь поддержать ее, сжимая плечо, но Лухан резко отмахнулась, не желая чтобы ее жалели.

– Что в твоем понятии больно? Ты хочешь знать изнасиловал ли он меня? Хочешь знать как часто это со мной происходит? Я тебе отвечу… каждую чёртову пятницу, когда мы выходим в зал. Каждый грёбанный день, проведенный в приюте. Лухан перешла на шепот, потому что ее горло сдавило от слез. – Мне не больно! Мне уже не больно. Все хорошо! – эта последняя фраза прозвучала скорее как утешение самой себе.

– Лухан, – я попыталась обнять ее, но она мне так и не позволила.

– Вот только не нужно меня жалеть! Мы все здесь в одинаковом положении. Девушки приняли действительность, опуская глаза от стыда. В комнате повисло тяжелое молчание.

– И даже ты Мариса. Хоть, ты спишь только с ним, шлюхой ты быть не перестала. А теперь, если никто не возражает, я лягу спать, потом что завтра будет новый день и мне нужны силы, чтобы его пережить.

Я зависла в молчание, понимая, что своими расспросами сделал только хуже. А самое страшное было потом. Ко мне пришло осознание того, что я единственная кто понимал, что выбраться из этого страшного места не было никаких шансов. Некоторые вещи никогда не остаются позади. Все что мы натерпелись в стенах «Burlesque», было более чем достаточно для одной жизни, и поэтому меня снова охватила мысль о побеге, даже ценой собственной жизни…

Эти выходные отличались от всех остальных, проведенных в «Burlesque». Не знаю, было это связано с Лухан, или же девушки просто были измотаны и истощены длительным заключением, но в эту пятницу никто не улыбался и не вел себя наигранно непринужденно. Я стояла у барной стойки, с пониманием, что это начало большого конца. Впервые за все то время, что я здесь провела, мысль о собственной смерти меня не пугала и не тяготила, а даже наоборот, казалось заманчиво приятной. Я снова могла бы стать свободной, точно птица в небе…

– Диего, – голос Бласа заставил вернуться из некого забвения, – плесни мне чего-нибудь в бокал. – Что? – ледяной взгляд охранника прожег меня изнутри. – Чего уставилась?

Я хорошо рассмотрела его лицо, прежде чем смогла произнести:

– Когда-нибудь ты поплатишься за все что сделал…вы все поплатитесь, – осушив бокал Бласа до самого дна, я направилась ко входу.

Пабло… Я увидела его… Его невозможно было не заметить среди всех. Все-таки у меня самый красивый клиент из всех возможных здесь…

Он стоял в нерешительности, как будто сомневался в своем же решении прийти в это место.

Алкоголь приятно обжег внутренности, и пока я шла навстречу к Бустаманте, он следил за каждым моим шагом. Я позволила себе расслабленно улыбнуться, понимая, что Пабло никогда меня не сломает. Каждая женщина ищет своё отражение в глазах мужчины, во взгляде его небесно-голубых глаз я уже четко могла разглядеть собственные очертания. Да, я уже поселилась в его голове. Возможно, если я буду смотреть ему в глаза достаточно долго и пристально, может, получу желаемые ответы?

– Привет, – я обвила его шею двумя руками и поцеловала в шею. Аромат его древесного парфюма окутал меня точно самые крепкие объятия. Пабло не позволили себе излишнего проявления слабости и легонько отпихнул меня от себя.

– Надо бы поговорить…

Понимая, что за этими его словами последует неприятная новость, я напряглась всем телом.

– Что-то случилось?

Пабло выпустил весь воздух из легких и словил мой ищущий правды взгляд.

– Здесь слишком шумно, идем в комнату… Я проследовала до лестницы, ведущей на второй этаж и стала неторопливо взбираться по ступеням.

Оказавшись лицом к лицу в красной спальне, я спиной облокотилась на дверь, мучительно выжидая, когда же Пабло наконец-то начнет говорить. Он сел на край двуспальной кровати и опустил голову в пол.

– Так больше не может продолжаться… Я принял решение…

Сглотнув от напряжения, я про себя молилась о том, чтобы он не выкинул бы очередную глупость. Только не сейчас, когда я уже практически вторглась в его сердце…

====== 13 Пабло ======

– Пабло… – в третий раз позвала Камила своего пациента по имени, и от того, что он не отвлекался на первые два, девушка осторожно дотронулась до его плеча, чтобы растормошить.

Его глаза тотчас же распахнулись, окрашивая бледно-голубую радужку глаз в цвет грозового неба.

– Простите, не хотела вас напугать, – заметив, как Бустаманте вздрогнул от ее прикосновения, сеньорита Диас вежливо извинилась. – С вами все в порядке?

– Да, просто задумался о прошлом… Какое сегодня число?

– Двадцать восьмое.

Пабло тихо улыбнулся, вновь задумавшись о былом.

– Завтра наша годовщина свадьбы с Айной. Вы бывали когда-нибудь на Востоке, посещали местные церемонии бракосочетания?

– Нет, никогда, – Камила вновь стала увлеченной беседой, и приготовилась к очередному интересному путешествию по волнам прошлого.

– Обычно, в этот день, я дарю своей жене букет алых роз. Айна их очень любит и всегда ставит цветы на видное место, в основном в нашей с ней спальне. И в течение последующих нескольких дней, они как бельмо на глазу, как напоминание о том, что я выбрал не ту женщину.

– Значит завтра в вашей семье большой праздник.

– Да уж… праздник. Двадцать три года как я покупаю красные розы в знак того, что оказался слишком слаб, чтобы сказать нелюбимой женщине о том, что наш брак сплошная ошибка. Я прожил жизнь несчастливым, сделал несчастливой Айну, и даже моя дочь рождена не в любви.

– Я думаю вы все несколько утрируете, сеньор Бустаманте. Такие сомнения по поводу брака посещают не только вас, но и других мужчин и женщин, которые связали свою судьбу друг с другом много лет назад.

Пабло усмехнулся и перевел взгляд на Камилу.

– Вы говорите это как мой личный психоаналитик?

– В первую очередь, я говорю вам это как женщина… Как это не печально признавать, никогда нельзя знать наверняка, как сложатся отношения в семье по прошествии долгой совместной жизни.

– Звучит так, словно вы знаете о чем говорите…

– Я росла в неполной семье, мой отец бросил мать, когда она была еще в положении.

– Сожалею…

– О нет, не стоит, – Камила положила очки на поверхность стола, опуская взгляд на свои записи. – Я по нему не скучаю, он умер для меня много лет назад.

– И вы не пытались его разыскать, узнать почему он так поступил?

– А зачем?

– Ну не знаю…чтобы успокоить душу, посмотреть ему в глаза в конце-концов.

Уголки губ Камилы приподнялись в улыбке, и она заострила все внимание на своем собеседнике.

– Если бы я сейчас посмотрела в глаза своему отцу, то сказала бы ему только то, что он глупец раз не захотел смотреть как растет его дочь. Я бы сказала ему, как сильно его ненавижу… Их глаза встретились, а затем наступила оглушительная тишина, еще более устрашающая, чем обстрел пулеметных снарядов.

– Но это все так…мечты – Камила разорвала зрительный контакт и посмотрела на собственные руки, – мой отец на самом деле умер много лет тому назад… Вернемся к сеансу, сеньор Бустаманте, – девушка подняла глаза и заерзала на стуле, отвлекая тем самым внимание от собственной проблемы.

– Что бы в хотели узнать сегодня?

– Я хочу знать все…

– Так больше не может продолжаться… Я принял решение. Глаза Пабло застали Марису в тот самый момент, когда она, задержав дыхание, притаилась у двери.

– Через неделю я женюсь, поэтому приходить сюда…в это место… с моей стороны будет неправильно.

– Мужчина с принципами и моралью… – девушка покачала головой, зажимая губы от осознания того, что теперь ей снова придется полагаться только на себя. Мариса хмыкнула и расплылась в самой что ни на есть неестественной улыбке. – В любой другой ситуации, я бы оценила твой широкий жест, но сейчас мне тебя трудно понять… Можно узнать почему? Просто объясни мне, я хочу понять. Ты боишься сблизиться со мной? Боишься меня?

– Нет, – Пабло посмотрел в карие глаза девушки, – я боюсь себя. То, каким я становлюсь рядом с тобой…

– А каким ты становишься?

– Я не хочу это обсуждать… просто решил поговорить с тобой откровенно.

– Лучше бы ты просто вообще больше не пришел. Лучше бы, чтобы тебя не было вовсе!!! Мариса медленно закипала от собственного безнадежного положения, в такие моменты ей было сложно держать свои эмоции под контролем, и они всегда выплескивались наружу.

– Ненавижу, – оттолкнувшись от двери, она набросилась на него с кулаками. – Ты слабак, Пабло! Слабак! Мариса не прекращала свои истерические удары, но он стойко выдержал каждый из них, даже не пытаясь привести девушку в чувства.

– Прости, – когда она уже не смогла лупить его по груди, так как все силы закончились, Пабло крепко прижал ее к себе. – Я бы очень хотел тебе помочь…вам всем, но я даже себя спасти не могу, что уж говорить о других. Мариса продолжила плакать в его футболку, и на этот раз, она позволяла ему целовать макушку собственных волос, простила ему его подбадривающие круговые движения пальцев по спине. Да, она могла закрыть глаза на многое, потому что в этих объятиях она больше не чувствовала одиночества, она испытывала поддержку и заботу.

Пабло молча поднял за подбородок ее заплаканное лицо, вынуждая встретиться с ним взглядом.

– Поверь, я бы очень хотел встретить тебя где-нибудь в другом месте, но только не здесь.

– И что бы изменилось?

Пабло пригладил ее волосы, очерчивая мягкие черты ее лица. Он сладко растянулся в улыбке, позволив себе немного помечтать.

– Я бы смог приглашать тебя на свидания, ухаживать за тобой так, как ты того заслуживаешь. Кто знает, может быть ты смогла бы в меня влюбиться?

От последних слов по телу Марисы пробежали сотни мурашек. Ей вдруг стало холодно, тоскливо и одиноко. Она ничего не смогла произнести, только зависла в этом удивительно-голубом океане его серых глаз.

– Я поговорил с Верой, тебе не нужно будет обслуживать клиентов, только танцевать на сцене, это меньшее, что я мог сделать для тебя, напоследок.

– Надеюсь, у нас еще будет возможность встретиться за пределами этих стен, Мариса. По крайней мере, я буду засыпать с этой мыслью каждый прожитый день.

Сегодня Пабло смотрел на нее по особенному, так, словно она значила для него гораздо больше, чем он мог выразить простыми словами. А может быть, просто потому, что это было их последнее свидание.

– До встречи… в другой жизни… Он нехотя отпустил ее руку, цепляясь пальцами как за последнюю свою возможность, а затем и уверенно направился к двери. Настолько быстро, чтобы не было соблазна оглянуться или остаться с этой девушкой навсегда…

– Так, значит, это была ваша последняя встреча? Камила не удержалась от эмоций, нахлынувших на нее, сентиментальными слезами, собирающихся в самых уголках ее голубых глаз.

– Если не удается сойтись поближе, люди расходятся подальше. Так случилось и у нас с Марисой. Но та встреча не стала последней в моих воспоминаниях… Были и еще.

Девушка заметно оживилась, глядя на то, как Бустаманте загадочно улыбнулся, пытаясь спрятать, бегающие по кабинету глаза.

Сама идея провести последнюю холостяцкую ночь в стенах «Burlesque» не предоставлялась Пабло столь радужной. Он мысленно поклялся себе, что больше не станет испытывать судьбу, встречаясь с Марисой лицом к лицу. Слишком большой был риск и соблазн. Но друзья все же настояли на своем. Сказать по правде, Бустаманте не долго отпирался, ведь на самом деле его тяготило расставание с этим местом. Невидимые силы влекли его к Марисе, и после не слишком долгих уговоров, Пабло все же согласился.

Его сердце бешено стучало, в ожидании момента, когда он снова сможет лицезреть девушку из своих грез перед своими глазами.

– Тааак… У всех налито? – Гвидо провозгласил свой тост и шумная компания, состоящая только лишь из одних мужчин встретилась своими бокалами на центре праздничного стола. – За долгую и счастливую жизнь нашего дорогого Пабло Бустаманте! Кто-бы из нас мог подумать, что этот засранец решит связать себя священными узами брака, не перепробовав всех красавиц этого города.

– Заткнись уже, и дай нам выпить, – Томас отсалютовал своей порцией виски будущему жениху и одним залпом прикончил содержимое своего шота. – За тебя и твою будущую невесту! Его взгляд нашел одну из девушек, что стояли возле сцены и игриво ей подмигнул. – Я сейчас вернусь…

– Куда ты? – взбаламутился Лассен, оборачиваясь через правое плечо. – Опять за старое, – провожая взглядом друга, Гвидо покачал головой, заранее зная в какую сторону направился Томас.

– Оставь его, – равнодушно произнес Пабло, шаря глазами по всему заведению. Марисы нигде не было, поэтому ему только и оставалось, что смиренно выдохнуть и осушить свою порцию алкоголя.

Сегодня в «Burlesque» было оживленнее, чем обычно. Все столы, включая барную стойку были заказаны либо уже заняты. Официанты суетились между столами, едва ли успевая обслуживать такое количество посетителей. Мир вокруг перевернулся и сошел с ума. Веселое и праздное настроение разливалось со всех уголков заведения безудержной энергией.

В одно мимолетное мгновение огни над сценой погасли, тотчас окутывая ее в загадочный полумрак.

Публика «Burlesque» стихла, ожидая, блестящего во всех смыслах представления. Из колонок разрушительным битом разлетелась композиция «Buttons» группы The Pussycat Dolls.

Одетые в обтягивающие латексные черные костюмы с капюшонами на головах, королевы сцены Сол и Мариса, появились на помосте, вышагивая в такт каждому барабанному биту песни.

I’m telling you to loosen up my buttons babe (uh huh)

Я хочу, чтобы ты расстегнул пуговицы на моей одежде, малыш.

But you keep frontin’ (uh)

Но ты всё упираешься.

Sayin’ what you gon’ do to me (uh huh)

Ты только говоришь, что собираешься это сделать,

But I ain’t seen nothin’ (uh)

Но пока ничего не происходит.

Пабло обомлел на своем месте, глядя на то, как соблазнительно двигается Мариса, выполняя тщательно подготовленные движения на сцене. Ее бедра выписывали эротичные круги, вводя мужскую часть зала в опасное исступление. Они с Сол извивались вокруг друг друга, словно змеи под дудку своего заклинателя. Каждое движение их рук, эмоции на лице, костюмы – все это производило мощнейшее впечатление на обитателей «Burlesque».

Typical and hardly the type I fall for

Ты не примечателен и точно не в моём вкусе –

I’m liking the physical, don’t leave me askin’ for more I’m a sexy mama (mama) Who knows just how to get what I wanna (wanna)

Для меня важна физическая красота. Не заставляй меня просить дважды, посмотри, как я сексуальна.

What I wanna do is bring this on ya (on ya)

Кто подскажет, как мне осуществить своё желание?

Backup all the things that I told ya (told ya, told ya, told ya)

Я хочу, чтобы ты понял следующее:

You been sayin’ all the right things all night long

Забудь о том, что я тебе говорила.

But I can’t seem to get you over here to help take this off

Весь вечер ты обещаешь мне то, о чём прошу,

Но пока ты не подошёл ко мне, чтобы помочь раздеться.

Baby can’t you see (see) How these clothes are fittin’ on me (me)

Малыш, неужели ты не видишь,

And the heat comin’ from this beat (beat)

Как эта одежда подчёркивает мою фигуру?

I’m about to blow, I don’t think you know