Текст книги "Оказалось, это не мой выбор (СИ)"

Автор книги: Imeninik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 42 страниц)

– Я хотел бы с тобой поговорить.

Тот глаз, что я вижу. Тот грязный оттенок, который ранее был намного светлее. Её срыв недавно. И все это из-за меня. Конечно, как тут не злиться и тихо ненавидеть того, кто даже умереть нормально не дал.

– Мои слова, хэх… нет, забудь, – что-то я погорячился. Задумал, сказать, то, что было туманно. Думал, пока буду подводить, само собой сложиться. Но это не так. В груди сжимает чрезвычайно сильно. Тот двигатель стучит так сильно и отчетливо, что мне сразу становится плохо.

– Продолжай, – неожиданно меня взяли за руку.

"Как холодно" первое что пронеслось в голове. "Зачем?" Кричало вдогонку.

– Если уж начал, так, говори, – в плече похолодало. Этот мороз прошёлся по плечу к спине и обратно в голову. Полностью по всему телу. – Не отводи взгляд, говори.

Тряхнув меня за плечо, меня приводили в чувства? Пытались вытряхнуть из меня слова, как из детской копилки с звонкими монетами?

Немногословный я. Почему же в нужный момент так сложно достать слова? Даже если заготовил их заранее.

– Я хотел… – решимость появилась лишь на секунду. Неужели остаётся и дальше искать момент, когда я снова воспряну духом?

"Давай! Давай! Говори!"

– Говори, – тихо, словно моля меня произнесла она. – не молчи…

Её голос дрожал. Холодные руки, в бледном переплете кожи, были такими хрупкими. Я словно наконец открыл глаза. Всмотрелся в Алису. Отбросив все её поступки, все её плюсы и минусы, недостатки и преимущества, и оставил лишь то, что есть сейчас. Я видел девушку, которая плачет. Она плачет в душе, душевная боль так сильна, что даже я её замечаю.

– Слова могут ранить… они, очень-очень ценны и важны, – губы зашевелились сами собой. Я хотел утешить, приголубить, обнять и поцеловать. Не хотел заставлять её плакать. Как только я мог говорить о том, что она моя вещь? Наложница? Девушка? Она мой товарищ. Мой оберег, без которого я никуда. – я не хочу никому причинять зло, я хочу добра…

Да, именно так. Появившись в этом мире, я не желал кого-либо убивать. Не хотел слышать те страдания и стоны, ещё вначале, я хотел просто вернуться назад.

– Ты хочешь добра лишь себе. Своему счастью, нет границ, когда чужое забираешь.

– Нет, все совсем не так…

– А как? Как ты сможешь оправдать свои действия?!

Как во сне, нет, после сна. Моя пелена медленно растворялась, обнажая голую правду. Бурная волна гнева врезалась об мое непонимание.

– Ты убил, бесчисленное множество людей, чтобы спасти себя, так, почему ты продолжаешь говорить о каком-то добре? Не выставляй себя невинной овечкой!

– Чт…

– Ты зло в чистом виде!

Казалось место волн заняла пуля. Она пробила меня, и попала в самое сердце, там, где находилось сострадание. Мне стало больно. Я больше не хотел её слушать. Я с самого начала знал, к чему приведет эта тема. Она говорит лишь об одном. Не умолкая ни на секунду, на меня сыпались её обвинения. У самого красивого цветка, всегда будут ужасающие шипы.

"Почему мы не слышим друг друга?" Она думает о своем, потому что её так учили. Но какая мне разница? Я думаю только о себе, поэтому, я и живу.

– Заткнись, хватит врать! – глаза намокли, а в руке потеплело. Послышался хлопок. Неприятный, очень противный звук. Но самое отвратительное, это все что идёт после него. Вражда, злость, обида, полная противоположность того, что я хотел выстроить. Всего минуту назад, я думал, что все хорошо. Только вот, видимо Алиса не желает мне счастья. Не хочет быть счастливой сама. То, что она хочет это:

"Умереть". Закончить жизнь, закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Какая же она лгунья, а говорила…

Её огромный глаз, выдавал лишь шок.

– Мы договаривались, ты обещала!

Её рот, раскрывался, но не выдавал ни звука. Словно потеряла речь. Она и вправду утратила эту способность… как легко я могу повлиять на её физические, но как же трудно изменить её саму.

От деревянных стен не отражается звук, он поглощается им словно в вату. Может потому, второй удар, был столь глухим.

Второй раз, я ударил Алису. Смотрит ли она на меня или нет, я уже не видел. Расплывчатая пелена от мокрых глаз, очень сильно мне мешала. Как же противно, от себя от неё, от всех здесь.

Спиной, я нащупал дверь, ручку, м чуть было не потянул за неё. Рука остановилась в нескольких сантиметрах.

"Расплакался из-за какой-то шмары, блять." Даже внутри меня, это предложение не несло в себе и той доли храбрости какой я хотел бы. Неужели меня так легко заставить заплакать? В каких же тепличных условиях я жил… Сам ведь ей талдычил, слова могут очень больно ранить.

"Я не плачу, я не плачу, просто… пыль в глаза попала!"

Возможно минут пять, прошло, пока я себя успокаивал, и не начал приходить в чувства. Это и вправду как удар ножом. Особенно когда контраст такой сильный.

Алиса сидела там же, где и была. Рядом с Эшли. Под садящееся солнце, её образ был силён. Не видел я, жалела ли она меня? Пыталась ли понять? А хочет ли? В пизду.

Нахуй её. Как там говорили? Я сам по себе. Все другие просто хотят мне навредить! Буду думать лишь в таком ключе! Сколько ещё, в конце то концов мне придется уебатся об те грабли? Идите лесом, который состоит из хуев дроченых и спускайтесь в яму пиздеца.

Выдохнув, я даже несколько раз хихикнул. Слабо так, совсем слабо. Мои глаза сами нашли заветную особь женского пола.

Стройные ноги, подтянутая и упругая кожа. Пусть бледна как смерть, но так даже лучше. Нотки той фальшивой сострадательности пропали, оставив тихую ярость. То, как она на меня смотрела, было подобно жертве изнасилованию, которая смотрела на своего мучителя. Чем я заслужил такой взгляд?

– Зак… Кхм…

"Это фиаско братан" горло пересохло, да и голос был слишком слаб. Ну конечно, в уме я Лёв Толстой, а на словах… в общем, первое же предложение провалилось. Её глаз прищурился, и она встала. Начала медленно, но с такой незримой обычному глазу угрозой подходить ко мне. Она шевелила губами, пыталась что-то сказать, но звуки не выходили. Шаг, ещё один.

Она все ближе. А я все сильнее хочу выкрикнуть.

– Не подходи! – высокий тон, как у мелкой девочки, пронесся волной и как заклятие остановил её.

Во мне пробуждаются странные возможности. Вот кто в своем уме, подумает над, тем, чтобы начать озвучивать ебанную девочку, лет эдак десяти? Да у меня теперь молочный талант прорезался. Или пубертат так повлиял на меня? Голос может сломаться в другую сторону?

Алиса же, встала как выкопанная. Все что она продолжала делать, так это пытаться сверлить во мне дырку глазом.

Не хочу её слышать, не хочу её видеть, будь в этом мире какой-то вариант, с тем, что она станет невидимой и будет оттуда меня лечить, я был бы не против.

– Закрой глаза, – после прочистки голосовых связок, эти два слова пошли бодрее. Послушно повинуясь, мои указания были выполнены. Правда губы все продолжали шевелиться. О чем она там говорит? Вроде как раньше мог такое понять, но сейчас… Это какие танцы с бубнами мне надо сделать, чтобы понять только первую букву?

От жажды узнать распирало надвое. С одной стороны… а похуй.

– Говори, что хотела.

– Я хотела бы извиниться. Возможно мои слова слишком сильно тебя задели. Как священнослужитель, я не должна приносить столько боли словами, именно за это я хочу попросить прощения.

"Чё за хуйню ты ща сморозила? Какой нахуй, перенахуй? Да тут глухому понятно, где были твои настоящие слова и чувства, а где ложь обсосана со всех сторон".

– И что дальше? – я задал вопрос, но ответ не получил. – отвечай.

– Я не понимаю суть вопроса, – как-то даже жалко… нет, жалко в жопе пчелы, её мне больше не жаль.

– Ну представим, сейчас мы миримся, а потом что? Ты "внезапно" влюбишься в меня, и мы заживём все вместе счастливо? Ты такое впечатление хочешь оставить?

– О чем ты?

– Поздно снимать штаны, когда уже… – на этом и замолчал.

И долгие вздохи продолжалось молчание, аж пока Алиса не начала:

– Я не знаю, о чем ты, но я признаю, что погорячилась, и не подумав сказала много лишнего, не более.

И лучше бы молчала.

– Послушай, Алиса, кто я для тебя? – я знал, не услышу я ласковых и тёплых слов. Не увижу и толику смущения.

– …Зло.

"Я так и знал".

– Ты помнишь наш разговор, в лесу, когда ещё нас не забрала Мавка? – нахмурив брови, она все же соизволила кивнуть. Помнит значит…

– Так… что изменилось? Мы вроде как адекватные люди, без истерик и криков, договорились, я не убиваю больше никого, ты – не умираешь. Помнишь?

Заглотнув слова поглубже, она ничего не сказала, лишь одарила меня взглядом. До чего же она двуличная стерва. И как только… я мог ей доверять. Как я мог подумать, о том, что у нас что-то могло быть хорошо. Я не в игре, или жалкой книженции, меня не простят, и я не прощу. Так будет до момента моей смерти.

– Иди спи, – рукой, я указал в совершенно случайную сторону, после чего отвернулся от Алисы. Мои руки дрожали. Забудь все что знал о ней. Никакая она не «плачущая девушка».

– Но, я уже выспалась, – а вот и начали проявляться приказы. Я сказал иди ей спать, она его не исполнила. Они не совершенны.

– Мне все равно, иди в тот угол, ложись на пол, закрой глаза и больше не говори ни слова, – лишь после это длинной цепочки простых приказов, она молча подчинилась. Подошла к углу комнаты, тело словно упало с высоты, после чего она закрыла глаз и больше не говорила ни звука. До чего же страшны приказы.

Она не заснула. Принудительно, закрыла глаза и рот. Алиса все ещё слышит, чувствует прикосновения. Может это ненадолго и вскоре она и вправду заснет, но… так ей и надо, нечего жалеть её.

Перед выходом на балкон, Эшли осталась все в той же позе "убитого тела" как в криминальных фильмах, обвести её мелом, что-ли? Будить её, после таких охуенных сальтух от Алисы мне не хотелось. Оставайся такой же как раньше.

Протянув волнующую руку к ней, я взял её за плечо. Ничем не отличается от пробуждения Алисы. Так же трухнул, позвал и начал ждать.

– М, – тихое мычание было мне ответом. Ласковый ответ, не злой и вовсе не милый. Несмотря на это, её глаза открылись.

Пелена сна спадала с глаз долой, в то время как она сама медленно поднималась. Потянувшись во все стороны, та широко зевнула после чего, почесала в промежности… ладно, отвернусь пока девушка не приведет себя в порядок.

– Ах, как приятно, давно так хорошо не спалось, – она медленно перебирала ногами, пока в конце концов не встала. – а пол, не такое уж и плохое место для сна. Эдик, с добрым утром!

– Не называй меня так. Я Эд, не Эдик или ещё как, – горестно вздохнув, я мог лишь обессиленно улыбаться. Она все такая же, не изменилась. – и вообще сейчас с часу на час луна выглянет, а ты мне тут о утре говоришь.

Тихо выдохнув, тот воздух что она секунду назад вобрала в себя, Эшли была несколько озадачена.

– Так, сейчас ночь? – чеша при этом репу выдала она.

– Нет, затмение, не видишь что-ли? На дворе темно.

– Ах, да, и вправду, ха-ха, – заулыбавшись дурочкой она лишь сильнее начала гоготать.

От неё и вправду на душе становиться теплее. Вот, обычный смех, а сколько стоит. Когда в последний раз Алиса улыбалась?

– Ладно, шутки о моем прекрасном зрении могут и подождать, если сейчас ночь, так зачем тогда будил? – я конечно мог и не будить, да только видимо они все вообще позабыли кто они и для чего я вообще их поднимал.

– Эшли, ты ведь не глупая девушка, зачем мне будить тебя и Алису ночью в нашей спальне? Неужели не смекаешь?

"Конечно же, чтобы вы работали моим ночником, и отгоняли всякую нечисть, а на совсем уж крайний случай, будили меня, чтобы я вместе с вами посмотрел на тот пиздец армагеддонского масштаба."

Да, именно так ложились мои мысли. Как кубики Лего, все чётко по инструкции, без всякого произвола.

– О, я понимаю, – улыбнувшись мне, она плавно, словно плывя начала двигаться в сторону Алисы.

– Не надо, её будить, пусть поспит, она… заслужила, – Эшли не успела дойти, как я успел предупредить.

– Ты говорил, мы обе… – её глаза метались от меня и к Алисе.

– Я передумал, не буди её, – сделав пас рукой, мол "пойдем", я зашагал на балкон.

– Меня хватит?

Уже стоя на крыльце, я созерцал весь великий лес смерти. Розовые облака, такие тусклые, что ещё минуту и они растворятся в небе.

– Да. Ты ответственная девушка, я тебе полностью доверяю, так что, позаботься обо мне, – кивнув сильно поробевшей девушке, я продолжил созерцать великое, хоть и скрытое во тьме.

"И как я только умудряюсь?" Глаза ведь бегают, и мне совсем не приятно такое ощущать. То, что я уже как-то могу фокусировать взгляд на чем-то, это совсем не то чем люди хвастаются.

– Подожди, ты ведь говоришь о кровати? – поспешность Эшли невозможно описать, ровно никак. Вроде и чудачка, с позитивным взглядом на мир, а тут такая робкая, словно стихотворение у неё спрашиваю.

– Да-да, я на кровати, ты надо мной, что же тут не понятно? – её беззаботное личико пропало насовсем, она несколько порозовела что-ли? В тени, да ещё и моими глазами только в дарц и играть, авойсь кому в глаз попаду.

Отстав, от Эшли, корпус тела развернулся ровно к ограждению. Опершись об него руками, я сжал оправу, и громко вдохнул.

Своими глазами, я как будто бы пытался запечатлеть весь лес. Ту тьму, которая просыпается, как только засыпает последний человек, то неизвестное что может таиться в логове ужасного зверя. А может я пытался увидеть то чудище? Убедиться, что оно не идет за мной и вообще, где планета? Я же четко раньше её видел, там ещё огромные тонкие монстры ходили!

Пора. Я это знал давно, ещё когда пришел сюда. Пора надевать шапочку из фольги.

– Так, а почему не идем в кровать?

– Сейчас, пойдем, я просто, ещё хочу понаблюдать за этим лесом, он же тебя пугал, – улыбнувшись, я вспомнил, как она категорически отказывалась сюда идти. В отличии от Алисы. Может та что-то знала?

– Мне и сейчас не очень-то и хорошо от этого места.

– Хэх, не бойся, если тебе так будет проще, знай, что я с тобой, – улыбнувшись ей, я был готов увидеть гримасу отвращения или ещё чего похуже. Как это всегда и было в этом мире. Но, её не было. Вместо этого, было полностью смущенное лицо, которое та неуклюже пыталась спрятать руками и волосами.

– Спасибо, – тихо молвила она. – меня… кхм, мне не говорили ещё таких слов, это приятно.

Брови взметнулись вверх, а рот невольно приоткрылся. "Как так?" На мне застыл немой вопрос.

– Эшли, не могла бы ты немного рассказать о себе? Это не приказ.

– С чего бы?

– Ну, я хотел бы знать тебя получше, – несмело отведя взгляд, я наткнулся на тот же лес.

– Если так хочешь… – она остановилась. Взяла паузу для размышления. Будь я на её месте, так бы и остановился в этом состоянии. Она не я. – я родилась в небольшом селении, вместе с папой и мамой.

Я хотел немного другого. Ну, там, что ты любишь есть, какие твои три параметра, любимая игрушка, а не историю переписи твоей семьи.

А в общем, это тоже неплохо. Узнать больше о человеке, сближает с ним. Гляди мне ночью никто глотку не перережет.

– Мама, была обычной фермеркой, а отец фермером. Я помню, как они мне рассказывали о том, как начали встречаться и как мама вышла замуж за отца…

"Прошу, не надо мне этого знать, я хотел о тебе узнать, зачем мне твои родители, бабушки дедушки и прочие крестные и тёти до третьего колена?!" Ну как я мог. Такое сказать? Это будет невежливо, и разрушит тот оплот приятных эмоций.

– Я, например, любила лазить по деревьям, меня даже называли "шерстяным гоблином"

– Шерстяным гоблином?

– Да, они такие же как гоблины, маленькие, но вот в отличии от них, не нападают на людей, они отличные дереволазы, а ещё их отличительным признаком является хвост и шерсть, – важно помахав пальчиком, она продолжила свой рассказ с места о том, как чуть не упала с дерева.

Я может и остановил бы этот поток слов, да только не хотел это делать. Ей весело, а мне не сложно.

– Потом я решила стать стражником, и оставила маму с папой в деревне, а сама отправилась в город, – закончила она тогда, когда на дворе уже не осталось света. – этого хватит?

– Да, конечно, я бы даже сказал, что слегка можно было бы убавить детали, – например умение шить крестиком, я тоже так могу, но ведь не хвастаюсь на право и на лево.

– Тогда… в постель?

– В постель, – зевнув, и протянувшись, я был в хорошем настроении. Считай, что Алиса – это лишь черная ниточка, на длинном платье, сотканном из белоснежных нитей.

Пройдя всего несколько шагов, я хотел с разбегу прыгнуть на кровать. А потом вспомнил Эшли и её жертву, она не будет забыта. Идею решил отложить до момента пока не проявиться кровать получше.

На дворе было не так уж и жарко, а поэтому накидывать на себя я не видел смысла. Вполне хватит и той одежды, что была на мне.

Я вылез на кровать, и укрывшись простыней, лёг на спину и закрыл глаза. Спокойствие и безмятежность, царили в моей голове. Мне снова захотелось пиццы или её аналога. Ещё раз вздохнув, я только и мог, что пожелать самому себе терпения и сил, пережить следующий день.

– Мне начинать? – спросила Эшли. Как она это молвила, я тут же задумался. По сути, она уже выспалась, да только уверен ей будет скучно. А, впрочем, неважно, для меня время пройдет за несколько мгновений, и я не замечу её скуку. Может немного побурчит утром, да кто ж её слушать будет?

– Да, начинай, – и недолго думая, для красного словца, решил добавить. – будь нежной, это мой первый раз…

Шутка, такая сложная штука. Вроде и хочешь ею поднять настроение, добиться смешка, улыбки. В некоторых случаях, шутки неуместны, например, на похоронах. Черный юмор многим не по душе, особенно когда издеваются над трупом твоей бабушки.

Да уж…

– Я встретил её, во времена, когда был ещё совсем юнцом. Меня часто подьебывали и смеялись, называя маменькиным сынком, но вот что я скажу Она была лучшей! Она не смеялась, она сделала из меня достойного мужчину. Мне не забыть тот роковой день. Мне было меньше двадцати, а ей больше тридцати. Женщина в самом соку, которую любили всем городом. Знатной шлюхой была бабка, я никогда не забуду её пизду, тот спелый вареник, который был лучше, чем моей тогдашней девушки. И поэтому я смело могу сказать, что умерла лучшая пизда этого столетия!

Если такую речь заведут во время похорон вашей бабушки, боюсь вы будете или валяться на полу от истеричного смеха, или пойдете доставать ружьё, для отстрела этих смелых яиц.

В общем, я имел ввиду, что шутки должны быть в тему, в атмосферу. Совсем недавно, мы хорошенько разболтались, под луной и заездами, это было даже толику романтично. Вот я и сказанул такое, как шутку. Как небольшую подколку. Меня ведь вправду никто раньше не охранял ночью. Видимо, я плохо прочитал ситуацию.

С закрытыми глазами, после последней шутки, я ожидал некоего ответа, хотя бы смешок. Вместо этого было тихо. Я услышал лишь себя, свой внутренний голос. И он упрекал меня, назвал плохими словами и клоуном. Когда над твоей шуткой не смеются, тут два варианта. Либо шутка не смешная, либо её не восприняли как шутку.

Шелест одежды. Такой, когда её снимают. Тихий звук, который тем не менее, сложно с чем-то спутать.

– Эшли? – переспросил я.

– Да? – это был вздох. Так званный "томный вздох". – Я буду нежной, не беспокойся.

Брови нахмурились, а лицо приняло напряженное выражение. Что именно она собирается делать нежно?

Передо мной ведущий, он освещен со всех сторон, и четко выдает мне четыре варианта ответа.

А: Эшли решила подыграть шутке, и заставить меня покраснеть.

Б: Эшли решила приготовить мне подарок.

В: Эшли задумала какой-то пиздец, который ничем хорошим не закончиться.

Г: Она меня соблазняет.

"Ответ очевиден! В, я выбираю тебя!"

Ко мне прикоснулась нежная рука девушки. Проведя по одной области пальчиком, рука медленно, но уверенно двигалась в ту самую сторону.

"Ебать-копать", и ещё несколько аналогий, того, что со мной хотят сделать, пронеслось в голове за секунду.

– Эшли… – робко начал я.

– Ничего страшного, я понимаю, это твой первый раз, поэтому повторю, ты можешь положиться на эти чудеснее ручки, тебе даже не обязательно открывать глаза, – подхватила Эшли. Её голос дрожал от предвкушения?

Стоп, стоп, стоп! Какого…

Открыв глаза, мне предстало то самое. Сокровенные и доселе неизведанные глубины чужого тела. То, что раньше я видел или мельком, или на картинках. Грудь девушки ещё никогда не была так близко ко мне. Её красные "точки", с плавными ореолами за которые хотелось схватиться. Эта бледная кожа, практически придавала блеск. Кожа казалась гладкой до невозможности. А лицо… Ох, это лицо полно жадной улыбки. Так смотрит тигр на свою добычу. Улыбка на лице придавала всему этому лишь ещё больше шарма. Сон как рукой сняло, а вот что ещё практически было снято, так это мой пояс верности. Кому? Да никому в общем. Я ощутил, как набухает важный орган.

Эшли склонилась надо мной, она сверху, тело полностью нагое, её похоть обнажена, а лицо было во всеоружии. В отличии от меня. Я был шокирован.

– Мне продолжать? – ласково промурлыкала она.

"ДА!!!" Я чуть не оглох от себя же. Это было тело. Оно кричало о моей шансе, возможно последнем, только вечно холодный разум тормозил воспылавшее сердце. Вернув сердце в грудь, я начал анализировать. Не самое подходящее время для анализа, но, если его не провести, я не буду знать, что делать дальше.

Эшли не теряла времени. Избавилась от футболки, и вообще, обнажила торс. Видимо ей несколько претило то, что я ещё в одежде. Она начала с легких поцелуев. Сначала в губы, потом переходя все ниже и ниже. Я ощущал эти сладострастные прохладные губы и пальцы.

"Анализ закончен" тогда-то я и понял, что я наделал. Я… забыли. Самобичевание оставим на потом.

В голову полезли мысли – тараканы.

"А я это хочу? Мне приятно? Будет неловко останавливаться."

Меня преследовал весь тот ужас недопонимания. Хотя, чего ужас. Некоторые за такое и жизнь отдадут, а тут я как целочка ломаюсь. Может потому, что я и есть она?!

Нужно действовать иначе, "первый раз" не может произойти во время тяжелой моральной дилеммы! Я не буду пускать все на самотёк.

– Эшли, – прошептал я, но она не услышала. – Остановись, – это было близко. Мой боец уже готов, и штаны уже снимаются, остановившись на том самом месте.

– Что случилось? – спросила она. Её глаза плавали, а о четкости взгляда речи идти и не могло. Тяжело дышала не одна Эшли, за это время я был не менее разогретым. Ещё немного, ещё немного и…

Я и раньше, был не любителем поболтать, а сейчас… ебаный я девственник, до чего же тупой.

– Прости меня.

Уже на этих словах, я начал готовиться. Сердце бешено заколотило, точнее оно и не сбавляло темпа, как только эти прелюдия начались. Следующие слова будут дорогого мне стоить.

Я хотел провалиться под землю. Самоанигилировастся, но не вышло. Подозреваю, проще будет сделать, машину времени чем сказать, что это все было недоразумением.

– Ты, о чем? Тебе стало плохо? – ласково-игристым тоном спросила Эшли. Я так много раз подводил людей, что даже позабыл. В этом мире такого ещё не было.

"Блять, ща ещё заплачу, и вообще пиздец будет, несмываемое пятно на всю жизнь"

А как тут выкрутится? Она уже голая, держит мои штаны припущены, томно дышит и вообще будет готова на всё. Тут либо правду-матку рубить, либо надеяться на чудо господнее. Может Мавка вломиться в дверь и скажет никакого разврата? Или ещё кто? Ну же, как в типичных для этой ситуации моментах? Кто-то заходит, и все напряжение тут же тает.

– Нет Эшли, понимаешь, – голос дрожал. Я закрыл глаза и закончил. – это все неправильно.

– Что? – как я и думал, она сказала именно это.

Сейчас она… Я не знаю, что она сейчас ощущает. Я даже не вижу её. Она в печали? Гневе? Может уже шевелит губами, проклиная меня? Или же её лицо выражает полную фрустрацию. Будь я на её месте, что бы почувствовал? Стыд, злобу, унижение или же ощущение того, что я был полным дураком.

Я же закрыл глаза. Закрылся в домике. Не двигаюсь. Лишь слышу и ощущаю касание.

– Недоразумение, – тихо прошептала Эшли. Недовольно прошептала Эшли. – как знала…

– Д-да, это недоразумение, – вот, она нашла первопричину, какая умная девочка, теперь будем балансировать.

– Но, даже так, неужели, я тебе противна? Я понимаю, мои руки не такие мягкие и красивые, а тело усеяно шрамами, я понимаю…

– Нет-нет-нет, подожди! – открыв глаза, я поднялся и тут же взял её за плечи. Она осела на кровати. Вся голая, но оттого не менее прекрасная. – дело не в этом, я даже не замети твоих шрамов, а твои руки для меня мягче самой лучшей подушки. Ты прекрасна, твоя грудь идеального размера, я даже не знаю, бывает ли лучше, чем твоя, а твой небольшой пресс на животе, так это же произведения искусства, Микеланджело, нет Леонардо, вот кто брал твой образ для своих картин.

Это был сплошной поток слов. Они не обязательно были связными, им не надо иметь глубокого смысла.

– Тогда почему? Если остановил, то зачем?

– Я…

Я боялся. Боялся изменить наши отношения, потому что те, что есть сейчас меня полностью устраивают. Они изменяться. Я боюсь нового. Её доверие, её преданность, её доброта. Да и не выглядело все так, как я хотел… Как же это по-детски.

"Не так как я хотел".

– Не знаю… – зачем я это сделал? Где был мой импульс, который я не сумел погасить? Он заключался в том, что я остановил её? Не в том, чтобы дать всему идти своим чередом, а остановить. Мои взвешенные поступки, так же имеют импульс, о котором я не задумывался. Это как накричать на кого-то в порыве злости. Нет, это не так! Рационально, это разумно не заниматься с ней сексом, в конце концов она зомби! С чувствами, мыслями, обидами и мировоззрением…

– Я думал, это неправильно, и что так нельзя, – какой же я жалкий.

– А сейчас ты так думаешь? – и кто посмел опорочить Эшли? Ангела во плоти. Своими грязными ручонками, они подняли эту саму доброту из земли и вернули её на землю порочную.

Ах, это же я.

Второй шанс. Это ведь так называется? Скажи, я, сейчас "нет, не думаю" и что измениться? Это ночью я стану мужчиной?

– Я думаю, нам рано, для такого, – отметив глазами её лицо, мне предстояло серьезно задуматься над своей ориентацией. Раз уж её я не трахнул, то кого вообще я смогу? Богиню? Нет, вопрос не в этом.

– Поняла, – было ли ещё что-то в её бездонных глазах? Некая злоба, обида, которая несмело выглядывала из них? Потускнели, потупились глаза полные радости и недавнего возбуждения, вдохи нормализовались и больше не имели в себе и доли того волнения. Бледное лицо приняло лёгкую улыбку. – тогда, я пойду?

– Куда?

– На крыльцо, мне надо привести себя в порядок, – наклонив голову, она не двузначно начала кидать взгляд то на свою руку, то на мой пояс. Она ведь и дальше голая и держит, мои штаны в приспущенном состоянии.

– Да, иди, – и после ответа, тело будто вновь налилось силой. Она отмерзла, отпустив пояс, натянув его назад, и начала потихоньку слазить с кровати.

Эшли будто бы пыталась понять, я шучу или все и вправду было лишь недоразумением. Слезая с той твердой кровати, она ни на секунду не отпускала мой взгляд. А тот… шалил. И не только потому что из-за болезни дёргался, но и я сам, начал летать им по-молодому и подтянутому телу. Очень красивое. Несколько небольших шрамов, и очень большой на спине, не более. В остальном, я ни капли не приврал, когда описывал женское тело. Её естество было упругое, даже не касаясь его, я мог ощутить эту упругость.

Когда ноги коснулись пола, та развернулась на сто восемьдесят градусов и ушла Эшли, виляя бедрами.

Меня дразнили. Неужели та, хотела, чтобы я приказал остановиться. Хотела, чтобы я набросился как голодный зверь и растерзал бедную овечку?!

Для чего? Неясно, но ничего такого делать я не собираюсь. Фыркнув напоследок, двери закрылись. Те, что вели прямо на балкон.

"Бля… что я вообще мучу? Непонятная хуйня преследует меня одна за одной. Словно проклятие какое-то."

Почему отверг, не согласился, а просто отверг? Отложил, чем не признак того, что скажу "нет"?

Перенеся свое тело на бочок, увидел Алису. Она скорее всего, слышала от "А", до "Я". Я и раньше с ней толковал слабо…

Сколько же времени я здесь? Это всего лишь один день. А как жить?

Себя я задизморалил очень и очень сильно. Пора вешаться идти, почему нет?

Венок, один из которых я подарил Мавке, остался тут. На полу. На тёмно-коричневом полу, этот живой светло-зеленый венок выделялся как звезды в темную ночь.

Поднявшись, я пришёл на положение сидя. Дотянувшись к венку, легкая боль поцарапала руку. Совсем не больно. Даже не до крови. С него, мой взгляд устремился на ту, чья голова была забита всякой тьмой. Она так сильно ненавидела меня, что не смотрела ни на мои поступки, ни на слова. Может, тогда в лесу, она решила со мной хорошо обойтись потому что я был при смерти? Я умирал у неё на глазах и объективно, был на последнем из дыхания. Возможно, как человека это её проняло? Алиса решила меня пожалеть и так сказать, отпустить грехи? Я ведь не сегодня, так завтра должен был умереть.

Ноги коснулись холодного дерева. Прохлада поднялась с сами ступней прямо к кончикам волос на голове. Шагнул в её сторону.

Алиса, Алиса, Алиса. Как много в последнее время она заставляла о себе думать. Не меньше чем Эшли. Они обе… Должны жить. Я так хочу и мне плевать на их желания. Так почему я это делаю? Все просто. Умрут они, умру и я.

Этот венок с цветами, уложился ей на голову. Не дрогнув, Алиса продолжала с закрытыми глазами "спать". Заснула она или нет, мне было уже неважно.

– Прости.

Это то, что я хотел сказать сначала. В начале нашего путешествия. Как только открыл глаза после её воскрешения.

Сегодня тяжёлые день. Тяжелее обычного. Я очень счастлив, что мои раны излечили, пусть не все, но то, что осталось… С этим можно даже жить. Эти соседи. С ними так же можно сосуществовать. Одна горделива, вторая ласковая, третья светла как солнце. Мавка выделяется как самый светлый образ, вокруг которого кружит ореол спокойствия и безмятежности. Это магия, наверное. А возможно и в моем мире были люди, с которыми просто общаться, они добры и отзывчивы.

Я ещё не познакомился со всеми, но осталась одна жительница этого леса смерти.

Мысли продолжали струиться в голове, пока на уши не попался звук. До боли знакомый голос молвил после этого звука.

– Эй-гей! Эдик, я закончила, – радушный голос, совсем как прежде. Забыла ли она то что было? Скорее притворилась что такого никогда и не было, а возможно и не будет больше никогда.

– Это хорошо, – слабым голоском, кивнул я сам. Поднявшись, мне было суждено заметить направления взгляд Эшли. Она смотрела на Алису. На венчик.

Помнится, мне, она что-то говорила о цветах. Лишь мутные воспоминания о боли, которую я тогда испытывал отложились в памяти. Казалось это было вчера, или позавчера! О чем же мы с ней говорили…