Текст книги "Синяя и белая полоса его жизни (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Роше лихо свистнул, вспоминая молодость – подавая сигнал своим товарищам, и те рванули во внутрь, открывая в один момент все двери входов в церквушку. Первым влетел Шеридан и застыл, не давая войти остальным. Следующий за ним, Коротышка, сильно ударился об спину, выругался, но подняв голову, тоже обомлел, раскрыв рот от удивления. Роше, матерясь на своих ребят не хуже сапожника, отчитывая за подобную глупость, непрофессионализм, прошел следом за ними и оглядев зал готов был взывыть. Здание было пустым, хотя он своими глазами видел, что вошло в него не меньше сотни нелюдей. Теперь же оказалось, что в здании никого не было – только одного краснолюда, который уже не подавал признаков жизни, прибили к кресту, вырезали на лбу слово «предатель» и подвесили к потолку. С него капала кровь, мышцы его расслабились – под телом образовалась куча дерьма, вонявшая и заставляющая морщится. Голос, слышимый даже снаружи и проповедующий дьявольскую муть, доносился сразу отовсюду и ниоткуда, в принципе. Едва Роше вошел в комнату, как голос обратился к нему:

– Вернон Роше, рад встрече, – ехидно, издеваясь, поприветствовал Синьагиль. – Мне очень приятно, что вы посетили наше скромное собрание, но, увы, оно не состоялось по техническим причинам.

– Что за цирк ты устроил? – грозно спросил Вернон, чувствуя досаду. Проиграть какому-то эльфу, позволить обвести себя вокруг пальца – такого в его жизни еще не было. Стареет, наверное, теряет хватку. – Зачем весь этот маскарад?

– Знаешь, я бы с радостью поболтал с тобой, поблагодарил за проделанную работу и все такое, но у меня на сегодня запланировано много дел, – притворно огорчаясь, пожаловался голос. – Зачем? Ну, остался бы ты сегодня дома, если бы у тебя не было шанса захватить меня и доставить к своему королю? Взял бы ты с собой весь отряд и оставил свою подругу там, в городе, совсем одну, в пустом доме, с охраной из каких-то дилетантов в количестве двух человек? Мужчин, между прочим, и весьма молодых.

– Вига? – Роше сделал шаг, сжимая кулаки, но быстро взял себя в руки. Не показывать слабость, не показывать беспокойство – он может блефовать. – Она у тебя?

– Еще нет, но ее вот-вот доставят. Она – моя звезда, необходима мне, как воздух, – эльф рассмеялся, из-за чего у присутствующих, ребят не робкого, в общем-то, десятка, пошли мурашки по коже. Теперь даже самый отъявленный скептик согласится, что Синьагиль сумасшедший. – Я искал ее много лет, и… какая ирония, она сама нашла меня, преследовала, пыталась поймать… Как я мог отказать даме?

Голос снова засмеялся грудным, проникающим во внутренности, смехом и смолк, больше не произнося ни звука. Как Роше не старался продолжить разговор и заставить Синьагиля сказать что-нибудь – все было тщетно. Безумец покинул их, оставив отряд один на один со своим проигрышем. Бросив свои жалкие попытки, Вернон оглянулся на сослуживцев. Те переглянулись меж собой, и, как один, кивнули, отпуская командира домой, дабы тот не терял времени даром, поспешил. Вернон благодарно кивнул в ответ и помчался назад, в Вызиму. Часть его людей последовала за ним, не давая своему лидеру принять удар в одиночку.

Ворвавшись в дом, первое, что отметил Роше – это беспорядок. В доме было перевернуто все вверх дном, мебель поломана в щепки, на печи расплескался суп, вытекая из опрокинутой кастрюли, падая на пол густым варевом. Вернон продвинулся вглубь дома, и миновав гостиную, споткнулся о первый труп. Молодой парень, кажется его зовут Сэм. Талантливый был мальчишка, жаль, застали его врасплох – не успел ничего предпринять. Опыта мало. Убийца прокрался со спины, перерезал горло одним движением – Сэм даже не успел пискнуть. Немного поодаль, лежал второй молодой паренёк, тоже из охраны Виги. Ему досталось побольше – погиб с мечом в руках, но, очевидно, бой был не равный. Это все равно лучше, чем сдаться или ослушаться приказа.

Роше пошел дальше, по следам, оставленным на полу убийцами. Если смотреть по отпечаткам ног, застали Вигу в спальне – наверное, переодевалась или готовилась к ночному обещанию Роше. Здесь было все гораздо запутанней: бой был намного дольше, и судя по всему, противникам было не очень-то развернуться. В отличии от них, женщина знала дом, как свои пять пальцев. Но даже если тактическое преимущество на твоей стороне, сложно победить тех, кто превосходит тебя числом: нападавших было не меньше четырех. Похоже, один обошел ее сзади и оглушил вазой – ее осколки валялись на полу, но крови не было. Хороший знак. Они забрали ее живой, скрутили в одеяло и утащили. Неужели никто с улицы не видел происходящего, когда ее выносили? Не могли же они провалиться сквозь землю, равно как и таскать по улице безнаказанно бездыханное тело.

Нет, скорее всего они пригнали повозку, поставили прямо ко входу в дом. Так, чтобы со стороны улицы ничего не было видно. Туда они могли запросто затащить женщину и провезти по городу, на глазах тысяч жителей. Вопрос в том – куда?

Роше в сердцах бросил шаперон на землю.

***

Вига открыла глаза, просыпаясь от холода, не до конца понимая, где она и что с ней. Болела голова, на затылке вот-вот должна была вылезти шишка – результат вчерашнего боя. Ее ослепили какой-то вспышкой и пока женщина не вернула ориентацию в пространстве, ударили по голове чем-то тяжелым, но хрупким. Перед тем, как провалиться в небытие, она слышала, что что-то разбилось. Не дай бог это была ее любимая зеленая ваза! Руки оторвет и не пожалеет.

В комнате, где она оказалась было темно, но не настолько, чтобы невозможно было разглядеть руки-ноги. На тумбочке, возле кровати, где ее расположили, горели три свечи. Судя по их размеру, зажженные недавно – меньше часа-двух назад. Вокруг стояла тишина, звенящая, тягучая, давящая на виски. От такого безмолвия становилось не по себе, и Вига, разрушая тишину, попыталась покричать: «Есть здесь кто-нибудь», но, получив в ответ ровным счетом ничего, женщина вздохнула и продолжила изучение прилегающего пространства.

Кроме кровати и тумбочки в комнате был только небольшой, грубо вытесанный стол, стул со сломанной, худо-бедно починенной ножкой, и ковер, пушистый, чистый с большим ворсом и странным узором, навевавшим этнические мотивы. Спуская ноги на это великолепие, выбираясь из-под тяжелого шерстяного одеяла, женщина с удивлением отметила, что лежала все это время голышом – полный костюм Евы. Ей не оставили даже белья, во всей комнате не было ни намека на одежду. Кроме того, ребра и зона декольте отозвались адской болью – они были заботливо перемотаны бинтом, сквозь который, местами, просочилась свежая кровь.

В драке, предшествующей забвению, она не получала таких ранений. Кто-то позже продолжил что-то делать с ее телом. Страшная догадка проскользнула в голове девушки. Выпучив глаза, она опустила взгляд вниз. Стремясь поскорее опровергнуть ужасные мысли, Вига начала разматывать бинт, слой за слоем, почти с силой отдирая его от прилипшей крови, причиняя сама себе ужасную боль.

На груди, лезвием, аккуратно, стараясь соблюдать размерность и, при этом, не причинить вреда больше, чем это было необходимо, было вырезано прямо по коже: «IERS». Звезда.

Дверь, тяжелая, скрипучая, начала открываться.

Комментарий к Глава 2.

*тупья, не заточенная часть кинжала – прим. автора

========== Глава 3. ==========

Роше не мог найти себе места, но старался не подавать виду. Подчиненные заглядывали в его кабинет, с опаской оглядывая своего командира, и делая вывод, что все пока в относительном порядке, исчезали, не сказав ни слова. Он понимал их беспокойство и смотрел на такие выходки сквозь пальцы. Главное для него было сейчас – не подчиниться обстоятельствам, не раскиснуть и предотвратить возможный теракт. Да, он любил ее, но имел ли он право положить ее жизнь на кон, обменяв их общее спокойное существование на мечты, устремления и попытки выжить в этом мире еще около десяти тысяч людей?

Все знали, как он обожал свою женщину. Решение дать минимальный ход ее поискам и заняться предотвращением возможных беспорядков дались ему с крайним трудом – каждый понимал это. Возможно, он нервничал даже больше положенного, но знал, что сказала бы Вига, будь она рядом: «Ты командир и несешь ответственность за тех, кто тебе подчиняется. Иногда нужно принести в жертву одного солдата, чтобы спасти армию».

От Виги не было ни слуху, ни духу – уже пошли вторые сутки с ее исчезновения. Первую ночь он не спал ни минуты в надежде, что будут выдвинуты требования за пленницу – их не последовало и лишь когда пришло осознание, что фразу «Она – моя звезда» стоит принимать буквально, на него напало ужасное бешенство. Срываться же на подчиненных Глава Синих Полосок не видел особого смысла – они не были виноваты в его ошибке. Он командир Виги, ее любовник, ее начальник и вместе они знали на что идут, когда поступали на службу. Иногда есть вещи важнее…

Бьянка, по молодости и наивности своей попыталась дать командиру словесных оплеух, перечить ему и собрать за его спиной поисковый отряд. Тогда Вернону ничего другого не оставалось, кроме как вызвать ее к себе и попытаться вразумить, направить энергию в более важное сейчас русло. После его выговора молодая подчинённая, совсем осмелев, попыталась воззвать к его чувствам и получила такой взгляд, которого больше никогда не желала бы почувствовать на себе.

Единственное, что стало ей ясно – командир ни на секунду не забывал о своей женщине. Даже пытаясь спасти город. Осознав собственную беспомощность, Роше стремился помочь там, где еще можно было что-то сделать. Он почти не ел и не спал, весь совет Темерии поставил на уши, и когда понял, что пик возможного был достигнут – просто остановился и стал ждать следующего хода безумного эльфа.

Сейчас вот он сидел, разглядывая потолок, сложив ноги на стол и просто ждал, что чудо все-же произойдет. Бог не оставит его в этот раз, нет. По городу копошились тысячи ищеек – отдельное спасибо Талеру, стражники забирали всех нелюдей без разбора и вели на допрос, Последние, чуя неладное, прятались по своим норам, краснолюдский квартал просто вымер, оставляя все меньше шансов на спасение женщины.

– Роше, – дверь открылась с полу-пинка и в комнату ввалился Талер. – Начинается.

***

Вига лежала на кровати, не имея даже банальной возможности подняться. Руки и ноги отказывались ее слушаться, а взять и перебороть слабость в конечностях у нее не хватало сил. Тело ныло, свежеприобретенные синяки болели, а надпись, заботливо подправляемая Синьагилом каждые пол дня, очень сильно жглась от пота, только что попавшего на ее тело от стараний эльфийского пророка. Девушка никогда в жизни не чувствовала себя такой грязной, но понимала, что в произошедшем ее вины нет.

Сопротивляется нет сил, нет сил даже произнести хоть одно слово. И он пользовался этим. По полной, раскрывая свою самую темную сторону.

Синьагил встал с постели и брезгливо вытер член о какую-то тряпицу. В полумраке его свихнувшиеся серые глаза казались совсем темными, безжизненными и от того пугали. Волосы, отросшие до середины спины, черные, как у самого дьявола, запутались, предавая ему вид сказочного демона-чародея, способного забрать душу и утащить ее в Ад. Да он и такой и есть.

– Знаешь, звездочка моя, – сладко-елейным голосом обратился он к Виге. – Скоро ты будешь королевой бала. Это большая честь для тебя, не находишь?

Вига неразборчиво что-то промычала в ответ, чувствуя, как по онемевшему бедру стекает что-то еще горячее и липкое. Пытаясь произнести слова, она генерировала лишь совсем нераздельные звуки и оставила свои попытки.

– Да, ты права, – согласился с ней Синьагил. – Я тоже не думал, что это будет человек, но решать не мне. Я бы выбрал кого-то по симпатичней. Все-таки люди действительно уродливы. Глаза, уши, тело – ужасно непропорционально. Вы как обезьянки, только без шерсти и хвоста.

Вига вновь ответила мычанием и попыталась пошевелиться, проверяя, сходит ли действие наркотика. Не получилось, во всяком случае, с рукой. Она попробовала шевельнуть большим пальцем ноги, и он, все же, послушался, хоть и с неохотой. Эльф смотрел на эти потуги с нескрываемым энтузиазмом. Ему и самому казалось, что пора бы уже приводить ее в порядок и ставить на ноги. Он старательно рассчитывал дозу, чтобы женщина не могла представлять собой опасность или преподнести сюрприз раньше времени.

– Знаешь, трахать человека, это тоже, что трахать животное, – расплываясь в довольной улыбке, проговорил он. – Не то, чтобы я когда-то пробовал проводить такой эксперимент… Инсегрим, мой давний заклятый друг, знаешь, бывает такая категория друзей, с которыми лучше общаться на расстоянии, говорит, что так и есть, – его лицо вдруг резко изменилось, и вместо улыбки появился оскал. Он быстро преодолел расстояние, их разделяющее и угрожающе навис над ней. – Вы люди, не видите глубинную суть вещей и за это я вас, говорящих мартышек, просто обожаю. Разве вы знаете, что такое Ад? Ад, милая звезда, это не кипящие масла в котле и даже не холод за гранью возможности терпеть. Оглянись вокруг – ты уже в аду, – его голос перешел на шепот. – Вы, люди, сами его создали, сами стали его частью. Вы – и есть Ад.

Вига могла бы поспорить с этим утверждением. Уж о чем, а ей о Преисподней известно достаточно много. Ну, а как иначе подготовится к тому, что тебя ждет там, за гранью, когда шальная стрела все же настигнет цель. За ее-то прегрешения. Она никогда не тешила себя мыслью, что на ее руках нет крови невинно убитых, зря искалеченных как морально, так и физически, и, конечно, знала, что далеко не святая. Но она привыкла жить с мыслью, что расплата будет… рано или поздно. Смирилась и научилась радоваться вопреки всему.

«По сути, мы не так уж и отличаемся» – подумала женщина. – «И он, и я. Одинаковые средства для достижения одинаковых целей. Просто разная вера. Так что в Аду мы встретимся, Синьагил, и я постараюсь, что бы мы кипели в одном котле».

Хотя, если исходить из нынешнего положения вещей, все будет гораздо проще и до загробной жизни, буквально, рукой подать, стоит только подчиниться и дать Синьагилу сломить свою волю. Но это потом, сейчас, даже находясь в качестве заложника, она должна оказать помощь Роше, по возможности, если таковая будет предоставлена Мелителе.

В дверь коротко постучали и в комнату, кротко переступая босыми ногами по полу и не поднимая глаз на своего Учителя, вошла молоденькая эльфийка. На подставке с колесиками она тащила за собой таз с теплой водой, полотенце, гребень, а на плече у нее болталось зеленое, как молодая трава, платье.

– Я подумал, что тебе оно будет к лицу, – указывая на наряд, пояснил Синьагил. – Звезде, конечно, больше подойдет белое, но я решил, что это несколько банально. Ты заслуживаешь чего-нибудь особенного.

Вига, не имея возможности ответить, закатила глаза, всем своим видом выражая, что ей, в общем и целом, плевать на все доводы. Синьагил, ожидая другой реакции, немного потупил взгляд, но быстро взял себя в руки и улыбнулся своей хищной улыбкой, демонстрируя мелкие зубы, как у хорька. Он шутливо поклонился своей звезде и вышел из комнаты, надевая на ходу рубашку, насвистывая простоватую песенку себе под нос.

Эльфика оглядела Вигу, не скрывая презрения и восхищения одновременно. Ее ярый фанатизм смешался в голове с ненавистью к роду людскому, но когнитивный диссонанс такого рода вполне устраивал пустующую остроухую головушку. Очевидно, выполняя приказ своего господина, служанка начала омывать тело Виги мокрой тряпкой, изредка опуская ее в таз с горячей водой с лечебными травами, особенно уделяя внимание надписи на груди, обводя каждую букву чуть ли не с любовью. Выступившую, от того, что рану опять потревожили, кровь, эльфийка просто слизала языком.

Когда Вига была в относительно чистом состоянии, пришли еще две девушки, одна – сестра по крови новоиспеченной служанки, другая – краснолюдка. Вся эта, преданная своему повелителю, “сестрия” привела женщину в более-менее приличный вид. Они долго воевали с ее вьющимися волосами, больно дергая гребнем, спутавшимися от повышенной страсти Синьагила кудрями, стараясь прочесать их и уложить. Волосы же упорно не слушались хозяйку с самого рождения и не собирались сдаваться каким-то фанатикам. Но, не смотря на раздражение по этому поводу, ни одна из девушек не проронила ни слова – видимо, их Учитель запретил разговаривать с пленницей.

Через полтора часа Вига была почти готова и даже смогла, относительно слабо, но все-таки передвигаться самостоятельно. Зеленое платье, в пол, красивое, из дорогого шелка, приятно прилегало к обнаженному телу, но на этом комфорт заканчивался. В вырез платья, призванный всем продемонстрировать большие буквы, заползал, словно густой, холодный воздух. На ее голову одели венок из терновника и диких роз, шипы впивались в кожу, оставляя вмятины на лбу и затылке, но не прокалывали ее. Здесь все рассчитали верно, точно, чтобы не испортить ее внешний вид.

«Что ж, если мне предназначено сыграть такую важную роль, то я, пожалуй, сделаю это красиво» – решила женщина, когда ее вели по темным, слабоосвещенным коридорам, босую, но так и не склонившую голову.

***

Народ стекался на центральную площадь Храмового Квартала. Вообще, по началу и сами не заметили, как неизвестно откуда понабежало множество нелюдей, притаскивая с собой охапки дров, перекрывая все подступы к площади, возводя баррикады и складывая огромное кострище. Люди, по натуре своей ищущие самые стандартные решения, быстро сошлись на том, что у Старших Народов случился какой-то общий праздник, и даже атмосфера резко наполнилась каким-то особенным настроением. У всех переулков и улиц, ведущих к главному месту проведения торжества, появилось множество эльфов, гномов и краснолюдов, раздающих сладости с какой-то подозрительной вежливостью и навязчивостью. Взрослым разливали вино или чего-нибудь покрепче.

Пока не пришли стражники. Тогда их энтузиазм заметно упал.

Роше не видел смысла скрываться, как и Синьагил со своей паствой, но и не знал какой шаг предпринять. Отправить людей по домам означало упустить свихнувшегося эльфа из виду, потерять Вигу раз и навсегда, и всего лишь отложить террор до нового сборища сил. Такой, как этот пастырь, не остановится не перед чем, лишь бы завершить начатое – Роше это прекрасно понимал.

Он боялся лишь упустить из виду, когда действия нелюдей примут другой оборот. Поэтому был наготове, как и весь его отряд, бродивший частью здесь в гражданском, частью пытаясь спрятаться и иметь хорошие точки обзора сверху на всю эту вакханалию.

И все же люди не были лишены здравого смысла, пусть слово «халява» и вызвало в них необратимое желание взять побольше. Мамы старались увести своих малышей, их мужья оттаскивали за космы их самих, не забывая прихватить какой-нибудь съедобный приз напоследок. Люди чувствовали неладное и старались поскорее покинуть опасное место.

Площадь быстро наполнялась Старшим Народом, а из людей среди них были только через чур любопытствующие, либо же совсем бесстрашные, и это не считая людей самого Роше и Талера, коих прямо в гущу событий отправили совсем немного. Если начнется потасовка – будет и давка, а терять своих ценных людей на такой ранней части представления – глупо. Кроме того, как ни крути, их обступят нелюди, а это все равно, что выходить одному в поле врагов. Так рисковать Роше не мог, и его команда должна была по первому сигналу уйти из толпы.

Время двигалось медленно, тянулось, но никто не терял бдительности. Теперь главное – не дать спешке прорваться и порушить хрупкое, пока сохраняющееся, равновесие.

По одной из улиц проехал обоз, украшенный цветами и рисунками животных. Он мог бы показаться даже красивым, и, если судить по взглядам нелюдей, вообще мог бы сойти у них за королевскую карету. Они кричали: «Iers! Oide! Rion!»* Роше ни секунды не сомневался, что Синьагил и Вига там, внутри. Он сжал кулак, до боли и побеления костяшек, но остался на своем месте, подавив желание раскидать всех, расчистить себе путь и отобрать у больного на голову психа свою женщину. Но она бы ему не простила этой слабости, она всегда призывала продолжать операцию, что бы не случилось. Пусть сама и не всегда следовала своим словам.

Повозка остановилась. Из нее, выходя на дневной свет, появился брюнет с длинными волосами, спадающими с плеч, аккуратно расчёсанными и крайне, до непозволительного мужчине трепета, ухоженными. Его серые, как у рыбы, глаза прошлись по толпе, видимо, разыскивая взглядом тех, кто так трогательно согласился поучаствовать в этом спектакле. Он искал Роше и глава Синих Полосок знал это так же отчетливо, как и свое имя.

Синьагил быстро потерял интерес к присутствующим нелюдям, смотря на них даже не как на заблудших овец, а как на собственных рабов. Ему, стоявшему пока на первой ступеньке обоза и не успевшему сделать шага на землю, было прекрасно видно, как его преданные служители восхваляют его, поют гимны и готовы положить жизнь ради взаимной великой цели.

– Какой смысл говорить чушь, призывать к разбоям, желая свергнуть власть, если ты сам в это не веришь? – обратился эльф сам к себе, и, одновременно, к Виге, сидящей внутри повозки, под тентом, скрытой от посторонних глаз. – Если ты не уверен в том, что все твои слова – правда, то никто тебе не поверит. Вот только правда – дама переменчивая, и завтра у меня она может измениться. Я вдруг резко уверую в вечную благодать божию и справедливость, и начну сеять разумное, доброе, вечное. Ты, к сожалению, этого не увидишь, милая моя Звездочка. Тебе предстоит принести себя в жертву во имя той правды, которую я даю этим страждущим сейчас.

– Значит, ты и сам не веришь в то, что творишь? – глухо спросила Вига, к которой вернулась способность двигать конечностями, а значит, выговаривать слова. – Нильфгаард?

– Нет, конечно, нет, – фыркнул священник. – Мне давно уже не нужен император, чтобы найти оправдание своим поступкам. Более того, сообщу тебе, что таковых у меня и нет. Мне просто нравится убивать, а люди или нелюди – это третье. А вот им, – он указал на бушующую толпу, – просто был нужен повод и я им его дал. Религия – это очень интересная штука, а как хорошо она вбирает в себя умы. Даже самая нелепая вещь сразу же преображается и приобретает смысл.

– А ты философ, – вздохнула Вига. – Свихнувшийся, но тем не менее…

– Может, один я нормальный? – улыбнулся Синьагил. – Кто знает? Прости, но мы задержались, милая моя. Нам пора.

Он первым ступил на ковровую дорожку, заботливо постеленную своими подопечными, дабы их чистая и непорочная Звезда не поранила свои босые ноги. Протянул руку Виге, помогая вылезти из повозки. Женщина чувствовала, что где-то недалеко находится Роше.

Вига была, все же, женщиной, и какими бы правильными словами она не говорила, как бы не хорохорилась перед Роше, природа была сильнее ее. Она любила его, и единственным ее желанием было защитить того, кто ей дорог. Даже если ради этого придется отдать свою собственную жизнь. А об остальном Вернон позаботится сам – в этом Вига полностью ему доверяла.

Она шла по дорожке, Старший народ бросал ей под ноги полевые цветы, приветствуя. Синьагил ухмылялся, любуясь результатом своих трудов. Роше, там, вдалеке, готовился к началу операции. Все заняли свои места, праздник вот-вот начнется.

«Занавес поднимается» – прошелестело в голове девушки.

Комментарий к Глава 3.

Звезда, Учитель, Король (господин в данном контексте-прим автора).

========== Глава 4. ==========

Вига взошла на кострище, как королева всходит на трон и победно оглядела присутствующих. Тех, кто собрался на этом пире во время чумы. От ее ореховых глаз, казалось, никто не мог укрыться. Проницательный взгляд цеплял всех: фанатиков, прибывших сюда с единственной целью – устроить бурю, своих сослуживцев, жаждущих эту бурю задушить еще в зародыше и даже агентов Тайлера она видела ясно и четко. То, для чего здесь они, оставалось загадкой. Наверняка есть распоряжение короля, которое предписывает им убить и ее, и остальных, если этого потребует ситуация. Синьагил стоял на земле и казался ей теперь букашкой, возомнившей о себе слишком много.

Эльф почувствовал ее холодный взгляд, скользивший поверх голов, и театральным шёпотом произнес:

– Теперь ты вестница войны, Звезда, – он вытянул руку, поводя мнимую линию по лицам своих фанатов. – Оглядись и ты поймешь, что твой приятель не даст мне и шанса сжечь тебя.

– Тогда зачем? – прошелестела Вига и голос ее впервые показался сильным, уверенным, но почти не имеющим никаких оттенков.

– Чтобы домашний зверь вспомнил свою хищную сущность, нужно пустить немного крови хозяину.

Обстановка накалялась до предела – волны нелюдей вот-вот должны были разбиться о людские скалы, стараясь разрушить и вымыть их, разнести на песчинки и поглотить. Все зависело от крепости пород, из которых состояли скалы, от их веры в самих себя. Полоски ощутимо нервничали, и Вига своим надменным и гордым лицом хотела показать, что в любой ситуации можно оставаться самой собой – твердью земной, если придется.

К кострищу, словно из неоткуда, прямо сквозь толпу, медленно, но верно двигались огненные лучи, сложенные валежником, пропитанным чем-то горючим и испускающим сладковатую дымку, создавая некий ритуал, таинство которого могли наблюдать даже человеческие боги. Синьагил поднялся к Виге, не церемонясь взял ее за руку и почти силком пригвоздил спиной к огромному бревну, в два человеческих роста. Не давая женщине времени опомниться, пророк перевязал ее руки, заставляя обхватить бревно, но узел, Вига ощущала это, был слабым и скорее казался декорацией. Ему было выгодно создать видимость торжественности. Эльф прекрасно понимал, что сегодня ритуал не будет исполнен до конца. Не тот день он выбрал, не ту страну, и не с тем человеком решил тягаться.

Чем ближе подбирались к ним пять лучей, тем больше военных появлялось на площади; тем больше фанатики взывали к небу на Старшей Речи и ликовали, впадая в священный экстаз. Словно нанюхавшись фисштеха, они несли несусветную ересь, глупо улыбались, распугивая случайно проходившего мимо бродягу своими красными глазами. Они смотрели на Синьагила с обожанием, трепетом, как будто он был не просто их бог, а кто-то выше бога. Наверное, так и выглядит надежда – с безумными глазами, черными волосами и беспрекословной жаждой убивать в каждом движении своем. Синьагил отвечал им холодной надменностью, ощущая себя моментом… настоящим моментом, той секундой, по прошествии которой первая волна разобьется о скалу, но оторвет пусть маленький, но кусочек.

– ЗА ТЕМЕРИЮ! – послышался отчаянный вопль Фенна, сослуживца Виги. Атмосфера была словно наэлектризована, воздух звенел и люди, которые не могли вынести этого морального ада, сдались первыми. Скала двинулась навстречу волне, готовая принять удар.

Синие Полоски рванули в атаку, подтянулась и невесть откуда взявшаяся армия, но нелюди, зная о подобном исходе (другого быть просто не могло), похватали припрятанное до поры оружие. Завязалась потасовка, запищала сталь и раздались сладкие сердцу Синьагила первые вопли боли, отчаянья и ненависти. Песнь войны, короткая, но жестокая, взяла первую октаву.

Яростные фанаты оказались не менее яростными воинами. В отличии от людей, им казалось, что сражаются они за лучшую жизнь и даже если погибнут во имя своих смутных идеалов, то дальше, после смерти, им обязательно воздастся за заслуги. Такой образ мысли отключал тормоза и инстинкт выживания, оставляя место только силе и разрушению. Хаос во плоти.

Люди же, в отличии от них, надеялись пожить неплохо еще в этой жизни и, скорее, оборонялись. Тяжело вооруженной пехоты не было – развернуться здесь и правда было бы негде, все были налегке. Свои были экипированы в добротные, легкие кольчуги, почти все с мечами и щитами, на которых красовался герб Темерии. Порой ту или иную сторону подбадривали выкрики то ли командиров, то ли команды поддержки – Синьагил громкоголосо пророчил что-то на Старшей Речи, прикрываясь Вигой от арбалетчиков, а кто-то мало знакомый женщине периодически выкрикивал что-то про то, как эльфы сожгут дома людей и убьют их детей. Для обеих сторон такие выкрики действовали как катализатор, заставляющий не сдаваться. И от того бой становился все более жарким.

Роше нигде не было видно – он бежать в первых рядах не спешил. На его плечах лежала более важная миссия, руководить, оценивать, планировать и командовать молниеносно. От этого зависел исход операции, что даже самой Виге казалось более важным, чем ее жизнь. Но и про свою женщину командир Полосатых не забывал – Бьянка и парочка общих знакомых, укрепившись в один пробивной отряд, пробирались к кострищу, раскидывая преграждавших им путь фанатиков, как котят, пусть и несколько медленно – это потом, после сражения кажется, что время пробегало незаметно и быстро. Когда ты внутри него, дышишь им, битва кажется растянутой и медленной, а иногда и словно происходящей с другим. Цель Бьянки была ясна и понятна, именно она оказалась живым щитом для свихнувшегося эльфа.

Вига, наблюдая краем глаза, что Синьагил доволен, осторожно вытащила одну руку из петли и тихо, маленькими шажками, начала двигаться вбок, чтобы спуститься навстречу друзьям и выбраться из гущи событий. Конечно, она безоружна и не сможет помочь им ничем, но… надежда тлела в ее сердце.

Одна из эльфиек крикнула что-то Синьагилу, и тот резко притянул Вигу обратно к себе за локоть. Оскалившись, поселив в своих глазах огоньки сумасшествия, он прошипел:

– Зверь сходит с ума от вида крови.

Бок женщины пронзила острая, резкая и неожиданная боль. Только в следующую секунду она осознала, что скатывается с медленно разгорающегося кострища, вся в собственной крови, которая растекалась по платью бесформенным пятном. Рядом происходило сражение, настоящая война в масштабе города, но ей, Виге, теперь виделся калейдоскоп, затягивающий ее в бездну.

Послышался хлопок и перед глазами потемнело, словно кто-то вдруг поджог что-то очень чадящее прямо перед ее глазами. Было плохо видно даже свои пальцы, дым расступался только у самой земли. Синьагил спрыгнул со святилища – Вига видела его сапоги, которые быстро направились в толпу и быстро исчезли из вида. Глаза закрывались сами собой. Сознание улетучивалось.

– ВИГА! – гранул знакомый до боли голос в ухо, заставив девушку проснуться. Однако такого любимого человека рядом не оказалось – вокруг нее лежала парочка трупов. Команда, которая намеревалась ее спасти, задержалась по дороге и распалась под градом непреодолимых обстоятельств – фанатики окончательно свихнулись с исчезновением своего бога. Бьянку теснили, прижимая спиной к зданию, ее товарищей разделили, один и вовсе пропал из вида – скорее всего он уже мертв.