Текст книги "40к хемо-псов и летописец (СИ)"

Автор книги: Hydra Dominatus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 17

– Слушай меня сюда, кусок говна, у тебя два варианта: закрыть свою грязную пасть и слушаться меня, либо сдохнуть здесь же вместе с этими еретиками! – кричал я на стоящего на коленях хемо-пса.

Весь наш полк либо бежал, либо встал на сторону врага. Первая волна, лучшие части из штурмовых рот... всех тех, кто может и не любил Империум, но ненавидел Хаос ещё сильнее послали на убой первыми. Почти никто не выжил, пытаясь вскрыть подготовленную врагом оборону. А когда в тылу начался бардак и мятеж... мы получили удар ножа в спину. Никакого контроля или иерархии в полку более не было, значит надо выстраивать всё с нуля.

Я так и не нашёл своих парней, но в условиях подобного хаоса решил взять ситуацию в свои руки и вынести приговор каждому дезертиру до которого руки мои дотянуться. Ублюдки решили, что они тут главные, подумали что могут творить беспредел... но они не понимали двух вещей: они трусливая падаль, которая ничего из себя не представляет, и то что они делали не нравилось мне.

– Бляха, Коршун, у этих мутации! – крикнул один из хемо-псов, что присоединился ко мне первыми после всей суматохи.

– Ну так вылечи его! – отмахнулся я, после чего запылали огнемёты.

Мы делали всё по-старинке, как Бог-Император завещал. Мутация – казнь, татуировка с колесом – казнь, чё-то в рыле не понравилось – казнь, отказываешься подчиняться новой власти – казнь. Уверен, передохло случайных бедолаг из-за моих действий прилично, но я не собирался разбираться и вникать в каждую деталь. Любое подозрение было достаточным основанием для того, чтобы в условиях предательства вершить самосуд.

Да-да, наверное странно подобное звучал из уст судьи, но... не насрать ли мне на это? Как судья я не состоялся и нахер был послан со своего же мира. И думается мне сейчас, что следовало мне взять всё в свои руки ещё давным-давно, а не верить в какое-то там... Великое Правосудие.

– Бери лазган и вставай в строй, – рыкнул я бойцу, которому ещё минуту назад сам в морду заехал прикладом. – Время сжечь предателей и еретиков. Если конечно у тебя хоть чуть-чуть чести осталось.

– Да, Коршун. Мы просто... просто увлеклись мародёрством, с этой пакостью хаоситской ничего общего не имеем.

Почти полторы сотни бойцов я собрал менее чем за час. Большая часть из них разбрелась и начала мародёрить оставленные позиции. Прямо среди них постоянно блуждали и другие командиры, в основном те кто уже встал на сторону Хаоса. Основные же силы попёрли в обратном направлении, прорыв у них выдался знатный, всё то что мы захватывали неделями они проходили за минуты.

Во многом это было обусловлено невообразимой дезорганизацией. Высшее командование словно бы не понимало того, что делает или же... наоборот, всё оно понимало и намеренно сливало нас в утиль. Больше всего досталось тем, чьё предательство считалось невозможным. Меньше досталось хемо-псам и другим полкам, в которых Ересь расцвела всеми возможными цветами.

Позор, который не смыть никогда... когда я собирал этих ублюдков заново, я взывал не к верности Империуму, а к принципам и если угодно понятиям, что были у нас. Свои законы, свои порядки, многое происходило, но кидать своих... стрелять в спину командирам и Бугру, который за нас рвал глотки всему цвету Департаменто Муниторум... у всего был предел.

К несчастью хватало у нас мудачья, которое из зависти готово было и не на такое пойти.

– Чёрт его подери, Коршун, смотри сюда, – подозвал меня прибывший разведчик, что уже достал карту. – Зырь-зырь, бля... фронта нахер никакого нет, они блицкригом попёрли напролом, не став добивать всех и вся. Всё же некоторые подразделения в этом улье закрепились плотно. Выбивать заебёшься.

– Много выживших?

– Не знаю, но хаоситские выродки сделали всё, чтобы разделить нас друг от друга. Тем не менее... – разведчик поднял на меня свой взгляд. – Их главная сила в том, что большинство об этом не знает. Они думают что сражаются в одиночку против всех сил Хаоса. Что они преданные всеми и...

– Отчаяние и страх главная сила Хаоса. Мы идём в прорыв, поднимай всех и к ближайшему котлу. Надо прорваться к другим. Чем нас больше, тем больнее мы сделаем врагу, – кивнул я, указав на один из помеченных котлов, что был в километре от нас, после чего поднялся на ящик и выстрелил из револьвера вверх, вспышкой привлекая к себе внимания. – ПСЫ САВЛАРА, ГОРДОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, КТО БЫ МОГ ПОДУМАТЬ, ЧТО ХРАБРОСТИ И СТОЙКОСТИ В ВАС БУДЕТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВО ВСЕХ ЭТИХ БЛЯДСКИХ ПОЛКАХ АСТРА МИЛЛИТАРУМ!!! ВСТАВАЙТЕ И БЕРИТЕ ВСЁ ЧТО ЕСТЬ, МЫ ИДЁМ ЗА ГОЛОВАМИ КОМАНДИРОВ!!! И ДОБЕРЁМСЯ ДО НИХ МЫ РАНЬШЕ, ЧЕМ ЭТО СДЕЛАЮТ ХАОСИТСКИЕ МРАЗИ!!!

И без лишних слов, без особой подготовки, мы просто потоком хлынули прямо в приблизительную сторону котла, где шёл стрелковый бой. Прямо как в старые добрые... эти заваленные трупами туннели, ядовитый туман, гнилостная вонь и пламя, что идёт впереди нас. Мы использовали огонь среди всего этого Хаоса и даже не думали о том, сколько ещё кислорода осталось в баллонах.

Ведь до завтра не доживёт никто, но прежде чем каждый из нас здесь сдохнет, он вгрызётся в глотку своему врагу и намертво схлопнет свою пасть. А челюсти наши задолбёшься потом задолбёшься размыкать, когда тела окоченеют.

– Забирайте с их тел всё! – орал я, двигаясь примерно между первой и второй волной, добивая тех, кого пропускали обезумевшие псы.

Разлетались головы, мокла в крови одежда, вокруг взрывались гранаты и то дело мы вступали в ближний бой, потому что снабжения уже не существовало и боеприпасы были роскошью. Ревели цепные мечи, штык-ножи пронзали сердца, в бойне мы давили на таких же псов, но которые решили превратиться из защитников Человечества в рабов Хаоса. Лишённые свободы навечно, они были самыми презренными существами, что ради своих желаний падут даже ниже, чем то делают самые гнилостные преступники Савлара.

– ПРЕДАТЕЛИ И ЕРЕТИКИ!!! ВЫ БУДЕТЕ ВТОПТАНЫ В ГРЯЗЬ!!! – в ярости закричал выбежавший из технического туннеля Вепрь, что привёл с собой ещё пятерых. – Рубите этим сраным офицерам головы! Я хочу насрать в глотку каждого ублюдка!

Как иронично, Вепрь сам был дезертиром, но с такой ненавистью в глазах буквально забивал досмерти переметнувшихся командиров. Он целенаправленно выбирал себе цель с погонами и отличительными знаками и отыгрывался за всё... за всё то, что бездарные командиры сделали с ним и с его парнями. Как слали их в атаку под вражеским арт огнём, как отдавали безумные приказы с лопатами держать удар танковых бригад, как... как врали и первыми сбегали в тыл, когда фронт начинал сыпаться...

Он мстил за всё с такой ярость, что даже Хаос не смог как-то обуздать его душу. Ведь презрение к вышестоящему начальству было слишком сильно. Это чувство, что он куда выше каждого этого ублюдка с погонами... оно пьянило Вепря. Он всегда был прав, это они отбросы, мусор и грязь, которую следовало бы расстрелять. Они, не он.

– ГРАНАТЫ, КИДАЙТЕ ГРАНАТЫ!!! – вопил я, зная эту дерьмовую привычку хемо-псов, держать последнюю гранату как можно дольше.

И полетела смерть, разлетались осколки, в клочья рвалась чумная плоть предателей, после чего во всей этой потасовки мы начали видеть наших потенциальных союзников по другую сторону. Они тоже пошли в отчаянное контрнаступление, дабы зажать предателей между молотом и наковальней.

С истеричным смехом я сидел за укрытием, ожидая пока гранаты разорвутся, после чего проверил барабан. Три выстрела, самое то для последней атаки. Молиться Богу-Императору я не стал, всё равно не поможет, ему же надо быть в других местах. Где-то помощь всегда нужнее, чем здесь.

Потому полагаясь лишь на удачу, я сорвался в места и пригнувшись к земле побежал вперёд, надеясь что каждый ублюдок сейчас прятался. Впереди были обломки, брошенная и сожжённая бронетехника, подземный туннель превратился в жуткую могилу для нескольких механизированных рот и десятка пехотных. Кругом трупы и вот из-за угла бронетранспортёра показалась морда в противогазе.

Но я был уже слишком близко и пяткой влетел прямо в лицо засранца. Тот упал, попытался вскинуть оружие и выстрелить, однако было поздно и первый патрон был израсходован на него.

– Убейте и сожгите всех! – закричал я, стреляя в сторону в следующего предателя, затем в ещё одного.

И вот остался лишь нож, но прямо на позиции ворвалась другие хемо-псы. Патронов хватило впритык, после чего началось жесточайшее мародёрство, за которым бойцы, что до этого были в окружении просто с ужасом наблюдали.

– Эй, не подходи к ним! Это наши! – кричал их лейтенант.

– Так бери тогда батареи сам! Хотя у этого ещё и фраг-жилет целый, даже царапинки нет! – кричал ему в ответ хемо-пёс, что позарился на тело с оторванными ногами.

– Мародёрство запрещено и карается столь же строго как дезертирство.

– Что тут происходит? – рыкнул я, грубо отодвигая своего пса в сторону от такого примерного гвардейца. – Он труп, а снаряжение может помочь живым. Или ты думаешь он будет рад, если и мы здесь сдохнем?

– Нет, но погибший солдат заслуживает уважения.

– А живой заслуживает нового фраг-жилета, – ответил я, кивнув в сторону своего пса, у которого прямо в нагрудной части торчал осколок. – Или это такая проблема для тех, кто спас вас? Сколько у вас живых?

– Пятнадцать человек, мы из танковой роты. Ехали на поддержку союзников и... обвал, тупик, всё перекрыли, затем стрелковый бой... а тут завалы одни, толку нихера от наших танков, – зло бросил боец, сплюнув на землю.

– Пятнадцать? Что же... поздравляю вас, лейтенант, вы теперь под моим командованием.

– Под твоим? Ты же...

– Полковник Коршун, – оскалился я, глядя на своего нового подчинённого.

Тот же оглядев толпу, которая пришла сюда... понял, что вариантов не шибко много. На моей стороне сила, а сила всегда была основном права. И в такие моменты, когда ты на войне, ты лучше всего начинаешь понимать эту прописную истину. Потому спорить лейтенант не стал, а через некоторое время у нас появилось два танка, правда лёгкий и огнемётных, но мать его танка.

– Времени в обрез, нам нельзя долго думать, прорываемся к следующей точке. Соберём как можно больше и пойдём в прорыв. Наверняка остались и те, кто смог отступить и перегруппироваться. Как и внешнее кольцо вроде было довольно надёжным, – произнёс я, глядя на единственную имеющуюся у нас карту эти проклятых туннелей.

– Значит... это действительно ересь? Нас предали не только хемо-псы? – спросил один из новеньких бойцов.

– Ты слышал как бабахнуло недавно? Как думаешь, что-то кроме корабельного орудия способно стрелять снарядами такой мощи? Я уж думал либо Циклоп обосрался, либо экстерминатус решили провести вместе с нами... что ж... и то, и другое оказалось недалёким от правды, – скривился наш савларский разведчик.

– Насрать, танки пусть стоят и ждут нас. Мы идём к этой точке, затем сразу к следующей. Ты, минируй место откуда мы пришли. Нет, минируй нахер всё, что только можно...

Война шла полным ходом, не знаю что там задумал враг, но в тот момент, когда он решил не добивать наши дезорганизованные и бегущие силы... он сильно просчитался. И за это мы пустим ему крови, попутно предав огню всё то, на что прометия у нас хватит.

Глава 18

– Я сейчас, встану вот-вот, подождите... – хрипя говорил хемо-пёс, затянувший на своём бедре жгут.

Я же присел рядом, глядя на его раны. Граната штука сложная, порой кто-то и в метре выживет, а порой со ста метров в висок осколок прилетит. Сорвав тряпки с фраг-жилет я осмотрел броник бойца. Осколок торчал почти по центру, только чутка выше. Просунув руку через воротник я почти сразу заставил бойца кашлять кровью прямо в респиратор.

– Я встану... сейчас встану... – продолжал скулить хемо-пёс, что очень сильно хотел жить.

Да, для жителей утопичных миров подобное может показаться странным, как вообще может хотеть жить хемо-пёс, что годами порой не видит неба, жрёт дерьмо, постоянно идёт в неблагодарные и самоубийственные атаки, которого постоянно пинают комиссары... мы были как животные, самый дешёвый ресурс для Имперской Гвардии, вечные штрафники без права заслужить прощение даже после смерти.

Но даже такая жизнь лучше, чем смерть. Да и ко всему привыкаешь, даже к самым ужасным условиям. Тяжко было, да, но жизнь такая, чего поделать? И что-то хорошее тоже во всём этом было, а ценность таких моментов была куда выше, ведь случались они редко-редко.

– Всё нормально, ты наконец-то можешь отдохнуть, – произнёс я, хлопнув бойца по плечу, после чего правой рукой неожиданно для него вонзил штык нож прямо в горло, разрубив шейные позвонки.

Мгновенная смерть, милосердная, ведь в такой заднице, где мы оказались... из-за пробитого лёгкого ты сдохнешь захлебнувшись собственной кровью. Лучше уж так...

Сам же я быстро проверил карманы, в них ничего не было. Все запасы, все НЗ, всё что мы находили пять минуту назад мы тратили тот час, потому что ситуация была критической. Один бой за другим, куча трупов, куча ненависти, каждый тяжело или средне раненный – труп. Всех кто не мог идти и сражаться на своих двоих мы добивали на месте. Таков был негласный уговор.

И пока мы пытались вернуть хотя бы подобие организации силам выживших, там на поверхности происходил ад. Грохотали корабельные орудия, ракеты и лучи уничтожали сам город. Кто и куда стрелял? Я хотел верить, что это наши срывают контрнаступление предателей, но... вера во мне уже сдохла. Я больше ничему верить не хотел, нахер надо.

– Берите всё, что можете унести и уходим, – отдал я приказ по воксу.

У нас наконец-то появилась вокс-станция, удалось восстановить связь. Благодаря ей мы не только связывались с потенциальными выжившими, но и издевались над врагами. Молитв толком никто не знал, но каждый предатель был вынужден слушать наши ехидные и язвительные комментарии, которые мы прокручивали без остановки. Этакая малая гадость, которую мы делали перед смертью.

Но хоть нас и было мало, но и в этих туннелях подземных уровней решало не численное превосходство. Потому просраться врагам мы дадим уж точно. Оставалось лишь подняться чутка повыше. Занять там позиции и начинать готовить к подрыву текущие позиции. Будем отступать как можно дальше, тем более танковые снаряды уже разобрали и взрывчатки наделали.

– Живые, возвращаемся! – задорно воскликнул разведчик в вокс на подходе к точке сбора.

Если не считать всего тотального звиздеца, что здесь происходил, то существенных проблем было две: нехватка снабжения и нехватка специалистов. По большей части мы все были грёбанной пехтурой, а нужны были инженеры, медики, сапёры. Работы предстояло много, а если мы не подготовим оборону... нам тогда ничего не поможет.

И в целом первую проблему решить было можно. Прямо сверху нас находился узел снабжения, на которым остались лояльные силы. Минус же был в том, что мы не смогли достичь взаимопонимания. Нас считали предателями и угрожали открыть огонь как только мы начнём подниматься. Что же... это неприятно, потому вариантов у нас было лишь два. Плохой и не такой плохой.

Взяв всё добро, заминировав танки и слив с них всё горючее, мы начали уходить туннелями на верх. Вскоре показались позиции лоялистов, что держали здесь оборону. Их было довольно много, человек пятьсот, не меньше, может даже больше.

– НЕ ПОДХОДИТЕ!!! У НАС ПРИКАЗ ОТКРЫВАТЬ ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ!!! ЛЮБОЙ КТО ПОЯВЛЯЕТСЯ ПО ЭТУ СТОРОНУ – НАШ ВРАГ!!! – закричали гвардейцы, которые знали о том, что велись переговоры.

– Нам идти некуда! Если останемся там, то передохнем с позором! – крикнул я в ответ, после чего обернулся к своим псам и другим прибившимся бойцам. – Чтобы не случилось не стреляйте и даже оружие в их сторону не поднимайте. Мы идём!

И без страха я вышел первым, подняв пустые руки. Даже лазгана за спиной не было, только револьвер с пустым барабаном в кобуре на груди.

– Именем Императора! Я приказываю вам развернуться и удерживать позиции! – тем временем на этот участок уже прибыл комиссар, что возглавлял оборону.

Гордый, статный, в своей фирменной фуражке и болт-пистолетом в руке. Блестела позолотой рукоять его цепного меча. Да уж... какие шансы, что комиссар не станет расстреливать хемо-псов, зная что их полк по большей части не просто дезертировал, а перешёл вообще на сторону Хаоса? Но видно и ему патронов жалко, как и видя всё это... в глубине души он понимал, что есть вероятность, что мы сохранили верность.

Однако и рисковать он не мог, потому все укрытия ощетинились стволами и примкнутыми штыками. Один его приказ и нас обрушится шквальный огонь. Но я продолжал медленно идти вперёд, как и за мной начали выходить один за одним другие выжившие.

– Ни шагу дальше! – рявкнул комиссар и махнул рукой одному из бойцов, после чего туннель осветила вспышка и раскалённое пятно оказалось в двадцати сантиметрах от моей ноги.

– Не стрелять! – тут же обернувшись рявкнул я псу, который шёл за мной и готов был выстрелить в ответ. – Ни в коем случае!

Постояв немного, переведя дух, я пошёл дальше, обойдя пятно и наплевав на угрозу. Напряжение росло, мы даже оружия в руках не держали, как и даже самый простой солдат понимал простую истину – держать оборону лучше, когда вас больше. Тут как бы гением стратегии или тактики быть не нужно. Тем более среди нас вдруг появились и другие гвардейцы, не из савларского полка.

– Боже-Император... я не хочу вас расстреливать! – кричал комиссар, уже сняв предохранитель с болт-пистолет. – Я не могу вам доверять! Идите и сражайтесь с общим врагом в другом месте, если вы действительно верны Терре!

– Я верен своим солдатам, которых высланные с Терры командиры предали! Я верен псам, которые лили кровь, хоть вы всегда и стреляли им в спину! И я бы рад занять оборону в другом месте, да времени нет! Они уже идут, а у нас на пятерых одна батарея для лазгана! Нас перебьют как собак!

Нервы были на пределе, никто не хотел начинать бойню, все понимали, что победителя в ней не будет. В такой ситуации нельзя было враждовать, но и комиссар не мог отступить. Мы же продолжали идти, намереваясь зайти на позиции первого эшелона их обороны, основного, ведь остальные ещё готовились. Если бой начнётся внутри их позиций... это будет крах вообще всего.

И сжались тонкие губы комиссара, натянулась матёрая кожа на его лице, после чего он вскинул болт-пистолет и сделал выстрел сам. Болт пролетел так быстро, как и должен. Едва не угодил мне прямо в лицо, пролетев рядом со щекой. А затем без чувств упал пёс позади меня с разорванной головой.

– Нет! – снова рявкнул я, встав полубоком к позициям лоялистов. – Даже не думайте! Никто из нас не выстрелит ответ! Никто!

Не знаю были ли я хорошим лидером в действительности, имел ли настоящие перспективы стать капитаном или поднять даже выше, как мне постоянно советовал Циклоп. Но в этот момент несмотря на пущенную кровь все кто шёл за мной послушали мой приказ. Ни одного выстрела в ответ не прогремело, не давая начало бойне.

– Хотите нас убить – стреляйте! Мы умрём здесь, от ваших рук, а не от рук еретиков, – произнёс я, вновь встав лицом к лоялистам. – Выбор за вами: довериться нам и сражаться вместе или... убить нас здесь всех, как собак. Решайте, солдаты... решайте храбрые гвардейцы. Только вы знаете, какое решение правильное.

Я уже не кричал, ведь эхо моих слов и так хорошо проносилось через туннель. И обращено оно было не к комиссару, лицо которого не изменилось, в отличие от его взгляда. Он понимал на что я делаю ставку.

– Расстреляйте всех, кто пройдёт дальше первой линии колючей проволоки, – произнёс комиссар, говоря о расстоянии в двадцать пять метров.

– Прошу заметить, что это не самое мудрое решение, – произнёс гвардеец, что недавно делал выстрел мне под ноги.

– Ты будешь со мной спорить, лейтенант? Считаешь, что в таких условиях у нас есть право доверять им? На кону стоит судьба всех нас. Да, мы не выживем, никто не выживет. Но у нас есть все шансы умыться кровью врагов, уйдя так, как полагается каждому гвардейцу.

В это же время я уже снимал с себя свой плащ, укрытый лохмотьями, чтобы бросить его на проволоку. Многие из них сейчас впервые видели хемо-пса без тряпок. Жаль выглядел я жалко, ведь панцирь мой был потрёпан знатно, а где-то помимо крови врагов была и моя собственная.

– Открыть огонь! – рявкнул комиссар, но вдруг осознал, что гвардия медлит.

Глаза его расширились, это даже было похоже на приступ бешенства. Гвардейцы не слушали приказа комиссара, вестника воли Императора, прибывшего с самой Терры, чтобы стать примером для всех и не допустить падения во мрак солдат.

– Неужто и вы засланы к нам врагами Человечества? – не веря в происходящее спросил комиссар наставив ствол болт-пистолета на лоб лейтенанта.

– Прошу прощения, комиссар, но... если мы не можем доверять друг другу, то мы уже проиграли и сражаться смысла нет. Но если моё чутьё меня не подводит и по ту сторону я вижу таких же гвардейцев Императора, как и мы... то мы ещё можем очистить честь наши полков, которая была запачкана бездарными командирами, обманувшихся лживыми словами шпионов и еретиков.

– Я не допущу измены, пока я ещё жив, – рыкнул комиссар и палец его уже начал спускаться с затворной рамы на спусковой крючок.

Лейтенант же закрыл глаза, готовясь умереть. Лейтенант даже представить не мог того, что можно сопротивляться комиссару. Как-никак комиссар действительно был вестником самого Императора, являя собой образец самого ярого защитника Империума. Даже если он ошибался и наставлял на тебя ствол... ну, может в каких-то других полках другие бойцы и могли забить комиссара досмерти, но конкретно этот лейтенант был готов умереть.

Потому что стрелять в комиссара или в идущих безоружных гвардейцев он не хотел. Ведь смерть уже близко, а значит нельзя позорить себя ещё больше. Всё равно умрёшь, а так хотя бы сделаешь этого гордо, не запачкав своих рук кровью таких же как ты.

Как вдруг раздался глухой стук и шокированный лейтенант резко открыл глаза, увидев стоящего гвардейца, что стоял с самокруткой в зубах над упавшим лицом в грязь комиссаром.

– Всегда мечтал это сделать. Командуйте лейтенант, а мы пока отнесём этого фанатика в карцер, чтобы он нас всех не перестрелял.

– Стойте! Там мины! – тут же сориентировался лейтенант, замахав руками. – Я сейчас подойду и проведу вас!

И как раз вовремя я остановился, потому что ещё бы шаг и без ступни уж точно остался бы. Но благо в этот день случилось чудо, когда здравый смысл возобладал над поголовным недоверием и страхом. Именно на это и делал ставку наш враг. На то, чтобы мы боялись и не доверяли друг другу, во всём видели подвох и не верили даже в теоретическую возможность того, что осталось хоть что-то светлое в этом мире.

Зачастую так и случалось, ведь человек был ужасен по натуре своей, своим эмоциями и чувствами он отравлял свою же душу, так ещё и гробил весь варп, позволяя паразитировать на себе Тёмным Богам. Как хемо-пёс я отлично это знал. И всё же... всё же что-то смогли разглядеть простые солдаты, гвардейцы, что также как и мы мясили грязь в траншеях мёртвых миров и грызлись в смердящих туннелях городов-ульев.

И это что-то никогда не сможет разглядеть ни один выходец из офицерской академии, кто никогда не был рядовым. Этого не поймёт и комиссар, ведь задача его наоборот давить своим сапогом подобные зачатки в разумах бойцов. Но как верно заметил безымянный лейтенант...

Если в такой ситуации они не могли найти в себе сил поверить нам... то и сражаться наверное действительно уже не было смысла, а враг уже мог праздновать победу. Ведь по одиночке мы никто, а все вместе... вместе мы уже можем стать хотя бы льдом под ногами очередной волны наступления хаоситов. И глядишь они поскользнуться и не просто упадут униженными, а нахрен раздолбят свой затылок и сдохнут.

А мы же обсудим все наши планы касательно того, как бы сделать такой расклад наиболее вероятным.