Текст книги "Приютская крыса (СИ)"

Автор книги: Hoshi_Murasaki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)



========== Глава 1 ==========

– Ату его, ату! – разносились над тихой улочкой азартные крики. – Окружай!

– Не дайте ему свернуть! – командовал вожак. – Ты – налево, ты – дворами, шевелите задницами! Сбежит – я вам ноги повыдергиваю!

Улюлюкающая свора загонщиков разделилась, окружая задыхающуюся от быстрого бега жертву. Жертва прекрасно понимала, что у нее нет шансов уйти, но ее гнал вперед инстинкт самосохранения. Вот только, улепетывая, преследуемый пропустил нужный поворот и влетел в переулок, заканчивающийся тупиком… Перелезть через забор он бы не смог, слишком высоко, поэтому просто прижался взмокшей от страха и усталости спиной к шершавым доскам, словно пытался просочиться в щели между ними.

– Так-так… – проговорил главарь преследователей, неторопливо заходя в тупичок. Он вовсе не запыхался от бега, да и остальные члены его стаи выглядели вполне свежими: видно было, что бегать им приходится часто и помногу. – И куда это ты намылился, а?

– Я… я не-не-не…

– Я тебе уже говорил, что не надо пытаться от меня удрать? Все равно поймаю, – врастяжку протянул вожак и сплюнул наземь. Остальные захихикали, стоя чуть позади, а он подходил все ближе: руки в карманы, походка нарочито расхлябанная. – Я тебе говорил, что я с тобой сделаю, если ты еще раз…

– Я не… я больше не буду! – прохныкала жертва, закрываясь руками.

– Чего ты больше не будешь, солнышко? – пропел вожак, явно наслаждаясь чужим страхом.

– Ничего не буду! Обещаю!

– Ленни, он сколько раз уже обещал? – спросил главарь банды щуплого парнишку с фингалом под глазом.

– Хрен его знает, но много, – философски ответил тот. Он сильно шепелявил, явно по причине нехватки зубов, а считать все равно умел только по пальцам.

– Совсем глупый, ничему не учится, – высказался рыжий здоровяк со шрамом под глазом.

– О чем и речь, пацаны, о чем и речь… – вожак вынул руки из карманов и хрустнул костяшками пальцев. Кулаки у него были большие, явно натруженные, и загнанная в угол жертва обреченно задрожала. – Будем учить, пока не дойдет… Ку-уда рыпнулись? Я сам. Пятеро на одного – неспортивно…

Пойманный мальчишка зажмурился и выпалил:

– Я жаловаться буду!

Банда разразилась жизнерадостным гоготом.

– Ой, насмешил! – сказал главарь. – Кому ты жаловаться будешь, лапочка наша? В школе кому-нибудь? Да нам похрен, ты же знаешь… Нашему директору? Так ему втройне похрен, пока мы никого не убили, он и не почешется!

Он говорил, а сам внимательно наблюдал за жертвой, и когда мальчишка сделал отчаянную попытку прорваться, ловко подставил ему подножку и с силой оттолкнул обратно к забору. В манере вожака вести себя не было ничего от обычных школьных приемов – сойтись вплотную, толкнуть другого, получить ответный тычок, а потом уже только перейти к мордобою… Нет, он старался не подпускать к себе никого на расстояние удара, а если уж бил сам, то наверняка, чтобы противник уже не встал.

– Это последнее предупреждение, – сказал он пленнику. – И последний раз, когда я, так и быть, поверю тебе на слово. Выворачивай карманы!

Тот задрожал.

– Я не буду!..

– Где Толстый? – спросил предводитель, не оборачиваясь.

– Тут… тут я… – выдохнул маленький толстенький паренек, чем-то похожий на хомячка.

– Подержи, – тот передал ему что-то и повернулся к жертве. – Ну, приступим…

Один кулак главаря врезался мальчишке в лицо, второй – в солнечное сплетение, и тот осел наземь, жалобно поскуливая. Он знал, что кричать, звать на помощь или реветь бесполезно: в лучшем случае, вмешается какой-нибудь взрослый, и тогда шайка разбежится, но назавтра подкараулит жертву в другом месте и отыграется за все сразу. А в школе от них и вовсе никуда не денешься, при учителях-то они тихие и смирные, но пакости подстраивать умеют, как никто другой, и ничего не докажешь!

– Мне не перечат, – веско сказал вожак. – Ленни, обыщи этого недоумка!

– Ага… во, держи!

– Негусто, – вздохнул тот, пересчитав наличность. – Чтоб завтра принес два фунта, понял? А то…

– Но где… – заикнулся он, размазывая по физиономии кровь из разбитой губы.

– Дома попроси, – ласково улыбнулся вожак. – Скажи, к школе учебники купить надо. Или еще чего, придумаешь, небось! И учти… – кулак со сбитыми костяшками выразительно приблизился к самому носу жертвы, – пикнешь – пожалеешь. Айда, парни!

– Э, а это что, всё? – разочарованно спросил Ленни, потрогав свой фингал.

– Ну пни его пару раз, да и хватит, – подумав, решил предводитель. – А потом – в канаву его!

– Не надо в канаву! – заголосила жертва. – В тот раз меня дома за одежду заругали!

– Ужас, как страшно, заругали его, – фыркнул вожак. – Ну че телимся, пацаны? У нас времени не так много, а еще на вокзал надо зарулить!

– Держи, – сунул ему сбереженную вещь Толстый.

На некоторое время в тупичке воцарилась суматоха, потом пойманного мальчишку (он отчаянно сопротивлялся, но против целой шайки у него не было шансов) взяли за руки и за ноги, раскачали и зашвырнули в грязный кювет, откуда он выбрался только спустя четверть часа, хныча и представляя, как ему влетит дома из-за бесповоротно испорченной одежды. А ведь придется твердить, что он просто оступился и упал, иначе ему крышка, канавой не отделается…

Стайка мальчишек потянулась за предводителем, который вроде бы брел, задумавшись и загребая дорожную пыль разбитыми кроссовками, а на самом деле внимательно поглядывал по сторонам: плохо лежащие вещи попадались не так уж редко, а ловить шустрого пацана, стащившего с лотка пару яблок или пирог, торговец не побежит, придется ведь бросить лавку без присмотра, а этим моментально воспользуются остальные бандиты! Эту стайную повадку в городке давно выучили, поэтому ни на что особенно рассчитывать не приходилось, но мало ли, попадется какой-нибудь растяпа?

Впрочем, основной улов поджидал на вокзале: банда подтянулась как раз к прибытию поезда и привычно рассредоточилась по излюбленным местам.

Вожак затесался в толпу, бесцеремонно распихивая замотанных вечерних пассажиров широкими костлявыми плечами, пока не наметил будущую жертву. Еще одно столкновение – и бумажник, опрометчиво засунутый внушительным джентльменом в задний карман брюк, сменил хозяина.

– Вор! Держите вора! – всполошился тот, почувствовав подозрительное шевеление в районе своей филейной части, и даже успел сграбастать воришку за руку. Впрочем, тот и не собирался вырываться, стоял преспокойно, смотрел наглыми глазами из-под давно не стриженной челки. – Полисмен!..

Раздался свисток и, раздвигая толпу, явился представитель власти: рослый молодой парень в синей форме.

– Что такое, сэр? – спросил он, покосившись на мальчишку.

– Этот негодяй вытащил у меня бумажник! – с негодованием ответил мужчина. – Я успел почувствовать и схватил его, вот, полюбуйтесь на него! Даже не сморгнет!

– Придется обыскать, – сказал полисмен, цепко перехватив мальчика за плечо (за шиворот брать было бесполезно – эти воришки запросто выворачивались из своей рванины и удирали). – Давайте-ка отойдем с дороги, чтобы не мешать остальным.

Мальчишка с полнейшим спокойствием последовал за ним, дал вывернуть себе карманы, в которых нашлось лишь несколько пенсов и шестипенсовиков, мятая и надорванная фунтовая бумажка и уйма всякой дребедени, которой всегда полны карманы ребят его возраста: проволочек, камушков, желудей, фантиков и прочего.

– Ничего, сэр, – пожал плечами полисмен, чуть не наизнанку вывернув невозмутимого мальчугана. – Вот только часы… не ваши?

Тот взглянул на недешевый электронный “ситизен”, болтавшийся на худом запястье и покачал головой, продемонстрировав свой золотой хронометр.

– Может быть, вы просто выронили бумажник? – предположил полисмен, не выпуская мальчишку. Тот и не думал нервничать, прекрасно понимая, что предъявить ему нечего: пресловутый бумажник сразу же перекочевал в цепкие лапки шустрого Ленни, а дальше по цепочке… – В такой толчее это и немудрено, недаром по громкой связи всегда предупреждают, чтобы пассажиры внимательно следили за личными вещами! Я сейчас передам, сделают объявление, быть может, кто-то подобрал ваше портмоне…

Пассажир только рукой махнул.

– Я на пересадку опаздываю, – сказал он, – спасибо, документы при мне, а там на расходы было… Что уж, сам виноват… Извините за беспокойство.

– Это мой долг, сэр, – козырнул полисмен, дождался, пока толстяк уберется прочь, и уставился на своего пленника. – Опять ты… Откуда часы, а?

– Подарили, – нагло ухмыльнулся тот. – Ты же знаешь, Фред, меня все так любят, так и норовят подарочек сделать!

– Бумажник ты спер?

Мальчик улыбнулся еще шире.

– Рискуешь, брат, – полисмен выпрямился во весь свой немалый рост. – Сколько слупил?

– Хрен знает, но не меньше пяти фунтов, – ответил тот с намеком, и мужчина невольно сунул руку в карман. Так и есть!

– Слушай, ты нарвешься когда-нибудь!

– А что делать, Фред? – философски пожал тот плечами. – Жрать-то охота! Ты, что ли, нас всех накормишь? У тебя своих трое, ты сам говорил. А этот жирдяй не разорится. Если там вдруг документы окажутся, так мы в участок подкинем, ты же знаешь…

– Конечно, – мрачно вздохнул полисмен. Шайку мальчишек из приюта он знал превосходно, более того, периодически покрывал их, как и многие его коллеги. – Но ты сегодня что-то по-крупному пошел… Случилось что?

– Девкам жрать нечего, – ответил мальчик совершенно серьезно. – Пока Роза не вернется… У них же одни малолетки, они только попрошайничать могут, а толку? Руки-то из задницы, они даже яблоко спереть не в состоянии!

– Точно, – поморщился Фред.

Роза была старшей из приютских девочек, почти четырнадцати лет, и она давно уже промышляла по вокзальным туалетам, обслуживая пассажиров, но попадалась крайне редко. И то сложно было что-то доказать: обычно Роза не брала денег, а просила клиента купить ей какой-нибудь еды. Об этом опять-таки знала почти вся вокзальная полиция, но закрывала глаза, потому что упечь Розу в какое-нибудь исправительное учреждение значило осиротить и оставить голодными добрый десяток девочек из приюта.

На днях ей не повезло: какой-то урод не только не заплатил, а еще и жестоко избил Розу и скинул под платформу. Фред с напарником и поднимали ее оттуда…

Сколько он себя помнил, привести приют в божеский вид пытались многие и многие, но ничего не выходило. Туда всегда попадали самые проблемные, неуправляемые дети, будущее которых было предопределено: после выхода из приюта они моментально попадали в места не столь отдаленные, и хорошо, если не за убийство с отягчающими обстоятельствами. Впрочем, вот этого мальчишку Фред выделял из всех остальных: у этого явно имелись задатки лидера, и он не намеревался подыхать на свалке.

У него была своя маленькая, но крепко спаянная команда, он не боялся ни бога, ни черта, воровал дерзко, но придерживался каких-никаких принципов и старался привить их остальным, а еще – по мере сил заботился о младших, на которых и руководство приюта, и воспитатели махнули рукой. Наверно, потому, что сам рос в этом приюте с младенчества и вдосталь хлебнул такого отношения… Кстати сказать, в школе – а детей из приюта отправляли в обычную местную школу, если им не требовалась специальная коррекция, якобы с целью социализации среди сверстников, а на самом деле потому, что не хватало средств нанять педагогов, – этот паренек учился очень даже неплохо и требовал того же от остальных членов своей банды. У них было даже что-то вроде кодекса чести: не отнимать ничего у тех, кто младше, не нападать на ровню всей стаей…

Иногда Фред думал, что мог бы взять этого мальчика к себе. Но – небольшое жалованье, супруга-домохозяйка, невыплаченный кредит за дом, три дочери мал мала меньше… Он просто бы не потянул.

– Слушай, – сказал он Меченому (так звали мальчишку за заметный шрам на подбородке; он тогда сцепился с цыганятами и, спасибо, отделался всего лишь переломом челюсти, пары ребер и сотрясением мозга), – я чего подумал… Ты ж умный пацан.

– Ну? – тот сплюнул под ноги.

– Что ты намерен делать, когда выйдешь из этого вашего клоповника?

– Хрен знает. Не пропаду уж, – неприятно усмехнулся мальчик.

– Это ясно. Но я повторяю: ты же неглупый пацан. Колледж, может, и не потянешь, но… Чего б тебе не податься в полицию? Я узнавал, есть такие школы…

– Ты чего, Фред? – тот выразительно покрутил пальцем у виска. – Хочешь сказать, что я знаю все примочки-заморочки и стану помогать своих ловить? Ага, щаз!

– Да нет, я думал, ты бы мог пойти и в криминальную полицию, – пояснил полисмен. – У тебя и мозгов, и упорства хватит, чтобы пробиться. И, как ты сам говоришь, ты знаешь все эти заморочки изнутри, станешь ловить маньяков и насильников, козлов вроде того, что вашу Розу поуродовал…

– Поуродовал? – негромко спросил мальчик. – Но… ее же вроде просто избили? Первый раз, что ли!

– Вам не сказали, – Фред посмотрел в сторону. – Он ее по лицу бил, и сильно. Глаза целы остались, и на том спасибо, но нужна пластика, а где денег-то взять?

– Ты прав… – тот помолчал. – Знаешь, я иногда жалею, что не на Диком Западе живу. Найти бы эту мразь и пристрелить по праву револьвера… или как его там?

– Верю, парень, верю, – кивнул полисмен. – Так что ты подумай. Я с парнями поговорю, замолвим за тебя словечко, если что, может, и деньжат подсоберем.

– Мне до выпуска еще…

– Ну так думать-то тебе это не мешает!

– Ага. Ты это… – мальчик шмыгнул носом. – Разменяешь нам?..

– Конечно. Кого пришлешь?

– Толстого, как обычно, на него никто не подумает. И вообще, – фыркнул мальчишка, – он у нас казначей.

– Ясно. Жду где обычно, – кивнул полисмен, в очередной раз нарушающий должностные инструкции. – Бывай!

Он посмотрел вслед мальчишке: куртка на два размера больше, чем нужно, из широких подвернутых рукавов торчат худые руки со здоровенными кулаками, штаны потерты, кроссовки разбиты, давно немытые и нечесаные волосы сосульками свисают ниже плеч… “Я б и правда его взял, только жить-то на что?” – подумал Фред, тяжело вздохнул и отправился нести службу.

Мальчишка же ужом проскользнул между пассажирами, скатился под платформу, где его уже ждали подельники.

– Сколько загребли? – сходу спросил он.

Толстый потряс внушительной пачечкой купюр.

– Дай-ка… – Он быстро пересчитал деньги, уверенно отделил половину и объявил: – Это девкам.

– Но…

– Цыц! Роза работать еще не скоро сможет, если вообще сможет, а малым что, с голоду подыхать?

– А что Роза-то? – недоуменно спросил рыжий верзила.

– Фред сказал, тот козел ей морду изуродовал, – неохотно ответил вожак. – Куда она такая? Так что нишкни! А ты, Ленни, выверни карманы… опять, да?

– Я тренировался, – тот сконфуженно протянул заначенную купюру.

– Молодец, только тренируйся не на своих, – рассеянно ответил главарь, пересчитывая деньги. – Погнали. Опоздаем – нам опять вломят. С расходами потом определимся… Толстый, у тебя все записано?

– А то, – сказал тот, гордый своей должностью казначея при предводителе, и продемонстрировал растрепанный блокнот. Пускай писал Толстый с катастрофическими ошибками, зато умел перемножать в уме трехзначные цифры и никогда не ошибался. Ну а разбирать его каракули со временем все более-менее научились. – Тут всё!

– Отлично. А теперь – пора обратно.

========== Глава 2 ==========

– Опять! – произнес дежурный воспитатель, мистер Сандерс, отловив удравших в самоволку мальчишек (только самых старших – вожака, Рыжего и Беспалого, младшие пробирались через дыру в заборе). – Снова смылись!

– Ну а че, – мрачно спросил главарь, – охренеешь тут на жопе весь день сидеть. Погуляли, развлеклись…

Воспитатель сунул руку в карман, нащупал мятую бумажку и благосклонно кивнул.

– Если опять с жалобами придут…

– Не придут, – осклабился тот. Он давно привык к тому, что в этом мире все продается и покупается, и если не можешь взять свое силой, придется платить. Его это вполне устраивало.

– Марш на кухню, там вам оставили обед, – кивнул воспитатель, – и живо по комнатам! А ты, – придержал он главаря, – задержись.

– Че?!

– Ничего! Я сказал, марш отсюда! – рявкнул он на остальных, хотя прекрасно знал, что далеко они не убегут, засядут в засаде. – Вот что… За тобой тут приехали…

– Вы че, того? – мальчик выразительно щелкнул себя пальцем по кадыку. – Я ж круглый сирота!

– Слушай, если бы я сам понял толком… – негромко произнес Сандерс. – Короче, вроде бы есть какая-то программа для одаренных сирот и детей из неполных семей, и ты в нее вписываешься. Вот приперся какой-то старый хрыч из одной такой школы посмотреть, годишься ты или нет. Хотя я лично тебя бы не взял!

– А за десятку? – улыбнулся мальчик и вдруг сделался похожим на ангелочка.

– Говнюк, – буркнул тот. – Короче, иди, провентилируй вопрос. Может, приюту чего подкинут, ты сам в курсе, какие у нас тут возможности…

– Уж мне ли не знать, – фыркнул мальчишка и потопал в обшарпанное здание, по недоразумению именуемое приютом.

Признаться, он недоумевал, из какой это специальной школы мог приехать недоумок за кем-то вроде него! Лучше бы Ленни взяли или Толстого, они еще совсем мелкие, но соображают хорошо, или вот бы Розе на операцию денег отсыпали, а он что? Он уже взрослый пацан, и так не пропадет!

– Иди к себе, быстро! – прошипела экономка, миссис Кроу, старая ворона, ее иначе тут и не называли, и она прекрасно об этом знала. – Расчешись, уродище, и умойся! Такой шанс один на миллион, а ты…

– А если я такой не нужен окажусь, то насрать я хотел на такой шанс, – мило улыбнулся мальчик и удрал вверх по лестнице прежде, чем старая карга успела его сцапать. – Пф, шанс… Нужны мне ваши шансы! Я сам себя сделаю, как американцы говорят!

Он привычно толкнул дверь ногой и ввалился в свою комнату, которую делил с Толстым: сперва потому, что пацана надо было защищать от однокашников, потом – потому, что Толстый хранил общак, за которым тоже надо было присматривать.

– Здрасьте, – небрежно кинул он лохматому деду в дорогом костюме, сидевшему на кровати Толстого. Тот бы не обрадовался, но в этом приюте детей никто никогда не спрашивал об их желаниях.

– Добрый день, мой мальчик, – ласково улыбнулся тот. – Тебе уже сказали, зачем я приехал?

– Не-а, – ответил тот, стаскивая “рабочую” куртку и вытряхивая ее на постель. Из карманов посыпалась мелочь и прочая дребедень. – Только что вы якобы из какой-то школы для особо одаренных, ну и типа я подхожу. Но… – он сощурился, – я не “особо одаренный”. Я нормальный. А что уголовник будущий, так мы тут уже все на пару сроков заработали, сечете, дедуля?

– Видимо, секу, – по-прежнему благостно ответил тот. – Тебя ведь зовут…

– Хэл, – коротко ответил мальчик, – можно Хэлл-бой, я не обижаюсь, это круто.

– Хорошо, Хэл, – миролюбиво сказал старичок. Тот сел на кровать, вытянул уставшие ноги: высокий для своих почти одиннадцати лет, худой и бледный, он был копией красавца отца… Был бы, если бы не жесткий взгляд, губы, привыкшие чаще кривиться от злости, чем улыбаться, переломанный нос и выбитый передний зуб. – Здравствуй!

– Здоровались, – грубо ответил тот, проигнорировав протянутую руку. – Надо че?

– Я профессор Дамблдор.

– И дальше чё? – недоуменно спросил Хэл.

– Меня зовут профессор Дамблдор, я работаю в школе, которая называется Хогвартс, – сказал тот, испытывая мучительное чувство дежавю. – Я пришёл предложить тебе учиться в моей школе – твоей новой школе, если ты захочешь туда поступить.

Реакция мальчика на эти слова была совершенно неожиданной. Он ухмыльнулся, скрестил руки на груди и спросил:

– А если не захочу?

– То есть?.. – опешил тот, припоминая аналогичный разговор многолетней давности. – Прошу, не переживай, я учитель. Если ты сядешь и успокоишься, я тебе расскажу о Хогвартсе. Конечно, никто тебя не заставит там учиться, если ты не захочешь…

– Видал я таких учителей, – презрительно бросил мальчишка. – Чё преподаем? Или так, из жалости держат после пенсии, чтоб пацанам истории о войне Алой и Белой розы рассказывали?

– Хогвартс, – продолжал Дамблдор, как будто не слышал последних слов собеседника, – это школа для детей с особыми способностями…

– Чокнутых, что ли? Так я вменяемый, – спокойно ответил Хэл, – у меня и справка есть. А что отстаю в развитии – вы б тут сами пожили…

– Я знаю, что ты не сумасшедший. Хогвартс – не школа для сумасшедших. Это школа волшебства.

Стало очень тихо. Хэл замер.

– Волшебства? – повторил он страшным шёпотом.

– Совершенно верно, – сказал Дамблдор радостно.

– Так это… это волшебство – то, что я умею делать?

– Что именно ты умеешь делать?

– Разное, – ухмыльнулся Хэл. – Могу передвигать вещи, не прикасаясь к ним… Оп!

Он выудил у себя из-за уха серебряные карманные часы и торжественно вручил их старику.

– Могу заставить животных делать то, что я хочу, без всякой дрессировки… Эй, крыса-крыса-крыса… – позвал он, и из угла показался розовый шевелящийся нос. – Ну да она не выйдет, чует чужого. А вот еще… если меня кто-нибудь разозлит, я могу сделать так, что с ним случится что-нибудь плохое.

– Как? – негромко спросил Дамблдор.

– Скажу Джону и Хамфри, и они сломают ему ноги, – пренебрежительно ответил мальчик. – Да я и сам могу сделать человеку больно, если захочу. Да и убить тоже, это очень легко, мистер, если умеючи. Можно спицей заколоть, можно под поезд скинуть… Ну что, я особенный?

– Похоже на то, – сказал Дамблдор. Он больше не улыбался и внимательно смотрел на Хэла. – Но, мальчик, пойми, ты волшебник! И я тоже!

– Конечно, конечно… – Хэл встал, открыл дверь и крикнул: – Эй, Толстый, сгоняй за медсестрой, тут, походу, дедушке совсем хреново, он себя волшебником воображает…

– Я могу доказать, – спокойно сказал старик.

– Ну валяйте, – фыркнул мальчик и плюхнулся на кровать. Взгляд его выражал разве что легкую иронию.

Дамблдор поднял брови.

– Если, как я полагаю, ты согласен поступить в Хогвартс…

– Я еще этого не сказал, мистер, – произнес Хэл.

– …то ты должен, обращаясь ко мне, называть меня “профессор” или “сэр”, – не услышал его старик.

На мгновение лицо мальчика приняло жесткое выражение, а потом он пропел сладеньким голоском:

– Да хоть ваше королевское величество, мне похрен, как вас звать… Ну так это, профессор, сэр, покажите, чё там вы умеете!

Дамблдор извлёк из внутреннего кармана сюртука палочку, направил её на потёртый платяной шкаф, стоявший в углу, и небрежно взмахнул.

Шкаф загорелся.

– Охренеть, – задумчиво сказал Хэл, почесав в затылке. – Все наше с Толстым шмотье плюс двадцать фунтов НЗ. Возмещать как будем, сэр?

Пламя внезапно погасло. Шкаф стоял нетронутый, без единой отметины.

Мальчик соскочил с кровати, распахнул дверцы, проверил одежду – все было на месте, – и снова закрыл.

– По-моему, из твоего шкафа что-то рвётся наружу, – ласково сказал Дамблдор.

Из шкафа доносилось какое-то дребезжание.

– Открой дверцы, – произнес старик.

Хэл приоткрыл одну. На верхней полке стояла жестяная коробка из-под печенья, и она жужжала и подпрыгивала.

– В ней есть что-нибудь такое, чему не положено быть у тебя? – спросил Дамблдор безмятежно.

Хэл посмотрел на Дамблдора долгим взглядом.

– Я сказал, что тут наша касса, мистер, – ответил он.

– Открой ее.

– А не пойти бы вам прогуляться? – великосветски осведомился мальчик и стал было заталкивать коробку подальше в шкаф, но вдруг передумал. – Я сказал, это наша касса. А вас тут и рядом не стояло, так что… Толстый!

– Я! – высунулся из-за двери похожий на хомячка мальчик. – Че?

– Забери, отнеси к Джону и Хамфри, у меня тут опасно. И чтоб никому!

– Яволь! – вытянулся тот и утопотал, прижимая к груди заветную жестянку.

– Имей в виду, в Хогвартсе воровства не терпят, – помолчав, произнес Дамблдор.

– Пф, – ничуть не смутившись, ответил мальчик, – терпят везде, мистер. Вы лучше убедите меня, что воровать плохо!

– У нас в Хогвартсе, – продолжал старик, будто следуя заученной программе, – учат не только пользоваться магией, но и держать её под контролем. До сих пор ты – несомненно, по незнанию – применял свои способности такими методами, которым не обучают и которых не допускают в нашей школе. Ты не первый, кому случилось не в меру увлечься колдовством. Однако, к твоему сведению, из Хогвартса могут и исключить, а Министерство магии – да-да, есть такое Министерство – ещё более сурово наказывает нарушителей. Каждый начинающий волшебник должен понять, что, вступая в наш мир, он обязуется соблюдать наши законы.

– Э, мистер, придержите коней! – поднял руки Хэл. – Я ни хрена не понял. Значит, я че-то там использовал, но сам не понимал, и этому в школе не обучают, так?

– Да.

– Так это круто! Нахрена учить то, что всем известно?

– Но…

– Не, вы погодите… Дальше… Воровать плохо, это я сам знаю, а воровать, чтоб с голоду не сдохнуть – можно?

– Ну…

– Дальше поехали… Раньше меня не наказывали за эти как бы нарушения… И вы сказали, – заметил мальчик, – “волшебник должен понять, что, вступая в наш мир, он обязуется соблюдать наши законы”, так? Ну а если я не собираюсь вступать в ваш мир и не обязуюсь ничего соблюдать, это ваше Министерство тоже меня накажет, если че?

– Но ты должен!.. – опешил Дамблдор.

– Я ни хрена никому не должен, – сказал Хэл и улыбнулся. – Только тем, кому пообещал заботиться о них, ясно? Толстому вон, Ленни, мелким девчонкам и прочим… Руки!

Он отпрыгнул к двери, сверкнул выкидной нож.

– Чтоб я руки видел… – повторил Хэл. – Фокусы вы знатно показываете, но вдруг это не просто фокусы?

– Это магия! – предпринял очередную попытку Дамблдор.

– Да-да, а я Гэндальф, – рассеянно потер висок мальчик. – Слушайте, мистер, я вижу, вам прямо не терпится меня утащить в эту школу? Ага… Так давайте заключим сделку!

– Какую? – насторожился тот.

– Простую. У нас есть девочка, ее изуродовал один… – Хэл проглотил непристойное ругательство. – Если вы вернете ей лицо в норму и вообще вылечите, я поверю, что вы волшебник, и пойду с вами. Нет – ну валите, откуда пришли!

– Но это недопустимое вмешательство… – начал было Дамблдор, но потом решил, что какая-то сиротка – ничтожная цена за этого мальчика, и закончил: – Я согласен. Где эта девочка?

– А мы у мистера Сандерса спросим, – улыбнулся мальчик. – Вот когда я увижу Розу здесь, живой, здоровой и невредимой, тогда я ваш. А пока – ариведерчи, как говорит Лаура! А, кстати, сэр, бабла у меня фиг да нифига! То, что вы видели – это общее, я оттуда ничего для себя не беру… ну только если совсем уж край.

– Это легко исправить, – сказал тот, переведя дыхание. – Я помогу тебе купить всё, что нужно.

– Офигенно, – ответил Хэл. – Я зверски рад. Буду рад, как только увижу Розу, помните? Где она лежит, вы у мистера Сандерса спросите, я сам не знаю.

– Непременно спрошу, – кивнул старик. – А ты держи вот письмо, тут список всего необходимого…

– Ага, спасибочки, – зевнул тот и сунул конверт под подушку. – Сперва Роза, мистер. Потом, быть может, спонсорская помощь приюту… ну, вы понимаете?

– Мальчик мой, ты ведешь себя дерзко, – мягко укорил Дамблдор.

– Я веду себя нормально, – резко ответил Хэл. – Я не просился в вашу школу. Она мне даром не нужна. А раз вы приперлись и обхаживаете меня, как клиент дорогую шлюху, значит, я зачем-то нужен вам. Я не против, только сперва заплатите!

Дамблдор подавился.

– Хорошо, мы решим этот вопрос, – сдавленно ответил он и спасся бегством…

========== Глава 3 ==========

Розу привезли на следующий день, худую, бледную, но совершенно здоровую, у нее даже шрамов на шее не осталось, тех самых, которые она заполучила еще в раннем детстве от отчима. Как это с ней вышло, девочка сама не понимала, знала только, что очнулась уже именно такой.

Пораскинув мозгами, Хэл созвал военный совет.

– Меня забирают, – сказал он, не тратя времени на предисловия.

– В Брутуса?! – ахнул Ленни. Об этой школе в приюте ходили самые скверные слухи.

– Не, в другую дыру, – мотнул тот головой. – Может, вернут назад, может, нет, так что давайте-ка, приведите Розу и… Грейс, ага. Решим все дела.

Младшие мальчишки умчались за девочками, вернулись вскоре и засели на чердаке.

– За меня остается… – Хэл глубоко задумался. – Грейс.

– Да ты что! Девчонка! Да вообще!..

– Молчать! – рявкнул он. – Девчонка… Либо будет, как я сказал, либо выживайте поодиночке. Грейс, ты сдюжишь?

Та – некрасивая, плотно сбитая девочка лет двенадцати с тяжелым взглядом – молча кивнула.

– Толстый держит кассу, но без меня он останется в комнате один… Хамфри, ты будешь жить с ним, – велел Хэл. – Роза проконтролирует. Ленни поможет. Я очень надеюсь, что меня выпрут еще до Рождества, но до того… Сами, ребята. И не забывайте про Фреда и остальных!

– О них забудешь! – усмехнулась Роза.

Складывалось впечатление, будто она начисто позабыла о последнем инциденте, осторожные намеки ничего не дали, и Хэл велел остальным прекратить расспросы. Может, этот дядька и гипнотизер, но если Роза кое о чем не помнит, оно и к лучшему. Прочее-то она не забыла, так что ничего фатального не случилось.

– Главное, ты нас помни, – тихо сказал Толстый.

– Вас я никогда не забуду, – твердо ответил Хэл…

Старик вернулся через день, снова пришел без приглашения, заулыбался…

– Ты готов, мой мальчик? – спросил он ласково.

– Я всегда готов, знать бы еще, к чему, – фыркнул тот.

– Дай мне руку и увидишь! – улыбнулся Дамблдор, сжал крепкую мальчишескую ладонь, и…

– Походу, я чокнулся, – заключил мальчик, оглядевшись по сторонам. – Нет, то есть я прочел это ваше письмо, но не думал, что такой бред бывает на самом деле!

– Пойдем, – мягко произнес старик. – Сперва нужно взять денег, иначе на что покупать тебе школьные принадлежности?

– Я припас, – сказал Хэл, похлопав себя по карману, – тут мое личное, общак-то я ребятам оставил, им нужнее. На учебники, поди, хватит, а ходить я и так могу, не облезут, поди, ваши особенные ученички от моего вида?

– Идем, – потянул его за собой Дамблдор. – В банк… да, сюда, в “Гринготтс”. Не дергайся, это гоблины…

Он любезно раскланялся с низеньким, ниже Хэла человечком, потом обратился к мальчику:

– Обожди здесь, я ненадолго… Только никуда не отходи!

– Не вопрос, мистер, – пожал тот плечами и принялся оглядываться по сторонам. Потом не выдержал и поймал мимопробегающего гоблина: он успел заметить, что этого мелкого все посылают туда и сюда, стало быть, должность у него не выше клерка или даже мальчика на побегушках. – Слушай, парень, а где у вас тут сортир?

Тот нахмурился, прищурился, потом показал когтистым пальцем.

– Спасибо, – искренне ответил Хэл, прошелся в указанном направлении, но по пути резко свернул в сторону и по пути услышал достаточно, чтобы призадуматься. Правда, трепаться он не собирался, ему нужно было многое обдумать.

– Я же просил тебя никуда не отходить, – ласково пожурил его Дамблдор.