Текст книги "Третья попытка мэра (СИ)"

Автор книги: Holy Ghost

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)



========== Часть 1 ==========

Железная решетка открылась. На пороге комнаты встреч стоял высокий молодой человек сухого, но мускулистого телосложения. За столом же сидела его точная копия.

– Я могу отказаться?

Вместо ответа заключенный получил удар локтем под ребра.

– И почему я не удивлен?

Прозвучал щелчок, наручники слетели с натертых запястий. Охранник покинул комнату.

– Садись, Фэр.

– А ты мне еще поприказывай, – ощетинился заключенный.

– Садись, – твердо ответил его собеседник. – Я пришел вытащить тебя.

Третий месяц Ферон Уильямс содержался под стражей в областной тюрьме Томпстауна. Его повязали за хранение и распространение наркотиков в особо крупных размерах. Операция по поимке преступника была сложной, кровопролитной, но после полутора часов погони Уильямса схватили, с силой уткнули лицом в капот полицейской машины, что в носовой перегородке образовалась трещина, и без толкового суда закрыли в четырех стенах. Сокамерник побаивался Ферона, говорил, что в нем сидит демон, а то и сам Дьявол. Ферон не боялся постоять за себя, не разводил демагогий, а сразу бил, причем так, что его противники еще очень долго приходили в себя. Лютый и свирепый нрав этого человека доводил более слабых до дрожи, равных заставлял уважать и остерегаться, а сильнейших… Таких нет. Во всяком случае Ферон считал именно так.

– Мы думали, ты умер.

– Заткни пасть, братец.

Теон Енски был полной противоположностью близнеца. Опрятный, спокойный, с высоко поднятой головой он не знал «темную» сторону жизни. Супруг мэра северного города на отдаленном континенте, предоставленный сам себе, горделивый, притягательный, умеющий себя подать. Тео не изменился ни на грош, а вот на Фероне отразился каждый удар судьбы.

– Я хочу помочь…

– Да иди ты к черту!

Глухое эхо отразилось от голых стен. На светлое лицо Теона легла тень гнева.

– Ты помереть здесь хочешь? – зашипел он. – Тебе дали пятнадцать лет без права на апелляцию. Когда выйдешь, кому ты нахрен будешь нужен?

– Явно не любимой семейке.

– Вот именно, – честно ответил Теон. – Ты нам не нужен, но у меня есть для тебя дело.

Ферон саркастично изогнул бровь.

– У тебя? Для меня? Дело? – Уильямс в голос рассмеялся. – В аристократических кругах закончился кокаин? Или привкус зубного порошка перешел все границы, что разъедает ноздри?

– Меня не интересует тема твоего бывшего заработка.

– Кто пустил слух, что бывшего?

– Так, – Теон понимал, что перепалка между ним и братом может длиться вечно. – Буду краток: ты должен занять мое место.

Смерив близнеца взглядом «Ты умом тронулся?», Ферон усмехнулся. Теон решил ничего не говорить.

– Чего, тоже пошел по скользкой дорожке?

– Нет. И я, и мой муж, и его дети в опасности. Ты со своими… Умениями сможешь разрешить ситуацию.

– И как Святейшество посмотрит на то, что в его доме будет ошиваться прихвостень наркокартеля?

– Он не должен знать.

Ферон оценивающе опустил уголки губ и покачал головой.

– И как мне это в голову-то не пришло?

– Я уеду на год, а ты за это время разрешишь проблемы, а после останешься на свободе.

– Ох, как же я в этом сомневаюсь, – Ферон откинулся на спинку стула, уставился в потолок и сложил руки на животе. – Что мне твоя свобода? Тут тепло, кормят, дают работу, спортзал, бьют, правда, иногда, да трахнуть пытаются, но последнее у меня частенько было и на воле. Справляюсь.

– Пять миллионов, – Ферон поднял голову. – Я дам тебе пять миллионов.

– А знаешь что? – добродушно кинул Ферон, широко улыбаясь. – Можешь запихать их себе поглубже в задницу. Спорю, места в ней предостаточно.

– Ты не один такой крутой, братец, – последнее слово Теон произнес с нажимом. – Я не уйду, пока не дашь согласие. У меня есть рычаги давления.

– Тогда уйду я.

– И как же, позволь поинтересоваться, у тебя это получится?

– Береги копчик, когда будешь падать, – спокойно сказал Ферон, потирая руки.

– Что?..

Вскочив на ноги, Ферон вцепился в столешницу и откинул ее от себя. Теон тут же полетел кубарем на пол. Легкий пластиковый стул ударился об дверь. Уильямс намеревался поддать брату по ногам, но не успел. Его скрутили, ударили пару раз дубинкой и под оглушительные маты и проклятия увели. Изнеженный Теон поморщился от кровавого оскала, коим одарил его близнец. Да, он совсем не рассчитывал на такой итог.

Сидеть в карцере Ферону было не впервой. Он любил эти тихие деньки, ибо только в них можно пропускать дурацкие утренние зарядки и работу по уважительной причине. Уже приготовившись знатно выспаться, Ферон лег на пол, но не тут-то было, за дверью он услышал шаги и перезвон ключей. Неужели охрана всерьез решила взяться за свои обещания и придушить его, когда никто не видит?

– На выход, – скомандовал охранник.

– Как скажешь, милый, – Ферон встал и повернулся, ожидая щелчка наручников.

– Начальник тебя зовет, пойдешь без ошейника, – с презрением кинул мужчина.

– О, босс меня любит.

– Задницу он твою любит, а не тебя.

В полутемных коридорах было безлюдно и сыро. Странно для столь сухого климата. Может, сказывается наличие выхода к морю в полукилометре?

– Уильямс, сэр, – охранник толкнул Ферона вперед себя.

– Свободен, Хант.

Кивнув, охранник скрылся за дверью.

Ферон не двигался и озадаченно рассматривал начальника тюрьмы. Фрэнк Стоун был из тех властных альф, коим это несказанно шло. Он не злоупотреблял, не прибегал к насилию без ведомых на то причин, а если причины и были, тот тут же репортировал о них «кому надо». С таким не страшно жить рядом, наверное, он примерный семьянин, каждые выходные выезжающий за город. Было бы все не так, как есть сейчас, Ферон бы задумался о его кандидатуре.

– Вот и что мне с тобой делать? – Фрэнк грустно посмотрел на Ферона.

– Понять и простить? – Уильямс изобразил невинное лицо.

– Это же мэр Енски, глава Вестбурга! Ты понимаешь?

– Вроде то был мой умалишенный братец…

– Ты напал на мужа мэра, Фер! – Стоун ударил по столу ладонями. – Это просто так не замять.

– Да что он?..

– Тебе придется согласиться, – челюсть Ферона удивленно отвисла. – Я ничего не могу сделать.

– Черт! – пнув небольшой пуфик, Ферон схватился за ногу. Пуфик оказался куда тяжелее, чем выглядел. – Долбанная семейка уродцев! Помер, а им всем от меня что-то надо!

– Тебе хорошо заплатят, сможешь уехать, купить дом, открыть дело…

– Да не нужно мне это! Помогать им, понимаешь? Ты понимаешь, что для меня все это значит?!

– Понимаю, но другого выхода нет.

– Нет, Фрэнк, пожалуйста.

– Извини, Ферон. Я не могу ничем помочь.

В камере Ферон пришел в ярость. Он громил все, что попадалось под руку: кидался алюминиевыми кружками, срывал плакаты, кромсал наволочки и простыни, бил стены и раздолбал небольшой радиоприемник. За ним скоро придут, будут готовить к «операции по внедрению», этого не избежать, не спрятаться, не скрыться. Так унизительно и больно, что лучше бы ему было действительно умереть.

Когда пришли конвоиры для передачи Ферона спецслужбам, он сидел на холодном полу и раскачивался, как умалишенный. Все зазря.

На следущую встречу Тео пришел с охраной и выглядел при этом необыкновенно надменно. Весь его вид кричал, что он тут король и правит балом. Ферону, правда, было плевать. Он чувствовал себя апатично, будто бы из него выжали все соки, а потом, когда ничего не осталось, пришли за добавкой. Ферон машинально выполнял задания, делал вид, что запоминает, читал какие-то документы, подготовленные Теоном вкупе со службой безопасности, и все это с озадаченным, но отрешенным лицом.

Он думал о суициде. Серьезно, повеситься виделось Ферону лучшим вариантом в данной ситуации. Помогать брату… Фер ненавидел Теона, так что перед самоубийством он бы придушил этого гада, да только рядом с ним вечно кто-то ошивался. Чуял, сволочь, что против него задумали недоброе. Обычно такие, как Теон, живут до ста лет и горя не знают. Возможно, все от того, что в них нет совести, сострадания и ни капли любви.

По рассказам Эдвард Енски никогда не был деспотом, коим казался на фотографиях. Теон звал мужа просто Эдди, считал того наивным дурачком, тюфяком и временами тупеньким. И как только такой дуралей занял пост мэра? Теон сказал, что его назначил на должность кто-то нереально важный и теперь руководит Эдди как хочет, да вот только что это за «важный» никто не знал.

Остерегаться альфу, как показывала теория, нет никакой нужды. Он прощал Теону гулянки, отсутствие интереса к детям от первого брака, хамство прислуге и даже несколько измен. Кстати, про последние. Рядом с Теоном частенько ошивался тощий, но при этом высоченный альфа. От этого парня тянуло дебилизмом, желанием халявы и вечным интересом к противоположному полу. Ферон не прогадал – на третий день он спалил их трахающимися в туалете. Стало тошно, и вроде бы покинувшие мысли о суициде начали отпускать, но после созерцания откровенной картины вернулись.

Любовничка Теона звали Ником. Эдакий блондинчик с отвратительным ослиным смехом, но стоит отдать ему должное – тело у парня было что надо, не придерешься. Если верить подростковым воспоминаниям, то в штанах у него должна быть минимум Эйфелева Башня, на других Тео никогда не зарился.

Вопрос о супружеском долге созрел к третьей неделе обучения. До этого апатия не давала нормально соображать. Когда Ферон все же спросил, причем прилюдно, при всех сотрудниках спецслужбы, Теон громко рассмеялся.

– Ему давно за тридцать!

Ферон непонимающе глядел на брата. Какие, черт тебя дери, можно сделать из этого выводы? Вроде и самим близнецам эти самые «тридцать» не за горами. Всего-то три года.

– Не переживай об этом, у него давно не стоит. Он даже лечится. Последний раз Эдди предпринял попытку с полгода назад. Там все так круто обломалось, что теперь и вовсе не подходит.

Радоваться или плакать? Ферон решил, что посмотрит по ситуации.

До сих пор было не очень понятно, как мэр, уважаемый человек, мог выбрать себе в мужья ВОТ ЭТО? Может, он реально не очень здоров? Как в физическом плане, так и в душевном. На Тео же прямым текстом написано, что он распутник, дебошир, содомит и вообще гнида. Тео, на странность, такое описание характера пришлось не по нраву. А нрава-то там было хоть поварёшкой черпай.

Время шло, Тео терся об Ника, спецслужбы приносили планировки домов, данные на Эдварда, его друзей и семью, а Ферон отъедался и по ночам тихо молился, чтобы это быстрее закончилось.

– Послушай, ты вроде набрал, а все равно тоньше меня. Вес-то одинаковый, – Теон рассматривал отражения себя и брата в зеркале. – Не понимаю.

– У меня нет нижних ребер.

– Ребер?! Почему?

– Может, тебе напомнить, что довело меня до такой жизни?! – резко сорвался на крик Ферон.

– Убереги от своего нытья, – грубо отозвался Тео и поспешил уйти.

– Это ты должен был быть на моем месте! – кинул ему в след Ферон. – Ты, сукин сын.

Сотрудники спецслужб делали вид, что ничего не замечают. Взрослому человеку всегда хватало двадцати одного дня, чтобы определенные действия вошли в привычку. Так и эти ребята навострились абстрагироваться.

У Енски было двое детей. Старшая Лиза ходила в среднюю школу, увлекалась астрономией и ботаникой, мечтала стать ученым, плюсом была омегой. Высокая девчушка четырнадцати лет выглядела крайне симпатично для своих годов – ни прыщей, ни лишнего веса, ни дурацкой прически или избыточного пирсинга. Если бы Ферон увидел ее на улице, то не дал бы ей меньше семнадцати. Младший Колин был копией отца – крепкий семилетний парень с пухлыми щеками. Нет, Эдвард тоже не страдал лишним весом, как и Лиза, но при этом являлся мужчиной крупным, если не сказать здоровым, так что детская полнота Колина явление временное.

– Ничего, и не таких ломал, – подумалось Ферону о Енски. – Если что-то пойдет не так, то мэру придется отхватить. Потом скажу, что это последствия незапланированной ролевой игры.

Колин. Маленький альфа Колин терпеть не мог школу, одноклассников и учителей. Парень был ярым представителем интровертов, но при этом обладал обаянием, способным повергнуть в глубокое умиление толпу в несколько тысяч. Колин никогда не показывал свою неприязнь в лицо, отчего Эдварду приходилось выслушивать его жалобы ежедневно, а если господин мэр уезжал в командировку, его отпрыск накатывал эмейл не менее чем в две тысячи слов.

Отношения между Теоном и детьми… Тут незадача. Между ними не было никаких отношений. Приведя в дом Тео, Эдвард во всенародье заявил, что теперь ЭТО его супруг, и никаких издевательств над новым членом семьи он не потерпит. Детям было плевать, супруг, так супруг, главное, чтобы нас не трогал, а Теону это было только в радость.

– Так как тебе удалось захомутать мэра? – единственный вопрос, который действительно волновал Ферона. Остальное он рассказывал сам.

– Я много чего умею, – напустил загадочности Тео. – Честно? Я влюбился в него. Серьезно, – вечно туповато веселый Ник нервно заерзал и помрачнел. – Когда он вещает с экрана телевизора, то создается впечатление, что он некое божество, а не человек. Голос, братец, голос. Прямой, без паразитов, без лишних пауз и заминок. Это свело меня с ума, а дальше историю ты знаешь.

Отучившись на актерском, Тео понял, что быть театралом ему не по душе, так что он быстренько переквалифицировался в журналиста, а после решения заиметь мэра в коллекцию, променял направление моды на политику. В политике Тео до сих пор ни шиша не смыслит, но план-то удался.

– А сейчас почему так легко отказываешься, да еще и оскорблениями сыплешь?

– Ты у нас романтик, оказывается, – ехидно подметил Теон.

– Вдарить бы тебе по наглой морде.

– У тебя такая же, брат, – Тео приблизился вплотную к Ферону. – Мы же близнецы, помнишь?

Какой же скандал раздули из-за какой-то там разбитой губы! Тео прижимал лед к лицу, делал страдальческий вид и пускал наигранные слезы. Глава службы безопасности отчитывал Ферона около получаса. Тео оказался недовольным столь легким наказанием и потребовал еще.

– Ага, пятнадцать ударов плетью, – усмехнулся Ферон и под всеобщее молчание утопал к себе в комнату.

Ник был вне себя от праведного гнева за то, что его любимого Тео обидели, да еще и таким варварским способом. Нельзя бить омег, это же любому ясно! Но данное правило отчего-то не распространялось на Ферона. К утру Нику была выписана горящая путевка до ближайшей больницы. Сотрясение, перелом двух пальцев правой руки, многочисленные ушибы и сломленная гордость. Последний диагноз был с точностью поставлен самим Фероном. Теон бесился и истерил, но начальник службы безопасности разводил руками. Если положить руку на сердце, Теон раздражал всех и вся, те же цветы в актовом зале гостиницы, где они проводили обучение, к концу первого месяца захирели, а бедняга кактус иссох.

– И что между вами произошло? – спрашивали агенты. Ферону хотелось послать их, но воспитание не позволяло.

– Семейные разборки, сами знаете, как это бывает, – отмахивался он.

До конца “длинного отпуска” Тео оставалось всего-то две недели. Совершенно неготового к этому Ферона обрили везде, где только можно, а вот на короткие волосы на голове наоборот что-то там нарастили. Фер стоически терпел, но прямо высказывал все, что об этом думает. Далее были упражнения, где специально обученный человек учил Ферона говорить, как “истинный аристократ”, чтобы у общественности не возникло диссонанса при возвращении “обновленного” Тео домой. Феру было плевать на общественность, взаимодействовать с ней он не собирался, чем вызвал новый поток обвинений от Теона. Уроки по «говорению» сопровождались искренним смехом Ферона, ибо такую чушь он видел только в мыльных операх или от манерных деятелей фэшн-индустрии. Тео сказал, что в этом нет ничего смешного, чем вызывал очередной приступ до икоты и слез.

– Хоть я и разведусь с Эдди, но ты не имеешь права губить мою жизнь! Она мне еще понадобится!

Ой зря. Зря Теон сказал о том, что у Ферона есть хоть и маленькая, но все же власть над ним. Теперь умелец Фер оторвется по полной, и если не разрушит, то выставить полнейшим идиотом сможет.

В итоге Ферон вновь оказался перед зеркалом рядом с близнецом. В отражении Фер видел опошленный отголосок себя: вместо сухих и таких полезных мышц появился небольшой жирок, обычно бледная и украшенная царапинами с синяками кожа сияла лоском и загаром, жесткие и короткие волосы превратились в пышную шевелюру до плеч, брови и те не оставили в покое – выщипали. Ферону хотелось рыдать.

– Твой самолет завтра в час дня, – инструктировал его один из агентов. – Приземлишься в шесть по местному, тебя встретит шофер Харрис. Никто из домашних не в курсе, так что будь аккуратен. Дальше разберешься, если что – выходи на связь, мы контролируем.

Сильный политик на работе и добряк дома Эдди подозревался в содействии азиатской диаспоре в европейской части Евразии. Ферон был не понаслышке знаком с разбирательствами из-за дури, так же он знал, что участники банд особо не церемонятся – калечат или убивают на месте. У Федерального Бюро были наводки, что Енски покрывает несколько банд и отмывает деньги через государственные фонды. То-то же его тронула седина! Как говорят – на воре и шапка горит. Большая часть аналитиков утверждала, что Эдвард не способен на это. Он хоть и любит власть с деньгами, но на такое не пойдет – жизнь и спокойствие семьи дороже.

Ферон не стал делать выводы, на эти вопросы ответят только время и расследование. К этому-то он как раз готов, а вот строить из себя мужа, хоть и такого паршивого, как Теон…

В самолете, наконец, удалось выспаться. Чудо! Ферон счел крепкий сон хорошим знаком, но после понял, что это лишь облегчение от того, что член его родни находится очень далеко. Этот молодец вообще укатил с Ником на острова, объясняясь, что давно хотел и может себе позволить. Ничего, у Ферона на руках главный банковский счет Теона и, что самое важное, его репутация.

Харрис оказался бетой преклонных годов. Молчаливый и небольшой мужчина попытался взять багаж Ферона, но тот ответил резким отказом.

– Куда вам? Сам донесу, не маленький, – Харрис остолбенел, незаметно перекрестился и посеменил вслед за хозяином.

Как бы Теон не настаивал, Ферон точно знал, что хамить или унижать прислугу он не станет. Может, это достойно людей голубой крови, но у него – простой челяди – были другие представления об адекватной коммуникации.

На картинках и планах особняк Енски выглядит куда меньше. Ферон помнил роскошь из детства и юности, но та роскошь была куском коровьего навоза по сравнению с тем, что он увидел перед собой. Благо, помпезностью дом не отдавал. Не было резных перил из редчайших пород дерева, также отсутствовали вазы древних династий, скульптуры античных мастеров и даже пресловутый золотой унитаз. Он-то, Ферон проверял, во всех четырех ванных комнатах был обычным. Правда Фер не заглядывал в детские, так что кто его знает?

Самого мэра дома не было. Эдварду пришлось отлучиться по срочным делам, хотя миссис Черман уверяла, что хозяин хотел встретить супруга сам, так как очень скучал.

– Ну и попал же я… – вслух ответил Ферон, но домоправительница учтиво сделал вид, что не слышит.

У Теона была своя комната. В ней-то, родимой, и собралась вся безвкусица (по мнению Ферона) особняка. Красные бархатные занавески, перевязанные золотыми лентами, широкий кожаный диван, стол под старину (из редких пород дерева – подумалось Ферону), ковер, стеллажи со стопками глянца внутри, различные вазы с букетами живых цветов, огромная люстра с кучей блестяшек и все это приправлено совершенно ненужным балдахином над небольшой кушеткой для отдыха. Раньше Ферону думалось, что он во многом утрирует по отношению к близнецу, но теперь понял, что всегда бил точно в цель.

– Желает ли господин отужинать?

Ферон прыснул от смеха. Такого вопроса ему еще ни разу не задавали.

– Хорошо, – он напустил наигранный надменный вид и медленно повернулся. – Но для начала я желаю выбрать для себя подобающий наряд. Начинайте без меня.

– Как скажете, господин, – это фишка у Енски такая – брать на работу низкорослых работников? – Подготовить столовую для вас?

– Подождите, – Ферон широко улыбнулся. – Это шутка. Просто проводите меня в кухню.

– В кухню, господин? – маленький мужчина побледнел. Вроде бы его зовут Джоном.

– Какие-то проблемы, Джей?

– Никаких, господин. Прошу вас.

Даже если Ферон не угадал с именем, то мужчина все равно не посмел бы ему об этом сказать. Когда они вдвоем вошли на кухню, то Ферон понял в чем промах.

– Ах, кухня…

Штат из поваров, нескольких официантов и посудомойщиков удивленно таращились на Ферона. Обычного холодильника, плиты и микроволновки буржуям явно недостаточно.

– Вы бы хотели пересмотреть меню, сэр?

Наконец-то хоть кто-то на кого Ферон сможет смотреть не сверху вниз.

– А вы?..

– Маттиас, сэр. Шеф-провар заказанный для вас и детей мистером Энски.

Не лишать же человека работы, правильно? Шеф-повар, так шеф-повар.

– Сегодня у нас телятина под медовым соусом с грецкими орехами, свежий салат айсберг с желтыми помидорами черри и фирменным соусом, творожный десерт и настой из яблок, трав и корицы. Желаете что-то заменить?

– А картохи вареной у вас нет? – на лице шеф-повара отразился испуг. Ферон смекнул, что делать из Теона идиота не составит особого труда. – С сосисками.

– Нет, но если вы желаете, то я отправлю кого-то из поваров в магазин.

– Забей, – выдохнул Ферон. – Телятина, так телятина. Только давай пойло из яблок заменим на стакан молока.

– Коровьего, козьего, может?..

– Обычного! – остановил его Ферон. – В тетрапаках продается, видел такое?

– Конечно, видел, сэр, но мы подаем его исключительно для прислуги.

– А для меня жалко что ли?

Вернувшееся спокойствие шеф-повара пошатнулось.

– Никак нет, сэр.

– Вот и славно. Мы с тобой сдружимся.

К счастью оказалось, что семья собирается на общий ужин лишь по праздникам и в случае официальных приемов, так что Ферон смог спокойно поесть в небольшом зале для отдыха персонала, который сразу же опустел, как только он туда вошел. Смущать работников ему не очень-то хотелось, но страх натолкнуться на детей или лицезреть приход Енски был слишком велик, но последнего было не избежать.

– Ты изменился, – по спине Ферона прошелся холод. Неужели раскрыли так быстро? А как же пожить в особняке, по-доброму постебать прислугу и узнать, является ли господин мэр господином ублюдком? – Стал лучше.

Ферон обернулся. Перед ним стоял мужчина, как говорят, в самом расцвете сил. Енски оказался, как и дом, гораздо больше в жизни, нежели на фотографиях. Черт его дери, этого Теона! Красивый же мужик, богатый, работящий, детей любит, при статусе, а он… Гнида одним словом.

– Я же сказал, что испытывал кризис идентификации, – Ферон имел талант говорить тупыми заумными фразами, но он-то считал это шуткой, а Теон так жил. – Мне требовалось время, тишина и люди, что смогли привести меня к свету.

– Даже голос поменялся, – Эдвард тепло улыбнулся. – Надеюсь, все прошло хорошо?

– Было сложно, Эдди, – Ферон мотнул головой, убирая дурацкую челку с глаз. – Но я справился. У меня есть просьба.

– Слушаю.

– Не дави на меня, – Ферону пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться Енски в лицо. – Мое состояние хрупко, как молодое дерево вишни, – интересно, он не перебарщивает? – Любой ветер может пошатнуть меня или сломать, – ну, судя по балдахину и чрезмерному количеству живых цветов, в самый раз.

– Конечно, ты же знаешь, что я рядом и всегда поддержу тебя.

Действительно дурачок. Ведь Эдди любит Теона, как жаль, что сердце столь крепкого и понимающего мужчины придется разбить.

– Мне нужно пространство, иногда мне кажется, что нечем дышать, – наверное, все же перегнул. Енски смотрел на Ферона как баран на новые ворота. – Позволь мне не разделять наше супружеское ложе, позволь быть в уединении. Я так хочу, мне это нужно.

– Безусловно, – на лице Эдди отразилась скорбь. – Не стану тебя тревожить.

От Ферона не смогло укрыться, как плечи мэра чуть опустились.

Радовало, что первую неделю пребывания в особняке Ферону выделили под знакомство с новой семьей, обустройство личного пространства и акклиматизацию. С последним у Уильямса не возникало никаких проблем. Что же касается устройства места, то первым делом Фер снял балдахин с занавесками и снес их в комнату, где, как он полагал, лежит всякий хлам.

– Можете порезать это на половые тряпки, – кинул он горничной, на что та удивленно покосилась на своего хозяина.

От журналов тоже пришлось отказаться. Ну как отказаться? Ферон с отвращением на лице вышвырнул их в мусорный бак, что стоял на заднем дворе, чем опять же удивил обслуживающий персонал. Бывшая комната Тео стала лучше. На повестке вечера последнее – семья. С Енски он успел пересечься, даже выторговывал время, остались дети, но с ними, вроде бы, дружиться совсем не обязательно.

С одной стороны Ферону жаль Лизу и Колина, ведь их отец, тот, что выносил детишек и родил, погиб, когда младшему не было и года. Оллис разбился на одном из лыжных склонов для богачей. Тео упоминал, что Эдди временами предается скорби на тему покинувшего мужа, выпивает лишнего, а потом, упиваясь слезами, и повторяет о том, что он же говорил и предупреждал. Да, Теону было совсем не жаль ни своего супруга, ни отца детей Эдварда. Хотя Тео никого не жаль, кроме себя.

Возвращаясь к теме детей, стоит добавить, что и сам Эдвард уделял им крупицы времени, тем не менее, было видно, что он их очень любит. Младший обожал поговорить с отцом, рассказать о планах и идеях, Лиза же, войдя в переходный возраст, стала скрытной и требовательной к карманным деньгам, одежде и личному пространству. Наверное, мэру было ой как тяжело с дочерью. Омега, девочка, да еще и подросток. Жуть.

С “жутью” Ферон познакомился в тот же день, когда услышал под окнами непонятное шуршание. Опасаясь, что его раскрыли и собираются напасть, он незаметно спустился вниз по сточной трубе, и увидел довольно обычную, но неожиданную для себя картину: молоденький парень, кряхтя и краснея, карабкался по такой же водосточной трубе, но только с другой стороны дома, вверх. Из окна Лиза подавала ему длинную тряпку, похожую на простыню, дабы парень мог за нее уцепиться и не свалиться на землю раньше времени. Ферон решил, что стоит вмешаться.

– И какого лешего здесь творится?

Движения парня дали осечку, и он, предприняв несколько попыток зацепиться обратно за трубу, повалился вниз. Вот как раз-таки это ничуть не удивило Ферона, и он, сделав быстрый бросок вперед, поймал несчастного Ромео, и они вместе повалились на траву. Ни Ферон, ни парень не пострадали.

– Кайл! Кайл! – причитала сверху Лиза. – Кайл, с тобой все хорошо?!

– Жить будет, – ответил за перепуганного парня Ферон. – Объяснитесь, сударыня?

– Не твое дело! – злобно процедила Лиза и захлопнула окно. Кайл побелел до полумертвого состояния.

– Мистер Енски, это не то, что вы подумали!

– А что я подумал?

– Я… Я просто…

– Пришел к Лизе помочь ей с домашним заданием? – Кайл глотал воздух, как рыба, выброшенная на берег. – Ты же старше ее, так? Вот мне и подумалось, что ты решил помочь моей падчерице с уроками. Зачем ты еще мог сюда приходить?

– Да, сэр, так и было, – закивал головой парень.

– Пойдем, до дома провожу, а то время позднее, мало ли что, – Ферон взял Кайла за локоть и потащил его на выход с участка.

– Не надо, сэр, я сам дойду.

– Мне полезно прогуляться, – такой тон не терпел возражений. – Итак, – продолжил Ферон, когда они вышли на дорогу. – Лизе только четырнадцать. Можешь обжиматься с ней, держать за руку и прочая романтичная чушь, но если зайдешь дальше… Заходил уже?! – остолбеневший Кайл быстро замотал головой. – Вот и умница. Не смей, а то оторву причинное место и запихаю в глотку, это ясно?

– Ясно, сэр.

– Хороший мальчик. Запишешь мой номер и в смс будешь сообщать о всех своих визитах: одно сообщение присылать, когда приходишь, другое, когда уходишь домой, на ночь оставаться не смей. Смекаешь, к чему я?

– Конечно, сэр.

– Взамен я не скажу мэру и не буду вам мешать, но с проверкой могу нагрянуть, и, помяни мое слово, если я увижу, что ты перешел границы дозволенного, то пеняй на себя.

Дрожащими руками Кайл записал номер Ферона, раза три извинился и чуть ли не бегом унесся домой. Ферон посчитал, что он сделал хорошее дело.

Дома его ждала разгневанная Лиза:

– Даже моему отцу не позволено лезть в мою жизнь! А ты!.. Ты!.. Ты тут вообще никто!

– Так, девочка, – уведя Лизу обратно в ее комнату, чтобы не дай Бог эту сцену не увидел Эдвард, Ферон со всей серьёзностью поглядел на падчерицу. – Еще спасибо скажешь. Пусть твой щенок ходит по-человечьи, через дверь, я разрешил ему, и даже укрою это от твоего отца, но чтобы без выкрутасов.

– Выкрутасов? – ошеломленная таким поворотом спросила Лиза.

– Горячий парнишка знает правила, у него спросишь.

– И с чего бы тебе мне помогать? Тебе же всегда плевать было.

– Услуга за услугу, если мне понадобится твоя помощь, то я обязательно приду, а теперь ложись спать.

– Но всего лишь десять часов!

– Тогда… – Ферон не знал, как обращаться с детьми. Он не понимал в них ровным счетом ничего. – Тогда не ложись, а я пойду.

Написав краткий отчет о первом дне в новой семье, Ферон стал готовиться ко сну. Возможно, одиннадцать время довольно раннее, но в тюрьме в это время гасили свет, так что засыпать до полуночи вошло в привычку.

Ванная. Ферон никогда не был ярым представителем омежьего рода, кои пользовались косметикой, делали странные операции, пользовались парфюмом, ходили по соляриям и любили принимать ванну. Ферона бесило само словосочетание “принимать ванну”, будто бы принимаешь курс витаминов или таблетку от головы. Принимать, тьфу ты! Лежать в ванне, валяться, но никак не принимать. Дурость-то какая. Однако сегодня почему-то хотелось именно этого. Не в смысле принимать, а в смысле поваляться. В долгие годы работы с наркоторговцами он скитался по мотелям и различным притонам, в которых если ванна и была, то в нее было страшно вставать, не то что лечь, в тюрьме о таком и не знали, а в гостинице была только тщедушная душевая кабина. Можно же себе позволить, раз есть на то средства? Вон Тео постоянно что-то себе позволяет.

Это было приятно, тепло и расслабляюще. Лежать в пене Ферону не хотелось, но вот добавить хвойное масло, которое, в отличие от всяких карамелек и цветочков, было не открыто, в самый раз. Над своей головой Ферон увидел небольшую кнопку в серебристом оформлении и сразу же решил ее нажать. Через десять секунд в дверь ванны постучались.

– Звали, господин?

Интересно, подумал Ферон, неужели бывают такие случаи, когда Тео нужно было вызвать слуг, находясь в ванной комнате.