Текст книги "Услышьте отверженных (СИ)"

Автор книги: HelenRiddle3110

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Мы поём вместе, его голос вновь изменился до неузнаваемости – бас превратился в тенор, что так несвойственно людям. Какие же еще секреты ты таишь в себе, Эрик? Он стоит спиной ко мне, я поднимаюсь на диване и обнимаю его со спины за шею, мужчина тяжело дышит.

Мне было жаль. Если бы я только знала, что меня ждёт!

Сорвав с него маску, я быстро спрыгиваю с дивана и смотрю ему в лицо. О, ужас! Ужас! Моё собственное лицо исказила гримаса ужаса, и я заверещала так громко, что испугалась своего крика. Маска Эрика падает на пол из моих рук, а он, задыхаясь от возмущения, хватает меня за волосы, поднося к своему лицу. Я кричала от боли и страха, вырываясь из его рук.

– Прошу, отпусти! – я жалобно молю, глотая соленые слезы, бегущие по лицу. Его лицо ужасно – передо мной самый настоящий труп. Местами обгорелая кожа, но в основном она почерневшая, натянутая на кости, глаза большие и впалые, у него нет носа, а на верхней губе порез с образовавшимся шрамом. Глаза, их золотой блеск во тьме, всё в нем внушало страх!

– Я прекрасен, правда, Кристина?! – его губы не шевелятся, складывается впечатление, что его голос звучит откуда-то из горла, – тебе было мало слышать Голос, ты хотела увидеть его! Смотри же, смотри! – он больно тянет меня за шею, заставляя стоять. Я плачу и закрываю глаза, – вы, женщины – слишком любопытные!

Он оставляет меня стоять на месте, отходя на шаг, – женщины – слишком любопытные! – он вторит одно и то же, свист вырывается из его горла, какие-то ругательства, он вновь приближается ко мне, и я не в силах закрываю свое лицо руками.

– Та женщина, что увидела лицо Эрика, навсегда связана с ним! Теперь ты останешься со мной, Кристина! Смотри! Посмотри на своего мужа! – он отрывает мои руки от лица, заставляя смотреть прямо в его глаза. Глаза, что готовы убить меня, – теперь ты моя! Тебе суждено любить меня вечно! Я хорош, да? Вот он – Торжествующий Дон Жуан!

– Остановись, прошу! – я падаю ему в ноги, опуская голову, не в силах сдержать свои рыдания. Мне никогда не было так страшно – перед закрытыми глазами снова его лицо, я чувствую, как он дергает меня за волосы и наклоняется к моему лицу – наши губы разделяет насколько сантиметров.

– Посмотри на Эрика, Кристина! Посмотри, кто любит тебя! Ходячий труп, – я машу головой в разные стороны, вырываясь, он не отпускает меня, – я велю расширить гроб, когда наши отношения будут подходить к концу, и ты ляжешь туда вместе со мной! Теперь ты – моя жена! Гляди же, гляди в лицо Эрика, Эрик – твоя судьба. Думаешь, что это тоже маска? Моя голова – маска? Сорви же ее, Кристина, как сделала это с другой. У тебя есть свои руки, но тебе не хватает сил? Ничего, я дам тебе свои, давай же, сорвем маску вместе! – он тянет мои руки к своему лицу, заставляя меня царапать его плоть. Боже, спаси меня от этого ужаса! Я не могу терпеть этого, я умру! – посмотри мне в глаза, ты плачешь, Кристина, это нормально, я тоже плачу по тебе! Из-за любви к тебе плачет труп, – он крепко держит меня, я смирилась, перестав дергаться, – когда ты думала, что я – красив, ты могла вернуться к бедному Эрику! Но теперь ты оставишь его! Ты не вернешься, я знаю! Теперь ты знаешь мой секрет, Кристина, и ты не сможешь смотреть на меня без страха… – он плачет, как и я, – даже отец не мог смотреть на мое лицо без страха, а мать подарила Эрику его первую маску, лишь бы не видеть его!

Он отпускает меня и направляется к своей комнате, падая около нее на колени. Я едва не падаю в озеро, пятясь в страхе от него назад. Мне страшно, я в ужасе даже от его обессиленного лика – он ползком ушел в свою комнату, закрыв дверь. Я подскочила на ноги и помчалась прятаться в другую комнату, под одеяло. Больше некуда. Только он может вывести меня наверх…

Это и есть та цена, что мне нужно заплатить… ?

До меня доносятся звуки играющего органа из соседней комнаты. Теперь я понимала, что имел ввиду Эрик, когда говорил про эту музыку и так брезгливо называл оперой. Я лежала на полу, меня разрывало изнутри от испытываемых чувств. Слезы вновь катились из моих глаз, но теперь не из-за страха, а из-за музыки – я слышала, как Эрик бьется о холодные стены своего собственного изуродованного Ада. И вот… что-то новое, симфония, поразившая моё сознание – страдание взметнулось ввысь и взглянуло в лицо красоте. «Торжествующий Дон Жуан» закончен.

Я подскочила на ноги и рванула к дверям его комнаты. Эрик встал с места, но не смотрел на меня.

– Я поступила отвратительно по отношению к вам, не стоит скрывать лицо от меня! И если хоть раз я отвернусь от вас, то знайте, это будет от признания вашего гения! – он повернулся ко мне, а потом упал на колени, целуя края моего платья, пальцы моих рук. А что я? Я отвернулась. Мне страшно. Его лицо отвратительно…

Я опускаюсь на колени рядом с ним и обнимаю его. Он прижимает меня к себе так сильно, что я закусываю губы. Я еще не была до конца уверена в том, что привыкну к его лицу, но выхода у меня не было.

========== Глава 4 ==========

Комментарий к Глава 4

Меня очень радуют отзывы! Спасибо четверым комментирующим! Ради вас выпускаю главы:3

«– Как прошёл день, Кристина Даае? – издевательски спрашивал Н, рассматривая меня. Как только моя голова коснулась подушки, я забылась во сне.

– Почему вы заставили меня пережить этот ужас? Почему вы заставили пережить… его этот ужас? Я до сих пор вижу его лицо перед глазами, кто он такой? – я не могу плакать во сне, но, будь я наяву, не сдержалась бы.

– Человек, который очень любит тебя, в первую очередь, – мистер Н выставляет руку вперёд, призывая меня к молчанию, – любит так сильно, что готов убить себя и тебя, если ты покинешь его – это твои слова.

– То есть… если я уйду, он убьёт нас? Неужели я не могу сбежать?

– Если ты действительно хочешь убежать после всего этого, то я ошибался в том, что стоит отправить тебя в прошлое, ты не достойна этого человека».

Я открываю глаз. Устала. Совсем не выспалась.

– Боже… – я пытаюсь встать с постели, но вместо этого перекатываюсь к краю, закрывая глаза. Меня вновь принимает в свои объятия царство Морфея. Не знаю, сколько я проспала тогда, но, когда проснулась, услышала, что за дверью кто-то активно ходит туда-сюда и напевает мелодию, похожую на такую, что я слышала в детстве…

Спору нет – за дверью Эрик, но готова ли я увидеть его снова?

«Ты не достойна этого человека», – пронеслось мыслью у меня в голове. Мистер Н был полностью прав. Мне было так мерзко от себя самой, что я не хотела выходить, но меня пугали эти шаги. Наверное, он очень долго меня ждёт, но не заходит… почему? Видимо, слишком ценит мое лично пространство.

Я встаю с кровати и тихо иду к выходу из комнаты, решив сделать вид, что не слышала шагов и песни, только проснулась.

Открыв дверь, я почувствовала, как коснулась ей Эрика, он вышел из-за неё, рассматривая меня.

– Доброе утро, Эрик, – я улыбалась ему, не думая о том, что вижу перед собой. Стараюсь не замечать того, что его лицо не похоже на человеческое. Пусть мне оно не нравится, не обязательно сразу к нему привыкать, можно полюбить душу, тогда внешность перестанет быть омерзительной (так говорили мне сопливые романтические истории, но так ли это на самом деле? Сможешь ли ты привыкнуть к уродству?).

– Доброе утро, Кристина, – он вновь оглядывает меня с ног до головы, – я думал, у вас было время, чтобы привести себя в порядок, я очень долго вас ждал, даже успел сходить по магазинам, – я смущаюсь его словам, а потом краснею от негодования – сплю, сколько захочу! В моей голове мелькает фраза: «я же терплю твоё лицо, терпи и ты мою лень.». Я была готова разорвать себя на части из-за таких мыслей. Как я смела так думать? Я ужасна.

– А я не виновата, что полночи бодрствовала с вами, мне нужно больше пяти… шести часов? Сколько вы спали? – я скрестила руки на груди, Эрик протянул мне пакет.

– Вы правы, Эрику стоило вчера уложить вас спать пораньше и не пугать, – я беру пакет, и он уходит от меня, давая время переодеться.

– Спасибо… – шепчу я, возвращаясь в свою комнату. Мне показалось, что действительно не стоило выходить к мужчине в таком виде, да ещё и с такими детскими обидами.

В пакете были красивые тетради, чернила, перо, немного шоколада, платье, белье и… красивая красная роза. Я вновь испортила его сюрприз. От ощущений собственной никчемности я шмыгнула носом, игнорируя желание пустить слезу и стала приводить себя в порядок.

Из гостиной доносилась музыка – Эрик играл отрывок из «Свадьбы Фигаро», это была кавантина Барбарины, с которой мы начинали с ним заниматься.

Я надела новые вещи, купленные Эриком, и решилась выйти к нему. Он перестал играть, но не повернулся ко мне.

– Эрик, спасибо за то, что вы мне принесли, – я сажусь рядом с ним на стул у стола, где лежала скрипка, – роза очень красивая.

Он поворачивает голову в мою сторону, тянет руку, желая коснуться моей щеки, но вместо этого делает так, что в его руке волшебным образом появляется та роза, что была у меня в пакете.

– Я хотел подарить ее вам сам, но вы были не в настроении, – я принимаю розу, не в силах сдерживать улыбку, – хотите позавтракать… точнее уже пообедать, Кристина?

– Да, конечно… Эрик, простите меня за такой вопрос, но… когда вы проводите меня обратно в театр? – Эрик замирает на месте, сжимая кулаки.

– Кристина хочет вернуться в людской мир, потому что Эрик ей настолько противен? – он поворачивается ко мне, пытаясь коснуться, обнять, но вместо этого оседает на колени и упирается головой мне в ноги, держа в руках ткань платья, – не оставляйте бедного Эрика одного, моя дорогая Кристина. Эрик умрет от любви к вам!

– Я не собиралась! Встаньте! – на моих глазах наворачиваются слёзы, когда он падает на колени от безысходности, – на сколько дней вы приглашаете меня погостить у вас? – я будто вижу, как блеснула золотом радужка его глаза.

– Пять дней, – он ответил настолько быстро, будто готовился к этому вопросу.

– Пять дней? Почему?

– За пять дней Кристина привыкнет к Эрику и перестанет его бояться, она забудет, что видела под маской и вернётся к нему, – он молчал, смотря мне в глаза, – вернётся по доброй воле и не оставит его.

– Я с радостью погощу у вас пять дней, – соглашаюсь я. Медленно подойдя к нему, я с нежностью обнимаю его, снова чувствуя, как быстро бьется его сердце.

Он такой же человек, как и я, такой прекрасный внутри, но необычный снаружи. Прошу, Боже, дай мне сил справиться с этим и привыкнуть к нему!

– Если вы делаете это из жалости, то не стоит, – и тем не менее он обнимает меня в ответ, – Эрик не дурак.

– Да, вы далеко не дурак, Эрик, – я крепче обнимаю его, а потом отстраняюсь, держа за руку, – я думаю, мы вчера достаточно объяснились друг с другом – если я что-то делаю, то только по своей воле.

Он только кивнул и повёл меня в сторону кухни. На завтрак у нас были раки. Эрик не ел. Я странно косилась на него – он на меня. Было страшновато.

– Почему вы не едите? – я отрываю клешню от рака, откладывая ее в сторону, чтобы позже съесть.

– Не хочу пугать вас, – он отворачивается к еде, я понимаю, что он голоден.

– Прошу, перестаньте. Мой Ангел, если вы не станете есть вместе со мной, я подумаю, что вам противно есть, когда я нахожусь рядом с вами! – я не собиралась так думать, просто понимала, что после этой женской хитрости он приступит к еде, потому что просто не поймёт – серьезно я говорю или нет. Женщины чертовски непредсказуемы. Эрик берет рака в руки и приступает к еде.

Мне пришлось трапезничать молча и не смотреть в сторону своего суженого. Я не могла смотреть, как он облизывается на этих злосчастных раков, но смотреть, как он их ест – отдельный вид пыток.

Я скоро привыкну.

Из-за деформации рта половина его пищи вываливалась на тарелку. Аппетит пропал. Я с наигранной улыбкой утёрла рот и потянулась. Вдохнув больше воздуха, я посмотрела на него и улыбнулась. Он улыбнулся мне в ответ, протерев рот.

– Всё было очень вкусно, спасибо, – я не собиралась вставать, пока он не доест.

– Благодарю за совместный обед. Я никогда ни с кем не трапезничал, – он встал с места и забрал все тарелки, относя их в мойку, – Кристине все нравится?

– Да, мне все нравится, Эрик… почему вы раньше ни с кем не ели?

– Вы первая, кто так успешно скрывает за улыбкой своё отвращение к Эрику. Я вижу, вам неприятно, но вы стараетесь, другие даже не пробовали, – он моет посуду, а я закусываю губу, краснея. Все-таки догадался, – не краснейте, я не виню вас.

– Простите, просто мне нужно время, чтобы привыкнуть, как вы сами говорили. Какие у вас планы на день? – я хотела бы ему помочь с уборкой, но он не дал мне этого сделать, жестами приказав сидеть.

– Мы проведём урок музыки, а потом… будем делать все, что вы захотите, – Эрик подаёт мне руку, помогая мне встать из-за стола.

– Я чувствую усталость, вы не против, если я полежу в своей комнате? – я не вижу на его лице раздражения, но он явно не хочет со мной расставаться. Ему одиноко.

– Кристине противно общаться с Эриком?

– Нет, я устала, правда, просто хочу полежать, – я прижимаюсь щекой к его ладони, она холодная. Он прижимает меня к себе за талию, прикрывая глаза.

– Эрик может спеть Кристине колыбельную?

– Нет, спасибо, я хочу побыть в тишине, – он сжимает меня в объятиях, а потом отпускает.

– Как только отдохнёте, выйдите из комнаты, я буду ждать. Вечером мы можем выпить немного вина и обсудить одну интересную работу, про которую я вам расскажу, – я киваю головой и ухожу в свою комнату.

Эрик тяжело вздыхает, вновь оставаясь один.

***

К вечеру мне пришлось выйти из комнаты и вернуться к Эрику. Он сидел на диване и все это время меня ждал. Сейчас он что-то рисовал на бумаге, я подошла ближе.

– Можно посмотреть? – я кладу голову ему на плечо, заглядывая через него, что он рисует. Эрик выдвигает лист на свет, давая мне его рассмотреть. Там были изображены мы.

Я была очень четко прорисована спящей на кровати, а от него был лишь силуэт в маске.

– Это очень красиво… – я беру лист себе в руки, чтобы детальнее рассмотреть его творение. В глаза бросается самодельная сцена, стоящая в небольшой куче его работ. На сцене стояла фигурка, похожая на меня.

– Это тоже я? – он кивает в ответ, вставая со стула, – когда вы все это успели?

– Нет ни минуты, чтобы я не думал о вас, – он обнимает меня со спины, осмелев, я откидываю голову назад на его плечо, забывая про лицо. В памяти стёрлись страшные воспоминания той ночи, те разъярённые глаза, остались лишь каркасы этих воспоминаний.

– Эрик, вы настоящий гений, я бы никогда не смогла столько всего сделать, – я слышу, как он втягивает носом (тем, что от него есть) запах моих волос. Я не чувствовала, чем они пахли, но ему нравилось, потому что он уткнулся губами в мои волосы. Интересно, как он дышит?

– По сравнению с вашей красотой всё это становится не таким уж и удивительным, – я поворачиваю к нему голову, встречаясь с ним взглядом – его глаза очень красивы, но это все, что можно отметить в нем, – я люблю тебя, Кристина.

Я молчу, смущенно улыбаясь. Мне нечего ответить – я его не люблю.

– Может, позанимаемся музыкой? – его глаза, блестевшие надеждой, потухли, и он разомкнул объятия, садясь на диван. Мне было его жаль, но я не смогла его обмануть.

– Да, конечно, хотите послушать новости из театра? – я активно закивала головой, присаживаясь рядом с ним на диване. Он разлил токийского вина по бокалам.

– Естественно! – я скидываю туфли с ног, удобнее усаживаясь на диване, Эрик улыбается, а потом грустнеет, не знаю, почему.

– Публика безумно в вас влюблена, Кристина, все хотят видеть вас на сцене через две недели в главной роли… – он гладит меня по голове, я подсаживаюсь ближе, чтобы ему не приходилось тянуться через весь диван, – обещаю, что роль графини в опере «il Muto» достанется вам.

– Но я ведь плохо знаю её, – я попыталась возразить, Эрик вложил мне в руку бокал.

– Для этого вы сейчас здесь, моя маленькая Кристина. Я научу, но прежде предлагаю попробовать это вино. Какое вам больше нравится? – он внимательно следит за тем, как я отпиваю несколько глотков из бокала.

– Я никогда не пила, не знаю, – он улыбается и отворачивается от меня, отставляя бутылку. Как благородно, боится меня споить.

– Вам хватит бокала, чтобы насладиться его вкусом, – я киваю в ответ и залпом выпиваю весь бокал. Конечно же я знала, как нужно пить вино, в своём мире пила, но мне было очень интересна реакция Эрика. Он выхватил у меня из рук бокал и заставил что-то съесть, принеся с кухни, – нельзя так пить вино, Кристина. Неужели вы правда ни разу ничего не пили?

Я качаю головой в разные стороны. Практически не вру – Кристина ведь правда не пила.

– Вы совсем ещё ребёнок, – непонятно для кого он это говорит – в укор себе или мне? – давайте займёмся музыкой, пока алкоголь не захватил ваше сознание.

– Эрик, может, лучше завтра? А сегодня проведём это время вместе, вы обещали мне что-то рассказать.

И он рассказал. Рассказывал так, как не вещал мне никто – он шутил, показывал мне фокусы, подходящие к этому рассказу и, в принципе, очень интересно излагал. Мне показалось, что я влюбляюсь в его разговорную речь, которая никак не вязалась с уродливым лицом, эмоции на котором тоже выглядели своеобразно привлекательно.

Не скажу, что вино сильно подействовало на меня, но помогло мне не замечать его уродства. В голове промелькнула мысль, что можно всегда пить, но это не особо практично, так и алкоголиком стать не далеко.

– Эрик, вы так и не рассказали, что случилось с теми часами, – я села на колени перед ним на диване, внимательно рассматривая его лицо. Оно правда перестало меня пугать.

– Моё упущение, – он тянется за мою спину, чтобы что-то достать, как мне казалось, но вместо этого аккуратно подхватывает меня на руки, я смеюсь, – эти часы исчезли. Какой-то человек… дайте мне памяти припомнить… он унёс эти часы, но куда? – он несёт меня в свою комнату, открывая дверь ногой, – ох, вот же они! Эти часы! – я заливисто смеюсь.

– Эрик, вы украли часы из замка?

– Я не украл, я их взял, чтобы потом… вы смогли их увидеть, – он ставит меня на ноги, я могу подойти к часам и рассмотреть их поближе.

– Ну, раз взяли для благого дела – не преступление, – он усмехнулся и, встав позади меня, обнял. Было ощущение, что между нами появляется что-то большее, чем просто отношения, мне хочется крепких объятий, может, уснуть вместе, но он не торопит события, обходясь со мной очень… уважительно и нежно.

– Кристина, хотите завтра пойти со мной на свидание? – он говорил тихо, будто надеясь, что я не услышу. Боится отказа, это заметно.

– Да, хочу, Эрик, – он отстраняется от меня и крепко держит за руки, садясь на стул, – куда мы пойдём?

– В Булонском лесу очень красиво. Я бы хотел показать вам много чего интересного, – я киваю на его предложение.

– Тогда я пойду в кровать, чтобы скорее настало завтра.

– Я могу уложить спать? – я качаю головой в разные стороны, он все равно продолжает улыбаться.

– Спите спокойно, Эрик. Я хочу, чтобы мы оба выспались, – я обнимаю его, касаясь своей щекой его. Очень необычные ощущения – если не знать, какая мерзкая у него кожа, может быть приятно.

– Доброй ночи, Кристина.

– Доброй ночи, Эрик, – я оборачиваюсь на него около двери, он смотрит на меня все время, пока я не уйду.

***

После завтрака мы отправились в Булонский лес. Эрик вывел нас на улицу коротким путём, на улице уже ждал экипаж. Сколько денег ему потребовалось, чтобы отвести меня на это свидание? Как он их зарабатывает? Почему-то только сейчас я об этом задумалась.

– Вы сегодня очень молчаливая, – Эрик сидит напротив меня.

– Вам кажется, наоборот, я в предвкушении нашего свидания, – он улыбается, отвернувшись от меня. Я тоже повернулась в окно.

– Рауль? – я удивленно смотрю на лошадь, что скачет за нами в окне. Рауль тоже заметил меня в карете, выкрикнув «Кристина!», я совсем позабыла о том, что даже такими переглядками доставляю боль Эрику. Он резко захлопывает перед моим лицом окно кареты и рассерженно смотрит на меня.

– Эрик…

– Я это уже слышал. Друг из детства, – он кивает на мои слова, скрестив руки на груди, – как я мог поверить, что вы согласились на свидание со мной ради меня самого? Вы хранили надежду, что увидите своего Рауля!

– О чем вы, Эрик? – я хотела сесть рядом с ним в карете, но он не позволил, сказав, что ему тут тесно.

– Если бы Эрик только знал, как лжива Кристина, он бы не готовил бы ей это свидание.

– Когда-нибудь вы попросите прощение и возьмёте свои слова обратно, – я отворачиваюсь от него, закрывая глаза.

– Кристина, – я смотрю на него, – вы правда не хотели видеть его? И это свидание ради меня самого?

– Ради нас, Эрик, я очень хотела побывать с вами в этом лесу, – немного грустно отвечаю я. Эрик берет меня за руки и подносит к губам, что скрыты маской.

– Я так глуп и слеп, моя маленькая Кристина… простите бедного Эрика… вы все ещё хотите сидеть со мной? – он смотрит на меня, и я киваю головой. Остаток пути мы едем вместе, он обнимает меня одной рукой, перебирая длинные пряди моих волос.

========== Глава 5 ==========

Комментарий к Глава 5

Спасибо огромное за отзывы! Жду вашего мнения по поводу этой главы)

Была ночь пятого дня моего прибывания в обители Призрака Оперы. Мне не спалось. Я рассматривала узоры на потолке при тусклом освещении свечи, стоявшей на тумбочке.

Уже через час он отправит меня домой. Тоски по дому я сильно не испытывала, но и здесь мне находиться было душно – мне нужен был театр, другие люди, с которыми можно поделиться своими переживаниями. Эрику я не могу рассказать, как он меня пугает, я не могу рассказать, что у меня на душе, что у меня болит спина или показать мозоль на ноге, в шутку спросив, что со мной.

С Мэг у нас были доверительные отношения, мы советовались по поводу всего, даже самых неприятных вещей (болезней). Во время больных дней мы тщательно скрывали это, увиливая от репетиций (петь в такие моменты было запрещено, но не скажешь же ты директору-мужчине об этом!). Как о таком говорить с Эриком? Он едва ли знает что-либо о женском теле.

В дверь постучали. Я перевела взгляд на дверь.

– Эрик?

– Кристина просила разбудить ее сутра, Эрик пришёл, – я услышала ответ.

– Спасибо, одну минуту Эрик! Мне нужно одеться, – я подскочила с кровати и накинула на себя нужную одежду, пригладила волосы гребнем и потянулась, – входите, – он вошёл.

– Добро утро, – он рассматривает меня и грустит – не хочет, чтобы я уходила, – Кристин, когда вы придёте в гости к своему Эрику?

– Скоро… – уклончиво отвечаю я, заправляя постель, Эрик, хоть и стоит с расправленными плечами, кажется мне пристыженным ребёнком.

Я ненамеренно усмехаюсь и отворачиваюсь от него, отходя к туалетному столику. Мне было его жаль, правда, но я грезила мечтой скорее уйти отсюда.

Почувствовав на талии руки, я обернулась.

– Эрик? – он больно хватает меня за шею, заставляя смотреть в зеркало, – отпустите меня! – я кричу, дёрнувшись, но он лишь сильнее прижимает меня к столу, держа за горло.

– Когда я снова увижу вас в гостях?

– Через неделю, – шепчу я, боясь его гнева. Он слишком силён по сравнению со мной, у меня нет возможности что-либо сделать.

– Вы сказали через три дня, Кристина? Простите, в моем возрасте слух уже не тот, – поправляет меня Эрик. Мне хочется рассмеяться – музыкант ссылается на то, что у него нет слуха!

– Через три дня, – я согласилась.

– Когда вы находитесь в людском мире, я запрещаю вам… общаться с этим простофилей виконтом! Если хотите встретиться с ним – пожалуйста, у меня в театре.

– Эрик, вы не в праве…

– Я ваш муж, поэтому имею на это полное право, – я раздраженно вздыхаю, ноги немного подрагивают от страха, – вы меня услышали, Кристина? Все встречи с виконтом в моем театре! Если вы ослушаетесь, вы погубите его и себя!

– Услышала, – смиренно шепчу я, он выпускает меня из своих тисков, доставая что-то из кармана. Золотое кольцо.

– Пока вы носите его, мне будет спокойно, – он надевает мне кольцо на безымянным палец, – но как только Кристина снимет кольцо Эрика – её ждут большие неприятности! Наказания Эрика не миновать! Он обязательно узнаёт о предательстве.

Я начинаю плакать, опустив голову.

– Нет-нет, Эрик не хотел обидеть его маленькую Кристину! – он утирает мне слёзы рукой и гладит меня по голове как ребёнка, – вы обещаете быть послушной женой? Тогда Эрику не придётся наказывать вас.

– Обещаю, – произношу я, а в голове только и думаю о том, как бы выйти из этого безвыходного положения. Может, мне сбежать? Какая может быть жизнь с человеком, который не разрешает тебе… хотя… он не разрешает только то, чего боится. Кольцо – знак нашей вечной любви (скорее односторонней и легкой симпатии с моей стороны), а запрет на разговоры за пределами Оперы с виконтом… предосторожность.

– Тогда я могу проводить вас наверх, – он ведёт меня за руку к выходу.

Та же лодка, подвалы, множество коридоров – моя гримерная. Дверь за мной закрывается, и я падаю на колени на холодный пол. Пусть он видит, что я плачу из-за него, делая вид, что его здесь нет! Я делаю ему больно, но ничего не могу с собой поделать – я попалась в его ловушку. Мне остаётся лишь подчиниться.

***

Уже как три дня я работаю над ролью в новой опере, мне дали партию немого любовника Графини. Несмотря на то, что Эрик обещал мне роль главную роль, я не печалюсь – моя не менее прекрасна. Вряд ли Карлотта смотрелась бы на моем месте, она – ведущее сопрано, я лишь замена, что бы не говорил Призрак.

Три дня, а я все ещё ношу его кольцо и не предпринимаю попыток встретиться с виконтом, как бы мне не хотелось. Увы, только он сможет выслушать меня, хотя бы потому, что влюблён. Ему все равно, что льётся из моего рта – песнь или сплетни. Ему было бы очень интересно послушать о слабых местах своего соперника, но я не хотела предавать Эрика. Пусть он и был резок в нашу последнюю встречу, я скучала по его переменам в настроении, голосу, комнате и органу. С ним можно дурачиться, и он тебе ничего не скажет (если в хорошем настроении).

– Кристина, – я обернулась, увидев за спиной мадам Жири, – месьё попросил проводить его к вам, – я встаю со своего стула в гримерной и киваю мадам. В комнату входит Рауль, от неожиданности я оседаю обратно на стул, в страхе осматриваясь по сторонам.

– Крошка Лотти, ты не рада меня видеть? – он подходит ближе, чтобы обнять меня, но я увиливаю, отбегая к зеркалу, чтобы завесить его. Если Эрик увидит, что Рауль здесь – он убьёт его!

– Нет, что вы… – я краснею, не найдя оправданий своему поведению… – здесь нам быть нельзя! Пойдёмте!

Мне нужно было с ним объясниться, но не там, где у Эрика уши и глаза! Кажется, я начала понимать, почему прошлая Кристина не спала в гримерной – она боялась, что Голос за ней наблюдает. Она боялась его из-за того, что он может заметить ее грехи, я же боюсь его за его козни.

– Я не понимаю, Кристина! – он разводит руками в стороны, я призываю его к молчанию и, взяв за руку, скорее веду подальше от Эрика, – Кристина, мне кажется, что вы меня дурите, – он тоже перешёл на «вы», пусть так. Уж лучше он возненавидит меня, чем умрет. Я не отвечала, поднимаясь все выше и выше.

Последним этажом была крыша. Только там я спокойно выдохнула, отпуская руку виконта. Здесь Эрик не будет нас искать.

– Рауль, прошу, выслушай меня… не ищи со мной встреч… – он непонимающе смотрит на меня.

– У тебя есть муж? – он косится на мою руку, где было кольцо, – почему ты… вы сразу не сказали, что вы занятая женщина?

– Потому что… я пыталась рассказать вам про Ангела Музыки, а вы упорно старались затащить меня на свидание!

– Я думал, что ты шутишь. Кто этот Ангел? – он садится на каменное изваяние.

– Призрак Оперы. Он заставил меня обвенчаться с ним, – я слышу стон, доносящийся из-за колоны за моей спиной! Он здесь? Призрак Оперы здесь! О, Боже, от него не скрыться!

– Призрак Оперы? Кристина, это детские сказки! – он смеётся надо мной. Я расстроенно опускаю голову и ухожу, Рауль останавливает меня, хватая за руку, – прости, пожалуйста… расскажи, кто такой этот Призрак?

– Я не могу всего тебе рассказать, Рауль, но… – может, все-таки показалось, и Эрика здесь нет? – я боюсь за тебя. Если Эрик узнает, что я тебе что-то рассказала, он убьёт нас! Тебя… я не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал.

– Призрака Оперы зовут Эриком? – Рауль обнимает меня, я начинаю плакать. Эрик стоит за колонной и слышит наш разговор, я уверена.

– Прощайте, Рауль! – я вырываюсь из его объятий, он бежит за мной, – Рауль, прощайте! – показав ему запрещающий жест идти за мной, он останавливается. Я бегу к себе в гримерку, запираясь там на ключ.

Тишина и темнота в комнате. Может, все это – мое воображение? Эрик не слышал?

Меня крепко хватают за запястья, я понимаю, что это Эрик. Он берет меня на руки, я кричу, вырываясь, но он несёт меня обратно к себе. Сзади я вновь слышу крики Рауля, но он и понятия не имеет, куда я пропала.

– Эрик, прошу, отпустите меня! – я пытаюсь бить его, но он крепко держит меня.

Мне пришлось перестать сопротивляться… ничего не поможет. Мы молчали до того момента, пока он не принёс меня в мою комнату. Я первая подала голос.

– Эрик, я всего лишь хотела уберечь его, он мой друг… если я его и люблю, то как брата! – Эрик разбивает торшер, роняя его на пол со всей силы. Он ударяет кулаком об стену, издавая нечеловеческий рык.

– Тогда почему… почему, Кристина… почему?! – я отскакиваю в дальний угол кровати, боясь смотреть на него. Он в маске, но я помню то лицо, что скрыто под ней, – почему мадмуазель Даае не здоровается с ним, как со всеми? Если бы он был твоим другом, ты бы обняла его! Ты бы обняла его, как и всех! – он тяжело дышит, разбивая старые часы об пол.

– Эрик, я боюсь тебя! Прекрати! – я закрываюсь одеялом, боясь смотреть на него.

– Почему ты увела его с собой на крышу, боясь, что я буду подслушивать?! Почему ты увела его туда?! Отвечай! – он лезет ко мне по кровати, срывая с меня одеяло. Я вырываюсь, но Эрик лишь прижимает меня к кровати своим телом, оказавшись поверх меня, – ты – маленькая… – он ударяет кулаком по матрасу рядом с моей головой, – лживая Далила! – он сжимает мое горло, а потом отпускает, хныкая от боли, – будь проклята! Будь проклята, маленькая змея! – он скулит и рычит, продолжая что-то шептать. Я тихо плачу, зажмурив глаза.

– Кристина, открой глаза, – он просит меня, умоляет, но все равно не слезает с меня, – Кристина, моя дорогая, открой же их, скажи что-нибудь, – я открываю глаза.

– В-вы меня убьете? – я опять плачу, а он, беря меня на руки и, садясь на кровати, начинает успокаивать. На кой-черт мне его спокойствие сейчас, когда он чуть меня не придушил!