Текст книги "Фея поспешила (СИ)"
Автор книги: Хэленка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Жаль, что ты меня не пригласила, – с ходу предъявил претензию он.
– Извини. Я только закончила общение с омерзительной журналисткой, тут ты наезжаешь!
– Выпей, расслабься.
Аля перевела дыхание:
– Я не хотела тебя звать, – честно сказала она.
– Почему?
– Я бы не хотела, чтобы это видел хоть кто-то. Особенно тот, кто меня знает.
– Большинство гордились бы. Такие сильные чувства! Я взглянул на тебя другими глазами, – как показалось Але, говорил он с легкой издевкой.
– Какими?
– Ну, я конечно догадывался, что ты – женщина необычная, но только сейчас понял, насколько.
– О, Господи! Вот этого я и боялась! Все это просто отвратительно!
Домой она вернулась разбитой и сразу заперлась в комнате. Настроение было настолько плохим, насколько возможно.
«Когда-то уже было так же гадко, как сейчас» – подумала она, силясь вспомнить, когда и в связи с чем. Лучше было не начинать.
Глава 10
Несколько лет назад
Черт ее понес в тот день в мастерскую, да еще и без предупреждения! За такие выходки должно следовать наказание, и оно последовало. Когда приехала, дверь оказалась заперта, но у нее же ключ! Почему не хватило ума сразу позвонить мужу, почему она решила подождать его внутри? Впрочем, она была молода, наивна, да, чего уж там, просто глупа. Внутри она обнаружила Дэйвида собственной персоной, совершающего весьма недвусмысленные движения над стонущей женщиной, нахально возлежавшей на столе. Какой? Да, черт ее знает, Аля на нее даже не смотрела, единственное, что волновало ее, была мысль: как она могла поверить в то, что этого не будет? Он с детства трахал всех подряд, ничуть не смущаясь ее присутствия, зачем менять устоявшиеся привычки? Она не сказала ни слова, только посмотрела в расширившиеся от ужаса глаза мужа, развернулась и вышла, пока он не успел опомниться.
Домой она ехала на запредельной скорости, не отвечая на непрерывные звонки телефона, даже не проверяя от кого они. Не ставя машину в гараж, она за несколько секунд собрала сумку с самым необходимым и спустилась во двор, каждую секунду озираясь. Аля знала, что просто так ее отсюда не выпустят. Ей повезло: дома никого не было. Так же быстро она выехала за ворота и направилась в город дорогой, которой никогда не пользовалась раньше, чтобы не наткнуться на мужа по пути. Ее трясло, сердце билось как сумасшедшее, за происходящим на шоссе она с трудом следила и порадовалась, что дочь в городе и не приходится рисковать ее жизнью. В городе Аля направилась сразу к музыкальной школе, где как раз заканчивалось последнее на сегодня занятие Лали. Перед школой она увидела машину Дэйвида. Сердце остановилось.
– Поговорим? – он нахально уселся на пассажирское сидение ее машины. Аля молчала, стараясь не смотреть на него. Знала: если посмотрит, начнется истерика, она устроит скандал, он сможет заставить ее пойти навстречу, он всегда мог, это же ее Дэйвид.
«А вот и нет. Не мой. Гадко. Противно. Отвратительно. Я не хочу иметь ничего общего с ЭТИМ человеком» – вдруг поняла она и стала успокаиваться.
– Ты можешь что-то сказать? – холодно выговорила она.
– Ты перестала давать мне то, что нужно, хотя я имею на это полное право. Чего же ты хочешь?
Аля посмотрела удивленно. Он ее еще и пытается обвинить! Ну, да, в последнее время все больше сил уходило на Лали, еще больше, на клинику, но ведь он знал, что ей это нужно, что она не удовлетворится только ролью жены и матери, ей этого мало.
– Нормальные люди не трахаются каждый день после четырех лет брака, – заявила она.
– Нормальные люди об этом только мечтают, – согласился он. – Ты прекрасно знала, что мне это необходимо. Я пытался тебя уговорить, убедить, соблазнить, но ты думала только о своей гребаной работе. Ты мне не оставила выбора.
– Не вали с больной головы на здоровую! Это пустой, совершенно бесполезный разговор. Я не смогу быть с тобой. Мне просто противно. Это не вопрос: «простить, не простить», я физически не смогу.
– И что ты будешь делать? – с любопытством спросил он.
– Поживем пока с Лали в моей квартире.
– Ну, хорошо, у тебя две недели.
– На что?
– Подумать. Я дам тебе две недели, чтобы ты поняла, что поступаешь необдуманно. Думаю, будет правильно, если ты вернешь мою кредитку.
– Думаю, будет неправильно, если я вернусь к тебе ради твоих денег, – протягивая кредитку, заметила она.
– Ты же знаешь, я на все пойду, чтобы вернуть тебя.
– Убей меня и труп мумифицируй, – мрачно посоветовала Аля.
– Думаю, это не понадобится, – выходя из машины, сказал он.
Аля почувствовала облегчение, она ожидала худшего. Впрочем, как оказалось, зря она расслабилась.
Денег у нее не было. Вообще. Все, что зарабатывала клиника, она сразу пускала в оборот: покупала новые лекарства, оборудование, обучала персонал. Так что накоплений не имела совершенно, это ей было просто не нужно. Что такое не иметь денег, она давным-давно забыла и работала исключительно ради удовольствия. Она знала, что сама сможет довольствоваться малым, не испытывая особого дискомфорта, но Лали!
Всего три дня понадобилось, чтобы закончились деньги даже на бензин. Аля позвонила Князеву.
– Ты помнишь, что обещал на моей свадьбе?
– Я ждал твоего звонка.
– Мне нужны деньги.
– Знаю. Все знают. Аля, даже не пытайся, никто тебе помогать не будет, ты не права.
– Плевать, права я или нет! Ты говорил, что любишь меня, мне нужна помощь!
– Если я помогу тебе, ты мне этого не простишь. Тебе просто нужно вернуться и все.
– Слушай, мне ничего не надо, я в состоянии выжить без ваших денег, мне не на что кормить ребенка, я не могу возить ее на занятия! Пожалуйста!
– Не дергайся, что-нибудь придумаю.
Аля не ожидала, что Князев придумает именно это. Через час в ее квартире красовался Дэйвид с сумкой, полной продуктов.
– Твоя машина заправлена. Если ты будешь только возить Лали на занятия и домой, тебе хватит на неделю. Через неделю я заправлю ее снова. Продуктов достаточно на два дня. Только ей. Не тебе.
– Мне диета полезна. Лично мне твоя помощь не нужна, – не обращая внимания на злобное сверкание глазами, она ушла в другую комнату, пока муж общался с дочерью.
Еще через неделю закончилась оплата за занятия, и Аля пришла к заведующей детским садом, чтобы предупредить, что Лали больше не будет заниматься. Ее ждал сюрприз: Дэйвид внес деньги до конца учебного года. Отправив сообщение со словом «спасибо», она с чистой совестью отправилась в супермаркет, наконец, удалось выкроить немного денег на себя из дохода клиники. К концу второй недели она знала, что справится, даже если Дэйвид больше не будет помогать, даже если их жизнь с дочерью уже никогда не будет такой, как раньше.
«Ничего, все так живут, а у меня еще и не все так плохо. Мы прорвемся» – она не знала, что муж готовит тяжелую артиллерию.
Лали она не говорила, почему они не живут дома, почему не видятся с родными, придумывая разную белиберду, впрочем, малышке легко еще можно было задурить голову.
Ровно через две недели, когда она приехала забирать дочь с занятий, снова натолкнулась на машину мужа. Аля вышла, предпочтя общаться с Дэйвидом на улице.
– Ну, что, ты все поняла? – осведомился он.
– Что я должна была понять?
– Что ты ведешь себя глупо.
– Зато ты ведешь себя умно и, как я понимаю, обдуманно.
– Я позволил себе один необдуманный шаг, больше не могу.
– Ты имеешь в виду нашу свадьбу? – Аля решила, что поиздеваться в ее положении простительно.
– Нет, ты знаешь, что я имею в виду.
– Ты даже прощение попросить не можешь! Хотя, это и не поможет.
– Знаю. Я дал тебе две недели, вполне достаточно, чтобы сделать выводы.
– Ты хочешь развод?
– С ума сошла! Да у тебя на это нет никаких шансов! Я забираю Лали. Она будет жить дома. Ты можешь поехать с нами. На любых условиях.
Аля задохнулась, в ужасе не сводя с него глаз.
– Ты так со мной не поступишь! – прошептала она.
«Господи! Я-то думала, что живу в кошмаре, оказалось, что кошмар только начинается!».
– Ты же знаешь, если я сказал, значит, сделаю. Ты ведь поняла, что помощи ждать неоткуда. Есть комнаты для гостей... Собирай вещи, пожалуйста! Так будет легче и лучше.
– Хорошо... Ты заберешь Лали. Я приеду завтра вечером. До свидания, – она села в машину и сразу уехала, встретиться с дочерью в таком состоянии она не могла.
Але удалось проехать пару кварталов, прежде чем она обессилено остановила автомобиль и упала на руль, рыдая в голос. Завела двигатель она только через час, не успокоившись просто иссякли силы. Приехав домой, она залпом выпила полный бокал коньяка и уснула почти мгновенно.
Следующим вечером она впервые за две недели приехала в дом, который совсем недавно считала своим. Холодно поздоровавшись с родными, поднялась в детскую, весь вечер не отходя от дочери: сначала играли, потом Лали играла ей на фортепиано, потом Аля читала. Когда дочь уснула, спустилась и начала одеваться. В гостиной, будто держа вахту, перед выключенным телевизором сидел Дэйвид.
– Куда собралась?
– Домой.
– Я думал, твой дом – здесь.
– Я тоже так думала. И думала, что здесь моя семья. Я ошибалась.
Лицо Дэйвида потемнело:
– Может, не стоит так драматизировать? Зачем возводить все в абсолют.
Есть граница, перейдешь ее, очень сложно будет вернуться назад.
– Ты себя сейчас пытаешься убедить? Есть граница, перейдешь ее, возврата не будет.
Аля вышла и села в машину. Больше никто ее не останавливал. Все семейство просто разбежалось, не желая сталкиваться с ней.
«Ведь это не первый раз, когда они не помогают мне. А я все надеюсь, что не одна. Я полностью ушла из своей семьи, не имею особо близких друзей, и все время верю, что в этом доме мои друзья, все, самые близкие мне люди. Наверное, что-то со мной не так, если у меня такие друзья».
В этот раз она дотерпела до дома, прежде чем отдалась очередной серии рыданий. Еще бокал коньяка, и сон обеспечен.
Через неделю Аля почти привыкла к безумному расписанию: подъем в пять утра, чтобы успеть забрать Лали и отвезти ее на занятия, работа в клинике, снова два часа дороги, чтобы провести с дочерью вечер, возвращение в пустую жуткую квартиру, которая уже перестала казаться такой уютной, не раньше начала первого ночи, бокал коньяка, сон. То, что теперь она больше похожа на вампира из фильма ужасов, чем на нормального человека, не важно. Важно не уснуть за рулем, особенно, когда в машине дочь.
«Я слишком избалована. Моя жизнь в последнее время была слишком простой, слишком благополучной. Пора платить».
Аля не знала, что делать дальше. Пути назад для нее точно не было. Чем дальше, тем яснее она осознавала это. Она ничего не пыталась добиться, просто играла по заданным Дэйвидом правилам, даже не надеясь на выигрыш. Единственное, что ее беспокоило – каким будет его следующий шаг. Теперь она надеялась только на то, что он не запретит ей общаться с дочерью.
Всего неделя понадобилась, чтобы встретиться со следующим шагом лицом к лицу. Дэйвид не мудрил. Пока она сидела в комнате Лали, он просто вытащил из ее сумочки ключи и от машины и от квартиры.
– Что дальше?! – в бешенстве спросила она, открывая дверь в спальню, когда-то бывшую и ее тоже.
– Дальше ты успокоишься, примешь душ, и ляжешь спать. Это твой дом, что бы ты ни говорила.
– Да пошел ты!
Аля захлопнула дверь и вошла в единственную нежилую комнату на их этаже. Правда, там не работает отопление и нет постельного белья, достаточно наличия кровати и одеяла с подушками. От холода она никак не могла заснуть, так и пролежав, слегка стуча зубами, до самого утра.
Дэйвид еще спал, когда, приведя себя в порядок в гостевом душе, она пришла за ключами.
– Мне нужно на работу.
– Нет, не нужно. Или ты нанимаешь человека, который будет заниматься клиникой, или она будет закрыта.
– Клиника зарегистрирована на мое имя! – напомнила Аля.
– Ее закроют за нарушения. Сначала на время, потом отзовут лицензию, ты не сможешь работать, – спокойно позевывая, заявил Дэйвид.
– Ты мне мстишь?
– Что?! Нет! Я пытаюсь устранить все, что мешает нам быть вместе!
– Ты идиот? Твое блядство мешает нам быть вместе! Больше ничего! Ты хочешь запереть меня здесь? Никаких проблем! Я передам клинику Вере и не выйду отсюда, пока ты не вернешь мне ребенка и не обеспечишь ее деньгами. Дай ключи, мне нужно передать документы!
Аля воплотила угрозу в жизнь. Вера постоянно помогала ей в клинике и была хорошо знакома со всеми делами, поэтому много времени, чтобы ввести ее в дело не потребовалось. Покончив с этим, она приехала в дом, бросила в Дэйвида ключами от машины и заперлась все в той же комнате. Сейчас у нее был запас дополнительных одеял, постельное белье и сменная одежда, правда, жуткий холод в комнате мешал. Аля с детства не выносила низких температур, особенно ночью. Она не удивилась, что после третьей ночевки, почувствовала себя больной.
Аля не общалась ни с кем в доме, кроме дочери, не выходила к завтраку, обеду и ужину, она, вообще, не ела, спокойно довольствуясь водой. Голод, в отличие от холода, никогда не был для нее испытанием. Каждый день дочь, видно по совету взрослых, пыталась накормить ее и уложить спать с собой. Аля делала вид, что ест и упорно уходила каждый раз, когда малышка засыпала. Еще пара ночей и поднялась температура, лекарств и денег на их покупку не было, а просить о чем-либо она больше не собиралась.
Врача вызвали, когда она потеряла сознание, играя с Лали. Алю сразу увезли в больницу. У нее обнаружили воспаление легких. К несчастью, врач оказалась слишком внимательной, чтобы пропустить очевидные признаки депрессии.
Аля находилась в полусознательном состоянии, постоянные уколы и капельницы вызывали сонливость, и она не сразу поняла, проснувшись в очередной раз, что лежит в своей постели, в которую клятвенно обещала себе больше не возвращаться. Она села на кровати, слабость и головокружение были слишком сильными, но тело отчаянно возмущалось, требуя хотя бы минимального движения. Оно уже не выдерживало постоянного валяния в постели.
Аля оглядела комнату. Было пусто. Свет давал только тусклый ночник, за окном – темно. А, нет, не пусто, с дивана доносилось явное сонное посапывание, точно не мужское.
«Неужели у Дэйвида хватило ума держаться от меня подальше?» – удивилась Аля, она никогда не замечала, чтобы муж отличался особой осторожностью.
Она попыталась встать, слабость была не настолько сильной, как показалось поначалу. Раздраженно выдернув иглу капельницы из руки, она направилась в ванную, стараясь не шуметь.
«Вот бы еще и душ принять!» – помечтала, с удовольствием плеща холодной водой в лицо и чистя зубы. «Хотя, почему бы нет?».
Тут дверь открылась, и через зеркало она увидело пылающее гневом лицо Веры.
– Тебе кто разрешал вставать?! – запричитала та. От слишком громкого крика Аля болезненно поморщилась.
– Не ругайся, все нормально. Я вот думаю, может душ принять? – разворачиваясь и глядя на невестку честными глазами, поделилась идеей.
– Что?! Ты хочешь, чтобы Дэйвид меня убил?! Быстро в постель.
Аля не стала спорить, тем более, что свои силы она, похоже, переоценила.
– Сегодня какое число? – спросила, уже лежа.
– Двадцать девятое января. Год нужен? – Верка до сих пор злилась.
Аля посчитала, что целых пять дней выпали из ее жизни. Нет, она помнила, как ее привезли в больницу, как приходили врачи и родные, но все это слилось в смазанную черно-белую полосу, бессмысленную и пустую.
– Вовремя я очухалась, надо папу с днем рождения поздравить. Слушай, здесь еды никакой нет?
Почему-то сейчас она была в гораздо лучшем состоянии и настроении, чем до болезни. Глупой казалась обида на родных и все поведение последних дней. Уж отказываться от еды она точно больше не собиралась. А вот по отношению к «горячо любимому муженьку» появилась такая злость, что, будь он сейчас рядом, разорвала бы на части.
Вера принесла полную тарелку и с удивлением наблюдала, как Аля быстро уплетает.
– Что-то ты не очень на больную похожа, – протянула она.
– Ага, я прикидываюсь. Никому не рассказывай.
– А еще говорили, что у тебя депрессия. Безбожно врали!
– Надеюсь, никто не повелся и платить еще психотерапевту не собирается?
– Вообще-то, кто-то уже платит. Только не психотерапевту, а психиатру, – пояснила Вера.
– И что, мне назначено лечение? – настороженно протянула Аля. – Неужели, теперь всем откроется истина, что я псих?
– В этом никто и не сомневался. И да, тебе что-то колют.
– А я-то думаю, что это, такое настроение приподнятое, и страстное желание умертвить Дэйвида. Только способ не могу выбрать. Посоветуешь?
– Что-нибудь придумаем. Как тебе расчленение?
– О! Не ожидала от тебя такой кровожадности. Хорошо, что я единственный ребенок в семье, всегда подозревала, что от сестер надо ждать подвоха. Мне нравится. Поможешь его связать?
Вера удовлетворенно засмеялась, похоже, такая перспектива ее очень обрадовала.
– Тихо! – вдруг подскочила она. – Слышишь, кто-то идет? Если Дэйвид узнает, что ты вставала, он меня расчленит, а не я его.
Аля мгновенно укрылась, пряча руку и конец капельницы. Можно надеяться, что ничего не заметит, не врач же все-таки. Там видно будет, может, всунет обратно иголку, не зря же она столько лет на зверушках практиковалась. Она уткнулась лицом в подушку, пытаясь ровно дышать, притворяясь спящей. И как это Верка сразу определила, что это именно он?
Вера быстро исчезла из комнаты, судя по топоту, который услышала Аля, а Дэйвид, ни словом с сестрой не обмолвившись, по-хозяйски уселся на край кровати. Ах, ну да, это его кровать.
Аля сквозь ресницы рассматривала его. Дэйвид провел рукой над ее лицом как в замедленной съемке, будто хотел прикоснуться, но не решался ее потревожить.
«Правильно боишься, мальчик!» – продолжая обдумывать планы мести, чуть не высказала она вслух, но, вспомнив о безопасности Веры, сдержалась.
Пытаясь не выдать своего бодрствования, Аля спустя какое-то время, на самом деле, уснула.
Следующая неделя прошла примерно по такому плану: целый день Алю развлекали Вера, Лиза, Марина или Тася, а к вечеру, с очередным подарком являлся Дэйвид. Впрочем, начал он с малого, наверное, сэкономить надеялся, и в первый раз нарисовался с огромным букетом. Может, кого-то это и могло растрогать, но только не Алю и только не сейчас. Она даже не поленилась встать, чтобы вышвырнуть букет в окно. С того момента букеты летали ежедневно. Их сопровождали какие-то брэндовые шмотки (тоже мне, нашел, чем поразить воображение), украшения, и прочая, приличествующая случаю чепуха. Даже кольцо, сделанное специально для нее, полетело вслед за всем остальным. А ведь она всегда очень трепетно относилось ко всему, что делали люди своими руками, пусть даже не настолько удачно, как этот подарок. Впрочем, не сказать, чтобы она его особо рассматривала. Может, садовник найдет, продаст – сможет несколько месяцев не работать.
Но прошло время и отступила ненависть, исчезло отвращение, почти угасло негодование, в очередной раз Аля осознала, что не сможет принять на месте Дэйвида никого другого, что скучает и ждет его появления каждый вечер. Она надеялась только на правильный шаг с его стороны, не на открытый подкуп же реагировать! Пусть хотя бы попытается оправдаться! Это же так просто: извиниться, наплести какую-нибудь чушь, она уже готова была верить!
Впрочем, Дэйвид не только никогда не извинялся, он не признавал себя виноватым, даже если вина его была очевидна. Он не просил прощения и на этот раз, просто пришел однажды ночью, и она не смогла сказать «нет».
Они помирились, считайте ее сколько угодно дурой, и Аля даже пыталась убедить себя, что простила не только измену, но и попытки ее «перевоспитать», она никогда не вспоминала об этом. Не вспоминала вслух. Но помнила, хоть лоботомию делай, не могла выкинуть это из мыслей ни на минуту.
Глава 11
Спрашивается, зачем, было позволять себе такой экскурс в историю накануне? Как теперь исправить настроение, которое с вечера осталось на отметке "ниже не бывает"? Почему она постоянно стремится к самоуничижению или даже саморазрушению? И ладно бы только себя разрушала, почему тянет за собой тех, кто ее любит? Зачем мучить Ваню, и как долго он будет терпеливо мучиться? Не пора ли сделать шаг навстречу и попытаться жить долго и счастливо? Пусть даже недолго, но счастливо.
Но сегодня, как бы велико не было ее желание, Аля не смогла бы пойти навстречу, а все потому, что Князев со вчерашнего дня дома так и не появился. Марина, конечно, знала, где шляется ее сын, но спрашивать у нее не хотелось.
Аля вывела детей к реке, дни стояли достаточно теплые, чтобы можно было загорать, так что Лали с огромным удовольствием демонстрировала окружающему миру новенький купальник. Дани развлекал себя и маму с сестрой тем, что сидя на покрывале, выкидывал за его пределы игрушки одна за другой, а когда они заканчивались в пределах досягаемости,громким воплем сообщал, что пора наводить порядок. Когда малышу надоела незамысловатая игра, он мгновенно заснул – у Дани все происходило быстро: он быстро просыпался, быстро засыпал, быстро ел и быстро переходил от хорошего настроения к плохому и наоборот. Лали вздохнула с облегчением и потребовала обучить ее плетению венков. Аля сама была не большим мастером в данной области, и учиться пришлось вместе. Когда растрепанные украшения из одуванчиков заняли свои места на головах матери и дочери, младшая решила, что такую красоту нельзя не продемонстрировать Ване. Аля со вздохом протянула свой телефон: кто его знает, этого Ваню, как долго еще он будет в загуле и когда порадует своим присутствием.
Как и ожидалось, их не осчастливили: Князев пообещал приехать вечером, но поздно. Але в очередной раз вспомнилась (не сказать, чтобы добрым словом) Даша с ее манерой придвигаться к Ивану при разговоре как можно ближе, в то время как с другими она строго соблюдала дистанцию. Да, уж! Жалкое зрелище: невестка, ревнующая деверя. Больная на всю голову собака на сене!
От самокопания отвлек внезапно поднявшийся прохладный ветерок, заставивший спешно собирать вещи и перемещаться в сторону дома. А там ждал маленький сюрприз: без объявления войны внезапно нагрянули в гости оба брата Али. А чтобы не заскучали хозяева, прихватили с собой целую компанию друзей. Ну и прекрасно! Никого в их доме нашествия гостей не смущали, тем более, таких. Так что больше в этот вечер она не вернулась к глубокомысленным размышлениям философского и не очень характера, не до того было.
Когда гости уехали, Аля отправила всех домашних отдыхать, оставшись разгребать беспорядок в полном одиночестве. Опять же, помогает от лишних мыслей. Она присела перед посудомоечной машиной, пытаясь распихать грязную посуду как можно аккуратнее, когда на плечи ей легли тяжелые горячие руки. Чтобы не приземлиться на третью точку, Аля вскочила и врезалась головой в подбородок Ивана. Ну, а кто еще мог подойти так бесшумно, что она до последнего мгновения не знала о его присутствии. Князев вскрикнул и отшатнулся.
– Прости, пожалуйста! Больно? – Как же стыдно! Ну что она дергается, как школьница на первом свидании?!
– Я тебя испугал? – придя в себя, спросил он.
– Нет, я не испугалась. Я... не знаю, какое слово подобрать, – Аля не отводила взгляда от его глаз.
– Что случилось?
– Где ты был? – хотела задать вопрос равнодушно, но кого из здесь присутствующих ей удастся обмануть?
– Дела, – и ухмылка во все лицо. Интересно какие же дела могут такую ухмылку вызвать? – Я вчера поздно закончил, остался в городе. Ты волновалась?
– Волновалась. Мне было неприятно.
– А, так ты ревновала? – Аля промолчала, отвернувшись, чтобы он не мог ничего прочитать по лицу. – Спросила бы Марину, я ей звонил.
– А мне не звонил...
– Ты же сама не разрешила, – насмешливый взгляд и ни малейшего понимания. – У нас были гости? Не устала?
– Мои мальчишки. Да, я пойду наверх.
– Мне кажется, ты слишком сильно устала. Уууу, сколько ступенек... Нет, ты точно сама не справишься! – Ванька подхватил ее на руки. – Пора садиться на диету – если бы нужно было на третий этаж, я бы не справился.
– Это тебе пора спортзал посещать – совсем захирел. Где твои бицепсы-трицепсы? И вообще, поставь меня на место! Куда потащил?! – Аля, было, подумала, что немного сопротивления не повредит, но, пребольно задев ногой поручень лестницы, притихла, опасаясь серьезных травм.
– В спальню! – голосом коварного соблазнителя из черно-белого кино сообщил Князев, ничуть не сомневаясь в правильности своих действий.
– Может, не надо?
– Надо!
– А может...
– Заткнись уже! – грубость слов смягчила нежная ласкающая улыбка. Эта улыбка была последним, к чему подходили слова «нежный», «ласковый», «мягкий». Все, что происходило позже, можно было описать словами: «безудержный», «дикий», «грубый», «животный», «страстный», «невероятный», «потрясающий».
Сколько раз Аля повторила, прошептала, выкрикнула его имя, сколько раз она сдержала стон и сколько раз не смогла, сколько раз животный крик был поглощен его поцелуем, сколько времени прошло, и что такое вообще это было? Жаль, но прекрасную сказку прервала жизнь.
– Даня? – наполовину вопросительно, наполовину утвердительно прошептала Аля, все еще хриплым срывающимся голосом.
– Не дергайся, я схожу, – Ваня уже натягивал джинсы.
– Без вариантов! Даже если бы я смогла встать, поднять ребенка я точно не в силах, – это не было преувеличением: оторвать от постели руку или ногу казалось совершенно невозможно.
– Принести что-нибудь?
– Себя. И воды, – Аля уткнулась лицом в подушку. Глупая блаженная улыбка не покидала ее лица. Хорошо, никто не видит.
Князев вернулся очень быстро – общаться с детьми любого возраста он умел. Его обожали, беспрекословно повинуясь.
– Я пойду, – сообщил он, протягивая запотевший хрустальный стакан.
– Куда это? – опешила Аля.
– К себе, – он ждет, когда начнут уговаривать остаться?
– Что еще за новости? Ты вечно пытался проникнуть в мою комнату всеми правдами и неправдами, а когда я хочу, чтобы ты остался, ты заявляешь: «я пойду»?! Так нечестно! – возмущение Али было совершенно искренним.
– Хочешь, чтобы я остался?
– Тебя это удивляет? – она ничего понять не могла.
– Только не говори, что тебе понравилось! – да что с ним не так?
– Понравилось... – настороженно выговорила Аля. – А что, не должно было?
– Тебе не было больно? – о, Господи, детский сад!
– Кто обещал, что мне всегда этого будет не хватать? Не страдай фигней, все прекрасно. Ты совершенно невероятный!
– Да? Прямо таки невероятный? Эй, когда это я такое говорил?!
– Не важно. Только, знаешь, не поеду я с тобой в Грецию.
– Почему?
– А как на пляж мне ходить, я же к утру вся синяя буду. У меня синяки по месяцу держатся, не меньше.
– Тебе синий всегда шел. Ладно, не плачь, подарю тебе закрытый купальник! – неужели ему удалось расслабиться?
– Мне нужен скафандр, а не купальник с твоими порывами.
– Так ты все-таки чем-то недовольна? – вопрос с угрозой в голосе.
– Недовольна! Мало!
– Ах, тебе мало?! Смотри, не пожалей!
Аля взвизгнула, снова оказавшись прижатой к кровати горячим телом.
Этой ночью заснуть так и не удалось: слишком долгое время, погрязнув в постоянных разборках и выяснениях отношений, они не могли просто поговорить. Только сейчас она поняла, насколько не хватало этого общения, как она скучала без него, хотя он и находился совсем рядом. Болтали, пока не запищал будильник.
– Ты куда-нибудь собираешься? – удивился Иван. – Мне кажется, ты не в самой лучшей форме. Может, отложишь дела?
– Я в прекрасной форме, только спать хочу. Мне надо на работу ненадолго, но обязательно. Только можно, я сначала один вопрос задам?
– Задавай! – великодушно позволил он.
– Где ты провел ночь?
– Ночевал в твоей квартире, я очень поздно освободился. И это я уже говорил.
– Один?
– Да, один, один. Не бойся, со мной никогда не будет, как с Дэйвидом, ни в плохом, ни в хорошем смысле. Я тебя отвезу – еще заснешь за рулем.
– Да ты сам не спал! Можно же вызвать такси, – настроение мгновенно стало еще лучше.
– Ничего, я привык. И у меня созрел коварный план: давай детей на пару дней Нине подбросим?
– Ты и правда чрезвычайно коварный тип. Думаешь, она выдержит?
– Ничего, их там много, пусть помучаются.
– Ладно, я могу согласиться, но с одним условием: когда вернемся домой, у меня будет восемь часов спокойного полноценного сна!
– Конечно! – никакого доверия это «конечно» не вызвало. А ведь зря! Как только они вернулись домой, Ваня поднялся в мастерскую, а Аля порадовала себя встречей с любимой кроваткой. В одиночестве, может, и было чуть неуютно, зато никто не помешает.
Але снова снился этот сон. Она прекрасно знала, что это сон и, к сожалению, прекрасно знала, что будет дальше. Всегда одно и то же: они идут с Дэйвидом, взявшись за руки по берегу реки, молчат, он улыбается, но даже не смотрит в ее сторону. И, вроде, ничего страшного не происходит, если бы не удушающее желание прижаться к нему, вдохнуть родной запах, провести рукой по волосам. Даже во сне Аля знала, что проснется, истерически рыдая. Как всегда в этом сне, Дэйвид разжал ее руку и пошел вперед, оставляя ее, и как всегда у нее не было сил следовать за ним. Аля резко открыла глаза и поднялась на постели. Рядом спокойно сопел Князев, она и не слышала, когда он пришел. Она встала тихонько, умылась, накинула что-то из домашней одежды и спустилась на кухню. Часы показывали десять минут первого, судя по всему, ночи. Аля поставила чайник, бросила в чашку пакетик Гринфилда и замерла. А ведь истерика не состоялась! Она сразу поняла, что что-то не так, как обычно, но не сразу осознала, что именно. Ей было хорошо во сне! Тот самый кошмар, мучивший ее столько времени, превратился в прекрасный сон, хотя ничто в нем не изменилось. Изменились только ее ощущения, только ее отношение, и все стало по-другому. Неужели она сможет, наконец, отпустить Дэйвида и успокоиться сама? Кажется, сможет. И, кажется, она уже это сделала.
– Ты что здесь делаешь? Как же восемь часов сна? – Аля даже слегка подпрыгнула от неожиданности.
– Постарайся ходить громче, ты вечно меня пугаешь. Чай будешь?
– Буду ужин из трех блюд.
– Не поздновато для ужина? Ты что, не ел, когда приехал?
– Неа, ждал тебя. Мне одному скучно.
– У нас в доме есть возможность остаться одному? А если бы я спала до утра?
