Текст книги "Зона поражения (СИ)"

Автор книги: Хелен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 12. В страну далече

Утром Кирилл смутно помнил, что разговаривал с Костиком. Морды друг другу не били, и, упаси боже, не трахались. Но, поняв, что это скорее печалит, чем радует, решил, что надо сваливать, да побыстрей. Прицепиться тут точно не к чему: деньги несут и пашут на общину по доброй воле, а что старца считают богом – это, скорее, к психиатру. Даже если оба «несчастных случая» подстроены – не докажешь. Нужно рыть по третьему, а для этого сидеть в скиту и пускать слюни на местного гуреныша не обязательно. Но только Кирилл решил напроситься на аудиенцию, как старец сам вышел на крыльцо и обрадовался ему, как родному.

– Как кстати! Наташенька, отдохни. Мы с Кириллом погуляем.

Наташа молча вернулась в дом.

– Магдалина? – спросил Кирилл, поддерживая старца на лестнице.

Тот улыбнулся и покачал головой. Они медленно побрели в сторону беседки.

– Можно и так сказать. Кирилл, вы уже давно живете с нами. Вместе молитесь, вместе трудитесь и преломляете хлеб. Семья приняла вас. Не хотите ли вы принять ее? Стать посвященным?

Кирилл напрягся. Похоже, старец решил, что зря его кормит. Пора и пользу приносить, Кирюша, дружочек. Ладно, он все равно собирался валить.

– Посвященным во что?

– Вы слышали про Второе пришествие?

Разумеется, слышал. Мама читала ему Апокалипсис на ночь вместо сказок, попробуй забудь.

– Это когда вернется Бог и всех будут судить?

– Бог уже здесь и собирает верных. Уверовавшие – спасутся, отвергнувшие спасение снидут во ад.

– А как же: «Не ходите, если вам скажут, что он в пустыне»?

Старец покачал головой:

– Матфей ошибался. Я Пастырь добрый и собираю достойных и чистых.

– А остальных?

– На их голову падет.

Кирилл поежился и заставил себя выпрямить спину. Рядом с невысоким старцем тянуло сгибаться и кланяться. И фанатиком он не выглядел. Вот Костик – горел и давил, а старец ждал ответа, спокойный и собранный, уверенный в своей правоте.

– А вот у меня соседка есть, пенсионерка, троих усыновила, подняла, всем помогает, но к вам не ездит. Значит – не спасется? Тоже в ад?

– Увы.

– И не жалко людей?

– Конечно жалко. Но каждый выбирает путь сам. Что выбираете вы? Спасение или смерть?

Кирилл передернул плечами: на секунду показалось, что в спину целятся, и от ответа зависит, спустят курок или нет. Совсем нервы стали ни к черту с этими психами.

– Я же могу уйти?

Старец медленно кивнул:

– Можете. Иуда тоже ушел с Тайной вечери, но это не принесло ему добра.

– Ну, сам я не повешусь, разве что кто-то поможет.

А ведь действительно, могут помочь. «Апостолы», к примеру, ребята спортивные, да и Ростик в неплохой форме. Старец укоризненно вздохнул:

– Ну что вы, Кирилл. Если хотите уйти, Семья будет горевать о вас и молиться. В миру отрекшегося от благодати ждут беды, болезни и горе, но блудный сын всегда найдет любовь в отчем доме. Милосердие мое безгранично. Помните об этом в стране далече и возвращайтесь.

Он уже собрал рюкзак и присел «на дорожку», проверяя, не забыл ли какой мелочи, как дверь стукнула в стену и снова захлопнулась.

– Уезжаешь? – Костик хмуро оглядел комнату. – Почему так внезапно?

– Внезапно? – удивился Кирилл. – Ты же сам меня отсюда выпроваживал. Вот и еду.

– С отцом говорил? – не принял подначки Костик.

Он выпрямился и построжел – перестал валять дурака.

– Говорил.

– И?

– Ну что ты от меня хочешь? Чтобы я серьезно поверил в его бредни? Я вам не Леночка! Вот ты сам веришь, что он – бог? – Костик смолчал – Во-от! И что мне, в ножки ему кланяться, Господом называть? Да вам сюда надо бригаду психиатров вызвать!

– Не уезжай. Завтра Саня с Настей приедут, поможешь их тут устроить.

– Куда устроить? Зачем?

– У них отпуск, здесь поживут. И Дарья будет. Погуляем, поговорим…

– Зачем вам пятый лишний? Да и старец четко сказал…

– Оставайся.

– Чтобы выгнали силой?

Костик перебил:

– Я, по твоей логике, получаюсь сын божий. И отец дал мне власть и суд творить. Вот я и творю. Ты тут живешь, на исповеди был, на моления ходишь. Никто не станет спрашивать: ты уже наш.

– Да уж, исповедь…

Кирилл передернулся, отводя глаза от ухмыляющегося Костика. Стыдно было до сих пор.

– Что было в молельне, остается в молельне. Ну так что? Останешься?

Вот же настырный.

– А старец? – Костик отмахнулся. – Да зачем я тебе нужен?

– Скучно тут. Нормальных людей нет, поговорить не с кем.

Кирилл сморгнул и обнаружил Костика прямо перед собой, тот смотрел вверх распахнутыми глазами, как будто видел что-то прекрасное, и счастливо улыбался. Нет уж, нафиг, надо уносить ноги.

– В городе полно нормальных. Сам отсюда никогда не хотел свалить? Попробуй.

– Ой, Кирюш, это ты меня с собой зовешь, да? – заюродствовал Костик. – А мы поженимся? А жить где будем, у тебя? А…

Кирилл аккуратно отодвинул его за плечи. Что за мелкая пакость? Только заговоришь, как с человеком, сразу начинает кривляться.

– Прости, Костик, я еще не отошел от развода. Травма, алкоголизм, все такое. И отпуск кончается.

– Поматросил, значит? – фыркнул Костик. – А как же списки?

– В твоем возрасте пора уже не верить всему, что говорят чужие дяденьки.

Костик пожал плечами.

– Ладно, злой полицейский, как знаешь. Если что – возвращайся.

– Про блудного сына мне уже твой отец рассказал, так что не трудись.

Костик по обыкновению хлопнул дверью.

Кирилл хотел уйти по-английски, но провожать его собралась вся «семья». Снова обнимали, звали приезжать, навещать почаще. Так и кружились вокруг, пока не разлетелись в стороны, как рыбки, вспугнутые акулой. Костик на акулу был не похож, но что-то в улыбке намекало на острые зубы.

– Отец передал благословение в путь.

– Спасибо.

Еще постояли, Кирилл вскинул на плечо рюкзак и вышел из терема. Нужно было успеть к паломникам и напроситься в автобус, а он шел, пиная опавшие листья, и не хотел торопиться, как будто правда уходил из дома «в страну далече», оставляя друзей и родных. Надо же, как привык.

На работе встретили буднично, как будто Кирилл и не уходил. Только начальство вопросительно подняло брови.

– Без толку там сидеть. Да и хреновый из меня Штирлиц.

– Ну, что-то же ты узнал, – утешил Руслан.

– Узнал. Что такое отпуст, кто с кем спал, у кого муж богатый. Очень тайная информация. А уж как поможет найти злодеев и дела закрыть!

– Расслабься, – сочувственно посоветовал Руслан. – Закрыли уже.

– Что закрыли?

– Два дела закрыли – Крылова и бухгалтера. Я вчера подписал.

– Два закрыли? – в голове что-то забрезжило. «Одно осталось»? Не приснилось, значит? – Блядь! Дарья!

Руслан озадаченно почесал бровь карандашом:

– Почему Дарья – блядь?

– Потому что больше некому! А я думаю, что он хвостом метет? «Солнышко!»

– Поясни.

Кирилл пояснил. Наверное, излишне жестко. Но, встреть он сейчас это «солнышко», белокурую головку точно бы открутил.

– То есть, ты думаешь, она ему все сливает? Ладно…

Руслан мечтательно уставился вдаль. Выдумывает, небось, новую комбинацию, режиссер хренов.

Кирилл встал, дождался рассеянного кивка и пошел к себе. Пока он отдыхал, наверняка горы мусора накопились. Пора разгребать макулатуру, да и отчет написать. «Как я провел отпуск».

– Деев, к начальству!

Кирилл выключил компьютер и потянулся, разминая спину. Что там еще Русу приспичило?

– Вызывал?

Не отрываясь от экрана, Руслан поманил рукой:

– Иди, глянь, чего ребята нарыли.

На снимке в каком-то клубе Костик стоял рядом с высоким парнем.

– Это кто?

– Не узнаешь? – Руслан был так взбудоражен, что чуть не подпрыгивал в кресле. – Наши потерпевший и фигурант.

– Ну, были они знакомы. И что?

Кириллу почему-то не нравилась фотография. Стояли оба слишком близко друг к другу, Костик щурил подведенные глаза (вот же клоун, спер у Васи подводку?) улыбался, но Кирилл, зная его, видел – был зол настолько, что улыбка вот-вот расползется в знакомый оскал.

– А ты на кофту его посмотри. А? Мало того, что были знакомы, на нем еще тряпка, кусок от которой у потерпевшего в кулаке. Все! – Руслан откинулся в кресле и удовлетворенно выдохнул. – Есть контакт! Теперь не отвертится.

– Точно эта кофта? Ее нашли? Проверили на микрочастицы? Откуда вообще эта фотка? Через месяц после начала следствия?

– Девица, которая их снимала, уехала в отпуск. Недавно вернулась и выложила кучу всего в инстаграм. Паша случайно заметил, просто повезло.

– Повезло…

Кирилл даже не удивился. Наверное, подсознательно был готов к такому повороту.

– Звони и вызывай на допрос.

– А если сбежит?

– Может. – Руслан почесал в затылке. – Значит, бери повестку и дуй туда, а я пока подготовлю материалы.

– Будем задерживать?

– Сначала поговорим.

– Я поприсутствую?

Руслан задумчиво уставился на него, прищурился, потер нос.

– Посмотрим. Поедешь – Пашку с собой возьми, мало ли что.

Кирилл вышел в коридор, достал телефон, рассеянно погладил экран и убрал обратно. Брат он или не брат? Пустят в скит, никуда не денутся. Интересно, Иуда так же паршиво себя чувствовал? Но Костик точно не Иисус, и ему есть, что предъявить, так что совесть Кирилла чиста.

Глава 13. Дева в беде

– Кирилл! Ребята, Кирилл приехал!

Теперь его встречали, как Деда Мороза, вот только вместо мешка с подарками в кармане лежала бумажка с печатью, и рука сама ныряла туда – проверить, не испарилась еще? Шуршит? Ждет? Кирилл заставил себя собраться. Это его работа, чего тут стыдиться? Того, что Костик – двуличная мразь и, может быть, убийца? От таких нужно избавлять общество, даже если общество – чокнутые сектанты.

– Кирилл! Мы скучали!

Вокруг снова был хоровод любви. Даже неудобно перед Пашей, но тот молчал и с любопытством оглядывался.

– Где Костик?

– Костик у Господа, – ответила Даша. – А что…

– В кабинете? Пошли.

Перед ними расступились и пристроились следом. И пошли – впереди Кирилл, за ним – Пашка, следом Даша, Эмиль, Леночка, кто-то еще. Так и лезли по ступенькам, этаким крестным ходом. Стучаться Кирилл не стал, они с Пашей вошли, остальные остались за дверью.

Старец с келейником одновременно подняли лица от ноутбука. Костик выпрямился и шагнул назад, почти скрываясь за спинкой кресла.

– Здравствуйте, Кирилл. Рад вас видеть! Вы с другом сегодня?

– Добрый день, Евгений Виленович. Это мой коллега.

– Лейтенант Петров, – представился Паша.

– Добро пожаловать.

– Мы, собственно, по делу, – продолжил Кирилл. – И не к вам. Гражданин Биевский…

Он вытащил и развернул повестку, протянул ее в сторону Костика. Старец встал.

– Что это?

– Повестка с вызовом на допрос. Свидетелем.

Свидетелем Костик явно будет недолго, но старец тер левую сторону груди, и Кирилл его неожиданно для себя пожалел.

– Когда?

– А вот сейчас и поедем, – заявил Паша. – Видите, как удобно, прямо до места подвезем.

Костик все-таки взял повестку, но смотрел не на нее, а пялился на Кирилла. Тот на всякий случай отвернулся, но продолжал чувствовать на себе тяжелый, почти осязаемый взгляд. Очень хотелось поднять глаза и узнать, как он смотрит: с ненавистью, осуждением, а, может, страхом? Да, наверняка со страхом. Он ведь знает, что виноват.

– Вы переодеваться будете или прямо так, в рясе поедете? – продолжал излучать добродушие Паша.

Костик расстегнул пуговку на вороте, потянул пояс, задергал полу, в полголоса выругался. Кирилл следил за его руками, чтобы не поднимать лицо. Почему-то представилось, что сейчас он скинет подрясник, а под ним ничего нет. Или эта самая кофта. Ну что он возится?

– Что там у тебя?

– Крючок, сволочь, застрял.

Кирилл машинально дернул Костика на себя, нащупал крючок на боку, отцепил. Паша удивленно хмыкнул, и тут старец начал сползать на пол.

– Эй! Что такое?

Костик обернулся, кинулся к старцу и заорал:

– Вася!

Кто-то сунулся в дверь.

– Вася! Наташу! – прокричал Костик.

У входа начался шум, кто-то толкался, кого-то звали. Кирилл распахнул дверь и рявкнул:

– Пропустите врача!

Наташа с чемоданчиком протискивалась сквозь толпу. Втянув ее в комнату, Кирилл огляделся и сел на стул: они тут явно надолго. Костик звонил в Скорую, Паша жался к стене рядом с остановившимися часами, забытая повестка валялась на полу.

Приехавшая фельдшер ругалась на лестницы, но обрадовалась, когда нашлось достаточно человек, чтобы нести носилки. Ростик, «апостолы» и Эмиль спустили старца вниз и уложили на каталку. Наташа поехала с ним. Кирилл проследил, как отъезжает Скорая, дождался Пашу с Костиком, усадил в машину. Костик так и поехал – в расстегнутом подряснике, с рюкзачком, всунутым в руки Васей. Ростик, стоящий поодаль, приобнял ее и пророкотал:

– Еленочка, а не поздно ли вашего супруга побеспокоить?

Леночка потянула из кармана телефон. Кирилл сел в машину и хлопнул дверью. Его теперь демонстративно не замечали и это почему-то было обидно. Ведь никогда же он не принимал всерьез сектантские нежности, а вот поди ж ты. Смотрят мимо, как будто он прозрачный. Даже Вася, наткнувшись, просто обошла.

Зажатый между Кириллом и Пашей Костик сосредоточенно сверлил взглядом темный экран. Паша покосился, но отнимать не стал, а Кирилл поймал себя на том, что не сводит взгляда с побелевших пальцев. Так и ехали.

На ступеньках УВД в Кирилла влетел Руслан.

– Ты куда? А допрос?

Руслан замахал руками:

– Сашку рожать увезли! На два месяца раньше.

– А свидетель?

– Давай сам. Или отпускай, вызовем еще раз.

Паша переглянулся с Кириллом и почесал в затылке:

– И что делать будем?

– Сейчас решим. Биевский, пройдемте.

Паша остался внизу, на лестнице было пусто. Время к вечеру, какой уж тут полноценный опрос, провозились они со Скорой. Костик все еще не сводил глаз с телефона.

– Как там дела? – неловко спросил Кирилл.

– Пока молчат. Наташа должна написать, когда станет понятно.

– Ясно.

Они свернули в коридор. Костик неожиданно выпрямился и сунул руки в карманы. Кирилл выругался про себя: навстречу шла Дарья. С сумочкой, ключами от машины в руке, явно собралась домой. Вот сейчас начнутся расспросы. Но Дарья скользнула по ним взглядом, посторонилась и пошла дальше. Неожиданно. Разругались, что ли?

– Что ты ей сделал? – спросил Кирилл уже в кабинете.

Костик уселся на стул, подобрал полы подрясника и пожал плечами.

– «Тогда он начал клясться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух».

– Даже так? Ты с собственной значимостью не перебираешь?

Костик не слушал: скрючился на стуле и с кем-то быстро переписывался. Как у себя дома!

Кирилл почувствовал, что заводится.

– Ну что, гражданин Биевский, поговорим?

– Не, – мотнул головой гражданин, не отрываясь от экрана, – я не буду разговаривать без адвоката.

– Ишь ты, какой образованный. У нас не допрос, просто беседа. Видишь, я даже протокол не веду.

– Я не хочу беседовать.

– А придется. Иначе я тебя задержу на трое суток и посажу к бомжам.

Костик поморщился и скинул рюкзачок на пол.

– Ну, ладно, злой полицейский, чего тебе?

Как Кирилла бесил этот снисходительный тон! А Костик еще и презрительно щурился, так и хотелось обломать рога.

– Ты его знал?

Фото из паспорта было в меру уродским. Костик вгляделся и покачал головой:

– Нет.

– А так?

Снимок из бара Кирилл показал не целиком, по плечи, но оба стояли близко, и потерпевший Костика приобнимал.

– Не помню.

– Как это не помнишь?

– А ты каждого помнишь, с кем в баре пил?

Телефон неожиданно зазвонил. Кирилл слышал, как в трубке что-то быстро рассказывает Наташа. Костик угукал, ответил «Скоро буду» и отключился.

– Мне пора.

– Сидеть! – рявкнул вконец разозленный Кирилл. – Ты оборзел? Кто тебя отпускал?

– Ну так отпускай! – так же зло огрызнулся Костик. – Мне надо к отцу.

– Поговорим и пойдешь. Сел быстро!

Костик свалился на обратно на стул и уставился прямо в глаза, но Кирилл был на взводе, пусть хоть дырку просверлит, а делает, что говорят.

– То есть потерпевшего ты не знаешь?

– Нет.

– Ты же понимаешь, что автор фотки тебя помнит? И фотка такая может быть не одна? И бар известен. Кстати, тебе вера не запрещает шляться по барам и клеить мальчиков?

– А тебе погоны – людей насиловать? Или в отпуске – можно?

Ах ты дрянь! Кирилл старался выкинуть из головы свою дурость в молельне, и Костик, казалось, выкинул тоже. Оказывается, нет. И криво скалился, выпустив нечисть. Волосы топорщились, как рога и только хвоста не хватало, а в горле, кажется, слегка перекатывалось еще не рычание, но мурашки бежали по спине, как от тех собак.

– А если я покажу вашему богу пару фоточек погорячее, тебя из дома не выкинут? В тьму кромешную?

Костик вскинул глаза и Кирилла облило светом, вот только что там полыхнуло – радость или страх – он понять не успел.

– Если ты покажешь ему пару фоточек, – медленно проговорил Костик, – богом стану я.

– Только что тебе пользы, если посадят?

– С чего это посадят? Я этого бармена пару раз видел.

– Бармена?

– Когда его в башне нашли, фотку всему монастырю в нос тыкали. А пил я с ним один раз, и то в компании. Там человек восемь было, всех будешь сажать?

– Ладно. А учителя своего бывшего ты напоил? А потом так удачно нашел – явно знал, где лежит подарочек.

Костик снова строчил в телефоне.

– Дай сюда! – Кирилл выдернул трубку и бросил на стол. – Отвечай!

– Не я.

– Есть такая штука, экспертиза называется. Микрочастицы всякие, на руках, на одежде, на бутылочном горлышке…

– Дело закрыто!

– А ты уверен? Может твоя девочка не нас сливала тебе, а тебя нам? Хочешь, позовем, спросим?

– Нет!

– Что нет? Не хочешь видеть? Прошла любовь?

Экран телефона опять засветился. Костик уставился на него, словно хотел прочитать силой мысли, потом перевел взгляд на Кирилла и вдруг поплыл из нечисти снова в светлого инока. Кирилл впервые видел эту перемену так близко, и засмотрелся: изменилась улыбка, словно попрятались острые зубы, разгладился лоб, брови расправились и легли ровными стрелами. Вроде бы и то самое лицо, и – совсем другое. Умоляющий светлый взгляд затягивал в себя, как в сказках – лишая воли.

– Кирюш, мне очень надо уйти. Отец зовет.

– Что там?

– Предынфарктное состояние. Покой нужен, а он думает, что меня посадили. Кирюш, пожалуйста! Давай, я завтра приду и все расскажу?

– Что расскажешь?

– Все! Все, что захочешь, то и расскажу.

– Правду хочу.

Кирилл уже и отвечал почти на автомате, стараясь помнить, что они тут по делу, а сам соглашался: действительно, завтра Руслан его еще раз вызовет, и пусть разбираются сами, кто там кого и куда.

– Конечно правду!

– Прекрати сейчас же!

Кирилл стряхнул морок и зло уставился на подобравшегося Костика, но не в глаза, а в переносицу. Ну, просто на всякий случай.

– Ты как это делаешь?

– Что делаю?

– Не валяй дурака! Вот это все! Глаза отводишь, глазишь, гипнотизируешь… хрен его знает. Ну?

– Не знаю, Кирюш, – Костик пожал плечами и виновато улыбнулся. – Я ничего не делаю.

– Не делаешь?

Кирилл сдернул Костика со стула и потянул на себя, тот покорно шатнулся навстречу.

– Собак на бухгалтера кто выпустил?

– Они сами!

– А с Крыловым кто пил? Ну?

– Я с ним не пил! – затрепыхался Костик.

– Говорили о чем?

– Пусти! – Костик отшатнулся к столу, ударился, зашипел, потирая задницу. – Мало было этому гаду, что мы уехали, сюда добрался, всем, говорит, расскажу, что их старец пидор и педофил!

– Ну, ты и дал ему бутылку.

– Нет, – ухмыльнулся Костик. – Я ее просто переставил из шкафа на подоконник и отлучился. Он ведь мог не брать? Правда же? Сам виноват.

– А бармен тоже сам упал с лестницы?

– Да!

Костик осекся.

– Ну, не останавливайся, – подбодрил его Кирилл, – ты уже почти все рассказал. Давай, облегчи душу.

Костик застыл, не сводя с Кирилла испуганных глаз, они заблестели, медленно заполняясь слезами, губы некрасиво скривились, лицо сморщилось. Слезы потекли по щекам, скапливаясь под подбородком, Костик смахивал их, хлюпал, вытирал нос рукавом и не отводил умоляющих глаз.

– Он сам! Сам! – шепотом повторял он и вдруг закричал: – Это не я!

– А кто? – тихо спросил Кирилл, хотя хотелось сейчас не допрашивать, а прижать к себе и пообещать, что все будет хорошо, они во всем разберутся.

Он же и разбирается, правда? Не мог же Костик хладнокровно убить? Конечно не мог!

– Он сам упал!

– А как вы там оказались?

– Он меня выследил. Я его тогда еще, в баре, послал нахуй, а он следил. Приперся прямо в церковь, сука! «Поговорим», типа. Лизаться полез, а мне же нельзя, нельзя, чтобы видели, а башня не запиралась, он меня туда заволок! Я – наверх, он за мной. Кирюш, я не хотел… Я не толкал, он сам.

– А почему никого не позвал?

Эксперты установили, что парень сломал шею, труп пролежал на ступеньках несколько дней, пока на него не наткнулись дети паломников, из любопытства влезшие в заброшку. И все это время Костик ходил на моления, пел свои песни, общался с сектантами. И что, нигде не тянуло?

– Я сперва звал, подходить боялся, потом потрогал – он мертвый был.

– Сбежал-то зачем?

– Да кто мне поверит? – заорал Костик. – В психушке лежал? Детдомовский? Накурился и пошел убивать, наркоман.

– А ты накурился?

– Накануне. Ничего серьезного, для настроения. Но вам же все равно, лишь бы посадить.

Кирилл разглядывал хлюпающего Костика и сомневался. Нет, не в его рассказе – тут все примерно складывалось в картину, которую прикинули они сами. Он сомневался в себе. Он ведь тоже был бы уверен, что накурился и наркоман, если бы не знал Костика, но что он о нем знал? Сколько масок: благочестивого инока, наглой нечисти, заботливого сыночка, теперь вот, девы в беде и соплях. Которая настоящая? Чему верить? И ладно бы пытался повлиять, смотрел бы в глаза, заколдовывал – нет, хлюпает, пачкает рукава подрясника, губы кусает, вон, распухли уже. Кирилл порылся в ящиках, отыскал упаковку платочков.

– На.

– Спасибо. Не веришь, да?

Телефон на столе зашелся истошной трелью. Костик подскочил, протянул руку и замер:

– Можно?

Кирилл кивнул. Костик схватил трубку, послушал, прежним уверенным тоном пообещал, что скоро приедет, отключился и повернулся, протягивая телефон обратно. Рука дрожала.

– Что?

– Они меня ждут. Кирюш, отпусти меня, а?

Кирилл чуть не выронил телефон.

– После того, что ты тут наговорил? Я не…

– Меня же посадят?

– Ну, может быть, как за самооборону…

– Посадят же, да? – не слушал Костик.

– Скорее всего.

– Отпусти! А я завтра вернусь. Ну, чтобы сам, понимаешь? Чистосердечное. Как будто я сам пришел! Тогда же меньше дадут? Он же ко мне приставал, я отпихнул, и он сам… Я все-все расскажу, как было: и про бухгалтера, и про Крылова, и про этого гада…

Костик шагнул вперед, запнулся за рюкзачок и чуть не свалился. Кирилл поймал его и инстинктивно прижал к себе. Костик прильнул – костлявый, горячий, его колотило, а голос звучал глухо, прямо Кириллу в грудь.

– Кирюш, пожалуйста! Вдруг отец, пока я буду там… у него здоровье плохое. Вдруг я его в последний раз видел? Отпусти, а?

– А что ты ему скажешь?

– Скажу, что ухожу. Уезжаю. Что нашел человека. Что буду звонить.

– Он поверит?

– Поверит. А ребята сделают так, что он ничего не узнает.

Костик поднял голову, смаргивая слезы, щурясь, чтоб разглядеть Кирилла, а тот снова засмотрелся – утонул в мокрых, излучающих надежду глазах.

– Кирюш?

Он почти потянулся к приоткрытым губам, почти, но опомнился, а тут и Костик моргнул и отвел взгляд.

– Ладно, иди.

– Правда?

– Иди.

– Я завтра утром приду! Я обязательно! Спасибо, Кирюш! Спасибо!

– Уматывай! Ну?!

Костик выскочил за дверь. Кирилл сел прямо на стол, расстегнул ворот рубашки и крутанул забытый Костиком телефон. Поздно. Нужно пойти поспать.