Текст книги "Зона поражения (СИ)"

Автор книги: Хелен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава 5. Светлый инок

Уходил Кирилл с отчетливым чувством «жучка», прицепленного к загривку, а еще было немного приятно от заботливости сектантов. С ним прощались как с родным, его обещали ждать, скучать, желали всего хорошего. Даже Александр выкрутился из хватки Костика и протянул руку.

– Вернешься?

– Попробую, – не стал обещать Кирилл. – А ты не хочешь домой? Или не пускают?

Александр, пришедший со свиданки намного раньше, чем обычно, нахмурился, но спорить не стал, только помотал головой и отошел обратно к Костику, который немедленно вцепился в его рукав и что-то зашептал на ухо.

Рыжая уже сидела за рулем и была очень расстроена, поэтому Кирилл не решился расспрашивать, а молча влез на заднее сиденье и пристегнулся. Поехали.

Минут через десять она все же не выдержала.

– Я закурю.

Кирилл кивнул, хотя его и не спрашивали. Рыжая достала электронную сигарету, по салону поплыл запах яблок.

– Я была в скиту, – заговорила она. – Год назад, с мэром и журналистами. Мне показалось, там больше сестер, чем братьев.

– Ну да.

И каких сестер! Видимо, Рыжая тоже их разглядела.

– Саша говорил, вы жили в одной комнате?

– Жили.

– И чем занимались? Я имею в виду, что можно делать в скиту? Там уже год назад было все очень мило устроено.

Кирилл думал: ревнуешь? И правильно. Вот понравится твоему Сашеньке у старца – и останешься с носом.

– Не хотите сами там пожить?

Холеными своими ручками полы помыть и тряпье с насельников постирать? А то мужика можно сбагривать в любую помойку. Хотя мужик тоже хорош. На вид боевой, а как до Настеньки доходит – веревки вить можно.

– Я? – рассеянно переспросила она. – У меня работа.

– Вот и у меня работа, – вздохнул Кирилл, но, выходя, все-таки посоветовал: – Заберите его оттуда. И поскорее.

– Думаете? – отозвалась Рыжая. – Так что он там делает?

– Поет.

Хлопнув дверью, Кирилл перебежал дорогу и пошел к магазину. Дома точно есть нечего, да и пузырь купить надо для конспирации. Алкаш он или не алкаш? Завтра к начальству, потом обратно в скит, лучше подышать перегаром для правды жизни. А сегодня Кирилл предвкушал нормальный сон в удобной кровати. Как же все-таки дома хорошо!

– Интересно, вернется?

Старец пожал плечами.

– Что гадать? Скоро увидим.

Келейник скрутился в ногах кровати. Не спится ему. Опять будет всю ночь в телефоне торчать. Лучше бы у себя лег.

– Леночка ему тут глазки строила, чуть не окосела. А лучше бы все-таки Веру.

– Без тебя разберутся, что лучше. Нашелся вершитель судеб! Иди отсюда!

– Наташка придет – и уйду.

Ну что с ним сделаешь? Так и будет полночи сидеть. Перепугался тогда, после больницы первое время вообще не спал, все боялся инфаркт проглядеть.

– Тогда не мешай. И слезь уже.

Старец не сдержался, легонько пихнул ногой. Келейник, конечно, просто слезть не мог, целое представление устроил: свалился на пол, заохал, изобразил возмущение. Ну, хоть хмуриться перестал.

– Святый отче, не стыдно малых сих обижать?

– Обидишь тебя. Свет выключай, спать хочу.

На самом деле давно что-то не спится, а вроде не старый еще. Заботы, заботы… И этот Кирилл… Если вернется, значит точно по службе. И что с ним делать тогда? Еще один грех на душу, где уж тут спать.

– Живой – и хорошо, – встретил его Руслан. – Узнал что-нибудь? Планы какие?

Тут не поспоришь: живой – всегда хорошо. Жаль, ненадолго, лет восемьдесят от силы. Кирилл уселся и посмотрел на часы.

– Думаю, дня три еще «попью», потом вернусь. Чего-нибудь новенькое нарыли, пока я прохлаждался?

Руслан развернул к нему монитор.

– Оказывается наш старец уволился не просто так. Там очень некрасивая история была, но школа замяла. Смотри.

Кирилл вчитался. История, действительно, была. В школе, где работал Вайс, учились дети из детского дома, к одному учитель литературы, по слухам, относился слишком внимательно.

– Дополнительно занимался? Готовил к олимпиадам? И что?

– Ты дальше читай, – посоветовал Руслан. – Одежду свою отдавал, кроссовки купил, подарил телефон. А потом парень вообще сбежал и ночевал у нашего старца несколько дней. Как тебе?

– Уже хуже. А почему сбежал?

– Ну, был там какой-то конфликт, не суть. Не к директору же побежал, не к однокласснику.

Тут Руслан поморщился, понимая, видимо, что сказка, в которой детдомовцу есть куда пойти, в жизни встречается редко. А у Кирилла что-то забрезжило.

– А его не Костиком случайно звали? Где тут вообще про него поподробнее?

– Нет, вроде не Костиком. Посмотри в деле. Там фамилия какая-то заковыристая, не помню.

Парня звали Ярославом Баяринцевым. До фото Кирилл не долистал, снова отвлекся на Руслана.

– Мы про него и не копали. Говорю же, замяли все. Вайс уволился по собственному, парень через пару месяцев выпустился. Там все на уровне слухов. А что за Костик?

– Да так, есть там один. Особа, приближенная к императору. Но он взрослый уже. Это все в каком году было? И я, наверное, не смогу оттуда часто сбегать. По телефону будем, ну или если какой форс-мажор.

Руслан отправил его домой, пообещав держать в курсе расследования.

Кирилл вылез из такси, не доехав пару километров. Решил прогуляться и посмотреть на место, где нашли московича, с которого все и началось. Ну, мало ли? Вдруг там еще один подарочек подвезли, или убийца, по классике, вернулся на место преступления. И погода прекрасная, солнышко, не жарко, почему бы и не пройтись.

В подлеске ничего крупного не валялось, да Кирилл и не надеялся. Брел, загребая ногами начавшие опадать листья, пытался вернуться к образу алкоголика. За спиной, как в плохих детективах, хрустнула ветка. Ох, Кирюша, огребешь ты сейчас по кумполу, и коллеги нескоро найдут. Он быстро обернулся.

В пяти шагах, прислонившись к единственной среди осин березке, красиво стоял Костик. Черный прямой силуэт на белом фоне, как брызгами покрытый солнечными пятнами, был таким ярким, что резал глаза. Чистый Васнецов, хоть ставь в рамочку.

– Возвращаетесь? – улыбнулся Костик. – Отец будет рад, он за вас молился.

– А ты? – ухмыльнулся Кирилл.

Костик не ответил. Оттолкнулся от березки, шагнул в тень, сгорбился, потух, так что Кирилл удивленно заморгал. Как можно из светлого инока за пару шагов превратиться в скользкую нечисть? Не видел бы сам – не поверил.

– Ты чего тут бродишь? – слегка надавил он.

Нечисть дернула подбородком и угодливо улыбнулась:

– Гуляю. Вы сейчас в скит? Желаете, провожу?

Именно этого Кирилл и желал. Хотя беседа не складывалась. Но, может быть, по пути разговорится?

– Ты как в скит попал?

– Уверовал.

– И давно?

Костик задумался, то ли подсчитывая, то ли прикидывая, как соврать.

– Давно.

– Кто у вас там вообще с самого начала? – настаивал Кирилл. – Старожилы?

– Я.

Это немногословие уже начинало бесить. С Александром он молол языком без многозначительных пауз.

– Один ты?

– Вася еще.

Ух ты. Вася? Неожиданно.

– И давно у вас это все? Ну, община ваша?

Монастырь они заселили года полтора назад, но ведь откуда-то приехали, уже организованным роем. Где-то же начинали.

– Пять лет. А вас правда жена бросила?

Спрошено было легким тоном, Костик изображал наивность, но в глазах отражалось любопытство совсем не невинное, сродни экспериментаторскому «а попробуем-ка вот так»

– Правда. А тебя кто бросил? Родители? А старец подобрал?

Опять не пробил. Костик сорвал ветку и принялся методично обрывать листочки.

– Отец нас всех подобрал.

– И вы его во всем слушаетесь?

– Конечно.

– А если он прикажет… что-нибудь ненормальное?

Костик снисходительно улыбнулся и затормозил, вынуждая Кирилла повернуться к нему. Глаза снова не улыбались, но каким-то образом сквозь хтонь просочился пресветлый инок.

– Не беспокойтесь, Кирилл, вас никто не обидит. Бог всех любит и всем желает добра. Не нужно бояться.

Он отбросил ветку и быстро пошел к забору. Оказывается, они подошли к задним воротам скита, а Кирилл, раззява, и не заметил.

Пискнул электронный замок – Костик открыл калитку. Кирилл негромко позвал:

– Ярослав!

Келейник медленно обернулся. Сквозь благостную улыбку явственно просвечивал острый оскал нечисти.

– Я Константин. Вы перепутали, Кирилл.

– Да. Наверное. Простите, – машинально извинился Кирилл, даже не заметив, как потерял вальяжное «ты».

– Если вы принесли с собой спиртное, лучше вылейте здесь, – посоветовал Костик через порог. – Отберут.

И пропал за дверью.

Кирилл притормозил, раздумывая. Его что, обыскивать станут? Может быть не явно, но в вещах пороются. Спасибо, Костик, предупредил.

Кирилл взял с собой пару стограммовок коньяка, он же алкаш, должен был запастись. Отберут – так только на пользу легенде.

За калиткой по-прежнему цвел райский сад, посреди него сидела Леночка и пропалывала клумбу.

– Кирилл, вы вернулись!

Даже ее кудряшки выражали радость от встречи, как будто Кирилл был пропавшим родственником или давно потерянным женихом.

– Я же обещал.

На крыльце мелькнул Костик, исчез, больше кругом никого не было. Только он и она – как и полагается в настоящем раю.

– Вас все ждали.

Кирилл присел на корточки рядом с Леночкой и потянул из земли ближайший сорняк.

– А вы?

– И я.

Она засмущалась. Прядь вьющихся волос выбилась из-под платка и упала на нос. Леночка чихнула и тихо рассмеялась.

– Помогите, пожалуйста.

Кирилл чистой рукой заправил волосы за аккуратное леночкино ушко и уселся поудобнее.

– С удовольствием помогу.

Сорняки закончились как раз перед обедом. Кирилл подобрал рюкзак и пошел туда, где его так ждали. Придержал двери Леночке и окунулся в водоворот братской и сестринской любви по самые уши.

Ему радовались, сияли восторженными улыбками, мужчины хлопали по плечам, девушки обнимали. Он вернулся в любящую семью. И только каким-то седьмым чувством, как музыкальным слухом, улавливал даже не фальшь – отсутствие нужной ноты то в одном, то в другом месте радостного хора. С ним как будто играли отточенную мизансцену, в должную секунду перемещаясь, меняя места, подавая реплики, обнимая и уступая следующему. «Бомбардировка любовью» – так это называлось в сводке по сектам. Прекрасный метод. Кириллу хотелось вытряхнуть из головы зудящего комара интуиции и рухнуть в этот поток доброты и радости с головой.

– Спасибо! Спасибо! Да, на месяц точно…

Александр еще не успел изучить здешние течения и пробился к нему, нарушая всю стройность танца.

– Хорошо, что получилось вернуться! Привет!

Он тоже выглядел по-другому. Уже не супился, не играл желваками, ожидая подвоха, а радостно улыбался Кириллу и остальным сектантам.

Всего-то пять дней прошло, парень. Вот это терапия, всем бы такую. Ладно, главное самому не протечь крышей. Любовь, это, конечно, прекрасно, но в голову к себе Кирилл предпочитал никого не пускать.

Наверх они с Леночкой поднялись вместе, там разошлись по комнатам, умыться перед обедом.

В келье поменяли постель, остальное осталось. Видимо, на его возвращение надеялись. Кирилл пристроил рюкзак в тумбочке, огляделся, прикидывая, чем бы заняться, как в комнату постучали.

– Войдите.

Старец скромно прикрыл за собой дверь. Он выглядел бодрее, и все так же сиял глазами сквозь дорогие очки.

– Вы вернулись. Я рад.

– Я тоже, – выдавил Кирилл, внутренне собираясь.

– На работе проблем не было? Нет? Вот и хорошо. Кирилл, чем бы вы хотели заняться тут?

А действительно, чем?

– У вас же вроде послушания… Куда пошлете, туда и пойду.

– А что вы умеете делать?

Обыски, отчеты, допросы. Не надо? Кирилл все-таки сдержал смешок. Ему тут тоже нервы подрасшатали своей любовью. Одна Леночка чего стоит. Нежный цветочек.

– Вы в компьютерах разбираетесь?

– Немного. – Ну, соврал чуток, а к чему такие вопросы? – Могу собрать – разобрать, почистить. А что? Нужно?

– Да у меня ноутбук барахлит, – пожаловался старец. – Вроде не старый еще.

– Посмотрю. Только я в программах не понимаю. Чисто железо. В мастерской подрабатывал, пока учился.

– Вот хорошо! Тогда сегодня уже отдыхайте, а завтра с утра…

– Хорошо, батюшка.

Старец поднялся со стула, всмотрелся Кириллу в глаза, и тому почудилось, что видно его насквозь со всем содержанием черепушки.

– Кирилл, вы ничего не хотите мне сказать?

После пары секунд ступора, Кирилл вытянул из тумбочки рюкзак, порылся в нем и протянул старцу обе бутылочки коньяка, не забыв громко выдохнуть. Пусть думает, что от сожаления, не показывать же, как перетрухнул от неожиданного вопроса.

Старец светло улыбнулся и благословил свободной от выпивки рукой.

– Господь с вами.

– Спасибо, – неловко ответил Кирилл и, дождавшись, когда дверь закроется, присел на кровать. – Вот же, блин.

Интересно, старец у нас пьющий? И вообще – вменяемый? С какой стати подпускать Кирилла к компьютеру? Тупой? Хитрый? Там ничего нет?

С трудом успокоив скачущие мысли, Кирилл поднялся и пошел вниз. Надо к Марату заглянуть, поздороваться. Хоть этот не будет обниматься и лыбиться. Приятное разнообразие.

– Молитвами святых отец наших…

– Аминь! – проскрипел Кирилл, просыпаясь.

Как быстро оно стало привычным. Еще чуть-чуть – и он тут будет совсем своим.

Александр не зашел и Кирилл провозился дольше, чем надо. Коридор был пуст, пришлось поспешить и тут же затормозить: на лестнице разговаривали.

– А ты, значит, уверен, что все под контролем, – давил незнакомый мужской голос.

– Абсолютно, – спокойно подтвердил невидимый Костик.

– Ну-ну.

Кто-то ушел вниз, кто-то остался. Заговорила женщина, и Кирилл заслушался: глубокий грудной голос лился, будто она пела:

– Опять ругаетесь. Ну ты-то умней, перестань с ним зацепляться.

– Для Феди это вопрос престижа, – возразил Костик.

Неожиданно. Кирилл был уверен, что она говорит про Костика. Так кто тут умней? Он вышел из-за угла.

На лестнице чуть выше него стояла обыкновенная и не слишком эффектная, женщина. Не то училка, не то бизнес-леди из средних. Вроде ничего особенного – русые волосы до плеч, острый профиль, очень прямая осанка. Почему-то Кирилл ее раньше не видел ни на молитвенных собраниях, ни в трапезной.

– Здравствуйте.

– Доброе утро. Вы, наверное, Кирилл? – спросила она и улыбнулась. – Я Вера.

Кирилл кивнул, краем сознания отметил, что Костик тихо слинял, и засмотрелся в светло-голубые глаза, обведенные темными ресницами как косметикой. Вера казалась обычной – на первый взгляд, со второго же притягивала внимание, завораживая.

– Очень приятно, Вера! Я… а, да, вы уже знаете…

Вера молча улыбалась, не делая попыток уйти, но тут за спиной Кирилла раздались еще шаги. Сегодня, похоже, все дружно проспали утреню.

– Ой! – воскликнула Леночка, и глаза Веры словно отпустили Кирилла, опустив ресницы, как шторы.

– Доброе утро.

В молельню они спустились втроем и там разошлись: Леночка – читать молитвы, Кирилл – слушать, а Вера просто куда-то исчезла, словно привиделась.

Глава 6. Темный бес

В кабинете не было видно камер, но Кирилл решил допустить, что они есть, поэтому действовал строго по плану: раскрутил корпус ноута, снял нижнюю крышку и с умным видом уставился внутрь.

Руки чесались полазить по папкам, но он исправно чистил внутренности и не озирался по сторонам.

– Что делает?

– Чистит.

– Включал?

– Нет.

– Ладно. Дальше смотри.

Федор дождался, пока закроется дверь, и снял очки. Как же он бесит! Сделали своими руками, посадили себе на шею, везут. Вера, конечно, права, без него ничего бы не было. Но все равно бесит: слушаться и улыбаться. Федор ведь не злой человек, но все чаще ловит себя на том, что, кормя собак, представляет не говядину, а эти вот руки-ноги. И голову с неизменной улыбкой, да еще и поддает ногой, как футбольный мяч. Доведет до греха его этот святоша, ой, доведет…

– Посидишь, посмотришь. Поговорите. Вообще, подружись с ним.

– Ок. Подружусь.

Это старца совесть мучит, а этот – как будто так и надо – кивнул и снова в телефон уткнулся.

– А вдруг не получится?

– Получится.

Ни капли сомнений: если захочет – получится. Александр вон ходит, как на веревочке. А ведь не самый приятный тип, недоверчивый и упрямый.

– Ты не возносись! – прикрикнул старец беспомощно. – Больно будет падать!

– «И падение его было великое». Помню – помню.

– Вот и помни!

А чем его теперь удержишь, если что? Не ребенок. Иногда даже хочется, чтобы ушел. Снять ответственность. Не видеть, не слышать. Не пропадет. Но прогнать не мог, а сам келейник уходить не спешил. Да и куда ему?

– Кирилл, вы машину водите? – спросила на другое утро Даша.

– Вожу.

– А права есть?

Права были, он сбегал за ними в келью и был отправлен разогревать машину.

Марат дал ключи от КИА, посуетился вокруг для вида, махнул тряпкой по фарам и боковым зеркалам, и распахнул двери гаража.

Через черный ход из терема степенно вышел старец. Келейник бережно поддерживал его под руку и нес плоский, слегка потертый портфель. Оба были в гражданском: старец в костюме, Костик в огромной толстовке с какими-то покемонами. Кирилл на манер личного водителя открыл двери, дождался, когда оба устроятся, закрыл, сел за руль.

– Куда едем?

– В город, – ответил Костик. – Бушуева, семь.

Старец улыбнулся ему и задумался о чем-то своем, Костик уткнулся в смартфон недешевой модели. Общаться явно никто не хотел, поэтому ехали молча.

Бушуева, семь – адрес частной клиники. Кирилл крутил руль, а сам думал, удастся ли позвонить Руслану. В скиту его почти не оставляли одного, да и нечего было докладывать. Но вдруг у начальства есть новые распоряжения. Или передать чего, пока он в пределах досягаемости.

– А Марат не водит? – решился спросить он, когда старец зашевелился.

– Марату в городе лучше не показываться, – ответил тот.

– А Костик?

Костик вынырнул из сети и фыркнул:

– Он со мной не ездит.

– От греха берегу, – улыбнулся старец.

– От какого? – не понял Кирилл.

– От смертоубийства. Себя, меня, невинных пешеходов, а также гаишников.

– Гаишников-то почему?

– С ними удар приключается, когда он за рулем, – рассмеялся старец. – А вы, Кирилл, аккуратный водитель.

– Спасибо.

Костик скорчил рожу и снова нырнул в смартфон. Старец тоже замолчал, да и Кирилл уже не отвлекался: въехали в город.

Костик помог старцу подняться на крыльцо, и Кирилл опять задумался: как он в тереме по всем этим адовым лестницам лазит? Под размышления поудобнее припарковался, достал телефон, нажал вызов и сразу же отключился: в дверцу стучал Костик.

– Чего вернулся?

Костик неловко влез на переднее сидение. Портфеля с ним не было, зато в обеих руках – по стакану кофе. Одним он ткнул в Кирилла.

– На. Да там надолго. Скучно.

– А здесь веселее? Какая разница, где в телефон залипать?

– А ты тут молиться собрался? – Костик ткнул стаканом в телефон Кирилла.

– Думал жене позвонить, – соврал Кирилл, просто чтобы посмотреть на реакцию.

– Извини. Мне выйти?

Выгонять его совсем не хотелось. Вполне уютно сиделось тут, в теньке, с кофе, с собеседником.

– Да сиди! Это я так… Мимолетная слабость.

– А у вас совсем все? – поинтересовался Костик. – Или надежда есть?

В сочувственном взгляде и мягком тоне Кириллу снова почудился светлый инок, и, неожиданно для себя, он выложил то, что никому, в общем-то, не рассказывал: как застал с другом, как сразу после развода тесть-генерал позвонил куда надо – немедленно отыскались жалобы и вспомнились проебы. И поехал Кирилл в родные пенаты с понижением в звании за халатность. Остановил этот позорный поток нытья только тихий вздох:

– Да, хреново.

– Еще как, – пробурчал Кирилл, захлопывая пасть.

Вот это провел беседу с подозреваемым. Вот это молодец, профессиональный опер. И самое гадкое – он все еще чувствовал доверие к этому Костику. Тот смотрел с таким пониманием и сочувствием, что хотелось жаловаться дальше. И чистейшей голубизны глазищи немного напоминали верины, но были красивее, что ли? Больше? Ласковее? Да блядь, он что, серьезно пялится в костиковы гляделки?

Капец, усмехалось в мозгу, ну ты нытик. Дожил, первому, кто спросил, готов душу изливать. Вот, что теперь делать?

– Слышь, Костик? Тут в двух шагах ларек. Давай смотаемся? Что-то душа просит.

Душа просила выговор с занесением, но экспромт сработал: Костик перестал таращиться и покачал головой:

– Нам же еще обратно ехать.

– Так мы не сейчас. Вечером, после молитвы.

– У меня Федор не даст.

– Я один живу.

Костик посомневался, поглядел в телефон, на купюру в руке Кирилла.

– Только немного, чтоб не заметили. – И спохватился, – А ты не запойный?

– Нет.

Обернулся он быстро, припрятал бутылку в багажнике, ссыпал сдачу Кириллу в руки, нырнул в дверь центра и вскоре показался оттуда вдвоем со старцем, так же бережно придерживая его за локоть.

Обратно снова ехали молча.

В дверь поскреблись, когда Кирилл уже думал, что Костик не придет. Зажилил бутылку, или поймали и отобрали, а диверсанта высекли. Нет, просочился в комнату, задрал толстовку и вытащил из-за пояса плоскую бутыль коньяка.

– Стаканов нет, – сообщил Кирилл.

– Не страшно.

Костик шмыгнул в ванную, погремел там и вышел со стаканчиком из-под щеток.

– Помыл.

– А тебе?

– А я прямо так могу.

Умно, оценил Кирилл. Не видно, сколько отпил и пьешь ли вообще.

– Ладно. Закусь есть?

Костик вытащил из кармана пакетик с арахисом и шоколадный батончик.

– Ужремся, – констатировал Кирилл.

– Да с чего тут!

Разложили на тумбочке закуску, Кирилл налил в стаканчик, мельком заметив, что бутылку не открывали; можно надеяться, что никакой дури Костик туда не подлил.

– Ну, будем.

Коньяк оказался неожиданно приличным, прокатился по горлу, ухнул внутрь, согрел. Костик тоже выпил и машинально обтер горлышко рукавом. Прямо как в общаге, когда посуды нет и все пьют из горла. Опыт, значит, есть.

Помолчали. Кирилл спохватился и подвинулся на кровати.

– Садись, не торчи.

Костик отклеился от подоконника и сел неприятно близко. У Кирилла даже волоски на руках встопорщились от ощущения чужого тепла. Не вызывала у него человеческая близость чувства комфорта, хотелось отодвинуться, но тут было некуда, и он откинулся к стене, уходя от контакта.

– Еще?

– Давай.

У Костика были маленькие аккуратные руки, тонкие пальцы твердо держали бутылку. Кирилл покосился на свои с обломанными ногтями и не успел остановить Костика, щедро булькнувшего ему полстакана.

– За здоровье?

– Ага.

Кириллу вообще-то было уже впритык, дальше – пьянка, но он же алкаш, нужно соответствовать. Тем более Костик тоже слегка расслабился и поплыл.

– Ты говорил, что здесь давно, – начал Кирилл. – А до этого чем занимался?

– В школе учился.

– А потом?

– В музучилище. Не доучился, выгнали.

– А меня чуть с работы не выгнали, – поддержал тему Кирилл. – А тебя за что?

– Практику не прошел. Давай!

Он выпил, не дожидаясь Кирилла, и тоже прислонился к стене, снова задевая руку острым локтем.

– А к старцу-то как попал?

– Как-как, – огрызнулся Костик. – Жить негде было, вот и попал.

– А старец, значит, всех бездомных подбирает?

– Нет, только молодых и красивых!

Костик опять выпил и, кажется, даже не жульничал: задрал голову и по тощей шее отчетливо прокатился глоток.

– А ты, значит, чем можешь за доброту платишь?

Костик прищурился и отставил коньяк на тумбочку. Кирилл напрягся. Он, конечно, бесил намеренно, но мало ли во что выльется: пока не виделось в нем ни лика, ни рыла, но Кирилл о них помнил. И ждал, что вылезет из пьяного. Не угадал.

– Ты это о чем?

– Ну, так. Слухи разные ходят.

– А, – протянул Костик. – Ты проверить решил? Без проблем, Кирюш!

И одним движением уселся Кириллу на ноги, а вторым – молниеносным – содрал с себя толстовку, прижался и зашептал:

– Ты же красивый такой. Гляди, глаза какие зеленые, брови вразлет. Губы луком изгибаются, родинка эта. Кто же тебе откажет, Кирюш? Только скажи!

Он был горячий и костлявый, а руки – холодные. Гладили Кирилла по лицу и по губам недрожащими пальцами, как будто расправляли на стекле препарат – четкими, продуманными движениями.

– Если тебя сейчас перекрестить, ты зашипишь или рассыплешься?

Костик расхохотался, мстительно поерзал, прежде чем слезть, и снова плюхнулся рядом.

– А у кого-то встал.

– У кого-то секса толком уже полгода не было. Тут и на Марата встанет.

Костик заржал еще громче, от избытка чувств тыкаясь лбом Кириллу в плечо.

– Что ж так? Обаяй вон Леночку, и вперед.

– Что ты тут местная оторва – я понял. Но все-таки – монастырь?

Костик перегнулся через него и ухватил бутылку.

– Монастырь – там, – неопределенно махнул он рукой. – Тут – община. Избранным все можно.

– Что, правда?

– Что Бог благословит – то не грех. Вон же Ростик живет со своей Венерой.

Кирилл допил коньяк и замотал головой на попытку налить ему еще.

– Что, прям Венера?

– Мне пофиг. Так что по Леночке?

Он все еще пил, и даже язык не заплетался. Силен мужик, а на вид – эльф эльфом.

– Не. Слишком мою бывшую напоминает.

– Ладно… А Вася тебе как?

Кирилл подавился зевком:

– Это дитё?

– Ей двадцать пять, между прочим. И она в разводе.

– Вася была замужем? – в голове не укладывалось. – Не за тобой, случайно?

– Нет, мое сердце совершенно свободно.

– То-то ты посторонним мужикам на коленки прыгаешь.

– Разве тут устоишь? – захихикал Костик, закручивая бутылку и пристраивая ее за пояс.

Вечеринка явно заканчивалась, а Кирилл только начал входить во вкус.

– Помню, как же: брови, глаза…

– Родинка! Ну, ты выбирай пока, а то так и спятить недолго.

– Тебе не влетит?

– Мне? – расхохотался Костик.

Так с хохотом и вымелся за дверь, и ведь не ответил.

Ну, и что мы узнали? Кирилл бы сто лет так работал: кормят, поят, сказки рассказывают. Толку только чуть. У Костика пока получается лучше. Вон, как вербует в секту: и девушек на выбор, и еще чего – только попроси, все для тебя, дорогой Кирилл, обращайся.

Наутро голова, конечно, гудела, но в рамках. Хотя, помня, что он алкоголик, Кирилл «проспал» завтрак, не стал бриться и состроил задумчивое лицо.

Собутыльника не встретил: из трапезной вообще все уже разошлись. Ему выдали стакан чаю с хлебом, и то из жалости. Оказывается, опоздавших тут не кормили без благословения. Только Кирилл уселся почитать сообщения, как нарисовалась недовольная русалка Даша и заявила:

– Отдайте мне телефон.

– С чего это? – обалдел Кирилл.

Она сбавила тон и сочувственно защебетала:

– У нас тут не принято… Мирская суета и всякие искушения… Очень отвлекает от молитвы…

– А Костик из него не вылезает, я видел. Ему почему можно?

Кажется, девушку это тоже расстраивало. Она вздохнула и развела руками:

– Только тем, кому благословили.

– А вас благословили?

Даша поджала губы.

– Нет. И вас не благословили. Так что отдавайте.

– Еще чего! А где вы их храните? – завредничал Кирилл. – А сейф у вас есть? А вдруг пропадет, кто возмещать будет?

– У нас не пропадает!

– А вдруг…

– Знаете, что, – не выдержала Даша, – Искушение с вами! Или отдайте, или идите за благословением.

– А вот и пойду!

Кирилл на кураже взлетел по лестницам и ворвался в личную келью старца, забыв постучаться. И остановился в дверях: во-первых, поняв, что переборщил, во-вторых, испугавшись, что сейчас спровоцирует скандал. В келье было полутемно, и Кириллу сперва показалось, что любимый ученик лежит на груди учителя, но, когда оба обернулись, он понял, что они что-то смотрят, склонившись над экраном смартфона. Костик оглянулся и тихо сполз на пол, чтобы не перекрывать обзор.

– Кирилл? – удивился старец. – Что-то случилось?

Извиняться было глупо, сзади топталась Даша, и Кирилл решил продолжать, будь что будет.

– У меня тут Даша телефон хочет забрать.

Старец ждал продолжения.

– Мне не сказали, что нельзя с телефонами!

– Простите, это мой недосмотр.

– Я ей не доверяю!

– Мы тут все семья, – вздохнул старец. – У Дашеньки сложное послушание, но она с ним прекрасно справляется.

Даша расцвела. Старец с некоторым трудом сел прямо.

– Иди, Дашенька, иди. Кирилл…

Вот и первая выволочка от старца. Сейчас и за Дашу, и за кашу, и за пьянство попадет. Этот, небось, уже все выложил и уточнил, на чьи деньги был вчерашний банкет.

– А мне вы доверяете?

– Да, – не понял Кирилл. – А что?

– Можете оставить телефон мне? Вон, видите, полочка?

Кирилл огляделся. В келье было бедновато, узко, как у него. Кровать, стол у окна, шкаф у двери и полки напротив кровати. Под полкой с иконами – еще несколько, с какой-то мелочью и одна – с книгами.

– Положите туда своей рукой. Понадобится – своей же рукой возьмете. Никто не тронет. Там даже пыль никто не протирает, хотя просили.

Старец покосился на келейника. Тот закатил глаза.

– Так годится?

– А зачем вообще сдавать? – заупрямился Кирилл, уже выключая телефон.

Хрен вы в него залезете без пароля.

– У нас так принято, – мягко пояснил старец. – Чтобы не смущать ближнего. У нас и спиртное запрещено, а ведь запои бывают разные.

– А, понял.

И вот, вроде, ни словом не укорил, а все понятно. Больше не пей, Кирюша, козленочком станешь.

Кирилл положил телефон рядом с короткими плетеными четками и коробочкой с ладаном, мазнул взглядом по корешкам книг. Библия, Добротолюбие, Лествица, Настольная книга… кого? – буковки с корешка стерлись. О, Достоевский.

– Любите Достоевского?

– Особенно «Братьев Карамазовых», – тихо засмеялся старец. – Это понятно, да? Ладно, идите, Кирилл. Нужно будет позвонить, скажите Костику, он проводит.

Костик угукнул. Он так и просидел на полу весь разговор, головы не поднял, и Кирилл внезапно испугался: а вдруг ему за вчерашнее влетело так, что он теперь и смотреть в сторону Кирилла боится? Кириллу что старец сделает? А вот своему подчиненному… Бля, что ж тут все не как у людей? Нет бы вызвать всех, допросить нормально, откатать пальцы; нет, изволь изгаляться и дурачком себя выставлять, чтобы разговорить свидетелей. Да у них тут через одного мозги протухли, только старца своего слушают да аминькают и кланяются на всё, а у него, между прочим, три трупа. Некогда ему тут молитвы петь и замки чинить.

Даша поджидала его внизу.

– Простите меня, Христа ради, я вас смутила.

Кирилл думал, она на него обиделась, и теперь растерялся.

– Да ладно. Я просто не знал. Меня простите. Мне сегодня куда?

Дашенька выдохнула, видно тоже хорошего от него не ждала, и радостно улыбнулась:

– Вы газонокосилку когда-нибудь видели?

По календарю уже наступила осень, но погоде об этом никто не сказал – днем солнце жарило, как в июле. Газон пер со страшной силой, косилка была хлипенькая, даже не бензиновая, а электрическая, вместе с ней Кириллу выдали целую бухту оранжевого провода и удлинитель.

Пока он прикидывал, как будет морочиться, с крыльца сбежала Леночка и удлинитель отобрала.

– Я помогу.

В стену была хитро вделана розетка. Леночка размотала удлинитель, а Кирилл провод; воткнули, проверили и пошли на первый газон. Помощь оказалась кстати: Леночка ходила следом, придерживая или отпуская провод, следила, чтобы он не лез под косилку и даже сделала попытку носить короб с травой на компостную кучу, но тут Кирилл, как джентльмен, не позволил, и как-то так вышло, что прогуливались до кучи они вместе.