Текст книги "Циркач (СИ)"

Автор книги: Hatterin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Где вы так? – с едва заметной жалостью в голосе спросила я, убрав аптечку подальше.

– Старых знакомых встретил, – ухмыльнувшись, ответил посол. – Ничего страшного, они просто поздоровались.

– Это как-то связано с Вашим отцом? – я почему-то так разозлилась на его отца, которого даже не видела. Как он мог вообще подвергать опасности свою жену и сына?

– Да,– честно признался он. – Вот поэтому я и не хочу его навещать.

– Вы скажите об этом своей маме? – присев на корточки возле него, спросила я.

– Нет, конечно, ее удар хватит, – посмотрев на меня, как на умалишенную, ответил он.

Закончив обрабатывать его раны, я отнесла аптечку на место, а когда вернулась, то мужчина уже заснул, смешно нахмурившись. Я накрыла его одеялом и села рядом, поглаживая его по голове. Да уж, его жизнь не пощадила. Кто-то может и не согласиться со мной, ведь у него есть деньги, благодаря которым он может сделать все, что хочет. Но вы только представьте, как он себя чувствовал, когда отец предал его.

Я поймала себя на мысли, что улыбаюсь, глядя на него. И когда я поняла это, то испытывала противоречивые чувства: с одной стороны, наше знакомство прошло, мягко говоря, неудачно, но с другой – мы в последнее время сблизились.

Следующий день тоже выдался свободным от дел, даже Камилю некуда не надо было идти. Я немного повалялась в своей постели, болтая в воздухе ногами, поговорила по телефону с Эмили, Генри и братом. Но и на этом я не остановилась. Время уже подходило к обеду, и я не раз уже слышала шаги начальника возле моей двери, но мне все никак не хотелось выходить.

– Я вхожу, если ты голая, то я не виноват, – оповестил меня Камиль, резко открывая дверь и с широкой улыбкой уставившись на меня. Но как только он заметил, что я вполне себе одетая лежу в кровати и играю в игры на телефоне, то его улыбка поблекла. – А я, и правда, ожидал, что ты будешь раздетая.

– Сожалею, но Вашим мечтам не суждено было сбыться, – даже не смутившись от его слов, ответила я.

– Ты собираешься выходить отсюда? – переведя тему, спросил мужчина. – Потому что уже обед, а ты так и не ела, но важнее то, что время, которое я хотел посвятить прогулке в парке, становится все меньше, – взглянул он на наручные часы.

– Почему же раньше не сказали? – с укором спросила я. – Я Вас разбудила бы еще в шесть утра, – вставая с кровати и подталкивая его в сторону выхода, говорила я. – А теперь позвольте мне одеться.

Надев белые шорты с летней бирюзовой блузкой, я собрала волосы в хвост и вышла из своей комнаты, чтобы нос к носу столкнуться с послом, на котором были надеты светлые закатанные джинсы и полурастегнутая рубашка. Оглядев меня с ног до головы, Камиль, кажется, остался доволен и подставил мне локоть.

– Может, как-то замаскировать Вашу «красоту»? – с легкой издевкой спросила я. – А то люди на улице будут на Вас оборачиваться.

– Нет, – улыбнулся он, надев солнцезащитные очки. – Красить меня ты будешь завтра, когда мы будет представлять свои отчеты. А люди, – показал он рукой вокруг себя. – Они меня не запомнят, а я не появлюсь в Париже еще очень долго.

Парк был весь в зелени, казалось, сюда не ступала нога человека – кто сидел на траве, кто прогуливался с собаками, а кто играл, бегая по земле босыми ногами, но не было здесь видно ни одной машины, которая каким-нибудь образом была бы припаркована рядом. Я готова была раскинуть руки в стороны, как это сделала главная героиня из фильма «Титаник», чтобы насладиться приятной атмосферой умиротворения.

Развернувшись в противоположную сторону, я все-таки могла сказать, что без человеческого вмешательства здесь не обошлось. От этого места, где, кстати, я заметила небольшое озеро, тянулась широкая тропинка к аттракционам. По бокам этой тропинки стояли палатки со сладкой ватой, попкорном и всякими сувенирами.

– Нарисуйте нас, пожалуйста, – попросил Камиль у уличного художника. – Сиди и улыбайся.

Я была очень удивлена его поступком, но в то же время мне было приятно. Кое-как отсидев полчаса, я соскочила и потянулась в разные стороны, когда мужчина сообщил, что наш портрет закончен. Пока мы направлялись к аттракционам, Камиль не отрывал глаз с бумаги, то и дело поглядывая на меня, как бы сравнивая рисунок с оригиналом.

Весь остаток дня прошел весело. Мы танцевали вместе с другими людьми и уличными музыкантами; посетили комнату кривых зеркал, которая является еще и лабиринтом; покатились на американских горках; прошли вдоль и поперек пещеру страха; покатались по искусственному озеру, потому что в настоящем плавают лебеди, которых мы потом покормили; а под конец, когда уже стемнело, мы пошли на колесо обозрения.

– Мне сегодня очень понравилось, никогда так замечательно не проводил время, даже когда в детстве приходил сюда, – поделился со мной впечатлениями Камиль. – А что на счет тебя? – с интересом посмотрел он мне в глаза.

– Спасибо тебе, что помог мне снова окунуться в детство, – сама не заметила, как перешла на «ты». – Я не знаю, когда в последнее время я была так счастлива, – скромно опустив глаза, сказала я.

– Тогда давай как-нибудь это повторим, – с веселым блеском в глазах, предложил посол.

– Может быть, – уклончиво ответила я.

Как Камиль и говорил, на следующий день мне пришлось скрыть все его синяки, так как нам предстояло появиться перед министром и другими послами. На этой встрече все должны одеться официально. Поэтому я одела черный брючной костюм и белую блузку с красивый воротником. Прибыв на место, я заметила Эмили в свободном белом платье и нежно-розовом пиджаке.

– Ну, наконец-то, сегодня можно не строить из себя доступную девушку, – обменявшись приветствиями, сказала она, украдкой смотря на Шарлотту, которая сегодня тоже была одета по-скромному. – Здесь жена Давида, – прочитав в моем взгляде вопрос, она указала на высокую женщину примерно нашего возраста с яркой улыбкой.

– И как можно такой изменять? – не отрывая от нее взгляд, спросила непонятно у кого.

– Мы должны сочувствовать Шарлотте, – сказала Эмили, хотя и была согласно со мной.

А ведь, и правда, как можно было ей изменять? Даже сейчас, находясь от нее на расстоянии и не познакомившись, я чувствовала ее позитив – об этом говорила ее улыбка, да и улыбки ее собеседников, которые хоть и знали об изменах ее мужа, но улыбались ей дружелюбно, а вовсе не жалостливо.

– Как они могут спокойно смотреть ей в глаза и улыбаться? – я даже сама не ожидала, что задам этот вопрос.

– Все в порядке, – махнула женщина рукой. – Хоть для меня это и не кажется порядком. Она знает, что Давид ей изменяет, но он все равно возвращается к ней. Да и, как уже и говорили, им обоим не выгодно будет разводиться.

– А где здесь для нее выгода?

– Если она с ним разведется, то, может, и отсудит у него алименты, квартиру и машину, но на большее ей не стоит рассчитывать. Но я бы развелась. Хотя бы ради того, чтобы увидеть лицо этого козла, когда он потеряет половину своего состояния и ему придется вновь все это зарабатывать. Хорошо, что мой любимый просто ангел, – с невинной улыбкой и милым голосом сказала она последнее предложение.

С того самого разговора, когда Камиль сказал, что все послы буду представлять своих сексуальных помощниц, я и не представляла, что министр на самом деле серьезный мужчина. Потому что как только в зал вошел какой-то посол со своей секретаршей, одетой в короткие черные шорты, министр выпроводил ее со словами: «Как можно было прийти на такое важное мероприятие в таком вульгарном виде?». И после этого я окончательно впала в ступор. А для чего мы вообще одевали такие «вульгарные» платья при нашем первом знакомстве? А девушка эта расплакалась и вернулась в светлых джинсах, сказав, что другой одежды у нее нет.

Мы с Эмили обеспокоено поглядывали на Шарлотту, которая с подавленным видом записывала все слова выступающих. А сам Давид спокойно выслушивал своих коллег, при этом с любовью смотря на свою жену и под столом поглаживая ее коленку. Или не коленку. Под стол же я не заглядывала, а ведь так хотелось.

Когда все это закончилось, я позвонила сыну, который убитым голосом рассказывал мне о новостях прошедшего дня. В его рассказе я не услышала ничего, что могло его так расстроить, поэтому спросила его напрямик:

– Милый, что произошло? – самым ласковым голосом на свете, на который вообще способна, спросила я.

– К нам приехала Кейтлин, – шмыгнув носом, ответил он. Честно признаться, я не удивлена, что они помирились, да и не волнует меня это. – И они с папой попросили меня погулять где-нибудь часок.

– И где же ты ходишь? – с беспокойствием в голосе, спросила я. Мерзавец, как я вообще смогла доверить ему ребенка. Ах да, точно, он же его отец, как я могла забыть… – Генри, пожалуйста, ответь мне, не заставляй маму беспокоится.

– Не волнуйся, мам, – я почувствовала, что он улыбается. – Я сейчас сижу в номере у какой-то старушки, с которой познакомился в фойе и которая ничего не понимает по-английски, и она угощает меня пирожками. Представляешь, здесь такой сервис, а она сама стряпает пирожки.

– Но как ты с ней общаешься? – это было единственное, за что уцепился мой взволнованный разум.

– На корявом русском. Кстати, спасибо, что научила меня ему. Ну, ладно, мам, тут у бабы Вали внуки с моря пришли, и она хочет нас познакомить.

– Хорошо, дорогой, только не засиживайся допоздна и не уходи далеко от папы, а то он будет волноваться.

Еще одна причина нашего развода это то, что он забывал о существовании своего сына. Нет, он хороший отец, и Генри его любит, но себя он любит больше. Конечно, Роджер уделял время своему сыну на протяжении всего того времени, что мы в разводе, но как-то наполовину. Ох, я ему все выскажу вечером.

– У меня для тебя есть сюрприз, – когда я уже не знала, чем заняться, меня нашел Камиль. Глядя на его искреннюю улыбку, мне поскорее захотелось узнать, что за сюрприз он мне приготовил.

Скажу вам, что это самый худший сюрприз из всех, что мне когда-либо делали. Он привел меня в цирк. Цирк!!! Ужасней сюрприза просто придумать невозможно. Но я ему, естественно, этого не сказала, а то еще обидится.

Я смотрела все эти представления, даже с клоунами. Вы просто представьте, я это смотрела! И не отворачивалась! Конечно, как я могла отвернуться и показать свои слабости почти постороннему человеку.

Так вот, глядя на всех этих клоунов, восставших из Преисподней, я готова была расцеловать Сида, который был «слегка накрашен», по сравнению с ними. Да на них были даже эти ужасные балахоны, парик, торчащий в разные стороны, и этот ужасный красный нос. А вот у Сида я никогда не замечала этого странного одеяния, там были только мышцы… Да он по сравнению с ними просто святой.

Когда мы вышли оттуда, на лице Камиля была улыбка до ушей. Наверное, он хотел сделать мне приятное… Но! В этом не было ничего приятного.

– Цирк, – в моем голосе проскальзывали истеричные нотки. – Какой необычный выбор, – нервно улыбнулась я.

– Ну, да, – еще шире, а казалось уже некуда, улыбнулся мужчина. – Мы же на Дне рождения твоего сына были в цирке. Я подумал, что тебе это понравится, тем более, – сказал он чуть тише. – Это было наше первое свидание.

Свидание? О, Боже, неужели, он все это так воспринял? Я промолчала, просто не зная, что именно должна была сказать в этой ситуации. А он все продолжал говорить, не скрывая свою радостную улыбку… Пока ему не позвонили. Не знаю, кто это был, но я ему так благодарна.

– Здравствуй, мама, – он все продолжал улыбаться. – Да, конечно, – он посмотрел на меня. – Я с Оливией, мы скоро будем.

Конечно, мое мнение здесь не учитывалось, поэтому он без лишних слов схватил меня за руку и затолкал в машину. Вот если бы он спросил меня, хочу ли я с ним ехать, то я бы отказалась. Мне было неловко находиться рядом с ним. Мне было неловко оттого, что мы воспринимали все по-разному.

– Ты что-то хотела? – поцеловав мать в щеку, спросил Камиль у нее.

– Да, – призналась женщина и виновато опустила взгляд в пол. – Я недавно была у твоего отца, и он изъявил желание увидеться с тобой.

– Нет, мам, мы это уже обсуждали, – его лицо в миг стало хмурым. – И зачем ты вообще его навещаешь, ведь вы развелись?

– Если мы в разводе, это еще не значит, что я его разлюбила, – по-детски надув щеки, ответила женщина.

– Я не понимаю твоей логики.

– Я надеюсь, что ты никогда не испытаешь то, что пришлось испытать мне. Мне пришлось нелегко, когда выбирала между сыном и мужем, – почему-то оправдывалась она. – Я не могу просто взять и вычеркнуть твоего отца из моей жизни. Поэтому, пожалуйста, встреться с ним, – умоляюще прошептала она.

Камиль все-таки послушался своей матери и отправился на встречу с отцом. Честно, я даже как-то переживала. Мне было интересно, о чем они будут говорить и как к словам своего отца отнесется Камиль. Но я понимала, что скоро он не вернется, поэтому решила позвонить бывшему мужу.

– Чем обязан твоему звонку? – с легкой усмешкой спросил Роджер.

– Да вот, покричать на тебя хочу, – не скрывая своих истинных намерений, ответила я.

– А я-то уже думал, что ты просто решила узнать о моих делах, – наигранно печальным голосом сказал он, при этом, я уверена, он смахнул несуществующую слезинку.

– Какого черта ты отправил Генри «погулять на часок»? – срываясь на крик, спросила я у этого подлеца. – Нет, я понимаю, что у вас там с Кейтлин отношения налаживаются, но можно же было не отправлять шестилетнего ребенка «погулять на часок»? Как я вообще могла доверить тебе его?!

– Не кричи на меня, – холодным голосом ответил Роджер. – Он пацан, с ним бы ничего не случилось. Тем более, я сказал ему, чтобы он не покидал пределы отеля.

– Ты меня сейчас не успокоил. Ты так безответственно относишься к своему ребенку. Я сейчас думаю над тем, как бы вернуть его домой.

– Делай что хочешь, – зло кинул он мне и положил трубку.

После этого разговора я просидела еще пару часов, уже успев договориться с братом, который не прочь слетать на пару недель в Португалию вместе с Мирандой, а на обратном пути забрать Генри с собой. Но после разговора с братом я успокоилась, поэтому сейчас мои мысли занимал только разговор Камиля с отцом, о котором я даже ничего не знаю. Ну, вот любопытно и все тут.

Когда Камиль все-таки вернулся, на нем лица не было. Он выглядел уставшим, бледным, в его глазах не было того огонька, с которым он смотрел на меня.

– Что случилось? – правильнее было бы спросить «О чем вы говорили?», но это было бы не очень культурно. Но ответ я так и не получила, потому что мужчина крепко сжал меня в объятиях.

========== Глава 11 ==========

– Собирай вещи, – отстранившись, сказал мужчина, проходя в свою комнату и собирая чемодан. – Завтра последняя встреча с министром, а потом мы можем возвращаться к своим делам.

– Но почему? Да, официально наш визит во Францию заканчивается завтра, но министр попросил остаться до конца недели.

– Я скажу, что у меня важные дела и мне необходимо вернуться, – он быстрыми движениями скидывал свои вещи в открытый чемодан.

– Вы не поняли сути моего вопроса, – я подбежала к нему и заставила посмотреть мне в глаза. В них было все: страх, обида, ненависть, но в то же время любовь. – О чем вы разговаривали с отцом? – плевать на правила приличия. Я не могу смотреть на него, когда он в таком состоянии, мне непременно хочется его обнять.

– С отцом, – криво усмехнулся он.

– Кем вам приходится заключенный? – бесцветным голосом спросил мужчина в форме.

– Биологический отец, – после минутного молчания ответил Камиль и передал мужчине все необходимый бумаги. Вот мамочка подготовилась. Даже заявление заранее подала, уверенная, что он все-таки навестит его.

– Ха-ха, – слегка рассмеялся мужчина. – Видимо, накосячил, если он «биологический», – улыбнулся надсмотрщик. Камиль же раздраженно сжал губы в тонкую полоску. – У вас есть какие-нибудь вещи? – спросил мужчина, хотя прекрасно видел, что таковых не имеется.

– Я же не на пикник сюда приехал, – не скрывая раздражения, ответил Камиль. Уловив настроение «гостя», мужчина продолжил говорить только по делу.

Проводив посла в нужную комнату, сам надсмотрщик удалился. Камиль удивился и даже посмотрел ему в след, но только чтобы не встречаться глазами с Ним. Но он не мог вечно играть в прятки, поэтому, смотря в пол, он сел напротив своего отца. Сын и отец. Как смешно, что родной сын боится посмотреть в глаза своему отцу. Но и это он преодолел.

Как же он изменился. Да, тюрьма никого не щадит. Даже тех, у кого есть деньги, точнее, были. Лицо посерело и заросло грубой щетиной, щеки впали, под глазами мешки. А его лысая голова и глаза выдавали настоящего преступника. Ох, эти глаза. Сейчас он смотрел на него, как волк смотрит на ягненка.

– И почему за нами никто не смотрит? – он постарался скрыть свой страх, положив руки в карман и посмотрев на стену.

– Ты же не думал, что я буду здесь как обычный человек. Нет, дорогой, у меня даже здесь есть связи.

– Зачем ты хотел со мной встретиться? – поняв нелепость своего прошлого вопроса, он перешел к самому важному.

– Я хотел тебе напомнить, кто я. Я – очень мстительный человек. Поэтому, если вы с матерью хотите избежать своей кары, то продай ее маленький бизнес и верни все мои деньги к моему выходу из тюрьмы. А ты не забыл, что я скоро освобожусь? – с издевкой спросил он.

– Не трогая маму, – с тихой яростью в голосе сказал Камиль, сжав руки в кулаки, но так и не осмелился достать их из кармана.

– А почему я не должен трогать ту, что обеспечила мне сюда путевку? Нет, меня, конечно, здесь не обижают, но мне гораздо комфортнее было бы сидеть дома или в какой-нибудь другой стране.

– Но она же все это время навещала тебя. Разве ты не понял, что она так искупала свою вину? Она же просто защищала сына. Она же просто делала то, что не сделал ты, – сорвался он на крик. – Да она же до сих пор любит тебя.

– Конечно, любит, я ведь вел себя, как влюбленный идиот. Но на самом деле, – приблизился он к его лицу. – Я перестал к ней что-либо чувствовать, когда в мой дом ворвалась полиция, а она отвернулась, сказав только «прости». Хотя нет, все-таки чувствую – ненависть.

– Я не собираюсь больше с тобой разговаривать, – посол резко встал, уронив стул, и пошел на выход.

– Не забудь мои слова, – донесся до него смех человека, которого он когда-то считал отцом…

– Вы понимаете, что, уезжая, подвергаете опасности свою мать? – я еще думала, что его отец, выйдя из тюрьмы, остепенится и станет настоящим отцом и мужем, но после рассказа посла я больше не могла в это верить. Мне стало жалко Камиля, но что он все-таки собирается делать?

– Я ее с собой заберу, – как заведенный продолжал говорить он. – Я не смогу здесь остаться и ее не смогу оставить.

– Она не уедет, – уверенно ответила я. – Она же его любит. Ей будет не по силам его бросить и уехать в другую страну.

– Я ей все расскажу. Она просто обязана мне поверить, – он соскочил с дивана, на котором мы сидели, и побежал к выходу. – Я с ней поговорю и вернусь, а ты пока продолжай собирать вещи.

Заиграла цыганская музыка и на арену вышла миниатюрная девушка в подходящем под музыку наряде, который с легкостью мог свалиться с нее в любой момент. Медленно вышагивая, она дошла до центра, когда на арену начали выбегать еще люди в подобных одеяниях. Если бы она танцевала одна, то это выглядело бы слегка нелепо, но она была не одна, и танец выглядел очень завораживающим.

Девушка остановилась. Сверху начали спускаться веревки. Ухватившись за них, они начали плавно поднимать ее вверх, а сама блондинка выполняла немыслимые акробатические элементы. Когда ее подняли на необходимую высоту, она ступила на канат, взяв при этом шест. Она шла на носочках то медленно, то быстро, опять же умудряясь выполнять акробатические элементы. Под ее ногами бегали остальные артисты, но ее это нисколько не отвлекало. Она прекрасно знала свою работу и безупречно выполняла ее.

– Браво, – похлопал всем толстый мужчина, со смешными усами, кончики которых были подвернуты вверх. – На сегодня все свободны. Кони, ты как всегда восхитительна.

– Спасибо, мистер Мур, – она учтиво поклонилась и побежала к себе в гримерку, чтобы переодеться и смыть грим. По пути ей встретили другие артисты, которые почти вдвое были старше ее, но воспринимали как равную себе.

– Прелестно, мисс Джонс, – с наигранным восторгом сказал парень, пытаясь спрятать свою улыбку.

– Сид, – радостно воскликнула блондинка и бросилась на шею к своему другу. – Я так и знала, что ты будешь смотреть.

– Конечно, как только услышал музыку, то у меня сразу возникло чувство, что меня обкрадут. Поэтому я решил посмотреть угрозе в глаза.

– Ты смеешься надо мной? – с обидой в голосе спросила Кони.

– Нет, просто я сказал то, что сказала бы Оливия, когда они придут с Генри на представление, – он все также продолжал улыбаться.

– Кстати об этом, я слышала, что она вместе со своим начальником уехала в Париж, по мне, так он самый романтичный город. Не боишься, что он уведет ее у тебя? – с хитрой улыбкой спросила Кони, отыгрываясь за его слова.

– Чего? – он посмотрел на нее как на ненормальную. – Мы с ней даже не друзья.

– Но, тем не менее, ты познакомил ее со своей мамой, и она видела тебя без грима.

– Я не отрицаю, что она мне нравится, – обреченно выдохнул он. – Но я не нравлюсь ей.

– Она боится клоунов, ясен пень, что ты ей не нравишься. А помнишь, она говорила, что тебе лучше ходить без грима? Не перебивай меня, иначе ударю, – ткнула она в него пальцем, так как он уже собирался отнекиваться. – Может, тебе и, правда, стоит смыть макияж, хотя бы ради Оливии, – уже грустно закончила блондинка.

– Ты же прекрасно видела этот шрам, – тихо ответил Сид. – Как я могу показаться на людях? Да и не влюбится она в такого урода.

– Какой же ты пессимист, – она закатила глаза. – Так у тебя вообще нет шансов, – она указала на его раскрашенное лицо. – А смой ты все это, то она сможет тебе в глаза без страха посмотреть.

– Я не смогу, – он все не поднимал головы.

– Дело твое, – она отмахнулась от друга и продолжила смывать себя краску. – Просто знай, не сделай ты этого, она всю жизнь проведет с другим мужчиной.

Всю свою жизнь я спала в пижаме, поэтому сейчас, проснувшись, мне было некомфортно. Я вчера не притронулась к шампанскому, которое предлагали на вечере, поэтому не страдала потерей памяти. Да, я все прекрасно помнила. Мне сейчас очень стыдно и не хочется поворачиваться. Но, кажется, он все еще спит.

Сев на кровати, я, все-таки, обернулась. Камиль спал, а его лицо было таким расслабленным. Я взяла свои вещи и отправилась в ванную комнату.

Что же я сделала? Как я ему теперь в глаза посмотрю? Чем же я теперь отличаюсь от тех секретарш, что спят со своими начальниками? Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления. А сейчас нужно одеться.

– Обещай, что мы будем созваниваться, – повисла на мне Эмили и не отпускала уже целый вечер. – Ох, если бы я знала, что вы так быстро уедете, то проводила бы с тобой каждую минуту свободного времени.

– Прости, Эми, я буду очень по тебе скучать, но мы не потеряем связь, – я ободряюще ей улыбнулась, хотя сама готова была расплакаться.

– Когда вы уезжаете? – всхлипнула она.

– Завтра днем. Не думаю, что мы сможем встретиться.

– Оливия, нам пора, нужно еще помочь маме собрать вещи, – к нам подошел Камиль.

Он все-таки смог уговорить свою маму, но опять же ей пришлось выбирать между мужем и сыном. Ох, чувствую, она на него сильно обиделась. Он ей, конечно, детально пересказал весь его разговор с отцом, но она ни слову не поверила. Тогда он предоставил ей выбор – либо он, либо его отец. Женщина расплакалась и согласилась, но прежде она захотела поговорить со своим мужем. Что она и должна была уже сделать.

Мы неслись по ночному городу, подрезая машины и еле успевая тормозить перед светофором. Я понимала, что он волнуется из-за матери, поэтому молчала. Мы прибыли к ее дому через двадцать минут. Свет горел только в ее комнате, что заставило понервничать посла. Он отпер дверь своим ключом и велел мне идти за ним.

Женщина, которую я всегда видела в дорогущих костюмах, сейчас сидела в розовом халате, ревела и наматывала волосы на бигуди. Она сидела перед зеркалом и некультурно шмыгала носом, продолжая плакать.

– Мама, – посол присел перед ней на корточки и положил ее голову к себе на плечо. У нее затряслись плечи. – Что случилось?

– Я с ним говорила, – ответила она только после того, как я принесла ей воды. – Он подтвердил твои слова, твои ужасные слова. А я так верила, что он изменился, что ему больше не понадобятся грязные деньги, что ему хватит тех, что я заработала.

– Я тоже не простила, если бы мой любимый человек так со мной поступил, – я не заметила, как произнесла эти слова. Женщина даже плакать от этого перестала и пораженно уставилась на меня.

– Оливия, – с укором произнес Камиль. – Ты ее так не успокоишь.

– Простите, – смутилась. Мне не понравился ответ Камиля, но не буду же я ему снова грубить, тем более в такой неподходящий момент.

Мы напоили его мать валерьянкой и уложили спать. В полном молчании мы возвращались в отель, также и разошлись по своим комнатам. Я уже хотела лечь спать, но передумала и решила выпить воды. Выйдя из спальни, я прошла мимо комнаты Камиля, когда заметила его, полностью одетого, смотрящего в окно. Мне стало не по себе, и я позвала его. Он, естественно, не откликнулся. Подойдя к нему, я заглянула к нему в лицо, но он опять же не отреагировал. Вы не представляете, как мне стало его жаль. Может, из-за этого я и обняла его? Может, из-за этого я и ответила на его последующий поцелуй? Может, из-за этого я и не стала сопротивляться в дальнейшем?

– Вот ты где, – Камиль обнял меня, а в зеркале я увидела его отражение. Если я сейчас сознаюсь, что это была всего лишь жалость, то пожалею об этом. Я понятия не имею, что чувствую к нему. Это точно не любовь, но мне не хочется прекращать с ним общаться.

– Мистер Коум, – официальным тоном начала я. – Мне очень неловко, поэтому не могли бы вы вести себя как раньше? – я все-таки осмелилась посмотреть ему в глаза.

– Оливия, – он отстранился от меня и посмотрел в мои глаза с такой нежностью, что мне захотелось провалиться сквозь землю, за свой обман. – После всего, что между нами было, ты еще называешь меня мистером?

– Мне, правда, очень неловко, – я опустила взгляд. – Я ваша подчиненная и не должна была так поступать.

– Ты мне нравишься. Я уверен, что и я тебе тоже, иначе ты бы не позволила к себе прикоснуться.

Не могу же я тебе сказать, что все это из-за жалости. Нет, определенно не скажу. Мужчины не любят, когда их жалеют. Я лишь мило улыбнулась на его слова. Зря я это сделала, наверное, он посчитал, что нравится мне.

Мы вернулись в Великобританию вместе с Синди. В самолете я попросила не оказывать мне знаков внимания, чтобы его мама ничего не заподозрила. А когда наш самолет приземлился, то я сразу же направилась домой.

На следующий день я пошла на работу, где меня «дружелюбно» встретила Карен, потерев свой кулак о мою голову. Может, потому что я соскучилась по ней, поэтому и не возмущалась.

– Ах, ты ж, засранка, даже не разу не позвонила мне, а еще подруга называется, – с обидой в голосе сказала она, запрыгнув на мой стол. – Ну, рассказывай, у вас с Камилем что-нибудь было? – хитро спросила она. Мне даже показалось, что она как-то могла узнать о случившемся. Но я понимала, что такого просто не могло быть.

– Кстати, нам об этом надо поговорить, – я закрыла дверь, чтобы нас не могли услышать. – Вчера мы переспали.

– Что? – она открывала и закрывала рот, как рыба. – Но как? В смысле, почему? Я не думала, что вы так сразу… Прям в койку…

– Хватит сарказма, – я стукнула ее папкой с накопившимися делами. – Мне просто стало его жалко. Я его просто хотела пожалеть, поэтому и обняла, а он полез ко мне, ну, а я не смогла оттолкнуть.

– В смысле, жалко? – ах, ну да, она же не знает историю про его отца, поэтому мне пришлось рассказать. – Ты ненормальная, – заключила Карен. – Если он узнает, то не простит тебе этого никогда. Как можно было из жалости пойти на такое? Обычно, если человека жалко, то его успокаивают словами, а не… этим.

– Я знаю, что накосячила, но я не смогу ему признаться в этом, потому что боюсь, что он не захочет меня видеть.

– А что ты от него хочешь? Говоришь, что не любишь его, а сама не хочешь потерять.

– Я не знаю, Карен, – я опустила голову на стол. – Может, он мне как друг или далекий родственник. Но я, правда, не знаю, как это объяснить.

– Надеюсь, ты разберешься в своих чувствах.

– Нет, никаких чувств, – упрямо закончила я.

Оливер, как и обещал, уехал в Португалию и вернулся оттуда с моим сыном. Генри долго рассказывал мне о своем отдыхе, а потом резко попросился в цирк и именно к Сиду. Я не смогла отказать ему, но мне пришлось с собой пригласить еще и Камиля, о чем я пожалела сразу же после того, как положила трубку. Нет, наш разговор не услышал Генри и не закатил истерику, просто я понимала, что он неровно дышит ко мне, а я только играю с его чувствами. Но он давно уже приглашал меня на свидания, а я все ему отказывала, хотя и видела, как он расстраивается, поэтому и пригласила его в цирк вместе с нами, потому что он не смог бы проявлять свою симпатию при моем сыне.

Генри же не обиделся, что я кого-то пригласила, или просто не подал вида. За нами заехал Камиль. Он специально вышел из машины, чтобы открыть мне дверь, а перед тем, как я села, он поцеловал меня в щеку. Не сказала бы, что это было противно, но это и не было приятным. Это было похоже на то, как меня Оливер в детстве целовал.

Мы заняли свои места, опять же в первом ряду. Да, знакомства приносят свои плоды. Как только нам объявили о начале представления, заиграла цыганская музыка. Брр, даже мурашки по коже забегали. Кто-то уже знает, что я боюсь клоунов. Так вот – на втором месте у меня цыгане. Всегда боялась, что они меня обкрадут. У меня даже всякие букашки и то занимают свое почетное третье место. Ох, уж эти цыгане… Темные личности.

На арену вышла уже знакомая мне девочка. Иногда я просто завидую белой завистью, когда вижу ее в деле. Сразу видно, что это ее стихия. После нее прошло немало номеров, и вскоре вышел Сид. Я сразу заметила его, хоть он и опять был в своем «боевом» раскрасе. Я ничего не могла с собой поделать. Я не могла смотреть на него. Понимаю, что он хороший человек, но от моей фобии никуда не уйти.

Когда все это закончилось, Камиль сослался на срочные дела и покинул нас, а мы с Генри пошли покупать напитки и сладкую вату.

– Мам, ну можно я пойду вон на те аттракционы? – иногда я забываю, что ему всего шесть. И жду от него большего. Да, я чувствую, что он будет отличником в школе и умным по жизни, но он все еще ребенок и ему нужно прощать некоторые капризы.