Текст книги "Враг (Сломанные) (СИ)"

Автор книги: Хастлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Моего телефона в карманах штанов не оказывается, что никак не добавляет мне настроения. Звоню с Костиного, хорошо хоть номер знаю на память, обычно я не запоминаю номера. Кроме двух: Веры и… Блять! Да что он всё в голову мне лезет?! Как будто бы думать больше не о чем?

Вера недовольна, слышу по голосу, хотя старается говорить спокойно. Вспоминаю, что обещал ей ночевать дома, и нехотя извиняюсь. Клянусь вернуться к обеду. Оттаивает почти сразу же. В этом вся Вера.

– Ну, как? Всё решилось? – Костя стоит у окна, задумчиво разглядывая снежинки.

– Ещё бы, – делаю последний глоток и поднимаюсь. – Спасибо тебе. Я, наверное, пойду. Дома ждут.

– Конечно, – вздыхает как-то странно и вдруг, обернувшись ко мне, спрашивает. – Вы со Светой… У вас что-то было?

– С чего это ты… – хочу пошутить и вдруг вижу его глаза, в которых застыли напряжение и боль. Вот же… – Кость, она тебе нравится?

– Нравится, – отвечает просто и опять отворачивается к окну. – Но если вы вместе…

– Нет, – подхожу ближе и кладу руку ему на плечо, а он вздрагивает. – У нас ничего не было. Мы просто друзья.

– Спасибо, – благодарит, а я не могу понять за что. Я же не специально с ней не спал, просто вышло так. И если бы Лекс не заявился на своём урчащем звере, то, возможно, всё бы случилось по-другому. Но, наверное, Косте об этом знать не обязательно.

Костина куртка великовата и выглядит на мне довольно комично, хотя в ней очень даже тепло. Натягиваю шапку пониже на лоб и прощаюсь за порогом. До обеда ещё есть время, нужно заскочить куда-нибудь по пути и взять сигарет, а то свои я посеял вместе с телефоном, скорей всего на квартире у Ле… Анжелики.

Минут через пятнадцать, когда я уже слегка взмок от быстрой ходьбы, за поворотом показываются знакомые стены «Медузы». Отлично. Знаю наверняка, тут мне продадут не только сигареты, но и пиво. Хотя сейчас, наверное, лучше бы энергетика.

У двери замечаю небольшую компанию: Васька и ещё один парень из окружения Лекса. Рядом с ними одна из вчерашних разряженных девиц, слегка помятая и с осыпавшейся тушью.

– Чё это ты напялил? – Васька замечает меня сразу. – На вырост покупали? Так ты ж не вырастешь никогда!

– На себя глянь, – кидаю, проходя мимо, и злорадно отмечаю, что я выше Васьки почти на полголовы.

– У тебя голос прорезался, что ли? – Васька хорохорится, видимо, понты решил кинуть перед ребятами.

– Он у меня и не пропадал, – уже открываю входную дверь, когда меня с силой дёргают за капюшон. С трудом удерживаюсь на ногах на утоптанном скользком снегу и, развернувшись, въезжаю кулаком прямо в кривоватый Васькин нос. Его я не боюсь, без Лекса и прочей компании он никто. Парень рядом с ним – сейчас не в счёт, я готов и сам по роже схлопотать, настолько мне паршиво внутри.

Васька отскакивает на пару шагов, держась рукой за нос. Крови нет. Жаль…

– Ты чё?! Прихуел?! Подстилка бесхребетная?! Да я тебя урою сейчас и никакие Волки тебе не помогут!

– Давай! – делаю шаг к нему, позабыв о сигаретах. – Что стоишь?! Давай!

Оглядывается, словно ища поддержки у ребят, но те благоразумно не лезут, видно в курсе, что у Лекса ко мне особое отношение. Как там он однажды говорил, ещё до всего случившегося летом? «Только я имею право пиздить Принцессу». Я запомнил это ещё тогда, наверное, поэтому и позволял себе намного больше.

– Да иди ты на хуй! – Васька сплёвывает мне под ноги и отворачивается. – Пидор!

– С этого бы и начинал, – кривовато улыбаюсь и всё же захожу в «Медузу».

Внутри практически пусто, не считая двух заспанных дальнобойщиков, которые вчера пускали фейерверки, и незнакомой девушки с чашкой кофе.

Сигареты продают без проблем, тут редко заморачиваются на паспорт, именно поэтому многие папаши из ближайших домов часто посылают свою малышню за «сигами и пивком». Немного подумав, беру бутылку «Шейка» и сажусь за самый дальний столик. Костин чай никак не помог от головной боли и неприятного тошнотворного чувства внутри, значит будем лечиться по-другому. Если что, скажу Вере, что перегар ещё со вчерашнего дня. Шампанское и всё такое.

На настенных часах в баре – почти двенадцать дня, когда я выхожу на улицу. Прикуриваю у порога и, едва зятянувшись…

***

Сонно моргаю и пытаюсь что-то разглядеть в темноте. Решётка больше не пропускает свет. Скорей всего уже ночь, хотя, возможно, я подремал не так уж и долго. Ноги затекли и замёрзли, спине неприятно холодно – куртка и покрывало не спасают от холодных каменных стен. Щёки горят, скорей всего у меня температура. Самое неприятное – это рука. Болит ещё больше и, кажется, слегка опухла. Доставать из кармана зажигалку и проверять, мне лень. Да и то, что я один, в яме, зимой, меня теперь волнует меньше. Замёрзнуть без особых лишних мучений – не такая уж и страшная смерть.

Интересно, меня уже ищут?.. И как много времени нужно, чтобы найти меня здесь? А сколько понадобится часов, чтобы сердце внутри меня остановилось и превратилось в ледышку?

Хмыкаю в продрогшие ладони и натягиваю покрывало на лицо. Во всём этом есть даже плюс: если я умру, мне станет на всё пофиг, по—настоящему… И на него тоже.

========== Смогу ли я? ==========

– Ну чё, подстилка?! Ты там ещё живая?!

Голос над головой кажется приглушенным и почему-то знакомым. Пробую пошевелить продрогшим телом, вызывая покалывание в ногах. Глаза отказываются открываться, говорить что-либо лень.

– Сдох, что ли?! – уже немного обеспокоенно. – Пацаны, тащите его наверх.

Только успеваю задремать опять, как меня подхватывают и грубо вытряхивают из моего кокона, больно задевая ноющую руку.

– Чё там?!

– Живой!

– Давай его наверх!

Чувствую крепкую хватку, сжимающую грудь, и повисаю в воздухе. Мутные мысли подсказывают, что меня поднимают на поверхность, только даже это меня не радует.

– Эй, ты! – хлёсткий удар по щеке, и я вяло приоткрываю веки. – Оживай, тварь, у меня на тебя планы.

Пытаюсь засмеяться, только губы не слушаются, и из горла вылетает непонятный, хриплый звук.

– Неси его в машину, тут недалеко ехать. Я покажу.

Хруст снега под чьими-то ногами, и меня закидывают на заднее сидение. В машине тепло, это я чувствую сразу – лицо начинает покалывать, а дышать становится труднее.

– Как бы ласты не склеил, – кто-то устраивается рядом со мной, и слышится звук работающего мотора.

– Ну и хрен с ним. Обратно скинем. Хуй кто найдёт.

– Куда едем? – интересуется третий, безразлично.

– Давай прямо, на втором перекрёстке направо свернёшь. Там у стариков моих дом старый, туда никто не сунется.

– Его бы отогреть, – опять над моей головой.

– Чё, жалко? А ты не боись, отогреем. Да так, что ему ещё жарко будет.

– Волк точно в курсе?

– А то! Выебал, видать, во все щели, и поднадоела ему подстилочка. С такими так и надо, чтобы жопу всем подряд не подставляли и мозги не запудривали.

– Что, они действительно того?..

– И того тоже, – ненавистный голос смеётся и добавляет. – Чё, Миха, встанет у тебя на такую шлюшку?

– А хуй его знает. Я пацанов не ебал никогда.

– Ну ты не боись. Если не встанет, так наша Принцесса всё что надо поднимет, уверен, она в этом мастер. Вон сколько лет Волку мозг туманила.

– Что же он такого сделал, что Волку так внезапно надоел?

– Говорю же: приелась шлюха. А может налево где сходил, Волк не любит, когда его дурят.

– Налево – нехорошо, – гыкают над головой и толкают меня в бок. Сука, прямо по больным рёбрам! – А с виду и не скажешь. Пацан как пацан, и прикид распиздяйский.

– Погоди. Сейчас доедем, вытряхнем со шмоток, тогда сам увидишь.

– Его родаки искать не будут?

– Нет у него родаков. Мамка нагуляла, да с позору и сдохла, а ЭТО вот, осталось. У тётки живёт, но та искать не будет. Небось спит и видит, как бы избавиться от такого «счастья».

– Моя мамка так про меня говорит, – пытаются пошутить рядом со мной, но, видимо, неудачно, так как смеха в ответ не слышно.

***

– Приехали, – бодрое Васькино минут через десять, когда я опять начал по-тихому отключаться. – Вытаскивай.

По лицу – морозный воздух, но вдыхать становится не так тяжело. Кто-то пытается поставить на ноги, но я с трудом разлепляю веки и цепляюсь пальцами за стоящего рядом, чтобы не упасть. Видимо, решив не мучить меня и себя и не тянуть кота за интересные места, меня подхватывают на руки и несут куда-то.

Едва успеваю различить старый, но добротный дом из сруба, как втаскивают в полутёмный коридор, а затем и в одну из приоткрытых дверей. Грубо бросают на кровать.

– Дубак у тебя тут.

– А ты думал, пятизвёздочные апартаменты? Там печка есть, но я ебал её топить. Мамка сюда редко ездит. Летом в основном. Но вроде где-то камин валялся старый. Сейчас поищу.

Васька уходит, прикрыв за собой дверь, а парни, оставшиеся в комнате, начинают негромко переговариваться.

– Что думаешь, Стас?

– По поводу?

– Да насчёт хуйни этой всей. Волк потом по загривку нам не на стучит?

– А ты что, реально собрался пацана этого драть?

– А хрен его знает. Мордаха ничё так. Да даже если и сам не буду, на вас погляжу.

– Ага. Щас!

– Ну, а чё? Волку же не в западло было, если Васёк не брешет.

– Вот и еби на пару с Васьком. Я лучше с тёлкой покувыркаюсь.

– А может он лучше тёлки? Волчара вон тоже по тёлкам был, а тут во как…

– Да что в нём такого-то? Ну смазливая рожа и всё. Я его нёс, так там кости одни: ни жопы, ни сисек.

– Там сисек и не должно быть. Главное, чтоб действительно добро дали.

– Не ссы. Не думаю, что Васёк против главного попрёт. Он же не дурак, понимает, чем ему это обернётся.

– Если что, мы не при деле…

Слышится приглушенный смех и звук зажигалки. По комнате тянется запах дешёвых сигарет, а я вспоминаю о Костиной пачке в кармане. Бедный парень, остался без курева.

Мысли лениво перетекают в голове, и я начинаю думать о том, сколько я пробыл в той яме. Надеюсь, что меня уже начали искать. Вот только найдут ли?

В прошлый раз мне повезло, возможно потому, что Лекс поднял всех на уши, и полиция успела почти вовремя. Сейчас же ситуация складывалась не в мою пользу. Если в этом всём действительно замешан Лекс, то он сделает всё, чтобы меня нашли как можно позже, а то и вовсе не нашли.

– Ну чё вы тут? Этот не очухался?

В комнату возвращается Васька, и я, слегка приоткрыв глаза, вижу, как он устанавливает на кривые поржавевшие ножки потрёпанный обогреватель. Начинает пахнуть горелой пылью.

– Не. Лежит себе.

– Ну пусть пока полежит, – Васька сплёвывает прямо на пол. – Стас, сгоняй в машину, там в багажнике пакет с бухлом и закусью.

– Вот это уже по-нашему, – оживает Стас.

– Ну, а как по-другому? – Васька противно хихикает. – И этому задохлику налить бы, чтобы посговорчивее был.

Хлопает дверь, и Стас уносится на улицу, а я кривовато улыбаюсь, уткнувшись в старое, пропахшее сигаретами и пылью покрывало. Похоже, что в этот раз мне не на что рассчитывать. «Спасителя» не будет. Но если парни думают, что с помощью спиртного смогут меня расшевелить, то очень ошибаются. Я лучше сдохну, чем добровольно на что-то соглашусь. Хотя, если мой воспалённый мозг не ошибается, я в любом случае сдохну тут. Интересно, Лекс явится посмотреть как выполняется его приказ или всё же останется в сторонке?

***

Я, наверное, опять отключился, потому что когда очнулся, в комнате уже было тепло, а на небольшом столе стояли стопки, ополовиненная бутылка водки и тарелки с чем-то там, чтобы «закусить».

Пытаюсь перевернуться на другой бок, как назло задеваю ноющую руку и не успеваю вовремя сдержать стон боли.

– Опа, а вот и спящая красавица проснулась, – Васька подрывается со стула и топает ко мне. – Ну чё, готов? – дёргает за волосы, поворачивая меня лицом к себе, и дышит перегаром.

– Нахуй иди… – выдавливаю потрескавшимися губами. Кажется, у меня жар, потому что слова даются с трудом, а перед глазами всё плывёт.

– Э, не-е-е. Тут ты немного ошибся. На хую сегодня ты будешь, причём даже не на одном. Как тебе такой расклад?

– Обломишься… – шиплю сквозь зубы, пытаясь собраться с силами. Но то ли не мой день сегодня, то ли сил не осталось, удар кулаком пролетает мимо Васькиного лица. Зато мне тут же прилетает обратно, прямо под рёбра. Хорошо хоть не туда, где уже болит.

– Ты что, тварь, вообще страх потерял? Да я тебя тут растерзаю нахрен! – Васька склонился так низко, что чуть ли не утыкается мне в лицо своим. – А, может, тебя наши члены не устраивают? Так это решаемая проблема, – оглядывается назад и шарит глазами по комнате. – Мих, подай пустую тару со стола и снимите с него шмотьё.

– Вась… – названый Михой парень мнётся, поглядывая на ещё одного, высокого и черноволосого, видимо, Стаса.

– Ты чё, глухой? – Васька отскакивает от кровати и нависает над сидящим Михой. – Шмотки, говорю, снимите с него! И попридержите.

Похоже, в их компании именно Василий был за главного, потому что парни синхронно поднялись, и я не успел даже сползти с кровати, как был обратно закинут на середину и придавлен сверху. Куртка улетела куда-то в сторону, пайта была расстёгнута и тоже отброшена подальше, футболка затрещала по швам, но покинула моё тело довольно быстро. Дальше пошло тяжелее… С джинсами им пришлось повозиться. Вернее со мной, который брыкался, дрался и кусался, всеми силами пытаясь избавиться от двух держащих хмельных тел. Только без толку. В конечном итоге я остался даже без белья… Мой охваченный жаром организм явно проигрывал двум другим, сильным и пьяным. А ещё ужасно болела рука…

Хотя, судя по плотоядному взгляду Васьки, который стоял в сторонке с пустой бутылкой от пива, рука – это меньшее, за что я должен сейчас переживать.

– На живот его киньте, – кивает парням и смотрит мне прямо в глаза.

– Убью! – шиплю змеёй, выдерживая его взгляд. Теперь я не хочу умирать. Я хочу выжить и добраться до этого мелкого чернявого цыганёнка, которого мы по детству подкармливали всей улицей, который был всегда с нами и считался нашим другом. А ещё есть Лекс… Смогу ли я? И его тоже?

Умереть самому можно будет и потом…

========== Метка. ==========

Горло сдавливает спазм, не давая вырваться ни звуку, и это вовсе не слёзы. Что-то другое. Ненависть?

Со звериным рыком впиваюсь зубами в руку, удерживающую меня, и чувствую на языке металлический привкус крови. Над головой чей-то крик и сдавленные маты. Кто это? Миха или Стас?

Хватка ослабевает всего на несколько секунд, и следом, почти тут же – увесистый удар в лицо. Чужой кулак мажет по скуле, и удар отдаётся тупой болью.

– Тварь! – ненавистно шипят мне почти в ухо и вжимают в кровать сильнее. – Да я тебя сейчас размажу тут!

Выгибаюсь из последних сил, стараясь скинуть с себя груз из чужого тела, и неожиданно у меня получается. То ли парни растерялись от такого напора, то ли у меня открылось второе дыхание. Наплевав на боль в боку и опухшую руку, выворачиваюсь, оказываясь лежащим на спине, и что есть силы луплю ногами, не разбирая куда, царапаюсь как девчонка, но сейчас мне реально похрен, как это выглядит. Где-то в подсознании мелькает мысль, что, возможно, я не доживу до утра, и я надеюсь только на то, что присутствующие в этой комнате – изверги, но не убийцы. Тут же всплывает давно забытое Лексово «сдохни». Предательский разум очень не вовремя подкидывает воспоминания о нашей последней встрече, ещё до того, как в квартиру пришла эта девица, и я, замешкавшись всего на пару секунд, отхватываю по голове с такой силой, что темнеет в глазах. Чёртов Лекс!

– Да держи ты его! – Васька стоит на расстоянии и только подаёт команды парням. – Вы чё, дебилы, задохлика скрутить не можете?!

– Вась, не пизди, а? Он мне, блять, руку прокусил и в морду заехал!

– Нихуя твоей морде не будет! Первый раз что ли по ебалу получаешь? Утихомирьте уже его!

Ещё пытаюсь бороться, но голова кружится так, как будто я дёрнул пол-литра за раз и в одно лицо, и тошнит нечеловечески. Разлепляю потрескавшиеся губы и чужим, хриплым и скрипучим голосом выплёвываю в ту сторону, где по моим предположениям стоит Васька:

– А сам что, ссышь ручки замарать? Только сколько не командуй, шестёркой был, шестёркой и сдохнешь…

Удар в лицо, и тёплая струйка крови по подбородку из рассечённой губы. Пробую языком зубы – вроде целы.

– Ну, всё! Ты меня достал! – Васька подходит ближе и, сжимая горлышко пивной бутылки, с размаху лупит ею об край стола, оставаясь с зажатым в пальцах огрызком, сверкающим острыми краями. – На живот его!

Парни удваивают усилия и опять утыкают меня лицом в покрывало, а я и не сопротивляюсь почти. Силы на исходе, всё потрачено на такую короткую и в принципе бессмысленную борьбу. В голове всё ещё звон, на языке противный привкус своей и чужой крови, рука простреливает болью под грубыми, сжимающими запястье пальцами.

– Ты чё, Вась?! – в голосе одного из парней тревога, похоже, что не совсем мозги пропил и соображает немного. – Я на такое не подписывался!

– Не трясись, Мих, убивать его никто не собирается. Только красоту подправим, – Васька делает ещё шаг и одним махом усаживается мне на ноги, придавливая ещё и своим весом.

– А если сдаст?

– Не ной, Мишань, как девка, ей богу! Всё схвачено. Завтра машинка подъедет и укатит наша Принцесса в тёплые края радовать своей попкой богатых дяденек. – Васька наклоняется и, дыхнув перегаром, шепчет мне прямо в ухо. – Радуйся, что мне за тебя бабла согласны отвалить, а то я бы с рожи твоей смазливой начал.

И не успевает он выровняться, как я чувствую лёгкое жжение в районе лопатки. Ожидаемой адской боли нет, наверное мозг просто блокирует её, только горячо стало невыносимо и тошнить начало сильнее. Сжимаю окровавленными зубами ткань, чтобы не закричать, ещё больше раздирая разбитую губу. Я выдержу!

– Вот так… – Васька вдавливает в кожу острый край бутылки, выводя только ему известные линии, а я с ужасом чувствую, как по рёбрам стекают тёплые струйки. Лопатки, спина, поясница.

Уже почти теряя сознание, чувствую, как один из удерживающих неожиданно отпускает меня и, метнувшись куда-то в сторону, начинает яростно опустошать свой желудок.

– Слабак… – недовольно тянет Васька и наконец-то слезает с меня. – Красота. Скажи, Стас?

– Ты больной, Васёк… Если какая хуйня случится, меня тут не было. Понял?

– Всё будет в ажуре.

– И Волку тоже передай. Если что, я вас не знаю. Мне нахер не нужны проблемы.

– А ты когда соглашался на дело, о проблемах не думал?

– Так я думал…

– Что ты думал? Мы его трахать собирались! Или ты думаешь, что раз групповуха, то не статья?

– Я просто…

– Не нужно мне тут просто! Поздно пить боржоми, когда почки отказали. Стас. Ты знал, куда шёл.

– Всё норм, Вась.

– Вот и славно.

Меня отпускают вовсе, и я неожиданно чувствую прохладный воздух, коснувшийся разгорячённой, мокрой спины. Кажется, кто-то вышел… Или вошёл? При попытке поднять голову, мой организм подводит меня полностью, и я ныряю в глухую, бесчувственную темноту.

***

POV Лекс

Сквозь замызганное окошко смотрю в коридор приёмной, где уже второй час, вся в слезах, сидит Вера Золотарёва. Не выдержав и минуты, отвожу взгляд, потому что самому в пору завыть.

Вторые сутки я не знаю где он, с кем он и жив ли он вообще. И вот как раз последний пункт заставляет замирать всё внутри и время от времени заталкивать в себя подальше неприятный давящий комок. Ну вот что за человек? Второй раз сваливает от меня и второй раз так, что я охреневаю просто, а на голове явно добавляется седых волос.

– Я ребят на ноги ещё вчера поднял, как только ты позвонил, – крёстный откидывается в кресле и смотрит устало. – Но всё же надеялся, что он сам придет. Мало ли. Дело молодое: гулянки, девушки.

– Я буду рад, если он действительно где-нибудь с девушкой, – выдавливаю из себя и понимаю, что согласен даже на такое, лишь бы всё нормально.

– Лёш, учитывая прошлый раз…

– Я понимаю.

– Вот и я понимаю. Кстати, мне ребята отзвонились. Те мрази, что сели, тут скорей всего не при чём. Никаких свиданий в ближайшие недели у них не было, вряд ли…

– Это не показатель. Могли заранее… Чтобы отомстить.

– Могли. Не спорю, Лёш.

– Я его убью нахрен!

– Кого?

– Золотарёва! Пусть только явится! Что за привычка вечно во всякую хуйню влезать?! – тут же понимаю, что вырвалось, и виновато смотрю на крёстного. – Прости.

– Ничего…

В кармане надрывно начинает орать телефон, и я краем глаза вижу, как в коридоре подрывается со стула тётя Вера. Услышала. Надеется.

– Да! – отвечаю слишком грубо.

– Волк, ты? – на том конце дышат тяжело и как-то обеспокоенно.

– Я, – смотрю ещё раз на номер звонящего. – Миха, что случилось?

– Волк, я в такие игры не играю! Одно дело травку толкать малолеткам, а другое дело людей похищать и уродовать.

– Ты о чём? – чувствую, как внутри всё холодеет.

– О пацане этом, белобрысом. Может у вас и есть с ним какие счёты, но это ваше, личное. Если он тебе чем насолил, так разберись сам, а не чужими руками. Я на такое не подписывался!

– Мих, успокойся, – выговариваю чуть ли не по слогам, а у самого волосы на затылке шевелятся. – Где ты?

– У Васька мы!

– Дома?

– В деревне, дом тут старый у него.

– Кто с тобой там, кроме Васи?

– Стас и этот…

– Дима? – вижу, как тут же встаёт с кресла крёстный при звуках знакомого имени.

– Да, вроде… Белобрысый, в общем. Худой такой. Васька сказал…

– Мих, потом. Адрес назови!

– То есть? Васька тебе не сказал?

– Миша, просто назови мне адрес и жди там. И ещё… Ваське ни слова.

– Хорошо… – дрожащим голосом диктует адрес, а я пишу на листке от какого-то документа, который первым попался под руки. – И ещё, Миш, с этой минуты за пацана ты отвечаешь, пока я не приеду. Понял?

– Волк, так там это… Уже…

– Он жив? – слова царапают горло, как стеклом.

– Ещё да…

– Миха, если он не доживёт до моего приезда, ты труп. Уяснил?

– Д-да…

Сбрасываю вызов одновременно с тем, как крёстный хватается за телефон. Как в тумане слышу, как он вызывает бригаду. Смотрю, как накидывает себе на плечи куртку и берёт ключи.

– Я с вами, – стряхиваю с себя оцепенение.

– Лёш, останься.

– Я не могу. Ты же понимаешь. Я должен.

– Только без самоуправства. Обещаешь?

– Угу.

– Обещаешь?!

– Да! Обещаю.

– Тогда поехали.

========== Шаг навстречу. ==========

POV Дима:

Кажется, я несколько раз отключался, потому что проходящее время начало казаться нелепыми обрывками.

Вот я слышу тихие споры рядом с собой и звон упавших на пол бутылок, в следующее мгновение меня окружает абсолютная тишина, разбавляемая только тихим гудением старого обогревателя. Когда сознание возвращается в следующий раз, слышен звук драки, но где-то за дверью, не в комнате.

Вслушиваюсь. Неужели действительно подрались? Что же не поделили? Открываю глаза и в первое время почти ничего не вижу, картинка расплывается и всё словно в дымке. Постепенно привыкаю к свету и сквозь выступившие от напряжения слёзы начинаю различать очертания комнаты. Прямо перед моим носом край стола с перевёрнутыми стопками и полупустыми бутылками из-под пива. Рядом, на полу, валяются осколки стекла и упавшая тарелка с остатками закуски. Сдвигаю голову на подушке, чувствуя, как начинает жечь кожу на спине даже от такого лёгкого движения мышц, и осматриваю комнату. Я один. Шум за дверью переместился, и теперь вскрики и звуки ударов почти не слышны.

Мозг всё никак не хочет очнуться, уговаривая меня забить на всё и продолжать валяться дальше, но какими-то обрывками всё ещё работающего сознания я понимаю, что у меня есть шанс убежать. Маленький, если учесть то, что даже поднять голову для меня слишком тяжело, но всё же есть.

Ещё несколько минут просто лежу, собираясь с силами, хотя, скорее всего, просто набираюсь смелости, предчувствуя ту боль, которая нахлынет, если я начну двигаться. Потом, стараясь не делать слишком резких движений, всё же поднимаюсь, вначале на четвереньки, кусая губы до крови и стараясь не закричать. Дальше осторожно спускаю подкашивающиеся ноги с кровати, мысленно умоляя себя не наступить на осколки. Некоторое время стою полусогнутый, держась за железную спинку моего грязного и окровавленного ложа, и только после решаюсь сделать первый шаг. Больно настолько, что слёзы сами выступают на глазах, портя и так не слишком чёткую картинку. Кое-как пересиливаю желание упасть обратно и просто дождаться конца и оглядываюсь, смахивая пальцами с ресниц тяжёлые капли.

Моя обувь и куртка Кости валяются рядом с кроватью, остальных вещей в доступной близости я не вижу, да и искать времени нет. Стараясь не слишком напрягать спину, поднимаю с пола затоптанный и грязный пуховик и, с трудом продев непослушные руки в рукава, натягиваю на себя. Спину жжёт так, как будто меня кипятком окатили, распухшая ещё больше рука плохо слушается. Обуваюсь кое-как, даже не нагибаясь. Просто запихиваю ноги в кроссы, примяв задники, вряд ли меня сейчас хватит на завязывания шнурков.

У самой двери замираю, вслушиваясь в звуки и одновременно давая своему телу передышку, – слишком тяжело далось мне одевание. Тихо… В ту же секунду за окном слышится отборный мат и визгливый голос Васьки. Неужели мне так повезло, и они переместились со своими разборками на улицу?

Дверь в комнату не заперта и поддаётся легко. С десяток неверных шагов по длинному тёмному коридору, и морозный воздух из открытой входной двери обжигает голые ноги. Запоздало вспоминаю про незастёгнутую молнию на куртке, но решаю заморочиться на этом потом, когда меня уже здесь не будет.

Каждый шаг отдаётся болью в мышцах, каждое движение заставляет подкладку куртки тереться об израненную кожу. Стараюсь не обращать внимание на противное, липкое чувство на спине и на мороз, нещадно обволакивающий ноги и проникающий под широкие полы. Не слишком разбирая что впереди, просто иду. Миную хлипкий забор, засыпанную снегом лавочку у ворот. Оглядевшись, понимаю, что Васькин дом находится на самом отшибе, подальше от чужих глаз. Дорога совсем пустая, и только вдалеке виднеются слабые огни из чьих-то окон. Решаю не геройствовать понапрасну и не искать спасения в лесу за своей спиной – понимаю, что в таком виде мне там ничего не светит. Возможно в этот раз стоит выбрать более опасный, но не такой сложный путь? Отгоняю от себя мысли о том, что все люди в этом мире против меня и за дверью одного из домов вдалеке не прячется очередной мой враг, и бреду навстречу квадратику света.

Ноги слушаются плохо, холод пробирает до костей, куртка противно прилипла к спине и в глазах всё больше мутнеет, но я стараюсь отключиться от того, что чувствует тело. Сейчас важно только дойти.

Шаг за шагом, свет в чужом окне приближается слишком медленно, а силы уходят слишком быстро.

Запоздало замечаю свет фар в начале улицы, между дальними домами. Автомобиль едет прямо на меня. Первый порыв – выскочить на середину дороги и просить помощи, давлю ещё в зародыше. Почему-то сознание подкидывает мне нелепые мысли о том, что за рулём Лекс. Зачем едет? Посмотреть, хорошо ли ребята исполнили его приказ? Или добить лично? А может не просто добить, если я правильно помню, истерзанная спина для него не помеха.

Запутавшись в непослушных ногах, шугаюсь в овраг, оцарапав бедро веткой от куста и набрав полные кроссы снега. Скручиваюсь за ошмётками высокой сухой травы, поплотнее зарываясь в куртку, от чего спина начинает снова кровить – мокрое тепло на коже говорит именно об этом.

Тяжёлый внедорожник проезжает мимо, остановившись у одинокого дома. У ворот, из которых я недавно вышел. Совсем недалеко от меня, метров двести, не больше. Неужели я прошёл так мало?

И, пока из авто выскакивают люди и пропадают во дворе дома, следом подкатывают ещё несколько машин, с мигалками и однозначными звуками сирены.

Всё внутри меня почти ликует, понимая, что вот оно, то, на что я и не смел надеяться, но тело неожиданно подводит. При попытке встать в глазах темнеет, и неприятная тошнота подкатывает прямо к горлу. Желание выжить становится невыносимо болезненным именно тогда, когда сознание начинает покидать меня.

***

POV Лекс:

Крёстный не позволил мне войти первым, красноречиво взяв меня за шкирку прямо у распахнутой двери дома и оттолкнув подальше в снег.

– Алексей! Ты обещал! – оборачивается к молодому пареньку, одному из своих подчинённых. – Вить, присмотри за ним.

– Хорошо, – и парень встаёт рядом со мной, даже не делая попытки помочь мне подняться на ноги.

Прикуриваю, так и продолжая сидеть жопой на снегу, и вслушиваюсь в звуки, исходящие из дома. Подозрительно тихо, слишком тихо… Так обычно стоят над трупом, понимая, что уже ничего не сделать.

Сбить стоящего рядом с ног не составляет труда. Страха как такового нет, видимо, всё же надеюсь на то, что оружие по отношению ко мне он применять не будет.

Опередив ребят из скорой помощи всего на несколько шагов, влетаю в единственную комнату, где горит свет и где уже столпились люди из отдела.

– … нужно обыскать территорию, – негромко отдаёт приказы крёстный и слишком поздно замечает меня. – Алексей?!

Но он и остальные люди в комнате перестают существовать, когда я замечаю развороченную постель в свежих пятнах крови и окровавленные остатки бутылки рядом с ножкой стола. Вещи Димы валяются у стены. Смятая пайта, в которой я видел его в последний раз, джинсы и даже трусы. Господи…

– … Лёша!!! – звонкая пощёчина и громовой голос почти в лицо отрезвляют, заставляя отвлечься от созерцания открывшейся картины. – Ты как? – уже тише добавляет крёстный. – Нужно осмотреть двор и улицу. Поможешь?

– Конечно, – встряхиваю головой и, вырвавшись из его хватки, выбегаю на улицу. Желания отомстить нет. Сейчас мне плевать на то, куда пропали те, кто привёз моего мальчика сюда, меня волнует только один вопрос: где Дима?

Подчиняющиеся приказу ребята уже шуршат в сарае за домом, а некоторые, судя по голосам, отдаляются к лесу, видимо, нашли в снегу чьи-то следы. Мужики из скорой помощи курят на пороге.

Неплохо зная укомплектование ментовской машины, выуживаю из бардачка внедорожника большой фонарь и первым делом осматриваю снег во дворе. Крови нет, да и следов толком не видно, всё уже затоптано. Может действительно в лесу искать. Тело могут спрятать только там, чтобы не выносить за ворота, ведь всегда есть риск быть увиденным. Даже в такой глуши. Даже ночью.

В груди начинает жечь и становится нечем дышать. Он не может быть просто «телом»! Не может умереть! Только не так, только не здесь. Только не с мыслью о том, что в этом виноват я… Он должен выжить, иначе как по-другому, как я смогу сказать ему всё, объяснить.

За воротами, на улице, следов чужих ног поменьше, в основном полосы, оставленные колёсами трёх машин. Обхожу их и свечу фонарём вдоль дороги, ведущей в деревню. Яркий свет сразу выхватывает неровные следы на обочине, они петляют, то выходя почти на край к неглубокому оврагу, то теряются прямо по центру улицы, мешаясь со следами шин. Человек, оставивший их, был либо пьян вдрызг, либо ему было тяжело идти по другим причинам…