Текст книги "Хулиган-ство мирового масштаба (СИ)"

Автор книги: Хаинц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 23: Министерство против детского счастья

Знаете, что самое сложное в карьере реформатора образования? Не придумать революционную программу. Не найти талантливых преподавателей. И даже не убедить родителей доверить вам своих детей. Самое сложное – это объяснить налоговой инспекции, почему в графе «расходы» указано: «50 000 джугурджумов на взрывчатые вещества для уроков химии».

– Господин, – невозмутимо сообщил Норман, изучая официальное письмо через увеличительное стекло, – Министерство образования потребовало немедленного закрытия всех наших филиалов.

– По какой причине? – поинтересовался я, не отрываясь от разработки учебного плана по предмету «Практическое применение физики в благотворительности».

– Цитирую: «Деятельность так называемого Института принудительного просвещения представляет угрозу психическому здоровью детей, традиционным семейным ценностям и национальной безопасности».

Я поднял глаза от чертежей:

– Национальной безопасности? Серьезно? Мы что, учим детей свергать правительство?

– В некотором смысле, да, – философски заметила подошедшая Шиго. – Мы учим их думать. А думающие граждане действительно могут быть опасны для некоторых видов правительства.

Было это через две недели после открытия наших первых «образовательных приемных». Две недели, в течение которых произошло столько событий, что хватило бы на целый учебный год обычной школы.

Флешбек: неделя назад

Все началось с того, что наши первые ученики начали приходить домой… изменившимися. Не внешне, конечно – мы же не монстры, чтобы делать детей зелеными или фиолетовыми. Хотя, признаться, идея с черно-красно-белыми волосами как знаком отличия отличников мне нравилась.

Нет, дети изменились внутренне. Они начали задавать вопросы.

Первой забила тревогу миссис Паркинсон, мать восьмилетней Эмили:

– Доктор Драккен! – заявилась она прямо в наш миддлтонский филиал, размахивая блокнотом дочери. – Что вы сделали с моим ребенком?!

– А что случилось? – невинно поинтересовался дежуривший там преподаватель физики, бывший научный сотрудник НАСА.

– Она… она спросила, почему наша семья платит за медицинскую страховку больше, чем зарабатывает мой муж! А потом предложила рассчитать, сколько мы сэкономим, если будем лечиться в клиниках Лиги Зла!

– И? – не понял преподаватель.

– КАК «И»?! Восьмилетний ребенок не должен разбираться в семейной экономике! Это подрывает родительский авторитет!

Или вот случай с десятилетним Томми Андерсоном. Мальчик пришел домой после урока «Экологии для начинающих злодеев» и заявил родителям:

– Мама, папа, а почему мы выбрасываем пластиковые бутылки в обычный мусор? На уроке сказали, что их можно перерабатывать и делать клумбы для бездомных цветов!

– Бездомных цветов? – переспросила мать.

– Ну да! Цветов, у которых нет дома! Мы можем им построить домики из переработанного пластика!

Родители были в ужасе. Ребенок не только заботился об экологии, но и придумывал творческие решения!

Но апогеем стал случай с двенадцатилетней Сарой Джонсон. После урока «Критическое мышление и анализ информации» она пришла домой и заявила:

– Пап, а ты знаешь, что в новостях часто врут?

– Что?! – поперхнулся отец, который как раз смотрел вечерние новости.

– Ну да! Нас научили проверять источники информации, анализировать мотивы журналистов и искать альтернативные точки зрения. И я обнаружила, что половина того, что показывают по телевизору, – это либо реклама, либо чья-то пропаганда!

После этого родители собрали экстренное собрание и потребовали от властей «немедленно остановить образовательный терроризм Лиги Зла».

Возвращаемся в настоящее

– Итак, – продолжал читать Норман, – Министерство образования обвиняет нас в «подрыве авторитета взрослых», «пропаганде независимого мышления среди несовершеннолетних» и «незаконном обучении детей полезным навыкам».

– Незаконном обучении полезным навыкам? – переспросила Шиго. – А разве есть закон, запрещающий учить детей полезному?

– Оказывается, есть, – мрачно подтвердил дворецкий. – Статья 15.4 Кодекса об образовании: «Образовательные программы должны соответствовать стандартам, утвержденным Министерством». А наши программы… как бы это сказать…

– Не утверждены? – предположил я.

– Министерство отказалось их даже рассматривать. Сослались на то, что «программы с названиями вроде 'Злодейская химия для добрых дел' не соответствуют образовательным традициям».

В этот момент в кабинет ворвался один из наших гастарбайтеров с видом человека, который только что увидел приближение армии:

– Насяльника! Большие проблемы! К филиалу в Миддлтоне подъехали автобусы с надписью «Министерство образования – служба экстренного реагирования»!

– Служба экстренного реагирования? – удивился я. – На что они реагируют? На детское счастье?

– Видимо, да! Они привезли с собой какие-то приборы и говорят, что будут «измерять уровень образовательной опасности»!

Я и Шиго переглянулись. Ситуация становилась абсурдной даже по нашим меркам.

– Норман, – сказал я, вставая из-за стола, – готовьте вертолет. Едем разбираться с этой «службой экстренного реагирования». И захватите камеру – если они собираются изображать из себя спецназ против детского образования, это нужно задокументировать.

Через час, у филиала в Миддлтоне

Картина, открывшаяся нам по прибытии, превзошла все мои ожидания. Перед небольшим зданием нашего филиала стояли три черных автобуса, два фургона с научным оборудованием и… карантинная палатка.

Да, карантинная палатка. Словно наша школа была очагом эпидемии смертельно опасного образования.

Люди в белых костюмах химзащиты ходили по территории с приборами, которые что-то пищали и щелкали. Один из них размахивал датчиком и кричал коллеге:

– Здесь зашкаливает! Уровень критического мышления превышает норму в пятнадцать раз!

– А тут вообще ужас! – вторил ему другой. – Датчик творческого потенциала просто сошел с ума!

Я наблюдал за этим цирком из кустов (да, мне пришлось прятаться в кустах рядом с собственной школой – ирония зашкаливает) и думал: неужели система образования настолько боится думающих детей, что создала специальную службу для борьбы с обучением?

– Дрю, – прошептала Шиго, – они что, серьезно считают образование заразной болезнью?

– Судя по всему, да. Смотри, они же измеряют «уровень опасности знаний».

В этот момент из школы вышел наш преподаватель математики – добродушный пожилой профессор Эйнштейнович (да, это его настоящая фамилия, потрясающее совпадение). В руках у него был обычный учебник по арифметике.

– СТОЯТЬ! – завопил один из «экспертов». – НЕ ДВИГАТЬСЯ! У ВАС В РУКАХ ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ!

Профессор Эйнштейнович остановился и с недоумением посмотрел на учебник:

– Это… это обычная арифметика для третьего класса…

– ОБЫЧНАЯ?! – эксперт чуть не подавился от возмущения. – Вы учите детей самостоятельно решать задачи! Это подрывает их зависимость от взрослых!

– Но… но как же они тогда научатся считать?

– А зачем им самим считать? Для этого есть калькуляторы!

Я больше не мог этого слушать. Выйдя из кустов (и тут же вызвав панику среди «экспертов»), я направился к руководителю операции – мужчине средних лет в костюме и с биркой «Главный инспектор по образовательной безопасности».

– Добрый день, – вежливо поздоровался я. – Доктор Драккен, директор этого заведения. Могу узнать, в чем проблема?

Инспектор побледнел, увидев меня, но быстро взял себя в руки:

– Доктор Липски! Вы арестованы за ведение незаконной образовательной деятельности!

– За какую именно незаконную деятельность? – поинтересовался я. – У нас есть все лицензии.

– У вас есть лицензия на обучение детей опасным навыкам!

– Каким опасным навыкам?

Инспектор достал планшет и начал зачитывать:

– Критическое мышление! Творческий подход к решению проблем! Умение задавать вопросы! Способность анализировать информацию! Экологическая сознательность!

– И это все считается опасным? – не выдержала Шиго.

– КРАЙНЕ опасным! – подтвердил инспектор. – Дети с такими навыками могут вырасти… – он понизил голос до зловещего шепота, – …независимыми личностями!

В этот момент за нашими спинами раздался знакомый голос:

– А что тут происходит?

Мы обернулись. К нам приближались Финес и Ферб на каком-то невероятном транспортном средстве, которое одновременно напоминало ховерборд, вертолет и подводную лодку.

– О, привет, мистер Драккен! – радостно помахал Финес. – Мы узнали о проблемах и решили помочь!

– Помочь? – настороженно спросил инспектор. – А вы кто такие?

– Мы студенты-консультанты, – гордо объявил Финес. – Помогаем разрабатывать практические задания для уроков физики и математики!

Инспектор схватился за сердце:

– Студенты-консультанты?! Вы привлекаете ДЕТЕЙ к разработке учебных программ?! Это же… это же…

– Демократично? – предположил Ферб.

– УЖАСНО! – взвыл инспектор. – Дети не могут участвовать в образовательном процессе! Они могут только его пассивно потреблять!

– А почему? – невинно спросил Финес.

– Потому что… потому что… – инспектор явно пытался сформулировать ответ и не находил его.

В этот момент из толпы зевак выделилась знакомая фигура. Лорен шла к нам с папкой в руках и выражением лица хищника, учуявшего добычу.

– Добрый день, господа! – радостно воскликнула она. – Лорен Делавэр, временно исполняющая обязанности главного инспектора по соблюдению бюрократических процедур в образовательной сфере!

Инспектор от Министерства нахмурился:

– Не знаю такой должности…

– А я ее только что создала! – невинно улыбнулась Лорен. – Статья 44.2 Административного кодекса позволяет создавать временные инспекционные комиссии в случае выявления нарушений. А у вас, голубчик, нарушений – как семечек на подсолнухе!

– Каких нарушений?! – возмутился инспектор.

Лорен торжественно раскрыла папку:

– Во-первых, вы проводите проверку образовательного учреждения без предварительного уведомления за 72 часа, что нарушает статью 15.8 того же кодекса!

– Но это экстренная ситуация!

– Экстренная ситуация должна быть объявлена официально, с указанием причин и подписью министра. Где документы?

Инспектор замялся.

– Во-вторых, – продолжала Лорен, явно наслаждаясь процессом, – ваши «эксперты» используют несертифицированное оборудование для измерения якобы «уровня образовательной опасности». Где сертификаты на приборы?

– Да какие еще сертификаты! Мы измеряем опасность!

– Любые измерительные приборы, используемые в государственных проверках, должны быть сертифицированы и поверены! Статья 23.1! Покажите паспорта приборов!

– В-третьих, – Лорен уже откровенно веселилась, – вы обвиняете образовательное учреждение в «незаконном обучении полезным навыкам», но при этом не можете предъявить список навыков, которые официально считаются вредными!

– Но это же очевидно! – запротестовал инспектор.

– В юриспруденции нет понятия «очевидно»! Есть только документально подтвержденные факты! Где закон, запрещающий обучение критическому мышлению?

Инспектор открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.

– И наконец, – Лорен достала из папки официально выглядящий документ, – у образовательного учреждения «Институт принудительного просвещения» есть все необходимые лицензии, включая недавно полученную лицензию на «экспериментальную педагогику» и сертификат «Инновационное образовательное учреждение года»!

– Откуда у них сертификат «Инновационное образовательное учреждение года»?! – взвыл инспектор.

– А я его им вчера выдала! – гордо объявила Лорен. – Как временный главный инспектор по инновациям в образовании!

Я восхищенно посмотрел на Лорен. Эта девушка могла создать бюрократическую должность из воздуха и тут же выдать себе полномочия для борьбы с другими бюрократами. Это было искусство высшего уровня!

– А теперь, – продолжила Лорен, доставая еще один документ, – я выписываю вашему министерству штраф в размере 500 000 джугурджумов за «незаконное препятствование инновационной образовательной деятельности» и требую немедленно прекратить проверку!

– Вы не можете! – завопил инспектор.

– Могу! – радостно подтвердила Лорен. – Статья 67.3 дает мне такие полномочия! А если у вас есть возражения, подавайте апелляцию! Только учтите, что рассматривать ее буду я же, как главный арбитр по образовательным спорам!

Через полчаса территория филиала была очищена от «экспертов по образовательной опасности». Инспектор уехал, бормоча что-то про «заговор образованных людей против необразованного правительства».

– Лорен, – восхищенно сказал я, – ты гений бюрократического джиу-джитсу!

– Спасибо! – просияла она. – Знаете, я всегда мечтала использовать свои навыки для защиты чего-то действительно важного. А что может быть важнее детского образования?

– Кстати, – поинтересовалась Шиго, – а эти должности, которые ты создавала…

– Абсолютно легальны! – заверила Лорен. – Бюрократическая система настолько сложна, что в ней полно лазеек. Главное – знать, где искать!

В этот момент к нам подошел профессор Эйнштейнович:

– Доктор Драккен, у меня хорошие новости! Пока эти… эксперты измеряли «опасность образования», к нам записались еще сорок детей!

– Как это произошло? – удивился я.

– А родители увидели, как власти боятся нашей школы, и подумали: если система так сопротивляется, значит, мы действительно делаем что-то важное!

Знаете, иногда лучшая реклама – это попытки тебя запретить.

И тут произошло нечто неожиданное. К нам подъехал еще один автобус, но на этот раз не черный и зловещий, а яркий и разноцветный. На боку красовалась надпись: «Академия Злого Гения Фуфелшмерца – филиал Данвилль».

Из автобуса вышел знакомый силуэт в белом халате.

– Доктор Драккен! – радостно воскликнул Хайнц Фуфелшмерц. – Какие люди! Слышал о ваших образовательных инициативах и решил… как это говорят… присоединиться к движению!

Я посмотрел на него с подозрением:

– Присоединиться? Или составить конкуренцию?

– О нет-нет-нет! – замахал руками Фуфелшмерц. – Конкуренция в области образования – это же глупо! Лучше кооперация! Видите ли, я тоже открыл школу злодейства, но у меня совсем другой подход!

– Какой именно?

– Я специализируюсь на детях, которые хотят стать злодеями, но при этом помогать людям! – гордо объявил он. – Мой девиз: «Если ребенок не стал полезным для общества к выпускному, значит, мы плохо работали!»

Шиго фыркнула:

– Хайнц, ты понимаешь, что ты описал обычную хорошую школу?

– Именно! – просиял Фуфелшмерц. – Но если назвать это «школой злодейства», дети будут учиться с гораздо большим энтузиазмом! Психология, знаете ли!

Надо признать, в этом была логика. Дети обожают играть в «плохишей», особенно если эти «плохиши» на самом деле делают добрые дела.

– А какие у вас предметы? – поинтересовался Финес.

– О! – Фуфелшмерц достал красочную брошюру. – «Злодейская инженерия для помощи животным», «Коварная биология с практикумом по выращиванию лекарственных растений», «Математика злых гениев (с решением задач о справедливом распределении ресурсов)»!

– И как дела? – спросил я.

– Потрясающе! У меня уже полсотни учеников! Правда, родители сначала пугались, когда дети приходили домой и заявляли: «Я хочу стать злодеем!» Но когда выяснилось, что эти «злодеи» помогают старушкам переходить дорогу и кормят бездомных котят… Родители в очереди стоят!

В этот момент я понял: мы создали не просто альтернативную школу. Мы создали движение. И если даже Фуфелшмерц подхватил идею, значит, она действительно работает.

– Знаете что, Хайнц, – сказал я, протягивая ему руку, – давайте объединим усилия. «Союз школ злодейства для добрых дел»!

– Отличная идея! – воскликнул он, пожимая мне руку. – А может, проведем совместную олимпиаду? «Первые злодейские игры юных гениев»!

– С удовольствием! – согласился я. – Дисциплины: «Создание устройств для помощи людям», «Экологическое злодейство», «Математические расчеты добрых дел»…

Лорен записывала все в блокнот:

– А я организую официальное признание олимпиады! Создам комиссию по «Инновационным образовательным соревнованиям» и выдам всем участникам сертификаты государственного образца!

Вечер того же дня, Башня Зла

Мы сидели на террасе, попивали чай и наблюдали закат над морем. День выдался богатым на события, но результат превзошел все ожидания.

– Дрю, – сказала Шиго, изучая список записавшихся в наши школы, – ты понимаешь, что мы случайно создали образовательную революцию?

– Случайно? – усмехнулся я. – Ничего случайного. Мы просто дали детям то, чего они всегда хотели, – возможность учиться интересно и с пользой.

Норман подошел с очередной сводкой новостей:

– Господин, у меня отчет. За сегодня к нам записались еще 150 детей. Министерство образования объявило «дни траура по традиционной педагогике». А доктор Фуфелшмерц прислал первые результаты работы своих учеников.

– Какие результаты? – поинтересовалась Шиго.

– Его десятиклассники изобрели устройство для автоматического полива растений в детских садах. А восьмиклассники создали систему сбора дождевой воды для школ в засушливых районах.

– Впечатляет, – признал я. – А что с нашими?

– Наши шестиклассники разработали план превращения школьных столовых в экологически чистые фермы. А четвероклассники придумали игру, которая обучает детей финансовой грамотности через управление благотворительным фондом.

Я слушал и думал: а ведь мы действительно меняем мир. Не быстро, не громко, но фундаментально. Воспитываем поколение, которое будет думать иначе.

За окном стемнело, а где-то на материке дети делали домашние задания. Но теперь некоторые из них решали не скучные примеры из учебника, а настоящие задачи: как помочь соседу, как сделать мир чище, как изобрести что-то полезное.

И если это не злодейство высшей пробы, то я не знаю, что это такое.

–

Движение набирает обороты, союзники появляются, а власти начинают понимать масштаб «угрозы». Впереди – финальное столкновение между силами прогресса и силами… ну, не прогресса.

Глава 24: Последняя битва за будущее

Знаете, что самое ироничное в карьере злодея-реформатора? Когда утром ты просыпаешься от того, что твой остров окружили боевые корабли, а по радио передают: «Внимание! Проводится спецоперация по спасению детей от получения качественного образования!»

Да, именно так звучало официальное заявление. Я три раза переслушивал запись, думая, что ослышался. Но нет – Организация Героев действительно объявила войну… детскому образованию.

– Господин, – сообщил Норман, входя в кабинет с подносом чая и видом человека, который видел многое, но такого абсурда еще не встречал, – к острову приближается флотилия из восьми кораблей. На флагмане развевается флаг с надписью «Операция Спасение Разума от Разума!»

– «Спасение Разума от Разума?» – переспросил я, почти поперхнувшись утренним чаем. – Они серьезно придумали операцию по спасению мозгов от мышления?

– Более того, – Норман достал официальную бумагу, – они классифицировали образование как «оружие массового просвещения» и требуют его немедленного запрета. А еще создали специальное подразделение «Анти-интеллектуальный спецназ».

– Анти-интеллектуальный спецназ? – Я потер виски. – То есть спецназ против ума?

– Именно. Их девиз: «Ignorance is strength!» Они даже форму специальную придумали – с перевернутыми книгами вместо знаков различия.

Я подошел к окну и посмотрел на море. Действительно, горизонт был усеян военными кораблями и вертолетами. Выглядело внушительно, но абсурдно – словно военный парад против алфавита.

– Норман, а кто возглавляет эту… эпопею?

– Роскошный Джим в качестве военного координатора, представители Организации Героев как «специалисты по злодейской угрозе», и… – он замялся, – мисс Поссибл в роли консультанта.

Вот тут я действительно удивился. Ким? После всех наших недавних разговоров? После того, как она видела результаты работы наших школ?

– А что происходит в городе? – поинтересовалась подошедшая Шиго, еще в халате и с чашкой кофе.

Норман включил большой экран, на котором транслировались новости. Картина была одновременно вдохновляющей и абсурдной.

В Миддлтоне наш главный филиал окружили герои в полном снаряжении. В Данвилле школу Фуфелшмерца блокировали с нескольких сторон. По всему миру разворачивались аналогичные операции.

Но самое поразительное – возле каждой школы стояли толпы детей, родителей и учителей. И они не разбегались. Наоборот, выстраивались живыми цепями вокруг зданий.

– Смотрите, – указала Шиго на экран, – родители защищают школы от героев. Когда такое было в истории?

Комментатор новостей растерянно бормотал:

– Это беспрецедентная ситуация. Граждане защищают образовательные учреждения от… от тех, кто призван их защищать. Я, честно говоря, впервые сталкиваюсь с подобным…

В этот момент Норман получил сообщение на рацию:

– Господин, нам звонит мисс Поссибл. Говорит, что хочет переговорить лично.

Я и Шиго переглянулись. Интересно.

– Соединяй.

Через несколько минут, видеосвязь

На экране появилось лицо Ким. Она выглядела… усталой. И растерянной.

– Драккен, нам нужно поговорить.

– Слушаю, мисс Поссибл. Что-то случилось?

– Я стою здесь, в Миддлтоне, смотрю на толпу родителей, которые защищают твою школу от нас. Дети плачут, потому что мы не даем им учиться. Учителя говорят, что ваши методы – прорыв в образовании…

Она замолчала, явно собираясь с мыслями.

– Ким, – мягко сказал я, – в чем проблема?

– Проблема в том, что я не понимаю, кого мы спасаем и от чего. Вчера я получила приказ участвовать в операции против «образовательных террористов». А сегодня вижу, что эти «террористы» – учителя, которые просто хотят, чтобы дети думали.

– И что ты собираешься делать?

Длинная пауза. Ким смотрела куда-то в сторону, потом снова на экран:

– Скажи мне честно, Драккен. В чем тут зло? В том, что дети стали умнее? В том, что они научились думать критически? В том, что они хотят помогать миру?

– А ты сама как думаешь?

– Я думаю… – она глубоко вздохнула, – я думаю, что всю жизнь защищала людей от плохих парней. А оказалось, что защищала плохую систему от хороших людей.

Момент истины.

– Ким, – сказал я, – решение за тобой. Ты можешь и дальше быть героем системы. Или стать героем людей.

– Я уже решила, – ответила она с неожиданной твердостью. – До свидания, Драккен. И спасибо.

Связь прервалась.

Тем же временем, у филиала в Миддлтоне

Роскошный Джим стоял перед зданием школы в своем фирменном костюме и специальном шлеме с надписью «Защитник от знаний», пытаясь понять, как объяснить толпе родителей, что он защищает их детей, не давая им учиться.

– Граждане! – прокричал он через громкоговоритель с наклейкой «Сертифицирован для борьбы с образованием». – Отойдите от здания! Мы проводим дегазацию от опасных знаний!

– Дегазацию от знаний?! – крикнула из толпы женщина с плакатом «Мой сын впервые полюбил физику!» – Вы что, собираетесь выкачивать образование из воздуха?

– Именно! – с гордостью подтвердил Джим. – У нас есть специальные приборы для нейтрализации интеллектуальных испарений! Видите? – он указал на странное устройство, которое что-то пищало. – Датчик критического мышления! Он показывает опасное превышение нормы!

– А какая норма? – поинтересовался мужчина с транспарантом «Дочь изобрела робота для помощи инвалидам!»

– Ноль думающих мыслей на кубический метр! – серьезно объявил Джим. – Больше нельзя, это вредно для традиционных ценностей!

– Промыть мозги? – возмутилась пожилая учительница. – Они научили моих внуков думать самостоятельно! Это же мечта любого педагога!

В этот момент из школы вышла группа детей во главе с десятилетним Томми Андерсоном. В руках у них были самодельные плакаты: «Мы требуем права на образование!», «Верните нам алгебру!» и «Мы хотим изучать таблицу умножения!»

– Дядя в красивом костюме, – серьезно обратился к Джиму шестилетний мальчик, – а почему вы не хотите, чтобы мы умели читать?

Роскошный Джим растерялся. Его тренировали для борьбы со злодеями с лазерными пушками, но не для объяснения первоклашкам, почему грамотность опасна.

– Дети, – неуверенно начал он, – понимаете… чтение может быть вредным…

– Чем вредным? – спросила двенадцатилетняя Сара Джонсон, размахивая самодельным прибором. – Смотрите, я изобрела устройство для автоматического полива цветов! Это разве плохо?

– А я сделал робота, который помогает бабушке носить сумки! – добавил Томми, указывая на маленького механического помощника, который усердно таскал учебники.

– А я выучила китайский за три недели и теперь перевожу мультики для глухих детей! – гордо заявила восьмилетняя девочка.

– Дядя, – задумчиво произнесла самая маленькая, лет пяти, – а вы умеете читать? Хотите, я вас научу? У нас есть букварь для начинающих!

– Плохого… ничего плохого, но…

– Тогда зачем вы нас не пускаете в школу?

И тут к группе детей начали присоединяться взрослые. Сначала родители, потом учителя из соседних школ, потом просто прохожие, которые слышали разговор.

Первой подошла мисс Гарсия, преподаватель биологии из обычной средней школы:

– Роскошный Джим, я работаю в образовании двадцать лет. То, что происходит в этой школе, – это то, о чем мы всегда мечтали. Дети учатся с энтузиазмом, задают умные вопросы, проводят настоящие исследования…

– Но ведь это незаконно! – попытался возразить герой.

– Что именно незаконно? Хорошее образование?

За учительницей встали еще несколько педагогов, потом родители из других районов с плакатами «Мы тоже хотим качественное образование для детей!»

В этот момент к толпе подошла знакомая фигура. Ким Поссибл, но что-то в ней изменилось. Движения стали более решительными, взгляд – более ясным.

– Джим, – сказала она спокойно, – прекращаем операцию.

– Ким! – обрадовался он. – Отлично! Поможешь разогнать толпу?

– Нет, – твердо ответила она. – Я помогу им защитить школу.

Роскошный Джим чуть не выронил громкоговоритель:

– Ты… ты с ума сошла?!

– Наоборот, впервые за долгое время мыслю здраво, – Ким встала рядом с группой детей и родителей. – Джим, ответь мне честно: что мы тут делаем?

– Защищаем детей от злодеев!

– От каких злодеев? – Ким указала на группу преподавателей в черных халатах с эмблемой института. – От этой женщины, которая учит детей заботиться об экологии? От того мужчины, который показывает, как устроена физика? От профессора, который объясняет математику так, что дети ее понимают и любят?

– Но… но они из Лиги Зла!

– И что? О людях надо судить по делам, а не по названию организации. Скажи мне: что злодейского в том, чтобы дать детям лучшее образование в их жизни?

Джим открыл рот, чтобы ответить, но понял, что ответа у него нет.

В этот момент из толпы выделился маленький мальчик и подошел к Ким:

– Мисс Поссибл, это правда, что вы раньше ловили плохих людей?

– Да, малыш.

– А сейчас вы кого ловите?

Ким улыбнулась и присела рядом с ребенком:

– Сейчас я защищаю ваше право учиться и думать. И если кто-то считает это злом… что ж, пусть считает.

Толпа разразилась аплодисментами. Дети засмеялись. Родители вытирали слезы радости.

А Роскошный Джим стоял посреди всего этого хаоса и медленно начинал понимать, что его представления о добре и зле, возможно, нуждаются в пересмотре.

Тем временем в других городах

По всему миру разворачивались схожие сцены. В Данвилле доктор Фуфелшмерц вышел к осаждающим его школу героям и заявил:

– Господа! Если вы хотите арестовать меня за то, что мои ученики изобрели устройства для помощи бездомным животным и пожилым людям, то арестуйте! Но сначала объясните этим детям, почему помогать другим – плохо!

В ответ группа его учеников развернула большой баннер: «Наши изобретения: робот-поводырь для слепых, очиститель воды для бедных районов, автоматическая кормушка для приютов. Это зло?»

Осаждающие герои переглянулись с явным недоумением.

В других городах ситуация развивалась аналогично. Власти пытались закрыть филиалы, но сталкивались с массовым сопротивлением граждан, которые требовали: «Оставьте нам нормальное образование!»

Самая курьезная история произошла в столице, где сенатор Блейкман, активный сторонник «Закона о защите детей от избыточного образования», обнаружил, что его собственная дочь тайно прошла онлайн-курсы института и за две недели научилась программировать роботов для помощи людям с ограниченными возможностями.

– Папа, – заявила четырнадцатилетняя девочка за семейным ужином, демонстрируя самодельного робота-помощника, – либо ты перестаешь бороться против образования, либо я покажу СМИ, как ты три часа решал пример «2+2» на калькуляторе!

– Но, дорогая, я же защищаю традиционные ценности! – попытался оправдаться сенатор.

– Какие традиционные ценности? Неумение читать? – девочка включила своего робота, который тут же начал складывать разбросанные носки. – Смотри, мой робот полезнее, чем весь твой комитет по образованию!

Еще более абсурдная ситуация сложилась в Министерстве образования, где чиновники экстренно создали «Департамент по борьбе с несанкционированным обучением» и наняли специальных «инспекторов по выявлению избыточных знаний».

Эти инспекторы ходили по школам с приборами, измеряющими «уровень опасной образованности», и составляли протоколы вроде: «Ученик 3-Б класса Петров замечен в понимании дробей сверх установленной нормы» или «Ученица 7-А класса Иванова проявила критическое мышление при анализе художественного произведения – нарушение статьи 15.3 'О недопустимости самостоятельных выводов'.»

Вечер того же дня, экстренное совещание в штаб-квартире Организации Героев

В зале собрались представители всех героических организаций мира. Атмосфера была гнетущей.

– Коллеги, – начал Директор Организации, пожилой мужчина с седыми висками, – мы столкнулись с беспрецедентной ситуацией. Впервые в истории общество массово выступает против героев… в защиту злодеев.

– Но это же абсурд! – возмутился кто-то из зала. – Мы защищаем людей!

– От чего именно мы их защищаем? – неожиданно спросила Ким, поднимаясь с места. – От возможности получить хорошее образование?

В зале воцарилась тишина.

– Мисс Поссибл, – холодно сказал Директор, – вы забываете, что эти люди – злодеи.

– Нет, – спокойно ответила Ким, – я помню, кто они. Но я также помню, что за последний год эти «злодеи» открыли бесплатные клиники, очистили экологию и дали детям лучшее образование в мире. А что сделали мы?

– Мы… мы защищали порядок!

– Какой порядок? Тот, где люди умирают без медицинской помощи? Где планета задыхается от загрязнений? Где дети ненавидят школу?

Ким обвела взглядом зал:

– Коллеги, я была героем пятнадцать лет. И только сейчас поняла: мы защищали не людей. Мы защищали систему, которая мешает людям жить лучше.

– Это предательство! – закричал кто-то.

– Нет, – твердо ответила Ким, направляясь к выходу, – это прозрение. И я выбираю быть героем для людей, а не для системы.