Текст книги "Культ войны (СИ)"

Автор книги: GrenkaM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Я пал на Темную сторону, Учитель? – я пытался язвить, чтобы скрыть обиду, но Люк всё прекрасно понял.

– Нет, Дерек. Тьма и Свет в тебе удивительно сбалансированны. Но твоя Сила еще не пробудилась полноценно, я не знаю, куда тебя качнет, когда это произойдет, – он помолчал и смягчился. – Возвращайся, когда закончишь с убийствами. Если захочешь. – он криво усмехнулся.

– Если переживу шесть лет на войне, – я глубоко вздохнул, зная, что с Люком бесполезно спорить. – Хорошо, Учитель, – я покорно склонил голову, отмечая, как его передернуло. – Я улечу. Но прежде я хочу поговорить с Беном.

– Нет, – он даже не колебался.

Я начал злиться, вспоминая, к чему в прошлый раз привел подобный разговор.

– Но почему?! – я сжал кулаки, но его ответ пришиб меня как пыльным мешком.

– Потому что он не хочет.

Я стоял как дурак, хлопал глазами, а Люк продолжал с видом доброго любящего дядюшки:

– Я не запрещаю ему, – он сделал приглашающий жест. – Ну попробуй, почувствуй его. Позови. Если он придет, я не буду запрещать вам общаться, хоть по-прежнему считаю, что ты плохо на него влияешь.

Несколько минут я молча смотрел на него, пытаясь понять, в чем подвох, но потом просто сосредоточился и позвал мысленно… Но наткнулся на непроницаемую и враждебную какую-то стену. Бен был в лагере. И он знал, что я здесь. Но он действительно не хотел меня видеть!

Мне вдруг стало так больно, что я аж покачнулся. Из носа снова потекла кровь, хотя подобного уже больше года не случалось. Я привычным жестом стер красное с лица и отвернулся от Люка.

– Дерек… – в его голосе впервые за всё время, что я его знал, прорезалась какая-то странная неуверенность.

Я перебил его.

– Ступайте к детям, Учитель. Я не стану брать лагерь приступом. Переночую здесь пару ночей – нужно истребитель подлатать и отдохнуть немного, – я помахал в воздухе окровавленными пальцами, не оборачиваясь к нему. – И полечу убивать за деньги.

Люк резко выдохнул, постоял еще немного и ушел. А я с отработанной годами сноровкой стал разбивать лагерь – действия, доведенные до автоматизма, не требовали участия разума в процессе. Мне даже смотреть не нужно было, и это было прекрасно, потому что я не мог. Слезы мешали.

Я действительно остался на два дня. Я не лгал Люку: после перелеёта через полгалактики истребитель нуждался в мелком ремонте, а я в отдыхе. Каждое утро и каждый вечер я звал Бена, но натыкался на всё ту же враждебную стену. Хотя с каждым разом становилось легче. Причина не важна, важен факт: он не хочет знать меня больше. Двое суток я привыкал к этой мысли, а потом улетел, оставив на месте своей стоянки датапад, на котором было всё то, что я наснимал для него за эти два года. Перед самым отлетом я позвал снова, добавив мысленно, что могу не вернуться больше. Но ко мне так никто и не вышел.

Я вынырнул из воспоминаний с фантомными ощущением крови под носом, как тогда. Хотя с тех пор, как Сила моя пробудилась полностью, такого больше не случалось, только голова по-прежнему болела при ментальном сканировании. Я даже рукой по лицу провел, но крови не обнаружил. Только слезы. Криффов самогон! И тем не менее, выругавшись, плеснул себе еще: слишком тяжело было это вспоминать.

– Я пришел тогда, Дерек. Но ты уже улетел.

Я поднял на него глаза. Таким помятым я его последний раз видел, когда он те криффовы сны стараниями Сидиуса увидел. Я привстал и протянул ему бутылку. Он, не глядя на меня, сделал большой глоток.

– Я нашел датапад. И прочёл все твои письма, – он поднял на меня глаза и стиснул челюсти. – Только тогда прочёл, Дерек. Я не получал их эти два года.

Он резко выдохнул и вдруг вскочил, впечатав стулом в стену.

– Ни одного гребанного письма, – он уже кричал. – Я едва ли не по винтику разобрал свой датапад потом, но не мог понять, как так вышло. А потом просто переправил письмо с твоего датапада на свой. Оно дошло, Дерек, – он призвал Силой несчастный стул и тяжело опустился на него, закрыв лицо руками. – Но тут же было удалено. Зная, куда смотреть, я порылся в алгоритмах и понял, что произошло, – Бен взглянул на меня и проговорил совсем тихо и устало как-то. – Люк сделал так, что я не мог получать твоих писем. Я же решил, что ты тоже бросил меня, Дерек. Когда же до меня, наконец, дошло, что к чему, было уже поздно.

Я вздрогнул и будто от ступора очнулся. Не зная, что сказать, налил себе еще, оставив ему порцию на дне бутылки.

– Криффов ублюдок, – даже эти слова дались мне тяжело. Бен только криво усмехнулся.

– Согласен, – новый голос заставил нас одновременно вздрогнуть и уставиться в пустой угол. Мелькнула было мысль, что это пьяная галлюцинация, но не у двоих же сразу! Там, откуда слышался голос, внезапно материализовался Люк хатт его дери Скайуокер собственной персоной: ни дать, ни взять оживший герой с повстанческого плаката времен Империи.

– Я был редкостным мудаком, парни. Простите меня, – и захлопал белыми ресницами, что твоя девица на выданье!

========== Болезненное осознание ==========

Комментарий к Болезненное осознание

Эта глава должна была быть последней. Но по ходу написания разрослась, и пришлось раздробить на две части. Следующая точно окончит этот фик, который, как всегда, пошел немного не туда.

Возможно, кто-то из тех, кому интересно читать вот это вот все, согласится побетить этот фик? А может и #фикпрекрасногогенерала до кучи?

*в надежде скрещивает пальцы и жмурится*

Еще раз спасибо за то, что читаете :)

Вёрт ринулся вперед быстрее, чем я успел осознать начало схватки. Он резко ухватил меня за руку, потянулся к голове и, прижав к себе, попытался совершить бросок через спину. Но не рассчитал, что я значительно массивнее его. Роста мы были плюс-минус одинакового, но я был явно сильнее. Разорвав захват, я ухмыльнулся мысли, что сейчас старкад, похоже, пожалел о том, что расстался со своим экзоскелетом. Мы пошли по кругу, примеряясь друг к другу. Вёрт снова пошел на сближение, я же сделал несколько шагов назад, увлекая за собой, подзадоривая атаковать, а потом резко шагнул ему навстречу и ухватил за голову, будто собирался сбить с ног, нашел его руку и, подвернув таз, легко перебросил через спину. Вёрт с глухим звуком бухнулся оземь. Он был явно не готов к такому повороту событий – даже не успел сгруппироваться, – и жестко приложился затылком о пол пещеры. Я отступил на пару шагов, позволяя ему проморгаться и подняться, чтобы продолжить борьбу.

Со стороны трона послышались сдержанные хлопки. Рандгрид провозгласила: «Раунд!»

Старкады загудели и придвинулись поближе к арене. На их лицах не было гнева или тревоги за командира. Им было всё равно, кто сегодня останется лежать, пачкая белый песок своей кровью. Да, я уже понял, почему Линн смотрела на меня с ужасом и к чему Владычица бросила нам ножичек. Победитель получает место проигравшего и благосклонность Рандгрид. Она забавлялась собственным гамбитом: если я убью Вёрта, должен буду занять его место, стану ее игрушкой. Если Вёрт убьет меня – она унизит Линн. Возможно, Рандгрид планирует убить и ее тоже или попытается склонить на свою сторону, пополнив ею ряды своих фанатичных охранниц. Как ни крути, расклад выпадал паршивый, и мне бы пожалеть, что пошел на это, но позволить своим солдатам опозориться я тоже не мог. Эта криффова вылазка сама по себе была херовой идеей, и сейчас мы просто расхлебывали собственный идиотизм.

Вёрт бросился на меня, как хищник – плавным, быстрым движением сразу всего тела, из какого-то подобия полуприседа. Он так и не поднялся на ноги, полагаясь на то, что низкий центр тяжести обеспечит ему преимущество, которого он был лишен, уступая мне в весе. И он, крифф его дери, оказался прав. Вёрт врезался плечом мне подвздох, навалившись всем телом. Я потерял равновесие и начал заваливаться назад. Постарался перегруппироваться, взяв его в захват. И снова телосложение сыграло мне на руку. Даже придав себе ускорение, бросившись на меня, по сути, в прыжке, старкад не смог меня повалить, но, проявив расторопность, выкрутился из захвата и отступил, тяжело дыша.

Я не нашел ничего лучше, чем броситься вперед, повторяя его атаку – досконально правил этой борьбы я не знал, но был уверен, тот, кто их нарушит, будет очень жестоко наказан. Поэтому я просто запоминал движения и атаки Вёрта, чтобы потом повторить их самому. Вот и сейчас я бросился прямо на него, стремясь свалить его назад. И в какой-то момент мне казалось, что он поддается, и второй раунд тоже за мной, пока старкад резко не упал на колени. Я потерял равновесие, вынужден был и сам опуститься на колено, чтобы не упасть следом. Стараясь спасти ситуацию, я резко поднырнул под него, стремясь опрокинуть на спину. А он, казалось, и не сопротивлялся. И только когда я оказался согнутым под ним в букву «зю», а его бедро зависло непосредственно над моим правым плечом, я понял, как ошибся. Вёрт просчитал мою тактику новичка и специально подвел меня под удар, который будет выгоден ему. Я услышал, как он довольно крякнул, а потом что есть мочи надавил бедром и с громким щелчком вывернул мою плечевую кость из суставной сумки. А потом еще разок надавил. Не просто попытался вывести руку из строя. А прижал всем своим криффовым весом, чтоб его хатты драли. Это было невыносимо больно.

Я едва сдержался, чтобы не выругаться, но вовремя вспомнил про правило: говорить запрещается. Когда давить было уже некуда, Вёрт едва заметно перенес вес на другую ногу, собираясь легко опрокинуть меня на спину, воспользовавшись моей временной, как он думал, недееспособностью от боли. Но крифф тебя дери, мужик! Неужели ты думаешь, что только наркота может помочь не обращать внимания на боль? Сноук, сушеный ублюдок, хорошо нас тренировал. Без всяких допингов. Десять гребаных лет.

Стоило старкаду переместить вес с моего плеча, как я, закусив губу, использовал свое согнутое в три погибели тело как пружину и, резко выпрямившись, буквально перекинул высоко взвизгнувшего от неожиданности Вёрта через себя. В этот раз он успел сгруппироваться, но это не помогло, когда он снова бухнулся на спину. Лопатки. На. Ринге.

По залу пронесся шелестящий вздох. Все глаза были прикованы к раскинувшемуся на песке командиру наемников. Вёрт тяжело дышал. Видимо, он прикусил губу, когда я его бросил, потому что по подбородку, пачкая светлую бороду, стекала тонкая струйка крови.

Я с трудом поднялся. Может быть, Вёрт и проиграл этот раунд, но ему удалось полностью вывести из строя мою правую руку. И тут настали бы мне кранты, если бы я в свое время не научился в совершенстве владеть левой – из-за ранения, что едва не оставило меня одноруким, я около полугода не мог нормально использовать ведущую руку.

– Раунд! – хрипло воскликнула Рандгрид. Она больше не аплодировала. Казалось, действо поглотило ее, как и остальных наемников, что едва не выпадали на арену, с такой жадностью взирая за происходящим. Я перевел взгляд на Линн и встретился с ней глазами. Она резко втянула в себя воздух и сжала кулаки. Но не от злобы или гнева. Было в этом жесте что-то… Будто она беспокоилась за меня…

– Осторожно! – услышал я ее мысленный крик и автоматически бросился в сторону, ускользая из захвата Вёрта. Я повернулся к нему, и мы пошли по кругу. Наемник уже был уверен в своей победе. Он глянул на мою руку и жестоко ухмыльнулся. Он уступил мне два раунда, но ведь в этой игре счет шел не на очки. Победитель получает всё, как изволила заявить Рандгрид, а проигравший уже не ступит за пределы этой арены. Вёрт не спешил нападать. Мы кружили, не мигая глядя друг на друга, когда я, наконец, догадался, к чему всё идет. В этот самый момент старкад, не издав ни звука, бросился на меня, метя в травмированную руку. Он уже не заботился о правилах – так торопился перерезать мне глотку ножом, рядом с которым намеревался меня свалить. Он вытянул обе руки и пальцами впился мне в плечо. Я едва не взвыл – казалось, что руку в пламя сайбера окунули, – но не дал себя повалить. Я стоял устойчиво, хоть всё перед глазами побелело от боли, и лишь навязчивой тенью на периферии зрения маячил нож на песке. Поняв, что его тактика провалилась, Вёрт, уже не стесняясь, нарушил правила и ударил меня в опорное колено, тем самым подписав себе смертный приговор. В панике он не рассчитал инерцию движения и я, потеряв опору, рухнул в повороте, подминая его под себя. Вёрт задохнулся и потерял сознание, ударившись головой о каменный бортик арены. Я скатился с него и некоторое время просто дышал, понимая, что с победой бой не закончился, но пока старкад жив…

– Раунд! – Рандгрид вскочила с криком. В ее темных глазах плескалось безумие и жестокость. – Возьми нож, доверши начатое, рыцарь!

Я не обращал на нее внимания. Как и на старкадов, столпившихся надо мной. Вёрт пришел в себя и слабо застонал. Я с трудом поднялся рядом с ним на колени.

– Похоже, ты победил, – говорит хрипло, в глазах бессильная злоба загнанного зверя.

– Закон гостеприимства, помнишь?

Я наклонился над ним.

– Признай поражение, Вёрт. Я не стану убивать тебя им на потеху. Это всего лишь игра.

Секунду он смотрел на меня так, будто я заговорил на хаттском. А потом вдруг улыбнулся окровавленными губами:

– Я признаю поражение в этой игре, Дерек.

Стоящие над нами старкады только ахнули. Я внимательно взглянул ему в глаза. Что-то я упустил. Что-то важное. Но Вёрт лежал и не рыпался. Тихо застонал и прикрыл веки. Да крифф с ним! Он же тоже человек. Я тяжело поднялся. Развернулся и, покачиваясь, пошел через всю арену к тому месту, где оставил одежду. Ни на Рандгрид, застывшую у своего трона, ни на Вёрта, ни на Линн, которая почему-то напряженно смотрела куда-то в сторону входа, мне глядеть не хотелось. Рука висела плетью и болела адски, я изо всех сил старался не хромать. Хватит уже клоуном перед этими убожествами выступать!

Но не успел я закончить свою злобную мысль, как одновременно произошло несколько вещей. Мои инстинкты взвыли, заставив меня почему-то дернуться в сторону, Линн выкрикнула мое имя, когда летящий сзади нож пропахал глубокую борозду в моем правом бицепсе, заставив меня развернуться вокруг своей оси, чтобы увидеть Вёрта, оседающего на колени, и великанского сложения старкада со сложной прической из бессчетного количества косичек, шагающего к арене со стороны входа. Наемники расступались перед ним с благоговейной поспешностью. Великан подошел и, презрительно ткнув носком сапога труп Вёрта, выдернул из его черепа метательный топорик.

– Жалкая крыса только и годилась на то, чтобы жульничать, – пробасил он и, вытерев свое оружие о песок, поднял взгляд на меня. – Ты нужен на Величии, Дерек. Срочно.

А ты еще кто, крифф тебя дери, такой?! Я молча взирал на него, пытаясь абстрагироваться от боли в раненой руке, от крови, которая липкими потеками катилась вниз по пальцам и частыми каплями падала на белый песок, пытаясь собраться с мыслями. Откуда этот здоровяк знает мое имя, и при чем тут Величие? Пауза затягивалась. Капли красного чаще забарабанили по песку. Твою мать, похоже, задет крупный сосуд. Зажимать рану рукой – значит показывать слабость, поэтому я так и стоял, глазея на новоприбывшего и истекая кровью.

– Дерек! – это Линн.

Я повернулся к ней и успел поймать на лету какой-то черный предмет, что она мне бросила. Одна из ее обмоток-наручей, как оказалось. Я благодарно кивнул, глядя ей в глаза, и моментально приспособил стальную ленту под раной, обернув ее несколько раз вокруг руки. Кровотечение начало понемногу останавливаться. Ее выкрик разбил заклятие тишины, и старкады все разом загалдели так, что я собственные мысли едва слышал. Покончив с раной, я похромал к здоровяку – колено, по которому саданул Вёрт, уже отказывалось сгибаться, – чтобы выяснить, что он всем этим имел ввиду. Где-то на полпути я едва не подпрыгнул от жуткого грохота – Рандгрид со всей своей немаленькой силы саданула по полу кованными тупым наконечником длиннющей вибросекиры, которую она, похоже, и как оружие, и как символ власти использовала. Старкады моментально притихли.

– Так-так, Ульрик, – она вальяжно повела бедрами и презрительно усмехнулась, но в глазах мелькнуло то, чего я раньше и не мог представить на ее лице, – неуверенность. – Какими судьбами тебя занесло в наши скромные чертоги?

Ульрик, видимо, тот самый наемник из команды Линн, о котором как-то упоминал Бен, – теперь хоть с Величием все прояснилось, – медленно повернулся к ней.

– Асша, я, кажется, не с тобой разговариваю, – Владычица деёрнулась как от удара, но я с удивлением отметил, что ни один старкад не потянулся за оружием, когда их предводительницу так неприкрыто оскорбили. Мужчины взирали на Ульрика со смесью страха и неверия. Он прищурился.

– Я объявляю эти переговоры, – он буквально выплюнул это слово, – завершенными. Ты уже достаточно опозорила старкадов своим поведением, жена.

Когда он произнес это, я споткнулся и едва не упал, совсем немного не доходя до него. Но он уже не обращал на меня внимания.

– Ты превратила гордых воинов в изнемогающих по наркотику слабаков. В животных, что готовы глотки друг другу перегрызть за твое вонючее пойло. Называешь себя Владычицей битв, а сама не больше чем торгашка дурманом, – от Ульрика ощутимыми волнами исходили ярость и стыд. Он продолжил, еще раз пнув труп Вёрта. – Эта крыса хорошо усвоила твои уроки. Когда-то он попытался убить меня со спины, проиграв честный поединок, а теперь решил повторить. Но вот незадача, – он произнес эти слова с нажимом и презрением, – я не позволю этому повториться.

И тут я заметил, как покрывается трещинами и отваливается кусками тот образ, что Рандгрид сама себе создала, в который так истово заставляла верить своих бойцов, что в какой-то момент обманулась сама. На Ульрика с горечью и ненавистью смотрела сильная, но исковерканная властью и пороками женщина. Ее давно растерявшее привлекательность лицо – слишком жесткими стали черты – исказилось в презрительной гримасе.

По одному мановению руки ее охранницы вскочили, как одна, бряцая стальными доспехами и спрятанным доселе оружием, – в основном виброклинками различных видов, но двое щеголяли бластерами. Я обратил внимание, что за всё время, пока мы здесь, они не издали ни звука. Даже сейчас на их гладких лицах невозможно было разглядеть ни единой эмоции…

От изучения охранниц меня оторвал горький смех Владычицы. Я ощутил, как Ульрик едва заметно вздрогнул, глядя на нее.

– Ты заявляешься сюда, чтобы настоять на своем праве? Ты много лет назад признал поражение, Ульрик. Но если ты хочешь… – она медленно опустилась на трон, охранницы расступились, продолжая стоять. Рандгрид издевательски указала на меня. – Пожалуйста. Хоть сейчас. Вот мой новый капитан. Победи его и прими лидерство.

Ульрик покосился на меня.

– Я убил Вёрта. Я уже в своем праве.

Рандгрид только усмехнулась.

– Он победил Вёрта в честном бою. Вёрт признал свое поражение. Кто его убил после окончания боя – не имеет значения. Ты сам составлял эти правила, Ульрик. Нарушь их сейчас, и те, кого ты так презрительно обозвал наркоманами, разорвут тебя на клочки, – она заговорила тише. – Как и всю вашу развеселую шайку-лейку, – она глянула на меня насмешливо. – И Сила тебе тут не поможет, Рыцарь. Ты ведь узнал напиток, как я поняла. Знаешь, что он позволяет обычным людям чувствовать Силу. Так что ты умрешь прежде, чем успеешь поднять руку.

Она помолчала, сверля взглядом Ульрика.

– Ну что, муж мой? Ты готов доказать, что снова достоин моей руки и ложа? Убей его в бою, – она кивнула на меня, не отводя от него глаз, – и забудем об этом недоразумении.

Ульрик молчал. Но тут подала голос Линн.

– Я заявляю свое право на него, Рандгрид, – сказала громко, так, чтобы услышали все. Та, растеряв всю свою презрительность, в шоке уставилась на нее. Как и Ульрик. Как и я. Как и все херовы старкады в этой гребанной пещере.

В звенящей тишине Линн продолжала:

– Я заявляю свое право на рыцаря Дерека Рена, названного тобою, Владычица битв, Рандгрид, новым капитаном старкадов. Уступи мне его, или бейся со мной за него, согласно кодексу, сестра! – проговорила бесстрастно, чётко, глядя перед собой, но на последнем слове повернулась и посмотрела Рандгрид прямо в глаза. Та вздрогнула и медленно поднялась с трона. На ее лице, теснясь, сменяли друг друга противоречивые эмоции: ликование, ярость, раздражение, гнев, неуверенность… Но когда она заговорила, ее голос звучал приторно мягко:

– Сестра моя, Мист. Разве стоят мужчины того, чтобы мы с тобой ссорились? Пускай себе бьются за первенство, мы выше этого, – она повернулась к Линн корпусом и заговорила совсем тихо. – Линн, ты хотела узнать о том, что мы привозили для Немзи из Неизведанных регионов, хотела помочь сестре, – она повела рукой в сторону своих охранниц. – Прежде чем использовать на Мирре, Алистер испробовал свою технологию на моих девочках,– Линн резко втянула в себя воздух. Рандгрид уверенно продолжала: – Я расскажу тебе всё, что знаю. Неужели какой-то вонючий мужик стоит жизни твоей сестры?

Линн вздрогнула, а я лишь прикрыл глаза, готовясь услышать закономерный ответ. Но Линн только тихо спросила:

– Асша, ты все эти годы знала, что Мирра жива?

Та долго колебалась, но, наконец, кивнула в ответ. Линн покачала головой, глядя на нее во все глаза.

– Ну ты и сука, – прошептала она. Рандгрид дернулась. Линн громко продолжила: – Я заявила и еще раз заявляю свое право на нового капитана старкадов и, – она сделала паузу, – я оспариваю твое право Владычицы битв, Рандгрид.

Ульрик резко выдохнул. Рандгрид сделала шаг назад, а потом вдруг жестоко усмехнулась.

– Как скажешь, сестричка. Я давно об этом мечтала.

Спустя час пафосных разборок, в основном Рандгрид и Ульрика, которые закончились договоренностью о том, что сражаться женщины будут по истечении суток, чтобы не нарушать закон гостеприимства, я улетел на Величие. Ульрик остался с ними вместо меня, но я был обязан вернуться к началу боя. У меня оставалось немногим меньше пяти часов, чтобы слетать на разрушитель, помочь Рите и вернуться – Ульрик бегло посвятил меня в причины своего появления, нарычав за нашу беспечность и то, что мы почти сутки не выходили на связь. Я лишь покачал головой – всё, что могло пойти не так в этой вылазке, не просто пошло, а полетело к криффу еще в самом начале: оказавшись в этой чертовой пещере, где ни один комм не ловит, я совсем выпал из реального мира – даже не знал, сколько времени мы провели со старкадами.

Всё время, пока обсуждались условия, Линн держалась в тени. Все мои попытки достучаться до нее ментально разбивались о глухую стену. Рандгрид с усмешкой наблюдала за мной, будто знала о моих стараниях. Под конец обсуждения она прямо заявила, что если я вернусь не один, все мои люди умрут. Ульрика и Линн она поминать не стала, но это было понятно и так.

Много странного и дикого произошло за эти сутки, но всю дорогу, пока я летел с планеты обратно на Величие, в моем мозгу билась одна фраза: «Я заявляю на него свое право!» Какого криффа она сделала?!

***

Стоило мне пристыковаться на Величии, ко мне со всех ног бросился Ритин заместитель – Пол, кажется. Он начал было что-то торопливо докладывать, но, заметив мое состояние – рука всё так же безвольно болталась, идти я тоже мог с большим трудом, поскольку колено разбухло так, что штаны едва по швам не лопались, – просто подставил плечо, позволяя на него опереться, и чуть погодя тихо произнес:

– Сэр, что случилось? На вас напали? Выслать боевую группу на место?

Я лишь покачал головой.

– Отведите меня к Рите. Постараюсь помочь ей, а потом вернусь на планету, – но, подумав, добавил. – Пол, если мы не вернемся в течение следующих суток, вы должны будете выслать звено Мстителей на место, с приказом уничтожить. А потом зачистить периметр, убедившись, что никого живого там не осталось.

Пол вздрогнул, и явно не от того, что испугался хрипа вокодера в моем шлеме.

– А как же вы? Солдаты, что с вами? Майор Тан?

Я глубоко вздохнул, сосредотачиваясь, – мы с горем пополам уже почти доковыляли до медблока.

– Если в течение суток не вернемся, значит, мы не справились с заданием. Те, с кем мы вступили в переговоры, очень опасны. У них в распоряжении передовые технологии. Их предводительница долгое время работала с Немзи и знает слишком много о Первом Ордене. Это существенная уязвимость, которую следует устранить.

От ноющей тупой боли в руке и колене мне уже было сложно говорить. Сама по себе она была выносима, но постоянный болевой фон изматывал, размывал концентрацию. Пол отстранился, остановившись у входа в медблок, и еще раз окинул меня взглядом.

– Вам требуется медицинская помощь, сэр рыцарь, – он отошел от меня, отдавая какие-то распоряжения по комму. Я же самостоятельно похромал к палате интенсивной терапии, где находилась Рита, отметив про себя, что Пол никак не прокомментировал мой приказ по поводу зачистки базы наемников. Криффов цирк, а не боевой корабль! Во времена моей службы приказы так легко не игнорировались!

Наполовину истеричное брюзжание оборвалось, когда я, наконец, добрался до палаты. Кто-то бежал за мной следом, но я, забыв про боль в ноге, поспешил вперед: Хакс безвольно привалился к койке, уткнувшись лицом в Ритину руку. На белых простынях растекалось внушительное красное пятно. Я не удержался от выкрика, бросившись к нему.

– Сила! Арми! Что с тобой!

Откуда он здесь вообще?! Живой, слава Силе. Медик, а это он топал за мной, успевает к генералу раньше меня, калеки. Проверяет реакцию зрачков – Арми только вяло отмахивается, но явно слабо понимает, что вообще вокруг происходит, потому что отмахивается он совсем не в ту сторону, с какой его осматривают.

– Ничего страшного, у него просто кровь носом пошла.

Я тянусь к генералу Силой – оценить жизненные показатели, но внезапно ощущаю то, чего в его ауре явно быть не должно. Это невозможно!

– Оставьте нас. Немедленно.

Резко бросаю медикам, не обращая больше на них внимания. Стаскиваю шлем с головы и подхожу ближе к Рите – просканировать ее состояние. И хотя я уже догадываюсь, что почувствую, всё равно не могу поверить: он спас ее! Не смог вылечить до конца, но жизнь Рите генерал спас.

Я чувствовал его энергию в ней, буквально видел, как он с помощью Силы практически устранил самые критические повреждения. Видел и понимал, что не будь его, Рита бы умерла – я не успел бы вовремя.

– Как?! Как ты сделал это?

Слова вырываются у меня сами собой. Транслировать свои мысли и быть способным воспринимать чужие – это одно, но силовое излечение! Мы учились этому годами, а генерал сумел сделать это вот так, сразу… Крифф! Он же угробить себя мог! У Бена этого херова героизма нахватался, что ли?! Я бросаюсь к нему, понимая, что если моя догадка верна, уже не у Риты счет идет на секунды… Хакс явно на грани обморока. Как бы дальше не повернулось, я интуитивно понимаю, что именно ему сейчас важно услышать:

– Не переживай, Арми. Ты сделал главное, слышишь, ты спас ее. Я закончу. Не переживай. Я закончу.

Генерал теряет сознание, а на меня накатывает паника, что не дает сосредоточиться: что если я не смогу ему помочь?! Крифф! Из-за моей неумелости он может умереть…

– Дерек, успокойся. Генерал вне опасности. Ты лучше Рите помоги. С излечением же у тебя нет проблем, в отличие от ментальных практик, м? – насмешливый голос выдергивает меня из панического ступора. Я осознаю себя стоящим с трясущимися руками над бесчувственным телом Хакса, который уже окончательно сполз на пол безвольной черной кучкой. Напротив меня ухмыляется, небрежно облокотившись о стену, Энакин Скайуокер.

Я прикрываю глаза, стараясь унять бешено бьющееся сердце. Похоже, во время своей панической атаки я на несколько секунд выпал из реальности. Да крифф же его раздери! Говорил я Бену, что не нужно у меня в мозгах копаться! Теперь только хуже стало! Один родственничек меня покалечил, другой пытался помочь, но только навредил, а третий еще и издевается. Скайуокеры, блять!

– Но-но! – это снова он. С притворной строгостью так. Сейчас, небось, молниями угрожать начнет, Вейдер перекрашенный. Еще несколько мгновений стою с закрытыми глазами, позволяя панике улечься, расслабляясь, концентрируясь для излечения. Энакин только фыркает.

– Ничего я тебе не сделаю. Ты и так помятый, еще скопытишься. А сквернословие я тебе прощаю – сын мой действительно тебе мозги едва не расплавил, а Бена ты искренне любишь, как бы ни ругался.

Надо же, какие мы великодушные.

Я открываю глаза и погружаюсь в Силу, полностью концентрируясь на излечении Риты. Стараюсь почувствовать все повреждения, передавая энергию клеткам, тканям, органам для ускоренной регенерации. Ее раны очень серьезные, и хоть Хакс остановил необратимые изменения, ее еще лечить и лечить, и энергии для этого требуется очень много. В какой-то момент я начинаю выдыхаться, но вдруг слышу голос Энакина в своей голове:

– Дерек, в тебе более чем достаточно Силы, чтобы сделать это. На данный момент ты второй по Силе после Бена, так что не скули. Тебе просто нужно захотеть сделать это. Твоя проблема не в недостатке Силы или давних блоках в сознании. Ты. Просто. Не. Хочешь. Использовать. Силу.

Я мысленно рычу на него, но понимаю, что он, по сути, прав. Я всю жизнь старался не использовать Силу без крайней надобности. Пытался жить обычной солдатской жизнью, только вместо бластеров – световой меч, хотя в глубине души понимал, что это всё иллюзия, ни что иное, как «страусиная платка». «Ты другой!» – вспомнились слова бывшего сослуживца, чьего имени я уже и не помнил, – того самого, что увидел меня, напившись настойки из кактуса.

Я другой. Пора уже признать это, и делать то, что должно.

Внезапно стало легче. Я вдохнул полной грудью и сосредоточился на Рите. Не знаю, сколько я стоял так, черпая и черпая Силу, переливая свою энергию в нее. В какой-то момент я снова услышал Энакина.

– Довольно, Дерек. Она уже в порядке. Ты должен выйти из потока сейчас.

«Выйти» оказалось не так просто, но я справился. Такого плана серьезные повреждения я лечил до этого только раз – когда Дэмерона зажало в истребителе. Но его ранение и близко по сложности к Ритиному не стояло. Генерал действительно побывала на грани.

Я отпустил Силу и мешком повалился на колени возле Хакса, но тут же, вскрикнув от боли, сел на пол, потом лег, прижавшись затылком к прохладному полу. Энакин уселся рядом со мной, скрестив ноги. Я ухмыльнулся – призрак великого форсъюзера запросто сидит рядом со мной на полу, и меня это ни капли не удивляет. Вспомнилось, как меня подбросило, когда я впервые увидел его после боя на Бату, – едва заикой на всю жизнь не остался. Он, видимо, прочел мои мысли и хохотнул, спародировав мое блеяние: