Текст книги "Дорога на Запад (СИ)"

Автор книги: Geschwisterchen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

}Окунувшись в воду, я вдоволь наплавался и нанырялся, а потом вспомнил, что не прихватил с берега золу. Я попросил принести ее Билла, переворачивающего тетеревов, и тот, подняв голову, кивнул. Я повернулся к нему спиной, рассматривая камни под водой, и немного опешил от неожиданности, когда Билл внезапно появился за моей спиной. В тот день у него было довольно игривое настроение, и не успел я опомниться, как оказался с головы до пояса обсыпанным золой. Поморгав, я с укоризной посмотрел на веселящегося юношу и принялся растирать по себе золу. Билл, не оценив моей реакции, начал нырять и хватать меня за ноги, и мне приходилось постоянно переступать, как застоявшейся лошади, и пытаться от него увернуться. В конце концов, я тоже заразился настроением своего проводника и в отместку ухватил его за бока. Билл завизжал на такой высокой ноте, какой я никогда от него не слышал. Я изумленно замер, а Билл судорожно хихикал, пытаясь отдышаться.

}– Я боюсь щекотки, – пояснил он, немного отходя от меня. Но было поздно. Я вновь приблизился к нему, обхватывая крепче одной рукой, и принялся легко проводить пальцами другой по его бокам, спине и животу. Билл вырывался, хохотал и разбрызгивал вокруг себя воду, а мне доставляло истинное удовольствие так его мучить в ответ на все издевательства надо мной. Билл уже начал хрипеть и, повернувшись ко мне лицом, умолял прекратить пытку. Я, улыбаясь, все-таки провел по его спине еще раз, но уже не щекоча. Юноша вдруг посерьезнел, бегая взглядом по моему лицу. Я вдруг понял, насколько двусмысленно близко мы стоим друг к другу. Можно было отчетливо разглядеть слипшиеся от воды ресницы Билла на полуопущенных веках, влажные губы и легкий румянец… Билл вдруг потянулся к моему лицу, я хотел отстраниться, но не смог сдвинуться с места. Тонкие руки обвили мою шею, и Билл положил голову мне на плечо, слегка прижимаясь ко мне. Я застыл, будто зачарованный, и мог лишь машинально поглаживать его по спине… Все это длилось лишь несколько мгновений, но показалось мне веками. Билл отодвинулся, смущенно улыбнулся и поплыл в сторону берега, а я глядел ему вслед, пока не почувствовал, что начинаю замерзать.

***

}За обедом я спросил проводника, что за песню он пел сегодня, купаясь. Между нами ощущалась какая-то неловкость, но доверие не было потеряно, и Билл охотно рассказал мне, что это одно из свадебных песнопений сиу. Мы выпили по глоточку виски из фляжки, подаренной нам на прощание полковником, и я решил задать вопрос, давно меня интересующий. Я спросил, есть ли у Билла невеста, и собирается ли он, вообще, жениться. О своей неудачной свадьбе я рассказывал давным-давно, еще в начале нашего путешествия и, помнится, и Билл, и Тадеус тогда изрядно посмеялись. Правда, тогда наш проводник все еще был довольно замкнутым, чтобы ожидать от него истории о его личной жизни, но теперь мы были достаточно близки, чтобы я мог поинтересоваться этим вопросом и не показаться грубым и невоспитанным.

}Билл задумался на секунду, а потом усмехнулся и заявил:

}– Мне никто не нравился…

}– Но ведь родители часто не спрашивают своих детей о их симпатиях, когда дело касается женитьбы, не так ли?

}Билл развеселился еще больше:

}– Мои родители пытались сосватать мне несколько невест, но заставить меня на них жениться они не смогут точно.

}Я помолчал, вороша палкой угли в костре. Билл сидел рядом, в своей излюбленной позе: обхватив руками колени.

}– Ищешь большую любовь? – постаравшись, чтобы мои слова не звучали насмешливо, спросил я.

}Билл не ответил, улыбаясь и глядя куда-то вниз, на свои ступни.

}– Ты говоришь, что в твоей родной деревне у тебя не очень хорошие отношения с людьми, и тем не менее, в первый же день, не успели мы отойти, ты хотел вернуться… Почему? – вновь нарушил повисшую тишину я.

}Билл поморщился, но все же произнес:

}– Я не хотел никуда идти с вами. Меня заставили, а я… Ты сам знаешь, как я тогда относился ко всем европейцам.

}– Но ведь наше возвращение все равно не спасло бы тебя от необходимости быть нашим проводником?

}Билл вдруг раздраженно нахмурился, что бывало всегда, когда он понимал, что совершил ошибку.

}– Да, я сглупил. И не надо мне теперь постоянно об этом напоминать! – довольно агрессивно огрызнулся он.

}Я улыбнулся, легонько пихая его в бок:

}– Я и не собирался дразнить тебя по этому поводу… – и с облегчением увидел, как раздражительность в его глазах сменяется такой привычной и приятной мне теплотой.

***

}Место, в котором мы оказались, было просто невероятно красивым и уютным, и нам жаль было его покидать. Но следовало продолжить наш путь. Как и планировалось раньше, мы двинулись вверх по течению реки, и это объяснялось несколькими причинами. Во-первых, рядом с водой всегда водилась живность, на которую можно было поохотиться. Во-вторых, можно было не думать о запасах воды. В-третьих, рядом с рекой всегда можно было найти укрытие в виде пещеры или скал, рядом с которыми можно соорудить шалаш. И, в-четвертых, русло реки проходило по низинам, таким образом, нам не пришлось бы взбираться на вершины гор, часть из которых была покрыта ледниками. Мы часто видели эти заснеженные пики, и мне все время хотелось вскарабкаться на них, но я прекрасно понимал, что наши снаряжение и одежда для этого не подходят.

}Несмотря на то, что мы не достигли самых высоких точек Каменистых Гор, с каждым днем становилось холоднее. Хвойные леса сменились лугами, и искать ночлег становилось все труднее, не говоря о том, что порой не из чего было развести костер, способный греть долгое время. Наступала осень, и мы торопились поскорее перебраться на другую сторону хребта, чтобы успеть добраться до населенных пунктов до прихода настоящих холодов.

}Впрочем, иногда природа давала нам передышку в виде зеленых долин, не тронутых цивилизацией. Всегда хотелось остаться там подольше, но нас гнала дальше мысль о возможной зимовке в горах в случае, если мы не успеем перебраться через горы до середины сентября.

}Если не удавалось найти подходящее место для ночлега до наступления темноты, мы ложились спать у больших валунов, спасающих от ветра. У каждого из нас было по одеялу, но было так холодно, что приходилось спать вместе, накрывшись обоими. Билл спал спокойно, хоть и чутко, а я часто просыпалась, чаще всего из-за того, что проводник прижимался ко мне чересчур близко. Эта близость не раздражала меня, но приводила мои чувства в смятение, поэтому я подолгу не мог заснуть, слушая ночные звуки и ощущая теплое дыхание Билла. Я часто ловил себя на мысли, что мне хочется обнять его еще крепче и притянуть к себе, и отнюдь не холод был тому причиной…

***

}Мы почти дошли до планируемой наивысшей точки нашего путешествия, когда со мной произошла неприятность, обернувшаяся затем серьезными последствиями. На пути нам попался чересчур разлившийся ручей, и было решено перейти его поперек, что мы и стали делать, прыгая по камням и стараясь не замочить ноги. Билл легко справился с этой задачей и уже ждал меня на противоположном берегу. Я замешкался, моя нога соскользнула, и я упал в ледяную воду, сразу же уходя в нее с головой. Хорошо, что это случилось близко от берега, и я успел выбраться из ручья, пока Билл не бросился мне на подмогу, ведь и его могла постигнуть моя участь…

}Тогда же мы только посмеялись и остановились на привал, чтобы развести костер и высушить мою одежду. К сожалению, очень сильно пострадали мои записи, хоть часть из них и удалось спасти, разложив на камнях под лучами солнца… Билл постарался утешить меня тем, что обязательно поможет восстановить материал после нашего возвращения, и отправился собирать сухую траву и ветки для костра. Я же занялся нашими вещами и приглядел неплохое место для ночлега: разлом в скале, не слишком широкий, чтобы его продували все ветра, но достаточный, чтобы два человека смогли там укрыться от непогоды.

}Билл долго искал хоть что-то, из чего можно было развести приличный костер для просушки моей одежды и разогрева припасенной еды, и за это время я успел еще больше продрогнуть. Даже виски из спасительной фляжки полковника не смог мне толком помочь.

}Вернувшийся Билл с тревогой оглядел меня, но не стал причитать. Он быстро развел огонь, развесил мою одежду так, чтобы она высохла, а не сгорела, и на скорую руку приготовил нам ужин. Еда и тепло от костра повысили мое настроение, и я решил отметить почти половину пути, пройденного по горам. Билл поддержал меня, и мы допили оставшийся виски, неожиданно сильно ударивший по нашим головам. Мы шутили и смеялись, вспоминая мою сегодняшнюю неуклюжесть, а Билл подсаживался ко мне все ближе и ближе, пока, наконец, не оказался так близко, что я случайно задел его рукой, когда помешивал угли. Я взглянул на него и заметил, что его настроение с веселого вдруг сменилось на задумчивое и даже несколько мечтательное. Он смотрел вроде бы на меня, но в то же время будто не видя меня, будто его взгляд проходил сквозь мое тело. Легкая улыбка играла на его губах, и я вдруг понял, насколько мне хочется его обнять.

}Билл не стал противиться, и стоило мне обхватить его рукой за талию, как он сам прильнул ко мне, обнимая в ответ. С ним было тепло и уютно, и я, не сдерживая себя, положил голову ему на плечо. Мы сидели так довольно долго, огонь почти погас, и Билл, видимо, решил подложить еще веток. Он как-то неловко дернулся (очевидно, за время сидения в одной позе у него затекли ноги), и случайно навалился на меня, задев щекой мой лоб. Я почти задремал и сразу же встрепенулся, поворачивая к нему лицо. Глаза юноши оказались неожиданно близко от меня, они блестели в отблесках догорающего костра и казались почти непроницаемо черными… Билл вдруг потянулся ко мне, и в следующее мгновение я почувствовал его мягкие губы на своих губах. В тот момент я не был удивлен этому поцелую, все казалось мне совершенно правильным и нужным, поэтому я, не раздумывая, ответил, зарываясь пальцами в так привлекавшие меня мягкие волосы Билла.

}Мы улеглись спать, как обычно, вместе, и я давно не спал так крепко и спокойно. На утро же мы ни словом не обмолвились о произошедшем вечером, будто бы ничего не произошло.

***

}Спустя несколько часов мы, наконец-то, преодолели водораздел между Тихим и Атлантическим океаном. Все это время мы взбирались вверх по каменистой пустоши, периодически перелезая через скалы или огромные валуны, попадавшиеся по дороге. Я не говорил Биллу, что с каждой минутой чувствовал себя все хуже и хуже, что силы покидали меня, ведь в данной ситуации не было другого выхода, кроме как идти вперед: остановиться здесь на привал или ночевку мы не могли, следовало перебраться через хребет и найти укрытие там.

}Билл иногда останавливался и с тревогой смотрел на меня: он все-таки убедил меня отдать ему все свои вещи, так что я шел налегке. Конечно, мой проводник догадывался, что я подхватил лихорадку после «купания» в ледяной воде, но он и сам прекрасно понимал, что чем быстрее мы пройдем этот участок пути, тем будет лучше для меня.

}К вечеру я ослабел настолько, что мой мозг уже не в состоянии был функционировать. Я просто шел за Биллом, держа в поле зрения его хрупкие плечи, нагруженные сейчас двумя заплечными мешками. Я не смотрел по сторонам и не пытался что-то запомнить, все мое внимание было уделено тому, чтобы не споткнуться, потому что я сомневался, что смогу подняться после падения. Однако как я не следил за этим, все же ноги меня подвели, и я полетел лицом вниз на камни, чудом успев подставить руки. Билл тут же подбежал ко мне, и я попытался встать хотя бы на четвереньки, но закружившаяся голова и темнота перед глазами не давали мне этого сделать…

}…Я очнулся в пещере, достаточно большой, и в первый момент испугался, потому что не помнил, как попал сюда. Билл разводил костер и, обратив внимание на меня, подошел и дал мне напиться. Я положил тяжелую голову на наши мешки и натянул на себя покрывала: мне было ужасно холодно… Глаза закрылись сами собой…

}…Во второй раз меня растолкал Билл, давая выпить какой-то горячий горький отвар. Он пытался накормить меня, но я был не в силах двигать челюстями, поэтому он оставил меня в покое, и я тут же провалился в забытье… Снилось что-то странное, несуразное, будто гротескные картинки, а в голове постоянно гудело, и будто кто-то звал меня по имени, сначала тихо, а потом все громче и громче, пока это не становилось невыносимым… Я вздрагивал, приходя в себя и видел черное небо в расщелине между скал, ярко-горящий костер, и лежащего рядом Билла, поглаживающего меня по руке… Снова засыпал, чувствуя ломоту в костях, а потом я уже не помнил, сколько было таких пробуждений то от холода, то от жары… Иногда я видел, что наступил день: было светло и огонь почти не горел, иногда понимал, что сейчас ночь, судя по весело трещавшему костру и темени снаружи. Иногда Билла не было (очевидно, он уходил за водой, на охоту или пытаясь найти свои травы), и я испытывал тревогу и вину из-за своего беспомощного положения, чувствуя страх за него; но чаще всего он крутился вокруг меня или костра, или лежал рядом, пытаясь согреть меня своим теплом. Его присутствие успокаивало меня, я не хотел отпускать его от себя, и зачастую просыпался, понимая, что крепко притягиваю его к себе, дыша куда-то в его пушистые волосы, щекотавшие мне нос. Он обнимал меня в ответ, смирно лежа рядом. Иногда я слышал, как он что-то шепчет, будто молится, но не мог разобрать слов…

}Я проснулся на рассвете, чувствуя, что мое сознание более-менее прояснилось. Билл тихо спал рядом, и я не стал его будить. Но стоило мне потянуться к лежавшей недалеко фляжке, чтобы напиться, юноша тут же встрепенулся, глядя на меня сонным и усталым взглядом, явно ничего не понимая. Я успокаивающе сжал его ладонь, поглощая воду, и с довольным вздохом вновь улегся, улыбаясь своему спасителю. Билл улыбнулся в ответ, тоже утоляя жажду. Он уточнил, действительно ли я чувствую себя лучше, и мне пришлось его долго заверять, что голова у меня не болит, жар спал, и ломота в теле прошла. Только после этого юноша угомонился, вновь возвращаясь в мои объятия. Он тихонько дышал мне в шею, а я поглаживал его между лопатками, иногда прижимая к себе крепче. Внутри меня разливалась бесконечная благодарность и нежность к этому человеку, которую я не мог выразить простыми словами. Поэтому я осторожно поцеловал его в висок, и Билл, тут же заворочавшись, потянулся к моим губам…

}В этом поцелуе слились все наши чувства – беспокойство и волнение друг за друга, смятение от странности наших отношений, его забота и моя благодарность, а еще искорки зарождающейся где-то глубоко внутри нас страсти…

}

***

}В лихорадке я пролежал два дня, как сказал мне Билл. На третий день мне стало лучше, и я все порывался продолжить поход, но проводник меня останавливал. Мне понадобилось еще несколько дней, чтобы восстановить силы.

}Было довольно сложно сдерживать себя от того, чтобы пуститься в путь сию же минуту, ведь на рассвете третьего дня, когда я вышел из нашего импровизированного жилища, я увидел… море. Оно было едва заметно на горизонте, но все же отличалось по цвету от неба, и не оставалось сомнения, что до конца нашего путешествия осталось совсем чуть-чуть. Это радовало и огорчало меня одновременно: с одной стороны я не мог не гордиться собой и собранным мной материалом, с другой… я очень переживал, что мне придется расстаться с моим проводником. Мы не говорили на эту тему, Билл и сам грустил, как мне показалось, но никто не решался задать вопрос: «Что же будет дальше?».

}Откровенно говоря, после завершения своего путешествия по Америке, я бы хотел ненадолго вернуться на родину, а потом отправиться куда-нибудь еще, возможно, для начала поездить по европейским столицам, а потом отправиться в какую-нибудь далекую экзотическую страну, Индию или Китай, например. И я был бы рад, если бы Билл согласился меня сопровождать, но… Я боялся, что он слишком привязан к родной земле, что он не захочет куда-то ехать, что он просто решит вернуться в свою деревню и продолжить жить там по веками установленным обычаям. Хотя в процессе общения с ним я не раз замечал, насколько живым и прогрессивным разумом обладал этот юноша, и с каким удовольствием он узнает все новое.

}Для начала же мы решили добраться до недавно построенного форта Клатсон, что находится в устье реки Колумбия. По одному из истоков реки можно было добраться посуху или по воде точно до этого поселения. Беда была в том, что все сведения, которые мы могли почерпнуть из карт, были путаными и недостоверными: какие-то карты ясно говорили о том, что Миссури и Колумбия имеют сообщение (что было в корне неправильно, как мы убедились на собственном опыте), другие указывали на то, что у Колумбии лишь один исток, третьи же (самые правдивые, на мой взгляд) сообщали о том, что истоков у этой реки несколько. Судя по показаниям компаса и картам, мы находились немного севернее предполагаемых истоков Колумбии, поэтому разумно было пойти на юг до первой попавшейся речки или ручья, а затем спускаться по течению.

}Все это мы с проводником обсудили за завтраком, состоящим из запеченных в золе яиц. Я долго удивлялся, где их достал Билл, он долго отмалчивался, горделиво улыбаясь, а потом поведал мне историю о том, как он жил все то время, что я провалялся в забытьи.

}– Ты очень напугал меня, Том, когда свалился на землю с белым даже для тебя лицом. Мне пришлось тащить тебя вверх по склону, да еще и с вещами управляться. Хорошо, что достигнув перевала, сразу же за ним, мне улыбнулась удача в виде нашей великолепной пещеры, – на этих словах он обвел рукой своды расщелины, в которой мы находились. – Ты почти не приходил в сознание, и это пугало меня все больше и больше… Пригодились травы, которые я собирал и сушил на всякий случай – здесь найти что-то мало-мальски целебное практически невозможно. Да и охотиться почти не на кого. Только один раз мне удалось подстрелить небольшого горного козла, и то я чуть не свалился с обрыва, пока лез за его тушей. Зато по пути я увидел несколько гнезд, куда более доступных, чем то место, где я встретил козла. Так что большая часть нашего рациона будет пока состоять из яиц, – Билл подмигнул мне, отпивая воду из фляги.

}Я спросил, какой птицы эти яйца, на что Билл лишь пожал плечами.

}– Какая-то горная небольшая птичка, гнездуется в скалах. У нас таких нет. Но я могу показать тебе ее как-нибудь.

}Билл мягко улыбнулся мне, передавая флягу, и я принял ее, задержав на некоторое время в ладони его руку.

***

}Через три дня мы, собрав вещи, приступили к заключительной стадии нашего путешествия. Мы шли на юг, проходя удивительные по своей красоте долины: некоторые сплошь состояли из скал, некоторые были покрыты начинающей желтеть зеленью, и мы оставались там подольше, чтобы передохнуть и запастись провизией. По ночам мы все так же ложились вместе и, кажется, ни разу не было такого, чтобы мы заснули без поцелуя. Это стало своеобразной традицией так же, как и разговоры у костра. Ни одного из нас эти отношения не смущали, хоть мы и не говорили о них, но я понимал, что это спокойствие и доверительность могут пропасть, стоит нам только опять попасть в людское общество. Билл же, казалось, совсем не думал об этом, он счастливо улыбался мне и старался держаться ко мне как можно ближе, целуя и обнимая при первой возможности.

}Удивительно, что заслышав шум большой воды, означавшей то, что мы достигли истоков Колумбии, я, скорее, огорчился, чем обрадовался. Билл предлагал сразу же пойти вниз по течению, ведь было всего около полудня, но я уговорил его сделать остановку. Время теперь не так сильно нас подгоняло, до конца оставалась буквально пара дней пути, а мне чертовски не хотелось расставаться с атмосферой нашего путешествия, и не хотелось расставаться с моим проводником. В тот день я решился на разговор.

}Я разводил костер, пока Билл плескался в воде: мне он купаться не разрешил. Я сделал вид, что полностью с ним согласен, а сам решил отложить водные процедуры до той поры, пока он не отвлечется на что-нибудь. Впрочем, он вернулся довольно быстро, с посиневшими от холода губами, но довольный донельзя. Он не стал одеваться, просто завернулся в одеяло и присел перед костром, грея руки. Я как раз закончил с шалашом и устроился позади него, принимаясь расчесывать его мокрые волосы. Билл слегка разомлел от тепла и моих манипуляций с его головой, поэтому я как можно быстрее и бесшумнее скинул одежду, стремительно залезая в прохладный поток. Билл оглянулся на шум разбрызгиваемой воды, нахмурился и велел мне немедленно выходить. Я лишь усмехнулся, отплывая подальше. Юноша не на шутку разозлился и кинулся вслед за мной. Догнав меня и схватив за руку, он потащил меня обратно, несмотря на все мое сопротивление. Мне удалось выскользнуть из его хватки, и Билл шлепнулся в воду, уходя в нее с головой. Вынырнув, он разозлился еще больше и уже собирался мне сказать что-то нелицеприятное, но я успел притянуть его к себе ближе, целуя в губы. Он сразу как-то обмяк, притираясь ко мне обнаженным телом, и шумно задышал, скользя руками по моей спине и спускаясь ниже…

}Кровь у меня в ушах зашумела, а лицу стало жарко: было необычно и волнительно держать в объятиях обнаженное хрупкое тело…

}Губы Билла были холодными, но быстро согревались под моими прикосновениями, вода текла по его лицу с волос, и я вытирал ее ладонями, щекоча и нежа покрывающуюся мурашками кожу…

}Он начал оседать, и тут уже я потянул его на берег – все же долго оставаться в холодной воде не следовало никому из нас. Билл целовал меня со все более возрастающей страстью и не давал мне и шагу ступить. Я был несколько удивлен такой напористостью, но удивление это вместе с мыслями улетучилось очень быстро, уступив место другим ощущениям. Подолгу останавливаясь и лаская тела друг друга, мы добрались до шалаша, где упали на сложенные мною ранее еловые ветки, покрытые одним из покрывал. Здесь было тепло и пахло хвоей, но с каждой минутой становилось все жарче и жарче. Билл забрался на меня сверху, скользя по моему животу обнаженной плотью, и это увеличило мое желание в разы. Его мокрые волосы щекотали мое лицо и шею, когда он целовал меня, медленно спускаясь вниз… Я опрокинул его на бок, лаская губами его плечо, и Билл раскрылся передо мной, принимая в свои объятия… Я двигался, притираясь к нему все ближе, и доставляя нам обоим небывалое удовольствие, а он выгибался подо мной, хватаясь за мои руки и часто дышал, то открывая глаза, то вновь смежая веки… Почти достигнув пика я замер и склонился над дрожащим телом, вновь соединяя наши губы, а Билл с легким стоном выдохнул, цепляясь за меня и орошая мой живот своей влагой… Он запрокинул голову, зажмуриваясь, и вид его, разнеженного и довольного, послужил для меня последней каплей, чтобы последовать за ним и сорваться в бездну удовольствия.

}Разморенные, мы лежали почти без движения, вдыхая свежий запах еловых веток и нашей недавней страсти. Билл вдруг повернулся ко мне, коротко и смущенно взглянув, и уткнулся головой в мое плечо. Я тронул его руку, и он тут же поднял лицо, улыбаясь мне робко и счастливо.

}– Я не хочу расставаться с тобой, Билл. И если ты решишь вернуться обратно, в свое племя, что ж… Мне придется последовать за тобой.

}Юноша задумался, водя по привычке пальцами по губам. Помедлив, он ответил:

}– Я не хочу возвращаться. Мне нравится с тобой, и нравится путешествовать. Я мог бы помогать тебе с записями и… кто знает, может, мы…

}– Ты хочешь сказать, что останешься со мной? – спросил я, не веря своему счастью.

}Ответом мне послужил лишь нежный поцелуй.

***

}До форта Клатсон мы добрались лишь через несколько дней. Спускались вниз по реке, пока не достигли основного русла Колумбии. Билл предлагал смастерить лодку, но течение было слишком быстрым и опасным: с огромным количеством порогов и небольших водопадов.

}В форт мы вошли в смешанных чувствах – с одной стороны радость от преодоленного расстояния, с другой – грусть от того, что мы достигли финальной точки нашего путешествия…

}Впрочем, нам некогда было предаваться унынию, через пару дней отплывало исследовательское судно к берегам Южной Америки, и нам удалось присоединиться к экипажу. Это плавание, в отличие от моего пути из Старого Света в Новый, было преисполнено спокойствия – стояла отличная погода, ветер дул попутный. У Панамского перешейка мы высадились вместе с группой ученых, и пройдя его поперек, с некоторыми трудностями, но все же сели на корабль до Нью-Йорка. К новому, 1800 году мы добрались до этого города, и буквально за несколько часов до полуночи постучались в дом номер восемь на Бивер-стрит.

}Полковник, вернувшийся несколькими месяцами раньше, кажется, чуть не потерял сознание от радости за нас – ведь все это время мы не писали писем и не посылали других весточек, так что он почти считал нас без вести пропавшими. Хорошо, что он хотя бы не писал об этом моей матери, итак закидавшей его в наше отсутствие тоннами писем с мольбами и угрозами. В честь праздника и нашего возвращения миссис Хьюстон накрыла шикарный стол, и мы смогли, наконец-то, побаловать себя настоящей домашней стряпней.

}В доме полковника мы провели пару дней, а затем втроем собрались навестить деревню Билла. Он хотел попрощаться с родными, проведать свою лошадь и попросить передать вести о себе в племя сиу.

}Выехали рано с утра, свежий утоптанный снег пришелся по вкусу нашим лошадям, и они без задержек и промедлений доставили нас к месту назначения. Прощание с одним из сынов племени было трогательным и долгим – почти три дня мужчины каждый день собирались в типи вождя, курили трубки и давали наставления Биллу, который довольно сильно утомился от постоянных разговоров и указаний, так что даже рад был покинуть родную деревню, на это раз, действительно, на долгое время.

}Несколько месяцев до весны мы вдвоем провели в Нью-Йорке, тщательно восстанавливая и систематизируя собранный материал и готовя его к печати. Пожалуй, эти длинные зимние ночи стали для меня самыми прекрасными в моей жизни… и не только благодаря воспоминаниям о нашем путешествии.

}В апреле мы отправимся в Голландию, чтобы издать книгу, а я смог повидаться со своей сильно соскучившейся по мне семьей. Пока же я просто наслаждаюсь этой небольшой передышкой, чтобы привести в порядок свои мысли. Пожалуй, решение о путешествии через Америку стало самым главным и важным в моей жизни, ведь благодаря ему я узнал столько нового, закалился испытаниями, нашел верных друзей и свою любовь, которая в данный момент так старательно рисует место у одного из притоков реки Колумбия, где мы стали по-настоящему единым целым.

}Einde;-)}

}Москва }

27.08.2013 – 3.10.2013}