Текст книги "История императорской власти после Марка"

Автор книги: Геродиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

9. (1) В то время как он предавался таким мечтам и убаюкивал себя пустыми и неясными надеждами, о происшедшем начали приходить сообщения[64]64.
  Из текста неясно, о каких событиях идет речь. Очевидно, имеются в виду события в Риме – смерть Пертинакса и провозглашение Юлиана (ср. SHA, Sev., V, 1).


[Закрыть] к паннонцам и иллирийцам и ко всему тамошнему войску, которое размещено по берегам Истра и Рейна и, удерживая живущих по ту сторону варваров, охраняет Римскую державу. (2) Начальствовал над всеми паннонцами (они находились под единой властью)[65]65.
  С начала II в. н. э. Паннония была разделена на Верхнюю Паннонию с 3 легионами в Карнунте (совр. Дойч Альтенбург), Виндобоне (совр. Вена) и Бригецио (совр. Сень) под управлением императорского легата – консуляра, и Нижнюю Паннонию с 1 легионом в Аквинке (совр. Буда) под управлением императорского легата – претора. Согласно Диону (apud Xiph., LXXIII, 14,3), Север был наместником только Верхней Паннонии, хотя Геродиан ясно указывает, что под властью Севера были обе Паннонии – см. о том же SHA, Sev., IV, 2: «Затем он управлял с проконсульской властью Паннониями» (при этом следует отметить, что полнотой власти, которой обладал наместник Верхней Паннонии, командуя 3 легионами, во всей Римской империи в конце II в. кроме него обладали лишь наместники Британии и Сирии). Но вполне вероятно, что Геродиан был введен в заблуждение тем фактом, что наместником провинции Нижняя Мезия (терр. между Дунаем и Балканами) и командиром расположенных здесь двух легионов был брат Септимия Севера, П. Септимий Гета (ср. SHA, Sev., VIII, 10).


[Закрыть] Север, родом ливиец[66]66.
  Септимий Север родился 11 апреля 145 г. в Лептисе Большом (городе на средиземноморском побережье совр. Ливии), в семье римских всадников. Отец его был Гета, мать – Фульвия Пия. Север довольно рано начал общественную деятельность, уже в 18 лет выступив с публичной речью. Вскоре он отправился в Рим для получения образования, и в 173 г., благодаря покровительству своего двоюродного деда со стороны отца, дважды консуляра Септимия Севера, был зачислен Марком Аврелием в число сенаторов. Вскоре он был обвинен в прелюбодеянии, но оправдан проконсулом Дидием Юлианом, преемником которого в проконсульстве он был и которого впоследствии сверг с императорского трона. Миновав должность военного трибуна, он был назначен квестором в Бетику (римскую провинцию на юге Испании), но отбыл оттуда в Африку, чтобы после смерти отца устроить свои домашние дела; пока он там находился, вместо Бетики, опустошенной маврами, ему была назначена Сардиния. Закончив квесторство в Сардинии, Север получил назначение легатом при проконсуле Африки. После этого он был назначен императором Марком Аврелием народным трибуном; тогда же он первый раз женился, на Марции. После трибунства Север был намечен императором Марком в преторы, а затем послан наместником в провинцию Испанию Тарраконскую (занимала большую часть территории совр. Испании, кроме южной ее части, где была провинция Бетика). Будучи уже весьма состоятельным человеком, занимавшим в империи видное положение, Север в свое отсутствие устроил в Риме за свой счет игры. После окончания наместничества он был назначен командиром IV Скифского легиона, стоявшего в Сирии (подробнее см. прим. {201} 76). В 182 г. он был среди тех, кто находился в оппозиции к Переннису, и был отправлен в изгнание; он отправился в Афины, но афиняне чем-то его обидели, и он уехал, по-видимому, в Сирию, где женился во второй раз, на Юлии Домне; его первая жена, Марция, умерла до того. После падения Перенниса в 186 г. Север был возвращен и назначен легатом в провинцию Галлия Лугдунская (совр. Северная и Восточная Франция). В 188—189 гг. он был легатом в Сицилии, а в 190 г. был консулом вместе с Апулеем Руфином. После консульства он был обвинен в том, что во время своего пребывания в Сицилии cnpашивал предсказателей, будет ли он императором; кажется, это обвинение было поддержано Коммодом, но префекты претория, которым было поручено слушать это дело, и прежде всего, по-видимому, всемогущий Эмилий Лет, заступились за Севера перед императором, и он был оправдан, а обвинитель за клевету распят на кресте. Однако после этого процесса Север почти год оставался без должности, находясь, очевидно, в завуалированной опале. Лишь в 192 г., по ходатайству все того же Лета, он был назначен легатом в Паннонию.


[Закрыть], проявлявший силу и энергию в управлении, привыкший к суровой и грубой жизни, очень легко переносивший труды, быстрый в своих замыслах и скорый в исполнении задуманного. (3) Узнавая от тех, кто приносил сообщения, что висящую в воздухе власть над римлянами похитили Юлиан и Нигер, осудив беспечность одного и малодушие другого… завладеть делами. Его побуждали сновидения, подававшие ему такую надежду, а также предсказания и знамения, предвещавшие будущее; все это признается неложным и истинным тогда, когда исполняется в благоприятном смысле. (4) Большую часть этого он сам рассказал, внеся в свое жизнеописание[67]67.
  Написанная Севером автобиография отмечена Дионом (apud Xiph., LXXV, 7,3) и в SHA (Sev., III. 2; XVIII, 6; Cl. Alb., VII, 1). Возможно, написана после 197 г. как апология против сторонников Альбина.


[Закрыть], и сделал посвящения в виде официальных изображений; последнее же и наиболее важное сновидение, осветившее всю его надежду, и нам не следует обойти молчанием. (5) В то время как было объявлено о принятии власти Пертинаксом, Север, возвратившись домой после своего выхода, жертвоприношения и принесения присяги Пертинаксу, с наступлением {39} вечера погрузился в сон; ему привиделся великолепный большой конь, украшенный императорскими бляхами, несущий на себе сидевшего верхом Пертинакса по Священной улице[68]68.
  Центральная улица в Риме, ведшая через Форум к храму Юпитера Капитолийского.


[Закрыть]в Риме. (6) Когда он оказался у выхода на площадь, где прежде, при республике, народ сходился на народное собрание[69]69.
  Имеется в виду старый римский Форум, расположенный между Капитолием, Палатином и Эсквилином, в отличие от комплекса императорских форумов (Цезаря, Августа, Веспасиана, Нервы, Траяна), расположенного к северо-востоку от старого Форума.


[Закрыть], конь стряхнул с себя Пертинакса и сбросил его, а перед ним, Севером, стоявшим поблизости, склонился и, подняв его на свою спину, нес в безопасности и остановился на середине площади, высоко подняв Севера, так что все его видели и оказывали ему почет. И до нашего времени сохраняется в том месте огромное изображение этого сновидения, сделанное из бронзы[70]70.
  Эта статуя находилась на юго-востоке форума, рядом со знаменитой ростральной трибуной, помещавшейся между форумом и комицием, украшенной носами антийских кораблей в память о победе Гая Мения в 338 г. до н. э. Статую идентифицируют с т. н. «лошадью Константина».


[Закрыть]. (7) Так Север, вознесшись в мыслях, надеясь на то, что божественный промысел призывает его к власти, начал испытывать настроение воинов, сначала привлекая к себе небольшими группами начальников, трибунов и видных людей в лагерях, беседуя с ними о Римской державе и говоря, что она совсем повержена и нет никого, кто бы ею управлял благородным образом и по достоинству. (8) Он осуждал находившихся в Риме воинов за их неверность и за то, что они запятнали свою присягу императорской и родственной кровью, говорил о необходимости отомстить и покарать за убийство Пертинакса. Он знал, что все воины в Иллирике помнят о командовании Пертинакса; (9) ведь в царствование Марка Пертинакс, воздвигнув много трофеев против германцев, назначенный военачальником и правителем Иллирика, проявил всяческое мужество в битвах против врагов, а по отношению к подчиненным выказал благожелательность и доброту в соединении с разумной и пристойной нетребовательностью[71]71.
  См. об этом прим. 3. Вообще, следует отметить, что Геродиан использует название Иллирик для обозначения Паннонии, а также, по-видимому, Мезии и Дакии.


[Закрыть], поэтому они, чтя его память, негодовали по поводу столь жестокого и дерзкого поступка с ним. (10) Ухватившись за этот предлог, Север легко вовлек их в то, чего хотел, притворяясь, будто он не так желает захватить власть и приобрести для себя могущество, как отомстить за кровь такого государя. (11) Тамошние люди очень крепки телом, пригодны для битв и очень кровожадны, но в такой же степени тяжкодумны и неспособны легко понять то, что говорится или делается с хитростью или коварством. И вот, поверив Северу, притворявшемуся, будто он огорчен и хочет отомстить за смерть Пертинакса, они предоставили себя в его распоряжение, так что объявили его императором и вручили ему власть[72]72.
  Дата провозглашения Севера в Карнунте императором дана в SHA (Sev., V, 1) – августовские иды. Эта датировка явно ошибочна, т. к. провозглашение Севера должно было произойти до 1 июня 193 г. – дня смерти Дидия Юлиана. Поэтому следует признать справедливым предложение некоторых исследователей о замене «августовские» на «апрельские», т. е. описываемые события приходятся на 13 апреля. Эта датировка ясно показывает, что Север в своем стремлении захватить верховную власть действовал, вопреки версии Геродиана, не дожидаясь сведений от Нигра; по-видимому, он развернул активную пропагандистскую работу сразу после получения сведений из Рима о смерти Пертинакса, случившейся 28 марта.


[Закрыть]. (12) Узнав настроение паннонцев, он начал рассылать своих людей в соседние провинции и ко всем правителям подчиненных римлянам северных племен и, склоняя их всех большими обещаниями и надеждами, легко привлек их к себе[73]73.
  Система утверждения у власти Севера отличалась от используемой Нигром: Север был сначала провозглашен императором войсками, а уж затем стал привлекать к себе правителей соседних провинций и командиров легионов. Все известные нам правители и командиры, поддержавшие Севера, впоследствии занимали высокие посты при императоре Септимии Севере. Это были: К. Валерий Пуденс (предполагаемый легат Нижней Паннонии в 193 г., при условии, что сам Север был легатом лишь Верхней Паннонии); наместник Нижней Мезии П. Септимий Гета, брат Севера; легат в Дакии, возможно, Пол Терентиан; наместник Британии Клодий Альбин (позднее соперник, а пока союзник, получивший от Севера титул Цезаря). Из командиров легионов известны: Л. Марий Максим Перпетуус, будущий известный историк (I Ита-{202}лийский легион, стоявший в Нижней Мезии); Т. Флавий Секунд Филиппиан, впоследствии, при Севере, ставший наместником в провинции Галлии Лугдунской (XIV легион, стоявший в Верхней Паннонии); Т. Клавдий Клавдиан (XIII легион, стоявший в Дакии); Юлий Лет, близкий соратник Севера в 193 г. (см. о нем Herod., III, 7,3—4) был, возможно, также командиром легиона в Верхней Паннонии (I Вспомогательный или Х легион); Т. Манилий Фиск, который был легатом XIII легиона в Дакии в 191г., а также первым наместником провинции Финикия, выделенной из провинции Сирия в 194 г., был, возможно, также командиром легиона в Верхней Паннонии (I Вспомогательный или Х легион); Кв. Венидий Руф Максим (I Минервин легион, стоявший в Нижней Германии).


[Закрыть]. (13) Больше, чем кто-ли-{40}бо другой из людей, он обладал особой способностью притворяться и внушать доверие к своей благожелательности, не скупился на клятвы, чтобы затем, если нужно было, нарушить их, прибегал ко лжи ради выгоды, и с языка его сходило то, чего не было на уме.

10. (1) Удовлетворив своими посланиями всех в Иллирике… и вместе с тем начальников, он привлек их к себе. Собрав отовсюду воинов[74]74.
  Севера поддержали 16 легионов из Верхней и Нижней Панноний, Верхней и Нижней Мезий, Дакии, Реция, Норика, Верхней и Нижней Германий (ср. SHA, Sev., V, 3: «иллирийские и галльские войска под давлением своих начальников присягнули ему»). Кроме того, возможно, Африканский III Августов легион тоже поддержал Севера. Британские легионы под руководством Альбина также выступили на стороне нового претендента, поверив обещаниям Севера Альбину. Испанский легион, по-видимому, в своих настроениях следовал британским. Естественно, все эти войска не собрались в Карнунте – вероятно, многие из них прислали своих представителей.


[Закрыть] и назвав себя Севером Пертинаксом[75]75.
  Север активно создавал себе образ мстителя за Пертинакса. Когда он прибыл в Рим, это имя официально было включено в его титул (SHA, Pert, XV, 2), однако впоследствии, очевидно, в разгар гражданской войны с Нигром или Альбином, он «пожелал отменить это имя как дурное знамение» (SHA, Sev., VII, 9).


[Закрыть], что, как он надеялся, было приятно не только иллирийцам, но и римскому народу ради памяти о Пертинаксе, он созвал их на равнину и, когда для него была воздвигнута трибуна, поднявшись на нее, сказал следующее: (2) «Вашу верность и благочестие по отношению к богам, которыми вы клянетесь, ваше уважение к государям, которых вы почитаете, вы обнаружили тем, что негодуете на дерзостный поступок находящихся в Риме воинов, которые служат больше для торжественных шествий, нежели для проявления мужества. И мне, никогда раньше не имевшему в мыслях такой надежды (ведь вам известно мое повиновение по отношению к прежним государям), желательно теперь довести до конца и завершить то, что угодно вам, и не смотреть безучастно на повергнутую Римскую державу, (3) которая прежде, до Марка, управлялась с соблюдением достоинства и казалась священной; когда же она досталась Коммоду, то хотя кое в чем он по молодости допускал оплошности, однако последние прикрывались его благородным происхождением и памятью отца; и его проступки вызывали больше сожаление, чем ненависть, так как большую часть того, что происходило, мы относили не к нему, а к окружавшим его льстецам, одновременно советчикам и слугам неподобающих дел. (4) Когда же власть перешла к почтенному старцу, воспоминание о мужестве и порядочности которого еще прочно в наших душах, они этого не вынесли, но устранили такого мужа путем убийства. Некто, позорным образом купивший столь великую власть над землей и морем, ненавидим, как вы слышите, народом и уже больше не внушает доверия тамошним воинам, которых он обманул. (5) Их, если бы даже они, оставаясь преданными, стали ради него в строй, вы все вместе превосходите числом, а каждый в отдельности – храбростью; вы закалены упражнениями в военных делах и, всегда выстроенные против варваров, привыкли переносить всякие труды, презирать морозы и жару, ступать по замерзшим рекам и пить выкапываемую, а не черпаемую из колодца воду. Вы закалились на охотах, и во всех отношениях у вас имеются благородные данные для проявления мужества, так {41} что если бы даже кто-нибудь захотел противостать вам, он не мог бы сделать это. (6) Проверка воинов – напряжение, а не роскошная жизнь; взращенные в ней и предаваясь попойкам, они не будут в состоянии вынести ваш крик, а не то что битву. Если же кто-нибудь относится с подозрением к тому, что происходит в Сирии, то он мог бы заключить о плохом состоянии и безнадежности тамошних дел из того, что те не осмелились выступить из своей страны и не решились задумать поход на Рим, охотно оставаясь там, и считают достижением для своей еще не прочной власти один день роскошной жизни. (7) Сирийцы обладают способностью остроумно, с шуткой насмехаться и особенно жители Антиохии, которые, как говорят, привержены к Нигеру; остальные же провинции и остальные города за неимением теперь того, кто будет достоин власти, за отсутствием того, кто будет властвовать, управляя мужественно и разумно, явно притворяются, что подчиняются ему. (8) Если же они узнают, что иллирийские силы проголосовали единодушно, и услышат наше имя, которое для них не является безвестным и незначительным со времени нашего управления там в качестве наместника[76]76.
  В SHA (Sev., IX, 4) Север назван «правителем на Востоке». Возможно, это связано с назначением его ок. 180 г. легатом IV Скифского легиона, стоявшего в Сирии (SHA, Sev., III, 6—7). Фразу же «стоявшего близ Массилии» в SHA следует трактовать как ошибку переписчика; очевидно, имелась в виду находящаяся в Финикии область Массий, в которой были дислоцированы 2 римских легиона (Strabo, XVI, 2,18—19). Других сведений о периодах службы Севера в Сирии мы не имеем, однако Дион (LXXVIII, 8,6) сообщает, что Север был в Сирии как частное лицо, возможно, в период 182—185 гг.


[Закрыть], будьте уверены, что они не будут обвинять меня в нерадивости и вялости и, значительно уступая вам в росте, выносливости в трудах и в рукопашном бою, предпочтут не испытать на себе вашу крепость и стойкость в бою. (9) Итак, поспешим раньше занять Рим, где находится императорское жилище; двигаясь оттуда, мы без труда будем управлять остальным, доверяясь божественным прорицаниям и мужеству вашего оружия и ваших тел».

После такой речи воины, славословя Севера и называя его Августом и Пертинаксом, выказывали всяческую готовность и рвение.

11. (1) Север же, не давая времени для промедления, приказал им снарядиться как можно легче и объявил об отправлении к Риму; распределив средства[77]77.
  Геродиан ничего не сообщает о крупной раздаче денег войску, предпринятой Севером (SHA, Sev., V, 2), что естественно, поскольку он еще не был законным императором.


[Закрыть] и припасы на дорогу, он двинулся в путь. Поход он совершал быстро, форсированным маршем и с сильным напряжением, нигде не задерживаясь и не давая времени для передышки, разве что настолько, чтобы воины, немного отдохнув, продолжали путь[78]78.
  Расстояние от Карнунта до Рима 683 римские мили (ок. 1011 км.), и марш этот занимает 34 дня, по 20 миль (ок. 30 км.) в день. Очевидно, Север придерживался этого графика, поскольку к 1 июня был уже в Риме.


[Закрыть]. (2) Он разделял с ними их труды, пользовался простой палаткой, и ему подавали ту же пищу и то же питье, какие, как он знал, были у всех; нигде он не выставлял напоказ императорскую роскошь. Поэтому он обеспечил себе еще большую преданность воинов; уважая его за то, что он не только вместе с ними переносит трудности, но первый берет их на себя, воины ревностно выполняли все. {42}

(3) Быстро пройдя Паннонию, он появился у границ Италии и, опередив молву, предстал перед тамошними жителями как уже прибывший государь раньше, чем они услышали о предстоящем его прибытии. Великий страх охватывал италийские города, когда они узнавали о нашествии такого большого войска. Ведь люди в Италии, давно отвыкнув от оружия и войн, занимались земледелием и жили среди полного мира. (4) Пока Рим управлялся по-республикански и сенат посылал на войну полководцев, все италийцы были под оружием и покорили землю и море, воюя с эллинами и варварами, и не было такой части земли или склона неба, куда бы римляне не распространили свою власть. (5) С тех пор же как единовластие перешло к Августу, последний освободил италийцев от трудов, лишил их оружия и окружил державу укреплениями и лагерями, поставив нанятых за определенное жалование воинов в качестве ограды Римской державы; он обезопасил державу, отгородив ее великими реками, оплотом из рвов или гор, необитаемой и непроходимой землей. (6) Поэтому тогда, узнавая о том, что подходит Север с таким большим войском, они, естественно, приходили в смятение от необычности этого события; противостоять или препятствовать они не осмеливались, но выходили навстречу с лавровыми ветвями и принимали, раскрыв ворота[79]79.
  Одним из первых городов, захваченных Севером, была Равенна, где стоял флот. Префект претория Туллий Криспин, посланный Юлианом, чтобы задействовать флот, был отбит от Равенны и вернулся в Рим (SHA, Did. Jul., VI, 3—4).


[Закрыть]. Он же останавливался настолько, чтобы принести жертвы и обратиться с речью к народу, и спешил в Рим. (7) Когда об этом сообщали Юлиану, он впадал в крайнее отчаяние[80]80.
  Когда Север появился у границ Италии, сенат по предложению Юлиана объявил Севера врагом (Юлиан возбудил против Севера судебное дело по поводу императорской власти на основании интердикта – административного акта претора, направленного к защите фактического владельца собственности от посягательств на нее со стороны других лиц, чтобы доказать, что Юлиан по праву стал государем раньше Севера, и этот факт, возможно, стал юридическим обоснованием для объявления Септимия Севера сенатом врагом), а воинам его войска был назначен день, после которого они должны были считаться в числе врагов, если останутся с Севером. Кроме того, сенат отправил к воинам послов-консуляров, чтобы уговорить их отвергнуть Севера {203} и признать Юлиана; с этим посольством был отправлен и преемник Северу на посту наместника, Валерий Катулин, а также центурион Аквилий, «известный как убийца сенаторов» (т. е. frumentarius – чин тайной полиции), очевидно, с целью убить Севера. Одновременно с этим Юлиан казнит префекта претория Эмилия Лета, подозревая его в поддержке Севера, и, возможно, судя по роли Лета в жизни Севера (см. прим. 66), не без оснований. В то же время Юлиан пытался привести преторианцев в боевую готовность, в частности, их силами подновить укрепления Рима, но это у него практически не вышло. Хотя в то время Юлиан еще обладал какими-то боеспособными частями, поскольку смог отправить отряд во главе с Туллием Криспином в Равенну, чтобы выбить оттуда Севера и задействовать флот, но Криспин был отбит и вернулся в Рим. А сенатские послы, обещавшие Юлиану свое содействие, будучи подкупленными Севером, перешли на его сторону (SHA, Did. Jul., V, 3 – VI, 4; Sev., V, 5—6; Nig., II, 5—7; Dio. apud Xiph., LXXIII, 16,5; 17,1).


[Закрыть], слыша о мощи и многочисленности иллирийского войска, не доверяя народу, так как последний его ненавидел, не полагаясь на воинов, которых он обманул. Собирая всякие деньги – и свои собственные, и от друзей, и забирая из государственных казнохранилищ и храмов те, какие там находились, он пробовал распределять их между воинами, чтобы приобрести их расположение. (8) Они же, хотя и получали большие деньги, не испытывали благодарности: ведь они считали, что он выплачивает свой долг, а не раздает подарки. Юлиан же, хотя друзья советовали ему вывести войско[81]81.
  О сторонниках Юлиана нам известно немного: Л. Веспроний Кандид, консул 176 г. (SHA, Did. Jul., V, 6); Валерий Катулин, казненный впоследствии Севером (SHA, Did. Jul., V, 7; Sev., XIII, 7); префект претория Туллий Криспин, неудачно пытавшийся отбить у Севера Равенну, а затем посланный Юлианом к Северу с предложением мира и разделения власти, и после встречи с передовыми отрядами паннонских войск казненный по приказу Севера (SHA, Did. Jul., VI, 4; VII, 4; VIII, 1); префект претория Флавий Гениал и зять Юлиана, префект Рима Корнелий Репентин (SHA, Did. Jul., III, 1; 6; VIII, 6); однако Север застал другого префекта Рима, некоего Басса, который, по-видимому, в какой-то момент сменил Репентина на этом посту по неизвестным нам причинам – возможно, он был одним из «друзей» Дидия Юлиана (см. SHA, Sev., VIII, 8); Лоллиан Тициан, вооруживший гладиаторов в Капуе по приказу Юлиана (SHA, Did. Jul., VIII, 3); воинский контингент в Умбрии – области на востоке Центральной Италии, между Этрурией и Адриатическим морем, долго сохранявший верность Юлиану, – возможно, именно с этими войсками Туллий Криспин пытался отбить у Севера Равенну; но видя, что Юлиана преследуют неудачи и дела его плохи, они перешли на сторону Севера (SHA, Did. Jul., VIII, 4). Кроме того, были еще неизвестные нам по именам «друзья» Юлиана (возможно, среди них были и перечисленные выше); вскоре после своего воцарения в Риме, Север пришел в сенат и, выступив с обвинениями против них, присудил их к конфискации имущества и смерти (SHA, Sev., VIII, 3).


[Закрыть] и заранее занять проходы в Альпах – эти высочайшие горы, каких больше нет на нашей земле, наподобие стены ограждают Италию и выдвинуты вперед – природа вдобавок к прочим благам наделила италийцев и этим: на подступах к ним имеется выдвинутое вперед несокрушимое и… прикрытие, доходящее от северного моря до моря, обращенного к югу[82]82.
  «Северное море» – Адриатическое, а «море, обращенное к югу» – Тирренское.


[Закрыть], (9) однако Юлиан не осмеливался даже выйти из города; он рассылал людей, прося воинов вооружаться, упражняться и рыть окопы перед городом[83]83.
  Юлиан приказал вывести преторианцев в поле укреплять башни и заниматься военными упражнениями, но воины за плату нанимали себе заместителей для выполнения предписанной работы (SHA, Did. Jul., V, 9).


[Закрыть]. Его приготовления были таким, словно он {43} намерен был дать битву Северу в городе; всех слонов, которые служат римлянам для торжественных шествий, он приучал носить на спинах башни и людей, думая таким образом поразить иллирийцев и привести в смятение вражескую конницу – видом и величиной животных, ранее ими не виданных[84]84.
  Кроме того, Юлиан обратился к сенату с просьбой, чтобы навстречу войску Севера вышли вместе с сенатом девы весталки и прочие жрецы и умоляли воинов, протягивая священные повязки (SHA, Did. Jul., VI, 5).


[Закрыть]. Тогда весь город изготовлял оружие и готовился к военным действиям.

12. (1) В то время как воины Юлиана все еще медлили и подготовляли то, что нужно для войны, приходит сообщение, что Север уже подходит. Последний, разъединив большую часть войска, приказывает прокрадываться в город[85]85.
  Дион (apud Xiph., LXXIII, 15,3) сообщает о специальном отряде в 600 человек.


[Закрыть]. Они, разделившись по всем дорогам, в большом числе… ночью тайно проникли в Рим, скрывая оружие в гражданской одежде. (2) И уже враги были внутри, а Юлиан все еще был спокоен и не знал, что творится. Когда это стало известно народу, все были в большом замешательстве и, страшась мощи Севера, притворились его сторонниками, осуждая Юлиана за малодушие, а Нигера за медлительность и беззаботность; Севером же, слыша о том, что он уже пришел, они восхищались. (3) Юлиан в полном недоумении – что говорить и что делать, не зная как поступить при таких обстоятельствах, приказав собраться сенату, посылает письмо, в котором предлагал Северу мир и, объявив его императором, сделал его соучастником власти. Сенат одобрил это [86]86.
  Когда Север был уже на ближних подступах к Риму, в сенате был поднят вопрос, что не должен быть императором тот, кто не может бороться с противником силой оружия. Взбешенный Юлиан вызвал преторианцев из лагеря, чтобы они принудили сенат к повиновению или перебили его. Но потом от этого решения отказался и просил вынести сенатское постановление о разделе власти с Севером, что сенат и сделал. Сразу после этого Юлиан послал к Северу префекта претория Туллия Криспина с этим постановлени-{204}ем, и для подтверждения искренности своих намерений назначил третьим префектом претория Ветурия Макрина, сторонника Севера, которому Септимий Север прислал письмо с предложением поста префекта претория. Однако Север решил, что ему более выгодно быть врагом Юлиана и не разделять с ним власть, поэтому прибывший с этим предложением к Северу Криспин был казнен по совету Юлия Лета, ближайшего в то время соратника Севера. Тогда Юлиан, приказав Лоллиану Тициану вооружить отряд гладиаторов в Капуе, сделал вторую попытку найти себе влиятельного союзника и вызвал в Рим Клавдия Помпеяна, зятя императора Марка Аврелия, предложив ему разделить власть; но Помпеян отказался, сославшись на старость. Примерно в это же время войска в Умбрии перешли на сторону Севера (SHA, Did. Jul., VI, 6 —VIII, 4).


[Закрыть], но все, видя, что Юлиан робеет и находится в отчаянии, стали уже переходить на сторону Севера[87]87.
  Одним из руководителей антиюлиановской оппозиции был консуляр, авгур (член коллегии жрецов-гадателей) М. Педуций Плавтий Квинтилл, приемный сын Марка Аврелия; это он поднял в сенате вопрос о невозможности занимать императорский пост тому, кто не может бороться с противником силой оружия (SHA, Did. Jul., VI, 6); позднее он был казнен по приказу Севера, в 205 г., после падения Плавциана. Другим активным сторонником Севера в сенате был Л. Фабий Цилон, который являлся вторым консулом в марте-апреле, и позднее был одним из наиболее доверенных друзей Севера.


[Закрыть]. (4) По прошествии двух или трех дней, слыша, что Север уже у самого города, они, презрев Юлиана, сходятся в здание сената по распоряжению консулов[88]88.
  Согласно Диону (apud Xiph., LXXIII, 17,4), собрание состоялось в храме Минервы, созванное дополнительно (т. е. взамен выбывшего) избранным консулом М. Силием Мессалой (консул в мае-июне).


[Закрыть], которые обычно управляют римскими делами, когда императорская власть теряет устойчивость. (5) Собравшись, они рассуждали о том, что следует предпринять, в то время как Юлиан все еще находился в императорском дворце, жалуясь на постигшую его судьбу, умолял и готов был отречься от власти и уступить всю полноту ее Северу. (6) Узнав, что Юлиан в такой степени пал духом и стража из телохранителей из страха перед Севером покинула его, сенат постановляет – Юлиана убить и провозгласить Севера единственным императором; сенаторы отправляют к последнему посольство из должностных лиц и самых видных сенаторов[89]89.
  Было отправлено 100 сенаторов, встретивших Севера в Интерамне, в 50 милях (74 км.) от Рима. На следующий день Север выдал послам по 720 золотых (18000 денариев), и послал их вперед, в Рим, чтобы, по-видимому, подготовить его встречу. В этот же день навстречу Северу вышла вся дворцовая челядь (SHA, Sev., VI, 2—4).


[Закрыть], чтобы поднести ему все знаки достоинства Августов. (7) К Юлиану посылается один из трибунов, чтобы убить малодушного и жалкого старика, за собственные деньги купившего такой плохой конец. Его нашли покинутым и оставленным всеми; постыдно жалуясь, он был умерщвлен[90]90.
  О смерти Юлиана существуют разные версии: преторианцы убивают Юлиана по приказу Севера (SHA, Sev., V, 9); сенат посылает людей, под наблюдением которых Юлиан был убит в Палатинском дворце руками рядового воина (SHA, Did. Jul., VIII, 8). То же касается и времени правления Дидия Юлиана: Дион (apud Xiph., LXXIII, 17,5) сообщает о 66 днях, в SHA (Did. Jul., IX, 3) говорится о 2 месяцах и 5 днях; Евтропий (VIII, 17) пишет о 7 месяцах. Обычно датой смерти Юлиана считают 1 июня 193г. Он был убит в возрасте 56 лет и 4 месяцев (SHA, Did. Jul., IX, 3, – согласно Диону, он прожил 60 лет 4 месяца и 4 дня, – apud Xiph., LXXIII, 17,5). Тело Юлиана было выдано его жене и дочери для погребения, и он был похоронен в усыпальнице прадеда на Лабиканской дороге (SHA, Did. Jul., VIII, 10).


[Закрыть]. {44}

13. (1) После того как Северу было сообщено о постановлении сената и об убийстве Юлиана, он в своих мыслях поднялся до более крупных деяний и прибегнул к уловке, чтобы заполучить в свои руки и захватить убийц Пертинакса. Он тайно посылает письма лично трибунам и центурионам с большими обещаниями, чтобы они убедили находившихся в Риме воинов беспрекословно повиноваться приказам Севера[91]91.
  Еще в последние дни правления Юлиана Север свободно посылал свои эдикты в Рим, где они обнародовались (SHA, Did. Jul., VII, 8; Sev., V, 9). Послание преторианцам было передано, очевидно, через нового преторианского префекта, Флавия Ювенала, назначенного Дидием Юлианом, скорее всего, после казни Севером префекта Туллия Криспина. Вероятно, он был представителем просеверовской партии, поскольку впоследствии Север сохранил за ним пост префекта претория и Ювенал оставался им при Севере долгое время, и был коллегой префекта претория Плавциана (SHA, Sev., VI, 5; Geta, II, 7; IV, 4). Возможно, что ту же роль в отношении преторианцев сыграл и Ветурий Макрин, которому Север еще при жизни Юлиана предлагал пост префекта претория, и которого Юлиан поэтому назначил префектом, чтобы продемонстрировать свою лояльность по отношению к Северу и искренность предложения о разделе власти (SHA, Did. Jul., VII, 5). {205}


[Закрыть]; (2) отправляет он и общее послание в лагерь с приказом оставить в лагере все оружие, а самим выйти мирным строем, обычным в тех случаях, когда они идут перед императором, совершающим жертвоприношения или справляющим празднество, затем принести присягу Северу, идти же с добрыми надеждами, так как они будут телохранителями Севера. (3) Поверив посланию и склоненные трибунами, воины оставили все оружие, а сами спешили в одних только предназначенных для шествий одеждах[92]92.
  Преторианцам было приказано выйти из лагеря в одних подпанцырных одеждах (SHA, Sev., VI, 11), т. е. в subarmale – род платья, верхний край которого проходил подмышкой, скреплявшегося фибулой.


[Закрыть], неся лавровые ветви. Когда они пришли к лагерю Севера и было объявлено об их прибытии на поле, куда приказывает им сойтись Север… как бы для того, чтобы приветствовать их и обратиться к ним с речью. (4) Как только они подошли, чтобы единодушно славословить взошедшего на трибуну Севера, всех их по единому сигналу схватывают; ведь войску Севера было заранее сказано – когда те будут стоять, глядя на государя, и их внимание будет поглощено этим, окружить их по военным правилам, никого не ранить и не поражать, но удерживать и сторожить, расставив вокруг них оружие, потрясать диболиями[93]93.
  Диболия – копье, заостренное с обоих концов.


[Закрыть] и копьями, чтобы они, опасаясь ранений, не пытались сражаться невооруженные против вооруженных и немногочисленные против многочисленных. (5) Когда же он держал их пленниками, окруженными оружием, словно поймав их на облаве, он громким голосом и гневным тоном сказал им следующее: «Что мы превосходим вас и хитростью, и воинской силой, и численностью соратников, – это вы видите на деле: вы легко захвачены и взяты в плен без всякого труда. Я могу сделать с вами то, что мне будет угодно, и вы уже лежите как жертвы нашего могущества. (6) Если бы кто-нибудь поискал наказание за ваши дерзновенные поступки, то не мог бы найти кару, наложение которой было бы подходящим для содеянного. Почтенного старца и превосходного государя, которого следовало бы спасать и охранять, вы убили; всегда славную власть над Римом, которую наши предки приобрели благодаря доблестному мужеству или получили по наследству благодаря благородному происхождению, вы постыдно и бесчестно продали за деньги как какое-то частное имущество. (7) Но и того, кого вы таким образом выбрали в властители, вы {45} оказались не в состоянии оберечь и спасти, но трусливо предали его. За столь великие проступки и дерзновенные дела вы достойны бесчисленного количества смертей, если бы кто-нибудь пожелал определить кару. Вы видите, что вам следует претерпеть; но я пощажу вас и не убью и не буду подражать делам ваших рук; (8) однако так как было бы и нечестиво и несправедливо, чтобы вы оставались телохранителями государя, – вы, кощунственно нарушившие присягу, запятнавшие свои правые руки родственной и императорской кровью, предавшие верность и надежность стражи, – получите как дар моего человеколюбия ваши души и тела, но воинам, оцепившим вас, я велю разжаловать вас и, сняв с вас имеющуюся на вас воинскую одежду[94]94.
  Возможно, здесь имеется в виду cingulum – перевязь для меча, портупея, которая являлась знаком военной службы.


[Закрыть], отпустить вас обнаженными. (9) Приказываю вам уйти как можно дальше от Рима; угрожаю, клянусь и заявляю, что если кто-нибудь из вас окажется ближе сотого мильного камня от Рима[95]95.
  Сотым мильным камнем от Рима (148 км.) ограничивалась юрисдикция префекта Рима.


[Закрыть], он поплатится головой».

(10) После такого его приказа иллирийские воины, подбежав, отнимают висевшие у них на боку и служившие для шествий короткие мечи, украшенные серебром и золотом, и, сорвав с них пояса, одежды и всякие воинские знаки, выгнали их. (11) Они же, вероломно преданные и захваченные хитростью, подчинялись – что было делать обнаженным против вооруженных и немногочисленным против многочисленных? Они ушли, сокрушаясь, и были рады дарованной им сохранности, но, схваченные позорным и издевательским образом, раскаивались в том, что пришли невооруженными. (12) Север прибегнул и к другой хитрости: опасаясь, как бы они после разжалования в отчаянии не побежали в лагерь и не взялись за оружие, он предварительно послал отборных, известных ему своей силой людей разными дорогами и тропинками, чтобы они незаметно вошли в лагерь[96]96.
  Преторианский лагерь был на Виминале – одном из семи холмов Рима, между Квириналом и Эсквилином. Точно неизвестно, где Север провел это мероприятие, но, судя по намекам Геродиана (II, 13,3) и SHA (Sev., VI 11), эта сходка произошла в поле, за пределами Рима, где была сооружена трибуна для Севера (см. также Dio. apud Xiph., LXXIV, 1,2).


[Закрыть], где не было ни одного человека, и, завладев оружием, не пускали бы тех, если бы те подступили. Такое наказание получили убийцы Пертинакса.

14. (1) Север же со всем прочим вооруженным войском вступает в Рим; при самом своем появлении он поразил и привел в ужас римлян своими удачными дерзновенными деяниями. Народ и сенат принимал с пальмовыми ветвями первого из людей и государей, бескровно и без труда завершившего столь великие начинания. (2) Все в нем вызывало удивление, больше всего – присутствие ума, стойкость в трудах, соединенная с твердой уверенностью, смелость в дерзновениях. После того как народ принял его со славословием и сенат приветствовал его при вступлении в город, он, поднявшись в храм Юпитера и принеся жертву, совершив, как это полагается го-{46}сударю, при благоприятных знамениях жертвоприношения в прочих храмах, удалился во дворец[97]97.
  Тональность описания событий этого дня у Диона (apud Xiph., LXXIV 1,3—5) совпадает с тональностью Геродиана; Дион сообщает, что Север слез с лошади у ворот Рима и переоделся в гражданскую одежду. Но подобная идиллическая картина идет вразрез со сведениями SHА (Sev., VII, 1—3), как кажется, более близкими к истине: Север вступил в Рим во главе войска, будучи и сам вооружен; поднялся с вооруженными воинами на Капитолий, к храму Юпитера, а оттуда в таком же виде двинулся в Палатинский дворец, причем воины перед ним несли отнятые у преторианцев значки, склоненные вниз, затем солдаты разместились по всему городу – в храмах, в портиках, в здании Палатинского дворца, словно на своих квартирах; вообще, вступление Севера в Рим вызвало у населения чувства ненависти и страха, поскольку воины грабили все, ни за что не платили, и грозили Риму опустошением. Однако следует отметить, что приветственные шествия все же были – Тертуллиан сообщает, что некоторые христиане отказывались покинуть свои дома, чтобы приветствовать императора (Apol., 35).


[Закрыть]. (3) На следующий день, явившись в сенат, он обращался ко всем с речами, очень благожелательными и преисполненными добрых надежд, приветствуя всех вместе и в отдельности, говоря, что он приходит как каратель за убийство Пертинакса; власть его послужит основанием для введения аристократии [98]98.
  Четкое определение понятия «аристократия» в античности дал Аристотель: «власть немногих, но более чем одного [мы называем] аристократией (или потому, что правят лучшие, или потому, что имеется в виду высшее благо государства и тех, кто в него входит)» (Ро1., III, 5,1).


[Закрыть], и без суда никто не будет казнен и не лишится имущества[99]99.
  Он потребовал от сената вынести постановление (и его требование было немедленно исполнено), по которому императору запрещалось убивать сенатора, не спросив на то согласие сената (SHA, Sev., VII, 5; см. также Dio. apud Xiph., LXXIV, 2,2). Подобные обещания отмечены Дионом у Нервы, Траяна, Марка Аврелия и Пертинакса, а позже у Макрина. Геродиан отмечает это у Севера, Макрина, Александра и Гордиана I. Дело в том, что подобное обещание было частью сложившегося стереотипа сенатского optimus princeps.


[Закрыть]; он не потерпит доносчиков[100]100.
  Север ввел закон о наказании рабов, которые выдвигают обвинения против своих хозяев (Dig., XLIX, 14, 2, 6), но позже в этот закон была внесена поправка о том, что подобные обвинения разрешаются по делам об оскорблении величества (Cod. Just., IX, 41, 1).


[Закрыть], но доставит подвластным полнейшее благоденствие и будет во всем поступать, соревнуясь с властью Марка, и будет иметь не только имя Пертинакса, но и его образ мыслей[101]101.
  После окончания заседания сената была проведена церемония обожествления Пертинакса и похорон его изображения (Dio. apud Xiph., LXXIV, 4—5; SHA, Sev., VII, 8).


[Закрыть]. (4) Говоря так, он внушал большинству расположение и доверие к своим обещаниям [102]102.
  Сенат был окружен солдатами и вооруженными друзьями Севера, что явно добавило убедительности к речи нового императора. Однако, демонстрируя силу. Север не забывал и о необходимости морального обоснования убийства Дидия Юлиана и своего прихода к власти: в сенате он прежде всего дал отчет о причинах, заставивших его принять императорскую власть, и жаловался на то, что Юлиан послал для его убийства людей, известных тем, что они убили других полководцев (SHA, Sev., VII, 4). {206}


[Закрыть]. Однако некоторые из старших, знавших его нрав, предсказывали втайне, что он – человек изворотливый и умеющий искусно браться за дела, в высшей степени способный прикинуться и притворно выказать все, что угодно, а также достигнуть того, что ему выгодно и полезно; это впоследствии и обнаружилось на деле.

(5) Проведя недолгое время в Риме и произведя щедрые раздачи народу, устроив зрелища, наделив многими дарами воинов[103]103.
  Геродиан умолчал о мятеже, который подняли воины во время заседания сената, потребовав выдачи им сенатом по 10000 сестерциев (2500 денариев) на человека, как это было сделано еще Августом, раздавшим такую сумму войскам, приведшим его в Рим. Север попытался успокоить их, но не смог, и вынужден был раздать деньги (согласно Диону (XLVI, 46, 7), было выплачено лишь по 250 денариев на человека) – (см. SHA, Sev., VII, 6—7).


[Закрыть], отобрав самых цветущих для службы телохранителями государя вместо разжалованных[104]104.
  Дион сообщает, что в гвардию набирали италийцев (apud Xiph., LXXIV, 2,5—6). При этом следует отметить, что упоминаемый Дионом (там же) рост числа разбойников напрямую связан, по-видимому, с разжалованием 9 когорт (4500 человек) старой преторианской гвардии.


[Закрыть], он стал спешить на Восток[105]105.
  В первые дни своего правления Север назначил своих зятьев, Проба и Аэция, консулами; префектом Рима он назначил Домиция Декстра; обвинил в сенате друзей Юлиана и присудил их к конфискации имущества и смерти; вообще, разобрал множество судебных дел, в том числе и против судей, обвиненных провинциалами; пополнил хлебные запасы Рима (SHA, Sev., VIII, 1—5, 8).


[Закрыть]; (6) пока Нигер все еще медлил, бездействовал и роскошествовал в Антиохии, Север хотел предстать неожиданно, чтобы застать его неподготовленным. Итак, он приказал воинам готовиться к выступлению и со всех сторон стягивал войско, вызывая юношей из городов Италии, и во время похода отдавал приказания остававшимся еще в Иллирике воинским частям, спустившись во Фракию, соединиться с ним[106]106.
  Это были войска под командованием Мария Максима из Мезии, которые позже прибыли к Византию. Кроме того, флотом был переправлен из Паннонии легион Фабия Цилона, посланный занять Грецию и Фракию, чтобы их не занял Нигер (SHA, Sev., VIII, 12). Однако, понимая, что нельзя оголять границу, своего брата Септимия Гету с остальными войсками он оставил в Мезии (SHA, Sev., VIII, 10).


[Закрыть]. (7) Он снаряжал и морской флот и выслал имевшиеся в Италии триеры[107]107.
  Иными словами, задействовал не только регулярный морской флот, стоявший в Равенне (SHA, Did. Jul., VI, 3), но и торговые корабли; этот флот был использован позже при осаде Византия (Dio. apud Xiph., LXXIV, 12,1).


[Закрыть], наполнив их тяжеловооруженными. С величайшей быстротой у него собрались большие и разнообразные силы[108]108.
  Собирая войска, Север послал легионы в Африку, чтобы Нигер через Ливию и Египет не занял бы Африку и не оставил Рим без хлеба (SHA, Sev., VIII, 7). Очевидно, войска были посланы в провинцию Проконсульская Африка, граничившую с провинцией Киренаика (т. е. Ливией), тяготевшей, судя по намеку в SHA, к Нигру.


[Закрыть]. Он ведь знал, что ему нужны немалые силы для борьбы со всем расположенным против Европы материком, стоявшим на стороне Нигера.

15. (1) Он энергично занимался приготовлением к войне. Как человек предусмотрительный и трезвый, он с подозрением смотрел на находившиеся в Британии очень многочисленные и состоявшие из воинственнейших людей силы. Всей Британией правил Альбин – муж, родом из сенатских патрициев, воспитанный в унаследованном от предков богатстве и роскоши[109]109.
  Д. Клодий Альбин был родом из африканского города Гадрумета (провинция Проконсульская Африка), и происходил из знатной семьи: род его шел от знаменитых патрицианских фамилий Постумиев и Альбинов. Однако родители его, – Цейоний Постум и Аврелия Мессалина, – по-видимому, не обладали большим богатством, вопреки мнению Геродиана, – после их смерти Клодий Альбин получил лишь небольшое состояние. При своем появлении на свет Клодий оказался очень белым, поэтому был назван Альбином (от лат. albus – белый). Он рано поступил на службу в армию. По ходатайству своих родственников, Лоллия Серена, Бебия Мециана и Цейония Постумиана, перед императором Марком Аврелием, он получил звание трибуна и командовал всадниками в Далмации во время войны на дунайской границе в 168—172 гг., начав с командования двумя когортами. Затем командовал IV и I легионами. В 175 г. он был легатом легиона в Вифинии, либо наместником провинции Вифиния и Понт, и удержал войска от присоединения к восставшему наместнику Сирии Авидию Кассию. При Коммоде Альбин был переведен на пост наместника провинции Бельгика, где он разбил зарейнские племена, а в 186 г. принимал активное участие в «войне с дезертирами». Видя эти его успехи, Коммод предложил ему звание Цезаря, но Альбин от него благоразумно отказался. Ему было разрешено пропустить должность квестора, и Альбин, пробыв эдилом (должность, в функции которой входили раздача хлеба, проведение общественных игр, охрана государственной казны и пр., – в общем, необходимая ступень в карьере, для замещения ряда высших административных постов на пути к сенатской должности) не более 10 дней, был {207} послан в провинцию к войску. Затем он исполнял должность претора. Говорили, что это преторство было самым замечательным в правление Коммода, т. к. во время проводимых им игр Коммод устроил сражение и на форуме, и в театре. В 187—188 гг. он был вторым консулом. В 191 г. Альбин, по-видимому благодаря содействию всемогущего префекта претория Эмилия Лета, который был родом из Африки и благоволил к своим землякам (Септимию Северу, Дидию Юлиану, – см. SHA, Sev., IV, 4; Did. Jul., VI, 2), был назначен наместником Британии. В 192 г. Альбин получил ложное известие об убийстве Коммода, и на сходке воинов выступил с речью о передаче власти сенату уже надеясь, очевидно, с помощью сената достигнуть императорской власти. Разъяренный Коммод послал ему преемника, Юния Севера, однако, по-видимому, тот не успел прибыть на место, как Коммод был убит, и, видимо, ему пришлось вернуться. Судя по всему, в дальнейшем Альбин продолжал претендовать на власть, – у нас есть сведения, что он сильно враждовал с императором Пертинаксом и даже подстрекал Дидия Юлиана к убийству Пертинакса (см. SHA, Cl. Alb., IV, 1 – VI, 7; X, 4 12; XIII, 4 – XIV, 6).


[Закрыть]. (2) Его Север пожелал привязать к себе, обойдя его хитростью, чтобы тот, имея такие побудительные причины к стремлению захватить императорскую власть, полагаясь на {47} богатство и знатность, на мощь войска и свою известность у римлян, не попытался завладеть государственными делами и не подчинил себе находящийся на недалеком расстоянии Рим, пока сам Север занят на Востоке. (3) Вот он и приманивает притворным почетом этого человека, который и вообще был некрепок умом и простодушен и тогда поверил Северу, заверявшему его многими клятвами в письмах. Он объявляет его Цезарем, предупредив его надежду и стремление приобщением к власти. (4) Север посылает Альбину дружественнейшие письма[110]110.
  Север провозглашает Альбина Цезарем, своим преемником и консулом еще до того, как он покинул Паннонию (Dio. apud Xiph., LXXIII, 15,l; SHA, Sev., VI, 9; Cl. Alb., VI, 8). С письмом он послал в Британию своего приближенного Гераклита (SHA, Sev., VI, 10). Судя по тексту Геродиана, это произошло после получения Севером сведений о провозглашении Нигра.


[Закрыть], умоляя его предаться заботам о державе: нужен будто бы муж благородного происхождения и именно такого цветущего возраста, так как сам он стар и мучается болезнью суставов[111]111.
  Северу было только 48 лет. Дион (apud Xiph., LXXVI, 16,1) cooбщает, что подагра была несчастьем старости Севера, а в SHA (Sev., XVI, 6) сказано, что уже в 202 г. он не мог стоять в колеснице из-за болезни суставов. При этом, однако, следует отметить, что эти жалобы Севера категорически идут вразрез с сообщением Геродиана о том, что Север на пути из Паннонии в Рим делил все тяготы похода с воинами (II, 11,2).


[Закрыть], а дети у него еще очень малы. Поверив этому, Альбин принял почесть с радостью, удовольствовавшись тем, что без битвы и опасности получил то, к чему стремился. (5) Сделав о том же донесение сенату, Север, чтобы внушить большее доверие Альбину, приказал выбить монеты с его изображением и постановкой статуй и прочими почестями подтвердил дарованную милость. Мудро обезопасив себя со стороны Альбина и не испытывая страха перед Британией, он, имея при себе все иллирийское войско, полагая, что все улажено на пользу его власти, поспешил против Нигера [112]112.
  Север выступил из Рима через 30 дней после прибытия в город, т. е. ок. 9 июля 193 г., (SHA, Sev., VIII, 8), и двинулся во Фракию через Северную Италию (он проходил место под названием Красные скалы, находившееся на Фламиниевой дороге, в 9 км. к северу от Рима, – SHA, Sev., VIII, 9), Паннонию, Мезию (Север встретился со своим братом Гетой в провинции, которой тот управлял, – SHA, Sev., VIII, 10).


[Закрыть]. (6) Остановки на пути, произнесенные им в каждом городе речи, знамения, часто появлявшиеся, как казалось, по божественному промыслу, все местности и бои, число павших с обеих сторон в битвах воинов – об этом обстоятельно рассказали многие авторы историй и стихотворным размером поэты, бравшие темой для всего своего произведения жизнь Севера[113]113.
  К сожалению, нам неизвестны все эти историки и поэты. Марий Максим написал серию жизнеописаний от Нервы до Гелиогабала, среди которых была и биография Севера (см. SHA, Sev., XV, 6). Дион Кассий в своей работе уделил много внимания деяниям Севера, в том числе истории его войн. Элий Антипатр из Гиераполиса, который был греческим секретарем Севера, написал историю «деяний Севера» (Philos., VS, II, 24, 607 (01)). Гордиан I написал прозой хвалебную речь в честь всех живших до него Антонинов (SHA, Gord., IV, 7), и, очевидно, включил туда Антонина Каракаллу, и следовательно, войны его отца, Севера. Вполне вероятно, что какие-либо произведения, как поэтические, так и прозаические, скорее всего панегирики, вышли из-под пера представителей литературного кружка Юлии Домны, жены Септимия Севера. Кроме того, существовали жизнеописания Севера и абсолютно неизвестных авторов, например труд Элия Мавра, вольноотпущенника некоего Флегонта Адриана (SHA, Sev., XX, 1).


[Закрыть]. (7) Моей же целью является описать, соединив их вместе, известные мне деяния многих государей за семьдесят лет[114]114.
  Подобная несообразность – 70 лет здесь и 60 лет во фрагменте ранее (см. I, 1,5 и I, 2,5) вызывает удивление. История Геродиана охватывает период 180—238 гг., т. е. в 60 лет. Некоторые историки считают это просто ошибкой автора. Но большинство исследователей пришли к выводу, что Геродиан, который писал свой труд ок. 250 г., т. е. через 70 лет после 180 г., хотел довести свою Историю до времени ее написания. {208}


[Закрыть]. Итак, я в дальнейшем изложу из отдельных действий Севера важнейшие и приводившие к успеху, ничего не превознося из угодливости, как это сделали писавшие в его время, и не пропуская ничего, что достойно рассказа и упоминания. {48}