Текст книги "Кир. Испытание (СИ)"

Автор книги: Генрих-Нав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Кир. Испытание

*

   – Кир, ты готов? – раздался у меня над ухом громкий мужской бас.

   Услышав зычный голос, я невольно вздрогнул. Уже который день подряд я слышу голос своего учителя, но до сих пор никак не могу к нему привыкнуть – каждый раз вздрагиваю, словно нашкодившее дитё. А ведь я давно уже не ребенок

   – Да-да, учитель, – быстро ответил я. – Я готов к обучению.

   Мужчина кивнул, жестом пригласил меня сесть на лавку, а сам уселся за невысоким деревянным столом, на котором стояла какая-то загадочная коробка. Табурет под хозяином дома угрожающе затрещал, и я вновь не мог не подивиться внешнему облику своего учителя – Ратмир был человеком невероятно высоким и широкоплечим: при ходьбе едва не задевал головой потолка, и едва помещался в дверях, проходя через них едва ли не бочком.

   "Такому здоровяку не одежду шить, а на поле брани впереди всего войска топором махать, – глядя на него, часто думал я. Да что там топором – он одной пятерней мог бы завалить десяток таких парней, как я. Вот в ком мощь так мощь. Но нет – здоровяк Ратмир не пошел на поводу у данной богами силы, а выбрал для себя более скромное ремесло портного. И не прогадал. Да так в нем преуспел, что стал лучшим мастером во всем нашем герцогстве. Вот потому-то моя семья направила меня учиться именно к нему.

   Решение поехать учиться в такую даль далось мне нелегко. Деревня Пряха, где жил Ратмир, находилась на противоположной стороне герцогства, в дальних западных землях. Там жили другие люди, с другими правилами и другим укладом. Но меня огорчало не это – переезд в далекие края говорил о том, что я буду нечасто возвращаться домой – ведь чем дальше чужая деревня, тем дороже будет стоит дорога до дома и обратно. Выходит, я буду редко видеть своих родных: мать и отца, младшего брата и младшую же сестру. А еще я буду скучать за некоторыми своими родственниками: тетками и дядьками, двоюродными братьями и сестрами. И конечно же, я буду очень тосковать за своими многочисленными друзьями.

   Все это сильно меня огорчало. Но ремесло – это выбор на всю жизнь. И чем лучше ты в нем преуспеешь, чем больше в него вложить в начале, тем проще и легче тебе будет житься в последствии. Ведь одно дело – уметь шить обычные крестьянские одежды, которые защищают только от жары. Тут хлопот немного, но и немного прибытка. Другое же дело – уметь шить охотничьи костюмы, которые должны защищать не только от жары, а и от дождя, и от звериных укусов. Тут уже нужно умений побольше, но и оплатят за такую работу неплохо. И совсем другое дело – делать доспехи для воинов. Вот где пригодятся все твои навыки и умения. Ведь от того, как хорошо, а, главное, правильно сшита такая одежда, зависит не только жизнь какого-то воина, а, порой, и твоя – ведь те воины, для кого ты смастерил свои доспехи, могут стоять на защите и твоей родной деревни.

   Так вот, делать доспехи – еще более сложная работа, чем костюмы охотника. Но платят за них уже очень хорошо. Другими словами – чем лучше твои умения, и чем быстрее ты ими овладеешь, тем богаче и успешнее будет твоя жизнь. Жизнь твоя, и всех твоих близких. Вот поэтому, немного посовещавшись, я и принял предложение моего отца.

   Конечно же, Ратмир собирался обучать меня не задаром. И, конечно же, как и подобает мастеру такой величины, он запросил изрядно. Но нужную сумму мы все-таки достали. А посему, затянув потуже свой пояс, мне лишь осталось терпеливо и усердно учиться его ремеслу.

   – Ну что, зеленоглазый, – вновь обратился он ко мне. – Всю ту неделю я рассказывал тебе, в чем отличие разных кож, воловьей от свиной, телячьей от оленьей до оленьей.

   – Да, мастер Ратмир, – согласился я покорно.

   – Поэтому ты знаешь, что из какой кожи нужно тебе делать.

   – Да, мастер Ратмир, – потупился я.

   – И ты запомнил, комбинация каких кож дает самый лучший результат для того или иного одеяния.

   – Да, мастер Ратмир.

   – Поскольку твое ученичество, твое стремление и упорство, мне сильно пришлись по душе, сегодня же я расскажу тебе самый важный из своих секретов, – добавил он, и многозначительно глянул в мои глаза.

   Комплимент от Ратмира? Ого, это дорогого стоит. Вдохновленный услышанным, я весь обратился в слух.

   – Многие невежды мнят, что качество одежды зависит лишь от ткани, из которой она пошита, – покачал головой учитель. В ответ я нахмурился – ведь именно так и считалось в нашей деревне. – Я же считаю, что сила одежды – в нитках, – важно добавил он.

   – В нитках? – искренне удивился я.

   – Да.

   – В самых обычных нитках? – не унимался я.

   – Именно так, – кивнул уже заметно поседевшей головой Ратмир. – Именно в них – в нитках.

   Видя недоумевающее лицо своего ученика, учитель, вздохнув, продолжил.

   – Сам посуди – что такое хорошая кожа или ткань без достойных ниток? – спросил он с умным видом. – Так, обрезки. – Ратмир уничижительно махнул своей ручищей. – Нитки они что? Они ж не просто для красоты. Нитки – они скрепляют. Нитки сводят все воедино. Они придают целостность и общий вид одежде.

   Я слушал его и все еще недоумевал? Нитки? Нитки – самое главное в одежде? Вот уж ни в жизнь не поверю.

   Ратмир снова взялся за объяснения.

   – Вот, погляди. Плохие нитки не удержат вместе даже хорошей ткани? Смекаешь?

   – Так.

   – Согласен?

   – Да, – немного подумав, не смог не согласиться я.

   – Гляди дальше. Хорошая нить может улучшить достоинства ткани. Так же она сможет скрыть ее недостатки. Смекаешь?

   – Так.

   – Согласен?

   – Ну, – тут я ничего возразить не мог – я еще не дорос до таких тонкостей.

   – Просто поверь мне. -ухмыльнулся он. – И вот еще что. Достоинство всякой одежды – швы. Грубые, негодные и неподобающие швы не только натирают тело, а и стирают внутреннюю ткань. Так вот – с хорошими нитками и швы получатся прям на загляденье.

   Тут я тоже не мог ему возразить – ну швы и швы. Они же внутри и их не видно. Ну кто будет так тщательно к ним присматриваться? Важно лишь, чтобы одежка хорошо сидела и приносила пользу. И все. А шов, хороший или плохой, это дело десятое.

   Но, похоже, Ратмир считал иначе.

   – Просто поверь мне что нитки – это важно, – заявил он мне самым уверенным тоном. – Потому сегодня я стану учить тебя, как делать хорошие нити: тонкие и толстые, из пряжи, из шерсти, и из сухожилий. А потом я обучу тебя своему самому большому секрету – нитям с конским волосом.

   – Нитям с конским волосом? – удивился я. – Но зачем конский волос в нити?

   – Даже хорошая нить быстро поддается гниению. Как и человек, – глубокомысленной заметил учитель. -Конский же волос уберегает ее от этого. Потому, в одеждах для богачей используются только такие нити. Освоишь плетение таких нитей и считай полдороги в лавки богатых купцов ты уже прошел.

   – А... – понимающе протянул я. Раз так, то так – мастеру виднее. Видя, что спор окончен, Ратмир протянул руку к заветной коробочке, вынул из нее несколько мотков пряжи, шерсти и жил, и принялся мне объяснять.

*

   Вечером следующего для я сидел в своей каморке и упорно тренировался, осваивая услышанное накануне. Снаружи, за окном, раздавались какие-то крики, смех и возгласы – видимо, в деревне отмечался какой-то праздник. Но меня это не особо интересовало: поскольку я тут – человек пришлый, чужой, никому не знакомый, то вряд ли кто-то захочет принять меня в свою компанию. Да и не за весельем я сюда пришел – учеба у мастера Ратмира стоила нам денег, поэтому я должен их отработать. То бишь я должен учиться, учиться и еще раз учиться. А значит – шить, шить и еще раз шить. Потому я осторожно взял кончик новой жилы, вдел его в иглу и принялся монотонно проводить ее сквозь плотную ткань обрезка. Да не как вздумается, а как велел учитель – ровно через одинаково отмерянное расстояние.

   Так я и сидел, делая один стежок за другим, а игла, словно птица, то круто взлетала вверх, то резко спускалась вниз. Вверх – вниз, вверх – вниз, вверх...

   В дверь избы кто-то громко и властно постучал, но меня этот шум не отвлек – в этом доме я только снимал комнату, а потому не мне в нем хозяйничать, встречая и провожая гостей. Ага, вот – судя по шуму за стеной, хозяйка дома, Мариша – дородная женщина лет эдак под сорок, наконец-то открыла дверь, тут же поздоровалась с гостем и о чем-то с ним быстро заговорила. Вот и отлично – я снова могу сосредоточится на работе: вверх – вниз, вверх – вниз, вверх....

   За стеной раздались чьи-то гулкие шаги, и на этот раз стук раздался именно в дверь, отделяющую мою комнату от остального дома. Что ж, видимо, все же придётся прервать работу.

   – Кто там? – спросил я, откладывая ткань в сторону.

   Дверь открылась, и на пороге комнаты показался высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, одетый в серый овечий тулуп. За время нахождения в деревне я, и правда, мало с кем успел познакомиться. Но этого человека я не знать не мог.

   – Доброго вечера, староста Инвар. – Увидев, кто ко мне пожаловал, я тут же вскочил с кровати и отвесил ему в знак уважения небольшой поклон.

   – И тебе доброго, Кир из Стугны, – благодушно отозвался мужчина, тряхнув кудрявой, уже полностью седой головой.

   – Что вас ко мне привело? – теряясь в догадках, тут же полюбопытствовал я. Староста это вам не какой-нибудь лавочник-лоточник – просто так в гости не захаживает. Особенно – ко всяким пришлым вроде меня.

   Перед ответом староста внимательно глянул на меня, затем оглядел небольшую комнату с узким столом, на котором горело несколько восковых свечей, такой же узкой лавкой-кроватью, небольшой сундук в угу, и только потом спросил:

   – Что, все трудишься?

   Я кивнул, выражая свое согласие.

   – А-то как же, господин староста? Многого ли стоит уменье без опыта? – с умным видом я. – Вот и учусь потихоньку – вникаю в тонкости ремесла, – сказал я и ткнул узким подбородком в лежащие на кровати нехитрые поделки. Все верно – пусть видят, что я сюда пришел не штаны протирать.

   – Это хорошо, – кивнул староста с очень серьезным видом. – Как я наслышан, ты в своем деле весьма усерден – кроме дома Ратмира и дома Маришы тебя, почитай, нигде не видели.

   Что есть то есть – все свое свободное время я старательно отдавал работе. Ведь под лежачий камень, как известно, даже вода не спешит затечь.

   – Что, поди, умаялся? – спросил он меня с какой-то странной интонацией в голосе.

   Я в ответ лишь просто пожал плечами. Конечно устал. Но что же тут такого?

   – Ну... – Я прошел ладонью по лбу и почувствовал, как намокли мои темные волосы. – Есть немного – пришлось признаться мне.

   Староста понимающе кивнул

   – Вот что. Послушай: делу, конечно, время, но и отдыху обязательно должен час найтись. У нас, там, гляди, праздник. – Староста кивнул на полу распахнутое окно.

   – Что за праздник? – без всякой охоты поинтересовался я.

   – Пёсий день. У вас такой не справляют?

   Я покачал головой – нет, такого у нас отродясь не праздновали.

   – Песий день – это празднество мужества и отваги. День, когда юноши превращаются в настоящих мужчин, – пояснил он в ответ на мое молчание.

   Празднество мужества и отваги? Ну что, праздник как праздник – не лучше и не хуже других.

   – Ну а я-то тут причем? – удивился я. – Это же ваш праздник, для вашей деревни и для ваших людей.

   – Наша деревня, не наша деревня – это ничего не значит, – несколько небрежно отмахнулся он. – Это праздник юношей. Ты – юноша. Так? Так. Вот и получается, что ты обязан там присутствовать, – заявил он со всей уверенностью.

   Прямо-таки обязан? Ну, раз должен, значит, ладно – не мне перечить старосте.

   – Но я же там никого не знаю, – продолжал упорствовать я, все же начиная потихоньку одеваться.

   – Хорошо, что не знаешь. Ты главное пойди. Подружишься, заведешь знакомства. Чем не повод? – продолжал упорно настаивать староста. – Тебе сколько еще учиться? Год, полгода? Вот! – Он многозначительно поднял палец вверх.

   – Но мне надо работать, – сделал последнюю попытку я.

   – Работа подождет, – отмахнулся он. – Дело хоть и кормит, и учит, но человека мучит. Так что и отдыху тоже должно найти какое-то время.

   Дождавшись, когда я одел ботинки, он снял со стены и подал мне мой рыжеватый тулуп и такую же рыжую шапку.

   – Иди, иди. Иначе ты так до конца обучения в доме просидишь.

   – И что же в этом такого? – удивился я, просовывая левую руку в отверстие для рукава.

   – Тебе нечего. А вот мне.... – Голос старосты вмиг сменился, и глаза его блеснули лукавой хитринкой. – Ратмир говорит, что из тебя выйдет очень хороший портной. Это хорошо. Это приятно и очень, очень похвально.

   – Я понимаю. – Тут сложно не согласится.

   – А вот то, что после учебы ты собираешься вернуться в свою деревню, это очень и очень плохо.

   – Плохо? Кому? И почему? – искренне удивился я.

   – Мне. Мне и всей деревне. Ну сам посуди – не гоже будущего мастера из рук просто так выпускать, – широко улыбнулся он. – Твое стремление вернуться домой мне вполне понятно – там у тебя семья, родственники, друзья. А тут? С такой верностью работе тебе тут ни друзей, ни девки вовек не видать. Это нехорошо. Потому иди, развлекись хорошенько – кто знает, вдруг ты и у нас пустишь корни?

   Ого, а староста, оказывается, смотрит на меня с расчётом на будущее. Вот так так. Хотя может так и надо глядеть деревенским старостам. Что ж, если быть честным, то небольшой отдых мне точно лишним не будет. Да и новые друзья и знакомства мне тоже не помешают.

*

   Гулянье в Пряхе ничем не отличалось от гуляний в родной мне Стугне – и тут, и там, возжигали высокий и жаркий костер, и тут, и там, звучали громкие раскатистые песни, и тут, и там, под грохот кружек, звучали верные напутствия и добрые пожелания. В центре празднества находилось четверо местных парней. Пока их поздравляли, я успел запомнить их имена: самого младшего, светловолосого, с детский веснушчатым лицом, звали Руга, белобрысого, что повыше, звали Лайд, высокого рыжего каланчу все окликали Вером, а самого крепкого и широкоплечего, с властным и важным взглядом, почтительно именовали Анри. Пятым же участником действия оказался я.

   Когда жаркий костер прогорел почти наполовину, неожиданно появившийся староста резким движением руки остановил поющий женский хор и, взобравшись на небольшой деревянный помост, громко заговорил.

   – Руга. Лайд. Вер. Анри. Кир. – перечислил он наши имена. – А понравился ли вам праздник, что приготовили для вас жители нашей деревни? – спросил он чрезмерно торжественным тоном.

   – А-то как же! – чересчур радостно воскликнул Руга.

   – Да! – повторил за ним более сдержанный Лайд.

   – Так! – с достоинством согласился с ними Вер.

   – Верно! – степенно выдал крепыш Анри.

   – Да! – присоединился к ним и я.

   Староста кивнул и снова спросил парней:

   – А понравилось ли вам еда, что приготовили наши женщины? Пришлось ли вам по вкусу жаренное мясо, горячие щи, и десятки других блюд?

   Видимо, эти вопросы были частью какого-то ритуала, потому что четверо парней снова, один за одним, стали отвечать все теми же «а-то», «да», «так» и «верно». Последним присоединился к ним и я – местная стряпня и впрямь была хорошей.

   – А понравились ли вам хмельные напитки, что приготовили наши мужчины? – не унимался староста.

   Тут без колебаний все мы ответили громким и яростным согласием – местные медовуха и брага и в самом деле были достойны самых высших похвал. К тому же, их остатки все еще гуляли по нашему телу, делая праздник еще более замечательным.

   – Вот и хорошо. – Староста кивнул, снова услыхав заветное одобрение. – Но, милые мои ребятушки, вы уже должны разуметь, что в жизни мужчины бывают не только дни праздника, а и дни испытаний. Поэтому, парни, добро пожаловать на Испытание мужества и отваги!

   Услышав слова старосты, я тут же протрезвел. Как же так? Меня приглашали на праздник мужества и отваги. Именно на праздник, а не на какое-то там испытание. Я пришел сюда вдоволь повеселиться и хорошо расслабиться, а оказалось, меня, и других парней, сейчас начнут испытывать, и как-то что-то оценить. Нет, я совсем не против разных состязаний. Но точно не сейчас.

   Точно не сейчас.

   Но меня, разумеется, никто ни о чем не спрашивал

   – Как вы все знаете, испытание мужества и отваги очень и очень простое, – продолжал вещать староста, повернув лицо ко мне – видимо дальнейшие его слова предназначались для меня, как для единственного гостя, не знакомого с правилами. – От северных ворот деревни в сторону леса ведет дорога. Дорога одна – идя по ней не заблудишься. – Он ободряюще улыбнулся. – Участникам испытания нужно дойти по ней до развилки и свернуть на тропу, что ведет в леса. – Он снова кивнул, как бы намекая, что и тут все будет просто. – Через час ходьбы по той тропке участники достигнут небольшой поляны, на которой гнездятся квохлы.

   – Квохлы? – не выдержав, переспросил его я – в наших краях такие существа не водились.

   – Да, квохлы, – кивнул староста. – Это такие птицы. Как раз в это время они заканчивают гнездиться и начинают откладывают яйца. Вот эти яйца вам и нужно будет взять: по одному на каждого участника. Затем принести их с собой в деревню. У кого получится, то и пройдет испытание.

   «Ночь, лес, птичьи яйца. Какое-то странное испытание», – успел подумать я.

   – Сразу отвечаю на незаданный вопрос: квохлы птицы мелкие, пушистые и почти беззащитные. У них нет ни мощного клюва, ни цепких когтей, поэтому ни поцарапать и ни заклевать они вас не смогут. Мало того – квохлы птицы настолько трусливые, что даже побоятся показываться вам на глаза. Повторю еще раз, – обратился староста уже ко всей пятерке. – Ваше задание – дойти до той поляны, взять с собой по яйцу и до рассвета вернуться в деревню. Что может быть проще, не так ли? – бодро заверил он. – Итак, вы готовы?

   – А-то как же! – громко воскликнул Руга.

   – Да! – повторил за ним Лайд.

   – Так! – согласился с ними Вер.

   – Верно! – выдал Анри.

   – М-м-м, да! – неопределенно ответил я.

   Но высказать свое мнение мне не дали. Не дожидаясь моего ответа, староста снова махнул рукой, и женщины начали новую, но уже более заунывную песнь. Толпа вокруг нас сомкнулась, и, подхватив под руки, уверенно потянула к распахнутым, как я понял, северным воротам. Когда прощальная песнь закончилась, руки людей разжались, толпа отступила, и единой волной отхлынула назад. Еще пара мгновений, и с треском захлопнувшиеся ворота отрезали нас от людей, веселья, тепла и праздника.

   Мы остались одни.

*

   После закрытия ворот я какое-то время просто стоял на месте, приходя в себя.

   «Да что же это такое, а? – отчаянно думал я. – Как же я мог в такое влипнуть? После окончания празднества я собирался вернуться к себе в каморку, и, немного потренировавшись в шитье, завалиться спать. Вместо этого я оказался за пределами стен, в темноте и холоде. Хорошо, что хоть не один. Да, вот попал так попал...»

   Чем дольше я стоял, тем громче становился веселый шум за створками ворот – радостные жители продолжили праздничное гуляние, совершенно не волнуясь о людях, оставленных ими за пределами собственной деревни. Что ж, видимо обратно за стены, в тепло и уют, нас уже не впустят. Хочешь не хочешь, а придется поучаствовать в испытании.

   Видимо, так подумал не я один, потому что слева от меня оживился один из ребят.

   – Что, парни – будем тут стоять, жопы прохлаждать, или все-таки мы пойдем? – залихватским голосом поинтересовался темноволосый крепыш, поочерёдно оглядывая своих односельчан.

   – Надо идти, – смело поддержал его рыжеволосый каланча. -Только вот не помешало бы познакомиться с нашим нежданным спутником. – Огненноволосый скосил свой взгляд на меня.

   – Само собой, – согласился Анри. – Но не будем терять времени – познакомимся по дороге. Айда парни, вперед – испытание не ждет, – уверенно скомандовал он.

   Крепыш сделал первый шаг, беря на себя роль нашего командира и лидера, и мы пошли за ним.

   На наше счастье в эту ночь на небе не виднелось ни облачка, и дорога сверкала перед нами в лунном свете, видимая, словно ярким днем.

   – Я знаю, что тебя зовут Кир. Верно? – заговорил Анри, когда мы отошли от деревни шагов на сто.

   – Ага, – согласился я, для пущей значимости ответа кивая головой.

   – И ты учишься у Ратмира портняжничеству? – снова спросил он меня.

   – Так и есть, – вновь согласился я.

   – Ты у нас в деревне уже почти десять дней, а на улице тебя никто не видел – на базар ты не ходишь, в корчме не появляешься. С девчонками, вот, ни разу замечен не был, – с насмешкой заметил долговязый Вер. – Ты что, нелюдимка? Не любишь общаться с людьми?

   – Да нет, люблю, – не согласился. – Например, в моей деревне, у меня очень много друзей.

   – Много? – не поверил он.

   – Да, – твердо заверил я.

   – Тогда что же ты...? – насмешливый тон тут же перетек в вопросительный.

   – Так учусь ремеслу же, – пожал плечами я, недоумевая, что же тут может быть странного.

   – Что, настолько сложно? – заискивающе поинтересовался веснушчатый Руга.

   – Ага, – согласился я. – Ратмир много чего делает не так, как это принято в наших краях. Много чего мне надо запомнить, много чему обучиться заново. А потом все, чему научился, нужно опробовать в деле. Вот я и тружусь, не покладая рук. Так что на отдых у меня совсем не остается времени, – пояснил я им.

   Ребят такое объяснение, кажется, устроило.

   – Я тебя понимаю. Осваивать ремесло непросто, – согласился со мной Анри, продолжая уверенно вести нас по широкой дороге. – Особенно – учиться ему у чужого человека. Мой отец, например, – богатый земледелец. У него и своя земля имеется, и другие люди тоже трудятся на него, – гордо добавил он.

   «Сынок богача. Так вот почему он смотрит на всех свысока», – догадался я.

   – Так вот. Если кто не знает, большое богатство требует большого учета: нужно знать, сколько у тебя выйдет зерна с посева, сколько из него можно продать, а сколько отложить в закрома. А еще нужно знать, что и когда сажать, что и как растить, что и за что продавать, – важно добавил он. – Мой отец все это знает, и понемногу учит всему меня. Ведь придёт время, и я займу его место, и наша деревня станет еще богаче, – заявил он всем уверенно.

   «Да, самоуверенности и бахвальства тебе не занимать», – молча подумал я.

   Но трое ребят согласно в ответ закивали, словно не сомневаясь, что все будет именно так.

   – А вот, к примеру, Вер, – Анри кивнул в сторону долговязого рыжеволосого, – тоже идет по отцовской стезе. Ты знаешь, кто у него отец? – спросил он у меня.

   Само собой я не знал.

   – Его отец – воин. Хороший воин: опытный и очень известный. Правда, Вер?

   – Ага. – Длинный энергично закивал головой. – Мой отец самый лучший воин. Просто отличный воин. Всем воинам воин, – заявил он, поворачивая лицо ко мне. Его словах я не уловил ни малейшей тени сомнения. – Один раз он даже хотел пойти служить в дружину барона, – с важным видом добавил он. – Там и кормят хорошо, и денег платят много, – решил пояснить он мне очевидное.

   – Хотел? – переспросил я. – А почему не пошел? – полюбопытствовал я.

   – Что-то там ему не понравилось, и он тут же оттуда ушел, – неопределенно ответил он. – Толи оплата оказалась не такой хорошей, как ему обещали, толи командир из барона оказался так себе. Мой отец – очень хороший воин – где попало служить не станет, – добавил он, дабы развеять мои сомненья.

   – Верю, верю, – на всякий случай согласился я.

   – Его отец правда хороший воин, – великодушно согласился Анри. – В нашей деревне в сражении на мечах ему не будет равных. В битве с щитом и мечом – тоже. А уж как он из арбалета стреляет...

   – Да, да, – тут же закивал белобрысый Лайд. – Стрельба отца Вера из арбалета – это лучше развлечение на любом из праздников.

   – В мишень бах, бах, и всегда попадает. В летящие яблоки, раз, два, тоже, – весело рассмеялся Руга.

   – Именно так и есть, – согласился Вер. – Он лучший в бою во всем. И когда отец закончит обучать меня своим навыкам, то я стану таким, как он, – уверенно заявил рыжеволосый. – Я буду лучше всех драться на мечах...

   – Да, да, – тут же поддержали его Руга и Лайд.

   – Буду достойным в сражении мечом и щитом...

   – Да, да, – снова закричали оба светловолосых.

   – А из арбалета я буду стрелять даже лучше. Ведь я ничем не хуже, чем мой отец. Верно, парни? – спросил он у ребят.

   – Не хуже, не хуже! – тут же согласились они.

   – Ведь я такой же сильный. – Вер согнул руку, дабы показать свои мышцы, но в тулупе это не очень-то получилось. – И я такой же ловкий. А уж какой я зоркий – даже лучше, чем мой отец, – с апломбом закончил он.

   – Да, да, да! – Видимо Лайд и Руга нисколько в этом не сомневались.

   «Главное – не зазнавайся. А в остальном – да будет тебе удача», – мысленно пожелал я ему.

   Дождавшись, когда Вер закончил похвальбу, Анри перешел к знакомству с остальными спутниками.

   – Это – Лайд. – Он указал на более высокого из светловолосой парочки. – Его отец – скорняк. Меха выделывает, одежду из меха и кожи изготавливает и чинит. Они с твоим Ратмиром почти на пару работают: отец Лайда готовит нужный материал, а Ратмир делает из него вещи на продажу. Вот и Лайда отец тоже обучает ремеслу. Через несколько лет в нашей деревне будет новый хороший сорняк. Правда, Лайд? – немного польстил ему Анри.

   – Ага, – согласно закивал светловолосый.

   – Он бы и раньше стал хорошим скорняком, но уж слишком уж он осторожничает, – поддел его приятель.

   – Да не осторожничаю я, – тут же надулся светловолосый.

   – Осторожничаешь, – не уступал Анри.

   – Не осторожничаю.

   – Осторожничаешь, осторожничаешь. Ну не любишь ты рисковать. Это даже твой отец признает, – заявил Анри, прекращая всякий спор.

   Лайд в ответ надулся еще сильнее.

   «Осторожность как мед – не в меру не полезна», – вспомнил я слова нашего главного деревенского охотника. Тут я был согласен с Анри. Но вслух ничего не сказал – не решился. Кто я тут такой, чтобы поучать?

   – Ну и последний из нас это Руга. – Анри махнул рукой в сторону крайнего левого спутника. – У него отец – горшечник. И, можешь мне поверить, это самое лучшее ремесло для Руги. А знаешь почему?

   В ответ на этот вопрос Руга тут же залился краской.

   – Не знаю, – осторожно ответил я. – И в чем же тут дело? Он что, неумелец?

   – Нет, руки растут у него из правильного места, – расхохотался Анри. – Просто Руга ужасный трус.

   – Трус?

   – Ну да. Видит кровь – страшится. Видит требуху – трясется. А увидев труп и вовсе заклякает на месте.

   – Это что, правда?

   – А-то. Представляешь, он даже ос и пчел долгое время боялся. Про собак и быков я вообще молчу.

   – Ну Анри, ну зачем ты так? Еще и при чужаке, –обиженно протянул коротышка.

   – Так ведь это же правда.

   – И что? Ему зачем об этом знать.

   – Ох, не бери в голову. Он все-равно бы об этом узнал. Раньше или позже, – отмахнулся он и вновь обратился ко мне. – А теперь и представь, какое бы еще он мог выбрать себе ремесло? – предложил мне задуматься он. – Руга боится всего, что видит...

   – А чего не видит, высматривает, и тоже боится, – не удержался от возможности подколоть белобрысого Вер.

   – А с глиной все просто – положил ее на гончарный круг и меси.

   – Чай не укусит, – ухмыльнулся Анри.

   – Не гавкнет, – поддержал его Вер.

   – И не ужалит, – добавил Лайд, видимо, уже позабыв про свою обиду. Руга взглянул на меня и печально пожал плечами, словно говоря «ну да, вот такой вот я, и ничего не поделаешь».

   Я ответил ему понимающей улыбкой. И правда – не всем же быть безбашенными смельчаками? Мой отец как меня учил? «У каждого из нас, Кир, есть свои слабости. Главное, не давать им вырваться, словно злой собаке». Я хорошо запомнил его слова и старался не давать спуску разным своим слабостям. Наверно Руга тоже, борется, как может.

*

   За разговорами время летело быстро, и вот мы уже дошли до развилки. Более широкая дорога продолжала уверенно стелиться на север, а отделившаяся от нее маленькая тропка испуганно тянулась на запад. Мы замешкались на перекрестке всего лишь на мгновение, но Анри призывно махнул рукой, и вот мы уже топаем в сторону возвышающегося рядом леса.

   Вместе со сменой дороги и изменилось и течение моих мыслей – ведь чем ближе мы подходили к лесу, тем ближе было к испытанию. Да? Или нет? Хм -если признаться, я по-прежнему не понимал, в чем именно оно заключается.

   Может испытание в том, чтобы успеть все сделать по времени? Во времени? Хм...От деревни до развилки где-то час ходьбы. От развилки до поляны – тоже выйдет час. Час ходьбы до развилки, час – от развилки до поляны. И два часа назад. Мы вышли где-то в полночь. Выходит, до рассвета у нас очень много времени. То есть – дело не в этом.

   Тогда может это испытание непогодой? Я втянул носом воздух. Весна уже давно зашла в наши края и радостное солнце тщательно убрало весь снег не только на полях, а и с самых глубоких ямах. Понятное дело, ночью становилось гораздо холоднее, чем днем, но в наших тулупах, да на ходу, никакая стужа нам была не страшна.

   Тогда что же?

   Может, все дело в хищники, что выходят на охоту с первой ночной звездой? Да – в начале веселья каждому из нас выдали по дубинке, объясняя, что палица – это символ данного праздника. Но что-то я сомневаюсь, что четверых ребят, чьих-то детей и внуков, пустили бы ночью в лес, где могла хозяйничать стая голодных волков или алчущая крови пума.

   Нет, дело не в хищниках точно. Тогда в чем же подвох, в чем же?

   Хочешь не хочешь, но придётся просить совета.

   – Анри? – спросил я, решив считать его самым сведущем из всех четверых. – Ты мне не расскажешь побольше об этом испытании? Я ведь не местный, и почти ничего не знаю.

   – Так тебе все на празднике уже рассказали, – усмехнулся он. – Все просто: идешь в этот лес, находишь поляну с гнездами квохлов, забираешь у них яйцо и возвращаешься с ним в деревню. Такие вот условия. Или ты их уже забыл? – подначил он меня.

   – Да ничего не забыл, – отмахнулся я. – Но я не могу взять в толк, в чем тут испытание? Провести ночь в лесу? Было бы нам лет по десять, это бы было понятно. Но мне уже восемнадцать – темным лесом, лунной ночью, да еще и в компании – этим меня точно не напугать.

   Руга и Лайд уверенно закивали. Ну вот, даже Руга не выглядит хоть сколько-нибудь испуганным. А ведь по словам ребят он тот еще боягуз. Не было страха на лицах и остальных ребят. Что не удивительно – на вид им тоже было лет по семнадцать-восемнадцать. Темным лесом такую компанию уж точно не напугать.