Текст книги "Зимнее королевство (СИ)"
Автор книги: Gemini
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Часть 1 ==========
Старая Нэн рассказывала сказки о снарках, грамкинах, о Джонквиль и её рыцаре, о Короле Ночи и его королеве. Но никто не предупреждал Сансу Старк, что самая большая небылица взрослого мира – «справедливость». И в тюремной келье Джона Сноу, где на холодных стенах цвела плесень, пахло сыростью, мочой и грязью, где можно сойти с ума, ожидая рассвет, слово «справедливость» казалось не просто несбыточным – несуществующим.
Джон похудел, запавшие глаза окутывала сетка обострившихся морщин. Борода отросла, волосы сальные, рубаха и штаны явно не свежие. Преступник всем своим видом, и содержался подобающе. Ярость клокотала в ней. Она бы начала войну с дотракийцами и безупречными, едва выйдя из остатков сожжённого замка – но та расчётливая её часть, взращенная Мизинцем, высказывалась против подобного безумия.
Санса стояла на расстоянии вытянутой руки перед узкой, деревянной койкой. Джон сидел, глядя на неё снизу вверх, и сделал глоток красного пряного вина из бурдюка, который она принесла. И протянул ей одеяло.
– Ты замёрзнешь.
О Боги. Джон злился из-за секрета, рассказанного Тириону, из-за нарушенной клятвы, но всё равно умудрялся думать о её комфорте. Санса закусила губу, боясь расплакаться, и мотнула головой.
– Не нужно. Я специально принесла тебе одеяло.
Джон кивнул. Вокруг темно, но настоящая тьма – в его карих глазах. Санса тонула в глубине его печали, тяжесть его бремени давила на плечи. Ей хотелось запустить пальцы в его кудрявые волосы, коснуться заросшей бородой щеки, обнять. Сделать что угодно, лишь бы облегчить груз на его душе.
Вместо этого Санса только села на самый краешек койки. Расстояние не больше пары локтей, но она ещё никогда не была так далека от Джона. Трещина между ними – несдержанная клятва, и она боялась, что не существует в мире таких слов и таких поступков, которые смогли бы всё залатать.
– Ты винишь меня, – наконец, решилась произнести Санса, рассматривая свои руки. Джон не ответил, не повернул к ней головы, только сделал ещё один глоток из бурдюка, но, в общем-то, молчание – это тоже своего рода подтверждение, не так ли? Куда болезненнее, чем обвинения.
– Где Арья? – спросил Джон вместо ответа на её вопрос. Вместо продолжения разговора, который бы слой за слоем содрал с неё кожу. Джон по-прежнему не глядел на неё.
– Вместе с остальными северянами. Она станет хранителем Севера, если я не вернусь. Она должна была остаться.
– Безупречные не стали вредить мне, и уж тем более не станут вредить тебе, – Джон будто впервые стряхнул с себя оцепенение и посмотрел на неё. Её сердце словно пропустило удар. Опять это волнение в его лице, несмотря ни на что, несмотря ни на какие её проступки.
– Мы должны решить, что делать дальше, Джон, – она пододвинулась к нему чуть ближе, и то, что он не отпрянул – лучшая новость за сегодняшний день. – Завтра соберётся совет гранд-лордов. Я думаю… Мы с Арьей и Сэмом думаем, что смогли бы короновать тебя.
Джона будто окатило холодной водой. Он резко встал с койки и повернулся спиной к Сансе, провёл ладонью по лицу. Молчание растягивалось, давило не хуже мрачных стен.
– Нет, – наконец, твёрдо сказал он, взмахнув рукой. – Я не вернусь сюда. Я по горло сыт короной и властью.
Санса встала на ноги и сделала шаг. Ей хотелось коснуться его плеча, но она не решалась, и опустила руки вниз, сцепив пальцы в замок.
Джон снова выпил из бурдюка и, вздохнув, продолжил всё тем же твёрдым голосом. Голосом короля Севера.
– Я понимаю, почему ты всё рассказала Тириону, несмотря на клятву, которую дала перед Чардревом. Но я понимаю тебя. Ты думала, что защищаешь меня. Ты думала, что я стану править лучше, чем… Она.
«Я сделала это, потому что она рвала в лоскуты твоё сердце своими драконьими когтями. Потому что она не приняла тебя и твоё происхождение. Потому что она была опасна», – могла бы сказать Санса. «Я сделала это, потому что люблю тебя», – то, чего она не произнесла бы вслух даже на смертном одре. И сейчас тоже смолчала.
– Но я не хотел короны. И никогда её не захочу.
– Хорошо. Тогда чего ты хочешь?
Джон развернулся к ней лицом. Усталость, бесконечная и звенящая, отражалась в нём, в его движениях и печальной улыбке.
– Покоя. Мира. Жизни, в которой не будет войны.
– Север даст тебе всё это, – «я дам тебе всё это». Но то останется лишь словами, она слишком хорошо знала почему. Слишком хорошо знала Джона. Предположение крутилось в её голове всю дорогу до Королевской Гавани, продолжало настойчиво звучать. И он облёк её мысли в слова:
– Ты знаешь, что теперь даже на Севере мне не будет спокойной жизни. Что стало с Джейме Ланнистером, когда он нарушил свою клятву и убил короля, которому присягнул?
«Цареубийца. Клятвопреступник. Человек без чести».
– Он прожил потом ещё долго в полном здравии. И он был Королевским гвардейцем, – ответила Санса тем же аргументом, которым возражала самой себе. Она сделала к Джону ещё один шаг и приблизилась совсем вплотную. – Он клялся защищать короля, и не выполнил главный свой обет. Но ты спасал…
– Тебя. Арью и Брана. Север, – Джон взял её за руку, сжал ладонь и она сомкнула пальцы в ответ. – Я повторяю это по ночам, и только от этого становится легче. Но ты знаешь, что шёпот за моей спиной никогда не смолкнет. Кто я теперь? Королевоубийца? Как вообще называть человека, убившего женщину, которой присягнул, с которой спал?
Он поморщился и прикрыл глаза, его плечи поникли. Как бы она хотела вернуться назад, в тот день, когда Джон уезжал на Драконий Камень. Как бы она хотела остановить его, убедить, что они справятся сами, что им не нужна помощь драконьей королевы. Тогда ничего бы не случилось. Тогда они не стояли бы сейчас в этой келье, обсуждая будущее, тёмное, как вороново крыло.
– Ты хочешь искупления?
«За то, что поступил правильно, за то, что спас страну от бесконечной войны»
– Да. Я убийца. Я должен нести за это ответ, иначе не смогу смириться сам с собой.
– Ночной Дозор, – сорвалось с её губ, и Санса испуганно округлила глаза. Но Джон смотрел на неё своими карими глазами, и в них она находила только понимание. И смирение.
– Ночной Дозор, – эхом отозвался он. – Воссоздать его – единственный выход. Я не хочу пересудов. Я не хочу, чтобы обо мне до самой смерти говорили, что я совершил преступление и не понёс наказание. Отец бы этого не одобрил.
– Джон, – произнесла Санса медленно, шёпотом. Как будто стоит сказать об этом громко, то обязательно сбудется. – Я не могу так с тобой поступить. То, что ты просишь…
Он отпустил её руку и сел на койку.
– Сможешь. Вы все сможете. Вы все скажете, что Ночной Дозор необходим, и он – лучшее для меня наказание. Идеальное. У Безупречных не будет иного выхода, кроме как принять это.
– Ты уже всё решил, и я не смогу тебя переубедить?
– Нет.
Санса часто заморгала, прогоняя слёзы, и сжала кулаки. Она виновата. Она слепила этот снежный ком, и теперь вынуждена наблюдать, как он разбивается и погребает её семью под толстым слоем наледи.
Заживо погребает её и Джона.
– Я поговорю об этом с Арьей. Мы придумаем другой выход.
– Нет другого выхода, Санса, – он прислонился спиной к стене и закрыл глаза. – Я должен понести наказание, чтобы смыть клеймо не только с себя, но и с имени Старков.
Она кивнула. Правда вонзалась под рёбра подобно кинжалу.
Джон наказывал не только себя. Он наказывал и её тоже. Джон знал, что её идеальные, милые мечты – они оба, правящие рука об руку Севером и сидящие рядом в Великом Чертоге. Санса чувствовала, что когда-то эта мечта была одна на двоих.
Ночной Дозор – это многие лиги пути и клятва, длинною в жизнь, которая навсегда разделит Сансу Старк и Джона Сноу.
Она развернулась к двери, больше не сказав ни слова, боясь, что не совладает с эмоциями и расплачется, как шестилетка. «Я верну тебя домой – и это моя клятва, которая не окончится до самой моей смерти».
========== Часть 2 ==========
Поселение готовилось к Середине Зимы. «Мир сдвинулся с места», – сказала ведунья Марра, – «зима закончится в срок, как и в прошлом году». Старуха вышла из своего шатра, пропахшего кровью и пряными травами, и объявила, что вскоре дни станут длиннее, побеждая ночи, следом расцветут подснежники, и наледь на реках начнёт тончать.
Год назад Вольный Народ воспринял предсказание с насмешкой. В этот раз всё иначе, женщины не крутили пальцем у виска, а мужчины не сплёвывали под ноги презрительно. Вольный Народ оживился, стремился возблагодарить солнце, природу и Старых Богов за дар – приближение весны.
Джон Сноу тащил сани, нагруженные добычей: кроликами, угодившими в силки, подстреленными белками и оленьей тушей. Как и многие мужи, он ушёл на охоту, чтобы поселение к завтрашней ночи, к празднику Середины Зимы, могло устроить общий, богатый пир.
За спиной у Джона был лук, слева и справа у пояса висели кинжалы. На охоту он оделся в выбеленную меховую шубу, штаны и мягкие сапоги. Ничем не отличить от одичалого. Одежда дозорного осталась в шатре, стоящем на самой окраине, рядом с лесом и мелководной рекой, которую прозвали Тихая.
Казалось, он оставил дома свою вторую кожу.
Он бы шёл быстрее, но рядом семенила Фрейя, похожая на шар в своей тёплой серой шубке. За её плечами тоже висел маленький лук, из которого дети только учились стрелять. Видимо, девчонка посчитала, что её умений уже достаточно для охоты. В лесу, спрятавшуюся в корнях огромной ели, повидавшей множество зим, Джон её и встретил, и за капюшон потащил домой.
– Смотри, они лепят кота, – пихнула Джона в бок Фрейя. Девчонка ткнула пальцем в ребят, которые копошились у края вытоптанной дороги, вылепливая фигуру из снега.
– Хочешь с ними?
– Ещё чего, – девчонка фыркнула и гордо тряхнула головой, из-под шапки вывалился рыжий локон. – Я уже взрослая.
Джон сардонически изогнул брови и строго на неё посмотрел.
– Но ещё недостаточно, чтобы сбегать от матери на охоту.
– Ты же не расскажешь, где нашёл меня? – Фрейя вцепилась ему в руку, почти повиснув, и с мольбой запрокинула лицо. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
Она закусила нижнюю губу, и в серых глазах отражалась настоящая паника. Маленькая Арья выглядела в точности так, когда просила прикрыть свои проказы перед отцом и матерью. Джон вздохнул. Он беспомощен перед этой хулиганкой, чем она беззастенчиво пользовалась.
– Только если ты пообещаешь, что больше не уйдёшь так далеко в лес, – придав голосу как можно больше строгости, сказал он. – Отцепись от руки, я не могу тащить тебя и сани.
– Обещаю, – буркнула Фрейя.
Несколько мгновений шли в молчании. Джон кивнул Овилу, который прибивал над порогом шатра еловые ветки, и помахал рукой Бригите, раскрашивавшей меха хижины охрой. Каждый житель Речного клана стремился украсить свой дом к празднику, как умел.
– Почему Призрак к нам не возвращается? – Фрейя покрутила головой и подпрыгнула, будто стремясь разглядеть как можно дальше, из-под её сапожек в разные стороны разлетелся снег. Джон пожал плечами, лютоволк был частью него, большой частью, но не тенью. – Можно я приду к нему в гости? Вечером?
– Можно. Но ещё раз узнаю, что ты пошла на охоту, больше волка не увидишь.
И вот эта угроза попала в цель. Фрейя одарила его взглядом, полным искренних слёз, и часто-часто закивала.
Наконец, они остановились у шатра, в котором жила Фрейя с матерью. Отец Фрейи умер в войне с Белыми Ходоками, Джон помнил этого парня с густой чёрной бородой и серыми глазами. Мать, Рула, так и не нашла себе нового мужа, делила кров с другими вдовами. Джон часто привозил им еду. В каком-то смысле чувствовал ответственность за то, что втянул их мужчин в долгую войну, начавшуюся с битвы за Винтерфелл против Рамси Болтона.
– И где ты была? – Рула стояла у входа, уперев руки в бока. Из-под капюшона к поясу спускались две толстые, рыжие косы, на кончиках перевязанные синими лентами. Её щёки горели румянцем, а медовые глаза опасно сузились.
Фрейя нервно сглотнула и открыла было рот, но Джон, улыбнувшись, её опередил:
– Лепила снежных котов с детьми на окраине.
Рула изогнула белёсую бровь, переводя недоверчивый взгляд с Джона на дочь и обратно. Но в итоге кивнула.
– Сделаю вид, что поверила. Марш в дом. Ты тоже можешь войти, если хочешь, – уже гораздо мягче сказала она, смотря на Джона.
Фрейя, расплывшись в довольной, солнечной улыбке, последовала приказу матери и побежала под крышу. Рула остановилась в паре шагов от Джона и заглянула в сани.
– Ты нас балуешь, – она сложила руки на груди. – Спасибо, Джон.
– Это не трудно.
– Так в дом зайдёшь или нет? – она показала большим пальцем за спину. – Фрейя будет рада ещё с тобой побыть.
У Рулы брови такие светлые, что их почти не видно, и ресницы как молоко. Но всё же со своими острыми скулами, чувственными губами и тонким носом, она была красивой. Тормунд уже несколько лун твердил, что у Джона в голове лужа, а член отсох, раз он до сих пор не украл эту девицу.
Но «я не возьму себе жены, не буду отцом детям». А если ещё честнее, то дело было не только в клятве, которую он так и не произнёс во второй раз.
– Ведунья говорит, что у тебя волчья душа, и она смотрит на юг, – вдруг сказала Рула, склоняя голову набок. – В сторону дома.
Джон хрипло засмеялся. Надо же, старуха мало того, что предсказывает времена года, так ещё и заделалась знатоком человеческой натуры.
– И что ещё ты от неё слышала?
– Многое. И не удивляйся. К тебе и Тормунду мы приходим, чтобы разобраться с насущными делами, а к ведунье, чтобы готовиться к будущему.
Значит, как он и опасался, Марра может оказаться третьим по важности человеком в клане. И возможно, не только в их клане. Ходят ли к вещунье Тенны? Или Лисы? Джон не знал. И это то, что отныне нужно будет держать в голове.
– Я всё ещё брат Ночного Дозора, это так. Но скучать по закаменевшему мясу, холодным стенам и жёсткой кровати?
– О, я думаю, она не про Дозор, – Рула криво улыбнулась. – Она про Винтерфелл. И, сдаётся, ты оставил там ту, которая тебе нужна.
Прошлое, оставшееся за опущенными чёрными воротами Стены, на миг кажется совсем близко, дыхание можно ощутить, но Джон только нахмурился в ответ. Рула нежно провела ладонями по его плечам, поправляя воротник.
– Ты знаешь, где можешь вылечить своё сердце, ворона.
«Моё сердце разорвали драконьи когти, а то, что осталось – мне больше не принадлежит».
Он осторожно взял её за запястья и опустил руки.
– Ты слишком добра, Рула.
– Моё дело предложить, – её щёки запылали как ягоды, и она схватила привязи саней, чтобы скорее покончить с неловкостью. – Давай всё, что привёз, праздник близко, а Вольный Народ любит сытно и вкусно поесть.
Джон отправился дальше по вытоптанной в снегу дорожке. То, что он так долго пробыл с кланом Тормунда, было неправильным, он – разведчик Ночного Дозора, и у него есть своё задание («которое я выдал себе сам, но всё же»).
Вот только тяжесть под сердцем почти отступила. За Стеной мир проще, всем было плевать, что он сделал, и это лечило лучше всего. Ночи Джона становились всё спокойнее, ему больше не являлись голубые глаза, застывшие в немой обиде и укоре; больше не снился огонь, в котором тонуло множество криков; обнявшиеся, обугленные трупы и брусчатка, омытая кровью.
Значит, его неправильная остановка здесь – была одновременно и самой нужной вещью “волчьей душе”.
Тормунд как всегда обрушился на него внезапно, со всей силы хлопнув по плечу.
– Маленький воронёнок, не расплатишься ты за мои добрые дела до конца жизни. Я привёл к тебе гостей.
Солнце уже сияло не так ярко и клонилось к закату, но обычно Джон возвращался на ночлег гораздо позже. Он собирался зайти к Ярлку и выспросить про Теннов, ему нужно было сделать ещё сотню вещей, наверстать день, потерянный за охотой. Он остановился и хмуро посмотрел на Тормунда, который прятал в рыжей бороде хитрую ухмылку.
– Я не ждал гостей.
– Ты не будешь против этих гостей, – Тормунд толкал его по направлению к дому. – А если воспротивишься, то точно в твоей дурной бошке большая лужа.
– Лучше скажи, что с Рогоногими и Лисами.
– Да чтоб их снег побрал! – прогромыхал Великанья Смерть. – Совет на празднике собрались устроить. Но об этом завтра думать будем.
Джон хотел было возразить, но они уже оказались у его дома. Три цепочки следов вели к пологу, скрывающему вход. Три лошади были привязаны к деревьям, растущим у самой кромки леса.
Джон недоуменно посмотрел на Тормунда, ожидая ответов, но тот только снова пихнул его в спину.
Трое гостей, и Джон замер, глядя только на одну из них, будто больше в комнате никого не существовало. Она оказалась такой же красивой, как и в его памяти.
Двоих мужчин, сидящих за столом, Джон не знал. На их груди нарисованы гербы Мандерли и Гленморов, и он подумает об этом позже. Незнакомцы дружно вскочили на ноги, но мечи, лежащие на столе в ножнах, остались на месте.
Призрак лежал у ног королевы Севера, положив голову на лапы, и немигающе глядел на хозяина, будто бы даже с укором «я знал, а ты нет». Санса Старк чинно поднялась со стула, сжимая края своего чёрного, мехового плаща в кулаках, и гордо вскинув подбородок.
========== Часть 3 ==========
Когда-то Санса Старк проделала длинный путь от Винтерфелла до Стены, сквозь сугробы, колкие ветры и ледяные реки. Она предстала перед Джоном Сноу в Чёрном замке с замёрзшими пальцами и заиндевевшим сердцем, не надеясь, что когда-нибудь сможет вновь согреться. Но она смогла. Джон сделал для этого всё возможное.
«Тот день был самым счастливым в моей жизни».
Теперь она дальше, чем край мира, сидела у очага, и только прикосновения к Призраку, положившему морду на колени, успокаивали руки.
Санса Старк вновь прошла сквозь зиму для того, чтобы отыскать Джона Сноу.
Его белая одежда царапала глаз. Но в остальном Джон казался родным и привычным, и словно… Исцелился. Она узнавала его, почти прежнего, плечи которого ещё не придавило бремя вины; того, кто делил с ней Винтерфелл как король Севера, сильного, спокойного и решительного. Санса даже не пыталась сделать вид, что не рассматривает его лицо, не пыталась отвести взгляд, встречаясь с его карими глазами. Джон отвечал тем же, и её щеки пылали. Его волосы привычно собраны шнурком на затылке, борода аккуратно пострижена, и его объятья по-прежнему заставляли её сердце биться быстрее.
Тормунд увёл Джастина Гленмора и Ольвина Мандерли. Это не те люди, которые обычно сопровождали королеву Севера, но Санса выбрала мужчин, уже бывавших за Стеной. И тех, кто не привлечёт лишнего внимания.
– Кто остался за тебя в Винтерфелле? – спросил Джон. Он сидел рядом, помешивая в котле над очагом мясную похлёбку. На весь шатёр разносился аромат наваристого бульона, Санса не ела с утра и боялась, что её живот беззастенчиво запоёт песнь голодной лисицы.
– Виман Мандерли. Он мой десница.
Джон неопределённо качнул головой.
– Не самый плохой выбор. Но Мандерли всегда будет следовать за своими амбициями, ты же понимаешь.
– Да, он себе на уме, способен продать солёную воду морякам и, несомненно, всегда ищет выгоду. Именно поэтому я решила держать его ближе, – она вздохнула. Когда-то она думала то же самое про Мизинца, но надеялась в этот раз не ошибаться. – Вообще-то, официально я уехала в Белую Гавань принимать флот. И это почти правда, будем считать, пришлось сделать большой крюк.
Он коснулся кончика её косы, выкрашенной в тёмный цвет.
– Ты снова Алейна Стоун?
– Ради осторожности. Нелегко тебя найти, не хочу это испортить.
– В том и был смысл, – глухо сказал он.
Санса опустила голову и едва сдержала тяжёлый вздох. Джон рад встрече, она поняла это сразу же, чувствовала в том, как крепко он прижимал к себе. Но она – часть прошлого, которое он пытался оставить позади.
Призрак покинул её, свернулся калачиком между ней и Джоном – большое белое пятно в полумраке шатра. Теперь, не перебирая его шерсть между пальцами, без ощущения тяжести на коленях, она вдруг ощутила странную беззащитность и пустоту. Но Джон разрушил это в одно мгновение, коснувшись её, поправив плащ дозорного на её плечах.
Джон налил похлёбку в чашу и передал Сансе. Первая же ложка убедила её оголодавшее нутро, что ничего лучше она не пробовала никогда в жизни. У ног стояла бутыль с напитком, на вкус похожим на брусничное вино, но чуть вяжущим язык. Она не налегала на него, боясь захмелеть.
– Как дела на Севере? – спросил Джон, когда они оба закончили как минимум с половиной ужина.
– Всё хорошо. И ты бы знал, если бы получал мои письма.
– Я не был на Стене больше года, – Джон поставил на пол чашку, Призрак лениво скосил красные глаза в её сторону.
«Ты не отвечал, даже когда был там». Изменится ли его отношение, когда первая радость от встречи схлынет? Сможет ли Джон вообще когда-то простить то, что она сделала?
– И если всё хорошо… – Джон серьёзно на неё посмотрел, настороженный, будто ждущий подвоха. – То почему ты здесь? Ты оставила Винтерфелл и поехала по зиме так далеко. Что за срочность, Санса?
«Он думает, что от него снова что-то потребуют, что его снова попросят стать королём, или уйти на войну, или спасти мир». Что же, частично это и её заслуга. Она не знала, сможет ли Джон когда-нибудь относиться к ней, как прежде, но была уверена, что сама себя будет винить до самой могилы.
Она отставила в сторону чашу и поднялась со стула. На столе лежал кожаный кошель, и Санса, порывшись, извлекла оттуда одно письмо. Чуть помедлив, решила оставить другие послания, их скопился десяток, и каждое она могла бы процитировать. Она ещё сомневалась, как поступить, решиться ли отдать все эти свёртки. Стоит ли вообще это делать.
Он молча наблюдал, как она вернулась и вновь присела рядом. Письмо, которое она протянула, скреплял сургуч Старков. Королевское помилование, и судя по взгляду, Джон понял это сразу.
– Можешь больше ничего не говорить, – сказал он, но всё же принял свёрток из её рук. – Я говорил, что не вернусь в Винтерфелл, и с тех пор ничего не изменилось.
Это не было пустыми словами, он не изменит решения, это читалось в его упрямом взгляде, в его твёрдых интонациях. Санса улыбнулась, сама того не желая. Боги, она не подозревала, насколько сильно скучала по нему.
– Знаю, – она чуть наклонилась вперёд и коснулась его предплечья. – Но и ты должен знать. Я не была уверена, что застану тебя на этом же месте весной, потому приехала сейчас. На случай, если ты передумаешь: у тебя теперь есть доказательство, что ты можешь вернуться домой в любой момент.
– Наследник Таргариенов, Севера, клятвопреступник и королевоубийца значительно усложнит тебе жизнь, – его голос так и сочился мрачным весельем.
– Это волнует меня в последнюю очередь. Винтерфелл твой дом, и так будет всегда.
– А Бран?..
Санса выпрямилась и развела руками.
– Не против. А даже если бы был против, то я бы всё равно это сделала. Но если тебя беспокоит, за мной официальное право давать помилование на своих землях, одобренное Хранителем пяти королевств.
– Железные Острова отделились от королевства, – без тени удивления сказал Джон, словно этакий очевидный факт. Санса кивнула.
– Да, и у нас с Ярой альянс. Железнорождённые отказались от старого пути, хотят возделывать землю. Простор не принял их, но я отдала Яре земли близ Кархолда. У Севера было мало людей и много земли, это до сих пор наша проблема.
Некоторые железнорождённые не поддерживали политику Яры и продолжали заниматься грабежами Западных земель и Простора, но она предпочла об этом промолчать. Она всё сделала правильно. Север защищён от набегов.
Джон молчал и будто вступил в неравный бой со своим любопытством. Он не хотел знать, что происходит по ту сторону Стены, но одновременно – это было его желанием. Наконец, он спросил:
– Что с Простором и Дорном?
– Дорн на грани отсоединения, я думаю, – Санса почесала переносицу. – Но пока их держит союз с Западными землями и младшей ветвью Ланнистеров из Ланниспорта, я не знаю, чем они купили друг друга, но один из младших наследников Дорна обещан троюродной племяннице Тириона. В Просторе мать Сэма стала регентом при его сыне.
Джон тепло улыбнулся.
– Надеюсь, Сэм всё же не назвал сына Джоном.
Санса состроила скорбное выражение лица, и он, всё поняв, возвёл глаза к потолку. Конечно же, Сэм и Лили в порыве сентиментальности назвали ребёнка в честь лучшего друга, по-другому и быть не могло.
Джон задумчиво смотрел на свиток с помилованием, и на какое-то жуткое мгновение Сансе казалось, он бросит бумагу в очаг, окончательно показывая свои намерения. И… Нет. Он положил свёрток рядом с собой. Не развернул, но и не уничтожил, это давало хлипкую, не прочнее тонкой ниточки, надежду.
Он выпил и передал бутыль Сансе.
– Как долго ты можешь здесь пробыть?
– День, может два, – она сделала глоток напитка.
– Завтра будет праздник середины зимы. Не пожалеешь, если останешься.
Он говорил искренне, и это разлило по телу больше тепла, чем только что выпитое. То, что она здесь не ради очередного вопроса жизни и смерти, в какой-то мере окончательно смягчило напряжение между ними.
Джон забрал у Сансы чашу с недоеденным ужином и вывалил остатки их еды в таз, стоящий у входа в шатёр. Призрак настороженно дёрнул обгрызанным ухом, будто принял к сведению, но не сдвинулся с места, зевнув.
Она назвала бы жилище Джона уютным, но с некоторым удовлетворением отметила, что здесь явно не хватало женской руки. Санса помогла Джону прибраться, прошлась веником по полу, набрала в таз воду из бочки, чтобы вымыть посуду.
– Ты заночуешь здесь, я пойду к Тормунду, – говорил он на ходу, доставая из сундука чистую рубашку и покрывала. – Ночами холодно, укройся несколькими шкурами.
Санса остановилась, держа в руках котёл, снятый с очага. «Я хочу, чтобы ты остался». Она так хотела, чтобы он остался с ней на ночь, они бы смогли проговорить до рассвета, и наверняка этого оказалось бы недостаточно. Но не посмела произнести этого вслух.
Винтерфелл был их общим домом, и это надёжная крепость, в которой она стала королевой. Но только сейчас Санса полностью осознала, что с её грудины будто сняли стальные прутья, ей так легко, и она по-настоящему ощущает себя в безопасности. Потому что рядом Джон.
========== Часть 4 ==========
Ранним утром Джон передал Мандерли и Гленмору шубу из шкур, сапоги и штаны, которые могли бы подойти по размеру Сансе. Если уж она задержится, то другим кланам вовсе не обязательно знать, что на пиру присутствует сама королева Севера.
У Мандерли Джон выяснил, что её светлость искала своего кузена на протяжении нескольких месяцев, и множество следопытов возвращались ни с чем. Но королева оставалась непреклонна (и уж Джон знал, насколько Санса бывает упорной – повод раздражаться и восхищаться одновременно). Санса обратилась за помощью к древовидцу, и не к Брану – к Хоуленду Риду. Будто не хотела выдавать Хранителю Государства местонахождение законного наследника престола, хотя если бы Бран задался этим вопросом – уж всё равно узнал бы правду.
«Если бы Бран захотел, то и помилование прислал мне лично в руки со своими гонцами». Но он не прислал. Санса проделала долгий и опасный путь, рискуя собой, и даже если бы его злость ещё не остыла, то его сердце бы дрогнуло. Он с некоторой долей раздражения ещё находил осадок обиды, но думал, что сможет его стряхнуть в конечном итоге.
В том, что произошло между ним и Дени, некого винить, кроме себя. А простить себя – задача куда сложнее.
Гости из-за Стены принесли с собой вести и новые поводы для беспокойства. Санса явно всё ещё подозрительно относилась ко всему, что исходило от Королевской гавани. Что ж, насколько крепкие политические связи налажены между Севером и Югом? Можно ли рассчитывать на помощь в случае суровой зимы? И как это могло отразиться на Дозоре? Насколько Север будет… Нет. Он не должен об этом раздумывать. Он выбрал свой путь. Он разведчик Ночного Дозора, он больше не Лорд-командующий даже, и его не касались взаимоотношения королей и королев.
За пазухой Джона лежали три письма от Арьи, которыми Санса с ним поделилась. Последнее было из места, прозванное Арьей «Забхад».
Как и он сам, сестра оказалась скупа на рассказы, в коротких, сухих строчках лишь сообщала, что всё хорошо, и она видела множество удивительных штук: магию, пирамиды, слонов и мантикор. Наверное, если бы Арья писала пространные письма, как будто взахлёб рассказывала обо всём лично, то мигом сдалась перед воспоминаниями о доме и повернула корабль назад.
От строк, написанных мелким почерком, тоска по Арье болезненными, жесткими крючками впивалась в Джона, и только мысли о том, что он не один, Санса рядом, смягчали положение.
Джон присел на лавку рядом с шатром Тормунда. Тот орудовал ножом, пытаясь придать какую-то форму деревяшке в руках.
– Нам нужно поговорить с вождями Рогоногих и Лис перед пиром, – сказал Тормунд.
– Конечно. Иначе будет неловко.
– Иначе я им могу вместо мяса снег скормить, – сурово сказал одичалый, вытачивая лезвием очередной срез на бруске. Уже виднелись очертания свистульки. – Хотя… Может, все обойдётся.
– Они идут к людям, которые вели их на войну. Вы вольный народ, и всегда полагались на себя, но усталость от войны не даёт жить по-старому. Теперь долго по привычке от тебя или от меня будут не просить, а требовать совета. Требовать мирного решения.
– Слова, которые вылетают из твоего рта, такие же чёрные, как твой плащик, ворона, – угрюмо ответил он. – Знаю я это все, знаю. Но уж и понадеяться на доброе не дашь. Ты порой хуже старой бабки.
Джон засмеялся.
– Кто-то же должен говорить с тобой честно. Кто, если не я.
– Хар! Да уж, аж страшно представить, что тебя когда-нибудь Королём-за-Стеной кликать начнут.
Джон отрицательно мотнул головой. Только этого ему ещё не хватало, и он искренне надеялся, что тот день никогда не настанет.
– Не начнут. Тебя слушают куда охотнее, Тормунд, а не меня.
Тормунд вздохнул и посмотрел на него, как на несмышлёного детёныша, который раз за разом не может уразуметь простые слова.
– В тебе настоящий Север, вороненок. И в Мансе он был. Только плащ свой белым мехом наружу выверни.
«И от клятв откажись». Всё равно второй раз не произносил, что от них проку. Да только это черта, которую он не собирался вновь пересекать. Нарушенная клятва уже заставила его отказаться от всего, что он хотел и любил, и привела его сюда, в край сугробов до пояса и морозов, от которых стынет дыхание.
Подбежал мальчишка – сын женщины, с которой Тормунд сошёлся вскоре после возвращения за Стену. Шапка набекрень, рукавицы в снегу, выжидательно глядел своими чёрными глазами, как Тормунд заканчивал игрушку. С радостным воплем убежал, едва получил свистульку в руки.
