Текст книги "Вместе (СИ)"

Автор книги: FlowDAY

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Матрас снова прогнулся под весом, омегу приподняли, а когда уложили, он ощутил под щекой крепкую руку. Он чувствует, что его поглаживают по плечу, слышит шуршание страниц, а потом хриплый голос начинает читать вслух:

– «– Что там у вас? – спросил он.

– Одуванчик. Последний, наверное. Вот уж не думала, что найду одуванчик так поздно осенью. Теперь нужно его взять и потереть под подбородком. Слышали когда-нибудь об этом? Смотрите!

– Смеясь, она провела цветком у себя под подбородком.

– Зачем?

– Если останется след, значит я влюблена. Ну как?

Что было делать? Он взглянул на её подбородок.

– Ну? – спросила она.

– Жёлтый стал.

– Чудесно! А теперь проверим на вас.

– У меня ничего не выйдет.

– Посмотрим, – и, не дав ему опомниться, она сунула одуванчик ему под подбородок. Он невольно отшатнулся, а она рассмеялась.

– Стойте смирно!

Оглядев его подбородок, она нахмурилась.

– Ну как? – спросил он.

– Какая жалость! – воскликнула она. – Вы ни в кого не влюблены!

– Нет, влюблён.

– Но этого не видно.

– Я влюблён, очень влюблён, – он попытался вызвать в памяти чей-нибудь образ, но безуспешно. – Я влюблён, – упрямо повторил он…*» – голос Кацуки затих, он чувствовал мерное дыхание около шеи.

Кацуки отложил книгу на тумбочку, выключил ночник, но в комнату через окно всё ещё пробивался свет фонаря с улицы. Он жадно осмотрел хрупкую фигуру, спящую рядом. Ворот футболки съехал, оголяя тонкие ключицы. Бакугоу шумно сглотнул, слишком соблазнительный был вид его омеги сейчас, такого домашнего и открытого. Парень не смог сдержаться и прижался губами к тонкой шее, целуя. Изуку всё так же спал, даже не шелохнувшись, поэтому он позволил себе большее. Проложив цепочку поцелуев от шеи до ключиц, оттягивая футболку ещё ниже, он целует плечо, его руки уже давно под тканью вовсю гладят упругий живот, но дальше резинки штанов не заходят, он ведь обещал. Вдруг он слышит сдавленное мычание и замирает, не решаясь посмотреть в лицо омеги. Мидория ёрзает, пытается поправить задравшуюся одежду, поворачивается к нему спиной и еле слышно выдыхает: «Каччан…» Сердце альфы пропускает удар. Неужели он чувствует его? Губы сами расползаются в улыбке. Весь страстный порыв вмиг угасает, оставляя после себя только умилительные нотки. Кацуки поправляет футболку и целует его в лоб, укладывается сам, прижимает к себе спиной омегу, руками оплетая его талию, утыкается ему в затылок и дышит его сладким запахом, в котором теперь присутствуют отголоски его собственного аромата.

Бакугоу Кацуки шестнадцать, он альфа Мидории Изуку, и он думает, что наконец-то его самое главное желание исполнилось. Осталось только дождаться согласия омеги и поскорее стать с ним единым целым по-настоящему.

Комментарий к Шаг 7. Неудача или наоборот? М-да. Как-то так пока что...

*Рэй Брэдбери “451 градус по Фаренгейту”.

====== Шаг 8. Рано или поздно ======

Кацуки проснулся от странного ощущения, будто кто-то смотрит на него. Он непроизвольно провёл руками по талии омеги, проверяя, на месте ли он. Со стороны послышался сдавленный «Ох», пришлось открыть глаза.

В этот момент парень мог поклясться, что его сердце на пару секунд остановилось. Объектив сотового телефона, направленный на них, заставил панически сглотнуть. А потом он понял, что рано или поздно это всё равно должно было случиться, поэтому он лишь шикает на Мицуки и притягивает Изуку ближе, утыкаясь носом в его волосы. Женщина делает ещё пару фотографий и, хихикнув, уходит. Парень уже почти заснул, когда в голове что-то щёлкает.

«Стоп. А как она вошла? Я же закрывал дверь на замок».

Он снова приоткрывает глаз, смотрит на раскуроченный механизм и думает:

«Ну, зашибись. Теперь даже подрочить спокойно не смогу… Спасибо, мама…»

И проваливается в сон.

Второй раз он просыпается от ощущения, будто что-то мешается. И это что-то находится у него между ног.

«Блять. Ну как так-то?»

Вставать совершенно не хочется, а снимать напряжение здесь совсем не вариант. Он пытается аккуратно вытащить руку из-под головы Изуку, но тот лишь сильнее вцепляется в неё, не желая отпускать импровизированную подушку. Кацуки шипит, когда омега пододвигается ближе к тёплому боку, бёдрами задевая его «проблему». Приходится приподнять парня, чтобы вырвать конечность из его объятий, но из-за его копошений Мидория просыпается и поворачивается, смотря на него заспанными глазами.

– Спи. Ещё рано. Мне просто нужно в туалет… – он отводит взгляд, надеясь, что не покраснел, выдавая себя с потрохами.

А омега, как назло, начинает ёрзать, коленом упираясь ему прямо между ног. Бакугоу замирает, стараясь не двигаться. От лёгкого прикосновения жар с невероятной скоростью проходит по телу волной, вызывая дрожь. Он стискивает зубы, сдерживая стон, а до Изуку медленно начинает доходить, во что он упирается ногой. Его и так большие глаза становятся ещё больше, а потом он краснеет. И все те разы, когда он смущался, не могут сравниться с этим. Но теперь альфа уверенно приподнимается с кровати. Главное – не забыть извиниться позже за эту «неприятность». Поэтому для него становится ударом ниже пояса тот момент, когда тонкие руки вцепляются в него, притягивая назад. От неожиданности альфа падает назад, удивлённо смотря на смущённого омегу. А когда маленькая ладошка дотрагивается до его члена, даже поверх ткани, он не может сдержать стона. Мидория одёргивает руку, но тут же возвращает назад, начиная медленно поглаживать. Кацуки не нужно ничего говорить, для него это своего рода знак, что можно дать волю своим животным инстинктам. Главное – вовремя остановиться.

Он уверенно берёт руку Изуку и запускает под ткань своих спальных шорт и нижнего белья. Он чувствует, как дрожит его омега. Теперь видна вся его неуверенность. Только слишком поздно пасовать. Бакугоу тянется к его лицу, очерчивает линию скул, медленными движениями спускаясь ниже. Проводит по ключицам, которые вчера покрывал поцелуями, запускает ладонь под футболку, поглаживая грудь. Плавными движениями погладив напрягшееся бедро, Кацуки оттягивает край шорт и быстро стягивает их. Мидория дёргается, но не сопротивляется, отводя взгляд. Кацуки притягивает его к себе ближе, ладонью обхватывая пока ещё вялый член омеги. Он понимает, что Изуку не возбуждён, и тут же впивается в его губы поцелуем. Изуку отвечает со всей страстью, на которую способен, он ведь ни разу не прикасался к кому-то вот так откровенно. Большим пальцем Кацуки начинает поглаживать головку, и омега пытается разорвать поцелуй, но ему не дают – рука, что до этого держала его запястье, переместилась на затылок, не позволяя отстраниться.

Дыхания не хватает, и Бакугоу на мгновение отпускает его, но тут же целует снова, ещё глубже. Становится жарко, кожа Мидории будто пылает. Он всхлипывает, рукой сжимая член Кацуки, двигая ладонью по возбуждённому стволу. Альфа вздрагивает и стонет в поцелуй, стараясь двигать своей рукой в такт поглаживаниям омеги.

Запах Изуку сменился возбуждённым. Парень едва не терял сознание из-за недостатка воздуха. Бакугоу пришлось снова отстраниться, чтобы дать ему отдышаться, но стоило Изуку получить свободу, как с губ срывается первый стон. Для Кацуки это лучшая музыка. Смущённый своей реакцией, омега пытается прикрыть рот ладонью, но ничего не получается.

Хлюпающие звуки смущают, но им слишком хорошо, чтобы обращать на это внимание. Альфа чувствует – ещё немного, и он кончит, да и Изуку уже на пределе. Бакугоу утягивает его в новый поцелуй, надрачивая рукой быстрее. Мидория будто в бреду. Горячая волна стремительно разливается по телу. Разрядка наступает неожиданно. Альфа сжимает член Изуку сильнее, и тот, вскрикнув, кончает ему в руку. Кацуки за ним.

Когда сладостная истома отпускает их, Изуку осознаёт, чем они только что занимались. Он краснеет, сжимаясь и сворачиваясь в клубочек. Ему стыдно. Стыдно поднять взгляд и посмотреть на Кацуки. Стыдно сделать хотя бы что-то.

Бакугоу чувствует его смущение и цыкает, притягивает его к себе ближе, обнимает.

– Вот кому и должно быть стыдно, так это мне. Я своего дружка не смог сдержать в штанах. Бля…

Мидория, поборов смущение, всё-таки смотрит на парня, а когда видит румянец на его щеках, чувствует, как сердце пропускает удар.

– Мне… понравилось… очень… – произносит он еле слышно.

– Мне тоже. Делать это с любимым гораздо приятнее, чем самому, – он тянется к тумбочке, доставая из ящика упаковку салфеток.

На часах только четыре утра.

– У меня к тебе предложение, – вытирая руку Изуку, говорит альфа.

– Какое?

– Давай не пойдём на пробежку. Лучше просто побудем вместе ещё немного.

– А… Но… Ладно.

Выбросив испачканные в сперме салфетки в урну под столом, они укладываются на кровати удобнее. Им всё ещё жарко, поэтому спальные шорты благополучно скинуты на пол. Трудно сказать, кто из них заснул первым, но это ощущение домашнего уюта казалось таким правильным, что думать о чём-то другом просто не было сил. А зря…

Сквозь дремоту Кацуки слышал, как кто-то стучит в дверь, но он благополучно убеждал себя, что ему это снится. И, только когда стуки переросли в пинки ногами, альфа соизволил подняться.

– Подъём! Вы в школу так опоздаете! – Мицуки с другой стороны двери уже пыхтела, но внутрь не заходила, что было странно. Ведь обычно, если Бакугоу просыпал, она вламывалась сразу же, скидывая его на пол, едва не за шкирку вышвыривая из дома.

Мирно посапывающий рядом Изуку будто бы и не слышал всего этого шума. Он был таким милым, что Кацуки не удержался и наклонился к нему, целуя в щёку, как раз в тот момент, когда в комнату влетела женщина. Замерев на пороге, Мицуки в ступоре посмотрела на них, и весь её гнев словно испарился. А когда женщина ещё сможет увидеть такую милую картину, если не считать ночи, когда она, предчувствуя неладное, решила проведать мальчиков. Всё-таки доверия её сын не внушал, особенно демонстрируя такое странное, несвойственное ему дружелюбие. А когда она увидела, как крепко он обнимал омегу, прижимая к себе, всё встало на места. Но Мицуки решила не мешать им, прописать люлей своему оболтусу она сможет и потом, а увидеть такую прелесть вряд ли. Так что фото на память не помешает. Правда, получилось их штук так тридцать, но это не так важно.

– У вас двадцать минут на всё… – она вышла из комнаты, прикрывая дверь.

Бакугоу хмуро посмотрел на неё, всем своим видом показывая, что он думает о школе и куда бы послал её. Но, как бы ни хотелось вставать, – надо. Альфа скинул с Мидории одеяло, но стоило увидеть это беззащитное тельце, как член болезненно заныл.

«Да ну нафиг!»

– Эй, пора вставать, – шепнул он ему на ушко, опаляя дыханием.

Изуку заворочался, приоткрывая глаза. Вставать не хотелось, но он кое-как выбрался из кровати.

Мидории выделили зубную щётку и новое полотенце и впихнули в ванную, дав десять минут. Умывшись, они вместе вернулись в комнату. Кацуки тут же принялся перерывать шкаф в поисках одежды, подходящей для школы.

– Откуда это здесь взялось, понятия не имею, – вертя в одной руке красный галстук, а в другой держа белую рубашку с коротким рукавом, более-менее похожую на школьную, причитал он, – но нам это только на руку.

Бакугоу вручил Изуку одежду и сам принялся стягивать с себя футболку. Омега, покраснев, попытался отвернуться, но заставить себя сделать это было сложно, альфа был слишком привлекательным. Кацуки почувствовал пристальный взгляд и усмехнулся про себя, всё-таки было приятно ощущать, что на тебя засматриваются. А если это твой давний объект вожделения и обожания, то это отдельная тема. Когда омега нашёл в себе силы отвернуться и принялся подрагивающими руками стягивать футболку, не выдержал уже альфа. Парень подошёл к нему со спины, прижимаясь кожей к коже. Тело Кацуки было горячее. Даже слишком. Его руки принялись стягивать с Изуку шорты, пока другая накинула на хрупкие плечи рубашку. Мидория замер, словно жертва в лапах хищника. Бакугоу что-то пророкотал ему на ухо и развернул к себе лицом, чтобы застегнуть пуговицы. Краснющее лицо парня только позабавило альфу.

«После вчерашнего всё ещё смущается. Что ж с ним будет после секса-то? Надеюсь, без обмороков обойдётся».

Он не смог сдержать смешка, а Изуку неуютно поёжился, приняв этот жест как недовольство своим телом. Ему захотелось прикрыться, спрятаться. Мидория попытался хотя бы самостоятельно надеть штаны, но Кацуки не позволил. Перехватив его за талию, альфа одним движением поднял его, стянув шорты полностью. Руки инстинктивно попытались прикрыть оголившиеся участки кожи, только предупреждающее порыкивание заставило остановиться. Изуку вжал голову в плечи.

– Не закрывайся, я же не собираюсь делать тебе больно, так чего ты боишься? – он попятился назад, всё так же удерживая омегу на весу, пока лодыжками не упёрся в кровать и не присел на край. Альфа пальцами подцепил подбородок Изуку, заставляя посмотреть себе в глаза.

Изуку не вырывался, зачем? Его всё равно поймают.

– Я не боюсь. Просто мне стыдно… Ты слишком красивый… – он проговорил это еле слышно, но его всё равно услышали. – Только не смейся…

Удивлённо изогнутая бровь Кацуки была ему ответом, а потом его просто зацеловали до замирания сердца.

– Ты такой милый. Сводишь меня с ума всего лишь одной фразой, – он уткнулся в его плечо, слушая его шумное дыхание, чувствуя запах «неуверенности».

Вот тут-то Бакугоу вскинулся, пристально глядя в зелёные смущённые глаза, всё ещё поддёрнутые лёгкой дымкой после поцелуя.

 – Стоп. У меня тут предположение появилось, но я очень надеюсь, что это не так. Ты же не считаешь себя некрасивым, правда?

Мидория дёрнулся, пытаясь отвернуться.

– Значит, считаешь… – Кацуки прорычал эти слова, одним движением опрокидывая парня на кровать и нависая сверху, пожирая его взглядом.

От такой резкой смены настроения Изуку стало не по себе.

– Каччан?.. – неуверенно позвал он альфу, но тот его уже не слушал.

Кацуки поцеловал его в губы. Совсем мимолётно в уголок, немного мазнул по щеке, и лёгкими поцелуями начал спускаться ниже. Прикосновение языка к шее заставило вздрогнуть и снова попробовать позвать парня. Бакугоу не откликался. Это немного пугало, а влажная дорожка поцелуев тем временем спускалась всё ниже и ниже. Изуку не смог сдержать стона, когда Кацуки подул на мокрый след на груди. Рука альфы сильно сжала ягодицу, отчего он вскрикнул, тут же стыдливо прикрыв рот ладошкой.

– Каччан, не надо… Мне страшно…

Услышав это, он замер, приподнимаясь и смотря омеге в глаза.

– Ты боишься не меня, а того, что я увижу тебя «таким». Открытым. Доступным. Податливым, – как бы в доказательство он ущипнул его за сосок, заставляя всхлипнуть. – Не вижу причин тебе стесняться самого себя и уж тем более считать себя страшным… Если честно, меня это в тебе бесит до одури! Когда стоишь с другими омегами, ты весь сжимаешься, стараясь спрятаться. Не принижай себя! Ты ведь даже понятия не имеешь, насколько желанен, – он прижался к нему своим стояком и усмехнулся от того, каким шокированным взглядом на него смотрел Изуку. – И чего ты удивляешься? Я влюблён в тебя со средней школы. Сколько, думаешь, раз я представлял, как вбиваю тебя в кровать, заставляя извиваться в своих объятиях, выкрикивая моё имя, м-м?

Бакугоу наклонился, нежно целуя в губы.

– Теперь из-за тебя я возбудился, как собираешься это компенсировать?

Омега помялся, а потом резко подорвался с кровати, заставив парня откинуться назад. Мидория запрыгнул к нему на колени, обвивая шею альфы руками и целуя, прижимаясь к нему всем телом. Кацуки мог чувствовать, как быстро бьётся сердце его пары, совсем как его.

– Кхе-кхе, – они в шоке застыли.

Альфа раздражённо перевёл взгляд на отца.

– Там это… мама завтракать зовёт… ну, я пойду… наверное… – и попытался прикрыть дверь, но стоило ему взяться за ручку, как она отвалилась, а шурупчик от неё откатился аж под кровать.

Смущённый мужчина как можно скорее скрылся из виду.

– М-да… – только и выдохнул Бакугоу, пока Изуку в ужасе переводил взгляд от двери к совершенно спокойному парню.

– Он нас видел… – просипел омега, пытаясь слезть с Кацуки.

Ага, так ему и позволили.

– Не волнуйся. Они всё равно бы узнали, так что по барабану. От этого ничего не изменится, – он сделал вид, что задумался, – но на всякий случай давай-ка оденем тебя поскорее, а то мало ли…

За столом царила какая-то странная атмосфера. Мицуки с умилением просверливала в багровом от такого взгляда Изуку дырку. Масару помалкивал, попивая кофе. Волнение омеги Кацуки чувствовал, можно сказать, осязал руками, поэтому успокаивающе поглаживал его ногу под столом.

Пришлось объяснять ситуацию Аизаве-сенсею во всех подробностях. Мужчина долго смотрел на Мидорию нечитаемым взглядом, а потом зевнул и ушёл.

Кацуки, стоявший неподалёку, только пожал плечами на такую реакцию.

Они решили пока не рассказывать о своих отношениях остальным, хотя альфа и не был против.

Теперь целый день казался Бакугоу пыткой. Изуку рядом, совсем близко, но к нему не подойти, не обнять, не поцеловать. От этого раздражение медленно тлело где-то внутри. Руки горели. К обеду тёмная аура вокруг него стала совсем невыносимой. Киришима, видя метания парня, утешающе похлопал его по плечу.

– Всё настолько плохо?

Кацуки что-то невнятно пробубнил в ответ, но Эйджиро решил не лезть в это. Пока. Каминари же вёл себя непривычно тихо, что только усугубляло ситуацию. Вот и сидели они на крыше в полной тишине…

Изуку не мог ни на чём сосредоточиться, мысли то и дело возвращались к ЕГО альфе. Всего за пару дней объятия стали необходимостью для него. Не знавший раньше никакой ласки, омега начинал чувствовать тактильный голод. Глаза сами собой искали знакомую фигуру, хотелось подойти, прижаться как можно ближе…

Мидория быстро завертел головой, всё его лицо стало красным от дикого стыда. Только несколько дней прошло, а он уже превратился в размазню и не может думать ни о чём, кроме Кацуки.

Он резко ощутил какой-то холод, а по спине прокатилась капелька холодного пота. Сглотнув тугой комок в горле, он начал озираться по сторонам. Ему казалось, что кто-то смотрит на него, но никого рядом не было. А холод начал медленно сменяться жаром, запахи, до этого спокойные, вдруг стали резкими и отталкивающими. Голова пульсировала от боли. Парень схватился за виски руками, поглаживая их. Стало плохо. Его бросало в жар, и тут же становилось нестерпимо холодно. От страха он зажмурился, но всё резко прекратилось.

Бакугоу встрепенулся, его будто накрыла волна запаха Изуку. Такого сладкого, завлекающего.

«Неужели?»

Он сорвался с места, стараясь как можно быстрее оказаться рядом с омегой. Тот нашёлся в одном из бесконечных коридоров. Бледный, тяжело дышащий, держащийся за стенку. От такого вида внутренний зверь завыл. Всё внутри бесновалось, требовало защитить свою пару от всего.

Кацуки просто сгрёб его в охапку, утыкаясь носом в макушку. Запах уже нормализовался, но он всё равно спросил:

– Ты в порядке? Я почувствовал тебя сильнее обычного.

– Да… Мне просто немного поплохело…

– Может, домой? Я провожу тебя.

– Нет. Всё хорошо. Прогуливать – плохо. Я смогу досидеть до конца, – пальцы альфы подцепили его подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

Изуку снова почувствовал, как тело холодеет.

Кацуки же отчётливо ощущал жар, исходящий от тела Мидории.

– С тобой что-то не так, – как бы в подтверждение своим словам он погладил его по щеке, кожа была ледяной, но всё равно покрыта ярким румянцем.

А омега только и мог, что смотреть на губы напротив. Так хотелось приблизиться, поцеловать и чтобы поцеловали в ответ. Запах снова резко изменился, отчего Кацуки зарычал. Его зверь взбунтовался, но его упрямо не спускали с привязи.

И снова всё успокоилось, а Изуку стал ещё бледнее, его пошатывало из стороны в сторону. Бакугоу перепугался, что это что-то серьёзное, поэтому просто подхватил его на руки и побежал в медпункт, чувствуя, как омега уткнулся ему в шею, жадно вдыхая запах взволнованного костра.

– Шузенджи-сенсей, можно войти, – Кацуки не спрашивает, уже проходя в кабинет.

Женщина удивлённо смотрит на них, но, видя раскрасневшееся лицо омеги, быстро встаёт с места, рукой указывая на кушетку. Бакугоу аккуратно укладывает его, но Изуку мёртвой хваткой вцепился в его пиджак, не желая отпускать.

– Не уходи, пожалуйста, – хрипит парень, смотря на него своими зеленющими глазами, не прося, а умоляя.

Кацуки весь подбирается. Он ненавидит, когда Изуку смотрит на него таким молящим взглядом, будто он не способен исполнить простую просьбу и нужно умолять его, чтобы он соизволил помочь. Бакугоу чувствует себя настоящим ублюдком.

– Я никуда не уйду. Не оставлю тебя.

– Правда?

– Правда. Я люблю тебя.

Чиё смотрит на них во все глаза, но, поняв, что нужно вмешаться, деликатно покашливает. Кацуки немного отстраняется, чтобы она могла подойти к Изуку и помочь ему. Медсестра осматривает его, даже не прося альфу выйти, понимая, что эти двое – пара, да и не послушает её Бакугоу. А альфы в порыве гнева на многое способны.

Шузенджи даёт Мидории какое-то лекарство, от которого он мгновенно засыпает, сжимая руку Кацуки.

– Что с ним? – спрашивает он наконец. – Это несерьёзно?

– Похоже, что в последнее время Мидория-кун совершенно не следил за своим здоровьем, его организм ещё до конца не перестроился, но незаметно продолжает меняться. У омег это происходит гораздо дольше, чем у вас, альф.

– Хотите сказать, у него начинается течка? – внутри что-то зарокотало, а внутренний зверь заурчал в предвкушении, но он моментально загнал его назад, продолжая внимательно слушать.

– Не сейчас, но, возможно, в ближайшем времени. НО. Я надеюсь, ты понимаешь, что в первую течку ни о каком половом акте и речи быть не может. Его организм должен сам это пережить. Так что советую тебе держаться от него подальше в этот период. И до течки тоже!

– Я не трону его, пока он не захочет. Он – моя пара. Я бы не посмел ему навредить… сейчас точно.

– В любом случае ему нужно несколько дней отдохнуть. Можно ещё витамины попить, но это нужно обсуждать именно со специалистом, а не со школьной медсестрой.

Кацуки кивает и крепче сжимает руку Мидории. Парень посапывает, во сне слегка морща нос, и это кажется альфе слишком милым. Поэтому он, не сдержавшись, наклоняется и целует Изуку в щёку. Шузенджи делает вид, что не видит этого, а её воображение подкидывает ей воспоминания молодости.

На следующий день Кацуки, не слушая отговорок Изуку, упрямо тащит его в больницу. «Нам нельзя пропускать уроки» – плевать. «Аизава-сенсей может пожаловаться родителям» – плевать. «Каччан, так нельзя!» – тем более плевать.

– Ты – самое важное для меня, а на остальное ПЛЕВАТЬ! – как ни странно, но это действует моментально.

Мидория неохотно плетётся за альфой, который сжимает его тонкую руку, притягивая всё ближе к себе.

Медсестра на ресепшене умилительно смотрит на них, в её глазах он видит искры, а понимающая улыбка заставляет краснеть ещё больше, но омега упрямо подавляет желание спрятаться у Кацуки за спиной.

Бакугоу как танк идёт к нужному кабинету. На этаже тихо, нет ни души. Он запихивает парня в кабинет и сам заходит следом.

Врачом оказывается бета. Мужчина в преклонном возрасте. Он смотрит на них удивлённо, спрашивая глазами. Изуку пытается что-то сказать, объяснить, но из его рта вырываются какие-то нечленораздельные звуки, разобрать которые даже Кацуки не в силах. Альфа снова берёт всё в свои руки, рассказывая, зачем они пришли и чего хотят. «Рак Изуку» стоит в сторонке, смущённо потупив взгляд, делает вид, что пол очень интересный. Бета поулыбался, глядя на эту парочку, и всучил целую кипу направлений. Не теряя ни минуты, Бакугоу потащил омегу дальше.

Так и проходил день. Кацуки запихивал Изуку в разные кабинеты и таскал по этажам. К обеду все справки были заполнены, и они вернулись к первому доктору.

Пока врач рассматривал результаты обследований, альфа нервно расхаживал туда-сюда по коридору, заставляя Изуку вздрагивать на каждом развороте.

Когда мужчина пригласил их зайти, напряжение достигло пика, а в тот момент, когда Кацуки выставили из кабинета, казалось, и вовсе достало до небес.

Но Бакугоу не мог заставить себя смириться и оставаться в неведении, поэтому, кое-как пристроившись под дверью, он пытался подслушать, о чём разговаривают врач и омега.

«Деликатное» покашливание в стороне парень встретил шипением и угрозами «заткнуть пыхтелку, если этот индивид не завалится сию секунду».

– Кхем-кхем-кхем, – Кацуки недовольно отлип от двери, широко раскрытыми глазами смотря на человека перед собой.

– Ну как, что-нибудь слышно? – наклонившись к альфе, шёпотом спросила женщина.

Ворот белого халата немного распахнулся, открывая вид на грудь, что чуть ли не вываливалась, ярко-алые губы блестели, раздражая глаза.

Челюсть альфы едва не познакомилась с полом. Природный аромат омеги оттенял ядовитый запах духов, от которых хотелось чихать. Кацуки попытался отодвинуться от неё, но женщина упрямо напирала, заставляя злость внутри закипать всё сильнее. Но если он заорёт на неё, то сразу станет ясно, что он подслушивает под дверью, а это слишком стыдно.

Вот только через секунду то, что его спалят, не казалось таким уж постыдным. Какая-то омега, явно старше, явно замужняя, явно с ним заигрывала.

– Совсем молоденький… – женщина хихикнула, встряхивая волосами.

Кацуки старался проигнорировать её, мало ли, какой дурью маются взрослые. Но омега не отступала, кокетливо строя глазки. Он держался из последних сил. Отошёл подальше от двери, но и туда пошли за ним. Альфа резко обернулся к ней, скалясь, но это её ни капли не смутило, казалось, даже сильнее раззадорило. Она уверенно протянула к его щеке руку, собираясь погладить, но его глаза вспыхнули, Бакугоу гортанно зарычал, заставляя её отскочить. Его запах сменился гарью. «Прочьььь!» – еле сдерживаясь, чтобы не придушить её, прошипел он. Женщина подорвалась и в ужасе быстро побежала прочь.

Ему захотелось сплюнуть. Стало противно, а ещё жалко того альфу, чья омега так спокойно заигрывает со всеми, даже с несовершеннолетними. Ядовитые духи словно пропитали собой воздух, отчего он раздражался всё сильнее. Чтобы отвлечься, ему снова пришлось ходить туда-сюда, но это не помогало. Кацуки и сам чувствовал, что весь этаж провонял гарью, но успокоиться был не в силах.

– Что ж, – начал бета, – в принципе, анализы хорошие, только гормональный фон скачет. У тебя ведь ещё не было течки?

– Не было… – Изуку нервничал, ожидая дальнейших слов.

– Не волнуйся, просто твой организм начал перестройку слишком стремительно. Возможно, это связано с непосредственной близостью со зрелым альфой, – он многозначительно посмотрел на дверь. – Примерно через месяц…

– Что через месяц?

– Первая течка у тебя. Если же твой организм и дальше будет перестраиваться так быстро, то и начнётся она ещё раньше. Только учти, никакого секса! Так своему альфе и скажи. Ни в коем случае. Иначе собьёт тебе весь фон.

– Х-хорошо, – он покраснел и уставился в пол, перебирая пальцами край школьной рубашки.

– Первая течка всегда самая болезненная, но потом переносить их гораздо легче. Я пропишу тебе кое-какие витамины, пропьёшь курс, чтобы перестройка на тебе не сказывалась так сильно, и старайся лучше питаться, физические нагрузки ограничить.

– А бегать по утрам можно?

– Можно. Только немного. В школу напишу справку, отдашь учителю.

Он принялся что-то быстро писать на листке, но вдруг резко замер, напрягшись всем телом. Мидория сначала не понял, что случилось, и, только когда запах гари достиг его, он тут же подорвался с места, выбегая из кабинета.

– Каччан!..

Альфа расхаживал по коридору, скрипя зубами и сжимая кулаки. Его красные глаза, казалось, горели. Изуку подбежал к нему, хотя его ноги дрожали. Он не чувствовал такого сильного давления, Кацуки всё ещё контролировал себя, пускай и не полностью.

– Что-то случилось? – он аккуратно взял его за руку, вставая перед ним и смотря прямо в глаза.

Бакугоу почувствовал тёплую ладошку, а эти наполненные самым искренним беспокойством глаза, смотрящие только на него. Он сам не заметил, как начал успокаиваться, сжимая Изуку в объятиях. Кацуки не знал, как прижаться к нему ещё ближе.

Доктор, выглядывающий из кабинета, смотрел на них с толикой зависти. Всё-таки бетам создать с кем-то семью было сложно. Но, когда видишь этих подростков, кажется, что истинная любовь всё-таки существует, просто нужно не сдаваться и верить. Он так и не решился их прервать, поэтому так же тихо скрылся в кабинете, предварительно положив все справки на лавочку рядом с ними.

– Каччан… мне так не очень удобно… – Изуку поёрзал, пытаясь привстать с колен альфы.

– М-м? А по-моему, очень даже удобно, – он положил подбородок парню на плечо, смыкая кольцо рук вокруг его талии сильнее.

Мидория что-то промычал, его попытки сопротивления были тут же сломлены, поэтому первоначальный план «Сделать вместе уроки» официально провалился. Хорошо, что ключи от дома, как Изуку и думал, он забыл в шкафчике на работе. Иначе, если бы они были у Кацуки дома, он бы этого не пережил и умер бы со стыда, стоило бы ещё раз столкнуться с родителями его альфы.

– ….лось…

– А? – омега выныривает из своих мыслей, пытаясь повернуться к альфе лицом, но его прижимают ещё сильнее.

– Говорю: в твоей комнате так ничего и не изменилось, – он целует его в шею, чувствуя, как по телу Мидории пробегает дрожь.

– Ну… Мне так нравится…

– Мне тоже. Ты такой милый, – Кацуки держит себя в руках, хотя хочется расплыться лужицей рядом со своим омегой, но вот подавить ласковые мурлыканья он не в силах.

Изуку сначала замирает от удивления, а потом не может сдержать стона, ощущая прикосновения мокрого языка к шее.

– К-каччан… Ум… Ст-стой…

Но его уже повалили на пол, продолжая целовать. Омега внутри уже вовсю призывно потягивалась, готовясь вырваться в любой момент, чтобы совокупиться с этим самцом. Но Изуку вдруг снова ощутил это неприятное покалывание, голова резко заболела, на лбу выступила испарина, а из глаз потекли слёзы. Дыхание сбилось, все запахи слились в одну сплошную какофонию. Бакугоу испуганно отстранился, пытаясь усадить омегу, но тот весь сжался на полу, прерывисто дыша. Альфа вскочил с пола, как можно быстрее открывая окно. Ветра, как назло, не было. Пришлось расстёгивать пуговицы на рубашке Мидории. Он махал перед ним первым попавшимся под руку журналом, чтобы хоть немного помочь ему отдышаться.

Изуку понадобилось несколько минут, чтобы успокоить свой организм. Было всё ещё жарко. Он чувствовал, как бьётся пульс под кожей, особенно в районе шеи. Кацуки носился по всей квартире: притащил лёд, стакан воды вместе с полным графином. Он уже не знал, что делать.