Текст книги "Вместе (СИ)"

Автор книги: FlowDAY

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

«Я просто провожу его до дома. Так будет спокойнее Мидории-сан… и мне».

Он тенью идёт за еле передвигающим ноги парнем, Мидория спит на ходу, даже не замечая, что за ним кто-то идёт. Все его мысли крутятся только вокруг того, как дойти до дома, сделать уроки и лечь спать. Он очень устал.

Кацуки смотрит на шатающегося Изуку и не может себя остановить, добегает до него, сдирает тяжёлый рюкзак и подхватывает омегу, обвивая его талию рукой, притягивая ближе к себе. Изуку вздрагивает и быстро осматривается по сторонам. В мыслях уже готовясь закричать, позвать на помощь, но знакомый запах вечернего костра ударяет по рецепторам, заставляя успокоиться. Мидория смотрит на Кацуки мутным взглядом и, поддаваясь мимолётному порыву, утыкается альфе в плечо, вдыхая его запах, словно ища поддержки. Бакугоу превращается в статую, чувствуя, как им дышат, шумно выпуская воздух. Глаза Изуку прикрыты, он уже наполовину спит, повиснув в руках парня. Мозги не соображают. Он кончиком носа поднимается выше, к неприкрытой шее альфы, даже не ощущая, как по телу Бакугоу проходит дрожь.

«Что ж ты делаешь, зараза?!»

Но отцепить от себя Изуку рука не поднимается, а вот кое-что другое как раз-таки поднялось, причём очень сильно. Кацуки ловит себя на мысли, что краснеет. Ему стыдно, у него встал просто оттого, что Деку прижался к нему и нюхает.

«Я конченый извращенец…»

Тогда зачем он прижимает его к себе сильнее? Зачем утыкается ему в макушку, пытаясь запомнить его запах до мельчайшей детали? Зачем его рука на талии омеги поглаживает хрупкое тельце? Зачем он делает это? Или «почему»? Он и так знает ответ.

Кацуки еле успевает поймать Изуку, когда тот окончательно засыпает у него на руках. Кое-как забросив себе на спину его рюкзак, он берёт омегу на руки, всё так же прижимая как можно ближе к себе. Мидория-сан удивлённо охает, когда открывает дверь и на пороге видит Бакугоу, держащего Изуку на руках.

Он относит его к нему в комнату, укладывает на кровать, а его руки уже сами тянутся снять с омеги одежду, но альфа вовремя останавливается, поднимаясь и выходя из комнаты. Кацуки бросает на него ещё один взгляд, когда уже стоит в дверях. Если бы они были одни, он бы остался с ним, просто лёг бы рядом на кровати, прижал бы его к себе и спал. Пускай у них не было бы секса, Кацуки бы потерпел, за всё прошедшее время он довёл свой контроль до совершенства, что уж говорить про ожидание. Но он быстро рассказывает Инко, где встретил её сына, кофтой стараясь прикрыть свой стояк, и бежит домой, где, запершись в ванной, позволяет своей буйной фантазии взять над собой верх.

В ту ночь Изуку спит как убитый, запах Кацуки успокаивает, защищает.

В ту ночь Кацуки не может заснуть, потому что стоит ему прикрыть глаза, как в мыслях сразу появляются эти зелёные глаза, а этот сладкий запах не отпускает ни на секунду.

Изуку краснеет как рак, когда Инко рассказывает ему про то, как Кацуки принёс его домой.

«Теперь понятно, почему мне казалось, будто я чувствовал запах Каччана».

Мама, взволнованная тем, что её сын слишком перенапрягается, просит его уйти хотя бы с одной подработки. Мидория, подумав, соглашается.

«Каччан снова очень помог мне. Надо его как-то отблагодарить».

Кацуки совершенно не выспался, но вот удовлетворение получил знатно.

«Если так продолжится дальше, у меня на руках места живого не останется… Глупый Изуку, это всё из-за тебя!»

Но он не злится. Он улыбается, хотя ему трудно представить, как это выглядит со стороны, но мать с отцом поражённо молчат за завтраком, пялясь на него как на восьмое чудо света.

– Ну что ещё?! – Кацуки раздражённо вспыхивает, а все облегчённо вздыхают.

– Мужик, что с тобой? – Киришима обеспокоенно смотрит на Бакугоу, который сидит напротив, лениво смотря на небо.

Всё-таки обедать на крыше было хорошей идеей.

– Чего тебе?

– У тебя что-то случилось? – даже Денки ёрзает на месте.

– С чего вы взяли? – от этого миролюбивого тона парни ещё больше напряглись.

– ТЫ улыбаешься, мужик, – альфа немного отодвинулся ближе к Каминари.

– И чё? Просто настроение хорошее. У меня что, не может быть хорошего настроения?!

– Почему же, может, но всё равно как-то слишком дико видеть, как ты лыбишься как идиот, – Эйджиро посмотрел на Денки, ища поддержки, тот кивнул, а потом немного поправил:

– Как влюблённый идиот. Но должен признать, улыбка тебе идёт, хотя и выглядит на твоей физиономии дико.

Кацуки чувствует, как медленно начинает закипать, но воспоминания подкидывают умиротворённое лицо спящего Изуку, и он моментально успокаивается.

«Это лучшее успокоительное. Никогда прежде такого не чувствовал».

Парень прикладывает руку к груди, чувствуя, как сильно бьётся сердце, но теперь это уже совсем не раздражает, наоборот, показывает, что оно живое, оно может чувствовать, оно любит.

От этого уголки губ сами собой поднимаются, а Каминари давится соком, Киришима начинает колотить его по спине, а Кацуки слишком хорошо, чтобы хоть что-то сделать. Но, видя, что ещё немного, и Эйджиро проломит спину бедному омеге, он всё-таки встаёт и помогает ему, оттаскивая красноволосого альфу подальше.

Изуку неуверенно мнётся, стоя около парты Кацуки. В его руках, в коробочке для еды, лежит аккуратно порезанный пирог, который он под присмотром мамы приготовил сегодня утром. Нужно же как-то отблагодарить альфу за то, что тот не оставил его на улице, не прошёл мимо, а донёс до дома. Он переминается с ноги на ногу и посматривает на дверь, ожидая. Но стоит ему услышать знакомый голос, как он срывается с места и просто вылетает из класса, даже не смотря на удивлённых парней, среди которых и Кацуки, что провожает его быстро убегающую фигуру пристальным взглядом. Изуку стыдно за свою нерешительность.

«Нужно просто отдать ему это. Иначе это будет совсем по-свински с моей стороны. Он столько раз мне помогал, а я ни разу не поблагодарил его нормально».

Он сжимает руки в кулак и стремительно разворачивается, направляясь назад в класс, но сейчас его останавливает звонок. Мидория тяжело вздыхает и смотрит на контейнер в руках. Придётся ждать окончания уроков.

Кацуки оглядывается по сторонам в поисках знакомой тёмной копны волос, но Мидории нигде не видно. Его хорошее настроение медленно, но верно сходит на нет. Неужели он уже ушёл домой? Он петляет по бесконечным коридорам школы и на очередном повороте в кого-то врезается.

– Ой, – Изуку вскидывает на него удивлённый взгляд и отходит на пару шагов назад, – прости, я тебя не заметил!

Бакугоу застыл на месте, осматривая омегу слишком пристально. Он уже хотел спросить, как себя чувствует Изуку после вчерашнего, но, пока в его голове выстраивается самое простое предложение, омега продолжает:

– Каччан, ты вчера очень сильно помог мне. Да и не только вчера, вообще. В общем, – он достал из рюкзака средних размеров коробочку для еды, – спасибо, что помогал мне всё это время, это тебе, пирог. Я не знаю, что ты предпочитаешь из еды, поэтому выбрал сладкое, если не понравится, скажи, я переделаю, хорошо?

Кацуки смотрит на контейнер в его руках и не может выдавить из себя ни слова.

«Да скажи же ты уже хоть что-нибудь!»

Но всё, на что его хватает, – это принять пирог из рук Изуку и что-то угукнуть в ответ, как маленькому ребёнку, который совершенно не умеет говорить. Но омеге и этого достаточно, он просто сияет и улыбается так ярко, что Кацуки кажется, что он когда-нибудь ослепнет от этого света. Ему стыдно за свою нерешительность. Только он уже собрался с силами нормально поблагодарить, как Изуку, забросив рюкзак на спину, развернулся, собираясь уходить.

– Ещё раз спасибо тебе большое, Каччан. До завтра, – и уходит.

А Кацуки всё также стоит посреди коридора, крепко сжимая в руках пластиковую коробочку, ощущая отголоски запаха Изуку.

«Я дебил. Идиот. Тряпка. Всё, это последняя капля».

«Чёрт, это вкусно. Очень вкусно».

Кацуки медленно жуёт приготовленный Изуку пирог, и в любой момент парень готов расплыться лужицей на собственной кровати от этого блаженства. Совершенно обычный бисквит с медовой прослойкой. А он из альфа-самца превращается в размазню розового цвета. От этих выводов он едва не подавился, быстро вскакивая с матраса, присаживаясь и немного покашливая. Отдышавшись, он снова откидывается назад и кладёт в рот ещё один кусок.

«Интересно, а Изуку только сладости так вкусно готовит?»

Кацуки шестнадцать, и он размышляет, что можно попросить приготовить его омегу за следующее спасение, которое точно будет. А если нет, то придётся ждать совместного сожительства. И это слишком печально…

====== Шаг 5. Признание ======

Изуку рад, что смог спокойно отдать Кацуки пирог и даже ни разу не запнулся. Он может гордиться собой. Но теперь запах альфы преследует его повсюду. Все его мысли крутятся только вокруг Бакугоу. Ему страшно от этого, от этих чувств. Ведь он прекрасно понимает, что сделает Кацуки, если узнает. Хотя нет, теперь он даже не может представить. Слишком сильно изменился его друг, слишком сильно. Омега внутри взбунтовалась, просто умоляя отдаться именно этому альфе. Загнать её назад не получается, а сердце не перестаёт вырываться из рёбер ни на секунду. От этого грудная клетка болит, а голова просто разрывается от мыслей.

«Нет. Я так больше не могу. Надо рассказать об этом Каччану. Пускай он меня отвергнет, тогда мне станет намного легче».

Мысли не дают сосредоточиться во время работы, он получает выговор от начальства. Мидория еле смог устроиться на работу в этот книжный магазин, и увольнение отсюда для него сравнимо с концом света. Поэтому все мешающие мысли он заталкивает куда подальше, туда, где их совсем не будет слышно. Хоть посетителей сейчас и немного, работы меньше не становится. Изуку не спеша раскладывает книги по полкам, иногда задерживается на некоторых, запоминая автора и название, делает себе пометки обязательно прочитать ту или иную.

Звенит дверной колокольчик, оповещая о посетителе, и он уже бежит навстречу.

– Добро пожаловать! – улыбка на пол-лица слишком искренняя, чтобы быть дежурной. – Могу я Вам чем-нибудь помочь… – парень застывает на месте, с широко раскрытыми глазами смотря на Кацуки, отзеркалившего его выражение лица.

– Нет, – чеканит он и проходит мимо Изуку, стараясь смотреть куда угодно, но только не на него.

Мидория слегка сконфуженно возвращается к работе, вставая за прилавком с кассой, краем глаза продолжая следить за передвижениями Каччана, который остановился не так уж далеко и пристально смотрел на стеллажи с книгами. Изуку в одно мгновение стало стыдно перед ним. Он сам не мог понять почему или за что.

Но обдумать это ему не позволяет снова звенящий колокольчик. В помещение входит молодой человек, на вид старшеклассник, как и они, широкоплечий и где-то на полголовы выше самого Изуку. Сразу становится понятно, что перед ним альфа, даже принюхиваться нет смысла. Парень вальяжной походкой подходит к прилавку к Мидории и растягивает губы в улыбке.

– Не подскажешь мне, милашка, одну книжечку, – он наклонился вперёд, чтобы их лица оказались ближе друг к другу.

Изуку напрягся и сделал шаг назад.

– К-какую именно?

– Хм. Дай-ка подумать… может, Камасутру? – альфа протянул к парню руку, собираясь дотронуться до его лица, но её перехватили до того, как она коснулась щеки Изуку.

– Порнушку ищи в другом месте, а здесь книжный. Или ты, слеподырый, не видел надпись на вывеске?

Кацуки смотрел на него своими горящими яростью глазами, выражающими откровенное презрение. Его запах стал напоминать гарь, и Изуку поспешил зажать нос. От ментального давления его начало тошнить, а голова кружилась.

Незнакомец поморщился от сильного давления и хватки Бакугоу, тут же вырывая руку и потирая запястье, на коже были видны красные следы пальцев, а Кацуки скалился, демонстрируя клыки.

– Да ладно тебе, – он выставил руки вперёд, показывая, что не представляет угрозы, а потом повернулся к Изуку. – Сказал бы сразу, что у тебя уже есть партнёр, а то чувствую себя каким-то злодеем, и успокой его уже, а то у меня такое ощущение, что он мне сейчас горло перегрызёт, – ответом ему был гортанный рык со стороны Кацуки. – Всё-всё, понял, ухожу!

И ушёл от греха подальше. Изуку схватился за прилавок, чтобы не упасть. Волны ярости, исходящие от альфы, нисколько не убавились, что подтверждало рычание и всё тот же запах чего-то палёного.

– Каччан, – он подошёл к нему и взял за руку.

Кацуки резко обернулся к нему, смотря на бледное лицо и испуганные глаза с сузившимися зрачками. Он, убедившись, что омеге больше ничего не угрожает, медленно стал возвращать контроль над своим зверем. Клыки втянулись назад, а запах стал более спокойным. Он старался дышать глубже, чувствуя исходящий от Изуку запах «страха». Вот только теперь этот страх был направлен не на того альфу, а именно на Кацуки.

«Блять. Блять. Блять. Блять. Блять. Блять. Блять».

Парень даже сам не заметил, как схватил Изуку за руку, поглаживая его мягкую ладошку, окружая своим запахом. Он старался показать, что омеге ничего не угрожает, он не причинит ему вреда и другим не позволит.

Мидория стал приходить в себя, до него начало доходить, что он стоит к Кацуки слишком близко, одна его рука сжимает руку парня, а тот в ответ сжимает его другую.

«Мы держимся за руки!»

Изуку покраснел, но убрать руку не было сил. Инстинкты вопили подойти ближе, прижаться к тому, кто защитит. Он уже почти поддался им, но в один миг представил, как может отреагировать парень на его действия, и тут же отстранился, с ужасом смотря на Кацуки, слушая своё несмолкающее сердце. Бакугоу, видя ужас в глазах омеги, отступил назад, выпуская его ладонь. Его же сердце болезненно сжалось, как тогда, в средней школе, когда Изуку было больно, когда Изуку плакал. Он бросил на него ещё один взгляд, перед тем как выйти из магазина. Изуку показалось, что в глазах Кацуки застыла боль, поэтому он не задумываясь выскочил за ним на улицу.

– Каччан! – он рванул вперёд, врезаясь тому в спину и крепко обнимая его. – Прости, Каччан, мне не страшно! Правда! Я не боюсь тебя… – Мидория уткнулся носом в пиджак, вдыхая запах парня. Его сердце бешено грохотало, казалось, что его слышат все.

– Отпусти, – он попытался отцепить от себя руки, обвившие его как верёвки, но стоило лишь соприкоснуться с ними, как сердце ухнуло вниз, и всё, на что его хватило, – положить руку сверху, сжимая. – Если не отпустишь, тебе же хуже будет.

И Изуку не отпустил, продолжая обнимать его, прижимаясь сильнее.

– Не отпущу. Я не боюсь тебя. И не ненавижу, никогда не ненавидел и не буду. Если тебе нужна помощь, неважно в чём, я помогу тебе, ведь ты помогал мне. Хоть ты и дразнил меня, я не злился. Мне было больно, но… Я всегда считал тебя своим другом, несмотря ни на что…

Кацуки резко повернулся в кольце его рук, смотря в зелёные глаза.

– А я тебя нет! Слышишь, я никогда не считал тебя другом! – Изуку дёрнулся и медленно разжал руки, прижимая к груди.

Запахло «печалью», «грустью».

– Чёрт! – Кацуки схватил его за плечи, притягивая ближе и впиваясь в его губы поцелуем.

Он не закрывал глаза, продолжая смотреть в широко раскрытые глаза Мидории, чьи ладони оказались упирающимися в грудь альфы.

«Его сердце бьётся так же быстро, как и моё».

Не встретив сопротивления, Кацуки перехватил его поперёк талии, прижимая ближе и углубляя поцелуй. Изуку весь встрепенулся, но не вырывался, застыв на месте, чувствуя, как язык Кацуки сплетается с его. Он даже не заметил, как начал отвечать ему. Хотя, скорее, пытался отвечать. Первый поцелуй, от которого становится так сладко, а в груди разливается странное тепло. Руки сами собой перемещаются на плечи альфы, притягивая ещё ближе, хотя ближе уже просто некуда.

Люди, проходящие мимо, качают головами, смотря на них, и цыкают. А Кацуки кажется, что его сердце уже выпрыгнуло из груди и бьётся где-то на асфальте, пугая этих самых людей. Изуку его мнение разделяет.

Воздуха уже не хватает, поэтому Бакугоу отстраняется, но тут же снова припадает к его губам, целуя совсем невесомо, снова и снова. Внутри всё трепещет. И неясно от чего: то ли от радости, что он сделал первый шаг, то ли от возбуждения, ещё не настолько сильного, но ощущающегося тугим узлом, скручивающимся где-то в животе, то ли от страха, что его отвергнут, прямо сейчас оттолкнут. Но ничего не происходит, руки Изуку всё так же на его плечах сжимают серую ткань, а сам он хватает ртом воздух, пытаясь отдышаться. Его глаза затуманены легкой дымкой, и Кацуки не может остановиться, продолжая прикасаться к его губам короткими поцелуями.

– Я никогда не считал тебя другом…

– повторяет он, руками сжимая лицо Изуку и смотря в его глаза. – Я люблю тебя. Всегда любил. Слышишь, всегда. Я мразь. И ты это знаешь. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять, что я к тебе чувствую. Почему моё сердце трепещет от одной твоей улыбки? Почему изнывает, когда ты боишься меня? Почему обливается кровью, когда ты плачешь и тебе больно? Я так долго это отрицал, а когда эти твари в туалете ударили тебя, меня всего будто током тряхнуло. Я думал, что убью их. Меня всего выворачивало, пока тебя не было. Я боялся. Боялся, что больше тебя не увижу, мне снились кошмары. Я не мог спать по ночам, пока не добегал до твоего дома и не чувствовал, что с тобой всё хорошо, что ты просто спишь. – Изуку вздрогнул, вспоминая те «руки», что успокаивали его ночами, теперь он знает, кому они принадлежали. – А в момент, когда тот ублюдок тебя облапал, меня и вовсе колотило от ярости, но ты так сиял, стоило лишь его увидеть… Я не хотел причинять тебе боль, но и позволить ему трогать тебя – ни за что! Я хочу быть с тобой. Хочу защищать тебя. Хочу любить тебя всего, без остатка. Хочу, чтобы ты стал моим омегой…

Он говорил быстро, отчего дыхание сбилось, и слова под конец превратились в шёпот. Его красные глаза лихорадочно блестели.

Изуку не знал, что сказать в ответ. Всё внутри вопило от радости, а на глаза наворачивались слёзы. Всё его естество, вся сущность, все инстинкты ликовали, показывая, что тот, кто нужен, сейчас рядом, а сердце билось сильно, но размеренно. Поэтому он просто положил свои руки поверх ладоней Кацуки, подаваясь вперёд, позволяя их губам снова соприкоснуться.

В этот момент они чувствовали, что их сердца бьются в одном ритме…

Изуку получил выговор от начальства, его хотели уволить, но стоило мужчине-менеджеру увидеть стоящего неподалёку, сверкающего глазами Кацуки, он всё сразу забыл, с лёгким страхом смотря на альфу.

Бакугоу ждал его до конца смены, а потом провожал до дома. Идя рядом с молчаливым Изуку, парень всё никак не мог решить: можно ему взять его за руку или нет. Но, вспомнив, как решительно омега сам его поцеловал, Кацуки отбросил все сомнения и взял его за руку, сжимая. Мидория покраснел, но сжал его руку в ответ.

Это было странно и непривычно, хотя, скорее, второе. Никто из них не мог и предположить, что всё сложится именно так, и уж тем более не знал, что делать дальше.

В голове гудело, мысли путались, но внутренние звери довольно урчали, потираясь носами. Кацуки не мог заставить себя отпустить его ни на секунду. Ему казалось, что всё это может исчезнуть в один миг. Но нужно было идти домой. Уже довольно поздно, да и Изуку выглядит очень уставшим после работы. Они идут по улице молча, не решаясь сказать и слова. Лимит слов на сегодня каждый из них исчерпал, и они это понимают. В любом случае времени для разговоров теперь будет гораздо больше, чем было когда-либо раньше.

Ни один из них не мог заснуть в ту ночь. У каждого в голове была какая-то каша из обрывков мыслей.

Кацуки позвал его завтра на свидание.

«Что мне делать, это первый раз, когда я иду с кем-то на свидание. К тому же с Каччаном. Вдруг я сделаю или скажу что-нибудь не то?»

Он ворочался на кровати, сбивая простынь, пока вконец не запутался в ней и не свалился с кровати. А в это же время точно так же на полу в спутанном одеяле лежал Бакугоу.

«Я идиот. Это ж надо было так признаться в любви! А-А-А».

Кажется, за сегодняшнюю ночь количество нервных клеток у каждого из них сократилось вдвое.

====== Шаг 6. Первое свидание ======

Стоя напротив какого-то продуктового магазина, Кацуки дёргался от каждого звука, оглядываясь по сторонам. Они договорились встретиться в 12:00, а сейчас только половина. Кто бы мог подумать, что он будет так нервничать, что придёт сюда за полтора часа до назначенного времени. Люди, проходившие мимо, искоса поглядывали на него. Несмотря на довольно жаркое начало июня, температура повышалась довольно медленно, что не могло не радовать.

Бакугоу краем глаза заметил, что за ним наблюдают. Можно даже сказать, что он почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Но посмотреть на того, кому он принадлежал, не соизволил. Парень стоял на довольно солнечном месте, и из-за жары пришлось снять с себя рубашку, оставаясь только в чёрной майке. Группа омег, шедших мимо, окинула его пожирающим взглядом, а Кацуки этого даже не заметил, пытаясь повязать рубашку вокруг пояса, чтобы не мешалась. А чей-то взгляд упрямо продолжал сверлить в Бакугоу дырку. Почему-то для себя парень решил, что, если посмотрит на хозяина этого взгляда, проиграет. Но спустя ещё пять минут он не выдержал, поворачивая голову в сторону и встречаясь с серо-зелёными глазами напротив.

Молодой мужчина, тоже альфа, с букетом цветов, в белой рубашке и чёрных лёгких брюках, смотрел прямо на Кацуки с какой-то непонятной улыбкой. Единственный вопрос, который крутился в голове у парня:

«И как это понимать?»

А мужчина поднял руку вверх, сжимая пальцы в кулак, Кацуки быстро повторил за ним, уже готовясь к перепалке, в надежде, что та хоть немного отвлечёт его от мандражки перед встречей с Изуку. Взгляд старшего альфы стал удивлённым, а потом, когда его рука показала «отлично», Бакугоу почувствовал себя идиотом. А на лице оппонента расползлась понимающая улыбка, он рассмеялся.

– М-да. Парень, да ты красный, как помидорка, – его голос совсем не подходил его внешнему виду, какие-то задорные хриплые нотки, которые были бы очень кстати в провокации, но сейчас были совсем неуместны.

Кацуки не знал, что на это ответить. В который раз его натура самца сыграла с ним злую шутку? Он отвернулся.

– Да ладно тебе! Давай поговорим! Всё равно нам своих ещё ждать и ждать! – это прозвучало слишком капризно, у Кацуки задёргалась бровь.

– С чего Вы взяли, что я кого-то жду? Может, я просто так здесь стою?

– Почти час? На солнцепёке? И вправду, почему бы не постоять просто так? – мужчина уже откровенно веселился за его счёт, заставляя Бакугоу скрипеть зубами от раздражения. – Нет, в принципе, если так подумать, то я тоже просто так стою. В режиме ожидания, так сказать. И я очень надеюсь, что мой омега опаздывает, потому что пытается раскопать в своём гардеробе какую-нибудь более-менее приличную одежду, а не потому, что задерживается автобус.

– Зачем Вы это всё МНЕ говорите, а?

– А ты видишь здесь кого-то ещё? – его удивление выглядело таким искренним, что Кацуки не сдержал обречённого вздоха.

– Вам настолько скучно?

– А тебе нет?

– Может, перестанете отвечать вопросом на вопрос?

– Может, перестанешь задавать такие «неправильные» вопросы?

– Дядь, ты чё, больной?

– Эй-эй, повежливее со старшими! – он погрозил ему пальцем, чем вызвал смешок, а на лице парня расползлась ухмылка.

– Или Вас лучше назвать «Старичок»? – кажется, Кацуки разошёлся, но альфа вроде бы и не был против, об этом говорили его горящие задором глаза.

– Пацан, да ты в край оборзел!

– Вы сами захотели поговорить, не?

Они оба сделали шаг вперёд, чуть ли лбами не сталкиваясь, сверля друг друга взглядом. В тот момент Кацуки посмотрел за спину мужчины и прыснул от смеха. За спиной альфы стоял… омега, похоже, его избранник, в потёртых джинсах и ядовито-синей лёгкой футболке, а его зелёные кеды... Это было что-то.

– Что смешного? – он обернулся назад, куда смотрел Бакугоу, и застонал в голос.

Омега смущённо кашлянул, прочищая горло.

– Автобус задержали…

А Кацуки заржал в голос, забывая про все нормы приличия и начиная рукой хлопать-колотить мужчину по спине.

– Всё тлен… – только и выдохнул он и, впихнув в руки Кацуки букет цветов, сорвал с себя белую рубашку, под которой оказалась такого же цвета майка. – Ну, пошли, любовь моя моднявая, ты мне уже четвёртое предложение руки и сердца срываешь своей страстью ко всему простому!

Он подошёл к нему, целуя в качестве приветствия и обнимая.

Бакугоу еле давил в себе смешки, прижимая к груди букет.

– Удачи, пацан! – крикнул ему альфа, когда они уже отошли примерно на пару метров.– И не волнуйся, омеги чувствуют, когда их альфа не уверен в себе! И букетик подарить не забудь!

– после этих слов его омега поддал ему подзатыльник, и он, обиженно пыхтя, поплёлся дальше.

Кацуки перевёл взгляд на небольшой букет в своей руке.

«Это он меня типа подбодрил?»

Пожалуй, этот жест был довольно двояким: с одной стороны, его решили поддержать, отвлекая, с другой – была задета его альфа-гордость. Что-то вроде «даже цветы для своего омеги купить не додумался». Поэтому он стоял и хмуро пялился на алые розы, перемешанные с какими-то белыми цветочками. Выглядело красиво, но…

«Изуку бы больше пошли белые розы. Нет, лучше полевые цветы… ромашки были бы идеальны».

Перед глазами сразу появился образ его омеги. Бакугоу подметил, что Мидории очень пошёл бы венок из этих самых ромашек, он бы подчёркивал его хрупкость и невинность. Парень так уставился на бедные цветы, будто те были виноваты, что они не ромашки, а розы.

– Кхм. П-привет, Каччан… – альфа тут же оторвался от испепеления букета и перевёл всё тот же суровый взгляд на Изуку, который поёжился. – И-извини, я опоздал?..

Кацуки быстро глянул на большой циферблат часов, висевших на столбу напротив, но было даже рано.

– Ты не опоздал, ещё нет двенадцати, – он встал перед ним, распрямляясь, отчего их разница в росте становилась слишком очевидна.

– Значит, я рано?.. – омега украдкой глянул на него и опустил взгляд в пол.

– Не глупи. Это тебе, – букет оказался в руках Мидории, что удивлённо хлопал глазами, быстро соображая.

– А. Эм. Ну. С-спасибо, – его щёки в мгновение окрасились красным, а Кацуки просто сгрёб его в объятья, заставив удивлённо пискнуть.

Кто-то неподалёку хихикнул, а кто-то укоризненно цыкнул, а Изуку, краснея ещё больше, обнял Бакугоу в ответ, прижимаясь ближе.

– Пойдём в парк, – Кацуки не умел просить, поэтому просьба прозвучала, скорее, как утверждение, если не приказ. Но Изуку просто кивнул и сам потянулся к руке альфы, сердце которого от этого простого жеста решило станцевать танго совместно с сердцем его омеги.

Это так странно. Ещё пару месяцев назад никто из них и представить не мог, что всё так сложится. Хотя Кацуки представлял это довольно часто, но заканчивалось всё тем, что утром он шёл в ванну решать извечные проблемы. Он быстро потряс головой, не об этом сейчас думать надо.

– Ты в порядке? – от этого взволнованного голоса Бакугоу готов был растечься лужицей, но гордость держала своего обладателя в узде.

– Да, – рука покрепче сжала тонкие пальцы Изуку.

Кацуки заприметил свободную скамейку под деревом, которое, хотя бы немного, но закрывало её от солнца.

– Давай сядем?..

– Угу.

Между ними всё ещё чувствовалась эта неловкость, и никто из них никак не мог понять, как от неё избавиться.

«Мы же парочка. Если подумать, как там они себя ведут…»

Альфа посмотрел на напряжённого Изуку и как-то совершенно непроизвольно придвинул его к себе ближе, кладя руку ему на плечо. От этого действия Мидория шумно вздохнул и удивлённо посмотрел на Кацуки, краснея.

– Ж-жарко сегодня, да?

– Ага, жарко, – он согласно кивнул и прижал Изуку к себе ЕЩЁ ближе, едва не вжимая себе в бок.

Солнечные лучи пробивались сквозь листву дерева, мелкими точками падая на землю. Шум ветра успокаивал.

«Очень красиво. Было бы здорово зарисовать на память».

Омега сжал руки и тут же посмотрел на букет в них. Он уже и забыл о нём.

– Спасибо за цветы, они очень красивые…

В мыслях Кацуки царил какой-то кавардак, ведь, если быть откровенным, цветы-то ему просто отдали. Сам он и не вспомнил об этом. Ему стало стыдно. Поэтому лучше он признает своё “поражение” в этот раз, зато в следующий реабелитируется.

– Вообще-то эти цветы предназначались не совсем тебе. До того, как ты пришёл, там стоял один мужчина. Он тоже ждал кое-кого, собирался сделать ему предложение. Но не получилось, так что он просто отдал мне букет и сказал, чтобы я подарил его тебе. Так что прости.

– Нет! Всё в порядке! Правда! Я рад, что ты сказал мне! – он взмахнул свободной рукой, едва не заехав Кацуки в нос, и тут же сжался в комок. – Прости, я случайно!

– Глупый Деку, – это вырвалось само собой. Он посмотрел на огорчённого омегу и, замахнувшись, сам врезал себе по носу.

Изуку удивлённо вскрикнул.

– Каччан, ты чего?! Ты в порядке? – Мидория в панике вскочил на ноги, но, как подступиться к альфе, не знал.

Изуку аккуратно взял лицо Кацуки в ладони и стал внимательно осматривать покрасневший нос.

– Зачем ты это сделал?!

Бакугоу залип, рассматривая веснушчатое лицо напротив.

– Захотелось, – кратко выдохнул он и, схватив парня за руку, притянул к себе.

Изуку упал прямо Кацуки на колени, и руки альфы тут же обвили его за талию, пресекая все попытки к бегству.

– Каччан!..

– Чего? – альфа уже устроил свою голову на плече Мидории и явно не собирался отпускать его, да и Изуку не очень-то и сопротивлялся.

– Нет, ничего. Просто… слишком смущает… поза…

Его ноги находились по бокам от самого Кацуки, но сесть на него пятой точкой омега не решался.

– Сядь нормально, – это снова прозвучало как приказ, а его руки уже сами потянули парня вниз.

Казалось, ещё немного, и у Изуку из ушей пар пойдёт от смущения, его красное лицо заставляло только больше умиляться от такой картины.

Сердце грохотало так сильно, что Мидории казалось, что оно вот-вот выпрыгнет наружу. Он тяжело сглотнул и, поддавшись своим инстинктам, запустил руки в волосы Каччана, притягивая его ближе к себе.

«Офигенно. Офигенно. Офигенно. Офигенно».

Кацуки рыкнул и впился поцелуем в губы Изуку. Тот, не ожидая такого, вздрогнул всем телом, но на поцелуй ответил, смущаясь, совсем неумело.

«Мой. Мой. Только мой омега».

Бакугоу сжимал его в объятьях всё сильнее и сильнее, пока не услышал шипение со стороны Мидории, а тельце в кольце рук не стало извиваться как сумасшедшее.

Кацуки отстранился и посмотрел в его глаза, которые были влажными. Изуку судорожно хватал губами воздух.

– П-прости, – он помялся, слегка отстраняясь.