Текст книги "Не допивай ближнего своего (СИ)"

Автор книги: Eva Rouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

В этот раз супруги не медлили, Бриссор и Лен на миг одновременно исчезли, прежде чем парень что-либо спросил, они вернулись оба и полностью обнаженными, устроились по бокам от него. Воин погладил супруга по спине, положил ладонь ему на затылок и притянул для страстного, кусачего поцелуя. Рука беловолосого гладила член Ромы сквозь ткань штанов. Зрелище лижущихся и порыкивающих вампиров выглядело весьма возбуждающим, зажатый между ними донор безотчетно заелозил на кровати, а в паху быстро и стремительно тяжелело. Оба, такие близкие и родные, привычные и рядом, стоит только потянуться к ним…

Человек, приподнявшись, приблизился к лицам вампиров, жадно наблюдая за этим необычным, страстным, по-настоящему хищным поцелуем. Странное, какое-то нездоровое возбуждение усилилось еще и от осознания того факта, что с ним они явно сдерживались, иначе давно бы искусали человеческие губы до крови.

Рома облизнулся, осторожно, словно пробуя, ища рамки дозволенного, положил обе ладони на спины вампирам, и медленно, сравнивая свои ощущения, повел руками вниз, не столько лаская, сколько что-то выясняя для себя.

Относительно узкая, худая спина Лена, с отчетливо видными позвонками, даже ребра можно легко прощупать, и широченная, донору о такой и мечтать не приходится, с развитой мускулатурой спина Бриссора.

Человек понимал, что раздеться так же быстро и незаметно, у него не получится, а вот пока вампиры были заняты друг другом, можно попробовать то, на что при других обстоятельствах не хватало ни свободы действий, ни смелости.

Лен поплотнее обхватил затылок мужа, словно удерживая, краем глаза, вампир заметил, как жадно облизнувшись, толком не раздетый Рома сместился ниже по кровати и потянулся к члену Бриссора. Рискуя заработать косоглазие, блондин наблюдал за тем, как неопытный, а относительно их двоих вообще девственный донор, посекундно облизывая губы, осторожно коснулся возбужденного члена воина языком.

Бриссор от неожиданности прикусил язык Лену, и оба уставились на Рому.

Человек, почувствовав на себе взгляды, отвлекся и тихо спросил, покраснев до кончиков ушей:

– Я вам мешаю?

Бриссор потрепал по волосам Рому и устроился на подушках, приглашающе согнул одну ногу в колене и отвел ее в сторону.

– Мы просто не ожидали, что ты решишься, – пояснил Лен и подполз к супругу. – Пожалуйста, продолжай.

Вампиры тактично сделали вид, что целуются с закрытыми глазами, сами беззастенчиво подглядывая из-под ресниц.

Первые пару мгновений Рома не шевелился, притворяясь очередной подушкой, но природное упрямство взяло вверх над смущением, и он снова, безотчетно облизывая губы, вплотную приблизился к намеченной цели, осторожно, словно пробуя, провел языкам по головке члена Бриссора. Затем в ход пошли и пальцы, нежно, почти невесомо, слишком бережно исследуя венки. Покосившись на целующихся вампиров, Рома приоткрыл рот и храбро вобрал больше, чем мог, но тут же подался назад, оставляя внутри своего рта только головку члена, исследуя ее языком, губами. Ладонь обхватила ствол, но так и замерла, на какое-то время человек сосредоточился на одном действии, а именно вылизывании бархатной, нежной кожи, зачем-то скорее из исследовательского интереса, даже потерся о член носом.

Бриссор сдерживал шипение, Рома касался слишком бережно, внутри все заходилось и сладко подрагивало, но эксперимент человека больше походил на пытку. Нестерпимо хотелось дернуться, толкнуться глубже в рот, и только поцелуи Лена отвлекали. Вот только когда тебя столь сдержанно и при этом потрясающе трогают, можно сойти с ума.

Беловолосый вампир быстро сообразил, что к чему и подбадривающе погладил Рому по плечам, сам же втянул язык Бриссора в свой рот, покусывая и посасывая его, не давал супругу сорваться.

Ладонь Лена на плечах, глядящая, успокаивающая, почему-то давала какую-то уверенность. Рома чуть сжал ладонь на члене воина и задвигал ею, одновременно чуть плотнее обхватил губами головку члена и попытался впустить его глубже. Чуть поменяв положение, так, чтобы опираться только на локти, не прекращая двигать головой и правой рукой, вспомнил пять лет потраченных на уроки фортепьяно и рискнул, мягко и ласково погладил яички Бриссора.

Бриссор отвлекся от Лена и посмотрел вниз, дыхание сбилось, а мышцы живота стали будто каменные, вампир проткнул отросшими ногтями простынь, но держался. К тому же стоило ему даже чуть-чуть попробовать двинуться, как Рома сбился с выбранного ритма, а зубы задели головку.

– Прости, – шепнул Лен и скользнул к человеку. Поцеловал выступающую косточку, потерся щекой о пах и, как только Рома отстранился, принялся губами исследовать выпирающее венки на стволе, смотря Роме в глаза. Человек, странным, ошарашенным взглядом наблюдал за действиями белобрысого, и когда тот плотно обхватил головку члена и сильными ритмичными движениями задвигался, казалось, ушел в астрал. Да и Бриссор отреагировал в момент, судорожно выдохнул, его стиснутые зубы разжались, и вырвался довольный облегченный стон. Воин запустил пальцы в светлые пряди, его бедра приподнимались в такт движений Лена, а беловолосый причмокивал и все глубже вбирал немаленький член Бриссора.

Рома отмер и слегка сжал на плече Лена пальцы, белобрысый мгновенно понял, что донор хочет попробовать еще раз, и с немым вопросом посмотрел в полуприкрытые глаза Бриссора. Тот согласно моргнул и потянул на себя Лена, их губы встретились в успокаивающем поцелуе. В этот раз Рома не действовал из своих, смутных воспоминаний о том, как ему делали минет, он почти точь-в-точь повторил действия Лена. Только вот облизывать член не стал, сразу плотно обхватил головку губами и взял такой же жесткий, резкий темп. Только взять так же глубоко, как делал это вампир, у донора не получалось, и он в том же жестком темпе, начал надраивать ствол члена Бриссора рукой.

Воин ошеломленно распахнул глаза и застонал в поцелуе, супруг бросил быстрый взгляд на Рому, и в такт его движений принялся трахать языком рот Бриссора. Такого измученный экспериментами донора воин выдержать долго не смог и, отстранив Рому, бурно кончил с гортанным рыком. Лен облизнулся и поймал за подбородок удивленного человека, супруг-то получил свою разрядку, а вот у беловолосого все порядком уже ныло. Недолго думая, вампир сорвал футболку с Ромы и уложил его на спину, та же участь постигала штаны, а Лен устроился между согнутых в коленях ног донора. Вампир плотоядно облизнулся, его затуманенный взгляд встретился с шальным Роминым. Отдышавшийся Бриссор смазанными пальцами проник между ягодиц парня и принялся растягивать человека, пока Лен отвлекал того поцелуями.

Рома толком не успел ничего сообразить, слишком быстро оказался лежачим под Леном, обнаженным, а внутри уже вовсю хозяйничали пальцы. Донор даже не сразу начал отвечать на поцелуй блондина, но нежные, требовательные губы постепенно вытеснили из головы все мысли, оставив только ощущения. Рома и не ожидал, что минет, который делал он сам, может возбудить настолько сильно, что станет абсолютно все равно, как, лишь бы быстрее получить разрядку.

– Прости, я не могу дольше ждать, – обреченно выдохнул Лен и толкнулся в едва растянутое тело Ромы.

Человек в ответ только застонал, но было сложно понять, от боли или возбуждения.

Бриссор предпочел остаться в стороне, только наблюдал за двумя любимыми созданиями, как они ласкаются и тянутся друг к другу, а Рома выгибается в объятиях Лена, мешая вскрики боли и удовольствия. Кровь прилила к паху, член дернулся, возбуждение вновь полилось по венам раскаленной лавой, и воин привычными движениями стал себе подрачивать, взгляд метался между слившимися в едином порыве страсти телами.

Рома изгибался, цепляясь за плечи Лена, невольно теряясь в странном, непривычном коктейле из боли и удовольствия. Теперь, когда больше ничего не отвлекало, и все ощущения сосредоточились только в болезненной наполненности, в резких движениях Лена. Донор наслаждался ощущением чужой плоти в себе, подчиняясь желаниям Лена, отдавался без остатка и неожиданно для себя простонал:

– Сильнее…

А Лен только того и ждал, просьба Ромы смыла последние сдерживающие барьеры, и он окончательно себя отпустил. Горячий, доверчивый и мучительно узкий донор плавил мозги одними своими стонами. По определению более слабый физически, но сильный внутренне Рома пленял, восхищение и осознание, что человек отдается совершенно непринужденно и столь открыто, дрожью отзывалось в теле вампира. Он старался, как мог, в момент подстраивался под любое изменение настроения донора и, когда тот стал вскрикивать особенно громко, нашел его член между их животами.

На мгновение Рома просто забыл, как это – дышать, а потом протяжно и низко застонал, выгибаясь под вампиром, слепо шаря по спине Лена руками. И тут же расслабился, чуть кривясь от легкой боли, чувствовал, как вампир еще пару раз сильными движениями двинулся внутри и с тихим рыком кончил. Расфокусированный взгляд человека на мгновение остановился на лице внимательно наблюдающего за ними Бриссора, и он улыбнулся, даже не понимая, что улыбается.

Воин всмотрелся в пьяные глаза счастливого Ромы, и воина отпустило, семя выплеснулось на простыни, и Бриссор повалился рядом со своими любимыми созданиями. Теперь точно все нормально, парень успокоился, начинает понимать, что его место рядом с ними, а уж они расстараются, и Рома никогда не подумает уйти, ни от них, ни из жизни. Бриссор поцеловал каждого и крепко обнял.

– Родные мои, бесценные, – с чувством проговорил темноволосый воин.

Нежность пологом окутала троицу, Лен расчувствовался, и неконтролируемое урчание разнеслось по каюте.

Рома фыркнул и погладил блондина по волосам:

– Ты похож на огромного, ленивого кота, – человек лениво, не думая, продолжил: – А я люблю котов, они классные, особенно, когда мурлычут. И вы классные. Я бы не отказался провести так всю свою жизнь.

Донор устало закрыл глаза, не замечая вытянувшихся лиц вампиров и, удобно устроив голову на плече Бриссора, начал засыпать.

– Мы согласны! – хором объявили супруги, выдернув из сладостной дремы, и принялись тискать и целовать Рому.

Когда веселье стихло, Лен улыбнулся. В его голубых глазах светило неподдельное счастье.

Донор устало вздохнул, прикрыл глаза и тихо, уже заранее зная, что влип, спросил:

– Так… На что вы согласны, и на что я напросился?

Лен улыбнулся. В его голубых глазах светило неподдельное счастье.

– Учти, если ты даже не понял, что твоя фраза может быть истолкована, как предложение женитьбы, мы тебе все равно не дадим забрать ее обратно.

Рома приоткрыл один глаз и облегченно воздохнул:

– А я уже подумал… Брак – это не страшно, это скорее здорово…

Вампиры синхронно кивнули. Лен зачем-то прокусил большой палец и размазал кровь по собственным губам, а потом прижался ими к губам ничего не понимающему человеку. Пока они целовались, Бриссор объяснил:

– Это нужно для твоего же здоровья. Ну, чтобы его хватило на пару тысяч лет.

Рома прямо в процессе поцелуя открыл рот и закрыл, повторив процедуру пару тройку раз, все же спросил, отчего-то хриплым голосом:

– Сколько?

– Да какая разница? – беспечно завил Лен. – Главное, чтобы подольше. Не волнуйся, мы их тебе скрасим.

– Ладно, раз уж я за один день не только умудрился предложить вам руку и сердце, да еще нарвался на жизнь, продолжительность которой стремится к страшному для меня числу, то можно уже и переехать для полноты картины, но при одном условии. Не согласитесь, ни свадьбы, ни переезда, и кровь вашу я пить не буду, – капризно нахмурился Рома.

Плывущие в эйфории вампиры опять синхронно поинтересовались:

– Что?

– Вспомните вы наконец, что я все же не вампир, и дайте мне поспать, – буркнул донор.

Супруги прижались к Роме с двух сторон, в конце концов, Рома опять проснулся рано, и до вечеринки-сюрприза было еще время.

Илья зевнул и потянулся, перевернулся на живот и пошарил рукой рядом с собой. Фобиос куда-то делся, внутренние часы подсказывали, что время приближается к полудню. – Фобиос, ты где? – не открывая глаз, поинтересовался парень. Было жутко лениво вставать, особенно после всего, что ночью проделал с ним вампир. – Я здесь, – капитан вышел из душа полностью одетый и сел на край кровати, нагнувшись, поцеловал Илью в затылок. – Доброе утро.

– Доброе, – парень поймал ладонь капитана и подложил себе под щеку.

Фобиос улыбнулся и пояснил:

– Тая за ночь переправила корабль на дикий пляж, уже подлетела команда Бриссора. У нас будет вечеринка, отпразднуем наступление мира, выпьем за принявших нас доноров и просто отдохнем. Остальные группы тоже развлекаются кто где.

Фобиос приобнял Илью, парень прижался губами к шее, потерся носом о скулу.

– Я искренне рад за вас, и что встретил тебя.

– И я.

– Надо бы вставать… – заметил парень.

– Угу, но сначала…

И Фобиос вовлек Илью в долгий затяжной поцелуй. В итоге на пляже они появились последними, когда все уже было готово, стол накрыт и за ним собирались остальные.

Вампиры выглядели расслабленными и довольными, только Рыж по-прежнему держался чуть поодаль, но его никто не дергал, и мальчишка постепенно раскрывался и шел на контакт. Правда, скорее для того, чтобы колко поддеть или вогнать в краску Лайнела.

Камела дорезал фруктовый салат, Платон ловко таскал у него самые аппетитные на усмотрение попугая кусочки, медик любезно не замечал. Антон же вился рядом, скорее мешая, чем помогая, вампир для острастки на него шипел, но играющая на губах улыбка мешала созданию сурового облика, отчего байкер лез под руку только больше, норовя поцеловать Камелу или прижаться к нему.

Рома нашел себя в исторических вампирских хрониках, просматривал их вооружение и техническое развитие, по ночам разбирал что-нибудь относительное безвредное, например, комм или пытался взломать изнутри или снаружи обновленный кодовый замок. Даже сейчас, он не расставался с планшетником. Лен довольно хмыкал и подсказывал, что и как лучше сделать, пояснял сложности.

Бриссор же учил Рому драться и играть на бильярде, к тому же вампир оказался отличным шахматистом, и парень часто играл с ним вечерами. Причем в вампирских шахматах оказалось трехуровневое игровое поле и для победы следовало не только загнать короля в угол, но и захватить наибольшую часть территории.

В общем, безмятежность последних месяцев всем пошла на пользу. Даже Лимир с Таей спелись, и хотя не афишировали своих отношений, всем становилось понятным, что между этими двумя, если и не начался бурный роман, то и в тихой гавани парочка не прибывала. Да и Тая стребовала с техника свой приз в споре, все-таки девушек она перецеловала и перетанцевала тем вечером в гей-клубе куда больше, чем вампир мужчин.

Так что теперь Лимир послушно ежедневно делал командору массаж, педикюр и маникюр по первому требованию.

Сам техник носил подобранную Таей одежду и щеголял по пляжу в килте и с голым торсом, ногти на ногах женщина выкрасила золотым и нарисовала на них божьих коровок флюоресцирующей краской, так что ночью Лимира ждал сюрприз.

Легко оттеснив Антона в сторону, командор обняла Камелу за талию, резко перевернула лицом к себе и смачно поцеловала в губы, под недобрыми взглядами байкера и механика, затем громко и четко сказала:

– Ты был прав, как всегда, жизнь стоит того, чтобы за нее бороться!

Всучила в ладонь слегка прибалдевшего медика маленький кожаный мешочек, по-военному четко развернулась и, чеканя шаг, приблизилась к Лимиру, с недобрым прищуром спросила:

– Только не говори, что ты забыл, что сегодня за день. Я требую свой подарок!

Рома покосился на своих вампиров, отодвинулся и тихо спросил:

– Вы ничего мне не забыли сообщить? Это ведь не просто вечеринка в честь окончания поиска доноров…

Рыж тоже напрягся и тут же спрятался за спиной Лайнела, беспризорник не понимал, что происходит, значит, нужно сделать так, чтобы его никто не заметил.

Лимир смущенно прошествовал к столу, достал из-под него припрятанный пакет и вытащил из него нечто пестрое и кривое, похожее на тряпку, которой долго и упорно мыли окна. Тая озадаченно приняла кулек, встряхнула, и у нее на руках оказался шарф. Косое полосатое безобразие оказалось довольно мягким на ощупь и пахло кофе.

– Я сам связал, – не без гордости в голосе похвастался механик. – И положил в пакет с кофейными зернами.

Тая обнюхала подарочек, улыбнувшись, повязала недоразумение себе на шею под внимательные взгляды присутствующих, показала им язык и под громкий свист и улюлюканье смачно поцеловала Лимира.

Лайнел повернулся к Рыжу лицом, пальцы затеребили подол рубашки. Парень страдальчески вздохнул и возвел очи к небу, но безоблачная лазурь не дрогнула, пришлось скрестить руки и, изогнув бровь, взглянуть надоедливой, но довольно забавной синеглазке в лицо.

Бриссор с Леном одновременно поцеловали Рому в щеки и принялись что-то нашептывать на уши, от чего парень мученически покраснел.

Антон собственнически сграбастал Камелу и учинил допрос, хмуря брови:

– А что это тут такое делается, а?

– День Поцелуев, и пока мы официально не в браке, любой желающий в этот день может подарить мне или тебе что-нибудь и получить в ответ поцелуй, – покраснел Камела и достал из кармана ключи. – Это от Ecosse Heretic Titanium тебе.

У Антона вытянулось лицо, на вдох мужчина завис, а потом подхватил Камелу на руки и закружил. Медик засмеялся и склонился за поцелуем, языки сплелись в медленном танце, и когда дыхание удалось унять, байкер поинтересовался:

– А что подарила Тая?

Камела пожал плечами, развязал мешочек и вытряхнул на ладонь темно-коричневое нечто, похожее на старую луковицу, и удивленно замер, пробормотав:

– Откуда? Антон, опусти меня на землю, я сейчас тебе кое-что покажу.

Положив старую луковицу на стол, вампир осторожно, даже нежно постучал по ней ногтем, «луковица» выпустила тонкие, похожие на паучьи, лапки и отбежала сантиметров на двадцать от медика. Камела, улыбаясь, взял с тарелки маленький кусочек сырого мяса и протянул его темному, невзрачному комочку, поясняя:

– Это полурастение, полунасекомое, первые семь лет своей жизни оно бегает, охотится на мелких птиц, грызунов, насекомых.

Тем временем, «луковица» впилась лапками в столешницу и начала раскрываться, словно распускающийся цветок.

– Затем, став размером с кошку, пускает корни, постепенно превращаясь в куст, листья которого мы используем вместо чая. В конце своей жизни, лет через двадцать пять, растения зацветает, а цветы, оторвавшись, превращаются вот в таких крох.

Серебристо-белое, мерцающее чудо, похожее на небольшую лилию замерло, источая тонкий, чуть сладковатый аромат. Длинные «лепестки» переливались, словно на них сменялись волны: белая, серебряная, белая…

– Вообще-то, существует семь видов этих существ, но именно в честь этого вида я и получил свое имя, – продолжил Камела, водя куском мяса над странным цветком.

Вампир разжал пальцы, и «цветок» тут же подпрыгнул, схватил кусочек мяса, закрылся, отбежал и втянул лапки, вновь превращаясь в неприметную «луковицу».

– Я даже боюсь уточнять, почему у вас с этой штукой общее имя, – сказал донельзя удивленный Антон. – А палец оно не откусит, если на руки взять?

– Эм… Они красивые, особенно когда охотятся стаей, – пояснил обиженный медик. – Зубов у него нет, может попытаться, потом повисит на пальце какое-то время, сообразит, что ты слишком большой, и отпустит.

Антон смахнул на ладонь диковинное нечто и гнусно захихикал:

– Знаешь, я тут вспомнил, как Дима любит животных и всякие необычные штуки, но у его жены аллергия… – мужчина многозначительно посмотрел на Камелу.

– Лариса не сильно расстроится, когда это через пару лет повыдергивает из горшков все растения, перетянет землю в самый солнечный уголок квартиры и посадит себя там? – рассказал Камела. – Они достаточно сообразительны, даже могут запомнить пять-шесть команд.

– Знаешь, учитывая, что ей привыкать к мысли о долгожительстве, подобный «цветочек» ее напугать не должен, – с сомнением заключил Антон. – Зато оно будет жрать залетевших в дом мух, а она их терпеть не может. К тому же, брат жену по себе выбирал.

– Кам, тащи сюда салат! – крикнул Лимир из-за стола, и разговор пришлось закончить.

Рыж посмотрел на чуть грустного Лая, тихо выругался, порылся в собственных карманах, тяжело вздохнул и вытащил на свет божий бумажник Антона.

– Ладно, дарю! – всучил в руки синеглазки свое подношение Рыж и смачно чмокнул в щеку вампира.

Лай забыл как ругаться, растроганно прижал чужой бумажник к сердцу.

– Вася… спасибо… А можно я тебя обниму?

– Ладно, сегодня можно, – смилостивился беспризорник, принимая от Лайнела билет в парк развлечения с полностью оплаченым посещением всех аттракционов.

Байкер подкрался со спины Рыжа и выхватил из рук Лайнела бумажник.

– А это как здесь оказалось? – удивленно воскликнул байкер. – Так, Рыыыыыыж, ты ничего не хочешь рассказать?

Вампир досадливо мяукнул и поспешил воспользоваться разрешением, повис на своем доноре, так что парню пришлось поворачиваться лицом к недовольному Антону, крайне сурового вида, вместе с Лайнелом. Но Рыж давно просек этого добросердечного великана.

– А я что? – невинно похлопал глазами Вася. – Он на берегу валялся. А что, твой?

Рома тяжело вздохнул и рассмеялся, поплотнее прижимая к себе Лена, опираясь спиной о плечо Бриссора, он наблюдал за спектаклем одного рыжего, малолетнего актера.

– Мой, – убрал в карман бумажник Антон. – Знаешь, Рыж, твоим ловким пальчикам надо бы поискать более мирное применение. У меня есть знакомый фокусник, может научить тебя разным трюкам. Практическое применение ты им вряд ли найдешь, зато хороший способ заводить новые знакомства или просто развлечься самому, или похвастаться перед окружающими. Как тебе такое?

О том, что знакомый еще и бывший карточный шуллер, Антон думать себе запретил.

– Я об этом не думаю, меня пока Рома арифметике учит, вот это умение в жизни мне точно пригодится, – насупился беспризорник. – Хотя… ладно, запас карман не тянет.

Растрогавшись от проявленной заботы, Рыж, шмыгнув носом, даже извлек из кармана деньги, раньше жившие в бумажнике Антона, и молча протянул их мужчине.

Уже искренне смеясь, Антон забрал бумажки и достал из другого кармана припрятанные конфеты. Вложил в сложенные лодочкой ладошки.

– Лично я считаю, что сладости аппетит не портят. А ты молодец, Рыж, старательный, тебе только нужно дать больше возможностей. Но здесь, – мужчина обвел взглядом остальных, – точнее, среди них никто ограничивать и не будет. Скорее наоборот, так что позволь себе быть ребенком, живи, играй и тренируй нервную систему вампиров, об остальном не думай.

– Антон, ты конфеты Рыжу подарил? Теперь целуй, как несовершеннолетнего, в щеку, – приказала командор.

– Гм, – мужчина только сейчас понял, что сделал, поддавшись порыву. Посмотрел в прищур глаз Камелы и нагнулся к Рыжу. – Позволишь?

– А есть выбор? – буркнул Вася, подставляя щеку.

Антон не стал испытывать судьбу и терпение медика, на мгновение прижался к теплой щеке под недовольное пыхтение Лайнела и, подмигнув мальчишкам, ушел к Камеле.

Илья перевел злой взгляд на Фобиоса, капитан старательно изображал деревянного истукана.

– Фобиос, а мне сказать заранее? Я хотел бы тебе сделать подарок между прочим… Теперь обойдешься.

Капитан как-то жалобно и совсем растерянно посмотрел на своего донора и чуть слышно ответил:

– Это не честно, никто не говорил донорам об этом празднике, мы хотели сделать сюрприз…

Илья еще немного помучил суровым взглядом приунывшего капитана и сжалился. Оттянул ворот своей футболки и снял с шеи кулон с волком.

– Это дорогая мне вещь, – серьезно сказал парень. – Когда мне было одиноко или страшно, я смотрел на него и искренне верил, что зверь придает мне мужество. Мой тотем… Он поддерживал меня, а теперь будет поддерживать тебя.

Боксер вложил серебряного волка в ладонь Фобиоса.

Осторожно забрав кулон, капитан наклонился, нежно поцеловал Илью в губы, затем, оторвавшись, попросил:

– Застегнешь?

– Конечно.

Илья застегнул замочек, но руки опускать не спешил, наоборот, обхватил ими капитана за шею, прижался щекой к щеке, прильнул всем телом.

Невесомо поцеловав своего любимого в висок, капитан осторожно вложил в ладонь Ильи сложенную, потрепанную бумажку, тихо пояснил, так, чтобы слышал только его человек:

– Почетная грамота, данная мне за спасение доноров и вампиров с «Темной воды», хочу, чтобы ты ее сжег. Это единственное, что после встречи с тобой напоминало мне про то время.

Илья вцепился в Фобиоса так, что побелели костяшки пальцев, но парень словно и не замечал этого.

– Можешь положиться на меня, – шепнул в ответ он, то ли говоря о бумажке, то ли об их общем будущем.

– Так, я не поняла, Илья, Фобиос, кто целоваться будет? Я что ли? Я могу… – с легкой, игривой ноткой сказала Тая.

Илью с Фобиосом дважды просить не пришлось. Поцеловавшись так, что окружающих бросило в жар, они, держась за руки, заняли место за столом, где успели собраться все остальные.

– За нас, за будущее, за встречу, – подняла тост командор, – и качественные оргазмы. Ура!

_____

Прошло еще два месяца…

Антон в тысячный раз поправил галстук и смахнул с темно-серебристого, в цвет глаз Камелы, фрака несуществующие пылинки. Только подумать, два месяца пролетели словно одно мгновение и наступил он, сегодняшний день, когда байкер и медик наконец станут супругами. Мужчина критически посмотрел на себя в зеркало и одернул манжеты сорочки.

За дверью раздалась чуть слышная перебранка. Два вампира зло и упрямо шипели друг на друга, одним из вампиров точно была Тая, добровольно занявшая пост у двери, охраняя покой Антона. Затем в комнату бесшумно зашел Камела и замер, рассматривая своего жениха. Судя по джинсам, майке и влажным волосам – медик еще даже не начал одеваться.

– Камела, мы так опоздаем на собственное торжество! – Антон подошел к жениху. – И что вы опять не поделили с Таей?

– Ну… По вашим обычаям, жених не может смотреть на невесту в полном облачении до свадьбы, а я убеждал, что невесты нет, и к нам это не относится, – Вампир нахмурился. – Не волнуйся, я могу одеться и привести себя в порядок за пару минут. Просто совсем из головы вылетело, что ты о наших обычаях ничего не знаешь.

Медик достал из-за спины нож, и протянул его рукоятью к Антону.

– Только не говори мне, что я должен зарезать какое-нибудь животное в качестве подношения космическим богам, – шагнул назад Антон. – Я согласен только торт разделать.

– Нет, животных резать не придется, только меня, – улыбнулся Камела. – И то желательно не насмерть.

Антон перестал отшучиваться и взял протянутый нож.

– Давай с самого начала. Как должна пройти церемония?

– Практически, так же, как и ваша, Тая об этом позаботится. Церемония будет на русском, и первым о согласии спросят меня. После моего ответа, вопрос зададут тебе, только ты на него сразу отвечать не должен. Я точно так же, как сейчас, протяну тебе нож. Раньше, когда было полно чистокровных вампиров этот момент церемонии имел действительно важный смысл. То есть, по идее, если ты решишься перерезать мне горло, никто не имеет права вмешаться, даже поддержат, если я вдруг начну сопротивляться. Так выясняли, точно ли брак добровольный со стороны донора.

Камела замолк, задумавшись.

– Ничего себе у вас порядки… – проникся мужчина. – Я все понял, не волнуйся, я совершенно точно резать тебя не хочу и другим не дам, – на всякий случай добавил Антон и притянул Камелу за талию. – Только прижмусь к тебе губами.

И байкер не замедлил исполнить свою угрозу, держа нож в вытянутой в сторону руке.

– Что-то еще?

– Ты должен меня порезать, не сильно, достаточно одной капли крови, а я должен при этом не сопротивляться, – ответил Камела и, чуть задумавшись, пояснил. – Сейчас просто не знаю, я не совсем четко понимаю ваши обряды, так что мне сложно так сразу все сказать, дай мне минуту.

– Согласившись на брак со мной, ты должен понимать, что все, что принадлежит мне, автоматически станет твоим, а все, что принадлежит тебе, так и останется твоим. Далее по списку, это не обязательно, но могут мои отчебучить… На нас могут «напасть», я должен защитить тебя, ты же обязан отступить за мою спину. Только не волнуйся, по серьезному никто не атакует. Что еще? Ах, ну да, у тебя тоже будет пара неприятных минут.

Вампир снова замолк, опустив голову вниз.

– Это еще каких? – насторожился донор, уже понимая, что забывать о внеземном происхождении Камелы как-то не стоило. Хотя, знал бы раньше – дольше бы нервничал. – Говори смелей, я для себя все решил и хочу быть с тобой.

– Понимаешь, по идее, ты принимаешься в семью, и тебе придется накормить при всех меня и Таю. Она единственная, кто более-менее подходит под понятие «родственник». Не волнуйся, мы сытые, но укусить тебя все же придется, – Камела прижался к своему будущему мужу. – Прости, ты для меня настолько родной, что я периодически забываю, что ты вырос в другой культурной обстановке.

Антон погладил супруга по спине.

– Я понимаю, не беспокойся. Все будет нормально и меня нисколько не пугает все остальное, кроме части, где мне придется пустить тебе кровь, но надо, значит надо. Давай лучше готовься, – мужчина не больно дернул за светлую прядку. – А потом устроим себе дооооолгую брачную ночь и отправимся на Карибы.

Вампир быстро поцеловал байкера и выскользнул за дверь.

Камела удовлетворенно кивнул своему отражению в зеркале. Как ни странно, но иногда Тая могла выбрать что-то стоящее, поборов свою тягу к издевательству над окружающими. Сшитый на заказ светло-кремовый костюм сидел идеально, галстук Камела решил не надевать, а рубашку выбрал цвета топленого молока с тонкими серебристыми узорами на ткани. Часть волос вампир собрал на затылке и закрепил их подаренной к церемонии заколкой, кружевной, словно тонкими серебряными нитями «вязали» маленькие изящные цветочки, а в центре каждого красовался дымчатый хрусталь.

Все вместе смотрелось светло, тепло и гармонично и даже подходило к костюму Антона, что приятно грело душу.

Дима старался лишний раз не шевелиться, и дело было даже не в том, что кругом были вампиры, нет, там наверняка были и доноры, но мужчина всех, по умолчанию, считал вампирами. Просто буквально минут десять назад Тая молча, как-то скорбно улыбаясь, приколола к его пиджаку цветок, передав, что он лично от Камелы. Необычный, красивый, переливающийся, цветок буквально через минуту передумал сидеть на своем месте и пополз вверх по пиджаку, затем, добравшись до плеча, успокоился и замер. Дима, автоматом, попытался взять растение и вернуть на законное место, но цветок тут же вцепился в палец и минуты три так висел, потом упал на пол и попытался сбежать.