Текст книги "Где живут чудовища (СИ)"

Автор книги: Ёшкин Котэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

На самом же деле Энди хотел убедиться, что его больной лежит и не встает со своей кровати. Если это так, то на простынях под ним не должно быть ни соринки, ни песчинки, так как в доме животных не было, чтобы на своих лапах что-нибудь принести, а Энди, когда кормил господина Беннетта, накрывал большим покрывалом, а потом осторожно собирал и выбрасывал крошки, которые случайно упали, во двор. А вторая причина, по которой Энди затеял уборку, – он собирался отмыть все углы и выставить в подозрительных помещениях ловушки, чтобы окончательно и бесповоротно убедиться, что по дому шастает человек, а не привидение. В последнее ему как-то слабо верилось.

Спохватившись, что время близится к полудню, Энди поставил Филомель к плите – готовить все же он не очень любил. А ей будет в радость, что не гонят.

Затем, опять же с ее помощью, они накормили больного. Юноша заметил, что господин Беннетт гораздо охотнее поглощал стряпню Филомели, чем его, и, нисколько не стесняясь, Энди предложил девушке готовить у него за деньги, мол, ей не тяжело, а небольшая сумма карманных денег на шпильки и ленты не помешает.

Филомель сначала, отказываясь, замахала руками, правда, непонятно было, от чего она отказывается, – то ли от вознаграждения, то ли от готовки, но потом, увидев, каким молящим взглядом посмотрел на нее господин Беннетт, вздохнув, согласилась.

В чисто убранной зале Энди с Филомель накрыли белоснежной льняной скатертью большой стол и принялись ждать гостей к чаю. Хантер провел рукой по выбитому рисунку, искусно исполненному шелковой нитью великолепной белошвейкой, и прикинул в уме, сколько могла стоить такая скатерть. Неужели молва не лгала, и семья Беннеттов продолжала жить на драгоценности, подаренные бабушке старым графом? Получается тогда, что и Дезире неспроста отправили ухаживать за дядей, а чтобы не сгинуло бабкино наследство. Неужели поэтому она так легко согласилась поменяться с Энди местами? Надеялась, что тому будет легче отыскать сокровища? Дезире при первом же визите сразу обратила внимание на дорогую посуду, которую использовали в качестве повседневной.

Энди даже потряс головой – нет, не может он так ошибаться в людях. Тогда получается, что и Филомель крутится возле него неспроста – ее родители Беннеттам тоже приходятся дальними родственниками.

Звякнул дверной молоток. Филомель вздрогнула, несмотря на то, что до этого болтала, не останавливаясь. Энди поднялся, расправил юбку и пошел встречать гостей.

– Проходите, – он улыбнулся, изображая радушную хозяйку. – Рада вашему приходу.

Хантер было бросился, чтобы принять плащ у Касандры Грас, которую видел впервые, но потом вспомнил, что на нем девичье платье, и остановился на полдороги, терпеливо дожидаясь, стоя в стороне, когда двое мужчин помогут раздеться женщине.

– Проходите, – Энди повел рукой в сторону залы, где был накрыт стол к чаепитию.

– Позвольте представить вам моего племянника, – остановила его порыв госпожа Грас низким скрипучим голосом. – Вульф Гарс.

Энди мило улыбнулся и протянул руку мужчине.

– Насколько я понимаю, – пробасила женщина, – посланника бургомистра вам представлять не надо.

Он отрицательно потряс головой, продолжая улыбаться Вульфу, но не поднимая на него взгляда.

– Мы приехали вместе, – от волнения голос у Хантера сорвался. Знакомое необъяснимое чувство, и мурашки по всему телу побежали, когда заговорил Вульф.

– Предлагаю сначала навестить больного, – сказал он. – Нам это ничего не будет стоить, а ему приятно.

Энди пошел впереди процессии – он и сам хотел, чтобы его гости нанесли визит хозяину дома. Он встал на пороге спальни и громко называл входящего. От него не укрылось, как вздрогнул господин Беннетт и отвел взгляд, когда Энди произнес имя Вульфа Гарса. Похоже, что больной знаком с ним или раньше, как и Энди, слышал его имя.

Но сам же Вульф никак не прореагировал на Хукса Беннетта – он только вежливо ему поклонился и отошел в сторону, уступив место своей тетушке. Та же лишь поздоровалась, скептически поджав губы. Похоже, к больному у нее были свои претензии.

Энди старался запомнить любые мелочи в поведении гостей, чтобы потом выдать задание Дезире. Думать о том, что она послана разыскивать наследство своей бабушки, ему не хотелось – слишком приятное впечатление девушка произвела на него.

Когда они уселись за стол, госпожа Казандра Гарс произнесла своим низким баском:

– Ну что же, могу заметить, что больному оказывается хороший уход. Выглядит он вполне прилично. И даже появился, как мне кажется, шанс на выздоровление.

Энди заметил, как зло взглянула Филомель сначала на тетку, сказавшую эти слова, а потом на него.

«Ну-ну, не надо злиться, от этого цвет лица портится, – улыбнулся про себя Энди. – Если нам и удастся с тобой разыскать сокровища бабушки, тебе в лучшем случае достанутся крошечные бусики, так как претендентов на наследство слишком много, да и сам господин Беннетт еще жив. А при хорошем уходе у него есть все шансы, как заметила госпожа Гарс, не только встать на ноги, но и вторично жениться, если его жену признают сумасшедшей. Интересно, где бродит старушка?»

Хантеру почему-то казалось, что тетя Дезире непременно должна быть седой, со всклокоченными волосами и выпученными глазами.

– Что? – Энди не сразу понял, что вопрос адресован ему.

– У вас есть жених? – поинтересовался Вульф Гарс.

– Нет, – потряс головой Энди, хотя не был уверен, что у настоящей Дезире его нет.

Но та никак не прореагировала ни на вопрос, ни на ответ, словно расспросы никак ее не касались. Она прекрасно вжилась в образ несколько рассеянного, но в то же время дотошного до мелочей посланника бургомистра – не задавала лишних вопросов, а только молчала и слушала, как велел ей Энди.

После обеда прощаясь возле калитки, Вульф Гарс несколько задержался. Он ласково потрепал Энди по щеке и довольно громко произнес, чтобы могла слышать ушедшая несколько вперед его тетушка:

– Я навещу вас завтра, милая девушка.

Энди не видел, но мог предположить, что Казандра Гарс обернулась и внимательно посмотрела на них. Только поэтому он потупил взор и мило улыбнулся Вульфу – разрешение на визит получено.

После ухода гостей оставалось еще время, чтобы пройтись по тропе до имения и вернуться обратно до темноты. Энди надел капор, накинул на плечи алый плащ одной из погибших сестер – он был ему невозможно мал, пришлось завязать рукава вокруг шеи, чтобы ненароком не упал.

Сейчас Энди не торопился – он шел неспешно, стараясь рассмотреть и запомнить все, что можно на пути туда и обратно. До полной луны у него еще было время, чтобы изучить тропу вдоль и поперек, каждый кустик рядом с ней, каждую былинку. Тогда все преимущества при встрече с оборотнем окажутся на его стороне.

Размышляя подобным образом, на обратном пути Энди ускорил шаг с медленного до умеренного: ему почудилось, что кто-то или идет следом за ним, или следит, стараясь оставаться незамеченным – то ветка хрустнет под чьими-то осторожными шагами, то опавшая листва зашуршит, то вылетит из травы напуганная птица.

Энди взял в руки обоюдоострые клинки, стараясь не показывать своему невидимому противнику, что он готов к отражению любого нападения, максимально напряг слух, чтобы не оглядываться по сторонам ежесекундно и пошел еще быстрее. Впрочем, можно было бы и побежать – он же девушка и нет ничего странного в том, если она чего-то испугалась, будь то зверь или человек.

– Дезире, – неожиданно окликнул его уже знакомый голос с хрипотцой, – не бойся. Это я, Вульф.

Энди остановился и обернулся через плечо – широко расставив ноги, на тропинке стоял мужчина.

– Как вы здесь очутились? – спросил Хантер дрогнувшим голосом.

– Не мог я позволить тебе одной гулять там, где произошло убийство. Два убийства, – ответил Гарс, показывая два пальца, указательный и средний. – Мне почему-то показалось, что ты обязательно пройдешься по тропинке, причем не один раз, где растерзали твоих сестер. Прости, я проследил за тобой, и оказался прав в своих подозрениях.

Энди стоял на месте и ждал, когда Вульф приблизится к нему. Он его нисколько не опасался, хотя такой сильный мужчина в таком довольно безлюдном месте мог вызвать животный ужас у кого угодно. Тем более, что здесь их никто не видит, а о том, что Энди отправился на прогулку по лесу никто не был осведомлен, даже Филомель.

– Вы меня преследуете? – спросил Энди насмешливо, стараясь не смотреть в глаза Вульфу.

– Что ты, милая девушка! Оберегаю… – рассмеялся тот в ответ. – Пока не нашли тех, кто совершил такое жестокое преступление, я не хочу, чтобы ты стала третьей жертвой.

– Вот как? – Энди старался вести себя естественно, стараясь не показывать, что опека с чьей-либо стороны ему совершенно не нужна. Он сам во всем разберется.

Дальше они пошли по тропинке вместе, непринужденно болтая о том, о сем, словно старинные друзья.

Вульф проводил Энди до калитки, но во двор проходить не стал – только проследил, как тот скрылся в доме. Его чуткое ухо уловило, как тихо отворилась и закрылась входная дверь в соседнем доме – за племянницей господина Беннетта следил не только он.

========== Глава 7 ==========

Энди немного постоял у запертой двери. Удостоверившись, что Вульф Гарс ушел, он взял масляную лампу и оправился проверить больного. Судя по его ровному дыханию, тот спал, повернувшись лицом к стене. Тогда Энди сменил лампу на восковую свечу, которой запасся накануне, когда покупал хлеб в пекарне. Затем тихо прокрался в комнату, в которой или за которой просто обязана была находиться потайная дверь на улицу. Он и на окно повесил плотную штору, которая была обязана не пропускать малейшие отблески света из окна и не давать даже легчайшему сквозняку колыхать тонкий фитилек свечи.

Энди прошелся по периметру комнаты со свечой – везде фитилек горел ровно, без нервных подергиваний и потрескиваний. Он поставил свечку там, где, по его мнению, должна была находиться дверь, а сам уселся на пол у противоположной стены, чтобы его дыхание не помешало заметить, что появилось легкое дуновение ветерка. Кинжалы, на всякий случай, он положил рядом с собой, чтобы ненароком не запутаться в складках широкой юбки. Энди предполагал, что сегодня они ему не понадобятся, – с человеком такого роста, который может пролезть в предполагаемую дверь, он справился бы и без оружия.

И принялся ждать… Ему казалось, что таинственный визитер просто обязан пожаловать, ведь он не появлялся уже пару ночей. Пора…

Чтобы не уснуть, такое было в его практике не впервой, он поначалу про себя читал стихи, которые помнил по памяти, а потом принялся сочинять сказки. Будь он писателем, а не ловцом всякой нечисти, его сочинений хватило бы на целую книгу.

Свеча догорела почти полностью, и Энди собрался уже заменить ее на другую, но тут фитилек колыхнулся и погас. Хантер замер, сжался в пружину, как зверь, приготовившийся к прыжку, но с места не стронулся, опасаясь неосторожным скрипом половиц спугнуть свою добычу. И свечи он специально купил восковые, самые тонкие и дорогие, а не сальные, чтобы, прогорев, они не оставляли после себя постороннего запаха. Глаза почти ничего не могли рассмотреть в наступившей темноте – Энди весь обратился в слух.

Сначала раздалось едва слышное шуршание у стены, напротив которой сидел Энди, и где совсем недавно горела свеча, а затем приоткрылся в деревянном полу люк. Как он об этом не подумал, ища дверь в стене? Впрочем, он и не нашел бы лаз без посторонней помощи, хоть тысячу раз прошарил бы по полу – деревянные половицы неплотно были подогнаны друг другу, а вскрывать каждую в большом доме не стал бы. Да и мысль эта ему в голову не приходила, что проход может быть не в стене, а в полу.

Энди одним прыжком оказался рядом с проникшим в дом существом и схватил его в охапку, стараясь заткнуть рукой рот, чтобы тот ненароком не огласил окрестности от испуга и неожиданности своим диким визгом. Он выволок сопротивлявшегося человечишку на кухню, продолжая прижимать к себе одной рукой, второй же быстро зажег масляную лампу.

Горбун, точнее маленькая худенькая горбунья.

– Ты кто? – спросил Энди, усаживая непрошенного визитера на стул и удерживая его на всякий случай обеими руками. Мало ли какие ходы есть еще в доме, ведь горбунья появлялась и исчезала почти бесследно.

– Это ты кто? – фыркнула недовольно та. Казалось, что она совершенно не боится Энди.

– Посланник бургомистра, – не стал лгать Хантер. Да и зачем?

– То-то я смотрю, что ты на мою племянницу мало похож.

– Племянницу? – удивился Энди. – Но у отца Дезире был только дядька, – сказал он не очень уверенно.

– Так уж сложилось, – вздохнула горбунья, – что о моем существовании знали только матушка, ведунья, что ее и меня от смерти спасла, когда зверь чуть не загрыз ее, да батюшка, старый граф. От того, что я такой уродилась, он заболел и слег. Считал, что это виновато проклятие, рок, что над его родом висело. А снять его могло только рождение красавицы-дочки. Он и матушку выбрал в качестве любовницы, уж больна та была красива. Хотел жениться на ней – не дали, не знатного рода была. Хукс Беннетт – не родной мой брат, а лишь единоутробный. Он не был сыном старого графа, как многие считали.

– А про проклятие можно поподробнее? – попросил Энди. Про господина Беннетта и его семью он порасспросит потом, да и зачем та в дом лазила, тоже поинтересуется.

– Проклятие обыкновенное, как любое подобное. В графских летописях прописано. – продолжила рассказывать горбунья. – За измену прокляла одна из графинь своего мужа-графа, любвеобильны были мои предки – много их незаконнорожденных дочерей и сыновей тут по окрестным деревням проживало. Она сама же ни разу не понесла даже от своего супруга, в те же летописи занесено, то ли бесплодна была графиня, то ли граф не прикасался к ее телу. История умалчивает. Говорят однако, что безобразна была она. Может, поэтому граф-красавец и не хотел появления некрасивых наследников. Мол, проклинаю тебя и все такое прочее. «И даже красавица-супруга этому помочь не сможет, а только красавица-дочь», – сказала она перед тем, как уйти в лес и сгинуть навсегда. Только стали в роду графском рождаться уродцы и убогие один за одним.

– А как же наследники? – не утерпев, перебил рассказчицу Энди. Насколько ему было известно, все мужчины в графском роду были вполне себе приятными внешне.

Та кивнула и продолжила:

– И прежде чем зачать сына-наследника, каждый граф должен был дожидаться рождения красавицы-дочки, чтобы снять проклятье.

Наверное, так случилось бы и в тот раз. Если бы не горб и болезненная худоба, то сестра Хукса Беннетта была бы писаной красавицей. Энди с нескрываемым любопытством рассматривал горбунью.

– А у графа, вашего отца, сыновья были? – спросил он.

– Нет, не случилось. После моего рождения граф заболел, слег и умер, я уже говорила.

– А кто стал наследником? Новым графом? – не унимался Хантер.

– Его двоюродный брат, – пожала плечами горбунья.

– Чаю хотите? – неожиданно предложил Энди. – И мы с вами так и не познакомились. Энди Хантер.

– Калей Беннетт, – вздохнула горбунья в ответ.

– Беннетт?.. – вопросительно протянул Хантер. – Супруг вашей матери дал вам свою фамилию?

– А куда ему было деваться? – усмехнулась Калей. – Никто бы все равно не поверил, что такая уродка могла уродиться у графа и его жены, писаной красавицы. Сам же он был пусть не страшен, но и не красив, как граф.

– А в дом зачем приходишь? – спросил Энди наливая чай и ставя на стол булочки, оставшиеся от обеда. Ему почему-то казалось, что Калей непременно должна быть голодна. Не зря такая худая.

– Брата проверить, да невестке покушать собрать, – пожала она плечами. Мол, что за странный вопрос.

– А сиделок его зачем пугала? Едва становилось темно, Филомель ни за что не хотела оставаться в доме рядом с больным.

– Да какой Хукс больной? – махнула рукой Калей. – Больше притворяется. Нет, он не встает, – ответила она на вопросительный взгляд Энди. – И почти не говорит. Конечно, все это ужасно. Тела девочек были сильно обезображены, что уж говорить. Их мать от горя чуть рассудка не лишилась…

– Но не лишилась?.. – прищурился Энди.

– Нет…

Калей отломила кусочек булочки, положила его в рот и запила глотком ароматного чая на травах. Движения ее не были суетливы, она не сглатывала слюну, не стремилась быстро набить свою утробу, скорее наслаждалась вкуснейшей выпечкой.

Нет, она не голодна, решил Энди. Голодные так себя не ведут, даже если будут изо всех сил показывать, что им не хочется есть.

– А сиделок, спрашиваешь, зачем пугала? – вздохнула Калей. – Материно сокровище они искали. И соседка тоже. Я и в лесу вместо невестки завывала, чтобы не искали ее. Мол, живая, хожу, брожу, по деточкам плачу.

– Но ведь искали все равно, – нахмурился Энди, вспомнив, что рассказала ему Филомель, когда принесла мед в туеске.

– Нет, не искали, – упрямо повторила Калей. – Ведунье и мне это стало бы известно. Старая бабка не только знахарка, но и немного колдунья. Отцу Филомель жена брата тоже была нужна лишь для одного.

Энди не стал переспрашивать, для чего. И так было ясно – всем не давало покоя наследство бабушки погибших девушек. И избавившись от ставшей ненужной прежней жены Хукса Беннета можно довольно близко приблизиться к заветному сокровищу.

– Только их нет в доме, – неожиданно звонко рассмеялась Калей.

Хантер промолчал – его этот факт беспокоил меньше всего. Есть драгоценности в доме или их нет – ему до них нет никакого дела. От него требуется отыскать убийцу и привлечь к суду – праведному или гражданскому, без разницы. Он все больше и больше склонялся к мысли, что оборотни тут совершенно не при чем. А горбунья лишь добавила ему уверенности в своей правоте.

– Калей, это ты? – негромко позвал господин Беннетт из своей комнаты, видимо, проснувшись от ее смеха.

– Я, дорогой, – отозвалась та и, резво соскочив с высокого для нее стула, поспешила к нему.

Энди пошел за ней следом.

– Он свой, – махнула Калей в сторону Хантера, когда они вошли в спальню больного.

– Свой? Он? – господин Беннетт даже приподнялся на локте, чтобы лучше рассмотреть Энди в свете масляной лампы, которую тот держал в руках, словно видел его впервые.

– Я говорила тебе, что это не наша племянница Дезире, а ты мне не верил, – Калей доковыляла, смешно переваливаясь с боку на бок, как утка, до постели больного и присела на ее краешек. – Это посланник бургомистра. Можешь ему доверять. Он на нашей стороне.

– Как я могу ему доверять, если он с первой минуты нашего знакомства меня обманывал? – надулся господин Беннетт.

– Так надо было, – вздохнул Энди. – Так лучше для расследования.

– Кому нужно ваше расследование? – вдруг заплакал тот. – Моих крошек вашей правдой не вернешь. Ну, найдешь ты того оборотня, что сотворил такое, ну убьешь его. Кому от этого легче станет?

– Это не оборотень, – в унисон произнесли Энди и Калей. – Это человек.

– А вот его следует найти, – добавил Энди, – и наказать по всей строгости закона…

Чтобы другим неповадно было.

========== Глава 8 ==========

Калей ушла тем же путем, что и пришла. Она покинула дом еще до рассвета. Взяла с собой немного муки, крупы, масла. Энди предложил ей забрать с собой остатки ужина, но та отказалась.

– Моей невестке требуется здоровая пища, а эта… – Калей замахала руками. – Корми ей лучше брата. И не позволяй ему бока отлеживать, пусть встает и ходит по дому. Пусть все подумают, что внимание и забота родной племянницы смогли быстро поставить больного на ноги.

– Ну… – Хукс Беннетт попытался возмутиться, но потом согласно кивнул головой и обреченно вздохнул – с сестрой особо не поспоришь. Она могла в еду подсыпать и снадобья какого-нибудь, от которого особо не залежишься. И в травах, и в кореньях, и минералах толк знала. Старая ведунья давно все секреты Калей передала, та стала настолько искусной знахаркой, что могла любую болезнь вмиг излечить, вот только от горба избавиться так и не смогла. На самом деле, сама же и рассказывала ведунья, что родилась девочка прехорошенькой. Но то ли еще в утробе матери ей спинку повредили, то ли увечье произошло от быстрых родов, что приключились сразу после нападения зверя, то ли еще от какой причины, но только, когда встала маленькая Калей на ножки, стало ясно, что не ходить ей никогда прямо.

– А теперь мне расскажите, – Энди стоял в спальне мнимого больного, широко расставив ноги, – какой еще есть вход-выход в дом. В ту щель, которой пользуется ваша сестра мне не пролезть.

– А зачем тебе? – господин Беннетт с хитрым прищуром посмотрел на посланника бургомистра. Он догадывался, что тот спрашивал его о тайном входе не из праздного любопытства, но выдавать семейные тайны не торопился.

– Я уже говорил, но для вас повторю еще, – Энди не собирался отступать. Ему надо было тщательно изучить тропу, по которой ходили погибшие девушки, побеседовать с графом, изучить графские летописи. Но раскрывать свое инкогнито он пока не спешил. Следовательно, ему тоже, как и Калей, необходимо покидать и приходить в дом тайно. – Я расследую жуткое преступление и хочу, чтобы злодей был наказан по всей строгости закона.

– И ты по-прежнему думаешь, что это не оборотень? – вздохнул Хукс и, кряхтя, уселся на кровати, свесив босые ноги.

– Нет, – Энди покачал головой. – И ваша сестра только укрепила мою уверенность в этом.

– Иди за мной, – снова вздохнул господин Беннет. Он встал на пол и, ойкнув, схватился за поясницу.

– Да-да, – хмыкнул Энди. – Такое бывает от долгого лежания. У меня к вам просьба, – сказал он, следуя за бывшим больным, готовый в любой момент подхватить его, если тот начнет вдруг падать, – при Филомель не изображайте скорое выздоровление. Пусть девушка думает, что вы все еще не говорите и не встаете.

Хукс согласно покачал головой. На самом деле он и не притворялся, что болен, просто после смерти его девочек, показалось, что жизнь закончилась, – не хотелось ничего делать, ни с кем разговаривать. Но особенно он не желал выслушивать сочувствия в свой адрес и видеть при этом злорадный блеск в глазах говоривших, мол, так тебе и надо, не будешь зазнаваться. А в чем он виноват? Что взял за себя первую красавицу, и та родила ему дочек – одну краше другой. Он даже о сыне не мечтал, настолько был счастлив.

А теперь он лишился всех – и жены, и своих девочек. Правда, Калей утверждала, что с его Руби все в порядке, но домой пока ей возвращаться не стоит.

– Вот…

Хукс остановился возле стены в коридоре, где стоял шкаф с обычной хозяйственной утварью. Он распахнул его настежь, затем несильно потянул на себя полки – те легко поехали вперед. За ними оказалась дверь и лестница, ведущая в подвал дома. По такому ходу и Энди спокойно мог пройти.

– Выход в сарае с маслобойкой.

– Отлично, – обрадовался Хантер. Это было то, что нужно, чтобы покидать дом и незамеченным возвращаться назад. Ему совершенно были не нужны внимание к его прогулкам ни со стороны Вульфа Гарса, ни со стороны Филомель, которая тоже за ним следила. А теперь он сможет, когда захочет, исчезать и появляться. И дверь за полками шкафа тонкая – он всегда будет слышать, что в доме есть кто-то посторонний, да и с Хуксом Беннеттом он договорится, чтобы тот предупреждал его покашливанием, что лучше в дом пройти через калитку и двор…

Осталось решить вопрос с одеждой. В его куртке и штанах расхаживала настоящая Дезире, а он никак не мог предстать перед графом в ее платье.

– Возьми что-нибудь из моего, – предложил Хукс.

Энди в голос рассмеялся: в штаны господина Беннета таких, как он, спокойно могло поместиться двое.

– Из старого возьми, – вместе с Хантером рассмеялся и Хукс, когда понял причину его веселья. – Я же не всегда был такой.

Он похлопал себя по небольшому брюшку.

– В молодости тощий был, худющий, – сказал он, улыбаясь. – Руби отличная хозяйка. А какие девочки были кулинарки! – Хукс с восторгом говорил о жене и детях. – Вот и откормили мужа и отца.

Он замолчал и грустно вздохнул.

Энди из старых сундуков извлек подходящие по размеру штаны и куртку, почти новые, не застиранные, нигде не потертые. Видимо, быстро откормила своего мужа госпожа Беннетт.

В таких вещах и пред светлые очи хозяина имения не стыдно предстать, Энди прекрасно было видно, что семья Беннетт и раньше не бедствовала. И бабушкино наследство здесь не при чем? И нет его вовсе? Может, все врут люди? И наговаривают на матушку Калей, Хукса и отца Дезире из зависти? И этот вопрос надо прояснить…

Следующим утром из дома вышла племянница господина Беннетта, привычно отправившись сначала в пекарню, а затем к молочнику. Совершая покупки в лавках, она успела обсудить последние деревенские новости с местными кумушками. А потом ушла домой. Спустя какое-то время она вышла с подойником, отправляясь доить коз, это видели многие, в том числе и Филомель. Но зато потом уже никто не видел, как та же Дезире перелезла через забор на заднем дворе за хозяйственными постройками и быстро побежала в сторону леса. Никто так же не мог видеть, как, ворча, кряхтя и ругая всех на том и этом свете, Хукс Беннет прокрался по потайному ходу в сарай с козами, чтобы успеть подоить их к возвращению посланника бургомистра в его отсутствие.

Все же Энди был мастер убеждения и конспирации. Все, кто оказывались рядом с ним, рано или поздно, но чаще рано, начинали ему подыгрывать и помогать…

Так случилось не только с Дезире, господином Беннеттом, но и с самим нынешним графом. Хантеру удалось так напугать его предстоящим расследованием, вот только не преступлением, а проверкой расходов и доходов местного вассала, а также уплаты налогов в казну, что он даже не поинтересовался, есть ли у посланника бургомистра на то полномочия. Без лишних вопросов провел его в библиотеку, выложил перед ним все нужные книги и оставил одного, чтобы не мешать тому работать.

Энди хватило беглого взгляда чтобы понять, что хозяйство разорено. И разорил его именно тот старый граф, который якобы матушке Хукса Беннетта подарил все свое состояние в виде драгоценных украшений. Только вот упоминаний о том, что и в каком количестве было подарено, не было. Значит, что это могли быть только слухи и сплетни, чтобы скрыть настоящее положение дел. И распускал их никто иной, как сам старый граф. В более старые хозяйственные записи Энди не полез – состояние дел в имении его интересовало мало, да и времени не было, чтобы разбираться с этим – он ведь отправился доить коз. А вот летописи изучил, не поленился. Нашел ту, о которой рассказывала Калей. Она не солгала, пересказав слово в слово, что было написано в графских книгах. Вот только Хантеру показалось, что легенда эта, то есть проклятие, по возрасту моложе, чем сама Калей Беннет, но уж, во всяком случае, никак не старше ее матери, это точно. И не мог граф умереть от расстройства, что его дочь родилась не красавицей. И опять значит, что все это выдумки.

И искать причину нападения сначала на бабушку девочек, а потом на них самих надо здесь. И наведаться к графу придется еще не один раз для выяснения всех обстоятельств…

Перед тем, как выйти из леса, Энди снова надел поверх куртки и брюк платье с плащом, которые спрятал под кустом. Он нарвал немного зеленой травы якобы для коз, которым могла надоесть морковь и капуста с огорода. И, перебравшись через забор, направился к хозяйственным постройкам. Там его ожидал полный подойник молока.

Энди улыбнулся, представив, как господин Беннетт управлялся с козами, и довольный собой отправился к молочнику, чтобы продать тому излишки молока.

– Скажите, – спросил он у того, пересчитывая монеты, – А у Беннетов всегда было крепкое хозяйство?

– О, да! – воскликнул тот с нескрываемой завистью. – Насколько мне помнится, еще мальчишкой я завидовал Хуксу и его брату Майку. Им родители привозили с ярмарки подарки, а мои родители мне ничего не привозили. Майк позже женился и уехал из деревни. А Хукс зажил еще богаче – и козы у него лучшие, и торговля шла бойчее. Тут бьешься, бьешься, а ему богатство само в руки плыло, словно слово знал. Деньги к деньгам, как говорится. И дочки писаные красотки. А потом, сами знаете.

Он окинул взглядом Энди в платье Дезире.

– Глядя на вас, и не скажешь, что вы с девочками Беннетт двоюродные сестры.

– Я в маму пошла, – фыркнул Энди.

Красота, как выясняется, – не самое главное.

И все же… Он еще раз пересчитал монеты, заплаченные за молоко. Это были неплохие деньги – молочник не поскупился, опасался, видимо, как бы молоко от коз Беннеттов другие не перекупили, но на них маслобойку не купить все равно. А та новехонькая в сарае стояла. И посуда… И льняная скатерка с шелковой вышивкой… И наряды дочек Беннеттов.

Какие секреты таил еще этот дом, кроме потайных входов-выходов? Для чего-то же они сделаны в доме. Ведь не для того, чтобы выходить к козам. Для этого обычные вторые двери делают почти во всех домах, а здесь именно потайные входы, с секретами.

Ну, для Калей лаз, которая скрывала родство с Беннеттами, он мог еще понять. А тот второй, или не второй, за шкафом?

========== Глава 9 ==========

Вырученные за проданное молоко монеты Энди выложил перед Хуксом Беннеттом. Тот, как и ожидалось, никак на них не прореагировал, словно денежный вопрос его совсем не волновал. Хантер предполагал что-то такое, но спрашивать хозяина дома об источнике дохода не стал – соврет, не дорого возьмет. Можно попробовать разыскать в лесу в лачуге у старой ведуньи Калей, но и та вряд ли честно расскажет, на какие средства существовали Беннетты. Уж во всяком случае не от продаж молока и других излишков домашнего хозяйства. Родители Дезире хотя бы видимость создавали, что занимаются и огородом, и ремеслом. Но все равно, чтобы иметь служанку в деревенском доме, надо иметь стабильный доход, да еще какой, а не перебиваться случайными заработками.

Только Энди подумал о девушке, как стукнул дверной молоток. Пусть уж лучше это Дезире будет, чем Филомель, хотя скорее это соседка, так как близилось время обеда.

Господин Беннетт вопросительно взглянул на свою «сиделку», тот молча, приложив палец к губам, кивнул в сторону спальни. Осторожно на цыпочках, стараясь не шуметь, Хукс покрался в сторону своего убежища. А Энди наоборот, громко затопав, отправился открывать дверь гостю.

На пороге стояла улыбающаяся Дезире.

Хантер впустил ее и снова запер дверь на засов. Ну и что с того, что на дворе светлый день? Ему совершенно не хотелось, чтобы Филомель, войдя тихо, без стука, услышала, хоть словечко из их с девушкой разговора. А поговорить им было о чем.

Например, Энди собирался забрать у Дезире на время свой приказ с королевской печатью – ему повезло единожды, второго случая может и не представится, и граф потребует предъявить документ, на основании которого тот рылся в его бумагах. Затем он хотел услышать, что удалось разузнать Дезире необычного, касающегося его расследования. Пока что ему поведали много интересного, но эти сведения совершенно не приблизили его к разгадке, кому нужна была смерть несчастных сестер.