Текст книги "Где живут чудовища (СИ)"

Автор книги: Ёшкин Котэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Но он мужчина! – вскрикнула Филомель.

– И что с того? – не понял ее Энди.

– Я не смогу прикоснуться к его обнаженному телу!

Казалось, девушка готова упасть в обморок от одной только мысли, что ее нежные девичьи руки будут мыть мужское тело.

– Я сам… сама все сделаю, – согласно кивнул Энди, слегка ухмыльнувшись. – А ты в качестве помощи нагреешь воды и заваришь травы.

– А трава зачем? – удивилась Филомель.

– Чайку с тобой попьем, – ответил Энди, – когда после купания уложим спать господина Беннетта.

========== Глава 3 ==========

Не успел Энди запереть дверь за Филомелью и обдумать все, что та поведала ему за вечерним чаем, как латунный дверной молоток снова стукнул по своей наковаленке, оповещая о новом визитере.

Не спрашивая, кто там, а надо бы, будь он, действительно, молоденькой девушкой, Энди распахнул входную дверь и улыбнулся, завидев на крыльце Дезире, наряженную в его мужское платье. Он невероятно обрадовался приходу девушки.

– Проходи, – Энди втянул ее за руку внутрь дома. – Я угощу тебя пресными лепешками, оставшимися от ужина. А ты расскажешь мне все, что удалось разузнать, и за разговором научишь печь хлеб.

– С изготовлением настоящего хлеба даже не связывайся, – Дезире тоже не смогла сдержать улыбку, взглянув на Энди, подпоясанного передником. В плаще поверх ее платья он смотрелся не так смешно. – В деревне имеется замечательная пекарня. Там пекут такой изумительный хлеб и такие вкусные булочки, что я, не удержавшись, за ужином умяла целых три, причем со сливочным маслом. Представляешь, они были испечены еще утром, но до самого вечера оставались мягкими и ароматными, как будто только из печи. Если так и дальше пойдет, то к концу твоего расследования я стану на шарик похожа.

Она по-девичьи элегантно скинула на руки Энди его дождевик и легко прошла на кухню – ни одна половица не скрипнула под ее легкой поступью. Следом за ней протопал Энди, искренне удивляясь, как ей удается так тихо ходить по деревянному полу.

– Надеюсь, нас не сильно побьют, когда подмена раскроется, – серьезно произнесла Дезире, по-хозяйски наливая и себе, и Энди чаю. – Зря я согласилась на эту авантюру. Ты уедешь, а мне придется остаться здесь еще, пока родители не соизволят либо забрать дядю к себе, либо снова нанять ему сиделку.

– Да, кстати, – Энди поставил на стол свою чашку с чаем, – надо обязательно переговорить с теми женщинами, что ухаживали за господином Беннеттом. Узнать, почему они отказались делать это и дальше.

Дезире кивнула, соглашаясь, – ее и саму мучал этот вопрос. Может быть, посланнику бургомистра они охотней расскажут об этом, чем Дезире Беннетт, которая теперь ухаживает за больным вместо них. Девушка взяла с тарелки лепешку и, откусив небольшой кусочек, запила его чаем.

– Не люблю пустой чай, – улыбнувшись, ответила она на насмешливый взгляд Энди, – хоть сухой кусочек хлеба, но в рот обязательно что-нибудь надо положить. А у тебя получились такие вкусные лепешки. А тарелки, на которые ты их выложил, кстати, из тонкого дорого фарфора, не в каждом богатом доме на таких простому гостю лепешки поднесут.

– Не пропадать же скисшему молоку, – как настоящая рачительная хозяйка, нарочито громко с выражением произнес Энди и приложил палец к губам.

Ему показалось, а, может, и не показалось вовсе, что скрипнули половицы под чьими-то осторожными шагами, словно кто-то прокрался к кухне и пытался подслушать их разговор.

Дезире вытянулась в струну. По ее напряженной позе Энди понял, что и ей почудилось, что по дому кто-то ходит.

Бесполезно подскакивать и пытаться схватить за руку этого кого-то. Он исчезнет быстрее, чем Энди добежит до двери, да и демонстрировать не стоит, что они услышали чьи-то шаги – у него будет время, чтобы выяснить, кто это был. А пока они продолжат с Дезире пить чай и разговаривать о том, что произошло с хозяйскими дочками, ведь именно для этого пришел в дом господина Беннетта посланник бургомистра.

– Я провожу вас, – предложил Энди, когда Дезире собралась уходить.

Та покачала головой – если за ними следят, то им надо быть вдвойне осторожными.

– До калитки, – добавил Энди. – Надо проверить, надежно ли заперты ворота.

Дезире понимающе кивнула – если их можно легко подслушать в доме, то на улице вряд ли удастся это сделать, оставаясь незамеченным.

Энди специально не стал брать с собой фонарь, чтобы привыкшие к темноте глаза заметили любое шевеление и в доме, и в ближайших к калитке кустах.

– Мне страшно, – прошептала Дезире, прижавшись к Хантеру.

– Не стоит бояться, – попытался он ее успокоить. – Вам, как посланнику бургомистра, ничего не угрожает. А вот племяннице господина Беннетта следует поостеречься, – произнес он назидательно.

Девушка кивнула в ответ.

– Меня беспокоит встреча с неким господином Вульфом Гарсом, с которым я, ну, просто обязана познакомиться, – проговорила она на всякий случай шепотом.

– И знакомьтесь, – невозмутимо, но тоже шепотом ответил Энди, – раз обязана. Разыграйте эдакого простачка, думаю, у вас получится. Ничего лишнего не говорите. Лучше молчите и слушайте.

– Ему есть, что сказать вам, то есть теперь мне. Так сказала его тетушка Казандра Гарс, к которой меня поселил староста.

Энди нахмурился, но ничего не сказал – старосте виднее, где должен остановиться посланник бургомистра. Но из-за этого теперь и ему, и Дезире придется быть внимательными вдвойне, чтобы их обман не раскрылся. Он интуитивно чувствовал, что в этой истории не все чисто, и девушке может угрожать реальная, а не мифическая опасность. Большей частью именно поэтому он предложил поменяться местами, а не только из-за расследования.

– Поцелуйте меня на прощание в щечку, – тихо попросил Энди.

Дезире растерялась – обычно парни так поступают, прощаясь, но никак не девушки.

– На вас мои брюки, – прошептал Хантер. – Целуйте смелее.

И негромко кокетливо рассмеялся…

– Итак. Что мы имеем? – проговорил Энди, усаживаясь на стул на кухне и беря в руки чашку с давно остывшим чаем.

Первым делом, простившись с Дезире и вернувшись в дом, он проверил своего подопечного. Тот спал, повернувшись лицом к стене. Его одеяло было подоткнуто и обернуто вокруг ног так, как это сделал сам Энди. Следовательно, встать с кровати, чтобы подслушать разговор, господин Беннетт никак не мог. Значит, по дому расхаживал кто-то другой. И этого другого надо обязательно поймать с поличным. Через входную дверь проникнуть он не мог, так как после бегства Филомели Энди тщательно ее запирал, и даже не потому, что кого-то боялся, скорее, чтобы избежать непредвиденных неожиданностей.

Надо искать другой вход в дом, может быть, даже потайной. И этим он займется прямо с утра, после того, как накормит завтраком больного. Это первое.

Второе, Филомель вечером за чаем, как бы невзначай, обронила, что девушки Беннетт не были так уж невинны, как казалось на первый взгляд. Значит, ему следует порыться в шкафах, может, от них что-то и осталось. И вещи смогут рассказать о хозяевах больше, чем окружающие люди.

Третье, Дезире заметила, что повседневная посуда в доме не такая уж и простая. А он взял ту тарелку из обычного шкафчика с кухонной утварью… «Как все», – сказала Филомель. Но не совсем, как все.

Поутру обязательно следует прогуляться до пекарни и посудачить с тетушками. Кто-нибудь что-нибудь да и расскажет необычное – на новенькую вполне может получиться. А там и обычное станет выглядеть совсем в другом свете.

Вульф Гарс… Энди отчаянно пытался вспомнить, где слышал раньше это имя, но не смог, какая-то неуловимо тонкая нить ускользала от него.

Он снова и снова анализировал то, что услышал за прошедший день, пытаясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться и начать расследование. Такова работа посланника бургомистра – больше приходилось думать, особенно в начале расследования, чем делать. Что известно об этом деле? Растерзанные тела девушек, сначала одной, затем, спустя несколько дней, а точнее почти месяц, другой, были обнаружены в лесу недалеко от деревни, но несколько в стороне от дороги, по которой те могли ходить в поместье графа. Что могли делать сестры Беннетт в том месте, где настигла их ужасная смерть, никто ничего вразумительного сказать не смог.

Филонель вообще закатила глаза от ужаса и, избегая подробностей, поведала, что это могли быть только оборотни, которые выходят на охоту в это время года. Она добавила, что люди не настолько жестоки. «Наивная девушка, – подумал тогда Энди, человеческий мозг в убийствах бывает более изобретательным, чем звериный». Он не поленился и проверил, что смерть младшей из сестер Этки наступила, действительно, в полнолуние. А вот старшая Ситлин погибла за несколько дней до того, как луна вступила в полную силу. Что-то тут не сходилось. Видимо, оборотень был слишком молод и не смог совладать с инстинктами.

Нервы Дезире оказались более крепкими, и она смогла добавить к тому, что и без того уже было известно Энди, – лица девушек были обезображены до неузнаваемости, животы вспороты острыми когтями или ножами, а внутренности вынуты или выедены. Опознали сестер Беннетт по одежде и украшениям. Именно потому, что ни одно самое тоненькое колечко, ни одна самая крошечная сережка с их тел не пропала, сделали вывод, что это не были обыкновенные грабители.

Энди еще раз перебрал в уме, что ему было известно о молодых оборотнях, и пришел к неутешительному выводу, что следует вооружаться серебряными клинками и искать логово молодняка в лесу, недалеко от того самого места, где растерзали сестер Беннетт. Похоже, несчастные нечаянно могли увидеть то, что видеть им было не положено…

Энди постелил себе постель в комнате, расположенной рядом со спальней больного. Видимо, до него там ночевала предыдущая сиделка. Филонель же сказала, что она долго не задерживалась в доме после наступления сумерек, а сразу отправлялась к себе домой, а возвращалась только тогда, когда рассветало на улице.

Энди не стал выяснять, почему она так поступала, и без того было ясно, что девушка чего-то опасалась или откровенно боялась. Скорее всего, того, кто бродил по дому. Он у нее обязательно выпытает, что ее так страшило в доме соседа.

========== Глава 4 ==========

Едва рассвело, Энди отправился разыскивать пекарню. Он прекрасно знал, что в деревушках, подобных Флетбери, все надо делать как можно раньше. К восьми-десяти часам утра все лавки и заведения – хлебопекарни, сыроварни, рыбокоптильни – если таковые имелись, закрывались. Впрочем, это и понятно – товар продали, и за работу, чтобы завтра опять было, чем торговать. Хозяйки спешили затариться товаром и обсудить последние деревенские новости. А вот к вечеру наоборот открывались питейные заведения, где собирались исключительно мужские компании, чтобы тоже обсудить последние деревенские новости.

Как только Энди вошел в маленькую уютную лавочку, торгующую свежим хлебом, – а нашел он ее исключительно по запаху, – три покупательницы и хозяйка сразу смолкли, хотя до его появления о чем-то оживленно беседовали. Энди предположил, что обсуждали его, точнее Дезире Беннетт.

Он с любопытством уставился на стеллажи с выпечкой – такого разнообразия не встречал даже в городских лавках – тут тебе и деревенский круглый ржаной хлеб, и подовый, и отрубной, и ситный, который к своему столу приобретали исключительно богачи. А про изобилие мелкой сдобы и говорить не приходилось. Энди судорожно сглотнул слюну – не мудрено, что вчера Дезире, не удержавшись, съела целых три булочки.

– Три… нет, пять булочек с сезамом, – сказал он, – и булку подового хлеба.

Хантер аккуратно упаковал товар в холщовую сумку.

– А сыр, не подскажете, где можно прикупить? – спросил он, мило улыбнувшись посетителям лавки.

– Я провожу, – вызвалась одна из покупательниц и, взметнув юбкой просыпавшуюся муку на деревянном полу, направилась к выходу.

«Удача», – обрадовался Энди и поспешил за ней.

– Какое горе, какое горе, – запричитала женщина, когда они отошли от лавки на приличное расстояние. – Господин Беннетт так любил своих крошек. Им прочили такое обеспеченное будущее. Сам нынешний граф приглядывался к девочкам. Поговаривают, что это дух старого графа расправился с сестрами, – тараторила без остановки женщина, пока они неспешно двигались к молочнику.

– А при чем тут дух старого графа? – не удержался от вопроса Энди.

– Так как же… – женщина непонимающе взглянула на Энди, а потом махнула рукой. – Я и забыла, что вы приезжая. У нас в деревне эту историю все знают.

Она набрала в грудь побольше воздуха и снова быстро заговорила.

– Ходят слухи, только это не слухи вовсе, что Хукс Беннетт – незаконнорожденный сын старого графа. Тот безумно любил его мать, то есть вашу бабушку. Невероятно красивая была женщина, вот граф голову и потерял от ее красоты. Задаривал подарками, драгоценностями, а вот к самому сыну оказался абсолютно равнодушен, не нужен он был ему. У него и законных наследников хватало. А когда умирал, то строго-настрого наказал сыновьям и внукам не связываться с местными деревенскими красотками.

– Почему? – удивился Энди. Испокон века аристократы себе в любовницы выбирали исключительно деревенских девушек. Это и понятно… В такой глуши аристократку просто не найти, да и не пойдет она в любовницы, только в случае крайней нужды.

– Причин на то много, – продолжила рассказывать женщина. – Но одна и главная – кровосмешение, чтобы ненароком сестра или племянница не понесла. Любвеобилен был не только старый граф, но и его отец, и дед, и прадед. Когда ваша бабушка забеременела в третий раз, ну, уже после рождения вашего отца и дяди Хукса, вот тут с ней и случилось несчастье.

Энди весь обратился в слух – ни Дезире, ни ее матушка ничего такого не рассказывали.

– Она возвращалась из имения, когда на нее напали волки.

– А что, волков много водится в местных лесах и вблизи деревни? – перебил рассказчицу Энди.

– Да не сказать… – пожала плечами женщина. – До нападения на сестер Беннетт никто не боялся в лес ходить, хоть за хворостом, хоть за ягодами-грибами. А теперь остерегаются.

– Извините, – улыбнулся Энди, – я слушаю вас.

– Ничего страшного… Так вот… На нее напали волки, но по счастливой случайности деревенский охотник шел в то же время по тропе, она пролегает чуточку в стороне от проторенной дороги. Отбил ее. Вот он и рассказывал, что это не волки были вовсе, а оборотни. Но об этом умалчивали, старались не говорить вслух.

– А зачем оборотням нападать на крестьянку, возвращающуюся домой из поместья, да еще и беременную? – спросил Энди. Он был уверен, что молодым оборотням для первого контакта нужны исключительно невинные девушки. Да и убивать их после незачем. А если такой оборотень объявится, который начнет людей направо и налево кромсать, на его охоту выйдет он, Энди Хантер. Беременную женщину оборотни ни за что трогать не станут – свои же соплеменники их из стаи выгонят. Вдруг она их собрата под сердцем носит? А одиночке без стаи не прожить.

– Да кто ж этих тварей поймет? – снова пожала плечами женщина. – Только не доносила младенца ваша бабушка, так как сильно ей живот оборотни своими когтищами поранили, словно пытались до ребеночка доцарапаться. Лекарка ее заштопала, как смогла, и травами отпоила, выходила, одним словом. А старый граф после этого случая не прикасался больше к изуродованному телу твоей бабушки – просто слег и умер с горя.

Что же, рассказ занятный. Только какое отношение он имеет к его расследованию? Энди так и не понял, что хотела, кроме этой давней истории, поведать ему женщина, но спрашивать не решился.

– А золота и каменьев драгоценных, – неожиданно продолжила свое повествование рассказчица, – граф надарил вашей бабушке видимо-невидимо. Все свое состояние передал ей в виде украшений. В столицу ездил за ними, мол, местные мастера не такие умелые.

«А вот эти сведения интересные. И где, интересно, спрятаны сокровища бабули? Не сказать, что все проедено и пропито. И жив ли старый охотник? Вот с ним стоило бы побеседовать» – Энди в задумчивости потер переносицу.

– Ну, мы пришли, – женщина неожиданно распахнула перед ним дверь в лавку.

Вот так, и ни слова о сестрах Беннетт.

– Мне бы сыра козьего, – не очень уверенно произнес Энди, направляясь к прилавку.

– Вы племянница господина Беннетта? – спросил молочник, показывая ему головку прекрасного дозрелого сыра.

Энди кивнул в ответ.

– Несчастный отец убиенных девушек…

Хозяин лавки ловко отрезал большим ножом кусок сыра и, завернув его в тряпицу, протянул Энди.

– Продавал мне молоко. У него отличные козы, которые давали великолепное жирное молоко. Будут излишки, – продолжил молочник, – с удовольствием буду у вас забирать. Опять же доход в дом.

– Обязательно буду иметь в виду, – ответил Энди. – Я только приехала, еще не совсем разобралась с хозяйством.

– Раньше хозяйство у Беннеттов было большое, – сложив руки на груди, рассказывал дальше молочник. – Только дочки не работали, родителям не помогали. Хукс все сам, все сам. Иногда работников нанимал. Девочки уродились у него красавицами, господин Беннетт готовил их совсем к другой жизни с детства. Только к какой, непонятно. В нашей глуши достойных женихов мало, а граф один, да и он уже женат был к тому времени, когда девочки заневестились.

Энди подмывало спросить, а что они тогда в поместье делали, но не решался, опасаясь выглядеть в глазах молочника слишком любопытной особой.

– Деревенские праздники сестры Беннетт не посещали – делать им там особенно было нечего. Слушать злые шепотки в спину, да видеть завистные взгляды. Если женщина не по зубам, мужчины ее едят глазами, а соперницы – сплетнями.

– Тебе-то наверное двадцать уже? – неожиданно спросил молочник.

Энди согласно кивнул, хотя не знал, сколько лет Дезире. Пусть будет двадцать.

– Старшей исполнилось бы двадцать один нынешней осенью, а младшенькой – восемнадцать.

Хозяин лавки вздохнул.

– Если бы Ситлин согласилась, взял бы ее в невестки, – сказал он грустно. – Но она в сторону моего старшенького даже не смотрела. А мы не бедны: и одеть, и обуть смогли бы ее, как графиню. И украшения подобрали бы, достойные ее красоты. Что девушкам надо? Любви и ласки… Как мой сынок убивался, когда Ситлин померла. Любил ее сильно. Ладно, иди… Заморочил я тебе голову.

Молочник махнул рукой, выпроваживая Энди, хотя мог бы еще поговорить, так как других покупателей в лавке не было.

Энди вышел на улицу и поспешил домой – он и так задержался, совершая покупки. А у него больной еще не умыт и не накормлен.

Он понял одно: пока что деревенские кумушки не спешили обсуждать с Дезире Беннетт смерть ее двоюродных сестер. И ему остается только подружиться с Филомель, чтобы через нее узнавать все «местные новости». И еще молочник… Он обижен на Ситлин, старшую из сестер, и с удовольствием поведает ему еще что-нибудь из ее жизни. Надо обязательно хозяйством заняться, и уже завтра принести словоохотливому владельцу лавки молока после утренней дойки…

Энди быстро приготовил завтрак, поставил тушиться овощи к обеду и, пока не пришла с докладом Дезире или не заглянула к нему любопытная Филомель, решил порыться в шкафах, посмотреть на вещи, которые остались от дочек господина Беннетта.

Платья с короткими рукавами его интересовали мало. Впрочем, их было не так уж и много. Местные жительницы предпочитали носить наряды с пышными длинными рукавами – погода с частыми прохладными дождями в этой части страны не позволяла руки оголять – да еще плащи и капоры. Платья, как платья, ничего особенного. А вот плащи его заинтересовали. Жаль, он лупу оставил среди своих вещей, которые передал Дезире, а невооруженным взглядом не рассмотреть, что за пятна были на плащах девушек.

– Что ищешь? – раздался негромкий то ли голос, то ли свист ветра за окном.

Энди обернулся к двери – никого. Он выскочил из комнаты – тоже никого. Почувствовал, как мурашки побежали по телу.

– Нет, – проговорил он громко. – Так дело не пойдет. Нервы расшалились. Надо сходить к лекарке за успокоительной настойкой. Да и с Филомель побеседовать. Тоже для успокоения.

На самом деле, Энди собирался вместе с девушкой поискать другой вход в дом. Вслепую тяжело это сделать, может, ей что известно.

========== Глава 5 ==========

Пятна на длинных рукавах платьев девушек и плащах оказались, как и предполагал Энди, растительного происхождения, то есть вещи были перепачканы соком трав и опавших листьев. Энди задумался: вряд ли девушки миловались с кем-то, кроме графа, на покосах и в лесу на опушках, подстилая свои плащи под себя. Ему казалось, что граф просто обязан принимать красавиц в имении в комнатах на мягких перинах, вот, правда, делать он это мог лишь от случая к случаю и только в отсутствие жены. А это значит, что все-таки мог граф любить девушек и в свежескошенных стожках. Но и в имение они наведывались, похоже, довольно часто. Энди внимательно рассмотрел и оставшиеся от девушек туфельки – затянутые материей каблучки были сбиты и тоже перепачканы соком трав, иначе они были бы или в песке, или в грязи, если бы сестры Беннетт ходили по проторенной дороге, ведущей из деревни в имение. Но, опасаясь быть замеченными, они пользовались едва заметной тропинкой, шедшей от имения через лес мимо озера, а затем вдоль реки по пойменным лугам до самой деревни. Впрочем, кто бы их не понял, – и путь намного короче, и безопаснее во всех смыслах. Да и спрятаться за куст или дерево легко можно при чьем-нибудь появлении. И тот, кто напал на девушек, был осведомлен, что они часто бегали по этой тропинке.

Энди, накормив обедом больного, сам пробежался по той тропе – уж больно ему не терпелось взглянуть на места гибели девушек. Дорога до имения и обратно не заняла у него и получаса, правда, шел он довольно быстрым шагом. Прогулкой остался доволен. Места не дикие, не глухие – вряд ли оборотень отважился бы напасть даже ночью на идущую по освещенной полной луной тропинке девушку, пусть и одетую в красный плащ и такого же цвета капор. Даже самый молодой и глупый зверь, инстинкты у которого неожиданно взяли верх над разумом при виде такой добычи, не самоубийца: сначала с тропинки долго видны крайние аккуратные деревенские домики, затем, почти сразу после выхода из леса возникало каменное здание графского имения. Ну, спрашивается, зачем ему так рисковать, убивая девушек, сначала одну, затем другую рядом с тропой, где его легко мог кто-нибудь заметить? Он утащил бы свою добычу вглубь леса, насладился сполна ее невинным телом. Там бы и оставил. Только вот убивать и потом не стал бы. Совершенно точно…

За окном смеркалось – ни Дезире, ни Филомель еще не наведывались к нему. Энди даже заволновался за девушек. Он уже собрался навестить свою соседку, чтобы пригласить ее на чай с булочками, купленными в пекарне еще утром. Но та не замедлила сама прийти.

– Я медку принесла, – Филомель протянула Энди берестяной туесок, едва шагнула за порог. – Батюшка с деревенскими мужчинами сегодня вернулись из леса. Они пытались отыскать несчастную госпожу Беннетт. Но вместо нее нашли мед диких пчел. Много меда.

Затараторила она без перерыва звонким высоким голосом.

Энди нахмурился. Как он мог забыть о матери погибших девушек? Но тут же улыбнулся, приглашая Филомель к столу.

– А что, в доме случайно нет другого выхода? – спросил он как бы между прочим за пустой болтовней с девушкой за чашкой чая.

– Как нет? Есть. Просто обязан быть, – недоуменно проговорила Филомель. – Один вход парадный, а другой обычно выходит к хозяйственным постройкам. Никто не пойдет от коз или кур через чистый вход в грязной обуви. Только я не знаю, где в этом доме он может находиться, – сказала девушка и умолкла.

– Пойдем, поищем вместе, – предложил Энди и протянул ей руку.

Начать поиски решили с улицы, так в доме дверь могла быть замаскирована под все, что угодно. А стены снаружи можно было ощупать руками и найти хоть какую-нибудь самую маленькую щель. Но все оказалось не так просто – одна из стен густо заросла плющом, а вдоль другой, что выходили не во двор, росли розовые кусты и шиповник, о них Энди и Филомель сильно оцарапались, но между кирпичей, из которых был сложен дом, не обраружили ни одной трещинки.

– Я пойду, – вдруг занервничала Филомель.

– Погоди, – попросил ее Энди, – пока не стемнело совсем, давай поищем еще. А потом я тебя провожу до дверей.

– Ну, если проводишь, – осторожно согласилась она и снова начала шарить своими пальчиками по стене.

– Какого роста несчастная госпожа Беннетт? – неожиданно спросил Энди. Он вспомнил, что девушки были миниатюрными, если не сказать, маленькими – их плащи на его плечи не налезли, а если бы налезли, то даже зад бы его не прикрыли, окажись он в брюках.

– Невысокая, – вспомнила Филомель. – Мне едва до плеча доставала. И стройная, словно и не матушка двух девиц на выданье. Рядом с дочками вполне могла сойти за их старшую сестру. Да и бабушка твоя была невысокой, насколько помнится, хоть и фигуристой. Не могу понять, в кого ты такая вымахала? У меня хоть мама с папой здоровые. А у тебя?

Энди рассмеялся, вспомнив мать Дезире – она на голову была выше своего супруга, брата Хукса Беннетта:

– Мне тоже есть в кого. Матушка высокая и худая. Я еще не доросла до нее.

Он хлопнул себя по бокам, совсем по-девичьи:

– Так какого лешего мы ищем дверь на уровне нашего с тобой роста? Надо вставать на колени и ползать по земле. Госпоже Беннетт такая большая дверь ни к чему, да и нагибалась она, скорее всего, когда через нее проходила.

Филомель кивнула в ответ – и у них в доме наклоняться приходилось, чтобы через дверь к хозяйственным постройкам выйти. Это специально делалось, чтобы тепло зимой из дома не выпускать…

Нечто похожее на дверь они все же отыскали, но открыть не смогли – снаружи не было ни ручки, ни веревочки, ни чего либо, за что можно было бы зацепить, чтобы сдвинуть хоть камешек из кирпичной кладки в сторону.

– Все, на сегодня хватит, – сказал Энди.

Он и Филомель, пытаясь придумать, как открыть это подобие двери, уселись по разные стороны ее, привалившись к стене.

Хантер встал на ноги первым и протянул руку девушке.

– Кажется мне только, что в такую крошечную дверь может пройти разве что карлик.

– Или карлица, – шепотом добавила Филомель и поежилась.

Энди мысленно кивнул ей в ответ. По крайней мере, что-то сдвинулось с мертвой точки, и он сможет уже в доме поискать, куда ведет с улицы эта дверь. От предполагаемого входа до ближайшего окна он ступнями отмерил расстояние, чтобы проще было искать выход уже в доме, а под самим окном комом земли на стене нарисовал метку. Вот теперь точно на сегодня все.

Он проводил Филомель до дома, как и обещал, терпеливо дождался возле калитки, пока та не исчезла за дверью, и пошел к себе.

Если сегодня Дезире не придет, то завтра обязательно он сам ее разыщет. За нее он не волновался – расследование активно та не вела, в этом он был уверен, а пока она никуда не лезла, ей ничего не могло угрожать. Наоборот, надо было, чтобы посланник бургомистра написал красивый отчет, что, да, девушек, загрызли дикие звери, требуется выписать нескольких охотников для прочесывания окрестных лесов. Все тихо – нет никаких оборотней и незачем поднимать шум.

Энди уже собирался войти в двери, как услышал вкрадчивый мужской голос за спиной, от которого побежали мурашки по всему телу:

– Добрый вечер.

Ему показалось, что он уже когда-то слышал этот голос – такая знакомая хрипотца, словно обладатель голоса слегка простужен. Хантер резко обернулся, но в темноте никого не увидел. И лишь возле калитки в свете луны недобрым блеснул чей-то желтый глаз.

«Собака? – напрягся Энди. – Но почему тогда не лает?»

– Не хотите пригласить меня в дом, милая девушка? – насмешливо поинтересовался мужчина, не дождавшись ответа от Хантера.

Энди зажег фонарь, висевший над входом.

– Проходите, – сказал он дрогнувшим то ли от страха, то ли от неожиданности голосом и на всякий случай проверил незаметным движением в переднике свои серебряные клинки – оружие всегда было при нем и могло защитить и от человека, и от зверя, если им умело пользоваться.

– Вульф Гарс, – мужчина вежливо поклонился, оказавшись в круге света, и для знакомства протянул руку Энди, затянутую лайковой перчаткой.

Он был не молод, но и не стар, Энди побоялся бы ошибиться, называя его точный возраст. Невысок, не выше самого Энди, – стоя друг напротив друга, они глядели бы друг другу в глаза. Только вот Энди, как и положено молодой девушке, старался не смотреть мужчине в лицо. Вероятно, красив, если судить по волевому подбородку с ямочкой на нем и чувственным, красиво изогнутым губам. Волосы не по моде коротко подстрижены. Силен и весьма недурно сложен, даже куртка и плащ не могли скрыть этого. Энди бы позавидовал ему, если бы сам не был силен и ловок, хоть и не обладал «горой» мышц.

– Дезире Беннетт, – скромно присел в книксене Энди и тоже протянул руку мужчине.

– Рад знакомству, – сказал тот, беря ладонь Энди в свои. – Спасибо за приглашение, но входить не буду. Пока не буду, чтобы не скомпрометировать тебя, Дезире Беннетт. Поздно уже, не то время, чтобы молоденькая девушка принимала мужчину в доме. Как бы чего не подумали. Я приду завтра при свете дня и в компании с тетушкой. Она нас официально представит друг другу, чтобы я мог тебя проведывать в удобное для меня и тебя время, но уже без нее. Думаю, мы подружимся. Я племянник госпожи Казандры Гарс, на некоторое время задержусь у нее.

Он галантно склонился над рукой Энди, прикоснувшись к ней губами. Прикоснуться к его щеке, пока их официально не познакомили, Вульф Гарс не решился.

Энди закрыл дверь на щеколду после ухода мужчины и помчался разыскивать другую дверь. Окно с оставленной им меткой он обнаружил довольно быстро, несмотря на то, что стало совсем темно, не зря он комом земли поставил ее. И довольный собой принялся отсчитывать шаги. Энди уперся в угол комнаты, не досчитав и до половины. Он выскочил в коридор – нет, дверей, ведущих в другие комнаты, там не было. Энди вернулся назад и снова стал пересчитывать свои ступни – все правильно, ошибки быть не могло, за стеной комнаты было потайное помещение. Он в изнеможении опустился на пол – только таких загадок ему не хватало. В любом случае сейчас следует ложиться спать, а разгадками заниматься с утра при свете дня, а не масляной лампы.

========== Глава 6 ==========

Прошедшая ночь оказалась на удивление тихой – по дому никто не ходил, половицами не скрипел, в печной трубе вместе с ветром не завывал.

Накормив больного завтраком, Энди бодро принялся за уборку дома – все же обещали прибыть гости, и негоже их принимать в неубранных комнатах. Это была причина, лежащая на поверхности и не вызывающая недоумение ни у хозяина дома, ни у Филомели, пришедшей к Энди с раннего утра по самой пустячной причине, но на самом же деле ей не терпелось узнать, нашелся второй вход в дом или нет. Она даже не скрывала свое любопытство, болтая без умолку. Хантер и девушке, раз пришла – пусть помогает, нашел не тяжелую, на его взгляд, работу – перестелить, – разумеется, с его помощью, – постель под господином Беннеттом.