355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Erovin » Время взрослеть (СИ) » Текст книги (страница 13)
Время взрослеть (СИ)
  • Текст добавлен: 7 октября 2019, 02:30

Текст книги "Время взрослеть (СИ)"


Автор книги: Erovin


Жанры:

   

Слеш

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Врач неожиданно вернулся в палату и оттолкнул его от малыша. От рывка шейка все же хрустнула, и Чарльз пришел в себя, понял, что едва не убил ребенка Ричарда! Врач был неумолим, обещал позвонить в полицию и опеку, на все объяснения – непреклонен. Его фатальной ошибкой стала угроза рассказать Ричарду, что это не первые роды Чарльза, и он подозревает – от тех детей омега избавился подобным образом.

На размышление хватило пары секунд. Потерять Ричарда он не мог, а если супруг узнает о судьбе альфенышей, и что Чарльз пытался убить и этого – точно бросит. Он зашипел и взял со стола лампу, вложив в единственный удар весь свой страх и отчаяние, отработанным движением пробил висок. Альфа упал, а Чарльз схватил из кроватки вопящего Кима и выбежал в коридор, стал звать на помощь, говорить – его лечащий врач обезумел и хотел задушить новорожденного. Все поверили, тем более, что одному свидетелю было пару часов от роду, а второй валялся на полу в неестественной позе, с глупым выражением лица в луже своей крови.

Чарльз в ужасе отдернул руку от шеи спящего ребенка. В задумчивости он и не заметил, взялся за нее. Приступы еще накатывали, однажды он едва не утопил Кима в ванной, как когда-то его самого отец. Хорошо, что сын был совсем мелким и не запомнил этого случая.

Сейчас на Чарльза нахлынула такая нежность, что он до боли закусил губу. Как он мог пытаться убить его? Ким был самым любимым и важным в жизни – после Ричарда, разумеется. Сын стал отдушиной в частые разъезды супруга и главным препятствием, чтобы не сбежать в Дельту. Сколько раз Чарльз решал бросить все, собрать вещи и махнуть к Дэвиду в Сент-Луис? Наплести с три короба и вернуться в дело. Но раньше нет, а теперь у него было что терять. Ким смеялся, пытался рычать, урчал, требовал кормить его одним мясом, падал с деревьев, учился читать и писать, прикусив кончик языка, хрипел во сне. Чарльз боялся рискнуть им. Может быть, когда сын станет старше…

– Спокойной ночи, шило, – Чарльз поцеловал его в висок, и мальчик заурчал во сне, пошарил рукой по кровати в поисках анатэ.

Чарльз поскорее вскочил – если Ким сейчас вцепится, не отпустит до утра. А на эту ночь у него уже были грандиозные планы. Чарльз бросил собранную с пола одежду в бельевую корзину и вышел из детской. Когда-то ведь Ким должен научиться не разводить хаос вокруг себя?

В комнате его ждал Ричард. Ну как ждал? Он спал в полулежачем положении, чтобы потом сказать, мол, всего-то глаза прикрыл на секунду. Лучшего агента Теты сейчас можно убить без особого труда. Чарльз хмыкнул и быстро разделся, тихо подкрался к нему. Он дико скучал по истинному. Даже когда тот приезжал, в душе все время сидел страх – вот-вот опять исчезнет.

– Привет, – Ричард лениво приоткрыл глаза и блаженно улыбнулся.

Чарльз уселся рядом, поцеловал его и провел пальцами по своему имени у него на животе. Шрамы давно зажили и стали чувствительными, Ричард возбуждался от прикосновений к ним. Он приподнял Чарльза за подбородок и лизнул в скулу. Они использовали каждую минуту, чтобы побыть вдвоем, так близко, насколько позволяла ситуация.

Ричард съехал ниже и усадил Чарльза сверху, принялся покрывать жаркими поцелуями грудь и живот. Им не нужно было много времени, чтобы разогреться. Оба любили быстрый, грубый и злой секс, похожий на них самих. Который сбивал накопившееся напряжение и оставлял следы. Чарльз царапал плечи Ричарда и чувствовал, как тот до синяков сжимал его бедра, резко, часто насаживая на себя.

Если поцелуй, то почти укус, если ласка, то с отпечатком, если стон – с хрипом или рычанием. Ричард не любил долгую верхнюю позицию омеги и рывком перевернул его на спину, навис сверху. Он поднял ноги Чарльза и положил обе себе на левое плечо – правое кто-то прострелил, и оно еще болело.

– Как ты похабно выглядишь, дорогой, – усмехнулся он, увеличивая темп и глубину.

– Может, в церковь сходим? Исповедуемся в грехах.

Ричард сунул большой палец ему в рот, чтобы помалкивал, и немного оттянул щеку. Чарльз прикусил его и стал зализывать ранку, чувствуя кровь истинного во рту и ловя неправильный, изощренный кайф от этого. Ричард завел его руки за голову и оставил на голени несколько укусов.

– Хочешь по-плохому?

Не дожидаясь ответа, он схватил Чарльза за волосы, поставил на колени. Ногтем царапнул по шраму на бедре и стал вбиваться в него, как в их первый раз в Кимберли. Чарльз стонал, не сдерживаясь, комкал простынь и подмахивал движениям внутри себя. Ричард оставил на шее рядом с меткой засос, потом укусил и провел руками по стройному телу, жестко впиваясь пальцами, словно присваивая то, что и так ему принадлежало. Он надавил Чарльзу на спину, вынуждая лечь грудью на кровать. Легкое сопротивление было наказано парой шлепков.

Чарльз наслаждался резкими полуболезненными движениями. Именно так он хотел трахаться перед очередным неизбежным и ненавистным расставанием. Чтобы на теле осталась память об альфе, и еще пару дней все болело. Он тысячу раз проклинал свою жизнь, скучал по потерянной свободе, пожалел, что встретил истинного и не убил его, пока была возможность, но в такие моменты признавал – оно того стоило. Ричард качнулся несколько раз, и они кончили почти синхронно, сначала Чарльз, альфа следом. Чарльз почувствовал, как он протолкнулся глубже собираясь сделать сцепку, как всегда без спроса.

Но вдруг послышался странный звук. Ручка двери в комнату стала медленно поворачиваться. Чарльз вздрогнул и соскочил с супруга, перекатился в сторону, натянул на себя одеяло, муж шмыгнул к нему. Они оба едва не скулили от прерванного удовольствия. Чарльз мелко подрагивал от оргазма, а Ричард сжал в кулаке набухший узел, которому не суждено было задержаться в омеге.

В комнату вошел Ким. Сонный, в пижамных штанах и одном носке он выглядел слишком мило, чтобы у родителей остался хоть малый настрой на продолжение.

– Папа, почему атэ кричит? Ты его обижаешь? – строго спросил Ким. У него был открыт только один глаз, а второй еще спал.

– Нет! Папа делал мне массаж. Я ведь тоже мну тебя иногда, а ты урчишь. Помнишь? – тихо заговорил Чарльз, оттолкнув руку Ричарда от своей задницы.

– Почеши меня сейчас! – тут же выдал Ким и направился к кровати родителей. Он схватился за край простыни, но Чарльз не дал ее стянуть.

– Ложись сверху, мне так удобней будет, – он похлопал ладонью рядом с собой, и мелкий сразу же оказался там. Он улегся на живот и отвернулся в сторону двери. Чарльз положил руку ему на спину и потихоньку пощипывал, зная, что от этого сын быстро вырубится. Ким заурчал от удовольствия.

– Массаж, значит? – шепнул Ричард, когда Ким уснул и снова стал похрипывать.

– В следующий раз скажу правду: твой отец драл меня, вот я и стонал на весь дом, – огрызнулся Чарльз.

Он улегся на руку Ричарда и прикрыл глаза. Здесь и сейчас он был счастлив. Рядом любимый и их сын – это все, что нужно. Но завтра будет по-другому. Ричард уедет, и он опять останется один. Начнет притворяться положительным героем и мечтать поджечь соседский дом и накормить битым стеклом чужих детей, смотреть новости и каждый раз порываться уйти, спастись из плена. Но все равно оставаться, ради таких коротких и редких моментов счастья.

****

Макс растянул губы в усмешке и склонил голову набок. Светлые волосы упали с плеча и повисли, распространяя приятный персиковый запах. За прошедшие годы и благодаря умелым пластическим хирургам он стал только лучше, утратил подростковые черты, а в закромах имелась целая копилка отработанных улыбок и гримас на любой случай жизни.

Но сейчас лицо не пряталось за маской. Оно было настоящим и нагоняло ужас на всякого, кто мог увидеть его. Челюсти дергались от напряжения, зубы стиснуты, губы застыли в нервной, перекошенной ухмылке, нос морщинился, широко раздуты ноздри, а глаза были распахнуты и сияли безумным синим азартом.

В небольшом подвале с решетчатой дверью воняло смертью и кровью. На полу перед Максом корчился от боли и сжимался в комок альфа. Сказать, был ли он красив, силен или отличался характером уже невозможно. Сейчас он походил на искалеченную, напуганную трясущуюся тварь. Его единственным желанием было поскорее умереть, потому что надежды спастись от дельтовца давно не осталось. Он жил здесь три месяца и поначалу храбрился. Это интересно – наблюдать за тем, как альфа ломался, сдавал позиции и падал все ниже, превращался в ничто.

Макс толкнул ногой небольшую испачканную кровью хирургическую электропилу в сторону своего пленника. Альфа вскрикнул, хотя до него никто не дотронулся, и постарался отползти подальше. Несколько дней он мог лишь ползать, ведь недавно отрезал себе ступню этой самой пилой. Обрубок, обмотанный тряпкой, наверняка уже загноился и приносил постоянные страдания.

– Ты ведь знаешь, чего я хочу? Что у тебя осталось? Как насчет левой руки? – Макс присел на корточки, сдул со лба надоедливую прядь и заглянул в затравленное лицо. Альфа дрожал всем телом, бессмысленно мотал головой и скулил.

Макс не любил, когда его пленники умирают слишком быстро, поэтому позаботился заранее о наркотиках и препаратах, которые поддерживали их жизнь какое-то время. Достаточно, чтобы насладиться страданиями и страхом и потерять интерес к ним.

– Нет? Тогда, может, член? Давно бы его отрезал и дело с концом. Чего ты упираешься, не пойму? Как будто трахать кого-то рассчитываешь.

Альфа не реагировал, и Макс сердито зашипел. Нет! Он еще не наигрался с ним, рано что-то сдался.

– Ла-адно, – Шеймт забрал пилу и встал, отправился в противоположный край камеры, где был закован в ошейник и привязан еще один пленник.

Этот хоть и измучен, давно не мылся и пару дней не ел, но сквозь это просматривались правильные черты лица, умные темные глаза еще не пропитались ужасом умалишенного. Он отдернул голову, когда Макс приблизился и сжал челюсти. Как и другой альфа, он знал, что не выберется живым. Но пока был уверен – не станет так унижаться перед озлобленным психом.

– Пожалуй, у твоего брата лишняя нога, – Макс включил электропилу и поднес к колену второго пленника. Тот дернулся, но тугие веревки мешали сильно поменять положение.

– Не-ет, – заскулил первый, – я сделаю, не трогай его.

Макс самодовольно улыбнулся и заботливо вложил пилу в дрожащую правую руку с содранными ногтями. Альфа нажал на кнопку и медленно, нерешительно поднес к запястью левой.

– Ты чудовище, – прошептал он себе под нос, царапнув кожу пилой.

– О, да! Причем родился таким, и ни альфы, ни Тета в этом никакой роли не сыграли, – сладко согласился Макс.

Оба узника были тетовцами до недавнего времени. Младшему не больше двадцати. Их предложили поменять на омег из Дельты, но пришел отказ. Тогда Филат, который уже несколько лет как сменил Гурана и сам стал главой организации, решил послать альф домой частями. Он хорошо знал Макса и не возражал против его задвигов и жестокости. Ведь кроме них у Шеймта был живой и пытливый ум, врожденная способность возбудить даже бревно и чертова куча денег на личном счету. Большую часть исследований и разработок финансировал из собственных средств, унаследованных от отца и которые он научился грамотно приумножать. Так что маленькие шалости в виде расчленения и пыток ему легко прощались.

Макс услышал сквозь болезненное мычание, стоны и вскрики, как пила наткнулась на кость. Самая интересная часть. Он отклонился на решетку спиной и наблюдал за его страданиями. Вечером, когда первый альфа все-таки дал дуба, Макс оставил его труп с братом наедине, чтобы тот морально готовился ко своей скорой участи, и поднялся наверх.

Дэвид, к которому и направился Макс, сидел у себя в кабинете, анализируя какие-то данные на компьютере и делая пометки в тетрадь.

– Чем занят? – Макс открыл окно, впуская в комнату свежий воздух – его здесь явно не доставало в условии полной прокуренности помещения – и уселся на подоконник.

Сейчас он не казался ужасным, злым и озабоченным психопатом. Красивый омега с выразительным светлым лицом и заинтересованным взглядом. Он закурил сигарету из пачки Дэвида и откинулся спиной на раму.

– Новая формула гамма-препарата, нужно его проверить на молекуляр… тебе ведь плевать? – Дэвид оторвался от своего занятия и посмотрел на Макса. – Что случилось?

– Утром ко мне пришел один бета, принес кое-какие фотографии, очень интересные. На них, похоже, Чарльз с ребенком лет пяти. Как думаешь, что это значит?

Ни Макс, ни Дэвид не знали, как Чарльзу удалось выбраться тогда из Кимберли. Ходили слухи, что он переметнулся к Тете и теперь работал на них, сливал информацию. Его фиксировали время от времени камеры, но Дэвид всегда перехватывал и скрывал все данные. Гамма не верил, что друг предал их, и ревностно отбивал у кого-либо желание проверить.

– Где фотографии? – Дэвид встал и приблизился к Максу.

Гамма был выше, рыжие волосы вились ниже плеч, и он расцвел в преддверии течки. Они спорили, кто из них красивей. Как и говорил Чарльз – когда Дэвид становился омегой, от него нет спасения. Сопли, слезы, истерики и перепады настроения, несвойственные даже Максу. Они вдвоем смотрели комедии или плаксивые фильмы, таскались по барам и ночным клубам, поглощали шоколад. Но Макс знал – он только замена Чарльзу.

– Почему ты покрываешь его? А если он на самом деле сотрудничает с этими ублюдками? – Макс прищурился. Он изменился так сильно после случая в поместье Тодески, что от маленького и невинного омежки и пыли не осталось.

– У каждого своя правда, мы говорили уже об этом. Для тебя я бы делал то же самое, – Дэвид протянул руку, прищелкнув пальцами. Он хотел поскорее избавиться от фото. Гамма до сих пор жалел, что сразу же не сжег личное дело Чарльза, особенно информацию о его беременностях с записями о времени и причинах смерти детей. Теперь эти документы потерялись и могли рано или поздно всплыть и навредить Чарльзу.

Макс неохотно отдал конверт, конечно, не желая Эдвардсу зла. Он перевел взгляд на рабочий стол Дэвида. Там, слева от компьютера, в деревянной рамке стояло фото, которое сделал Джо, перед тем, как им с Эдвардсом было суждено расстаться навсегда. Они трое были одеты в походные шорты, рубашки и высокие сапоги, как сироты из одного детдома: молодые, худющие, с яркими живыми глазюками. Макс счастливо и искренне улыбался, на щеках был заметен румянец от того, что в момент съемки он не вовремя вспомнил, как ночью они все вместе занимались сексом. Самый высокий и дурной из них – Дэвид – высунул язык и сморщил нос. Чарльз лыбился широко и дерзко, зажимал в уголке губ свою извечную самокрутку, а глаза были полуприкрыты от кайфа. Макс удивлялся, какие же они разные – рыжий, блондин и шатен с зелеными, голубыми и янтарными глазами, высокоинтеллектуальный гамма, классический омежка-обаяшка и диковато-язвительный Чарльз. Какого черта они тогда не поехали домой? Нужно было именно так и поступить, сделать фото и возвращаться. Макс тяжело вздохнул об ушедшем.

– Вот, посмотри-ка. Я нашел нового кандидата для игры, – Дэвид передал Максу небольшую папку-досье.

Внутри нашлось фото альфы и его история жизни. Оказалось, он – мелкий чиновник в Кливленде, и местный суд оправдал его по делу о тройном изнасиловании несовершеннолетних омег. Присяжные сочли, что доказательств недостаточно, а показания путанные и противоречивые.

– Поеду туда на пару недель, – усмехнулся Макс, предвкушая для себя отличное развлечение.

Иногда он вспоминал другого себя – милого и наивного мальчишку, не вполне понимающего во что ввязывается. Почему он никого не слушал? Берт говорил ему! Дэвид предостерегал и отговаривал. И даже Эдвардс, склонный к марихуановому пофигизму, в свойственной ему резковатой манере посоветовал валить, пока не поздно. И фото на столе гаммы всегда напоминало Максу о том моменте, когда он сделал неверный выбор. Теперь все мосты за ним были сожжены, а впереди только один путь, жестокий и темный – Дельта.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю