Текст книги "Обожженный (СИ)"

Автор книги: Erebia Brimo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Подложи под него! – рявкнул Баки, кинув в сторону Стива пакет с упакованной простыней, а сам поднял Брока на руки. Кинув на стол плед, сверху прикрыв простыней из пакета, Стив молча отступил назад. – Поставить капельницу сможешь? – рыкнул тот опять, начиная протирать живот Брока спиртом.

– Господи, Баки, ты же не собираешься… Надо в больницу…

– Не довезем. Видишь другие варианты?

Они схлестнулись взглядами: один, не желающий участвовать в этом безумии, другой, прикидывающий, как ловчее нейтрализовать помеху на корню. Поединок прервал выгнувшийся в судороге Брок, закричавший так страшно, что у обоих заболели барабанные перепонки.

Оба суперсолдата дернулись, переглянулись, сцепившись взглядами на мгновение, между ними проскочила искра, и как было всегда, произошла настройка на одну волну, они собрались, успокоились и начали действовать. Пока Баки держал дрожащее крупной дрожью тело, Стив нашел вену и ввел катетер, настраивая подачу физраствора.

– Может, обезболивающее?

– Нет времени, – Барнс сосредоточенно отмерял нужное расстояние от пупка, готовясь сделать надрез.

– Режь уже, – прохрипел отчаянно вцепившийся пальцами в края стола Брок. – Нечего сопли развозить! В первый раз, что ли, дыра в пузе будет?

– Но… – возразил Роджерс, впервые со времени ареста встречаясь с желтыми глазами.

– Что, Стив, боишься? Я же просто человек, не улучшенный? – Брок выплевывал слова сквозь зубы прямо в лицо ненавистному сейчас человеку, стараясь сдержать рвущийся наружу вой, стараясь не дергаться слишком уж сильно от выворачивающей внутренности боли. – Будь на моем месте, ты бы не допустил промедления?

– Я верю, что ты можешь справиться с чем угодно, – неожиданно серьезно и спокойно ответил Стив. – Но ведь там внутри… Ребенок…

– Да что ж вас ведет-то так от ребенка-а-а! – его снова скрутило, не давая говорить, не давая даже вдохнуть.

– Сердце! – вдруг выкрикнул Баки, отвлекая Стива от попыток удержать бьющееся в агонии тело. – Оно замедляется! – и он решительно потянулся к скальпелю. Оглянулся на Стива, посмотрел на Брока, лицо Баки исказилось, и он ткнул пальцем в одну точку на шее Брока, приводя того в бессознательное состояние.

– Баки, – схватил Стив его за руку, удерживая в последний момент, – ты уверен?

Тот лишь отчаянно мотнул головой в сторону замершего тела, на котором выделялся ходящий ходуном живот. Не сговариваясь, они легко распределили роли, действуя четко и слаженно, как в старые добрые времена: Роджерс держал впавшего в беспамятство Рамлоу, а Барнс провел скальпелем горизонтальный разрез, вернувшись в ипостась бездушной машины, у которой не могут дрожать руки и болеть сердце, потому что из-за одного неверного движения можно убить того, кто стал смыслом твоей жизни. Наверное, Стив понимал это тоже: едва Баки вынул ребенка, он прижал подготовленные кровеостанавливающие салфетки к ране, надеясь, унять кровотечение.

– Баки! Ему нужно в больницу! Кровотечение! – перекрикивая ребенка, старался дозваться он. – У меня джет.

– Я знаю. Тут недалеко есть врач, – Барнс пережал пуповину ребенка специальной прищепкой, подготовленной доктором, обработал ранку и завернул ребенка еще в одну простыню, которую достал из вытащенной коробки.

– Лучше полетим в ЩИТ. База в Неаполе.

– Нет! – одной рукой держать успокоившегося и завернутого в пеленку ребенка было страшно неудобно, но он справлялся. – Ты никого из них не увезешь!

– Баки! Я не причиню им вреда, как ты мог такое подумать!

– Я больше не Баки, – угрюмо ответил тот. – Я был им, я помню, но прошел модификацию и стал другим.

– Это неважно, – мягко ответил Стив, стараясь вложить в голос всю свою способность к убеждению, потому что чувствовал, как сквозь его пальцы в прямом смысле слова утекает жизнь человека, с которым его связывало слишком много нерешенных вопросов. – Важно, что там помогут и ему, и ребенку. Я обещаю, я жизнью клянусь, что не позволю никому их обидеть. Никто не посмеет взять вас в плен. Можешь держать меня на прицеле все время, чтобы, если что-то случится…

– Возьми ребенка, – второе сердце командира было важно, но не важнее самого командира. – Веди.

Он поднял Брока на руки и пошел за Стивом. И это было самое правильное, что происходило в жизни Солдата, с тех пор как он перестал быть Баки Барнсом.

========== Часть 8 ==========

– База, прием, – из рации раздавались звуки помех, но вскоре связь наладилась, – говорит капитан Роджерс, борт RDJ436, запрашиваю разрешение на посадку. Нужна экстренная помощь, на борту раненые.

Роджерс вел переговоры, одновременно готовясь к взлету. Как он справлялся одной рукой – на другой у него лежал ребенок – пришедшему в себя на руках у Зимнего Броку было совершенно не ясно. (Суперсолдат, что с него взять?) Из его положения угол обзора был совсем узким: только и виден, что потолок и тускло блестевшая звезда на металлическом плече.

Захныкал ребенок, и затянувшиеся переговоры пришлось прекратить. Надавив своим авторитетом и наличием новорожденного, Стив добился, чтобы им не только разрешили несанкционированный полет и посадку, но и предоставили экстренную медицинскую помощь. Иногда наличие главного супергероя современности в любовниках, пусть и бывших, приносило большую пользу.

– Расчетное время прибытия – двенадцать минут, – сообщил он, подсаживаясь к ним. – Автопилот настроен на кратчайший маршрут. Вот, – как-то смутившись, Роджерс непривычно дернул шеей и показал небольшой шприц-тюбик. – Обезболивающее нового поколения. Мгновенного действия.

– С чего бы такая щедрость? – выплюнул Брок, отреагировав быстрее Барнса. Наверное, если бы он оказался в подобной ситуации не после «родов», его подняли бы на борт этого джета только в мешке для трупов. Но подзабытая за прошедшие месяцы непривычная легкость в теле, боль в животе и слабость от кровопотери сделали свое дело. Поэтому он лежал на руках у Солдата, глядя на перевернутое лицо Кэпа и краешек пеленки у его груди, и никуда не дергался.

– Делай, – согласно кивнул Баки, встретившись со Стивом взглядом. Интуитивное доверие, которое было между ними с детства, почти восстановилось за время, пока они совместно делали кесарево. И теперь он был уверен, что странный знакомый незнакомец не причинит вреда командиру.

От облегчения Брок ненадолго вырубился, а когда пришел в себя, услышал слова Роджерса:

– У нее твои глаза, Баки.

– Все новорожденные на инопланетян похожи, – прохрипел Рамлоу, потому что Барнс завис, передвинувшись и заинтересованно рассматривая сверток, и не отвечал. – Где ты там сходство углядел?

– Я давно Баки знаю, – чуть вспылил Стив, который пока не понимал, как ему нужно реагировать на то, что он обнаружил по наводке Тони. Состояние Баки, здоровье Брока, ребенок – все меняли. – И фотографии детские видел. Его и… твои. – Он совершенно не знал, как общаться с человеком, который еще полгода назад считался его любовником, а теперь, получается, заделал в то время общего ребенка с его лучшим другом.

– Не очень похожи, – вынес вердикт молчавший до сих пор Барнс, который только с появлением конкурента задумался, чей же это ребенок. До этого он собирался просто заботиться о нем, как о своем, надеясь таким образом окончательно завоевать сердце командира. Да и само крохотное существо вызывало в нем инстинктивное желание защитить. – Возможны варианты.

– Разберемся по прилете, – отстраненно бросил Стив, заканчивая разговор. Внутри неприятно царапнуло очевидное наблюдение – ни один из них даже не стал отрицать, что это мог быть их совместный ребенок.

***

После операции по удалению плаценты с последующим наложением швов Брока перевели в самую дальнюю палату госпиталя при базе для наблюдения за рожеником и его ребенком – чтобы в случае чего предотвратить возможные осложнения. К тому же, случай был интересный – ведь это был первый официально зарегистрированный факт рождения ребенка мужчиной.

Барнсу и Роджерсу предоставили комнаты на территории жилого корпуса, но они дружно отказались, предпочитая приглядывать в оба глаза за Рамлоу и девочкой, к которой подпустили только спешно вызванного из Неаполя неонатолога под своим неусыпным контролем. И друг за другом тоже: Стив не мог оторваться от вновь обретенного Баки, пусть его восторг был несколько разбавлен вскрывшимися обстоятельствами, а Баки не до конца доверял Стиву и, конечно, докторам и ученым – те в любой момент могли забрать чудо-отца вместе с ребенком. Хорошо, что в сумке с молочной смесью и памперсами у него были припрятаны два глока.

Ребенок плакал и никак не мог успокоиться, несмотря на сухие пеленки и съеденную бутылочку молочной смеси. Брок только начал отходить от наркоза и еще не осознавал себя. Оба суперсолдата оказались в ситуации полной беспомощности, не представляя, что делать в подобной ситуации. Никакая суперсила не могла помочь ребенку, который в первые часы жизни нуждался в матери, ритм сердца которой, запах, близость делали незнакомый огромный мир безопасным.

В конце концов, крохотная новорожденная – рост у нее не дотягивал и до сорока пяти сантиметров, а вес еле-еле перевалил за два килограмма – задремала на руках у Баки, спокойно устроившись на руках – живой и металлической – смертоносного боевика Гидры. Укачивающий ее последние пару часов Барнс тоже задремал в кресле, прижимая к сердцу нежданную дочь.

Брок проснулся от ощущения тяжелого, давящего взгляда. По собственному опыту он знал: так смотрел только Роджерс в моменты, когда его идеальный черно-белый мир сталкивался с ужасающе серой реальностью.

– Ждешь, пока ненавистного гидровца и его отродье заберут на опыты? Или чем там еще любит заниматься ЩИТ?

– Нет, – тихо ответил Стив, обласкав на мгновение взглядом спящих в кресле. – Никто вас не заберет. Я обещал Баки. Вы нужны ему.

– Как ты меня успокоил, – съехидничал вполголоса Рамлоу, пытаясь за злыми словами спрятать, насколько ему эмоционально плохо. Как сильно ему хочется отбросить все прошлые обиды и прижаться к бывшему любовнику.

– Зря считаешь меня чудовищем.

– Я как раз тебя чудовищем не считаю. Это ты почему-то решил, что я само воплощение зла на Земле. Всего себя не пожалел, чтобы меня посадить. Так ведь, Роджерс?

– А ты спал с Баки, когда мы были вместе, когда знал, что я ищу его!

– Это была случайность, – как-то сдулся Брок и даже почувствовал себя в кои-то веки виноватым. Что ему было сказать в свое оправдание? Что ему стало плохо на задании? Что он загибался без Роджерса на какой-то богом забытой базе в ледяной Сибири? Или что он мог не брать с собой в изгнание почему-то привязавшегося к нему Зимнего, отправить его в ЩИТ? Или что теперь он испытывает чувства к Солдату, а значит, та ночь не была предательством всех троих? – Так вышло, – жалко добавил он, сам себя ненавидя за такие слова.

– Это уже неважно, – не зло, а как-то грустно сказал Стив. – Врачи сделали тест на отцовство. Это ребенок Баки. Я вас всех забираю под свою ответственность до выяснения всех обстоятельств, – он сурово поджал губы, недовольно вспоминая недавний разговор. Фьюри отказался немедленно легализовать Джеймса Б. Барнса, мотивируя решение тем, что тот долгое время был вражеским агентом и мало ли какие триггеры могли остаться в его голове. – У меня большой дом, ты же знаешь. Надеюсь, малышке там понравится.

Стив резко замолчал; ему было непривычно говорить Броку о своих желаниях и планах, он чувствовал себя каким-то душевно обнаженным. Пройдясь по палате туда-сюда быстрым шагом, он уселся на кушетку, стоящую между кроватью и кювезом для ребенка и напротив кресла с Баки, бессознательно занимая самую удобную позицию для охраны палаты от возможного нападения, облокотился спиной о стену, прикрыл на мгновение глаза и произнес:

– Я все сделаю для счастья вас троих. Клянусь.

А Брок долго не мог заснуть, так и эдак обкатывая в голове неожиданную мысль: Капитан Америка, оказывается, очень хотел семью и детей. И уже совсем перед тем, как соскользнуть в сон, он подумал, что, чисто теоретически, если бы все сложилось по-другому, он вполне был способен дать это ему.

***

Перелет прошел без происшествий. Европейский филиал ЩИТа, конечно, возмущался по поводу того, что его лишают таких интересных объектов для исследований, но стоило только Зимнему Солдату, стоявшему за плечом гневно сверкавшего глазами Капитана Америки, потянуться к оружию, сразу сдали назад и предоставили разрешение на взлет.

В Америке их встретили Фьюри и Хилл, не допустившие на посадочную площадку посторонних. После беглого медицинского освидетельствования всех троих, их отпустили во временный дом. Только Броку нацепили ошейник со следящим устройством. Он не обрадовался, но и возражать не стал.

Неожиданно его захватила забота о дочке. Конечно, ни о каком грудном вскармливании не могло быть и речи, но требовалось греть ей бутылочки с молочной смесью, укачивать, мыть, разговаривать – и вся эта возня приносила ему успокоение и странное удовлетворение. Он даже попробовал как-то спеть ей колыбельную, но устыдился своего хриплого голоса и быстро притих, хотя малышке вроде бы понравилось. По крайней мере, она впервые посмотрела будто бы четко на него, а не в пространство, как это было в первые дни.

Он не знал, что за дверью в эту минуту стояли суперы, напряженно сверлившие друг друга ревнивыми взглядами. Звук его голоса отвлек их от дел по дому, а мирная картина через щелку неплотно прикрытой двери: сильный, брутальный мужчина с ребенком на руках, который, прикрыв глаза, чуть слышно пел хрипловатым голосом, – буквально валила с ног и тянула находиться поблизости, хоть как-то стать причастным к этому незамутненному состоянию счастья.

Их обоих тянуло к Броку невероятно сильно. Расслабившийся, отпустивший вожжи самоконтроля, он в общении со своей доченькой открылся совершенно с другой стороны. То, что ему не додали в детстве: любовь, заботу, внимание – он выплескивал на этого ребенка, который единственный во всем мире будет любить его просто так: веселым и грустным, красивым и не очень, правильным и ошибающимся. Впервые в жизни Брок Рамлоу был счастливым, цельным и, наконец, неодиноким… И притягивал магнитом к себе обоих модификантов.

Безусловно, присутствие ребенка сглаживало острые углы между ними. Девочка была беспокойной, как, наверное, и все новорожденные, и любое напряжение между ухаживающими за ней мужчинами влияло на нее очень остро: если кто-то из них был недоволен, девочка долго не могла уснуть, кричала и судорожно дышала, вызывая у всех опасения. Так что любые конфликты пресекались на корню.

Но долго, разумеется, так продолжаться не могло.

***

Жаждущий справедливости и ответов от бывшего любовника Роджерс неимоверно раздражал Брока – так что это было лишь делом времени, когда же они сцепятся. И вот, в один из вечеров, когда удалось уложить довольно рано Руби – они так назвали девочку, хотя документы на нее получить до сих пор не удалось из-за проблем с законом и легализацией у обоих отцов – бывшие любовники столкнулись на полутемной кухне.

– Сделать тебе бутерброд? – нейтрально спросил Брок, копавшийся в холодильнике.

А Стива девятым валом накрыли воспоминания. Брок любил готовить, часто оккупировал кухню в доме Роджерса, не подпуская того и близко к плите, зато позволял смотреть: на точные, четкие движения красивых рук, на полуприкрытые от удовольствия и азарта глаза, на мягкие губы, облизывающие ложку, снимая пробу. Оказалось, что для него, Стива, много значили их немногочисленные совместные выходные. Но он все потерял и надежды на возвращение не видел.

И Стив не выдержал.

– Почему ты был в Гидре?

– Я туда давно пришел, еще до Пирса, – начал Рамлоу почти умиротворенно. Готовка всегда успокаивала. – Тогда Гидра действительно хотела защитить людей. От таких, как… От модификантов. Думаешь, вы все замечательные? Защитники? Благодетели? Отнюдь, поверь тому, кто не раз разгребал завалы после ваших эпических подвигов. Разве вы думаете о том, что происходит вокруг во время сражения? Если можно срезать через стену, то долой ее, разве не так, Роджерс? И неважно, что под ее обломками окажется погребена чья-то жизнь или работа, или вещи, которые кому-нибудь дороги.

– Все не так… – чуть покраснев, выпалил Кэп. – Мы спасаем жизни!

– Конечно. Только вот девиз у вашего супергеройского цирка: «Чего бы это ни стоило». И платить чаще всего приходится не вам. Ой, не вам.

– Но ты ведь не мог не понимать, что «Озарение» уничтожит миллионы. Ведь у многих людей есть мутации, но не у всех они проявляются суперспособностями. Я видел программу: погибли бы не только ненавистные тебе мутанты. Ты ведь и сам…

– Мутант? Ты это хотел сказать? – начал поднимать голос Брок, но тут же утих: послышался плач. Тут же хлопнула дверь – значит, Баки уже с малышкой, можно не торопиться и рассказать этому наивному идеалисту кое-что о его распрекрасном ЩИТе. – Пирс, конечно, конченым сумасшедшим был, из организации отпускал только в мешке для трупов, кучу народу собирался перебить, но только ЩИТ не лучше. И пример тому прямо перед твоими глазами и еще в соседней комнате на руках у Баки.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты как раз во льдах прохлаждался, когда ЩИТ решил прямо на населении провести эксперимент по созданию мужчин, способных рожать. Типа, решение демографических проблем, очередное облагодетельствование человечества. Эксперимент оказался неудачным. Столько тогда погибло женщин и детей… Даже всесильному ЩИТу замять историю не удалось. Моя мать погибла…

Брок отвернулся. Уже очень много лет он не вспоминал про свою семью, словно вычеркнув их из жизни. Но глядя на Руби и находя в ней черты своей матери, он невольно перебирал немногочисленные воспоминания о ней. В душе поднималась горечь. Ведь он мог вырасти в полной семье, и, возможно, отец гордился бы им, а не винил в ее смерти.

– Твоя мать? – тихо переспросил Стив. Сам он очень любил Сару Роджерс и тяжело переживал ее утрату.

– Женщины, у которых должны были родиться девочки, умерли сразу еще беременными. Остальные, родившие мальчиков, причем, совершенно обычных, не мутантов, медленно угасали еще несколько лет, не понимая, что происходит. Мне было четыре, когда она ушла. ЩИТ лишил меня всего!

– Этого. Не. Может. Быть, – словно гвозди в гроб вбивая, раздельно произнес Роджерс. Руки у него сжались в кулаки, а между бровей залегла суровая складка, означающая переход Капитана Америка в режим Оплота Справедливости, и лучше бы всем злодеям добровольно сдаться, потому что нет им теперь спасения.

– Сходи в архив, – устало отмахнулся Брок. Его до безумия вымотал этот разговор. Все равно что разговаривать со слепым о живописи: можно кричать до хрипоты – а толку ноль. – У меня допуск был всяко ниже твоего, и то я смог поднять документы. К тому же… Зачем бы Гидре такие эксперименты? Она всегда блюла чистоту генома человека.

– Я проверю, – медленно произнес Стив, выбитый из колеи тем, какой оборот принял разговор.

Немного помолчав, он набрался духа и решил прояснить то, что мучило его больше всего:

– Я понимаю, почему ты не пришел к Фьюри. Но почему не обратился ко мне? У тебя была масса возможностей, когда мы были вместе.

– Почему? Я любил тебя, Стив, так сильно, что забывал весь мир, когда видел тебя. Мне было все равно, кто придет к власти – Пирс или Фьюри. Да и сейчас кажется, что разницы между ними нет. Хрен редьки не слаще. А насчет остального… – Брок тяжело вздохнул. Он не хотел рассказывать, что искал способ спасти Роджерса, а когда не нашел, почти решился прийти с повинной. Но не смог перебороть боязнь увидеть ненависть в любимых глазах – и «дотянул». – Я боялся потерять тебя. Хотел побыть вместе подольше. Думал, что еще есть время. Безрассудно и глупо. Как оказалось, и не было у нас отношений, нечего было беречь.

– Брок, – Стив пытался сформулировать то, что зрело в нем почти полгода: все свои сомнения и робкие надежды, – и замолк, увидев горькие складки у губ, такие глубокие, что, видно, никогда не разгладятся, и выжженный взгляд черных глаз.

– Не надо, Стив. Не надо вот этого сейчас. Просто уйди. Пожалуйста.

И доблестный Кэп сбежал, побежденный самым неожиданным оружием – собственными чувствами к человеку, который раньше был ему не нужен, а теперь стал слишком важен, но было уже слишком поздно.

***

Едва за Стивом захлопнулась входная дверь, рядом с Броком бесшумно возник Баки, аккуратно притягивая к себе. Он все еще опасался, что его оттолкнут, хотя вот уже месяц каждое прикосновение переходило в объятие.

– Ты все еще любишь его? – тихо спросил Барнс, прижимаясь губами к виску.

– Слышал все, да? – Брок с удовольствием оказался в кольце сильных рук. Он соскучился за последние пару недель, когда они были плотно заняты обустройством дома и заботой о малышке. – Не знаю. Временами он так бесит меня своей узколобостью, что я готов его убить. Но это не отменяет того, что он самый лучший человек на свете.

– Да, Стив такой, – вздохнул Баки, инстинктивно крепче прижимая к себе своего мужчину. По крайней мере, он надеялся, что своего. – Им либо восхищаются, либо ненавидят. Сам никогда не остается равнодушным и других не оставляет.

– Ты помнишь? – осторожно уточнил Рамлоу.

– Все, что было до модификации, довольно отчетливо. А вот после – смазалось. – Баки выпустил Брока из объятий и усадил на стул. До сих пор у того продолжали отекать ноги, стоило устроить его поудобнее, а сам сел на пол рядом и замер, наслаждаясь теплом. – Помню приказы, миссии, убийства, разрушения. Пожалуй, я даже не уловил момент, когда попал из ЩИТа в Гидру. Только появились тесты – больно, холодно, остро, и регламент стал много жестче. А потом ты.

– Я все еще недоумеваю, чем заслужил столь пристальное внимание? – уходить не хотелось, было приятно вот так сидеть на темной кухне, глядя через окно на ночное небо, и ощущать за спиной надежного человека.

– Тебе не нравилось, – коротко ответил Баки.

– М?

– Я чувствовал в Гидре, что никому не нравлюсь. Вызываю только страх и отвращение, желание поглумиться. Тебе я тоже не нравился, но и причинять мне боль ты не любил. И я стал присматриваться.

– Да уж, – хмык вышел добродушным и теплым, вовсе не обидным. – Как я только от такого не рехнулся, до сих пор не понимаю.

– Ты вызывал и вызываешь во мне сильные чувства: желание защищать и быть ближе. Так близко, как только ты позволишь, – он мягко развернул Брока к себе, пристально вглядываясь в глаза. – Я всегда буду на твоей стороне.

Брок на мгновение замер, принимая решение, а после решительно притянул Баки к себе и поцеловал, мельком отметив, что они не целовались с той базы в Сибири, будто это было какое-то табу. К черту запреты!

========== Часть 9 ==========

Задремавшего Брока скрутили так быстро и профессионально, что он даже дернуться не успел, как руки оказались за спиной в магнитных наручниках, а к виску было приставлено дуло пистолета.

Зимнего сегодня вызвали на какую-то очередную проверку в ЩИТ и задержали до ночи. Не желавший засыпать без любовника Брок долго сидел с малышкой, а потом пригрелся в кресле, глаза закрылись сами собой, а когда открылись – комната была полна вооруженными людьми.

Роджерс сегодня должен был вернуться только после полуночи – отбыл на какое-то официальное мероприятие торговать лицом – так что помощи ждать было неоткуда.

– Руби! – выдохнул Брок, дергаясь и прожигая взглядом подошедшего к колыбели невысокого мужчину неприметной наружности. На большее он был сейчас не способен: не до конца восстановившийся после кесарева, отвыкший за время беременности от тренировок, он ничего не мог противопоставить пятерым вооруженным мужчинам.

Его сильно ткнули дулом в лицо, чтобы перестал вырываться, и, наверное, приложили бы покрепче, потому что сдаваться он, разумеется, не собирался, но послышался скрежет ключа в замке.

– Веди себя тихо! – прошипел мужчина, не успевший вытащить малышку из колыбели. Он единственный был одет в гражданское, и, по-видимому, был тут главным.

Стив зашел в дом. Едва слышно стукнули скрупулёзно поставленные на специальную полочку тяжелые ботинки, и тихие шаги раздались уже совсем рядом с комнатой, где напряженно замерли захватчики и едва живой от страха за дочь Рамлоу.

– Здравствуй, – сказал Роджерс, вежливо оставаясь по ту сторону приоткрытой двери. – Как вы?

– Все в порядке, – выдавил Брок после красноречиво направленного в сторону колыбельки автомата. – Стив, Руби уже спит. Я тоже скоро лягу.

– Хорошо, – просто ответил Роджерс и отступил от двери.

Расслабившиеся агенты не ожидали, что через десять секунд дверь распахнется и двое из них будут вырублены броском знаменитого щита. Откуда им было знать, что Брок за все время, прошедшее после его ареста, ни разу не называл бывшего любовника по имени.

– Стойте, Капитан, стойте, – крикнул главный, направляя оружие на Руби. – Мы не причиним вам зла.

– Вы пришли в мой дом, – сверкая бешеными глазами, выдохнул Стив, сжимая кулаки и просчитывая в уме варианты атаки, – и напали на тех, кто находится под моей защитой!

– Это всего лишь пособник Гидры и его отродье. Мы можем решить дело миром! – произнес тот, не отводя, однако, пистолета от девочки.

– Сложите оружие и сдавайтесь – вот как я вижу мирный вариант.

– Вынужден с вами не согласиться, – медленно выговорил мужчина. Он был напуган, слегка – но все-таки. Пусть у него на руках всех козыри: Капитан славится тем, что ненавидит терять заложников – но можно ожидать чего угодно. – У меня приказ забрать их.

– Чей? – мгновенно ухватился за слова Стив, медленно, едва заметно перемещаясь ближе. Он был не в форме, а значит, вернуть щит себе с помощью придуманных Тони закрепленных на предплечьях устройств не мог, оставалось полагаться на собственное чутье и скорость.

– Это не важно, Капитан, я все равно его выполню. Отойдите назад, руки за голову, лицом к стене. Или я выстрелю. Ребенок суперсолдата это, конечно, редкий экземпляр, можно сказать, единственный в своем роде, но гораздо большую ценность имеет тот, кто способен его выносить. И ее жизнью мне разрешено пожертвовать, если возникнут сложности. Как и вашей, впрочем.

Роджерс бросился вперед. Брок успел уловить его намерение за долю секунды и со всей силы дернулся, пытаясь отвлечь на себя внимание хоть одного противника. Получилось. Только вот одетый в штатское мужчина тоже был модифицирован, пусть и не такой идеальной сывороткой, как у Стива, и успел дважды выстрелить тому в грудь, прежде чем лишился оружия и они покатились в смертельном объятии по полу.

Пули прошли навылет. Когда Рамлоу увидел кровь на знакомой до последней черточки спине, в голове у него перемкнуло, как всегда во время боя: подсечкой он свалил державшего его агента и вырубил ударом головы в челюсть. Но оставался второй автоматчик, который, придя в себя от неожиданности, тоже приготовился стрелять. Только почему-то в колыбельку, а не в душившего его непосредственное начальство Роджерса.

– Руби! – закричал Брок, понимая, что не успевает что-то сделать до того, как тот начнет стрелять. Ничего не успевает со скованными за спиной руками: ни подняться, ни схватить щит или автомат – только смотреть.

Зато успел Стив. Двинув локтем в висок штатскому, приводя того в бессознательное состояние, он обернулся на голос Брока, оценил картину и в прыжке успел закрыть собой колыбельку, принимая предназначавшиеся девочке пули в спину.

Брок уже катился под ноги единственному оставшемуся на ногах противнику, когда тот рухнул сам. С аккуратной дыркой между глаз. Зимний Солдат никогда не промахивался. Перешагнув порог, одним текучим движением тот бросился к Броку и, освободив его от наручников, поднял на ноги, проводя руками по телу в поисках повреждений.

– Да отпусти, все нормально, – прохрипел тот, ловя в глазах напротив искорку облегчения, сменяющуюся ужасом от слов: – Стив ранен!

Отбросив оружие, Баки, неизвестно каким образом оказавшийся дома так вовремя, бросился на помощь истекавшему кровью Роджерсу. Тот сидел, привалившись к спинке колыбели, прижимая к груди кажущуюся крошечной на его фоне девочку, и с огромной жадностью ее рассматривал. Малышка, закричавшая, едва только раздались первые выстрелы, теперь молчала, сосредоточенно посасывая большой палец своего спасителя.

Стив, в теле которого засело пять пуль, прошептал, теряя сознание:

– Она такая красивая, Баки. – Его почти не подпускали к девочке, потому что его отношения с ее отцами так и не наладились, несмотря на то, что они жили в его доме. И теперь он старался использовать оставшееся время по максимуму, чтобы насмотреться.

– Все будет хорошо, Стив, все будет хорошо, – сбивчиво повторял Зимний, а Брок содрал пеленку с детского матраса и прижал к груди Кэпа, в попытке остановить кровотечение. Другой рукой он достал телефон из его кармана, переглянулся с Барнсом и, не раздумывая – счет шел на секунды – позвонил Старку.

– Кэп, недавно виделись, – ехидно раздалось из трубки. – Как твои домашние собачки, еще не покусали?

– Говорит Брок Рамлоу. На нас напали. Кто-то из ЩИТа. Пятеро. Стив ранен. Тяжело. Необходима помощь. Срочно.

Голос на мгновение замолчал. В отдалении послышались невнятные звуки команд и раздалось уверенное:

– Группа быстрого реагирования и санитарный транспорт уже в пути. Операционная в Башне готовится. Держитесь. Не дайте Стиву умереть, – его голос чуть дрогнул, выдавая волнение.

– Стив, смотри на меня, – приговаривал Баки, сидя на коленях перед другом, и с ужасом глядел на обескровленное лицо и кровавую пену на губах. – Смотри на меня, не отключайся. Только не отключайся.

Брок аккуратно забрал дочку из рук Кэпа и уложил обратно на одеяльце. Малышка, будто понимая что-то, лежала тихо. Брок привалился к Кэпу сбоку, давая опору, как всегда поступал со своими ранеными бойцами.

– Прости меня, – с трудом сфокусировав взгляд на нем, прошептал Роджерс. – Я не должен был… Так… С тобой… С нами… Я… ради Баки. – Его рука, сжимавшая руку его Баки, разжалась, глаза закатились, а голова свесилась на грудь.

– Стив! – два крика слились в один.

К дому бежали вызванные Старком агенты ЩИТа, а на поляну садился вертолет санитарной авиации с красным крестом и эмблемой Старк Индастриз на борту.

***

Баки изваянием стоял в палате интенсивной терапии и наблюдал. Мертвенно-бледный Стив, до сих пор так и не пришедший в сознание, лежал на кровати, весь опутанный трубками, напряженный Брок примостился рядом и осторожно, почти невесомо гладил лежавшую на одеяле безвольную руку, стараясь не задеть воткнутую в вену иглу катетера. И столько невысказанной нежности и любви было в этом жесте, что у Баки болело в груди.