Текст книги "Обожженный (СИ)"

Автор книги: Erebia Brimo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

***

Отправив Зимнего в магазин с подробнейшими указаниями и рукописным списком, Рамлоу устроился на заднем сидении купленного автомобиля и погрузился в чтение.

Он увлеченно читал про формирование щитовидной железы у плода, когда вернулся его спутник. И даже вечно непрошибаемого Солдата проняло, когда он увидел целую кипу книжек с названиями вроде «Счастливая беременность» или «Правильная мама правильна во всем».

– Командир? – робко спросил он, не понимая, куда теперь впихнуть свои покупки – все заполонили книги. Машинка у них была крошечная на этот раз: только двух здоровых мужиков вместить и все.

– Вот, изучаю, – гордо кивнул Брок на все это великолепие. – Тебе тоже придется.

– Зачем?

– Нужны инструкции. Дети сложны в эксплуатации, – ехидно заметил он. – Вот как ты. Тебя мне выдали вместе с инструкциями. Когда шокером бить, а когда на обнуление отправить.

– Ты часто нарушал, командир, – полыхнул глазами исподлобья Зимний. – Спускал мне ошибки. Закрывал глаза на дестабилизацию.

– Ну, разумеется, – книгу все-таки пришлось отложить. Откровения живого оружия обычно требовали предельной концентрации и внимания. – Ни одна инструкция не предусматривает всего. Все равно рано или поздно столкнёшься с непредвиденными осложнениями, когда придется поступать на свой страх и риск. И, глядишь, новую инструкцию разработаешь.

– Здесь такие же методы? – с ужасом уточнил тот, вспоминая уроки послушания. Перспектива бить второе сердце командира током за любую провинность не вдохновляла.

– Понятия не имею. Пока я понял только, что скоро придется жить на необитаемом острове подальше от людей, чтобы скрыть огромное пузо, которое обязательно вырастет.

Проблему маскировки решил, как ни странно, Солдат. Иногда в его прожаренную электричеством голову приходили на удивление здравые идеи, и после одной из своих отлучек он прикатил домой инвалидное кресло.

Они сняли скромный, стоящий на отдалении дом на берегу Ионического моря неподалеку от Кротоне, представившись двумя боевыми товарищами, приехавшими на реабилитацию. Их история вызвала сочувствие у хозяйки, поэтому договор длительной аренды был подписан в кратчайшие сроки. Им любезно указали лучшие магазины, места для купания и даже местный бар, в котором собирались военные.

Словоохотливые кумушки, неизбежно населявшие все небольшие городки, вытирали слезы умиления и угощали пирожками, наблюдая за военными, которые стойко поддерживали друг друга, справляясь с полученными после ранений повреждениями. У одного был протез вместо руки, у другого – отказали ноги после травмы позвоночника. Местным жителям они представились как Джей Би (на самом деле, Джерард-Бартоломью – у придумывавшего их новые имена Джека вдруг прорезалось чувство юмора) и Грег, в которого перевоплотился Брок.

Небольшой домик с минимумом мебели и большим запущенным садом вокруг стал идеальным местом, чтобы укрыться от мира. Они бродили по нему, осматриваясь и выбирая себе комнаты, выгружали немногочисленные вещи из купленной почти законно машины, пытаясь мало-мальски разложить их по местам. А после, уже поздним вечером, не сговариваясь встретились на небольшой, но очень уютной кухне, огромные панорамные окна которой выходили прямо на море.

– Миссия выполнена, командир, – доложил обосновавшийся как обычно в самом темном углу Зимний.

– Какая миссия? – лениво переспросил Рамлоу, сосредоточенно раздвигавший занавески, чтобы не мешали любоваться закатом.

– Доставить командира в безопасное место. Приступить к миссии охраны базы?

– Ты же все равно не отцепишься… Приступай, кто тебе не дает? И переставай командиркать. Зови по имени. Можешь «Брок», если мы наедине, и «Грегори» на людях. Ты теперь не оружие, а человек.

– Ты больше не будешь моим командиром?

– Тебе не нужен командир, раз уж ты настолько пришел в себя, что, вон, симпатии испытываешь, – Брок криво усмехнулся, но тут же вновь нахмурился, прикладывая руку к пока еще плоскому животу, в котором он совершенно не ощущал присутствия новой жизни, – ребенком скоро обзаведешься.

– Если ты не мой командир больше, то кто ты… для меня? – Зимний сам был как дитя. Вопросы у него были те еще, выбивающие из колеи.

– Нянька? Да нет… Эдак тогда ничего не поменяется, – стоять почему-то быстро стало тяжко, и он опустился в низкое плетеное кресло.

– С тобой было легче. Я помню, что до тебя… Холод. Голод. И ток.

– Эй, Джей, ты будешь свою винтовку бить о стену, если она дала осечку? – Брок вздохнул вспоминая: он сам испортил себе жизнь. Несоблюдение регламента по управлению Оружием (инициативный, бл*дь!) сделало его самым эффективным хэндлером Солдата в истории Гидры, что привлекло к его персоне излишнее внимание руководства – и в результате его с бойцами откомандировали в ЩИТ, где он оказался между молотом и наковальней. Он вюбился в агента ЩИТа и одновременно истязал человека, которого этот агент любил много лет, и еще надеялся, что это останется тайной за семью печатями. Дурак. Не будь он хэндлером Зимнего, возможно, Стив смог бы его простить, если не принять. А так… Напрасные разрушающие мысли.

С другой стороны, практически сразу о равнодушии к Зимнему не могло быть и речи: он чувствовал Солдата всегда, сразу, как только познакомился, и интуитивно делал все, чтобы войти с ним в контакт, добиться максимальной отдачи, работать плечо к плечу. И получил в итоге привязавшегося к нему щенка, да и сам вляпался по самое не балуй, непонятно как, наверное, все же из жалости, пустив его в свое сердце. В любом случае, он нес за жизнь этого щенка ответственность. Погрузившись в собственные мысли, он едва успел поймать окончание ответа:

– Нет, я сам виноват, плохо почистил или плохо собрал.

– Вот видишь. Когда ты шел вразнос, я всегда следил: ты вредничаешь или кто-то из халатов нарушил правила эксплуатации.

– А когда я к тебе… – Зимний сглотнул и подошел ближе, – прикоснулся. Когда ты позволил мне… На той базе…

Какое-то время тишину нарушал только звук их тяжелого дыхания. О случившемся на той миссии они никогда не вспоминали вслух.

– Почему не отправил тебя на обнуление после секса, ты это хочешь спросить? – рубанул Брок с плеча. – Не знаю. Наверное, потому что и сам нарушил кучу инструкций тогда.

– Тебе было плохо одному, – слова мучительно не подбирались. Не выразить словами, насколько важными стали для него те сладкие, горячие, невыносимые минуты близости на маленькой жесткой койке, то, что произошло между ними тогда, было самым невероятным, острым и приятным в жизни Солдата; эмоциональная встряска разорвала путы принуждения, сформировав прочную личностную привязку, теперь он жаждал быть ближе. – Я хотел помочь.

– Ты помог, – резко ответил Брок, поднимаясь и снова подходя к окну. Голова была пустая и звенела от напряжения. Плохой разговор, плохая ситуация, плохая жизнь. И теперь не прикажешь обо всем забыть; сам сказал, что можно быть человеком. – Мне действительно стало легче тогда. Спасибо.

«Спасибо», – повторил про себя Зимний. Его никто никогда не благодарил за выполнение миссий. Даже сейчас командир благодарил не за сопровождение, не за добычу припасов, а за то, что и миссией не было, за то, что он поручил себе сам. Было странно радостно. И хотелось еще?

– Море красивое? – неуверенно заметил Солдат, незаметно приблизившись почти вплотную.

– Да. Завораживает, – откликнулся Брок, делая вид, что не замечает маневров за спиной. – Иногда я думал, что в старости куплю себе виноградник. Будем с ребятами вино делать. Или коньяк, – он фыркнул, собираясь закрыть ставни и подняться в спальню, но был остановлен металлической рукой.

– Ты злишься? Почему? – Солдата учили считывать чужие эмоции, чтобы быть более эффективным. А уж скрытую агрессию и злость он ловил на раз, без такого навыка жизнь его была бы совсем невыносимой и травмоопасной.

– Какая старость? Какой виноградник? Либо ЩИТ бы нас сожрал, либо из Гидры уволили бы вперед ногами! Ты бы и уволил! Скольких до меня увольнял? Убери от меня руки!

Брок вырвался из объятий. Он не справлялся с эмоциональной перегрузкой. С одной стороны, его нестерпимо тянуло к Зимнему. Когда тот подходил ближе, Брок погружался в какой-то кокон безопасности и покоя. С другой стороны, застарелый страх хэндлера перед оружием никуда не делся – тот не был другом, не был соратником или надежным напарником, скорее – бомбой замедленного действия, которая способна была вызвать ураган по имени Роджерс, ураган, который не отступится от поисков своего Баки, даже если тот давно был стерт бесчисленными ударами тока.

И Броку стоило бежать от них обоих как можно дальше. Но он не мог. Они забрались ему под кожу, проросли в душу, и хоть и были первостатейными ублюдками, деться ему от них было некуда.

***

Засыпать в нормальной постели было непривычно и почему-то некомфортно. Новое белье неприятно хрустело, привычный жесткий матрас давил на спину. Ко всему прочему, внезапно накатила жгучая тоска. Тело мучительно ныло и словно плавилось, желая близости. Теперь, когда основные проблемы решились, снова подняло голову чувство острой нехватки чего-то важного и нужного, что было у него когда-то, но пропало.

Брок резко перекатился с боку на бок и зажег светильник. Было тревожно, внутри что-то тянуло куда-то идти, бежать, искать. Сознание мутилось, он падал в полусон, в пустоту. Весь покрытый потом, приходя в себя ненадолго, понимал: они в относительной безопасности, а ему нужен кто-то рядом. Разум говорил, что пускать Солдата в свою постель – не лучшее решение, но инстинкты буквально вопили о другом.

Помучившись, Рамлоу встал, прошелся до двери – позвать, позвать того, кто в соседней комнате – но тут же усилием воли вернулся обратно, закутавшись во все одеяла, надеясь обмануть самого себя, и тепло и тяжесть ткани сойдут за ощущение живых рук на плечах.

Во сне пришел Роджерс. И яркие, почти реальные картинки еще больше усугубили страдания. Его организм нуждался в человеческом тепле, близости, физической и духовной. Кожа горела, губы были сухими и обветренными, трущийся о простыню стояк он старался вообще не замечать.

Вот Стив, глядя чуть исподлобья, улыбается после прыжка в воду с тарзанки – мокрый, растрепанный, близкий. Брок не знал, куда сводить национальное достояние, чтобы в них не тыкали пальцами – и притащил на полулегальный пляж – мечту адреналинщиков.

Вот Стив, задумавшись, сидит над своим альбомом и водит испачканными в графите пальцами по губам. Оторваться невозможно.

Вот Стив молотит грушу, и мышцы красиво перекатываются под мокрой футболкой. Нечеловеческая скорость и грация движений. Сильный, смертельно опасный хищник, который так удачно притворяется домашней болонкой, позволяя кормить себя с рук, давая надежду, что так будет всегда.

Наверное, он стонал и рвал простыни, пытаясь ухватить, удержать Стива из своих видений, потому что очнулся придавленным тяжелым телом на перекрученных, измочаленных тряпках, которые недавно были новеньким комплектом белья. Рвано вздохнув, Брок постарался успокоиться, досчитал до десяти и открыл глаза. Над ним буквально в сантиметре нависало лицо Зимнего со скорбными складками у губ, сдвинутыми друг к другу бровями – переживает, что ли? – и обеспокоенным прищуром из-под густых ресниц.

Солдат выпустил запястья успокоившегося командира из захвата и скатился на край. Но не ушел. Лежал и тихо смотрел, как Брок жадно пьет воду, как открывает закрытое с вечера окно и подставляет лицо свету луны. Как возвращается к кровати и молча мотает головой с просьбой подняться. Потом они вместе перестилают постель и ложатся рядом, Брок на самый краешек, чтобы потом быть притянутым уверенной рукой ближе, чтобы прижать спиной к горячему животу.

Они напряженно лежали вплотную, чувствуя, как постепенно расслабляются незримые злые колючки на проволоке, которой каждый из них был опутан. Ни у одного, ни у другого не было причин любить прикосновения. Для Зимнего они означали боль, а Рамлоу не мог подставить кому-то спину. Слишком хорошо его научила улица подлым ударам сзади.

Брок чувствовал тяжелое дыхание Солдата и понимал, что если тот захочет близости, ему нечего будет противопоставить. Он и в лучшей своей форме больше полагался на авторитет и шокер, а сейчас, будучи измученным плохим самочувствием, бессоницей, выматывающим путешествием, и вовсе был ему не соперник.

Но под тяжелой металлической рукой оказалось так спокойно и правильно, что он сам не заметил, как отключился и спокойно проспал до самого утра.

========== Часть 7 ==========

Комментарий к

Надеюсь, вам понравится, дорогие читатели. С уважением, ana.dan.

Проснулся Брок, лежа на спине. Рядом, практически ему в подмышку, сопел Зимний. Растрепанный и полураздетый, с непривычно спокойным, почти довольным лицом, без этого своего фирменного взгляда – как сквозь прицел, он казался молодым и, чего уж греха таить, симпатичным.

Брок отстраненно рассматривал оружие, которое Гидра ему доверила, а он собирался так бездарно использовать – например, научить жарить оладушки на завтрак, и впервые подмечал, насколько тот, несмотря на хорошо проработанные мышцы, был худым, под глазами у него залегали глубокие тени, а жесткие складки вокруг рта не расслаблялись даже во сне, будто он плохо ел, плохо спал и много страдал. Хотя почему «будто»?

А вот шрамы вокруг смертоносной руки не так ужасны, как казалось раньше: Брок часто разглядывал Солдата в кресле, пока техники чинили его протез. Да и сам он, мирно спящий в постели, не вызывал уже безотчетного чувства тревоги от затаившейся рядом опасности – наоборот. Незаметно, исподволь изменилось отношение Брока к человеку, которого он теперь называл Джей Би. Он больше не видел в нем угрозу, скорее, того, кто находился рядом в трудную минуту и занял прочное место в его жизни. Брок учился доверять этому человеку.

– Командир? – спросил Джей, не открывая глаз.

«Проснулся, засранец, как же, попробуй застать его врасплох».

– Просил же по имени, – пойманный, как мальчишка, за подглядыванием, он рывком сел, повернувшись спиной и опустив ноги на пол.

– Брррок, – раскатисто выговорил Зимний, ломая при этом кучу своих установок, – можно потрогать? – смотрел он при этом только на живот, показавшийся из-под уголка простыни.

– Медом тебе там намазано, что ли? – огрызнулся Брок, нервно запустив руку в волосы.

– Ты не разрешаешь прикоснуться к себе. Хоть его…

Солдат медленно, внимательно следя за реакцией своего хэндлера, подполз ближе и прижал живую руку к плоскому смуглому животу Рамлоу. Глаза у него потеряли всякое выражение и будто смотрели внутрь себя. Он сосредоточенно прислушивался к чему-то очень для него важному, что передавало через тактильные ощущения какие-то сигналы в его мозг. Лицо стало менее напряженным и даже расслабилось. От руки шло ровное тепло, передаваясь в живот, откуда поднималось пузырьками вверх, и утро начало казаться Броку более удачным. Его больше не тошнило, голова не болела, только очень хотелось кушать.

– Что ж тогда за обнимашки были ночью? – ворчливо сказал он, заглушая речью бурчащий желудок: пора было выбираться из постели и двигаться в сторону холодильника. – Осталось только потрахаться, – Брока неимоверно смущала рука помешанного на детях бывшего карателя Гидры, которая слишком близко находилась от его самого важного стратегического места, начинавшего показывать хозяину свою заинтересованность от мягких поглаживаний.

– Как на той базе? Ты тогда прижимался, – заявило это вроде бы невинное дитятко, и даже мечтательно. Брок удивленно посмотрел в его лицо. – Был таким горячим и мягким, – прошептал он. – Но вчера – нет. Было неправильно? Тактическая задача? – мимолетные эмоции резко смыло, в серых глазах застыло привычное выражение «Разбор миссии».

– Черт! – выругался Брок: ну как объяснить эмоциональному младенцу, что ему нужен не трах, как объяснить важность не только секса, но и согласия на него. Американские эмоциональные горки, на которых катались они с Солдатом, выбивали его из колеи, как и однозначно положительная реакция собственного тела на чужие прикосновения. – Боюсь, в рамках тактической задачи такое не решить.

– Долгосрочная миссия с непрогнозируемыми элементами? – логично уточнил Зимний, который, глядя в смущенное лицо напротив, чувствуя рукой ускорившийся ток крови и волнение, сам поставил себе ЦЕЛЬ добиться того, чтобы командир рядом с ним выглядел как тогда, когда подпустил близко. И это будет его главной наградой. Будто попал в цель с двух тысяч метров, будто разом успешно завершил десяток миссий, будто стал равным куратору Пирсу.

– Ага. И без разведданных, – пробормотал в конец обалдевший Рамлоу. Он понял, что не знает, какой будет его реакция, если внезапно захотевший любви подопечный полезет к нему с поцелуями и объятиями или будет носить завтрак в постель. Хватит ли сил раз за разом его посылать? Ведь если Солдат видел цель, то ничто не было способно его остановить.

***

Несколько месяцев пролетели незаметно. Живот постепенно рос, превращая поджарого Брока в необъятную колоду. Передвигаться становилось все сложнее, не помогала ни военная подготовка, ни невероятная выносливость, которой славился командир Страйка. Спина ныла, ноги отекали, ребенок бесконечно ворочался, словно ему было тесно: давил то на мочевой пузырь, то на желудок, то еще на какие органы, о существовании которых в своем организме Брок и не подозревал, – все это вызывало раздражение и подстегивало нетерпеливое ожидание родов.

Зимний без обнулений, бесконечных выматывающих тренировок, убийств и постоянного страха наказания пусть не вспоминал ничего нового-старого, но потихоньку становился все больше и больше похож на обычного человека. Перестал воспринимать любую фразу как приказ, меньше занудствовал, обрывая свои излюбленные подробные доклады почти в самом начале, и перестал вымораживать взглядом. Даже свел близкую дружбу с местным рыбаком, исправно поставлявшим им рыбу. Хотя Брок подозревал, что прошедшему войну старику, каждое утро которого начиналось со стакана крепкого вина, все было нипочем. Даже бывшие убийцы.

Жизнь как-то незаметно вошла в мирную колею. Они привыкли просыпаться в одной кровати, здороваться с соседями, выбираясь в магазин, подолгу молча гулять по берегу, готовить на маленькой кухоньке и никогда-никогда не разговаривать о прошлом.

Потихоньку, пусть Брок и ругался, внутреннее опасаясь, что родить попросту не сможет, обустраивали комнату для ребенка. Зимний собственноручно сделал из дерева небольшую кроватку и высокий, под собственный рост, столик для пеленания.

Пол ребенка они за прошедшее время узнать так и не удосужились, хотя пару раз выезжали на консультации к знакомому доктору в Трир. Чтобы угодить и нашим и вашим, Солдат вырезал на кроватке вперемешку бантики и автоматики, надеясь, что хоть что-то придется новорожденному по душе, и на полном серьезе рассуждал, с какого возраста будет уместно начать тренировки.

Брок, сильно обеспокоенный своим нестандартным состоянием, смог договориться с тем доктором-хирургом из Трира, который по его первому впечатлению, показался фанатиком своего дела и просто смелым человеком, помочь им при родах, да и вообще консультировать во время беременности. Тот раз в месяц приезжал к ним в гости и следил за состоянием Брока. А за месяц до предполагаемых родов даже привез портативный УЗИ-диагност. Роды они договорились проводить у них дома, договорившись о приезде доктора за неделю до предполагаемого события – было решено провести кесарево сечение, ориентируясь по показаниям УЗИ-осмотра, времени до операции оставалось еще пара недель.

Но все равно, несмотря на кучу прочитанной литературы, готовыми к появлению крошечного существа они не были. Они даже друг к другу до сих пор относились настороженно, потому что Зимний своих идей не оставил и постоянно норовил то дотронутся, то прижать к себе. А Брок, четко уяснивший, что ему таки становится лучше, когда тот его обнимает, то гонял его от себя, не желая опять вляпаться в чувства, то наоборот, сам жался ближе, сгорая без необходимых прикосновений. Обжегшийся на Роджерсе, Брок больше не хотел близких душевно отношений, сводя все к взаимоотношениям хороших знакомых.

Но это только днем. Ночью же, как старые супруги, они ложились рядом, притираясь друг к другу: Брок прижимался спиной к груди Солдата, а тот крепко прижимал его к себе, гладя теплой рукой круглый живот. Ночью для них все кошки были серы. И все же по пальцам можно было пересчитать разы, когда Брок дозволял Солдату помочь ему снять напряжение, отпуская себя в его объятьях, разрешая повести, взять на себя ответственность и главную роль. И на утро после таких ночей что-то тихо звенело в воздухе, Брок бывал необычайно тих, как и ребенок, который переставал буйствовать и мирно спал в животе. После таких ночей расстояние между ними становилось все короче и короче.

***

Последние дни передвигаться было совсем сложно: живот стал очень большим и будто бы сместился ниже – вот-вот стечет на пол, так что Брок не мог избавиться от желания поддерживать его руками, свернуться вокруг него в калачик и лежать, лишний раз не шевелясь. В то же время страстно хотелось побегать по потолку, надеясь унять расшатавшиеся нервы, потому что мучительное ожидание выматывало почище затяжной миссии в пустыне. Джей, которым Брок уже привык называть Зимнего, на удивление чутко реагировавший на малейшие изменения в состоянии Брока, понятливо тихарился, стоило только тому сесть в полюбившееся кресло и до побелевших костяшек вцепиться в подлокотники, сидеть, кусая губы и выпрямив спину, пока мочевой пузырь не напомнит в очередной раз о себе.

В любом случае, у них была еще пара недель в запасе, чтобы вовремя вызвать доктора, имевшего нужную квалификацию. Операционный набор и другие необходимые материалы для проведения операции уже давно были собраны и стояли на кухне, дожидаясь своей очереди. Одежду и памперсы Барнс умудрился купить сам, пару раз просидев несколько часов в лежке на дереве перед окнами роддома, а после еще дозаказав с Броком по интернету.

***

В то утро Брок проводил Джея, отправившегося пополнять запасы продовольствия, а сам в который раз принялся отрабатывать правильное дыхание во время схваток. Со своей параноидальностью он считал, что всяко не зря выучил всевозможные штучки для беременных, к тому же это не давало сойти с ума от скуки и изоляции.

На удивление быстро выполнив весь комплекс, он принялся за готовку, стараясь занять руки и выкинуть из головы беспокойные мысли. Чем ближе были роды, тем сложнее стало отпускать свою «няньку» – так в шутку Брок называл Зимнего Солдата, проявлявшего к нему всегда повышенную заботливость и беспокойство, – от себя на расстояние больше нескольких метров.

Сигнал о нарушении периметра прозвенел как раз тогда, когда Брок вываливал в муке шарики из фарша. Ничего необычного в этом не было. Изредка к ним заходили соседи, приносили выпечку или просто поболтать. Временами Солдат возвращался из своих походов не один и специально активировал сигналки, чтобы Рамлоу успел замаскироваться.

Вот и сейчас, кряхтя и матерясь, пришлось влезать в чертово инвалидное кресло и прикрываться специальным пледом, который еще больше усугублял сходство Брока с поднявшейся квашней, как говорил Зимний, не сумевший понятно объяснить, что такое эта загадочная квашня, или мусорной кучей, как считал он сам. Но, главное, хорошо скрывала истинное положение дел.

Неожиданный гость передвигался совершенно бесшумно, Брок никак не мог понять, где тот находится, пока на пол возле его кресла не легла крупная тень.

– Роджерс, – потрясенно выдохнул он, во все глаза разглядывая незваного гостя. Вот уж кого он не ожидал увидеть. – И где остальные? – вырвалось у него против воли.

Стив неуверенно осматривал небольшой уютный домик на самом берегу моря. Если разработанная Старком система поиска и опознавания лиц не врала, то именно здесь обосновался беглый преступник Рамлоу и именно здесь нужно было искать Баки.

И вот он увидел того, кого уже больше полугода искал, и никак не мог сложить в голове два образа: горячего наемника, пышущего здоровьем и энергией, которого он засадил в тюрьму – и вот этого, явно нездорового человека с тонкими руками, беспокойно перебирающими ткань окутывающего его пледа.

Роджерс не поверил в смерть Брока Рамлоу, когда ему сообщили о разбившемся в горах недалеко от Рафта вертолете вместе с экипажем и перевозимым в нем преступником. Прибыв на место взрыва, группа криминалистов обнаружила фрагменты одежды и вещей как конвоиров, так и самого Брока, и через месяц было выдано заключение, что все: и пассажиры, и члены экипажа – погибли. Как один из руководителей ЩИТа, Роджерс был ознакомлен с результатами экспертизы, но червячок сомнения грыз его изнутри.

Какое-то непонятное, неприятное чувство разрушало его душу: он не мог спокойно спать, плохо ел, даже встречи с друзьями не могли привести его состояние к тому равновесию, которое было у него до начала операции по разработке члена неприятельской организации Гидра Рамлоу. Ко всему прочему, несмотря на уничтожение Гидры, своего потерянного друга он так и не обрел.

Во время сражения за контроль над «Озарением» Стив неоднократно видел Баки, но пробиться к нему близко так и не смог, постоянно что-то отвлекало. А после победы ЩИТа Баки исчез, не оставив никаких следов, словно его и не было. Получалось, что несмотря на все усилия, Роджерс ничего не выиграл и не смог спасти друга. Он выяснил, что Баки никто не задерживал, тот сам воспользовался представившейся возможностью и улизнул. И, похоже, Рамлоу не был единственным хэндлером, который мог отдавать приказы Зимнему Солдату. С победой ЩИТа над Гидрой ничего в жизни Стива не изменилось. Наоборот.

Кроме того, все члены группы быстрого реагирования под командованием Рамлоу, страйковцы по-простому, ухитрились выбраться из заварушки живыми, словно кто-то в нужный момент их предупредил. Собрать сведения об их местонахождении быстро не удалось, а после было принято решение не преследовать членов отряда, командир которых – сердце и мозг группы – уже надежно был заперт за решеткой, чтобы не тратить лишние ресурсы на в общем-то не особо нужных ЩИТу людей.

Лишь потом оказалось, что с утерей СТРАЙКа эффективность работы команды Мстителей резко снизилась. Увеличился процент ранений самых мутантов, удачный исход миссий – в лучшем случае одна из трех, сам Роджерс больше не чувствовал за спиной тех, кому можно довериться, с досадой вспоминая хорошие времена совместной работы с Рамлоу.

Более того, когда он сидел дома за чашкой чая или прогуливался по улицам, отдыхал в баре или принимал душ, ему постоянно казалось, что поверни он голову – и увидит вечно одетую в черное фигуру Брока, услышит его хриплый голос, зовущий к столу или в постель, чуть терпкий запах, заставляющий кровь закипать в предчувствии удовольствия. Но больше всего ему не хватало теплого взгляда, направленного на него, Стива: как оказалось, кроме Брока, никто так на него не смотрел. Все видели в нем просто идеал, эталон, не простого человека, а икону, на которую можно только молиться. А даже правильному Капитану Америка иногда хочется почувствовать себя обычным человеком.

Иногда Стив задумывался, насколько правильно он оценил поведение Брока, был ли тот таким уж чудовищем или все же человеком, убеждения которого не совпадали с убеждениями самого Стива. Ведь легко быть честным и неподкупным тому, кого невозможно запугать, когда твой болевой порог запредельно высок, а самый тяжелый перелом срастается за пару дней. Обычный же человек гораздо больше подвержен влиянию методов, используемых сильными мира сего.

Поэтому, на всякий случай, не веря в гибель чертовски везучего любовника, он попросил Старка неофициально поискать людей, внешне похожих на Брока Рамлоу или Баки Барнса – двух важных для него людей, опять пропавших с его горизонта.

Получив наводку, он явился сюда полностью экипированным, в форме со щитом и оружием, думая обнаружить мрачное логово наемника, занимающегося противоправными делами, готовился к перестрелке, яростному спаррингу с быстрым и сильным противником, который, как он знал, способен очень на многое.

Но увидел совсем другое. И теперь молча стоял перед инвалидным креслом, на котором сидел бывший лучший командир ЩИТа, бывший его любовник, так часто поражавший своей выносливостью, внутренней силой и умениями, почти сравнявшимися с его, улучшенными сывороткой. Бледный, отекший, похудевший и будто бы истончившийся сверху, но в тоже время бесформенный снизу, он представлял собой душераздирающее зрелище, от которого что-то будто попало в глаза и опустилась рука со щитом, а в горле застряли обвинительные речи.

– Что… – начал было Роджерс, но Брок вдруг страшно закричал и, схватившись за живот, медленно сполз на пол. С его колен упал клетчатый плед, и на виду оказался огромный раздутый живот.

***

Боль была такая, будто бы его разрывали надвое. Она поднималась откуда-то снизу живота и расползалась по всему телу. Резкая, дергающая, она нарастала, достигая пика, и чуть откатывалась волной, превращаясь в тянущую и тягучую. Шок, который он испытал от прихода Роджерса, заставил Брока нажать на тревожную кнопку, сделанную для него Солдатом, пусть он и старался не прибегать к его помощи. Не в этот раз. Против бывшего возлюбленного ему одному не выстоять. Что он будет делать, если суперсолдаты тут же, не сходя с места, споются и уже сообща обернутся уже против него, он обдумать не мог, его всего захватила боль.

Стив непозволительно долго стоял на месте, не понимая, что происходит, и лишь влетевший черной тенью в комнату Баки заставил его отмереть.

– Баки! – выкрикнул он, бросаясь навстречу, но получил только яростный взгляд и несколько выстрелов, заставивших его откатиться в сторону и прикрыться щитом.

Зимний не стал медлить и отвлекаться на так не вовремя появившегося Капитана Америка. Быстро подняв вцепившегося в плед мертвой хваткой Брока, он положил его на обеденный стол, слава богу, чистый, и освободил от большей части одежды.

– Баки! Он? Он… – даже считавшийся непроходимо наивным Роджерс быстро осознал, что означает такой живот. – Что ты собираешься делать? – поняв, что нападать на него больше не собираются, он выбрался из угла и наблюдал, как Барнс скупыми, отработанными движениями достает из нижего ящика коробку с красным крестом, а оттуда набор для операции и какие-то упаковки то ли лекарств, то ли бинтов – этого Стив не понял.