Текст книги "Обожженный (СИ)"

Автор книги: Erebia Brimo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Джек кивнул, указывая одновременно в самый дальний угол, где обнаружилось искомое ведро, и куда-то за пределы их контейнера, намекая, что продукты жизнедеятельности выливаются за борт, затем продолжил выкладывать еду на стол.

Оправившись, Брок смиренно отдал ведро вернувшемуся Зимнему, понимая, что сам он сейчас и до двери не дойдет, и попросил Джека позвать Таузига – пожрать всем вместе и устроить общий сбор, как водится.

Откровенно говоря, есть ненавистные армейские пайки, которые ему надоели еще во время службы, удовольствие было ниже среднего. Хотелось сока. Вишневого. Обругав себя за несвоевременные и, чего скрывать, весьма и весьма необычные желания, он все-таки запихал в себя немного еды и снова отключился.

******

Тяжелогруженый контейнеровоз плыл медленно, и их путешествие затягивалось. Брок сходил с ума от скуки, настроение у него было ни к черту. Вынужденное бездействие, помноженное на его холерический темперамент, делало из Брока монстра. Верный Роллинз сбегал от него под любым предлогом, и оставалось только думать о стабильно плохом самочувствии, о туманности их общего будущего. А воспоминания о жизни с Роджерсом, закончившейся полным фиаско, опускали его в пучину депрессии. Лишь два месяца счастья отпустила ему судьба, а потом жестоко посмеялась над ним; никогда он не будет нужен тому, кто смог осветить темные уголки его сердца, да и как оказалось, и не был. Это были непривычные для Рамлоу мысли, и он надеялся, что они скоро уйдут, и он опять обретет веру в себя и свою неотразимость.

Таузиг спасался тем, что беспробудно пил: в соседнем контейнере удачно обнаружилось неплохое пиво, к которому временами прикладывался даже не пьянеющий Солдат. Тот, впрочем, шарился по соседним контейнерам вполне самостоятельно, находя много полезных в хозяйстве вещей.

Иначе откуда бы у Брока на подушке, чаще всего после пробуждения – он спал большую часть времени, восстанавливаясь после бессонных тюремных ночей, – обнаруживались то конфеты, то и вовсе какие-то баночки с йогуртами. Джек вряд ли додумался до такого, поскольку прекрасно знал, что командир не выносит сладкого. Поэтому Рамлоу с чистой совестью кидался подношениями в невозмутимо ловившего их Зимнего, сопровождая броски матом и красноречивыми взглядами.

Но конфеты продолжали появляться. Причем Брок никак не мог уловить момента, когда их подкладывали. И вскоре его охота превратилась в игру: как поймать за руку лучшего киллера столетия, который использует все свои навыки, чтобы бесшумно подложить конфету под щеку своего спящего хэндлера.

******

Но однажды все изменилось. Проснувшись в особо паскудном настроении, Брок, за неимением в шаговой доступности виновника, запустил уже привычно обнаруженной рядом упаковкой сладостей в стену. Коробка открылась, и на полу рассыпались маленькие оранжевые кусочки, от которых по контейнеру поплыл совершенно потрясающий запах свежих, сочных апельсинов.

Очнулся Брок от удивленного возгласа вошедшего Джека, который, не в силах подобрать челюсть с пола, наблюдал, как его командир, урча от наслаждения, поедает мармеладки, сидя на полу.

– Молчи! – предупреждающе рыкнул он, запихивая последнюю обнаруженную вкусняшку в рот. – Ни слова, Джек, а то… Ты меня знаешь.

– Мммм, – глубокомысленно заметил скалясь Роллинз и проглотил все вертевшиеся на кончике языка комментарии. Скорее бы доплыть: состояние командира вызывало серьезные опасения. – Обед, я так понимаю, уже не нужен?

– Вон с глаз моих! – Брок хотел уже было запустить в смеющегося зама коробкой из-под сладостей, но передумал. Слишком хорош был запах.

***

Через сутки они должны были прибыть в порт назначения. Напряжение, исподволь копившееся всю дорогу, достигло пика у всех. Зимний перестал выбираться из их контейнера, сидел в углу и неотрывно сверлил Брока взглядом, словно боялся выпустить из виду, прямо как в старые добрые времена, когда они еще служили Гидре. Брок лез на стену и швырялся предметами в два раза чаще обычного. Джек ходил мрачнее тучи, пытаясь заставить Таузига протрезветь, тот, наоборот, напивался еще больше.

Конечно, такое дикое напряжение могло вылиться только в скандал, и Роллинзу пришлось оттаскивать почти невменяемого от злости командира от Солдата, который на удивление – ему больше не грозило кресло для обнулений в случае непослушания или нанесения увечий хэндлеру – не пытался ударить в ответ, а только прикрывался живой рукой.

– Отмороженный мудак, – продолжал шипеть Брок, пытаясь выбраться из захвата Джека, – на кой ты свалился мне на голову? Что ты ко мне прицепился? Шел бы к своему Роджерсу, раз вы такие дружки навек. Как же вы меня достали!

– Брок!

– Всю душу вынули, тонким слоем размазали, а потом ногами прошлись. Чего молчишь? Ты, жестяная банка с глазами!

– Брок! – уже громче повторил Джек, слегка встряхнув его. – С ним тебе будет безопаснее. Раз уж он с какой-то стати к тебе благоволит, не стоит его гнать, – Роллинз всегда был на удивление практичен. Может быть, практичнее самого Брока, которому эмоции временами ударяли в горячую голову. – Одному тебе будет сложно. Ты Кэпу на какую-то больную мозоль наступил, а значит, искать он тебя будет тщательно. Солдат сможет противостоять ему.

– Если сам мне голову не свернет, как только в его прожаренных мозгах что-то стрельнет!

– Нет! – вдруг подал голос предмет их разговора. – В тебе же два сердца бьются, – он подошел к замершим мужчинам и положил руку Броку на грудь. – Здесь и… – он провел рукой до живота, – здесь. Я слышу.

– Твою мать! – выразил свое отношение Роллинз. У Рамлоу слов не нашлось, даже нецензурных.

– Это что, командир, беременный, что ли? – заржал Таузиг, в кои-то веки обнаружившийся здесь же, а не в соседнем контейнере в обнимку с любимым бочонком пива.

Джек покрутил пальцем у виска, отметая такой сюрреалистичный вариант. А вот Брок задумался, вспоминая свою тошноту, и покосился в сторону припрятанной коробки из-под мармелада, которую не выкинул: запах его успокаивал, а просить новую у Зимнего он стеснялся. Еще он припомнил кое-какую информацию, случайно обнаруженную из любопытства в архивах ЩИТа – про неудачный эксперимент по созданию мужчин, способных к деторождению, из-за которого организация мутантов лет тридцать-сорок назад на какое-то время потеряла влияние, сидела тихо и не отсвечивала.

– Оно так быстро бьется, – отрешенно сказал Зимний, не убирая руку с живота, хотя обычно отступал, едва только поймав на себе угрожающий взгляд Брока – помнил, видно, еще их взаимоотношения в Гидре. – Почему? Волнуется? Ему страшно? Командир?

– Мне бы тоже было страшно на его месте, – пробормотал Брок и неожиданно для самого себя накрыл руку Солдата своей.

Подсознательно ощущалось, что для этого загадочного «оно» так было безопасно и правильно.

========== Часть 4 ==========

Конечно, Брок не стал бы успешным командиром, если бы не проверял и не перепроверял все разведданные. И сейчас косвенных признаков его возможной-невозможной беременности ему было явно недостаточно. Тут следовало убедиться воочию.

Отложив страдания до тех времен, когда можно будет узнать правду с высокой долей вероятности, он будто вернул себе душевное равновесие, потому что наконец взял на себя командование их маленьким отрядом. И когда они под покровом ночи сошли на берег в Антверпене, сразу позвонил одному знакомому, занимавшемуся не совсем легальным бизнесом: тот был ему обязан и мог обеспечить документами.

– Есть база Гидры в Дюфелле, – произнес Зимний, когда все бурно решали, как им, находящимся в международном розыске, безопасно добраться до места передачи новых ксив – торгового центра на Мейр, главной торговой улице города. – На ней всегда хранятся резервные копии документов для Солдата, его хэндлера и группы сопровождения.

– По обнулению соскучился? – угрожающе спросил Рамлоу, окидывая взглядом навесной замок на двери, ведущей на чердак, который был выбран ими временным пристанищем на ночь, и прикидывая, где бы раздобыть воды на помывку.

Еды его организм пока не требовал, что несколько противоречило предположению о беременности – по слухах, не раз доходившим до его ушей, дамы в положении только и делают, что едят – а вот помыться хотелось нестерпимо.

– База в Дюфелле не оборудована необходимым, – отрапортовал Зимний, одним движением руки срывая замок и тревожно прислушиваясь. Несмотря на запертую дверь, крохотная комнатка под самой крышей могла быть обитаемой. – Зато там есть медицинское оборудование для командира.

– Я пока не умираю, – хмыкнули в ответ. – Разве что только от вони, которой от нас разит. Похожи на самых никчемных бомжей. Конечно, будь портом назначения Амстердам, смогли бы сойти за своих, но что уж…

– Контейнеровоз, следующий в Амстердам, уходил на неделю позже. Ждать было опасно, – тут же влез Солдат, поставив жирную точку в разговоре. За время путешествия все они вымотались и пустые рассуждения об упущенных возможностях явно были лишними.

Их положение было незавидным, однако они были живы, пусть этим хорошие новости и ограничивались. Срочно требовались деньги, документы и хоть какая-то ясность. Впрочем, были и более насущные цели: дождаться рассвета, добыть на первое время еду и одежду, припрятать или продать оружие и махнуть уже туда, где можно затеряться и хоть немного обжиться – бесконечная беготня могла быть еще опаснее, чем сидение на одном месте.

Рамлоу планировал податься на юг Италии, где мог сойти за своего. Роллинз рассматривал Белоруссию, считая, что бардак, творящийся в славянских странах, поможет им остаться незамеченными. Он собирался прихватить с собой и Таузига, который в одиночестве вполне мог наворотить дел. Зимнего же Джек настойчиво сватал Рамлоу для охраны.

А Брок смирился. С тем, что он теперь преступник, с тем, что остается нянькой для нестабильного оружия, с тем, что единственные в его жизни по-настоящему желанные отношения оказались построенными на расчете и обмане, были фейком. Он, конечно, был уверен, что сможет собрать себя по кускам и снова прилично устроиться в жизни. Просто обязан был – чтобы так подло обманувший его Роджерс не победил окончательно. Пусть Кэп никогда об этом не узнает, пусть он уже забыл их недолговечную близость как страшный сон, но вот сам Брок помнил и собирался выстроить себе броню из этих воспоминаний, чтобы больше не вляпаться в отношения, чтобы постоянно помнить: самые сладкие мгновения приводят к самой большой боли. И ему это не нужно.

Кое-как примостившись на полу, глядя сквозь мутное от грязи круглое чердачное окно на звездное небо, он с сожалением думал, что база Гидры была бы не самым худшим вариантом. Вряд ли весть об уничтожении американского филиала дошла до Европы, и если притвориться группой поддержки Солдата… В эффективность тестов на беременность в его случае верилось с трудом, для обследования не мешало найти хоть какой-нибудь завалящий аппарат для ультразвука, который действительно мог быть на базе. Чего там только не находилось порой…

Но решение принято. Завтра они получат документы и разделятся, чтобы попытаться спрятаться от всевидящего ока ЩИТа. Завтра старой жизни придет конец.

***

Солдат оказался идеальным попутчиком. То есть Брок и раньше знал, что путешествовать с ним крайне удобно – приказал сидеть в углу джета и забыл о нем на несколько часов, если сможешь отрешиться от сверлящего холодного взгляда, – но сейчас он в полной мере осознал, насколько тот всегда был собран, профессионален и неутомим.

Они уехали из Антверпена на чужой машине, которую Зимний без колебаний угнал с охраняемой стоянки, чуть придушив охранника и ловко избежав появления на камерах. Перед границей с Германией машину пришлось бросить и пойти пешком, чтобы к наступлению темноты дойти до нейтральной полосы.

Почти всю дорогу Рамлоу дремал на заднем сидении и теперь ощутил все последствия. За несколько часов его заметно укачало, хотелось есть и было банально холодно в легкой одежде, потому что солнце уже вовсю клонилось к закату.

Так что, когда они остановились дожидаться часа икс в небольшом лесочке, он, потирая замерзшие руки друг о друга, устало привалился к ближайшему дереву, жалея, что взял с собой мало воды и что ни при каких раскладах не получится заварить себе горячего чая вот прямо сейчас. В довершение он внезапно понял, что остался один. Призрак, подтверждая свой позывной, растворился в вечернем сумраке.

– Вот тебе и охрана, – буркнул он себе под нос, прикрывая глаза. Предпринимать он, конечно, ничего не стал, с Зимним или без, другого плана у него не было.

Однако тот быстро вернулся. Бросил рядом с бывшим хэндлером теплую куртку и упаковку чуть теплого молока, наверняка согревшегося от лучей солнца за день лежания на приборной панели.

– Убил кого? – спросил Рамлоу, жадно присосавшись к любезно прорезанному для него отверстию в тетрапаке. Он был благодарен настолько, что не особо жалел незадачливого мужика, попавшегося Солдату в руки, и единственным поводом для беспокойства было – не обнаружат ли их теперь? Все-таки излюбленный способ действия железного кулака Гидры был слишком узнаваемым.

– Украл. У тех, кто стоит в очереди на границе, – тот тоже приложился к бутылке, извлеченной из внутреннего кармана явно стащенной в том же месте черной мотоциклетной куртки с заклепками. Даже будучи бесправным и безвольным оружием, он умудрялся добиваться, чтобы его экипировка была на высоте. Вот и сейчас добыл новую вещь по своему вкусу.

Так что напрягшийся было Брок расслабился. Можно было не считать поход Зимнего проявлением заботы – так, обычная добыча провианта и фуража, тот был на удивление инициативен во время миссий, когда четко видел цель. Брок не знал, почему его так устраивало именно такое объяснение поступков навязанного попутчика. Наверное, он не хотел признавать, что его подопечный после всех пыток и лишений, через которые прошел, способен на что-то человеческое, в то время как Роджерс, который всегда был окружен любовью и почетом, не задумываясь, растоптал чувства влюбленного в него человека. В любом случае, настало время отправляться в путь.

***

После пересечения границы они почти не разговаривали. О чем думал Солдат, понять всегда было сложно, а Брок размышлял, как с наименьшими затратами добраться до своих самых глубоко запрятанных счетов. Пока они обходились без денег, потому что даже самые безопасные электронные переводы – это всегда след и прямо сейчас рисковать не стоило, но вскоре потребность в них могла стать насущной. Деньги, что они выручили, продав оружие, которое было при них, подходили к концу, причем, большая часть ушла на документы.

Но Зимний снова удивил его. В небольшом городке Трир, куда они завернули сменить очередную машину, он вдруг толкнул своего спутника в неприметную подворотню, в которой обнаружился вход в скрытно расположенный подъезд. Замок на двери, к которой, подчиняясь настойчивым подталкиваниям в спину, подошел Брок, оказался весьма заковыристым, но в конце концов поддался.

– Сигналка есть? – уточнил он, прежде чем толкнуть дверь.

Вместо ответа Солдат зашел первым и металлической рукой вырвал из ближайшей стены фальшивый кусок. Раздавил жучок пальцами и довольный прошел дальше.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: они находятся на конспиративной квартире Гидры, где Зимний уже бывал.

– В каком году, говоришь, тебя возили в Германию? Уж точно не при мне.

– Пятнадцать лет назад.

– Смотри-ка, ничего не поменялось, – первым делом Брок проверил вожделенную ванную. Бойлер нужно было подключить, сантехника тоже вчерашний день, но ведь не ручей, и не туалет на заправке! – Будто вчера здесь был, а?

– Обстановка изменилась на девяносто процентов. Исключение – контролирующее устройство у двери и…

– Я мыться, потом соображу пожрать, – перебил Рамлоу, которому вовсе не улыбалось выслушивать подробный отчет о тех самых десяти процентах. Уж он-то досконально знал, насколько занудным мог быть Солдат. – Оружие тут может быть?

– Есть искать оружие.

Впервые после тюрьмы оказавшись наедине с благами цивилизации, и даже в относительном одиночестве – пусть хлипкая дверь была смехотворной преградой для суперсолдата – Брок некоторое время просто стоял согнувшись, уперев ладони в колени, пережидая острый приступ слабости, пока нужда в горячей воде не пересилила.

Раздевшись, он осмотрел себя в мутном зеркале: худоба и щетина неожиданно сделали его моложе, хотя синяки под глазами никого не красили. Покрутившись так и эдак, он не смог понять, вырос у него живот или нет, пресс по-прежнему ярко прослеживался, став еще рельефнее из-за потери массы.

Он долго стоял под струями воды, смывая с себя грязь, жалея, что нельзя так же смыть с себя горькую и обжигающую, несмотря ни на что, никуда не девшуюся любовь к одному суперсолдату – и странную, замешанную на едва теплившемся сочувствии и одной невероятной близости, болезненную привязанность к другому, которые не позволяли с чистой совестью свалить в закат. Возможно, в этом закате обнаружились бы веревка с мылом, но это уже никого не касалось.

– Нам нужно сходить в одно место, – настойчиво заявил Солдат, ожидавший Рамлоу прямо у двери ванной. – Обнаружены два глока стандартной комплектации и автомат Калашникова с пятью обоймами, – исправился он в ответ на скептический взгляд.

– Молодец. Гигиенические процедуры, самостоятельно.

Ревизия шкафов с припасами показала, что пополнялись они не раз. Все было свежим, максимум полугодовой давности. Так что можно было легко соорудить нормальный ужин на двоих. Решив не заморачиваться, Брок вскрыл несколько консервов для Зимнего, а сам уселся жевать галеты. Чистота тела, возможность некоторое время никуда не бежать и крыша над головой привели его практически в медитативное состояние. За шаг до нирваны.

– Нужно сходить кое-куда, – вернувшийся Солдат смел все, что было ему приготовлено, ухитрившись сделать это настолько тихо, что звук его голоса заставил вздрогнуть.

– Куда сходить? – зашипел рассерженной коброй испугавшийся от неожиданности Рамлоу. – Ночь на дворе.

– Именно ночью и надо.

– Так иди один. Протезом только не свети!

Зимний нечеловечески быстро и плавно поднялся, заставляя Брока ощериться и зашарить по бедру в поисках шокера, именно с такого движения обычно начинались самые большие проблемы у Оружия с окружением. Холодные серые глаза остекленели, придавая полное сходство с неодушевленной машиной, киборгом-убийцей, не различающим правых и виноватых, а знающим лишь приказ, и на мгновение показалось, что он сейчас либо свернет своему хэндлеру шею, либо придушит и волоком потащит за собой.

Но наваждение схлынуло, как только Солдат опустился перед Рамлоу на корточки, просительно заглядывая в глаза.

– Пожалуйста…

Его лицо приобрело по-детски растерянное выражение, Зимний впервые столкнулся с тем, что не знает, как убедить, не прибегая к насилию, объяснить, заставить прислушаться. Раньше таких проблем не возникало: все, что необходимо было для миссии, ему предоставляли, а желать чего-то сверх он не имел права. И уж тем более никто никогда не прислушивался к нему. Оружие не должно было иметь ни прав, ни своего мнения и желаний.

– Я понял, – ответил Рамлоу, встречаясь взглядом со светло-серыми, штормовыми глазами, с внезапно прорезавшимся сочувствием наблюдая, как с трудом ворочаются проржавевшие шестеренки механизмов, отвечающих у Солдата за нормальное человеческое общение. – Пошли.

========== Часть 5 ==========

«Одним местом» оказалась небольшая частная клиника. Ее хозяин и по совместительству главный врач жил в том же здании на втором этаже. Сигнализация у него была, но средненькая, так что проникнуть внутрь не составило труда.

Будить так сладко спящего человека, натравив на него Зимнего, казалось Броку кощунством. Но еще большим кощунством он считал зазря тащиться чуть ли не на другой конец оказавшегося не таким уж и маленьким Трира. Поэтому невысокий суховатый старичок с роскошной копной седых волос был беспардонно выволочен из своей постели металлической рукой и усажен на пол в центре комнаты.

– Спокойно, – сказал Рамлоу, направляя трофейный глок на жертву своего идиотизма и мягкотелости. – Убивать точно не будем. И деньги твои нам не нужны. Что нам, собственно, нужно, Зимний?

– Зимний? – заинтересованно переспросил совсем не выглядевший испуганным от неожиданного вторжения старик, вглядываясь в замершего в самой густой тени Солдата.

– Ты из Гидры? – начиная что-то понимать, спросил Брок, прикидывая, как побыстрее свалить из города. И из страны. И, может, из Европы тоже.

– Он зашивал мои раны после одной из операций, – прогудел из своего угла Зимний. – Эффективный.

– Я не из Гидры, молодой человек. Но ко мне временами приходили военные, которым был нужен хирург, не задающий вопросов. Однажды привели мужчину с тремя пулями в животе. Самое удивительное, – тут врач – явно фанат своего дела с ярко выраженной профдеформацией – мечтательно зажмурился, – пришел своими ногами. Должен был умереть уже пару часов как, а вот поди ж ты…

– Он упорный, да, – с непонятной гордостью добавил Рамлоу, который тоже был свидетелем нескольких серьезных ранений.

– Незабываемый был случай.

– Ты помог один раз. Помоги еще раз.

Брок хмыкнул, логику Зимнего простым людям не постичь. Старик явно был не из пугливых, и терять ему нечего, мог и взбрыкнуть.

– Что нужно? – жадный взгляд торопливо ощупал выступившего из тени Солдата: поджарую фигуру явно находящегося в расцвете сил мужчины, волосы без седины, протез и чуть изменившиеся, не такие выхолощенные движения. – Совсем не постарел. Все так же ловишь животом пули? Только теперь не ради абстрактных идей, а ради него? – кивок на обалдевшего от таких откровений Рамлоу.

– Да. Помощь нужна ему. Нужно тестирование.

– Обследование? – уточнил старик.

– Да. Органов малого таза, блядь! – проинформировал понявший к чему все идет Брок.

***

УЗИ-аппарат был стареньким, но надежным. Гель жидковатым и холодным, добавлявшим мурашек к и так огромному табуну, бегающему по спине Рамлоу из-за дурных предчувствий.

– Что я должен искать? Пулю? Микрочип? Опухоль? – датчик скользил по коже концентрическими кругами, на экране мелькало что-то непонятное разных оттенков серого.

– Если вы найдете то, что, мы думаем, там есть, то сами поймете, что к чему.

Что тут еще можно было сказать? Хорошо, что у старика, как показала практика, были крепкие нервы.

– Заинтриговали, молодой человек, заинтриговали. Я не совсем специалист, но… Мочевой пузырь в норме, размер, структура… Дальше. Состояние простаты удовлетворительное. Посмотрим, посмотрим… – увлеченное бормотание совсем не добавляло спокойствия, но приходилось терпеть. Сейчас решалось все. – Не может быть! Ну-ка! Так-так… Сейчас, – лихорадочно светящие глаза возбужденно впились в экран, подрагивающие пальцы нажимали на какие-то кнопки, все сильнее вдавливая датчик в плоский смуглый живот. Прошло еще несколько секунд и комнату наполнили ритмичные звуки. – Этого не может быть!

– Я же говорил, что у Командира второе сердце!

Брок посмотрел на монитор и вдруг четко увидел вполне себе человеческую ладошку, прикрывающую крохотное лицо. Лицо его ребенка. Его и одного из этих чертовых суперсолдат. Дальнейшее до него долетало как сквозь вату, слишком велик был шок: вроде бы на экране мелькали то ножки, то глазки, то быстро-быстро бьющееся сердце.

– Одноплодная беременность, – сообщил врач восхищенно внимающему Солдату – еще пару недель назад сложно было бы представить, что тот способен на такие эмоции. – Срок точно не скажу, но скорей всего одиннадцать-двенадцать недель. Пол пока не определить, но, думаю, это девочка, не мальчик. Нужно обследоваться у специалиста, потому что я плохо помню…

– Красиво, – выдохнул Зимний и легко коснулся монитора, погладив ребенка прямо по показавшемуся животику.

– Красиво. И невероятно! Я поражен, как смогли добиться такого результата. Ведь это настоящая хорошо сформированная матка. Никаких проблем с вынашиванием быть не должно. А вот эти точки, посмотрите, скорей всего каналы из прямой кишки, по которым проникли сперматозоиды. И вот их формирование я нахожу самым большим чудом! Потому что оставшиеся герметичными матка и трубы были бы бесполезными. Это будет прорыв! – и старик хищно посмотрел на живот, по которому водил датчиком, будто уже представляя себе, как будет облюбованный объект вскрывать.

– Хватит! – рявкнул наконец очухавшийся Брок, машинально прикрывая руками живот. Поморщившись от ощущения липкого геля, он вырвал датчик из рук врача и споро поднялся с кушетки. – Ты будешь молчать! – прорычал он, снова выхватывая пистолет. – Или – если ты такой хороший хирург, то и аборт можешь сделать?

– Что? Но ведь это чудо! Вы станете отцом! Подумайте.

– Я уже был отцом. Девяти великовозрастных лбов. Десяти, если считать еще этого, – кивнул он в сторону Зимнего. – Больше не хочу.

– Вы не понимаете!

– Это вы не понимаете! Я международный преступник в бегах, с киборгом-убийцей на руках. Куда мне ребенок?

– Командир…

– Что «командир», вот что «командир»? Тебе, что ли, рожать? Чего ты вообще ко мне привязался, а? Тебе, что, медом намазано? «Второе сердце», говоришь? – передразнил Рамлоу. – Сейчас добрый доктор вырежет это сердце, и дело с концом. Надеюсь, после этого ты от меня наконец-то уберешься!

– Ты мне нравишься, – тихо ответил Солдат, придвинувшись вплотную и ловко выдергивая оружие из ослабевшей руки.

– Не было печали…

– Роллинз говорил, что я был человеком до модификации. Тот человек, капитан, звал меня по имени, а имена бывают только у людей. А человеку свойственно проявлять симпатию. Я наблюдал. Я знаю.

– Господи, не неси бред…

– Способность нести бред не встроена в базовую комплектацию Солдата. Я помогу. Все сделаю, – шептал Солдат, укачивая Брока в своих объятиях. – Ты только скажи… Только не надо убивать его. Не надо больше смертей.

– Черт с тобой, Зимний, – тело ощущалось, словно по нему проехали катком, но обниматься было уютно, сладко и правильно. – Черт с ним, с ребенком. Черт с вами со всеми!

***

В квартире они оставались еще несколько дней. Первый день Брок в прострации лежал на кровати и смотрел в стену, никак не реагируя на тенью передвигавшегося по комнатам Солдата, который пытался то накормить, то заставить подняться «нравившегося ему» командира.

Теперь, когда ребенок перестал быть некой абстракцией, а вполне себе обрел лицо (Зимний выпросил у доктора фотографию и рассматривал, когда выдавалось время) и все остальные полагающиеся части тела, Брока разрывали противоречивые эмоции. Первым порывом, конечно, было избавиться от существа внутри, которое ощущалось захватчиком, эдаким Чужим, притаившимся в его теле, как думалось, совсем для этого не предназначенном.

Но после приходили воспоминания об услышанном сердцебиении – Зимнего вон как вынесло от одного этого звука – даже очеловечиваться начал – и он понимал, что жизнь крохотного червячка внутри драгоценна. Уж он-то (как и Зимний) это понимал как никто, потому что наконец наступил момент ему самому вернуть долг за отобранные им чужие жизни, запустив в мир новую.

К тому же, пусть он ни за что не хотел себе в этом признаваться, это мог быть ребенок Стива, а значит, хоть какая-то его часть останется с Броком.

Он кряхтя повернулся на бок, чтобы не видеть укоризны на лице Солдата, и погрузился в воспоминания.

========== Часть 6 ==========

Брок боялся. Вот честно. Когда он впервые оказался наедине с капитаном (даже мысленно он еще боялся называть его по имени) с вполне определенными намерениями, то боялся облажаться, сделать что-то не так, вызвать отвращение.

Был нежен, как ни с кем. Даже руки дрожали. Ругал себя последними словами, называя размазней, кусал изнутри щеку, пытаясь болью собрать себя в кучу, не растекаться лужей слюней от восторга, но ничего не мог с собой поделать. Он благоговел, касаясь теплой светлой кожи, такой идеальной, что дух захватывало.

И ведь осознавал тогда, пусть и потерял голову от страсти – осознавал, что любовник холоден и отстранен в постели, что большую часть Брок тащит на себе, заботясь и о своем, и о чужом удовольствии, но не позволял себе задуматься – так радовался, что дорвался, что имеет право.

Ничего он не имел, как оказалось. Наверное, и в последнюю их ночь перед провальным стартом «Озарения» и его арестом, когда показалось, что Стив наконец раскрылся, тоже стал с ним нежен, доблестного и справедливого Кэпа всего лишь грызла совесть. Но как же тогда было сладко!

Они всегда уезжали с работы порознь, но в тот раз сильно задержались с отчетами и, чтобы сэкономить время, добирались вместе на чудовищном мотоцикле Роджерса. Ночь, скорость, ветер в лицо и теплая спина, которую можно обнять и уткнуться носом, задыхаясь от предвкушения.

Поднявшись в квартиру, они не торопясь раздевали друг друга, словно только сейчас был их первый раз и нужно успеть за несколько минут излить на партнера всю накопленную нежность и страсть. Стив тогда долго смотрел на Брока, разложив под собой, прослеживал пальцами каждый шрам, целовал ключицы, в какой-то момент жадно прикусив их зубами, а после двигался размеренно и неторопливо, неотрывно глядя в глаза, будто ища там подтверждение.

Брок думал, что подтверждение чувств, но, скорей всего, доблестный Кэп искал хоть зачатки чувства вины, малейшие сомнения в правильности своих будущих поступков. Не нашел. И с чувством выполненного долга отправил мерзкого вражину под арест. А не нашел он там ничего, потому что рядом со Стивом Брок забывал обо всем, целый мир становился для него неважным – не существовало ни ЩИТа, ни Гидры, ни людей, ни мутантов. Только они двое. В тот раз Брок впервые полностью открыл свою душу и впустил в нее еще одного обитателя.

***

Они уехали из Трира утром и, минуя Мюнхен, направились на юг, к границе с Австрией; благополучно миновали пропускной пункт, на котором у них даже не проверяли паспортов – просто козырнули в ответ на белозубую улыбку Солдата, который, переодевшись в цветастую рубашку и распустив волосы, выглядел этаким веселым офис-менеджером на отдыхе – и за два часа добрались до Инсбрука. Там пообедали, размяли ноги, полюбовались живописными горами и двинулись в сторону Италии. Уже через полтора часа они находились в южном Тироле, городке Больцано; свернули туда по просьбе Рамлоу закупить в книжном магазине справочные материалы – да там и остались на пару дней доделать все дела. Дальше тянуть было нельзя – нужно было успеть забрать спрятанные деньги и залечь на дно, мимикрировав под местное население. В Италии Брок мог спрятаться на счет «раз-два».