Текст книги "Раздвоение (СИ)"

Автор книги: Erebia Brimo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Сохраняйте неподвижность, мистер Барнс, – почти пропел Зола, явно довольный происходящим.

– Что происходит? – прошептал Стив.

– Прости, – произнес наемник, и Роджерс забился в его руках как бешеный, отчаянно вырываясь, потому что новое свидание с доктором-садистом явно не сулило ничего хорошего. Ему резко заломили руку за спину, и он почувствовал холодок металла на запястьях.

– Баки! Баки! – звал Стив на помощь, но тот только кусал губы и смотрел больными глазами, не двигаясь с места. – Пожалуйста! Не нужно!

Разумеется, как и в первый раз, его легко скрутили и опять потащили куда-то. Он еще не знал, что темнота и тишина покажутся ему раем по сравнению с тем, что его ждало.

========== Часть 11 ==========

Стив так сильно сопротивлялся, не желая оставлять Баки, что сумел вырваться (наемнику было приказано доставить пленника без повреждений, он просто побоялся, что сломает вывернутые руки). Но долго его свобода не продлилась: от точного, аккуратного удара по затылку он потерял сознание, а в себя пришел лежа на операционном столе, прикрученный по рукам и ногам.

В голове звенело, противная слабость растекалась по всему телу. Место удара тянуло несильной болью, но хуже всего были противные звездочки, мельтешившие перед глазами и не дававшие рассмотреть происходящее вокруг. Когда они наконец рассеялись, он понял, что голова была надежно зафиксирована хитрым приспособлением, так что оставалось только пялиться вверх, смаргивая выступающие из-за яркого света слезы.

– Мистер Рамлоу, – голос Золы прозвучал откуда-то слева, заставив Роджерса вздрогнуть, – проследите, пожалуйста, чтобы мистер Барнс не пропустил ни минуты зрелища.

Звук отдалился, речь доктора стала невнятной – он отошел в дальний конец помещения и заговорил с людьми в белых халатах, раздавая последние указания. Зато Рамлоу подтащил ближе замершего у дверей Баки, заставив наклониться над распластанным по столу пленником.

– Итак, мистер Роджерс, вы уже могли убедиться, что больше мистер Барнс не реагирует на вас, – помощники Золы срезали одежду и натирали спиртом оголившуюся кожу, пока тот разглагольствовал, поглядывая то на одну, то на другую свою жертву. – Но мы не можем рисковать. Так что вам придется стать участником нашего сегодняшнего эксперимента. По итогу вы либо умрете, либо изменитесь настолько, что не будете представлять опасности для его программы. Итак, начнем.

К столу подкатили странные стойки для капельниц, на каждой из которых были закреплены пакеты с различными веществами, но на концах гибких шлангов для подачи было множество игл, а не одна.

– Для стабилизации состояния объекту будут введены большие дозы кортикостероидов, – доктор явно говорил для записи, так как речь стала размеренной и торжественной. – Через пять минут состояние объекта стабильно, готовы к вводу первой дозы препаратов. Для начала подкожные инъекции малых доз. Удостоверимся в отсутствии мгновенных аллергических реакций, – со значением улыбнулся он, словно выступал перед своими единомышленниками, способными оценить.

Иглы вонзились в кожу одновременно. Боль прошила все тело, и Стив постарался сосредоточиться на дыхании, опасаясь спровоцировать приступ астмы. Он не хотел умирать от удушья в обществе безумного садиста. Ему во что бы то ни стало нужно было пережить все, что для него приготовили, по возможности не дав им насладиться своими криками и мольбами.

– Состояние объекта стабильно, – доложил один из помощников, что-то быстро чиркающий в своем блокноте. – Начать вторую фазу?

Зола милостиво кивнул и с большим удовольствием наблюдал, как иглы погрузились глубже, вводя сыворотку уже не только в подкожную клетчатку, но и в мышцы. Вероятно, инъекции были весьма болезненны, потому что объект начал извиваться, шумно дышать и кусать губы, но доктора это совершенно не волновало. Куда больше его интересовали показатели пульса и давления, которые пока были в пределах допустимого, чего не наблюдалось в предыдущих экспериментах, объекты которых гибли уже через пару минут после введения из-за перегрузки сердца.

Рамлоу оттащил Барнса от стола, едва только Зола перестал обращать на них внимание. Он не сводил пристального взгляда с замершего истуканом мужчины, опасаясь, что тот может сорваться в любой момент.

Перед началом третьей фазы к столу были придвинуты другие стойки с очень толстыми, острыми и прочными иглами, способными пробить мышцы и кости. Наверное, они могли бы проколоть худенького Стива насквозь.

– Итак, последний этап, – надиктовывал доктор, – завершить эксперимент необходимо введением сыворотки напрямую в костный мозг для изменения генотипа гемопоэтических клеток. Именно система иммунитета обеспечит приспособляемость и выживание объекта. Начать введение.

Стив закричал. Дико, страшно, оглушительно. По знаку Рамлоу члены отряда крепко прижали выгибающееся тело к столу, не давая расшевелить иглы и навредить себе. Содрогаясь, Роджерс бился в своих оковах и чуть не вывернул крепления, пытаясь уйти от невыносимой и раздирающей боли.

Наконец, стойки были убраны, оставшиеся на коже следы обработаны, но мучения не закончились. Введенное вещество продолжало действовать, растекаясь по телу раскаленной лавой. Стив едва слышно скулил, распахнув окровавленные губы, бессмысленный, невидящий взгляд широко распахнутых глаз был направлен вверх, лицо и грудь горели, окрашиваясь нездоровым румянцем, а неровное дыхание хрипами вырывалось изо рта, словно он пробежал марафон.

Людям в белых халатах было наплевать, они закончили свою работу и начали выходить из помещения, на ходу обсуждая результаты эксперимента, даже не оглядываясь на жертву своего научного любопытства.

– Вы еще живы, мистер Роджерс, – Зола лично осматривал дрожащего Стива, беспардонно ощупывая места уколов. – Вы весьма упрямы. Похвально, похвально. Если доживете до утра, мы с вами еще увидимся. Мы с вами будем часто видеться, – мерзко захихикал он. – Мистер Барнс, вы поступаете в распоряжение мистера Рамлоу. Надеюсь, вы понимаете, что вас ждет за ослушание?

Баки с трудом оторвал застывший взгляд от стены и посмотрел на доктора, осмысливая происходящее. На протяжении всей процедуры он оставался безучастным и расслабленным, но голос, имеющий над ним полную власть, привел его в чувство. Мимолетно посмотрев на Роджерса, он кивнул и снова ушел в себя, ожидая задания.

– Верните мистера Роджерса в его камеру. Утром проверим результаты.

Едва только за Золой закрылась дверь, Рамлоу бросился к столу, освобождая лежащего пленника.

– Мэй, что с ним? – в голосе наемника явно прорезалась паника, потому что еще несколько минут назад кричавший Стив теперь застыл в неестественной позе, будто все мышцы разом свело, только изредка по телу пробегали судороги. – Где аптечка? Чего вы там возитесь, идиоты?

Единственная среди наемников женщина уже была рядом, считала пульс, светила в глаза фонариком, проверяя реакцию зрачков, осматривала слизистые.

– Похоже, у него тахикардия, давление растет, – заключила она, растеряно перебирая лекарства. – Командир, не дайте ему потерять сознание.

– Как я тебе это обеспечу? – огрызнулся Рамлоу. – Коли уже что-нибудь! Помрет ведь!

– Не знаю я что колоть! У него шок, – почти прошептала она, – хотя не должен быть. Они ему столько кортикоидов вкололи, что слону хватит. Наверное, от этого и давление поднялось. Но любой препарат сейчас скорее только навредит.

– Так что делать? Ждать, пока он коньки отбросит? – рявкнул Рамлоу, который уже полностью освободил Роджерса от ремней, но боявшийся к нему нормально прикоснуться, чтобы перенести отсюда. Только осторожно гладил по щекам. – Думай!

– Ладно. На глазные яблоки надавите.

– С ума сошла?

– Должно помочь. Я читала… – Мэй смешалась и постаралась спрятаться за спинами подошедших коллег. Она не боялась почти ничего на свете, кроме Командира, когда его глаза наливались невероятным янтарным цветом. Верный признак грядущего конца света.

– Точно поможет, – вдруг подал голос молчавший до этого Барнс. – Если дело в давлении. Можно еще в ванну его поместить. Чтобы сознание не терял, и боль облегчить.

– Нет у нас ванной, – проворчал Рамлоу, аккуратно опустив Стиву веки, он массировал глазные яблоки, стараясь особо не задумываться над своими действиями – слишком бредовыми они были. – Иди сюда, ты, поступивший в распоряжение, поможешь дотащить. Остальные по постам.

Командир сам легко поднял Роджерса на руки, резким кивком указав на дверь, которую Баки догадливо открыл.

Путь до знакомой душевой занял всего несколько минут, в течение которых Стив доверчиво прижимался к теплым рукам, откинув тяжелую голову на обтянутое кевларом плечо. Все еще было больно, но из острой и нестерпимой боль стала тупой и тянущей. Хотелось закрыть глаза и хоть на миг перестать чувствовать, но, кажется, его собирались лишить такой возможности.

Вода была прохладной. Не до такой степени, чтобы замерзнуть, но раздражающей, не дающей отключиться.

– Нужно держать его. Иначе или уснет, или свалится. Раздевайся.

– Я не могу, – открестился Баки, – не имею права. Джеймс бы был против, – добавил он еле слышно.

– А против незнакомого мужика не был бы? Не неси херню! Залезай!

– Нет, – твердо, безапелляционно.

– Да черт возьми! Гребаная Гидра, гребаный Зола, гребаная жизнь, – Рамлоу споро стянул с себя куртку и футболку, предусмотрительно оставляя портупею с оружием. – Держись, парень, держись.

Они расположились в душевой: Командир, опираясь на стену и вытянув длинные ноги, Стив свернулся калачиком у него на коленях, подставляя струям воды горевшую огнем спину. Его тело ощущалось очень странно набухшим, наверное, именно так ощущает себя змея, которой стало тесно в ее старой коже. Но вода и теплые руки дарили небольшое облегчение.

Барнс стоял рядом. На его лице было написано страдание, словно он боролся с собой и проигрывал. Страдания Стива будили Джеймса, который безмолвно кричал где-то внутри Баки, отчаявшись выбраться наружу.

– Станет легче, Стив, станет легче. Вот так, вот так.

Рамлоу поглаживал склоненную светловолосую голову, утешая как мог, стараясь придать сил. Завтра процедура должна была повториться.

========== Часть 12 ==========

Комментарий к

Осторожно: стекло!

Стив почти не приходил в себя, плавая в мертвенной темноте, разбавляемой огненными всполохами жгучей боли. Изредка он слышал голоса рядом, кажется, один из них походил на голос Джеймса, но сил выбраться на свет не было. Время от времени его тормошили, пытались напоить водой, тыкали чем-то острым в сгиб локтя, но он не мог даже пошевелиться, чтобы оттолкнуть бесцеремонные руки.

Спустя вечность тошнотворной слабости, огонь, наполнявший его тело, немного утих, и он очнулся на том же столе, окруженном стойками с иглами. Склонившийся над ним Зола, показался страшным монстром, похожим на плотоядную стрекозу, с его толстыми, поблескивающими в неровном освещении очками, из-за которых не было видно глаз, и мерзкой ухмылкой с кривыми зубами, и Роджерс, ничего не соображая от ужаса, закричал изо всех сил, бешено мотая головой, оглядываясь по сторонам в поисках хоть какой-то помощи. И наткнулся на безразличное ко всему лицо Барнса.

Воспоминания о пережитом, о стирании Джеймса, обрушились на него, придавливая к столу своей тяжестью. Даже боль от повторного введения сыворотки ощущалась не так остро, как в первый раз, потому что тогда он думал, что еще не все потеряно. И можно было выбраться, вернуть все на место, вновь оказаться в их уютной квартирке, пусть бы даже в разных комнатах и никогда больше не общаясь.

Но теперь он убедился, что Джеймс окончательно погиб, ведь, несмотря на замкнутость и угрюмость, он был добрым и заботливым, с острым чувством справедливости и потребностью защищать, он бы не стал безучастно смотреть на бесчеловечные эксперименты.

Поэтому он обмяк, перестал бороться, и его взгляд сам собой соскользнул с лица Баки на лицо Рамлоу. Тот стоял, сложив руки на груди, и, казалось, сохранял полное спокойствие, хотя, судя по то и дело ходившим желвакам, доволен происходящим не был, отчаянно боясь за жизнь мелкого Роджерса, жизненные показатели которого находились в критической зоне, и причину такого состояния еще необходимо было выяснить.

Тревога все возрастала, хотелось разогнать уже чертовых медиков, расстрелять в голову Золе целый магазин, подхватить в одну руку светловолосое недоразумение, которое по силе духа могло дать фору любому тренированному мужику, а во вторую – все больше напоминавшего робота несчастного хакера, попавшегося самой мрачной террористической организации, и сбежать. Но приходилось стоять и не отсвечивать, потому что потерять доверие нанимателей в самый неподходящий момент значило поставить под удар всю операцию.

И он терпеливо выжидал возможности, про себя гадая, продержатся ли его подопечные еще одну ночь. А после окончания процедуры, когда снова впавшего в беспамятство Стива, наконец, отцепили от стола, идти по коридору до заветной камеры, яростно стараясь не бежать, потому что в норме розовые губы их пленника приобрели синюшный оттенок, а бледная тонкая кожа стала отчетливо серой и блестела от пота. И выглядело это до того жутко, что Рамлоу едва сдерживался, чтобы не орать на всех подряд, а особенно на Барнса, из-за которого Роджерс и попал в переплет.

А потом и вовсе стало происходить странное: Стив захрипел, хватаясь за горло, выгнулся почти на мостик и стал меняться. Если бы Рамлоу не видел этого собственными глазами, он бы никогда не поверил. Быть непосредственным свидетелем увеличения мышц в объеме и удлинения костей – как будто смотреть тысячекратно ускоренное видео.

После завершения изменений крупное тело больше не помещалось на узенькой койке, норовя упасть. Ошарашенный командир отряда наемников, с трудом подавив желание перекреститься, благо с роду не знал, как это делается, молча оглядывал получившуюся композицию, пока не услышал глухой стук за спиной.

Баки лежал без сознания, и на его лице застыло кромешное страдание. Зола был прав, стерев внешность Роджерса, он стер последний крючок, цеплявший Джеймса к реальности, однако по какой-то нелепой причине то же произошло и с Баки. И теперь их общее тело провалилось в кому, живописно раскинувшись на полу.

Рамлоу совершенно не представлял, что ему делать с двумя свалившимися на него беспамятными.

***

Обычно, когда Баки перехватывал управление, Джеймс не ощущал ничего. Миг темноты, который оборачивался несколькими часами, а то и днями отсутствия. Но последние манипуляции Золы с их сознанием словно сблизили реально существующую личность с заложенной сумасшедшим ученым программой.

Теперь Джеймс временами мог видеть. Видеть темные коридоры, демонического доктора, окруженного толпой приспешников, корчащегося на столе Стива и мрачного наемника, который бросал на Стива такие взгляды, что хотелось убить. Но едва только он делал попытки связаться с Баки и повлиять на него хотя бы в мелочах, как пропадал, проваливаясь в серый туман, где не было ни звуков, ни зрительных образов.

На этот раз что-то в сером тумане было не так. Отчетливо ощущалось чужое присутствие, хотя вокруг по-прежнему были только бесконечные клубящиеся облака непонятного чуть опалесцирующего газа

– Баки? – наугад позвал Джеймс, делая мысленное усилие, которое позволяло оглядываться по сторонам, когда он пребывал в этой разновидности личного ада.

– Я здесь, – глухо раздалось справа.

– Но как? Почему? Что происходит? Стив? – закидал неожиданного собеседника изголодавшийся по общению Барнс. – Если мы оба здесь, то кто там?

– Никого, наверное. Стив… Он…

– Что? Ну!

– Я сделал ужасное, Джеймс, – голос Баки был очень тих, приходилось напрягаться, чтобы его услышать. Видно по-прежнему ничего не было. – Я проник в ЩИТ, воспользовавшись пропуском Стива, воспользовавшись его доверием. И теперь Гидра внедрилась еще в одну организацию. А значит, некому вытащить Стива отсюда.

– Ты не виноват, Баки, – странно было утешать того, кто по твоему мнению был лишь программой.

– Стив тоже так сказал. Стив самый лучший человек из всех, кого я смог узнать. А смог я немало. Ты бы знал, Джеймс, насколько люди жадные, мелочные, тщеславные, ревнивые. И как просто было ими управлять. Но не Стивом, нет, не Стивом.

– Я знаю, – усмехнулся Джеймс, жалея, что здесь не было подоконника, на котором можно было сидеть с чашкой кофе и говорить о Стиве. Пусть даже кофе был невероятной роскошью в их положении. – Моральные ориентиры Стива можно сдвинуть только метеоритом.

– Вытащи его! – Джеймс ощутил крик Баки всем собой, а потом его сильно ударило в грудь, словно металлической рукой сломало ребра и добралось до сердца. Теперь каждое слово отпечатывалось в сознании, написанное его кровью, произнесенное стуком его захлебывающегося сердца. – Вытащи! Я не могу!

– Отпусти, – прохрипел Джеймс, чувствуя, что умирает. – Баки…

Но боль внезапно кончилась, и он увидел самого себя, только в яркой одежде, милого, легкомысленного, с приклеенной к лицу располагающей улыбкой, но холодными глазами, напоминающими цветом замороженную сталь. Истекающего кровью из развороченной груди.

– Баки! Что ты сделал?

– Запустить очистку долговременной памяти, удалить основное ядро функций, уничтожение всех файлов – запущено.

Со знакомого до последней черточки лица стекали краски, гасла улыбка, жуткая в своей абсолютной фальши, из голоса исчезали интонации, скатываясь почти до металлического скрежета.

– Запомни! Мне кое-что известно про то, что сделали со Стивом… Кому бы он ни достался, его постараются использовать для достижения власти. Защити его!

– Баки! Зачем? – едва смог выдавить Джеймс, которому в последний момент до слез стало жалко Баки. Жаль, что он не успел как следует узнать своего странного сожителя. Теперь он готов был так его назвать, хотя еще некоторое время назад злился до безумия и мечтал о том миге, когда будет свободен.

– Защити Стива, – успел проговорить Баки, прежде чем рассыпался пеплом.

Серый туман постепенно разгоняло неведомо откуда взявшимся ветром. Немного погодя издалека стали доноситься звуки – мерный писк и приглушенный разговор. Последними пришли тактильные ощущения. Вроде бы он на чем-то лежал. А правой руке было как-то по-особенному тепло. Ее трепетно сжимала крупная сильная рука.

========== Часть 13 ==========

Когда Джеймс пришел в себя, было темно. Мерзкий мерный писк сменил тональность и теперь больше походил на пожарную сирену, ввинчиваясь в виски и усиливая и так почти невыносимую головную боль.

Через минуту вбежала женщина, одетая в кокетливый розовый халатик, но с неожиданно решительным и хмурым выражением на лице. Вернула сползшего пациента, который пытался дотянуться до проводов, идущих от приборов к розеткам – писк действительно выводил из себя – в правильное положение, быстро, четко и профессионально провела первичный осмотр, не дав даже задушенного хрипа в знак протеста издать.

Но после дала напиться воды, осторожно наклоняя стакан к пересохшим губам. Уже за одно это он был готов простить ей все, что угодно. Но собравшись уходить, медсестра все-таки усилила поступление обезболивающего в капельницу, что совсем уж примирило Барнса с реальностью.

Однако все эти дары были не просто так. За дверью уже ждали высокие гости. И он слегка пожалел, что не провалялся в беспамятстве подольше, потому что был совершенно не готов к встрече.

– Добрый вечер, мистер Барнс. Или лучше сказать – доброй ночи, – приветливо проговорил первый вошедший мужчина. Второй ограничился коротким кивком.

Джеймс дернулся, чуть не свалившись с кровати, с некоторых пор подобное обращение вызывало в нем паническую дрожь. Фьюри, о котором он пару раз слышал от Стива, обладал весьма колоритной внешностью, поэтому его невозможно было не узнать. Второго своего посетителя он видел, когда был заперт внутри Баки. Тот самый командир наемников.

Совместный приход беспринципного военного, работающего на террористическую организацию, и эксцентричного кибермагната был до того странным, что пугал не на шутку. Теперь Джеймс понимал, о чем говорил Баки. И если первого он подспудно ожидал, то появление второго ничем объяснить не мог.

– Вижу, вы удивлены, – мягко пророкотал Фьюри. – Не стоит. Позвольте представиться – директор организации ЩИТ, призванной защищать Америку от киберугроз. Вы ведь хорошо знаете про кибербезопасность, не так ли? Да, да, игры… – жестко усмехнулся он. – Прикрытие. На самом деле мы отслеживаем всех талантливых… Хм. Назовем их пользователями интернета. Так мы вышли и на вас. Кстати, совсем забыл. Это Брок Рамлоу – командир отряда СТРАЙК, человек, которому вы и ваш сосед обязаны жизнью и рассудком.

Барнс сердито посмотрел на Рамлоу. Жизнью еще куда ни шло, но рассудком! Стив прошел через немыслимые страдания, а этот мог только стоять, смотреть да помогать удерживать беспомощного пленника!

– Если вы все знали давно, то почему? – последнее слово пришлось буквально вытолкнуть, потому что горло свело.

– Гидра всегда славилась своими опытами над людьми, – веско сказал Фьюри, как бы намекая, что Джеймс был далеко не единственным пострадавшим, и нечего тут сопли размазывать. – И никогда не попадалась. Всегда успевала избавиться от «материала» до прибытия групп зачистки. Но теперь они вышли на новый уровень и решили захватить что-то большее, чем жизни нескольких несчастных, которым не повезло оказаться в зоне ее интересов.

«Тебе бы оказаться в зоне интересов», – подумал Брок, в который раз проклиная собственное умение всегда подчиняться приказам. Мальчишка на кровати выглядел – краше в гроб кладут, плюс волновался за возлюбленного, а директор ЩИТа собирался из него последние жилы тянуть. В интересах государственной безопасности, разумеется, черт бы их побрал.

– Гидра решила захватить умы людей. В современном мире проще всего это сделать через интернет. Поэтому она разными путями проникала и захватывала главные киберкорпорации страны. Но знать о преступных планах мало. Нужны доказательства.

– Доказательства?! – не выдержал Джеймс, приподнимаясь на постели и с яростью глядя на каменно-спокойных мужчин напротив. – То, что сделали со Стивом – недостаточное доказательство?!

– Профиль ЩИТа – кибербезопасность, – отрезал Фьюри, не дрогнув ни единым мускулом, только удовлетворенно улыбнувшись про себя, насколько быстро удалось вывести собеседника из равновесия. – Поэтому отряду Рамлоу был дан четкий приказ: не действовать пока ваше «альтер-эго» не проникнет в ЩИТ.

– А если бы они сказали сделать это через полгода? Если бы Стив погиб?

– Делом мистера Роджерса займется соответствующее ведомство.

«И ничем хорошим это обернуться не может», – осталось недосказанным, но от этого не менее реальным.

– Чего вы хотите? – ярость давно схлынула, оставляя после себя усталость. Желание отдохнуть, заморозить чувства, спрятаться за мутной ледяной стеной. Но он уже один раз подвел Стива, больше такое не повторится.

– Вы будете работать на ЩИТ. Подпишете договор о неразглашении…

Джеймс не слушал. Кивал в нужных местах, а сам уговаривал себя, что пожизненное рабство будет достаточным наказанием. Искуплением. Он надеялся, что сможет.

– Стив не должен узнать, – твердо сказал он, когда Фьюри уже поднялся.

– Личные отношения сотрудников меня не касаются, если, конечно, они не угрожают безопасности. Мы поняли друг друга?

Всесильный директор ЩИТа ушел, напоследок смерив Барнса хмурым взглядом единственного глаза. А Рамлоу остался, задумчиво теребя пальцами молнию своей куртки.

– Береги его, – наконец отмер Брок, возвращая в реальность и Джеймса. – Он хороший пацан. Хотя какой он теперь… Но в любом случае береги.

– Будто я без тебя не догадался бы, – за язвительностью спрятался страх. Стив мог выбрать Брока. Надежного, сильного. Жизнь ему спасшего. А что тогда делать ему самому? – Я его тебе не отдам.

– Дурак ты, – без злобы заметил Рамлоу. – Я тебе это к чему говорю? Ты влез в это по своей воле. Славы захотелось, признания. Погеройствовать. А он – потому что тебя любит. Помни об этом. Не наделай больше глупостей.

Хотелось огрызнуться. Ударить побольнее. Но вышло только кивнуть. Смуглый наемник, на себе вытащивший Барнса из застенков Гидры, был во всем прав.

========== Часть 14 ==========

Утром после разговора с Фьюри Джеймс проснулся полным кипучей энергии. Его тело совершенно не пострадало, только разум – он пролежал в коме два дня, поэтому и пропустил операцию по зачистке базы Гидры, на которой их держали. О чем совершенно не жалел. Разве только о том, что не лично пристрелил Золу (Рамлоу решил не оставлять его в живых, несмотря на настоятельные рекомендации начальства), да не вывел за руку Стива.

В любом случае, после МРТ, не показавшего никаких повреждений головного мозга, его отпустили домой. Оставалось надеяться, что Стив еще не съехал. На его месте Барнс предпочел бы держаться от такого бедового соседа подальше.

Едва войдя в квартиру, которая за короткое время стала ему почти домом, Джеймс уловил чужое присутствие и облегчено выдохнул. Успел. Однако его ждал сюрприз: вместо Стива какой-то незнакомый высокий светловолосый мужчина возился на их кухне, безуспешно пытаясь приготовить завтрак.

Барнс, мимолетно пожалев о оставшихся в комнате ножах, тихо сделал шаг вперед, надеясь застать незнакомца врасплох. Но тот внезапно обернулся.

– Стив? – удивлению не было предела. Куда делся невысокий тоненький мальчишка, выглядевший на десяток лет моложе, чем был на самом деле? Перед Джеймсом стоял красивый молодой мужчина, находящийся на пике формы. И, кажется, даже выше его самого.

– Джеймс! А я как раз хотел ехать в больницу! Только вот позавтракать нужно было. Но без тебя, я не знаю… – Стив частил, попеременно то краснея, то бледнея, и от беспокойства явно не знал, куда девать руки. – А тебя, выходит, уже выписали? Как здорово! Ты останешься?

– Эй, Стив, Стив, погоди, – Барнс поднял руки в защитном жесте, потому что от такого обилия эмоций уже начинала болеть голова. Ему очень хотелось подойти и обнять, прижать к себе, убедиться, что все в порядке, но он боялся, что Стив больше не хочет иметь с ним ничего общего. – Не тараторь. Лучше… Скажи, как ты?

Роджерс отвел глаза. Барнс отчетливо понимал, что не знает чего-то очень важного, ведь большую часть их пребывания в Гидре он благополучно плавал в сером тумане. И не понимал не только, как из его мелкого задохлика получилось это невероятное совершенство, похожее на античную статую, но и какие побочные эффекты могут появиться после превращения.

– Ты знаешь, – Стив засуетился: подошел к холодильнику, коснулся дверцы, но не открыл ее, потом потянулся к чашкам, но отдернул руки, словно обжегшись. – Да все как-то… В общем…

– Стив, – позвал Джеймс, пытаясь поймать взгляд, а потом плюнул на все свои страхи и шагнул вперед. – Да что происходит-то?

Джеймс не был намерен отступать, пока не выяснит правду. И готов был потратить всю оставшуюся жизнь, чтобы исправить последствия этой правды. Но когда он протянул руки, намереваясь коснуться плеч, провести по загривку, взъерошивая волосы, как делал обычно, добиваясь жаркого отклика, Стив отпрянул, на лице его читалась паника пополам с мукой.

– Прости, – руки Барнса опустились. – Сейчас уйду. Только… Только…

Он повернулся и вышел из кухни, направляясь в свою комнату. Бывшую, очевидно. Нужно было забрать ноутбук и убираться. Из квартиры и из жизни Стива. Не стоило длить агонию.

Но на полдороге его остановили. Необычно теплая, крупная рука осторожно, едва касаясь, легла на плечо, а сзади раздался горестный вздох.

– Джеймс! Все не так! Послушай… – Рука сжалась чуть крепче, и только сейчас Барнс заметил, что она перемотана бинтами.

– Ты ранен? У врача был? – Он резко развернулся, по привычке толкая Роджерса к стене и лихорадочно осматривая его – забинтованы были только обе ладони. – Что с руками?

– Ничего, – промямлил тот. – Ничего такого, – исправился, видя скепсис на лице Джеймса. – Честно. Заживет. И очень быстро, – прозвучало очень грустно, почти обреченно.

– Что же там с тобой сделали?

– Я готовил завтрак, – после продолжительного молчания сказал Стив, поднимая голову и несмело встречаясь взглядом с Барнсом. – И раздавил стакан. Просто взял его в руки и чуть сжал.

Кажется, его наконец прорвало, слишком многое приходилось держать в себе с тех пор, как они выбрались. И появление Барнса словно вновь сделало его тощим задохликом, который может укрыться в объятиях любимого человека ото всех проблем.

– Не рассчитал силу. Не привык еще. Это какой-то бесконечный кошмар. Всю жизнь я мечтал быть настолько сильным, чтобы суметь защитить хотя бы себя, если уж весь мир не получается. А теперь… – он робко потянулся вперед, осторожно, даже трепетно касаясь лица Барнса, – мне страшно. Джеймс, ты даже не представляешь, какой я сейчас сильный. Мне приходится шагать чуть ли на цыпочках, чтобы не навредить обуви, и полу, и идущим мимо. Ты хочешь обнять. А я боюсь сломать тебе ребра! Так боюсь причинить боль!

– Тише, тише, – не раздумывая, Джеймс заключил в объятия дрожащего Стива, изо всех сил прижимая к себе. – Все в порядке, все будет в порядке.

– Я так испугался за тебя там. Ты был таким… У тебя в глазах не было ничего – только сталь, покрытая паутиной, – Роджерс уткнулся носом в стык плеча и шеи и размеренно дышал, только сейчас понимая, что они оба живы и даже в своем уме. – И Зола… Господи, таких, как он, просто не может существовать. Я не верю.

Какое-то время они стояли вплотную друг к другу, а потом Джеймс резко выдохнул и потянулся к губам Стива.

– Что ты делаешь? – тихий, почти неслышный шепот. Отступать некуда, позади стена.

– Целую тебя. Если я должен остановиться, скажи мне сейчас.

– Не надо, Джеймс. Я же объяснял.

– Ты не причинишь мне боли, – жаркий выдох прямо в губы. – Только не ты, Стив, – легкое касание, пока только обещание большего. – Ты – лучший человек из всех, кого я знаю. Если ты не сможешь контролировать эту силу, никто не сможет, – короткий поцелуй, такой сладкий, такой нужный, что дух захватывает. – Покажи мне.

***

Стиву страшно, но Джеймс здесь, в его руках, и отпустить его невозможно. Неправильно было переплавлять свои страхи в возбуждение, но сейчас им нужна передышка. Нужно почувствовать, что они все еще есть друг у друга, несмотря на все, что с ними случилось.

И Стив ведёт Джеймса в спальню,

они идут, держась за руки, прижимаясь плечами, едва не запутываясь в ногах, когда пытаются притереться еще и бедрами.

В их прошлые ночи Джеймс вел, лаская Стива, заставляя его тело звучать, доводя до изнеможения. Теперь была его очередь плавно очерчивать сильные мышцы, сосредоточенно контролируя каждое движение, нежно касаться губами кадыка, ключиц, края реберных дуг, выцеловывая себе путь вниз, стыдливо копаться в ящике в поисках смазки. Чтобы потом в панике замирать, едва шевельнув пальцами, и не отрывать взгляда от запрокинутого лица, боясь пропустить даже намек на дискомфорт. И замирать от восторга, услышав первые стоны, заставившие утонуть в собственном возбуждении, наконец отпустить себя и позволить переплести их пальцы, не опасаясь сломать кости одним неверным движением.