Текст книги "Раздвоение (СИ)"

Автор книги: Erebia Brimo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Да, – глухо ответил Барнс, подправляя направление удара. – Бывают периоды, о которых я ничего не помню. Что… – он запнулся и надолго замолчал, не решаясь спросить. – Что происходит со мной?

– Ты становишься другим человеком. Похоже на раздвоение личности. И он – тот, другой – называет себя Баки. Говорит, что это от Бьюкенен.

– Да, мое второе имя Бьюкенен. Еще хороший удар в солнечное сплетение, тоже основанием ладони надо пробовать, – он вышел из-за спины Стива, становясь перед ним. – Попробуй на мне.

– Нет, – тот даже зажал руки под мышками, всем своим видом демонстрируя, что не будет выполнять такую абсурдную просьбу. – Нет! Ни за что! Я не хочу причинять тебе боль.

– Глупый, – в глазах Джеймса мелькнула нежность, но ему нужно было оставаться непоколебимым. – А если это буду уже не я? Тоже будешь смиренно стоять и смотреть? Мое тело может мне не принадлежать, мои руки причинят тебе боль, а ты должен суметь защититься. Бей, Стив, ну же!

– Нет! – он даже не представлял, что будет так тяжело. Понимал, что Джеймс прав, но ничего не мог с собой поделать. Слишком хорошо знал, что такое физическая боль и слабость, и не мог позволить себе подобное с дорогим ему человеком. – Покажи, как правильно. Я способный, смогу повторить.

Но Барнс был другого мнения. Он медленно, угрожающе надвинулся на своего хрупкого визави, поднимая руку для удара – ладонью, не кулаком – но и этого невысокому худенькому Роджерсу хватило, чтобы пошатнуться и отступить к стене.

– Бей, иначе я ударю тебя. Тебе нужна драка, чтобы наконец поднять кулаки? – он играючи отбил неуверенное движение рук Стива, который и вовсе хотел обнять его. Пощечина, слабая, почти безболезненная, но унизительная оставила на щеке Стива алый след. – Ты получишь драку! Бей! Защищайся!

– Джеймс, не надо! – на глаза навернулись слезы, но плакать было нельзя, лучше было прислушаться к правильным словам и начать действовать. – Пожалуйста! Ну что же ты?

– Тряпка, слабак! – Сильные пальцы сомкнулись на лацканах рубашки, дергая на себя. – Ничего не можешь! Только подставляешься, как дурак…

Барнс продолжал бы выкрикивать оскорбления прямо в лицо Роджерсу, время от времени прикладывая его затылком об стену, но в какой-то момент содрогнулся от боли и выпустил свою жертву, сгибаясь пополам. Стив запомнил его объяснения и применил самый действенный прием – удар в пах, вложив в него все свои силы, лишь бы Джеймс прекратил говорить – так жутко, так жестоко.

– Молодец, – пытаясь восстановить дыхание, он обнял дрожащие плечи, – так и надо. Черт! Пойдем, посидим пока. – Он сидел на диване, чуть раскачиваясь, пытаясь отвлечься от боли, и был благодарен чутким пальцам, робко, словно извиняясь, скользившим по его плечу. – Сидел бы так вечно. Рядом с тобой, – вырвалось внезапно даже для него самого.

– Джеймс, – Роджерса смутили полные скрытой, вымученной страсти слова и, стараясь разбить неловкость, сбавить странное напряжение, возникшее между ними, в силу своей неопытности не поцеловал своего визави, а начал задавать вопросы. – Ты знаешь, как появился Баки?

– В молодости я был глупым и амбициозным. Не сказать, что возраст добавил мне ума, но уж точно убавил амбициозности.

Стив невольно рассмеялся над сквозившим в каждом слове пафосом.

– И вовсе ты не старый.

– Временами мне кажется, что вся моя жизнь была давным-давно. Словно прошли десятилетия, а я просто впал в какой-то анабиоз и иногда выплываю из него, – Барнс не выдержал и притянул Роджерса к себе, зарываясь носом в светлые волосы. Теперь он не видел лица собеседника и рассказывать стало легче. К тому же ему безумно нравилось держать его в своих объятиях. – Мне хотелось защищать свою страну, только не с автоматом, а с клавиатурой. Окружить ее незримым, но прочным щитом, ведь информация – самый ценный ресурс этого столетия.

– А я думал, ты был солдатом, а не хакером, – мелкий завозился, устраиваясь поудобнее, развернувшись боком, теперь он мог гладить рельефные руки и торс мужчины, забравшись руками под футболку.

– Да, солдатом компьютерных войск. Но тренировочного лагеря никто не отменял, как и сдачи ежеквартальных нормативов, – Джеймс чувствовал, что заводится от вполне невинных прикосновений, но сейчас было важнее рассказать свою историю, предупредить, защитить. – Чтобы выбиться из мелких сошек, нужно было совершить что-то масштабное.

Он немного помолчал, вспоминая свое воодушевление и азарт, когда, проверяя защитные протоколы своей родной организации, обнаружил некий «темный участок». Часть данных была скрыта еще одним файерволом, и получить к ней доступ не представлялось возможным.

– Я взломал сервер одного особо секретного отдела правительственной организации. Мало что понял. И, – он странно запнулся, как было каждый раз, когда пытался рассказать о том, что нашел на тех серверах, – мало что помню.

– Когда все вскрылось, – машинально Барнс прижал Стива ближе, стараясь согреться теплом его тела, потому что от воспоминаний о маньяке-психиатре Золе у него до сих пор мурашки бежали по коже, – меня уволили задним числом, сославшись на ПТСР. Я ведь действительно был однажды в зоне боевых действий, обеспечивал связь и техподдержку. Разное пришлось увидеть, не без того. Вот и указали в личном деле, что принимал типа сильные антидепрессанты, мог с катушек слететь.

– И силой отправили на принудительное лечение, – мрачно закончил он, едва подавив желание встать и уйти. Закрыться в своей комнате и никогда больше не выходить, так тяжело давались ему сеансы у Золы, после которых он все хуже и хуже ориентировался в действительности.

А потом начались провалы в памяти, и его отпустили на все четыре стороны, предварительно взяв кучу подписок о «неделании» всего на свете.

– Так я и оказался здесь. Мои программистские таланты никуда не делись, так что правлю сайты понемногу.

– Но ведь это ужасно! Несправедливо! – Роджерс вскочил и нервно закружил по комнате, ему была невыносима мысль, что Джеймс так сильно пострадал только из-за каких-то грязных секретов. – Мы должны что-то сделать!

– Знаешь, Стив, – тот поймал его и жарко поцеловал в шею, отвлекая от своих последующих слов, – я рад, что до сих пор жив, потому что чувствую, что обнаружил что-то поистине ужасное на тех серверах.

========== Часть 8 ==========

С каждым днем Джеймс становился все мрачнее. Он забросил работу и делил свое время между тренировками со Стивом, которому после завершения проекта «Мстители» был положен отпуск, и чтением книг по психологии. Теперь, когда ему была ясна суть проблемы, он старался найти способ избавиться от «Баки» – насильно подсаженной к нему в голову личности.

Однако по всему выходило, что сам он не справится. И чем больше он читал, тем сильнее было его беспокойство, потому что с каждой прочитанной строчкой его сознание чуть затуманивалось, похожее состояние было, когда вскоре он должен был выпасть из реальности. Будто заложенная в него программа берегла сама себя и мешала ему.

Единственным светлым пятном в его жизни был, конечно, Стив. Только рядом с ним тревога и отчаяние отступали.

Джеймс как с цепи сорвался, не мог насытиться, не мог отпустить, раз за разом доводя их обоих до безумия. Каждый вечер он приходил к Стиву в комнату, твердо обещая себе сдержаться, лишь убедиться, что тот в порядке, и тут же уйти, но каждый раз шел на поводу у их страсти.

Начинал всегда нежно, почти трепетно исследуя худые плечи и острые локти, впалую грудь и живот, хотя в последние дни он стал отмечать, что мышцы его хрупкого любовника стали хоть немного рельефнее, но после, видя бурную реакцию, проваливался, падал в пропасть, где единственным ориентиром были затуманенные удовольствием голубые глаза.

Несмотря на то, что с каждым днем они становились все ближе, все лучше узнавали друг друга, не только тела, но и души, Барнс каждый раз уходил, оставляя разморенного Роджерса на смятой постели. Ему было страшно, что в однажды утром, возможно, даже следующим, может проснуться «Баки».

И он прятался, запирая себя от Стива на все замки, которые только мог найти, опасаясь, что в беспамятстве может причинить вред единственному человеку, которому был небезразличен. Но день шел за днем, а ничего плохого не происходило. И, наверное, он совсем расслабился, раз, не задумавшись, ответил на звонок с незнакомого номера.

***

Джеймс лежал в постели, пытаясь вспомнить сегодняшний сон. Ему снилось что-то страшно муторное и изматывающее – бесконечное бегство от чего-то жуткого, что медленно, но верно гнало его сквозь навевающие уныние серые коридоры, методично загоняя в тупик, играя с ним, так как явно было уверено в своем успехе.

Вроде бы вдалеке он видел Стива, который быстро шел по коридору, удаляясь от него, и его взгляд, брошенный через плечо, жег каленым железом, столько ярости и презрения в нем было. Именно от фантомного жжения Барнс и проснулся, сел на постели, пытаясь восстановить дыхание, которое сбилось, когда он побежал вдогонку в надежде, что ему померещилось.

Зазвонил телефон. Находясь в расстроенных чувствах, он не посмотрел на номер, сразу же нажав – «принять вызов». Его собеседник произнес всего три слова, которые прозвучали в голове ударами колокола, начисто выбивая из реальности, затягивая в липкую, черную бездну, где невозможно дышать, невозможно кричать, невозможно даже мыслить, где Джеймс потерял самого себя.

«Доброе утро, Солдат», – у говорившего мужчины был неприятный визгливый тенор и акцент, но это уже не имело значения.

Пробудившийся Баки поднялся и направился к выходу из квартиры, четко осознавая, что и как должен сделать, и испытывая облегчение от этой ясности. Проигнорировав радостно бросившегося к нему Стива, выполняющего ежедневный комплекс упражнений, он привычным маршрутом отправился туда, где его так долго ждали, отправился выполнять свою миссию.

***

День, которого они с Джеймсом боялись, наступил. Вышедший из комнаты Барнс ничем не напоминал того нежного и заботливого (куда только делись замкнутость и угрюмость?) мужчину, который еще несколько часов назад обнимал и целовал Стива. Он был собран и деловит, казалось, даже не замечал ничего вокруг, кроме предметов первой необходимости.

Баки умылся в рекордные сроки, надел первые попавшиеся вещи, хотя раньше тратил на выбор наряда около получаса, и, не бросив ни единого лишнего взгляда, вышел из дома.

Помаявшись несколько секунд после хлопка двери, Роджерс решительно подхватил с вешалки куртку и побежал следом. Он и сам не понимал, что хотел сделать: выяснить хоть что-то, оградить от опасностей или удовлетворить собственное любопытство. Просто не мог оставить сейчас Барнса одного.

Преследователь из Стива был, конечно, посредственный, но Баки ни разу не обернулся, шел по улицам, низко опустив голову, и едва ли не попадал под машины, настолько был погружен в себя. К счастью, все обошлось, и их путь благополучно завершился возле ателье, предлагающего пошив мужских костюмов на заказ.

Заведение выглядело безобидно, более того, весьма респектабельно. В таком ателье не могло быть штаб-квартиры зловещей организации, тут должно было быть царство дорогих тканей и стиля, больших денег и серьезных мужчин, слишком богатых, чтобы иметь отношение к криминалу и политике, слишком известных, чтобы обращать внимание на простых смертных. Поэтому Стив, почти не колеблясь, шагнул внутрь, внутренне готовясь, что его просто выгонят из-за непрезентабельного вида.

Однако все оказалось гораздо сложнее. Хмурый охранник, едва взглянув на него, открыл идеально вписывающуюся в интерьер деревянную дверь, ведущую в плохо освещенный коридор. Роджерс запаниковал, потому что такой коридор идеально соответствовал его представлениям о штабе тайной организации, и уже начал оборачиваться к выходу, но в шею вонзилась игла, поперек туловища обхватили сильные грубые руки, а сознание начало стремительно уплывать.

«Как любезно с вашей стороны, мистер Роджерс, явиться к нам самостоятельно», – успел услышать Стив, прежде чем провалиться в беспамятство.

========== Часть 9 ==========

Стив долго не мог придти в себя: тело налилось свинцом, каждая мышца болела, словно он выполнил норму упражнений, рассчитанную на Джеймса, а горло пересохло и горело огнем. Со зрением тоже творилось что-то непонятное. Он несколько раз открыл и закрыл глаза, но вокруг по-прежнему была непроницаемая тьма. Лежать было неудобно – слишком твердая поверхность и холодно, хоть он и был заботливо укрыт мягкой тканью.

Поборов первый приступ паники, Роджерс прислушался, пытаясь разобраться, где он находится, раз уж опереться на зрение не было никакой возможности. И услышал тихий звук дыхания неподалеку.

Пошевелив конечностями, чтобы разогнать кровь и убедиться, что не прикован, Стив сполз со своей лежанки, оказавшейся невысокой кроватью, сколоченной из грубых досок, и, осторожно нащупав ближайшую стену, отправился к источнику звука. Возможно, это было опрометчивым решением, но другого в голову не приходило. А молча сидеть (в данном случае, лежать) и ждать у моря погоды было не в его привычках.

Помещение, где его заперли с неведомым товарищем по несчастью, оказалось небольшим, поэтому Роджерс быстро добрался цели. Едва натолкнувшись на что-то мягкое и теплое, он остановился, встал поустойчивее и с опаской начал изучать. Человек был прикован к стене с заведенными наверх руками, он был явно выше Стива, на его лицо падали длинные мягкие волосы, слишком знакомые, слишком привычно ложившиеся под пальцы, и он был без сознания.

– Джеймс, – с надеждой позвал Роджерс, снова и снова ощупывая пальцами лицо мужчины и все больше убеждаясь, что вторым пленником этого места был именно Барнс.

– Стив? – тихо, еще не до конца придя в себя, пробормотал Джеймс. – Стив! – страшно закричал он и дернулся в своих цепях в безнадежной попытке вырваться. – Как ты здесь оказался? Это я?! Я привел тебя? Я причинил тебе вред?! Где болит?

– Тише, – хоть было не место и не время, Стив не нашел лучшего способа хоть немного успокоить собеседника, чем на мгновение прижаться губами к его рту, прерывая поток взволнованных восклицаний и вопросов. – Я сам, – он вздохнул, до него постепенно доходил весь ужас их положения, и что именно он виноват в случившемся. – Джеймс! Я хотел помочь.

– Господи, Стиви, опять бросаешься на помощь, очертя голову, лучше бы о себе позаботился, – чувствовалось, что Барнс улыбается. Улыбкой, полной грусти и нежности. – Не хочу даже думать, что они с тобой могут сделать

– Многое, мистер Барнс, очень многое, – голос раздавался будто бы отовсюду, тот самый голос, который Джеймс услышал в телефоне в то злополучное утро, голос Золы. И как он сразу не понял?

Дверь в их темницу, расположенная как раз напротив них, резко отворилась, и внутрь зашли четверо вооруженных мужчин. Один из них профессионально скрутил Стива, попытавшегося продемонстрировать удар в челюсть, другой провел картой над наручниками Барнса, открепляя их от стены и соединяя друг с другом таким образом, что руки оказались скованными за спиной, также его зачем-то снабдили шариком кляпа. Еще двое непрерывно держали их под прицелами автоматов, будто им предстояло конвоировать опасных злодеев, а не едва стоявшего на ногах хакера и тощего астматика.

– Думаю, нам нужно, наконец, встретиться с вами лично, мистер Роджерс, – из динамиков снова послышался голос Золы. – Вы ведь не против принять приглашение?

– А если против? – барахтавшийся в руках дюжего наемника Стив не терял боевого духа. Так было легче справляться со страхом.

– Вы же хотите узнать о судьбе вашего дорого Джеймса? – издевательски спросил голос. – Да? Тогда окажите нам честь.

Путь по коридорам, подозрительно напоминавшим снившиеся Джеймсу, не занял много времени. Всю обстановку огромной пустой комнаты, куда их привели, составлял письменный стол с удобным креслом рядом с ним, да странного вида стул с высокой спинкой, куда и усадили Стива. Во всех помещениях базы стены, видимо, были усилены металлом, потому что магнитные наручники Барнса легко примагнитились к одной из них, полностью лишая его возможности передвигаться.

С Роджерсом же пришлось повозиться. Ремни, которые должны были удерживать руки и ноги, плотно прижатыми к стулу, были рассчитаны на более крупные конечности. Занимавшийся «устройством» наемник хрипло выругался, сочувственно покосился на хрупкого парнишку и, достав огромный нож, провертел новые дырки в толстой коже. Еще несколько ремней прошли по лбу и подбородку, фиксируя голову.

Когда с приготовлениями было закончено, мужчина нажал одну из кнопок на пульте, который взял со стола. И уже через пару минут в комнату вошел тот, от чьего вида судорожно дернулся в оковах Джеймс. Его до сих пор пугал этот невысокий, кругленький мужчина в очках – доктор Зола.

– Мистер Барнс, наконец вы вернулись, – мужчина неторопливо прошел мимо сжавшегося от неприятных воспоминаний Джеймса, едва уловимо кивнув ему, как старому, но основательно отдалившемуся за годы приятелю. – Признаться, заставили вы нас поволноваться.

Он сел за стол и положил голову на переплетенные пальцы, уставившись на Стива сквозь очки. В его взгляде было искреннее любопытство, даже азарт, как у исследователя, обнаружившего новый вид бактерий в знакомой до последней пылинки экосистеме. Такое любопытство не сулило «бактерии» ничего хорошего. Насмотревшись, Зола отложил очки и заговорил:

– Знаете ли вы, мистер Роджерс, что в область моих научных интересов входит нейролингвистическое программирование? Нет? Вам, должно быть, даже не известно, что это такое.

Доктор явно сел на своего любимого конька и собирался разлагольствовать очень долго. Стива же беспокоил Барнс: невозможно было смотреть на застывшие глаза и неестественно напряженное тело. Нужно было что-то предпринять.

– Сейчас большие просторы для применения этого метода подчинения, вы не задумывались? – увлекшись, Зола вскочил и начал расхаживать по комнате, совершенно не обращая внимания на стоящих по углам людей с автоматами. – Люди постоянно ходят на какие-то митинги, тимбилдинги, тренинги. И они готовы поверить во что угодно, если это сказано человеком, имеющим бумажку с печатью. Или просто достаточно громко кричащему. О, как же легко внушать им разные идеи! Безграничные возможности! Безграничные!

Словно безумный он размахивал руками, временами то вскрикивал, то переходил на шепот. Но внезапно остановился, взял себя в руки и вернулся за стол. Как будто выключил его кто-то.

– Конечно, речь идет о кратковременном и неглубоком вмешательстве. Лишь чуть-чуть скорректировать восприятие, подтолкнуть в нужную сторону. Не о чем и говорить. Но случай мистера Барнса совсем другое дело.

Роджерс снова посмотрел на Джеймса: того колотило крупной дрожью, вены на лбу вздулись, как от поднятия огромной тяжести. Он силился удержаться от чего-то, но явно проигрывал и впадал в отчаяние.

– Джеймс! – позвал Стив, дернувшись в своих путах, пытаясь поймать ускользающий взгляд серых глаз, пытаясь ободрить хоть немного. – Джеймс!

– Держите его, чтобы он не видел нашего гостя, – скомандовал Зола. Некоторое время он удовлетворенно наблюдал за обмякшим пленником. – Так вот, на чем я остановился? Ах, да. С мистером Барнсом у нас было долгое и очень плодотворное сотрудничество. Проект «Подмена». Думаю, вы понимаете, что я имею в виду?

– Баки, – выдавил Роджерс, с трудом сдерживая слезы.

– Да-да. Именно такое имя выбрала внедренная нами программа. Вы ведь слышали про нейронные сети? В человеческом мозге полно нейронов, нужно лишь вписать туда программу, и дальше она начнет развиваться и обучаться. Остается лишь корректировать ее время от времени.

– Зачем вам это?

– Мне? – на маленьком личике доктора такое сильное удивление выглядело гротескно и жутко. – Я ученый, я изучаю возможности человеческого мозга. И не только мозга, но об этом позже. Но вот мои наниматели считают, что миру нужен порядок. И собираются достигнуть его. Не без моей скромной помощи.

– Что со мной будет?

– Это очень интересный вопрос, очень. Видите ли, мистер Роджерс, первое время программа или, с вашего позволения, Баки, не может работать долго. Она слишком уязвима и нестабильна, так как имеет в своем распоряжении мало информации, жизненного опыта, да. И тогда, неизбежно, просыпается настоящий мистер Барнс.

Стив не мог сфокусироваться на сказанных словах, они казались ему какой-то фееричной, невероятной чушью.

– Я настроил программу так, что с какой-то вероятностью она включалась при пробуждении. Или же словесными триггерами, что не совсем надежно. Именно такой метод мне пришлось применить, чтобы вызвать сюда мистера Барнса. Со временем программа бы полностью заменила настоящую личность. Только представьте, идеальное оружие: сверхобучаемость и абсолютная покорность, замечательное человеческое тело, лишенное слабостей человеческого разума. Всех этих страстей… – недовольно заметил мужчина, глядя на собеседника почти с яростью, будто это тот придумал те самые страсти. – Прекрасная, в конце концов, получилась вещь.

– Хватит! – что было сил закричал Роджерс, не в силах больше выносить, как Зола говорит о Барнсе как о предмете. – Он же живой! Они живые…

– Какой темперамент, – восхищенно сказал доктор, но по выражению лица было очевидно, что слова не стоило воспринимать как комплимент, скорее как оскорбление. – Теперь я понимаю, почему вы стали личным триггером мистера Барнса, удерживающим его, скажем, в сознании.

– Что? – Стив был в недоумении, но прикинув, что Баки стал приходить реже после того, как их с Джеймсом отношения вышли на новый уровень, понял, что зерно истины в словах есть.

– Да-да, мистер Роджерс, вы каким-то образом смогли так прочно угнездиться в сознании мистера Барнса, что раз за разом вытягивали его на поверхность. Но…

Он поднялся и дал знак бойцу, державшему голову Барнса, отступить и деактивировать наручники, с почти отеческой гордостью глядя на почти рухнувшего после этого на колени пленника. Тот поднял голову и уже по одному движению Стив мог бы сказать, что Зола добился своего, активировал Баки, похоронив Джеймса, возможно, навсегда.

– Но мы выбьем из него ваш образ. Навсегда. Хайль Гидра!

========== Часть 10 ==========

После того как Баки подчинился приказу, Стива увели обратно в камеру, где по-прежнему царил полный, непроглядный мрак.

Разбитый и подавленный, он на ощупь добрался до своей лежанки и свернулся в клубок, с головой зарывшись в плед, который, к счастью, не отобрали. Слезы удалось сдержать с большим трудом: ему нельзя сейчас расклеиваться, тонуть в ужасе и жалости к себе, иначе можно упустить мало-мальски подходящую возможность помочь Джеймсу. Он готов был ухватиться за малейший шанс, пойти на любые, даже самые самоубийственные меры.

Однако ничего не происходило, о нем словно позабыли, и постепенно адреналин схлынул, навалилась усталость. От невероятной, глубокой тишины гудело в ушах и путалось сознание. Темнота играла с ним дурные шутки: то угрожая вот-вот затопить с головой, заполнить нос и рот, лишив дыхания, то отступая и рождая невероятных чудовищ в углах, воскрешая в памяти все самые большие страхи.

В конце концов, измученный Роджерс впал в какое-то полуобморочное состояние, когда ужас перед его положением остался на периферии сознания, а тело смогло наконец расслабиться.

Из блаженного ступора его вывело появление давешнего скрутившего его наемника, который принес еду, а также позволил посетить небольшой санузел: справить нужду и поплескать холодной водой в лицо, смывая липкую паутину пережитого страха.

Несколько раз Стив поймал в отражении зеркала странный взгляд, которым окидывал его мужчина – задумчивый и слегка виноватый. Тревожный. Но поначалу не придал этому значения, потому что в первую очередь волновался о Джеймсе, не о себе.

Но когда ситуация повторилась опять (его выводили из камеры раза три в сутки, судя по состоянию его мочевого пузыря, хоть и не удавалось понять, были промежутки равными или нет), он начал задумываться и над своей участью. В голову лезли отвратительные мысли об издевательствах и изнасиловании, которым его, вероятнее всего, скоро подвергнут.

Но наемники вели себя на удивление вежливо и заботливо, явно добавляя к скудной порции, положенной пленнику от щедрот неведомой Гидры, часть своего пайка. Стив очень сомневался, что ему бы приносили что-то, кроме пустой каши, если бы не доброта его охраны, потому что в каше у него попадался и конфитюр, а рядом с миской часто лежали галеты. Именно этот факт, а еще беспросветное одиночество сподвигли его вступить в диалог.

– Вы не знаете, что с Джеймсом? – спросил он, уверенно встречаясь со своим сопровождающим взглядом в зеркале. – Скажите мне. Пожалуйста!

– Не положено, – обрубил смуглый наемник, демонстративно кладя руку на шокер, висевший на правом бедре, но в карих глазах сквозило сожаление. – Не размусоливай тут.

Роджерс сжал зубы, пережидая приступ отчаяния, но попытался снова.

– Я никому ничего не скажу. Не сделаю. Просто… Хоть что-то…

Он опустил голову, глядя на стекающие по рукам капли воды, а когда поднял, понял, что мужчина стоит прямо за ним, почти вплотную.

«Скоро. Жди», – прочитал Стив по губам, а после скривился от боли, потому что его довольно грубо схватили за плечо и выволокли из ванной, направив к месту заключения.

Тем не менее обещание было выполнено. Не прошло и половины времени между кормлениями, как дверь в камеру вновь отворилась, и двое наемников буквально втащили полуживого Барнса. Они бросили его на пол, что-то стукнуло, булькнуло, и комната снова погрузилась во мрак.

Пережитые волнения, вынужденная малоподвижность, отсутствие солнца и свежего воздуха лишили Роджерса сил. И теперь, когда необходимый ему человек, за судьбу которого он так волновался, наконец был рядом, он не мог сдвинуться с места. Но хриплое, натужное дыхание, звуки возни, будто тот боролся с невидимым врагом там, на полу, и едва различимые стоны встряхнули его, заставив сбросить оцепенение.

Барнс весь был покрыт испариной и дрожал как в лихорадке, то сжимался, стараясь занять как можно меньше места, то раскидывал руки и ноги в стороны. Что же с ним сотворили?

Побоявшись сразу приблизиться к метавшемуся в бреду мужчине, Стив обследовал пол возле двери – услышанный стук не давал ему покоя. Оказалось, наемники оставили им пару бутылок воды и небольшой фонарик. Свет! У них будет хоть какой-то свет! Что может быть лучше после нескольких дней в каменном мешке на глубине нескольких метров под землей?

Почувствовав направленный на него луч, Барнс прекратил метаться и замер, вытянув руки по швам. Выглядел он совсем неважно: под глазами темнели синяки, а скулы совсем заострились. Однако он был жив, и уже за это, по его собственным словам, нужно было быть благодарным, поэтому, мысленно собравшись, Стив начал осторожно осматривать его на предмет повреждений.

Но кроме странных следов, похожих на ожоги, вдоль кромки волос и натертостей на запястьях, он ничего не нашел. Так что смог только стереть испарину, используя оставленную воду и свою футболку, да расположиться рядом, завернув их обоих в плед, поскольку затащить намного более тяжелого Барнса на кровать было не в его силах.

***

К ним уже долгое время никто не приходил. Вода кончалась. У Барнса снова началась лихорадка, и большую часть драгоценной жидкости Стив споил ему да еще обтирал влажной тканью лицо, надеясь хоть немного сбить температуру.

В какой-то момент он был готов стучать в дверь и орать во все горло в отчаянных попытках дозваться того наемника, что уже однажды помог ему. Останавливало только опасение, что тот может пострадать, если уже не пострадал (иначе давно бы пришел) за проявленное сочувствие.

Но Баки очнулся сам. Поймал руку, в очередной раз обтирающую ему лоб, легко провел пальцами вверх до плеча и ощупал лицо.

– Стив? – рука безвольно упала, словно ее владелец исчерпал весь свой запас сил. – Почему ты это делаешь?

– У тебя температура, Баки… – начал Стив, но был перебит.

– Нет! Почему? Не зачем!

– Ты мой друг, – ответил он и понял, что не покривил душой. Общаться с Баки было очень здорово. – Ты же сам говорил.

– Создатель… Ну, тот человек, который меня… Которого я считал… Доктор Зола – как он представился мне теперь – рассказал мне о Джеймсе. И о тебе. О вас. Получается, что я не друг тебе, а враг. А ты мне помогаешь.

– Баки, ты не можешь быть моим врагом.

– Я обидел тебя. Я помню, – с горечью проговорил Барнс, с трудом садясь и пытаясь отодвинуться. – Это так странно – знать, что нужно сделать, чтобы воздействовать на людей: обольстить, запугать, посочувствовать, заставить сомневаться. И давить, давить, пока не сломаешь, пока не подчинишь себе, даже если не хочешь. Потому что нельзя ослушаться приказа.

– Вот видишь, ты не хотел меня обижать, – Стив изо всех сил прижался к отползающему Баки, не дав сбежать. – Ты мне очень помогал, заряжал своей жизнерадостностью.

– Да я даже не хотел с тобой сближаться!

– А чего ты хотел? – невозможность заглянуть в глаза угнетала, но и высвободить руку, чтобы включить фонарик, было нельзя. И совсем крохотное расстояние между ними могло убить откровенность.

– Не знаю. Когда я видел человека, особенно из списка Золы, то просто шел и начинал разговаривать, шутить, задавать вопросы. Ничего не мог с собой поделать. Но, наверное, и не хотел. Ничего другого я не умею, не воспринимаю саму возможность.

– Мне жаль, – тихо сказал Стив, только сейчас начиная понимать «устройство» Баки. – Я бы хотел помочь тебе.

– Не стоит. Я же не человек, не полноценная личность, – Барнс хрипло засмеялся, почти задыхаясь от горечи. – У меня не может быть друзей, только цели. Эдакий снайпер, только вместо пули в лоб норовлю влезть в душу. Душа компании, любимец толпы, обольститель. Только с тобой почему-то никогда не срабатывало.

– Почему не срабатывало? Я же постоянно смотрел тебе в рот и млел от твоего внимания, – Роджерс смутился, вспоминая, как сильно обычно ждал Баки, когда боялся Джеймса. – Ты можешь не делать всего этого, знаешь?

– Возможность ослушаться приказа не вписана в программу, – перебил их Зола, голос которого раздался из динамиков, и по тому, как скорчился и замер Баки, Стив понял, что голос доктора имеет над ним почти безграничную власть. – Видите ли, мистер Роджерс, пока вы наслаждались нашим гостеприимством, мы занимались отладкой нашего оружия и добились больших успехов. Осталось провести последние тесты.

В этот момент дверь распахнулась и появился так запомнившийся Стиву смуглый наемник. Он прошел в камеру, держа наготове пару наручников. За его спиной стояли его помощники с автоматами.