Текст книги "Сферн I (СИ)"

Автор книги: Эммира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Комментарий к Глава 14

ОЗО – охрана здоровья обучающихся. Так называется комплекс зданий, расположенный на территории зесвимов УВУО.

========== Глава 15 ==========

– Есть в вашем инирте стихотворения? – спросила Ирсин, забираясь на второй ярус кровати, скидывая с ног мягкие тапочки.

– Не знаю, – нехотя ответила уже укутавшаяся в одеяло Ника, повернувшись на бок так, чтобы было удобнее разглядывать готовящихся ко сну флэрри. Все камми – их было всего около двадцати – заразно зевая, убирая листки, книги и прочие предметы быта в шкафы, забирались в мягкие тёплые кроватки, чтобы отдохнуть от насыщенного учебного дня. Все переговаривались друг с другом тихо, едва слышным шёпотом, ведь двое-трое уже сопели в подушки.

– Но ты же можешь слова на нём писать, – присоединилась к разговору с соседней кровати кудрявая Жаэрина, усевшись поудобнее и уставившись на двух засыпающих соседок по дортуару.

– Да, Аниссия. Вспомни, может всё же есть? – воспряла духом Ирсин, обнаружив поддержку, привстав на локоть, чтобы посмотреть, не уснула ли ирависа.

– Я могу придумать, – сказала Ника, переведя взгляд на закат, окрашивающий бесконечный лес в сотни оттенков оранжевого, жёлтого и малинового:

Ниимэ мийсо

Иннеми отрэ.

Эвиа но мисо,

Кхэ ци рэ.

– Ух! И как это переводиться? – спросила Жаэрина, плюхнувшись в подушки и укрывшись белым одеялом так, словно на неё свалился сугроб. Что-то упало, сметённое подобным действом.

– Тише можно? – зло зашикали соседки, только-только задремавшие.

– Да, Нисси, перевод, – шёпотом просит и Ирсин, не обращая внимание на пытающихся уснуть.

– Похоже на начало песенки, – добавила Жаэрина, взглянув на диковинно расписанный потолок.

– Это довольно сложно. Если дословно, то выходит так: “возьми”, “рука”, “иди”, “создание”, “странно”, “но”, “больно” и нечто вроде мягкого “иди отсюда”… Кхэ – это “путь”.

– Как вы понимаете друг дружку? – поразилась Жаэрина.

– Тут не хватает многих служебных слов, – добавила Ирсин чрезвычайно сонным голосом.

– В инирте нет местоимений и предлогов, – пояснила Ника, ненадолго задумавшись. – Думаю, так будет понятнее:

Возьми меня за руку

И пройдись со мной.

Странно, но не больно.

Путь твой за горой.

– Всё ещё несколько бредово, – высказалась зевающая Жаэрина.

Ирсин, как заметила Ника, уже вовсю спала, а кудрявая головка Жаэрины только коснулась подушки, однако глаза сами собой слипались, тяжелее с каждой секундой. Эссира и Кейт также просматривали уже не первый сон, но ирависа не чувствовала усталость. Она пришла из библиотеки полная сил и стремлений несколько минут назад, когда камми ещё только начали готовиться ко сну, заканчивая писать в тетрадях, читать книжки или играть с подружками.

Ирависа, однако, успела узнать о том, что было на занятиях, у Граема, которого встретила в коридоре. Ника схватила ситро за рукав и подвела к дивану, на который они вдвоём и уселись.

– Аниссия? Я подумал было, что тебя всё-таки исключили из-за этой Патрисии, – удивлённо проговорил Граем, поддавшись и присев на диван. – Где ты была?

– Сначала у ректора, потом сидела в библиотеке и читала правила этого зесвима. Было некогда даже думать о занятиях. Фли Гровдэр решил оставить меня, только если я буду знать и соблюдать эти глупые правила.

– И ты их запомнила? – ещё сильнее удивился ситро, забравшись на диван с ногами, поняв, что беседа будет продолжительной.

– Не все, не успела дочитать, так как библиотека закрылась, а книгу мне с собой не дали, сказав, что я могу её случайно…

– Я бы тоже тебе книгу не доверил, – не дал закончить Граем, усмехнувшись.

– Рассказывай лучше, что я пропустила.

– Да ничего, можно сказать. Сначала мы знакомились с теми правилами поведения, которые ещё не успели узнать. Правда, у нас то, что ты читала, было вкратце рассказано нерой, что гораздо удобнее.

– Действительно.

– Затем была арифметика, а после таммо. Учились делать гимнастику для пальцев и прописывали всякие элементы цифр и букв, рисовали листочки да лепили из глины. Эти два последних предмета были объединены, поэтому мы так много успели. Считали, изучали цифры и их написание, произношение на нескольких языках.

– Где твои поделки? – заинтересовалась Ника, принявшись искать их, начав щекотать ситро.

– Это не поделки, Нисс, а произведение искусства! – смеясь, поправил иравису Граем, решив пощекотать и её тоже.

– Как вам учиться с двумя свободными местами, маленький зануда?

– Отлично, только свободных мест было три! – не выдержав продолжительной щекотки, Граем поднялся с дивана и отбежал.

– И кто третий? – запамятовала Ника, направившись в сторону Граема, – Да куда ты убегаешь? Ты же не показал мне свои поделки!

– Ты, Патрисия и твоя сестра. Нисс, стой, стой, перед сном лучше не бегать, плохо засыпать будешь.

– Кто сказал, что я собираюсь спать? – остановилась Ника на лестничной площадке, смотря на стоящего на пару ступенек ниже Граема.

– Чем ещё ночью заниматься? Восстанавливать силы.

– Я не чувствую себя уставшей.

– Завтра на самозащите почувствуешь, – пояснил Граем, добавив, – она завтра будет после всех занятий: риторики, рисования, пения да музыки.

– Ужас! Это ж опять в библиотеке сидеть весь день, – посетовала Ника, развернувшись и направившись в дортуар для камми.

– Нисс, – позвал Граем, догнав иравису, – Ты не придёшь завтра на занятия?

– Да. Но на нашу пробежку я поднимусь.

– Твоя сестра придёт к нам?

– Нет, конечно.

– Почему?

Ника не ответила, лишь на мгновение взглянув на ситро заинтересованно. И правда, зачем ему понадобилась её сестра. Ладно, один раз о ней спросить, но тут уже третий! Сейчас, спокойно лёжа в кровати Ника вновь задумалась над этим. Поистине, для ирависы подобные повторения были слишком странны и она, дабы прояснить ситуацию себе, решила с утра заглянуть в будущее этого любопытного регривца.

Сон за всю ночь так и не посетил Нику. Она сидела на кровати и разглядывала спящих. Пару раз она слезала вниз и прохаживалась между кроватей, разглядывая незамысловатые узоры, вырезанные на досках деревянного пола. Ближе к пяти часам утра ирависа покинула дортуар, пройдя едва заметно мимо эрты . Спуск по лестнице не составил труда, ибо зесвим спал. Повсюду стояла такая гнетущая тишина, будто опустившаяся тьма ночи усыпила всё население планеты не на положенные часы, а на остаток вечности.

Утренняя прохлада приятно заколола открытые участки кожи, когда Ника вышла за пределы кадито . Камми пробежалась до игровой площадки, располагавшейся рядом со стеной, ограждавшей территорию зесвима, забралась на самую высокую башенку и, устроившись подобнее, стала разглядывать лес, теряющийся за горизонтом. Ровно в пять все помещения кадито наполнились приятными звуками пробуждающегося леса, которые были призваны постепенно пробудить всех обитателей этого учреждения. Конечно, регривцев будили также и эрты, ведь не каждый ребёнок способен пробудиться от различных видов будильников, так как молодой организм обожает подольше поспать, досмотрев к полудню все свои самые прекрасные или самые страшные сны. Именно в это время Ника почувствовала, что её глаза закрылись, а сама она постепенно скатывается с крыши небольшой башенки, расслабив хватку.

– Ки! Ки, ты падаешь! – слышала, как сквозь плотную пелену, камми, тем не менее потихоньку просыпаясь и открыв окончательно глаза чуть ли не в самый последний миг. – Килари, держись!

Камми схватилась за выступ небольшой крыши игрового комплекса и аккуратно спустилась на качающиеся мостки, удержавшись на них благодаря разноцветным перилам. Она постояла так немного, успокаиваясь и унимая слабую дрожь, которая появилась по необъяснимым для камми причинам.

– Киль, спускайся вниз, иначе под тобой всё ещё разрушится, – отчётливо услышала камми голос Риггера, взглянув на него всё ещё чёрными после не свершившегося падения глазами.

– По ночам спать надо, маленький изверг, а не за мной следить, – тут же ответила Ника, проворно сбежав по лестнице вниз и помчавшись в сторону учебного здания, чтобы позади него начать утреннюю пробежку, которую, по обыкновению, совершали многие регривцы УВУО.

Ника была уверена, что Риггер не пойдёт за ней, а направится в кадито, где в это время собирались все принцы и принцессы, принимая пищу раньше остальных, как и положено по уставу зесвима. При этом их еду проверяли при них достаточно тщательно, чтобы наверняка исключить возможность отравления. Конечно, зесвим проводил тщательный отбор сотрудников, однако даже при тщательном отборе возможны исключения.

Граем первым заметил приближение ирависы, замахав ей руками, чтобы она, уже шедшая довольно спокойным шагом, увидела их небольшую группку детей. После того, как Ника подошла, Ирсин да Жаэрина забросили её вопросами по поводу очередного исчезновения, однако видя, что ирависа не настроена делиться информацией о проведённом без сна времени, наконец начали бег, присоединившись перед этим к общей зарядке.

Ника, набегавшись, решила всё же отделиться от друзей, потихоньку остановившись и пройдя с ними один круг, чтобы остыть.

– Я с вами на завтрак не пойду. Мне ещё к ректору забежать надо, – пояснила она, сойдя с беговой дорожки и направившись к учебному зданию.

– Но Нисси! Ты наверняка успеешь к середине завтрака! – возмущённо, но с теплотой, произнесла Ирсин, обняв одной рукой за плечи Нику.

– Да, присоединяйся обязательно, как освободишься, – добавил Граем.

– Или мы будем голодать весь день, – попыталась поставить ультиматум Эссира, сказав сие весьма серьёзным тоном, однако с улыбкой на лице.

– Ну уж не весь, – тихо добавила Жаэрина, уже довольно проголодавшаяся.

– С меня будут спрашивать все правила, – многозначительно произнесла Ника, желая тем самым показать, что действо сие затянется надолго.

– Так уж и все, – открыл Граем калитку деревянного забора, раскрашенного в разные цвета.

– Приду, приду, – сдалась Ника, прибавив шагу и наконец минуя порог учебного здания.

Браслет на её руке пискнул, когда она прошла под аркой, разбудив прикорнувшую вакху, которая проводила камми цепким взглядом. Поворот, комнаты для переодевания, ещё поворот и лестница. Ника шла не спеша, наслаждаясь тишиной пока ещё пустующего здания, в котором лишь на четвёртом этаже наблюдалось скопление жизни в виде нер. Время от времени она поглядывала в окна, проходя по коридорам зесвима от одной лестницы до другой, хоть и могла быстро добраться, используя лишь одну из них.

Однако приятная тишина прервалась довольно внезапно на третьем этаже, когда Нике оставалось пройти пару метров до следующей лестницы, появлением будто из неоткуда Рикьема, шедшего как раз в сторону камми. Ника остановилась и интуитивно поняла, что в ближайший час она точно никуда не попадёт, если не использует те восемь вероятностей, в которых она смогла сделать то, что задумала сама, а не пошла по пути Рикьема. Но тут Ника поняла: из-за того, что она заглянула в своё будущее, физических сил у неё как минимум на пять вероятностей уже не хватит, а три точно отпадают сами собой. Одновременно смиряясь с неизбежностью, которую сама же и приблизила, Ника решила всё же попытаться использовать хотя бы две вероятности, при выполнении которых открывался ворох новых способов для избегания важных разговоров.

– Ки! Я тебя ищу в столовой, а ты здесь. Куда собралась?

– Так и остался бы в ней. Слышала, у твоего регрива важный день. Второй день занятий, а уже что-то намечается, – ответила Ника, ускоряя шаг и, обходя стоящего на пути брата, направляясь на лестницу, однако тонкая струна этой вероятности тотчас лопнула, уступая место иному ходу событий, что на мгновение окрасило радужку глаз маленькой ирависы в чёрный: Рикьем успел схватить сестру за запястье, не давая ей идти дальше.

– Сестрёнка, тебе следовало бы поучиться не сбегать от неизбежного. Как раз об этом я и хочу поговорить, – начал Рикьем, стремительно перехватывая руку Ники повыше и подталкивая её в один из пустых кабинетов, закрывая за собой дверь.

– Что ты творишь! – зло возмутилась Ника, оглядевшись и пытаясь понять, что это за помещение, однако здесь царила непроглядная тьма.

Камми, не боясь споткнуться или свалиться в бездну (мало ли что здесь расположено), решает найти хотя бы одно окно, быстро пробегая вперёд и слыша, как позади Рикьем решил зажечь свечу. И внезапно чуть ли не впечатываясь в стену. Слева чувствуется свисающая плотная ткань и Ника, пройдя ещё пару шагов в эту строну, разводит шторы в стороны, давая комнате наполниться мягким светом звезды, только после этого оглядываясь и чуть ли не сталкиваясь с братом.

– Чевиль! – вырывается у неё.

– Это что за слово? – недоумевающе спрашивает Рикьем, не понимая, из какого языка это слово.

– Чего ты за мной ходишь, как Риггер? Вам делать больше нечего?

– Ты почему сегодня не спала? – проигнорировал вопросы сестры Рикьем, присаживаясь на ближайшую к подоконнику парту и следя, чтобы Ника не сбежала.

– Бессонница, – язвительно произнесла Ника, разглядывая кабинет, заполненный рядами парт, которых насчитывалось около двадцати.

– Ты уснула на крыше игрового комплекса, – всё также строго возразил он, понимая, что необходимо хотя бы самому попытаться воспитать это недоразумение, если родители не справляются, а Дариан лишь руками разводит, уверяя всех остальных Кайров, что так все ирависы себя ведут, однако Рикьем, друживший с Риггером, прекрасно знал, что это всё из-за воспитания, недостатки которого вполне ещё можно исправить. – Мне стоять рядом с твоей кроватью и ждать, пока вся та дурь, что содержится в голове у… – ситро огляделся и прислушался на всякий случай, – моего братца, вышла из тебя? Тай гуляет по ночам из-за дурости, а не потому, что так надо. Ночью надо спать, ясно? Килари!

– Мне не спится. И не кричи на меня!

– Тогда я буду стоять рядом с твоим местом, пока ты не уснёшь, а ты это сделаешь.

– Майра! – воскликнула Ника и попыталась уйти, однако Рикьем, готовый к подобным порывам, вовремя остановил сестру.

– Хватит говорить со мной на этом вашем языке. Так что ты решила по поводу сна? Не думаешь ли ты, что для засыпания нужно всего лишь закрыть глаза?

– Я пыталась, – ответила Ника, чувствуя, как цвет глаз сменяется.

– Тай не прав, Килари. Ночной сон очень полезен для здоровья, а ты им пренебрегаешь. Ты же подвергаешь себя опасности.

– Не твоё дело. И здоровый сон возможен даже при небольших количествах времени.

– Нет. Лучше бы я запер тебя в библиотеке! – выдохнул Рикьем раздражённо, поднявшись и, пройдя пару шагов в разные стороны, присев обратно.

– У тебя отвратительный характер. Ты слишком импульсивен временами.

– Зато у тебя прелестный. Испорченный. Мало того, что ты убиваешь свой мозг бессонными ночами, так ещё и решила перестать есть. Что это за новое новшество? Это тоже образ жизни этого гада?

– Он не гад, в отличие от тебя.

– Ах, да. Я же злой деспот. Простите, запамятовал. Но, знаешь ли, обыкновенно те, кто кажутся хорошими, на деле занимаются всякой чепухой. В том числе и г… Тай, тьма б его поглотила. Итак, с сегодняшнего дня я буду следить за каждым твоим шагом, пока у тебя в привычку не войдёт нормальный образ жизни. Ты можешь не учиться, летать, сколько вздумается, делать, всё, что угодно, однако спать по ночам я тебя заставлю. И есть, кстати, тоже.

– Хм, и как же? – смерила чёрными глазами брата Ника.

– С ложечки, дорогая моя, в присутствии тех, кто ест раньше всех.

– Что?! – опешила она. – Есть с этими? Не-ет! Только через мой труп!

– Ненормальная. Тебе чем королевские дети не угодили? А, Риггер. Поссорились что ли или у вас взаимная неприязнь на почве влюблё…? Ой! – сразу осёкся Рикьем, шарахнувшись от исчезнувшей под ним парты. – Ты что творишь, Килари?! Прекрати немедленно, а-то опять вызовут на нас с тобой этих недородителей.

– Майра! И нечего на меня кричать. И есть я буду самостоятельно с своим регривом, а не с этими.

– Нет, с этими! – не унимался Рикьем, поняв уже, что слово «майра» наверняка означает гресское «замолчи», – заодно поучим тебя правилам этикета и нормам общения с теми, кто выше тебя по сословной иерархии. И Риггер также будет приглядывать за тобой, чтобы не было больше всяких Патрисий.

– Я умею общаться со всеми и вполне могу позволить себе общение с своим регривом, а не с этими.

– Во-первых, не этими, а…

– И никакого Риггера!

– Килари.

– Нет. Не хочу с ним иметь дело.

– Почему? Что случилось-то?

– Я случайно заглянула в его будущее и теперь не могу даже смотреть в его сторону. Самый настоящий изверг.

– Так, оскорбления королевских отпрысков пошли, – закатил глаза Рикьем, добавив, – Он вполне может измениться до начала правления. Ему ведь столько же, сколько и мне.

– Нет, не может, – упрямо возразила Ника.

– Все могут, и он изменится.

– Да что ты со мной споришь, гадкий ситро!

– Килари! Прекрати переходить в оборону. И нужно общаться без использования подобных слов.

– Сам не лучше.

– Да, но я работаю над этим. Все мы в чём-то плохи.

– Я не хочу, чтобы вы шастали за мной везде.

– Как только начнёшь спать в положенное время, являться в столовую для того, чтобы поесть, общаться со всеми учтиво и не подвергать себя опасности, тогда я пересмотрю своё решение.

Ника молчала, думая над сложившейся ситуацией. С одной стороны, Рикьем не желал допускать ситуаций, благодаря которым ректор может вновь вызвать родителей, с другой – он, в отличие от Тая, которому, в общем-то, совершенно всё равно, как влияет что-либо на здоровье, проявляет заботу о своих родственниках. «Рикьем и забота», – задумалась ещё больше Ника, взглянув оценивающе на брата. Казалось, что подобные вещи должны быть антонимами, но никак не наоборот.

Комментарий к Глава 15

Эртаэрт – надсмотрщикца в дортуарах.

Кадито (ударение на второй слог) – здание, где живут регривцы и неры, а также остальные лаворцы зесвима УВУО.

========== Глава 16 ==========

В кабинете ректора Ника не задержалась, ответив на все вопросы, которые должны были показать уровень знания правил зесвима, так, будто выучила за ночь тот огромный фолиант. Она отвечала слово в слово, что несказанно удивило фли Гровдэра. Не часто увидеть возможно создание с такой памятью, которой обладали ирависы. Он отпустил её, крепко здумавшись: «Каково это, запоминать каждую секунду своей жизни?». Сам он вряд ли мог поминутно вспомнить хотя бы тот день, что был месяц назад, если не происходило чего-либо, врезающегося в память. Так сказать, памятные события.

Зетива уже закончилась, Ника как раз выходила из кабинета, когда звучала приятная мелодия, обозначающая конец первого занятия. Мотивы музыки, как заметила Ника, были несколько похожи друг на дружку, однако всякий раз появлялось нечто новое, будто кто-то постоянно работал над её постоянным преобразованием, ибо ничего похожего точь-в-точь Ника ещё не слышала за эти два дня.

Вокруг сновало множество регривцев, однако Ника мысленно напоминала себе, что их здесь не более 750-ти. Все эти создания раздражали камми тем, что то и дело задевали её, пытаясь пробраться быстрее к своему кабинет в этой сутолоке. Многие стояли группками, общаясь и не желая пропускать кого-либо. Ника проходила сквозь такие сборщища, не желая их обходить вместе с остальными. Наконец она увидела на первом этаже свой регрив вместе с параллельным, она помчалась к ним, желая поскорее встретиться с друзьями.

– Нисс! – обрадовался Граем, первым заметив Нику и помахав её рукой.

Ирсин и Жаэрина наперебой стали расспрашивать Нику о том, как прошла сдача правил зесвима, а Эссира, приветствовав сдержанно иравису, уточнила, что Ника пропустила зетиву.

– Да кому нужна эта зетива! Нисси, ты ничего не пропустила, – заверила Нику Эссира.

– Да всё прекрасно прошло, я успела запомнить всё, что он спрашивал. Если бы коснулся последних глав, то я бы не стояла сейчас с вами, – поделилась Ника, идя в сторону необходимого кабинета, где детей будут учить рисовать.

– Почему? – озадачилась Ирсин.

– Она же Патрисии навредила, – напомнил Граем.

– Я считаю, что это не вредительство, – вступилась за иравису Кейт, появившаяся внезапно позади Ники и обняв ту практически мёртвой хваткой на пару мгновений. – Мы тебя ждали в столовой, пропустили начало первого занятия.

– Я же говорила, что не успею… Эй! – запротестовала против объятий Ника, выпутываясь из них.

– На зетиве память мы развивали, – опять вступила в беседу Эссира, внимательно наблюдая за Никой, будто та могла что-либо учудить.

– Мне зетива не нужна, у меня прекрасная память. Фли Гровдэр сказал, что мы можем посещать только нужные предметы, объяснившись с нерами, – пояснила Ника, заходя вслед за смеющейся над чем-то двойней.

Кабинет изобразительного искусства представлял собой практически пустое помещение с огромными окнами. По бокам стен выстроились ряды складных мольбертов и стульев, в конце кабинета располагался длинные шкаф, содержащий всё необходимое для живописи и рисования. Эннер Тесс уже сидела за неровским столом, однако за трибуной никого не было. На этой стене, за спиной эннер, висела гладкая доска белого цвета, по которой можно было писать цветными маркерами, чем и занимались некоторые регривцы: Люциан коряво рисовал собачку, Явалета писала цифры, Эдарт же выводил в крайнем правом углу доски дату. Остальные расставляли мольберты и стулья так, чтобы каждый мог видеть неру. Ника также присоединилась к расстановке.

Наконец прозвучала очередная мелодия, после окончания которой в дверях появилась нера изобразительного искусства. Она была в меру стройной каштанововолосой лиравийкой с выразительным изумрудным взглядом глубоко посаженных глаз. Её улыбка заставила притизнуть нескольких особенно шаловливых детей, которые при виде клыков решили не то, что присесть на места, но поскорее сбежать.

– Здравствуйте, регривы 1U и 1Z! Меня зовут Апогея Цинь, – начала нера весьма необычным голосом, который был присущ всем лиравийцам.

Эти создания говорили так, будто из их уст мог срываться шёпот листьев и дуновение ветра. Голоса их обыкновенно шелестели, им трудно произносить некоторые звуки гресского, от чего их речь со временем начинает казаться весьма странной. Конечно, эта Цинь произнесла не своё имя, а то, которое ей понравилось, так как язык лиравийцев не поддавался другим расам.

– Возьмите, пожалуйста, на этой полке листы, которые вам больше всего нравятся, – предложила нера, встав за трибуну и наблюдая.

– Какого размера? – спросил Эдарт, поднявшись со своего места, как и остальные, но пока не сдвинувшийся, в то время как остальные дети брали себе листы разного размера и цвета.

– Любого размера и цвета, – ответила Цинь и, когда все вновь уселись, продолжила. – Теперь я раздам вам простые карандаши разной степени мягкости. Пока я буду раздавать, вы будете представляться, так я запомню ваши имена.

Нера обошла всех регривцев, раздав детям карандаши и показа каждому, как правильно надо держать карандаш, давая попробовать сделать пару штрихов. Отходя, она давала каждому индивидуальное задание, сложность которого зависела от того, как они делали сво первые штрихи. Так она обошла двадцать детей и к концу уже знала всех по именам. Дети были заняты, каждый хотел выполнить всё безукоризненно, вдохновившись не только тем, что карандаш так, как показывала нера, держать было гораздо удобнее, но и её помощью. Она, не прекращая, обходила каждого и объясняла, почему там-то не выходит, а здесь слишком темно. Тем, кто рисовал совсем плохо, она объясняла всё доступно и одновременно показывала. Каждого, кто неправильно начинал держать карандаш, она мягко поправляла.

Нике понравилось это занятие, на котором она, как одна из плохо рисующих (да-да, рисовала она, конечно, так себе), успела изобразить довольно милое деревце в той технике, которая всегда легче всего давалась любым ученикам, тем не менее прекрасно тренируя руку. Ника вместе с другими детьми в конце занятия прошлась по кабинету и поглядела на работу своих однорегривцев. Она заметила, что лиравийка необычайно точно подобрала для каждого ребёнка тот стиль, который может получиться действительно хорошо, именно поэтому ни одну работу нельзя было назвать безвкусной, ведь в каждую была вложена частичка автора, которому было приятно видеть, как всё получается.

Ника подошла и к Патрисии, которая сначала несколько боязливо среагировала, однако спустя минуту обе уже со смехом обсуждали картины друг друга, а когда нера Цинь добавила, что эти работы вывесят в кабинетах, и вовсе не могли остановиться. Конечно, до великих художников им было ещё очень далеко, поэтому их и забавляла сама мысль о том, что их творения кто-то будет видеть.

Мелодия, тихая и спокойная, постепенно заполнила помещения УВУО, давая понять детям, что занятия кончились и началась перемена, наполнившая округу заливистыми детскими голосами.

Снаружи вовсю светила звезда, согревая кожу наполнивших игровые площадки регривцев, одежда которых так и пестрила, давая понять, что дети играют не только со своими. 1И, весь в тёмно-синем, рассеялся среди многоцветной толпы, задумчиво разглядывая резвившихся вокруг. Вот пробежала регривка 2Z, а здесь пробегает ситро из 4И. Конечно, вскоре почти все первогодки присоединились к всеобщей игре, однако Ника, Ирсин, Жаэрина и Граем всё продолжали сидеть на прутьях гимнастического комплекса, разговаривая о своём.

– Как перелесть через эту высокую стену? – заинтересованно спросил Граем, подобрав с земли упавший лист, прилетевший из леса, который местами высился над стеной.

Дети задумчиво взглянули на стену, на которую в эту минуту приела крига – маленькая да шустрая птичка с длинным клювом, котроым она вытягивает нектар из цветов, распространяющих дурманящий аромат.

– Там, позади учебного здания, есть сад с фруктовыми деревьями. Можно поучиться ползать по ним, – предложила Жаэрина, качнув рыжими кудряшками.

– Ничего не выйдет. Кончится учебный год, тогда и отправитесь домой, – ехидно заключила Ника, спрыгнув и направившись в сторону учебного здания.

– Ты куда? – вслед крикнула ей Ирсин, оправив плессированную юбку.

– Нисси! – слез и Граем, отправившись за ирависой в тот самый момент, когда повсюду вновь заиграла довольно бойкая мелодия, предвещавшая начало второго занятия.

Ника проворно вбежала в учебное здание, сменила обувь и подошла к расписанию, которое было распечатано и вывешено в общем холле на первом этаже, сразу после раздевалок.

– Ух! – догнал иравису Граем, – у нас музыка, а у наших соседей пение. Пошли на второй этаж?

– Иди один, кому нужна эта музыка, – недовольным тоном ответила Ника, собираясь пойти назад, чтобы пройти по двору и отдохнуть от вечного шума зесвимовских учреждений, однако будто из неоткуда возник Рикьем.

– Отлично, Киль, нам в одну сторону. Это твой однорегривец? – спросил Рикьем, желая проводить сестру до кабинета.

– Да, а вы её брат? Так похожи! – изумился Граем, направившись вслед за немного подобревшим Рикьемом и молчаливой Никой к лестнице, ведущей на второй этаж. – Скажите, Евгения скоро начнёт посещать зесвим?

– Не думаю, что она когда-либо захочет тратить своё время на посещение подобных мест.

– Но почему? Не вижу в посещении зесвима ничего плохого. Вы увидитесь с ней в неделю выходных? – продолжал выспрашивать Граем, удивив своей речью Рикьема.

– Я обязательно передам ей, что у неё появился поклонник, – с долей усмешки сказал Рикьем, развернувшись и направившись в сторону своего кабинета.

Граем от смущения покраснел, однако, заметив, что их подвели к самой двери кабинета по музыке, в порыве эмоций взял Нику под руку и завёл внутрь, где тут же и отпустил.

– Граем! – возмущённо вскрикнула ирависа, зло взглянув на посмевшего её задеть. – Я тебя сейчас убью, гадкий ситро! – высказала она и тут же побежала за ним.

– Эй! Ты чего? Ой, Нисса! – испуганно заговорил Граем, заметив, что цвет глаз ирависы стал чернее, пустившись наутёк.

Ника никак не могла догнать Граема, тем более что вскоре помехой для ловли стали не только предметы мебели, но и вошедшие регривцы, которых приятно удивил сей кабинет.

– Дети! – призвала к порядку эннер своих детишек.

Все сразу расселись, даже бегающие до этой минуты Граем с Никой. Правда, эти двое заняли места в разных уголках помещения. Ирсин тут же прошла к брату, даы узнать у него, что случилось между ним и ирависой, но Граем лишь пожал плечами, не желая говорить о том, что ему очень хотелось бы увидеть Евгению, которая, судя по словам Рикьема, здесь никогда не появится. Хотя…

– Ирсин, – шёпотом начал черноволосый ситро, – надомники посещают зесвим?

– Не знаю, зачем тебе это? – также шёпотом ответила его сестра-близнец, задумавшись на мгновение и добавив, – Наверняка они с нами учатся весь последний месяц, ведь там сплошные проверки изученного.

В кабинет тем временем вошла нера музыки, представившись Фийхой Фрид и разрешив детям разобрать небольшие по размеру инструменты, что дети и поспешили выполнить, уже давно жадно разглядывая эти необычные творения искусных мастеров.

Ника, поразившись тем, что один из инструментов занимал стену этого кабинета-зала, сразу пробралась к нему, присев и нажав на одну из клавиш. Раздался необычный звук, на который среагировали все.

– Аниссия, ты что, не успела сесть и расстроила инструмент? – сострил Люциан, выбрав губную гармонику.

Ирсин с Граемом взяли по флейте, Эдарт взял бубен, Патрисия сначала взялась за скрипку, но после перешла к пианино, Жаэрина взялась за барабаны. Все дети по возможности расселись удобно там, где захотели. Они попробовали свои инструменты в деле, наполнив помещение какофонией разнообразных звуков.

– Теперь давайте пробовать совместную игру. Так, Явалета, Ярил, Люциан, подойдите ко мне, смотрите, как надо играть на флейтах и губных гармониках, – подозвала к себе ребят она, помогая им разобраться в азах.

Затем она стала подзывать каждого или подходить к регривцам, показывая основные приёмы работы с инструментами. Когда Фийха подошла к Нике, камми попробовала сразу взять несколько нот для пробы, однако допустила ошибки и по настоянию Фийхи выбрала другой инструмент, так как для хорошей игры необходимо было стать повыше. Ника присоединилась к Эдарту, взяв бубен.

Первые двадцать минут детям показывали, как сыграть одну незатейливую мелодию, а также показывали, что в этот момент делает дирижёр. Следующие двадцать минут дети учились играть слаженно, чего не вышло даже к концу занятия. Но успехи были, хоть и небольшие. Также под музыку дети разучивали весёлую песенку. Некоторые регривцы даже пытались танцевать под столь задорную мелодию, подвевая.

– Эссира! – подбежала Ника к иравии с густыми шоколадного цвета волосами, подчёркивающими природную бледность кожи этой камми, на фоне которой довольно отчётливо выделялись миндалевидные тёмно-синие глаза.