Текст книги "Дом сломанных душ"
Автор книги: Эмма Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Прижимаю к груди брелочек и улыбаюсь. А в животе что-то похожее на бабочек.
На сеансе с доктором мне не хочется говорить, поэтому он проходит в напряжении. Пытаюсь задать вопросы о лекарствах, но внятного ответа не получаю: доктор Лоу лишь говорит, что все мое лечение согласовано с моим мужем и подписано им же. Я все же решаюсь спросить про одиночную палату.
– Я посчитал, что в тот момент это было необходимо для твоей безопасности и безопасности окружающих, – отвечает психотерапевт.
– Вы считаете меня психованной? Я веду себя нормально, у меня нет замечаний! Я исправно посещаю все сеансы, выполняю все рекомендации и пью ваши идиотские таблетки. Вы сами говорили, что мне лучше и что я восстановила все потерянные воспоминания – так ведь?
Он соглашается, но отводит взгляд. И я не чувствую, что мне стало спокойнее.
Наступила суббота, а значит, сегодня я проведу с Биллом много времени... С этой мыслью я просыпаюсь в замечательном настроении. Осталось лишь дождаться вечера, он приходит в семь на ночную смену. Кажется, я выучила его расписание: я смеюсь сама над собой. Веду себя как влюбленная пятнадцатилетняя девочка. Целый день не могу найти себе места и не знаю, чем занять себя. Все свободное время провожу в общей гостиной и читаю одну из разрешенных здесь книг, пока меня наконец не отправляют в палату.
Я смотрю в маленькое зеркало и ловлю себя на том, что мне хочется выглядеть получше – впервые за все время здесь. Естественно, косметика под запретом. Утешает одно: если Биллу нравлюсь я такая, то на воле, когда наконец можно будет по-человечески уложить волосы, одеть нормальную одежду и накраситься – точно понравлюсь. Пока я раздумываю над этим, чувствую – ко мне потихоньку возвращается желание жить. Оно, спрятанное глубоко под слоями проблем, неврозов, одиночества, страхов, осторожно выглядывает наружу. Это, определенно, хороший знак, и я уверена, что я на пути к выздоровлению.
Больница начинает раздражать меня. Одинаковая еда. Ни нормальных собеседников, ни хороших книг, ни кино, кроме сопливых мелодрам. Мне хочется просто выйти и прогуляться по парку, сходить по магазинам или в кафе. Я поднимаю глаза и смотрю на свое отражение. Я – нормальная. Я – здорова. Как доктор может не видеть этого?! Я определенно вижу огонек в глазах, который, казалось, давно уже погас.
Принимаю душ, жду, пока высохнут волосы, и укладываю их как могу в простой хвост. Но передумываю и решаю распустить их. Мне повезло: даже без хороших масок и бальзамов волосы блестящие и мягкие, спасибо маме за хорошую генетику. Чищу зубы, расчесываюсь и надеваю самую лучшую одежду из той, что у меня тут есть. Впервые я волнуюсь перед встречей с Биллом...
Вечерний обход перед отбоем: делаю вид, что сплю. Билл, должно быть, уже в клинике. В коридоре гаснет свет, я лежу и прислушиваюсь к стихающим больничным звукам. Так и проходит какое-то время, и, когда я уже теряю всякое терпение, слышу тихий скрип открывающейся двери.
Открываю глаза: это Билл. Он улыбается мне, и я отвечаю тем же. Но он не проходит, как обычно, на соседнюю койку, а машет мне рукой, чтобы я подошла. Слезаю с кровати, быстро накидываю на нее одеяло и иду к нему.
– Чш-ш-ш! – он обнимает меня в знак приветствия и шепчет: – Идем за мной, только тихо!
– Куда?
– Надоело сидеть в душной палате. Пошли.
Выхожу в темный пустой коридор. Билл прикрывает за мной дверь, берет за руку, и я снова чувствую, как по коже бегут мурашки. Он тянет меня за собой, и мы осторожно идем, стараясь не разбудить обитателей палат. Выходим на лестницу, Билл ведет меня в соседнее крыло, а затем снова наверх, и я начинаю путаться в одинаковых коридорах и дверях. И тут мы оказываемся, судя по всему, на последнем пролете, перед нами низкая дверь. Билл оборачивается ко мне и подмигивает:
– Добро пожаловать на волю! – с этими словами он вставляет ключ и поворачивает его. Дверь открывается.
– Чтоо? Ты не мог!.. Как же так? – я нагибаюсь, чтобы пройти за ним, не в силах поверить в это.
– Не мог, конечно. Мы все еще в больнице. Но ты погляди!
Мы оказываемся на крыше! Меня обдувает свежий ветерок, вид открывается потрясающий, и я не могу найти слов от радости: смотрю и вижу город, который горит ночными огнями вокруг нас. Вдалеке по шоссе едут машины, отсюда будто игрушечные, но я даже могу увидеть свет фар. Подхожу к краю, но не очень близко, и с широкой улыбкой оглядываю все это великолепие. Где-то вдалеке играет музыка. У меня на глазах выступают слезы, я на миг забываю, что я в клинике и наслаждаюсь этим чувством.
Билл рад, что мне понравился его сюрприз.
– Ну как тебе? – спрашивает он, стоя позади меня.
Я кидаюсь ему на шею и рассыпаюсь в благодарностях.
– Это просто потрясающе, Билл! Я не верю, что мы сюда пробрались! Тебе ничего не будет за это?
– Нет, не будет, – он ухмыляется. – Я знаю, как найти подход к Джанет: она очень любит шоколадные конфеты и готова меня подменить. И дала мне ключ от крыши за красивые глаза.
– Ты невероятный!
Не могу поверить, что он сделал это ради меня. В условиях, в которых мы находимся, Билл умудряется радовать меня и удивлять. Ну как такое возможно? Я ужасно благодарна ему за возможность почувствовать себя свободной. А он достает откуда-то сумку, в ней два пледа и большой термос. Мы садимся на плед, вторым Билл укрывает меня, чтобы не замерзла. Сидим почти на самом краю крыши, но мне ни капли не страшно. В термосе мятный чай: я обожаю такой! Билл говорит, что заваривал его сам, чтобы мы здесь не замерзли.
– Хотел бы я, чтобы это было вино, – шутит он и разливает чай по картонным стаканчикам.
– И так прекрасно, поверь мне.
Хотя я тоже не отказалась бы от чего-то алкогольного. Я и вкус моего любимого когда-то апероля уже успела забыть. Рассказываю об этом Биллу, и он обещает сводить меня в бар и напиться до умопомрачения, как только меня выпишут.
Я погрустнела. Выпиваю немного ароматного чая и спрашиваю его:
– Как ты думаешь, меня вообще когда-нибудь выпишут?
– Конечно! – Билл удивлен вопросом. – А что заставляет тебя сомневаться?
Со вздохом я перечисляю все свои подозрения: несмотря на то, что я «поддаюсь» терапии, как говорит доктор Лоу, у меня не было срывов в последнее время, я помню обо всем, о чем должна, он все равно пытался запихнуть меня в одиночную палату, отказывается называть мне названия лекарств, которые я пью, и запрещал видеться с Алексом, якобы это опасно для психики.
– Может, он считает меня буйной или вроде того? Но последние недели у меня все хорошо, ни единого срыва. Не знаю, – грустно заканчиваю я.
Билл задумчиво жует край стакана.
– Если честно, я и сам не понимаю. Из всех пациентов, с которыми я работаю, ты меньше всего похожа на психа. У тебя есть хорошая динамика, таблетки дают нужный эффект, и я не понимаю, почему до сих пор в каждом назначении у тебя снотворное. Но я не врач, – разводит он руками. – Видимо, врачу лучше знать.
– Билл, я должна тебе признаться.
– А?
– Я не пила снотворное уже три дня.
– Да ладно? – Билл удивлен. – А за тобой не следят, чтобы точно проглотила? Ну я-то тебе верю, но мои подозрительные коллеги...
– Нет, – я пожимаю плечами. – Видимо, я вела себя так примерно, что не вызываю подозрений. Так вот, снотворное в унитазе, а я сплю так же. Понимаешь? Я не вижу кошмаров и без таблеток!
– Во дела... Лоу узнает, точно тебя в одиночку засунет.
Он говорит это таким тоном, что я настораживаюсь.
– У тебя какие-то неприятности с ним?
– С чего ты взяла?
– Ну, ты так отзываешься о нем, я не первый раз замечаю... Как-то грубовато.
– Понимаешь... – Билл обдумывает свой ответ. – В общем, он не самый лучший босс в мире. Иногда я не понимаю его методы, но решать не мне. Так что я молчу ради матери, чтобы сохранить это место. Но да, я не очень с ним поладил.
Я решаю не расспрашивать его. Холодает, и я понимаю, что под пледом сижу только я.
– Билл, садись рядом. Пледа вполне хватит на двоих.
– Не боишься? – смеется он, но двигается ближе ко мне, перехватывает свой край пледа и укрывается им. Плед не очень большой, так что мы сидит вплотную, чтобы под ним уместиться.
– Чего я должна бояться? – недоумеваю я.
– Ты на крыше, с парнем, никто не знает, где мы, и криков отсюда тоже не слышно.
– Ой, Билл! – шутливо выпихиваю его обратно из-под пледа, но он тяжелый,как скала. – Если бы ты хотел, у тебя было много времени, чтобы делать со мной что угодно! Ты так не поступишь.
– Не поступлю, – соглашается он серьезным тоном.
Но я чувствую, что в шутке лишь доля шутки. Его рука лежит на моих коленях, и мне очень хочется взяться за нее. Вместо этого я осторожно поднимаю руку и провожу пальцем по сеточке вен, выступающей у него на сгибе локтя.
Билл перехватывает мою ладонь. Его руки очень горячие и большие по сравнению с моими маленькими ладошками. Я беру его руку, прикладываю к своей.
– Что ты делаешь? – удивляется он.
– Сравниваю. Смотри, как отличаются.
Мои пальцы не достают до подушечек его пальцев. Билл тоже рассматривает наши руки. И вдруг обнимает меня и притягивает ближе к себе, я даже не успеваю ничего понять. Пауза длится несколько секунд, после чего он говорит шепотом:
– Дженнифер, ты уж меня прости...
– За что? – отвечаю тоже тихо, потому что у меня вдруг пропадает голос.
Впервые мы так близко друг от друга. Чувствую, как он поглаживает мое запястье, едва касаясь, а в груди, где-то на уровне солнечного сплетения, становится жарко. Билл не сразу отвечает мне.
– За то, что мне очень хочется все же поступить так с тобой.
И он вдруг целует меня. И делает это так нежно, что у меня перехватывает дыхание. Его губы теплые и мягкие, и я отвечаю на поцелуй, ощущая слабый вкус мятного чая. Это такое забытое ощущение, что я на миг полностью растворяюсь в нем, забывая обо всем, кроме Билла, его теплых рук и вкуса мяты на наших губах. Понимаю, что не дышу – и на секунду прерываю поцелуй, выдыхая теплый воздух, ощущая дыхание Билла на своих губах. Он обнимает меня так крепко, будто боится, что я куда-нибудь исчезну, а я не могу оторваться от него.
Билл мягко улыбается мне и притягивает к своей груди. Так мы сидим какое-то время, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.
– Ну что, будешь жаловаться на меня? – шутит Билл, явно пытаясь за юмором скрыть волнение.
– В зависимости от твоего поведения, – отвечаю тем же.
Он делает оскорбленный вид.
– Значит, мое поведение тебе не нравится?
– Скажем так... Выборочно. Минуту назад мне понравилось.
– Ах, вот ты как!
Билл определенно рад это слышать. Он заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос и целует снова, я чувствую, что теперь он делает это уверенно.
Время бежит неумолимо быстро, и нам пора возвращаться назад. Я чувствую что-то новое между нами – нежность, которой раньше не было, а теперь я ощущаю ее во всем: в том, как Билл держит меня за руку, пока мы по темным лестницам и коридорам возвращаемся в палату, в его взглядах на меня, и, наверное, даже в воздухе вокруг нас.
– Думаю, скоро Джанет пойдет искать меня, так что я тебя оставляю, – говорит мне Билл, когда мы оказываемся у моей двери. Мне ужасно жаль расставаться.
– Это был чудесный вечер. Спасибо тебе за него, – искренне благодарю я его.
– Он не последний, – обещает Билл и толкает дверь в палату.
Я должна зайти туда одна, но он резко заходит за мной, закрывает дверь, и я оказываюсь прижата к ней. Билл передо мной; обнимаю его за пояс и смотрю на него сверху вниз. Он гладит мою щеку ладонью.
– Не смог так уйти... – и прижимается к моим губам.
Мы вновь целуемся, температура вокруг нас словно подскакивает на пару градусов. Я провожу рукой по спине Билла, залезаю под футболку.
– У тебя руки холодные... – говорит он.
– Так, может, ты согреешь? – шучу я, а Билл отвечает всерьез:
– Многое бы я отдал за такую возможность.
И я не успеваю понять, о чем он, потому что его губы накрывают мои, и я буквально чувствую кожей его желание, как, наверное, и он мое. Несколько минут проходят как вечность, и я уже практически готова не отпускать его никуда, наплевав на все правила.
Часы на руке Билла предательски пищат.
– Это будильник. Шесть утра. Мне пора, Дженн, – Билл с неохотой отстраняется от меня, и я делаю несчастный вид. Он улыбается, когда видит это. – Поверь, я бы с удовольствием остался здесь с тобой, но Лоу... В общем, ты понимаешь.
Да, я понимаю, хоть мне и грустно. Обнимаю его на прощание, он обещает увидеться днем и исчезает за дверью. А я бреду в кровать, у меня осталось лишь два часа на сон, но это последнее, что меня волнует. Я еще долго лежу в темноте, чувствуя, как горят зацелованные губы, и прикасаюсь к ним пальцем. Не могу поверить, что это действительно происходит со мной.
ГЛАВА 16
Две недели прошло с нашего прекрасного вечера на крыше, а у меня такое чувство, что мы с Биллом знакомы тысячу лет. Я не думаю ни о чем, кроме него, и просыпаюсь и засыпаю с мыслями о наших отношениях. Тот факт, что мы делаем это вопреки правилам, будоражит меня еще сильнее. Билл находит самые невероятные способы встретиться со мной, потому что постоянно сидеть в палате мы не можем – это точно вызовет подозрения.
Доктор Лоу на сеансах хвалит меня за хорошее настроение, а я улыбаюсь, потому что он не догадывается, что является тому причиной. И недавно я впервые заговорила с ним о выписке.
– Доктор, выслушайте меня, прошу вас. Я чувствую себя отлично и могу себя контролировать. Не понимаю, для чего все это до сих пор… Я правда хочу домой.
– Нет, Дженнифер. Простите. Пока что о выписке не может быть и речи, слишком рано.
Он был непреклонен, и я ужасно расстроилась тогда и долго потом плакала у Билла на плече, а он гладил меня по голове и говорил всякие нежности. И обещал, что осталось совсем немного, мы обязательно оставим эту больницу позади.
Мы часто обсуждаем нашу будущую жизнь, и я ловлю себя на том, что не помню, как мне жилось до клиники. Ходить на работу… Готовить ужины самостоятельно, гулять, где вздумается. Меня даже немного пугает это.
Но с Биллом мне ничего не страшно.
И еще меня действительно волнует, почему Алекс отказался со мной разводиться. Связи у нас нет, но я каждый день надеюсь, что доктор Лоу скажет о документах. Но их нет. Я больше не сомневаюсь и решаюсь попросить доктора о встрече с Алексом.
– И скажите, чтобы документы сразу принес. – говорю я, когда прошу сообщить ему о встрече.
Сегодня утром я просыпаюсь от того, что доктор Лоу пришел в мою палату. Он сообщает, что мой муж завтра будет здесь, и я твердо намерена добиться развода.
– Ты уверена в своем решении? – в десятый раз спрашивает Билл.
На следующий день мы проводим время в моей палате; сегодня суббота, и Билл смог договориться, чтобы кто-то из коллег подменил его на пару часов. Мне бы немного его таланта ладить с людьми – но природа, к сожалению, меня им обделила.
– Конечно, уверена. Хочешь меня отговорить? – удивляюсь я.
– Нет, конечно. Я увел замужнюю девушку и поэтому переживаю. Ну, меня немного успокаивает мысль, что ты уже приняла решение о разводе до того, как мы начали встречаться. – смеется Билл. Мы сидим на кровати в обнимку, и я вожу пальцем по его ладони. На спинке стула висит белый халат Билла, а в окно палаты проникают лучики осеннего солнца.
– Я рада, что она тебя успокаивает. Не переживай насчет этого, хорошо? – прошу я, и Билл кивает, а затем целует меня в висок.
Поднимаю голову и смотрю на него снизу вверх.
– Мне так хорошо здесь с тобой, – и это чистая правда.
– Было бы лучше, если бы вокруг нас были не больничные стены, а стен нашей с тобой квартиры. И лежали бы мы на мягкой кровати, смотрели какой-нибудь дурацкий фильм, не вникая в сюжет, – отвечает Билл с улыбкой.
– Ты прав… – мне немного грустно. Я устала от больницы и хочу на волю, но говорить об этом могу только с ним. – Ты действительно хочешь жить со мной?
– Конечно! – Билл садится прямо передо мной и держит меня за руки. – Уверен, это будет круто. Ты говорила, что отлично готовишь, и я с удовольствием поел бы завтрак, который ты приготовишь для меня.
– Согласна! – я смеюсь. – Тогда ужин с тебя, если ты умеешь готовить что-то сложнее тостов с сыром.
– Не уверен… – он мрачнеет. – Но я прекрасно умею заказывать пиццу.
Нас веселят эти робкие мечты о будущем, но мы быстро возвращаемся в реальность. Билл видит, как меняется мое выражение лица, и понимает, о чем я думаю. На мои глаза наворачиваются слезы.
– Эй, Дженн, ты чего? – он испуганно смотрит мне в глаза.
– Все хорошо, не волнуйся…
Я говорю это, но не могу сдержать слез. Вытираю их рукой, чтобы не расстраивать Билла. Он обнимает меня и притягивает к себе, и я плачу, намочив слезами его белую футболку.
– Ненавижу его за твои слезы. – я слышу, с какой злостью Билл говорит это. Он успокаивающе гладит меня по голове.
– Кого?
Хотя мы оба знаем, о ком речь. Доктор Лоу все еще не хочет слышать о моей выписке, несмотря на то, как сильно улучшилось положение дел.
Билл нежно смотрит на меня, а я улыбаюсь, тянусь поцеловать его. Вкус наших губ соленый от слез, но это тоже по-своему прекрасно. Пытаюсь вложить в этот поцелуй все свое непреодолимое желание выйти отсюда и быть рядом с ним всегда, и Билл чувствует это.
И я вдруг слышу то, что ожидаю услышать меньше всего. Скрип открывающейся двери. Отшатываюсь от Билла; за секунды в голове проносятся мысли о том, что все, это конец, нас увидели. Готовлюсь отрицать все, оборачиваюсь… Но это не доктор Лоу. В дверях стоит Алекс.
И он шокирован тем, что только что увидел.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, удивившись не меньше него.
Он оставляет мой вопрос без ответа.
– Так вот в чем дело.
– Алекс, откуда ты взялся? – уже повышенным тоном спрашиваю я, как вдруг мой взгляд падает на часы, и я понимаю. Время посещений, и я сама просила об этой встрече. Но я ожидала, что меня вызовут вниз…
Мой муж проходит в палату, не отрывая от Билла взгляд. Тот смотрит в ответ, во взгляде – вызов.
– Я все думал, с чего вдруг ты хочешь развода. Но я и предположить не мог, что ты умудряешься крутить шашни с… – Алекс презрительно глядит на Билла. – Каким-то санитаром? Или кто ты такой?
– Думаю, это не твое дело, кто я такой, – отвечает Билл спокойно.
– Ты прав. Мне плевать.
С этими словами Алекс поворачивается ко мне. Мне становится действительно страшно.
– Дженн, я думаю, мне нужно оставить вас? – спрашивает Билл у меня, и я киваю, не в силах сказать ни слова. Он гладит меня по руке, и Алекс замечает этот жест. – Не переживай. Все будет хорошо.
С этими словами он выходит из палаты.
Я открываю рот, чтобы попытаться объясниться, но Алекс не дает мне ничего сказать, жестом заставляя молчать.
– Послушай меня внимательно. Я удивлен тем, что увидел здесь, и не скрою, мне действительно больно сейчас. Я готов сделать скидку на твое… моральное состояние, окей? Но это будет лишь раз.
– Моральное состояние? О чем ты? Алекс, я здорова! – меня злит его тон, я понимаю, что он относится ко мне как к больной до сих пор. – И я не меняю своего решения!
– Дженн, милая… – в его глазах что-то неуловимо меняется, он пытается подойти ко мне, но я отступаю на два шага назад. – Ты не можешь закончить это вот так!
– Могу. Я сделала выводы, приняла решение и намерена его придерживаться. Если тебе станет легче, я не встречалась ни с кем, пока не уведомила тебя о том, что хочу уйти от тебя, – говорю я.
– Нет, легче мне не станет, – отвечает Алекс. – Я пытался все исправить, поверь мне, пытался! Если бы я мог, забрал бы тебя отсюда прямо сейчас. Но ты не осознаешь, что делаешь, ты сама не видишь этого?
– Так забери! – ору я на него. – Забери! А знаешь, что? Ты этого не сделаешь, потому что тебе удобно! Ты закрыл меня здесь, пытаешься что-то говорить для вида, но на самом деле тебе плевать, что я здорова! Потому что пока я здесь, ты спишь там с этой…
Не хочу заканчивать, но он и так все понимает.
– Ты ненормальная, Дженн. Я тысячу раз говорил, что…
Но после слова «ненормальная» я не слышу уже ничего, оно действует на меня, как красная тряпка на быка. Холодно смотрю на него.
– Убирайся, Алекс, и я жду развода. Знаешь, что? Я, кажется, поняла… Может быть, вы вообще в каком-то сговоре с доктором Лоу, или что-то такое, потому что ты все время пытаешься выставить меня психованной, а он и слышать не хочет о выписке. Может, ты заплатил ему, а? Чтобы он держал меня здесь?
Когда я говорю это, в лице Алекса что-то меняется, и оно становится непроницаемым. Теперь он смотрит на меня так, будто я достойна его внимания не больше, чем камень на тропинке.
– Жди свои документы.
И уходит, не сказав больше ни слова.
ГЛАВА 17
Я пытаюсь оправиться от шока и спустя минуту бросаюсь за дверь вслед за ним. Нет, мы не может закончить все вот так! Я должна объяснить… Сама не знаю, что именно. Вижу, как закрываются двери лифта: не успела. Бегу по лестнице вниз и оказываюсь в холле первого этажа. Первое, что я вижу – Алекса и Билла, стоящих друг напротив друга у самого выхода.
– Не хочешь объяснить, что происходит, парень? – эти слова Алекс буквально выплевывает в лицо санитару. Тот смотрит и улыбается с издевкой.
– Все что тебе было нужно, ты увидел. Что-то непонятно было?
Лицо Алекса перекашивается от ярости, но он остается спокойным.
– Какого хрена ты клеишься к моей жене? Я могу сделать лишь один звонок, и тебя вышвырнут отсюда, как сопливого щенка.
Когда я слышу это, то прихожу в ужас. Алекс ведь действительно может… И тогда нам конец. Слава богу, он не знает обо всем остальном. Я иду к ним в надежде прекратить начинающуюся ссору, пока их обоих не выгнали.
– Ты этого не сделаешь, потому что ты трус. Засунул ее сюда вместо того, чтобы попытаться помочь! Я знаю обо всем и считаю, что ты жалок. А знаешь, что еще я думаю? – Билл ухмыляется и спокойно заканчивает фразу: – Что ты все просрал, и поэтому устраиваешь тут сцену. Потому что тебе ничего больше не…
Он не успевает закончить фразу, потому что кулак Алекса врезается ему в челюсть. Я вижу кровь, и мне становится дурно.
– Алекс! – кричу я и бросаюсь к ним, но охрана успевает вперед меня. Билл, на удивление, не отвечает тем же. Он просто поднимается с пола, проводит рукой по лицу, стирая кровь, и я вижу, как он улыбается.
– Этого я и ожидал.
Охранник берет Алекса за плечо и разворачивает в сторону двери.
– Алекс, что ты натворил?! Зачем? – кричу я и вижу, как ко мне уже бегут санитары. Он оборачивается, и глаза его полны печали:
– Я любил тебя, Дженнифер Мерфи, и буду любить. Мне жаль.
Это все, что он успевает сказать, прежде чем охрана выводит его из здания. В ужасе смотрю на Билла и тянусь рукой к его лицу, но он перехватывает меня за запястье и машет коллегам:
– Все нормально, я отведу ее в палату.
По пути мы не говорим ни слова. Билл открывает дверь, я вхожу, и он идет за мной.
– Билл, ты в порядке? – спрашиваю я осторожно.
– Конечно, не волнуйся. – с этими словами он берет салфетку и стирает с лица кровь. – Царапина. А вот твой Алекс неосторожен – вряд ли его теперь сюда пустят.
Но меня волнует совсем не это.
– Билл, ты слышал, что он сказал? Про то, что позвонит… Он же сообщит доктору обо всем! – я убито сажусь на свою кровать. – Что же будет с тобой?
Билл садится рядом и обнимает меня.
– Все будет хорошо, я разберусь с этим. Ты веришь мне?
И я действительно верю, хотя менее страшно не становится.
А спустя какое-то время мне приносят конверт. В нем – документы на развод, которые я должна подписать и отправить обратно Алексу, и письмо.
Беру его в руки, на нем мое имя. Я разворачиваю лист бумаги, сажусь на кровать, скрестив ноги, и начинаю читать.
Дженнифер,
Я не мог не написать, хотя вижу, что между нами уже все решено и, к сожалению, не мной. Я хочу чтобы ты знала: я действительно пытался помочь, хоть ты и не видела этого, ослепленная своей болью и злостью. Док сказал, ты помнишь все, что было, так что я могу писать спокойно, не боясь, что мои слова заденут или напугают тебя.
Эти месяцы перед клиникой были тяжелыми не только для тебя, но и для меня тоже. Если честно, я немного зол. Ты считаешь, что ты одна испытала боль потери? Я любил нашу дочь так же, как и ты, и я не говорил о ней потому, что не знал, ранит ли тебя это, пытаешься ли ты все забыть. А по твоему поведению я видел, что ты не справляешься. Я выкинул сотни бутылок вина и еще черт-те знает чего, что ты там пила. Пытался чаще проводить время с тобой, но это было тяжело, потому что все скатывалось в ссору, а я ведь не железный, Дженн. Не знал, то ли с тобой нужно поговорить, то ли оставить в покое. Но это не могло продолжаться долго. Я не мог видеть, как ты страдаешь, и понимал, что теряю свою любимую жену.
Эта клиника была последним выходом. Я долго общался с доком перед тем, как ты попала в нее, и был уверен, что он сможет тебе помочь. Я уверен в этом и сейчас, и именно поэтому не забрал тебя. Я желаю тебе только лучшего, милая, ведь я люблю тебя, ты помнишь?
В тот день я пришел, чтобы попытаться переубедить тебя. Не спал всю ночь – сидел, как дурак, составлял нам планы, как будем жить, куда поедем после клиники. Я помню, что ты хотела побывать в Рио, но мы не успели – хотел свозить тебя туда.
Но когда я увидел тебя с ним… Дженн, я могу многое простить тебе, и даже это. Как-то раз ты спросила меня, чего я боюсь больше всего на свете? Так вот, я боюсь увидеть тебя с другим. Ничто не причиняет мне большей боли. Я мог бы смириться и отпустить тебя, если бы ты разлюбила меня, но я не могу – пока что – смириться с тем, что ты меня заменила. К твоему сожалению, я не смогу оставить это как есть и обязан сообщить доку. Просто для твоего же блага. Я действительно хочу, чтобы ты поправилась.
Прости за все. И будь счастлива.
Алекс.
Билл сидит на моей кровати, и по его лицу видно, что настроение у него ни к черту. А я хожу по палате туда-сюда и никак не могу успокоиться.
– Он сдаст нас, да? – спрашиваю я, хотя ответ и так ясен.
– Сдаст, – одним словом отвечает Билл. Какого черта он так спокоен?
– И тебя это не волнует?! – я повышаю голос, хотя злюсь вовсе не на Билла, и он это знает.
Он вздыхает, берет меня за руку и останавливает.
– Не мельтеши, у меня из-за тебя голова кружится. Волнует, ясное дело, но какой смысл психовать? Что сделано, то сделано, он все равно узнал бы.
И когда он это говорит, у него такое выражение лица… Я догадываюсь обо всем без слов.
– Ты знал, правда? – вспоминаю день, в который пришел Алекс, и понимаю, что Билл частенько посматривал на часы. Он помнил про время посещений. – Ты ведь знал, что так будет, и, кажется, тебя все устраивает?
Я пока не знаю, злиться мне на него или нет. Я сама решила расстаться с Алексом, но, как по мне, это было жестоко…
– Да, Дженн, я знал, во сколько он придет, потому что в журнале есть записи о планируемых посещениях. Прости меня, – он притягивает меня к себе. – Я такой эгоист. Просто хотел, чтобы ты окончательно стала моей…
Он вопросительно заглядывает мне в глаза.
– Ты не злишься на меня?
– Нет, Билл, не злюсь. Просто потому, что сейчас меня волнует совсем не это. Ты же сам нарвался на драку, и я могу себе представить, что тебя ждет у Лоу…
Сегодня утром доктор сообщил Биллу, что вечером у него в кабинете состоится разговор, и он точно будет неприятным. Отношения с пациентом, драка, скандал: долго думать доктор Лоу точно не будет.
– Послушай, я не думал, что твой муж побежит стучать на нас, – задумчиво говорит Билл.
– Бывший муж, – поправляю я.
– Ну да, бывший. Я просто хотел устроить небольшое представление, но все вышло не так, как я ожидал. Признаюсь, Дженн, на этот раз у меня нет идей, что нам делать.
У меня их тоже нет, но я понимаю одно: если Билла уволят, то конец его карьере, а наши отношения… Сколько они продолжатся на расстоянии? С возможностью видеться раз в неделю. Даже думать не хочу об этом.
– Я не хочу терять тебя, – говорю я, уткнувшись лицом ему в грудь.
– Я тоже, милая, поверь, – он говорит это очень нежно прямо мне на ухо. – Мы придумаем что-нибудь.
ГЛАВА 18
Сижу в нескольких метрах от кабинета доктора Лоу. Билл уже внутри, а я пришла следом, решив, что мне необходимо присутствовать, хотя если доктор увидит, отправит назад в палату. Изо всех сил прислушиваюсь, но не могу уловить ни слова: они говорят слишком тихо. Внутри меня настоящий ураган и я с трудом справляюсь с волнением. Гляжу на часы: черт, они там уже полчаса! Почему он не возвращается? Вцепляюсь руками в волосы в попытке успокоиться.
Идущая мимо медсестра Райли подозрительно смотрит на меня, и я быстро улыбаюсь ей, делая вид, что все хорошо. Она неодобрительно качает головой и уходит, а я слышу что-то вроде «…психи». Злобно смотрю вслед. «Сама ты психованная!» Гипнотизирую дверь кабинета, но оттуда по-прежнему ни звука.
Время близится к ужину, и я боюсь, что мне придется уйти, не узнав, что решил доктор Лоу. Проходит еще десять минут.
Я вздрагиваю от резкого звука. Что это, грохот? С ужасом смотрю на кабинет: что натворил Билл?! И тут дверь распахивается, с грохотом ударяясь об стену, и Билл выходит наружу. На его лице злоба, какой я никогда не видела. Он быстрым шагом покидает коридор. У кабинета стоит доктор, и я с ужасом смотрю на него.
Он просто качает головой, разочарованно вздыхает, заходит обратно к себе и закрывает дверь.
Что-то случилось, я уверена. Бегу вслед за Биллом, но его нигде нет. Поднимаюсь по лестнице, в надежде найти его, и мы сталкиваемся прямо на входе верхнего этажа. Билл ловит меня в свои объятия, и я прижимаюсь к нему.
– Что произошло, скажи мне? Что? – прошу я, глядя ему в глаза.
– Идем, – говорит он и мы направляемся к той комнате, в которой сидели в ту ночь, когда я была здесь впервые.
Сейчас в ней нет ни стульев, ни коек, комната пуста. Билл закрывает дверь и садится прямо на пол, и я пристраиваюсь рядом. Он молчит какое-то время, я понимаю, что он все еще зол – его руки сжаты в кулаки, и я просто жду, что он скажет. И он говорит то, что я меньше всего ожидала услышать:
– Нам надо валить отсюда.
Наверное, только спустя минуту я могу что-то сказать.
– ЧТО?
– Ты слышала, – он на удивление спокоен.
– Билл, ты свихнулся? – уверенно спрашиваю я. Кажется, мы поменялись ролями, или безумие заразно. Иначе я даже не могу предположить, как ему в голову могло прийти такое.
– Нет, послушай меня, – Билл берет меня за плечи и говорит твердо, глядя в глаза: – Для меня в любом случае все кончено, но меня это не волнует. Эта работа мне больше не нужна, а вот ты… Ты все, что мне нужно, Дженн. Он не выпустит тебя, уж поверь мне, я это понял, когда разговаривал с ним. Я не знаю, что происходит, но он твердо намерен оставить тебя здесь.
