Текст книги "Дом сломанных душ"
Автор книги: Эмма Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Annotation
Категория: гет, Рейтинг: R, Размер: Макси, Саммари: – В доме я провела почти год…– Доме? – не понимает доктор.– Дом сломанных душ. Это мы так прозвали наше «заведение», лечебницу. Подходящее название, верно?
Julie J. Kelly
ГЛАВА 1
ГЛАВА 2
ГЛАВА 3
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
ГЛАВА 7
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
ГЛАВА 12
ГЛАВА 13
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
ГЛАВА 17
ГЛАВА 18
ГЛАВА 19
ГЛАВА 20
ГЛАВА 21
ГЛАВА 22
ГЛАВА 23
ГЛАВА 24
ГЛАВА 25
ГЛАВА 26
ГЛАВА 27
ГЛАВА 28
ГЛАВА 29
ГЛАВА 30
ЭПИЛОГ
КОНЕЦ
Julie J. Kelly
Дом сломанных душ
– В доме я провела почти год…
– Доме? – не понимает доктор.
– Дом сломанных душ. Это мы так прозвали наше «заведение», лечебницу. Подходящее название, верно?
Фандом: Ориджиналы
Категория: Гет
Рейтинг: R
Жанр: Драма, Романтика, Ангст
Размер: Макси
Статус: Закончен
Предупреждения: Изнасилование, Нецензурная лексика
Комментарий автора: Дорогие читатели!
Я являюсь соавтором данного произведения (автор, к сожалению, на этом сайте не зарегистрирован) и мы впервые пробуем писать что-то такое... В общем, прошу понять и простить, если что:)
Благодарности: Бесконечно благодарна уважаемой бете за ее старания, без которых этой работы не было бы на этом сайте!
Страница произведения: https://fanfics.me/fic165520
ГЛАВА 1
Я стою перед зеркалом в своей комнате и пытаюсь собраться с мыслями. Не так давно мне исполнилось четырнадцать, моя жизнь только начинается, и сегодня, кажется, будет неплохой день. Моя подруга устраивает вечеринку – она делает это каждый раз, когда ее родители уезжают навестить пожилую бабушку, в надежде, что примерная отличница-дочь проведет выходные за книгами. Только вот Нона – это моя самая хорошая подруга – умеет замечательно притворяться. Видели бы вы, что творится у нее дома, пока родителей нет… Уверена, если бы они в один день приехали раньше, то она сидела бы под домашним арестом до конца дней своих.
Расчесываю длинные светлые волосы и пытаюсь убедить себя, что нужно выглядеть счастливой и довольной жизнью. Слышу с кухни голос мамы: она щебечет с кем-то по телефону и готовит на завтрак тосты и яичницу, как и всегда. Сейчас я спущусь, и она снова спросит, как я себя чувствую. Она делает это каждое утро, и каждое утро я вру, что хорошо.
Мама очень переживает за мое состояние и за то, как я устроилась в новом городе. Мы переехали в Детройт два года назад, оборвав все старые контакты и связи, в попытке сбежать из личного ада, дьяволом в котором был мой отчим – второй мамин муж.
Мне было четыре, когда мой отец ушел от нас. Я до сих пор помню, как он грустно взглянул мне в глаза в тот вечер, держа в руках коробку с новой куклой.
– Папочка, но сегодня нет никакого праздника! – удивилась я, когда он пришел с работы с подарком.
– Верно, милая. Но мне захотелось порадовать свою любимую дочку, – отец улыбнулся и протянул мне коробку. Я была ужасно рада! Внутри кукла, которую я так давно хотела: в платье принцессы и с короной!
Я крепко обняла папу, а он неожиданно сильно сжал меня в объятиях.
– Прости меня, дочка. Когда-нибудь ты вырастешь и не будешь держать зла на меня.
– За что, папочка?
Он не ответил. В тот вечер он собрал вещи и ушел, а мама всю ночь плакала на кухне. С тех пор мы его не видели. Мама говорила, что он звонил иногда – но она никогда не брала трубку; кажется, она так и не простила его.
Спустя два года в нашем доме появился мужчина. Мама тогда усадила меня на стул и сказала, что нам нужно очень серьезно поговорить.
– Дочь, мне нужно тебя познакомить кое с кем. Это Брэндон.
Мужчина улыбался мне как-то натянуто и держал в руках плюшевую собачку.
– Привет, Дженнифер. Я рад познакомиться с такой маленькой принцессой! Это тебе.
Он неловко протянул мне игрушку. Я взяла ее и вопросительно уставилась на маму.
– Милая, мы с Брэндоном любим друг друга. Он будет жить с нами и заботиться о нас, хорошо?
Да, Брэндон действительно позаботился обо мне. Он позаботился о том, чтобы во мне выросла жгучая ненависть к мужчинам и безумный страх. Сначала он пытался воспитывать меня – путем наказаний в углу за то, что плохо помыла посуду, отнимал игрушки, запрещал выходить на улицу. Когда я стала старше, он начал меня бить. За любую провинность – или даже просто так, когда он выпивал лишнего – у меня появлялись новые синяки и следы от телефонного шнура, которым он меня хлестал. Брэндон любил издеваться надо мной, придумывая идиотские задания, понятные только ему одному: я должна была переписывать домашнюю работу сотни раз, пока он не будет доволен результатом, или несколько раз перемыть посуду, на которой он найдет несуществующую пылинку. Однажды я получила тройку за контрольную, к которой не успела подготовиться, и провела полночи на улице, боясь возвращаться домой. Когда полицейский привел меня домой, Брэндон изобразил облегчение и радость. А на следующий день я смывала кровь с лица в ванной и врала маме, что упала с лестницы.
Сначала я жаловалась маме, показывала синяки, плакала и умоляла ее выгнать его. Но при маме он был образцовым отцом, искренне удивлялся и отвечал, что у меня слишком богатая фантазия: я могла упасть на физкультуре в школе или не поладить с одноклассниками. И каждый раз после жалоб он наказывал меня еще сильнее.
– Если ты еще раз посмеешь сказать матери о чем-то, ты будешь ночевать на улице. Ты поняла меня?
– Да.
– «Да, папочка»
– Да, папочка…
Мать поверила только тогда, когда мое состояние стали замечать учителя. Ее несколько раз вызывали в школу, потому что я сидела на дополнительных занятиях допоздна и отказывалась идти домой. Спустя какое-то время у нее наконец открылись глаза. Конечно же, Брэндон не отпустил нас так легко, и нам пришлось переехать на другой конец страны, чтобы сбежать от него.
Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Все это позади. Больше никто не посмеет обидеть меня.
Спускаюсь на кухню, мама улыбается мне, укладывая на тост яичницу.
– Доброе утро, дочка. Как ты сегодня?
– Хорошо, мам.
Я сажусь за стол и наливаю себе сока. Мама подвигает ко мне тарелку и бутылку кетчупа.
– Сегодня вечеринка у Ноны, ты не забыла? Собираешься пойти?
– Собираюсь. Мы вчера до полуночи болтали об этой вечеринке.
Я действительно хочу немного развеяться, в последние дни настроение у меня не очень. Задумчиво доедаю завтрак, пока мама наблюдает за мной.
– Будь осторожна, хорошо? Всякое бывает.… Обещай, что ты не задержишься допоздна. И без глупостей, договорились? – напутствует меня мама, пытаясь состроить строгое выражение лица. Безуспешно.
– Когда я в последний раз делала глупости, мам?
Ставлю тарелку в посудомойку, открываю свой рюкзак и проверяю, все ли на месте. Я захватила с собой косметику и платье, которое собираюсь надеть. Мы с Ноной договорились, что собираться будем у нее, поэтому я иду так рано.
– Мам, я пошла.
И когда я уже собираюсь выходить, мама вдруг спрашивает:
– А Дилан будет там?
Я вздыхаю. Конечно, она не могла не спросить об этом.
– Мам, я понятия не имею, придет он или нет. И мне все равно, окей? Он парень Ноны, пусть она и зовет его, – отвечаю чуть более грубо, чем следовало бы.
– Как скажешь. Так жаль, такой милый мальчик.… Говорят, он с нехорошей компанией связался, отец два раза из полиции забирал. Ты что-то слышала об этом? – интересуется мама.
– Нет. Я пошла, мам, хватит глупых вопросов, – отрезаю я и выхожу из дома.
Мама улыбается, потому что понимает, откуда раздраженные нотки в моем голосе. Дилан мой друг, и я влюблена в него уже полгода. Правда, он не знает об этом.… Потому что встречается с моей лучшей подругой. Я решила, что не имею права мешать их отношениям. Да и Нона, если откровенно, имела больше шансов заполучить его, чем я. У нее действительно классная внешность: темные кудрявые волосы, зеленые глаза и смуглая кожа. Она умеет пользоваться косметикой и одевается так, чтобы подчеркнуть все свои достоинства. Не то чтобы я какая-то уродливая, но рядом с ней выгляжу совсем не так эффектно. У меня совсем тонкие волосы, как ни укладывай – путаются. Когда мы с Ноной идем рядом, то моя кожа кажется еще более бледной. Я пыталась научиться краситься, но, видимо, руки у меня не из того места, поэтому ничего не выходит и я выгляжу глупо. Нужно будет попросить Нону помочь мне в этот раз.
Мы сидим на огромной кровати в комнате родителей Ноны и выбираем шмотки для вечеринки. Подруга примеряет уже третье облегающее платье и крутится перед зеркалом.
– Ну как?
Думаю, она и сама прекрасно знает, что платья смотрятся на ней шикарно.
– Ты выглядишь потрясающе, Нона, и ты сама это видишь, – отвечаю я и сжимаю в руках красный короткий топ. Не могу решиться надеть его.
Нона замечает это. Она подходит, садится рядом и обнимает меня за плечи.
– Надень его, Дженн. У тебя классная фигура, тебе пойдет.
Топ мне очень нравится, но это совсем не мой стиль. Но я все же решаюсь примерить. Поворачиваюсь к зеркалу и смотрю на свое отражение. М-м-м-да.… Все-таки такие вещи больше подойдут девочкам, у которых уже есть грудь, а не таким плоским, как я.
Последнюю мысль я и высказываю вслух, на что получаю возмущенное фырканье подруги.
– Большая грудь в этом топе будет смотреться вульгарно. А на тебе он сидит идеально. Вот, держи, – она бросает мне свою юбку, черную, с пуговицами спереди. – Мне она мала, а тебе будет как раз.
Вздыхаю, надеваю юбку. Пытаюсь прогнать из головы противный голос, который нашептывает, что это вещи для красивых и популярных девочек, а не для меня, что надо мной все посмеются: вырядилась!
Нет уж, сегодня я буду уверенной в себе! Ну или хотя бы сделаю вид…
Нона останавливается на черном платье с тонкими бретелями. Она встает рядом со мной и обнимает за талию.
– Мы просто невероятные красотки, Дженнифер!
Время близится к десяти, а значит, скоро все будут здесь. Я прошу Нону сделать мне макияж, и та соглашается. Пытаюсь не слушать внутренний голос: слишком ярко, слишком вызывающе, слишком, слишком… Тем более, что получается у нее круто. Я не узнаю сама себя в зеркале: на меня глядит не та серая мышка, какую я обычно вижу, а эффектная девушка. Даже и не скажешь, что мне четырнадцать. Успокаиваю себя мыслью, что все девочки сегодня будут одеты более откровенно, чем в школе – вечеринка ведь.
Время близится к полуночи, в доме Ноны собралось почти тридцать человек. Кто-то принес с собой несколько ящиков пива, кажется, я где-то видела бутылку от мартини. И как только они умудрились купить алкоголь? Вспоминаю, что некоторые ребята здесь сильно старше нас. Какая-то девушка легонько пихает меня сзади, и я оборачиваюсь:
– Привет, – с улыбкой говорит она. У нее в руках два стакана с напитками. – Я здесь новенькая и никого не знаю, а ты выглядишь вполне дружелюбно. Не хочешь выпить? Меня зовут Кэтрин.
Видимо, от волнения она говорит быстро. Но ее улыбка теплая, и я не против.
– Привет, Кэтрин, я Дженнифер, все зовут меня Дженн, – беру у нее из рук стакан. – А что здесь?
– Я украла мартини у одного из пьяных парней и добавила тоник! – Кэтрин весело подмигивает мне и отпивает из своего стакана.
Я следую ее примеру. Очень вкусно. Алкоголь легко ударяет в голову – раньше я не пила ничего, кроме шампанского с мамой на праздники. Но мне нравится этот эффект. Мы с Кэтрин еще немного болтаем о пустяках, когда народ стал собираться в гостиной.
– Идем к ним? – зовет новая знакомая, и я иду за ней.
Общее настроение, кажется, стало более расслабленным, музыку сделали громче. Ребята сидят небольшими группами, у кого-то в руках, как и у нас, стаканы с алкоголем. Я замечаю в углу Нону и Дилана рядом с ней.
– Я пойду пообщаюсь с друзьями. – говорю я Кэтрин и направляюсь к ним.
Нона видит меня и машет, но мое внимание направлено совсем не на нее.
Дилан сегодня выглядит потрясающе в черной кожаной куртке, белой футболке и, как всегда, ошеломительно улыбается.
– Привет, Дженн! – он заключает меня в крепкие объятия, и я отвечаю тем же, стараясь не забывать, что подруга рядом.
Запах от футболки Дилана сводит меня с ума – я даже под шумок выяснила у Ноны, каким парфюмом он пользуется, чтобы купить такой же себе и пшикать им свою подушку. Глупый поступок, не спорю, но меня это радует.
– Как вы тут? – спрашиваю я и делаю очередной глоток из стакана.
– Нормально. Я вижу, ты познакомилась с Кэтрин? – говорит Нона, кивком указывая на девушку.
– Да, она очень милая. Говорит, месяц только как переехала к нам.
Замечаю, что ребята не в настроении. Нона выглядит грустной, но упорно старается это скрыть. Я не задаю вопросов при Дилане, но решаю узнать позже.
Остаток вечеринки провожу то с Кэтрин, то с одноклассниками, и даже на какое-то время забываю обо всех своих проблемах. Немного перебираю с алкоголем, в результате Кэтрин ведет меня в туалет, чтобы умыться, и на свежий воздух, после чего мне немного легчает.
Большая часть людей расходится, и остаются лишь те, кто напился так, что не может идти сам, или самые стойкие. Я вдруг понимаю, что давно не видела ребят. Оглядываю гостиную, захожу на кухню – их нигде нет, так что я решаю поискать их. Поднимаюсь на второй этаж и заглядываю в комнаты, стараясь никому не помешать. Со смехом наблюдаю незнакомых парней, спящих на кровати родителей Ноны – вот бы те обрадовались…
В комнате Ноны выключен свет; я вижу силуэт человека, сидящего на кровати.
– Нона? Дилан? Ребята, вы здесь? – осторожно спрашиваю.
– Я здесь, Дженн, заходи.
Это Дилан. Его голос звучит как-то странно… Я прикрываю дверь и сажусь рядом с ним. Его волосы, обычно уложенные каким-то средством, сейчас взлохмачены. Он криво улыбается мне.
– А где Нона? – спрашиваю я, пытаясь понять, что с ним происходит.
Дилан смотрит на меня со странным выражением лица. Встает, идет к комоду и включает колонку, стоящую на нем. В комнате играет что-то из плейлиста Ноны. Он делает громче и поворачивается ко мне.
– Она меня бросила.
Я в шоке.
– Что? Как бросила? Но Дилан, у вас же любовь… – я не успеваю договорить, потому что он вдруг повышает голос до крика:
– Эта гребаная шлюха меня бросила! Только что! И свалила к своему, как его… Насрать! – он снимает с себя куртку и швыряет ее на пол. Затем подходит ко мне, садится рядом и берет мои руки в свои, сильно сжимая запястья.
– Мне больно, что ты делаешь? – пытаюсь вытащить руки, но он держит крепко. Приближает лицо и вдруг прижимается к моим губам.
На секунду я замираю от неожиданности. Он целует меня очень грубо, меня это пугает. Как вдруг Дилан резко опускает меня на кровать, скрещивает мои руки над головой и садится сверху, не давая выбраться из захвата.
– Что происходит? – кричу я; мне уже по-настоящему страшно, пытаюсь вырваться, но безуспешно. Он смеется, но его смех и мой крик заглушает музыка.
– Я знаю, что ты давно сохнешь по мне, Дженнифер. Я собирался трахнуть твою подругу на этой вечеринке, даже подготовился… – он смотрит на тумбочку у кровати, я перевожу взгляд туда же: на ней пакетик с остатками порошка. Наркотики? Вот что объясняет его безумный взгляд и странное выражение лица. – Но она свалила. А тебе понравится, правда же? Ты ведь так давно мечтала об этом!
По моим щекам текут слезы, я умоляю его отпустить меня, но он глух к моим просьбам. Кричу, но вдруг щеку обжигает резкая боль: это Дилан дает мне пощечину.
– Заткнись! Будет хуже, крошка….
Он срывает с меня юбку и одной рукой стягивает трусики. Расстегивает штаны и входит в меня, не отпуская моих рук. Я кричу от боли, но он затыкает меня грубым поцелуем. После этого я проваливаюсь в спасительную темноту.
ГЛАВА 2
Двадцать пять. Наши дни.
– И после этого ты в первый раз попала на лечение? Замкнулась в себе и жила в выдуманном мире, в котором ничего этого не произошло? – еще раз уточняет мистер Лоу, снова запуская руку в коротко стриженные, подернутые сединой волосы.
Доктор Эндрю Лоу – мой врач. Психиатр. Главврач этого «дома сломанных душ». Он действительно старается помочь мне, это видно. И ведет себя очень осторожно, словно я стеклянная и разобьюсь в любой момент. Он мне нравится, не задает глупые вопросы, и его слова всегда попадают в самую точку.
– Да, так и было. Поначалу никто ничего не замечал, кроме того, что я стала более отстраненной и замкнутой. Но в одно утро мама не смогла заставить меня встать с кровати, чтобы я пошла в школу. У меня случилась истерика, я рыдала и разнесла свою комнату. Порезалась стеклом от зеркала… – закатываю рукав и показываю ему шрам. – Мама не знала, что делать, и вызвала врачей. Они сказали, мне требуется лечение. В доме я провела почти год…
– Доме? – не понимает доктор.
– Дом сломанных душ. Это мы так прозвали наше «заведение», лечебницу. Подходящее название, верно? Так вот, я провела там около года. Принимала множество таблеток каждый день. Чтобы уснуть, например, потому что без них я видела кошмары. Но в целом все было неплохо. Я ведь плохо помню лечение, наверное, из-за таблеток. Но я категорически не признавала, что меня изнасиловали и что я вообще была на какой-то вечеринке. По моим словам, в тот вечер я смотрела дома фильм с мамой, мы готовили сырный попкорн и ели мороженое. Даже фотографии с вечеринки, которые делали ребята, не могли меня убедить, мне казалось – это подделка, фотошоп. Я не понимала, почему вижу кошмары…
Доктор снова задумчиво запустил в волосы руку. Мы посидели в молчании какое-то время.
– Сейчас ты спокойно можешь говорить об этом?
– Да. Прошло ведь одиннадцать лет. Думаю, наша психика адаптируется… Адаптируется к боли, к воспоминаниям. Сейчас меня почти ничего не тревожит, но таблетки я продолжаю принимать на ночь.
– А что с тем парнем, с Диланом? Ты видела его после этого? – спрашивает доктор Лоу.
Я вздыхаю.
– Видела. Он пришел ко мне домой через неделю после возвращения из «дома сломанных душ». Я не хотела его видеть, но мать впустила его. Она ведь не знала…
– О чем не знала?
– О том, что случилось.
– То есть вы никому не сказали об изнасиловании? Даже собственной матери? – удивленно переспрашивает доктор – Но почему?
– Никому! Вы спрашиваете, почему? – на меня накатывает злость, и я глубоко дышу, но не могу справиться с эмоциями. – Потому, что мне было четырнадцать! Я считала, это грязно и мерзко! Я выросла на мультфильмах про принцесс и на книжках, в которых говорилось, что первый раз должен произойти по настоящей любви! А меня использовали и вышвырнули, как грязную подстилку, вытерев о меня ноги!
Я стараюсь успокоиться и крепко сжимаю в руках салфетки, который доктор мне дает на случай внезапных слез.
– Досчитайте до десяти, медленно, глубоко дышите, – доктор Лоу говорит спокойным голосом и смотрит мне в глаза.
Я дышу.
– Так вот, мать впустила его, и он пришел ко мне в комнату. Извинялся. Рыдал, стоя на коленях передо мной.… А знаете почему? Он умолял не заявлять на него! Оказывается, весь год он жил в страхе, что его посадят за изнасилование несовершеннолетней. Ему было плевать, что он сломал мне жизнь. Он просто боялся тюрьмы! Даже когда пришел, он был под кайфом… Я послала его к черту.
– А что ваша мама? Узнала?
– Да. Стены тонкие… Она вышвырнула его из дома. Я просила ее оставить это, тем более, что доказательств у меня уже не было. Со временем мы отдалились друг от друга… – вздохнула я с сожалением. – А спустя некоторое время объявился мой отец. Он просто приехал к нам в дом. Он не знал, что произошло со мной, просто осознал, видимо, свою ошибку и приехал, чтобы попытаться возобновить отношения со мной. Мы стали общаться, он часто приезжал. Но до конца я не вылечилась все равно: по ночам все так же мучили кошмары, в старую школу я ходить не могла, потеряла всех друзей. И мама решилась на этот шаг – она попросила отца забрать меня жить к нему. Временно.
ГЛАВА 3
Мне шестнадцать, и я стою у дома своего отца в Сан-Диего спустя два года с того момента, как моя жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов. Стою и не могу поверить, что я здесь. Моя мама с грустью отпускала меня сюда. «Так будет лучше для всех, поверь, дочка», – только и сказала она на прощание.
Но я рада. Солнечный Сан-Диего радует меня гораздо больше, чем город, где я выросла, и я надеюсь, что в этот раз у меня точно все будет хорошо.
Дом отца небольшой, но выглядит очень уютно. Светлые стены, зеленый газон, который отец, по его рассказам, заботливо стрижет каждое воскресенье. и ни к чему здесь не подходящая по цвету красная стеклянная дверь. Как раз в этот момент она открывается – и я вижу папу, с улыбкой машущего мне рукой.
Логан Хард – приятный мужчина высокого роста, со светлыми волосами, которые я унаследовала, и голубыми глазами. Легкая щетина добавляет ему пару лет, а в уголках глаз видны морщинки – мама говорила, что у людей, которые часто улыбаются, такие морщинки появляются быстрее.
– Привет, милая! Я рад что ты здесь. – говорит он, подходя ко мне и крепко обнимая. Отец берет мою тяжелую сумку и зовет в дом.
Я захожу, озираясь по сторонам. Внутри довольно мило. Мы оказываемся в просторном коридоре: у стены стоит столик с зеркалом, а на нем, в вазе, букетик неизвестных мне полевых цветов. Напротив я вижу лестницу на второй этаж. По ней и поднимается отец, увлекая меня за собой.
– Вот твоя комната, я надеюсь, ты будешь рада. Ремонт простой, но ты можешь обставить ее по своему вкусу. Располагайся пока… – он оставляет сумку у кровати, задумчиво чешет голову, не зная, что еще сказать, и выходит из комнаты.
Я опускаюсь на кровать и рассматриваю комнату. Мне здесь нравится, свет проникает сквозь большое окно, вид из которого выходит на задний двор. В углу дверь в ванную, а напротив кровати стоят небольшой комод и книжный шкаф.
Я быстро управляюсь с вещами, разложив их по своим местам. Накидываю на кровать любимый плед, на окно прикрепляю гирлянду – люблю включать ее по вечерам. На комоде уютно устраиваются пара свечей, а пустующую полку в шкафу занимают две мои, пока единственные, книги. Время подходит к семи, и я слышу из кухни голос отца – он зовет меня на ужин.
Мы болтаем о всяких пустяках. Я не очень хочу касаться своей жизни в последний год, и папа не настаивает. Он рассказывает, что встречается с девушкой, ее имя Нора Уиллис и у нее есть дочь Клэр, моя ровесница. Муж Норы погиб, и она воспитывает дочь в одиночку. Отец говорит о Норе с теплотой, и на секунду мне становится обидно за нашу семью, которую он оставил когда-то.… Но я быстро отмахиваюсь от этой мысли. Прошло уже много лет, и я все же хочу наладить отношения с отцом, а не винить его за прошлые ошибки.
Ночью я долго не могу уснуть. Меня тревожат мысли о новой школе, о том, примут ли меня здесь и смогу ли я в очередной раз начать все сначала. Утро наступает слишком быстро, и я понимаю, что совершенно не выспалась. После безуспешных попыток замазать тональным кремом синяки под глазами я плюю на это дело, причесываюсь и быстро собираю сумку в школу.
По дороге мы с отцом разговариваем о всяких мелочах. Я вижу, что он тоже нервничает, но не хочет этого показывать. У школы отец останавливает машину и хочет сказать мне слова поддержки, но не может их подобрать, поэтому крепко обнимает на прощание:
– Удачи, дочка. – только и говорит он и, пообещав забрать меня после уроков, уезжает.
У входа в школу меня зовет симпатичная брюнетка. Ее губы ярко накрашены красной помадой, глаза подведены черным карандашом. Девушка выглядит очень эффектно, и я удивляюсь, что она знает мое имя. А потом понимаю – это, должно быть, и есть Клэр, дочь папиной новой пассии.
Клер оказывается очень милой девушкой, а еще у нее есть множество друзей в школе. Она знакомит меня со всеми, и мои новые одноклассники принимают меня очень тепло. Новая подруга устраивает мне экскурсию по школе, тараторит без умолку, и постепенно я расслабляюсь.
Мне действительно нравится новая школа. В первый же день мы идем на обед, где за одним столом собираются все новые знакомые. Я смотрю, как к столу подходит незнакомый парень. Позже от Клер я узнаю, что он выпускник, хочет связать свою жизнь с бизнесом, и его мать не упустит возможности впихнуть сына после первого курса колледжа в какую-нибудь престижную фирму для стажировки. Она просто повернута на том, чтобы её сынок стал акулой бизнеса.
– Новенькая? Привет.
Парень улыбается мне ослепительной улыбкой, и я понимаю, что эта улыбка теперь будет преследовать меня во снах. Так оно и происходит. Всю следующую ночь я не могу выбросить из головы его лицо – потрясающие зеленые глаза, смуглую кожу, четко очерченные скулы и темные кудрявые волосы. В тот день мой мир делится на до и после того, как я встретила Алекса Мерфи.
ГЛАВА 4
Восемнадцать.
Мы успешно выпустились из школы, и впереди меня ждал колледж. Клэр за это время стала моей лучшей подругой, и, конечно же, мы стали учиться вместе. Родители договорились о том, чтобы нас заселили в общежитие вдвоем, и теперь мы были не только подругами, но и соседками по комнате. Папа предлагал остаться жить дома, ведь до колледжа всего час езды, но мне казалось, что я буду пропускать все веселье студенческой жизни.
И вот мы с Клэр разбираем вещи в нашей новой комнате. Две кровати, два больших окна с забавными занавесками, которые почему-то остались после бывших жильцов – мы не стали их менять, нам они показались милыми. Бежевые стены, одну из которых Клэр тут же украшает плакатами со своими любимыми группами и актерами. Я ставлю на тумбочку у кровати свое фото с отцом и маленький ночник взамен любимой гирлянды: честно отслужив свое время она грустно погасла и была оставлена дома. Впрочем, спать с кем-то в комнате не так неуютно, тем более, что Клэр, судя по всему, ничего не боится.
Она как раз заканчивает раскладывать вещи по шкафам и устало плюхается на кровать, раскинув руки.
– Боже, Дженнифер, я так рада, что мы здесь вместе! И что ты никуда не сбежала после школы. – говорит Клэр, хитро улыбаясь и глядя на меня огромными глазами.
– А почему я должна была сбежать? – интересуюсь я, закрывая свой чемодан и запихивая его под кровать. Потом его заберет отец. Я сажусь рядом с Клэр и обнимаю ее подушку.
Подруга хмурится.
– Я думала, что твоя мама уговорит тебя уехать обратно и учиться там.
Моя мама Рейчел Хард действительно пыталась наладить наше общение. В последний год она постоянно звонила, несколько раз приезжала в гости, несмотря на то, что ей нелегко было видеть отца, и всячески убеждала меня, что ей одиноко без меня. Но я наладила в Сан-Диего свою жизнь, и возвращаться мне не хотелось. Мама ждала окончания школы и надеялась, что я, возможно, захочу вернуться, – даже подготовила мои документы для поступления, чтобы отвезти их в местный колледж – но я наотрез отказалась. Здесь была моя новая семья, друзья, я отлично проводила время. Отец женился на Норе, и мы с Клэр стали еще ближе – ведь теперь мы считались сестрами. Тем более, мы все замечательно поладили между собой.
– Не переживай. Так легко ты от меня теперь не отделаешься, – я с улыбкой пихаю Клэр в плечо.
Та вдруг серьезно смотритна меня.
– У меня для тебя есть две новости. Хорошая и плохая. Выбирай, с какой начать?
– Ну, давай с хорошей, чтобы не так грустно было слышать плохую, – когда Клэр начинает издалека, меня это пугает.
– В общем, сегодня в кампусе вечеринка в честь нашего поступления, там будет весь колледж, костер и барбекю, выпивка, короче, будет весело! Мы обязательно должны туда пойти.
– Я так понимаю, это была хорошая новость. Да, я совсем не против пойти. А плохая?
– Ну, в общем... Сегодня мне звонил Дон, – Клэр говорит осторожно и следит за моей реакцией. – Ты ведь помнишь его? Они общались с Алексом еще в школе. Он поздравлял нас с поступлением, желал всего самого лучшего и успехов в колледже..
– Клэр.
– А?
– Говори уже.
– Короче, он проговорился случайно, что Алекс вернулся из Вашингтона и поступил к нам, переводом на третий курс.
Я ошарашена этой новостью и даже не нахожу слов, чтобы ответить.
– Черт, не может этого быть.
– Но ничего страшного не случилось, ведь так? – спрашивает Клэр. – Ну, встречались вы пару месяцев, не более того...
Ну да, ничего страшного. Но тогда я впервые осознала, что шутки про две половинки одного целого – это вовсе не шутки. Словно Вселенная создает человека, который идеально тебе подходит: от внешности, голоса, цвета волос, до характера и привычек. И ты понимаешь, что все это время тебе не хватало только одного – этого человека, чтобы стать цельным, потому что он идеально тебя дополняет.
Только вот есть в этом всем одна загвоздка.
Когда ты находишь человека, который создан для тебя, ты забываешь о том, что ты можешь оказаться не тем же самым для него. Конец.
Я практически забыла о его существовании, ну, по крайней мере, я очень старалась. Только его слова перед отъездом до сих пор иногда звучат в моей голове:
– Слушай, Дженнифер, во мне борются две стороны. Одна хочет забрать тебя с собой в Вашингтон и никогда не расставаться.
– А вторая?
– Но я понимаю, что вместе мы быть не сможем. Прости.
Я понимаю, что это означает: я милая и со мной прикольно. Но я никогда не буду достаточно хороша для серьезных отношений с Алексом Мерфи.
ГЛАВА 5
Двадцать пять. Наши дни.
– И вы с подругой так и учились вместе в колледже? Это замечательно, – доктор, как всегда, немного задумчиво смотрит на меня синими глазами. – А этот парень действительно так много значил для тебя?
– Да, это правда. Я не буду бросаться пафосными словами о любви с первого взгляда… – я на минуту задумываюсь, но продолжаю уже уверенно: – Дело не в чувствах, понимаете? Влюбленность, она может возникнуть где угодно и с кем угодно, это химия, гормоны. Здесь дело было совсем не в этом. Я даже не знаю, как объяснить, чтобы вы поняли меня… Вы когда-нибудь осознавали себя каким-то незаконченным? Словно, создавая вас, забыли доложить в комплект что-то важное. А этот человек – и есть то забытое, понимаете? Одна из тех деталей, без которых жить можно, но это не будет полноценная жизнь. Нет, это не влюбленность.. – я понимаю, что все слова, которые приходят мне в голову, звучат как идиотские книжные клише, но подобрать подходящих не могла. – Просто когда ты встречаешь этого человека, ты понимаешь, что это именно то, чего тебе не хватает, что ты искал всю свою жизнь и, возможно, даже не знал об этом. Но понял лишь тогда, когда встретил его.
Доктор слушает меня и не перебивает. Лишь задает вопрос:
– А почему тогда у вас не сложилось?
– Потому, что я не была тем самым для него. Бог создал Алекса для меня, но не меня для Алекса.
– Вы думаете, бог так часто ошибается? – по привычке чешет голову доктор.
