Текст книги "Остров чародеев 2 (СИ)"
Автор книги: Elsingor
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Глава 13.
– У нас всё готово?
– Да.
– Тогда отправляемся. Предупреди остальных, чтобы к полуночи подтягивались к пятнадцатой.
– Лестница не оборвётся случайно?
– Не должна: мы забирались на неё по двое. Так что любого из нас выдержит без проблем.
– Ну и замечательно. Про свитки не забудь!
Посмотреть на легендарный подвал замка охотно собралась вся их команда. Даже Ксия, которая в одиночку и близко не подошла бы к комнате с несчастливым номером. Небольшая заминка возникла уже внутри – лестницу надо было либо хорошенько закрепить, либо крепко держать, причем сразу несколькими – иначе человека на ней не удержать. Оптимальный выход, впрочем, нашелся быстро – приподняв массивную кровать, зацепили верхнюю ячейку лестницы за одну из ее ножек.
Обернувшись, Славик заметил светящиеся в темноте за окном жёлтые глаза.
– Гляди-ка, опять филин пожаловал.
– А если я его всё-таки пугану хорошенько? – предложил Жозе.
– Да чем он тебе мешает? Пусть смотрит, если приспичило. Может, ему с людьми общаться охота, да никто в компанию не берет.
– Пусть днем прилетает в гости, как все порядочные птицы.
– Не получается: глаза слабые, от солнечных лучей слепнут.
– Надо ему контактные линзы вставить. А ещё лучше магически зрение исправить.
– Какая клёвая идея! Если, например, человеку сделать инфракрасное зрение, то мы бы намного лучше видели в темноте. Надо при случае спросить у госпожи Гань – возможно такое?
– Это пусть в будущем, а конкретно сейчас нам требуется хорошее освещение. Так что, Олаф, отставь свои теоретические рассуждения, а лучше заводи динамо-машину. Насколько хватит заряда аккумулятора?
– На несколько часов должно хватить, – неуверенно отозвался скандинав. – Потом придётся подзаряжать вручную.
– Надеюсь, этого времени нам хватит с лихвой, а там что-нибудь придумаем.
Славик проворно опустил в проем провод, стараясь не раскачивать им из стороны в сторону, а невозмутимый скандинав щелкнул переключателем. Приятели столпились вокруг открытого люка, пытаясь разглядеть внутренности помещения, куда собирались попасть.
– Не видно ничего толком, давай пониже.
– Какие-то мешки на полу – наверное, склад.
– Теперь понятно, почему тарелка не разбилась – а вон, кажется, и она валяется.
– По крайней мере, даже если крепления лестницы и не выдержат, не разобьемся.
– Кто первый хочет это проверить?
– Я полезу, – серьезно заявил Жозе. – Ну-ка, Слав, отведи шнур в сторону, чтобы за меня случайно не зацепился.
И, уцепившись за переплетение лиан, он проворно спустился по ступенькам вниз и спрыгнул на пол в пространство между двумя мешками. Почти сразу внутри зажёгся свет. Как выяснилось, в цокольных помещениях включались, реагируя на движущиеся объекты, и в отсутствие таковых вскоре прекращали свою работу.
– Порядок, можете слезать! Сейчас осмотрим местное овощехранилище.
По одному вниз спустились все, кроме, Фанга и Ксии, оставшихся сторожить проход и следить за ситуацией.
– Вот это да! Жаль, прихватить отсюда нечего – разве что затеешься делать ремонт.
– А ты ожидала, тут повсюду свитки и волшебные палочки? Увы, как сказал великий философ и маг прошлого Велицис, я материален, и ничто материальное мне не чуждо. Какими бы возвышенными не были твои духовные устремления, от удобного сиденья в отапливаемой уборной едва ли откажешься.
– Фу, господа и дамы, вас опять понесло не туда. Проверьте лучше, открыт ли проход в коридор. А то может статься, наш осмотр цоколя тут и закончится.
Жозе, стоявший ближе всех к выходу, осторожно толкнул дверь от себя. Издав слабый скрип, она отворилась. Им вновь повезло.
Уже на выходе из помещения рядом с дверным проёмом Денис заметил на штукатурке еле заметно процарапанный вензель из соединённых вместе латинских букв N и L. Где-то он уже видел подобный, но не придал значения. А теперь не мог вспомнить где, да и времени на раздумья не было – их группа направилась к центру замка. Янлин легонько дотронулась до его ладони, призывая не отставать от остальных.
– Ты уверен, что вход в Подземелье находится под центральным залом? – донесся издалека голос Жозе.
– Настолько же, насколько и ты, – отвечал ему Славик. – Так сказал кто-то из Мастеров, но поскольку разговор случился ещё осенью, за точность сведений не ручаюсь.
– Не волнуйся, сейчас все узнаем. А заодно и проверим, действительно ли он закрыт намертво, или это пустой трёп.
– А планировка цоколя такая же, как и первого этажа?
– Да кто ж его знает? Скорей всего да, но не гарантирую. Архитектурный план замка, знаешь, как-то не попадался.
– Если найдёшь его, то чисто случайно: наверняка он – тайна за семью печатями. Если существует вообще.
– Все тайное рано или поздно станет явным, или я неправ? Ну так смотрите: вот та цель, к которой вы так стремились.
Подошедшим Денису и Янлин открылся вид на массивную, окованную железом дверь из прочного дерева, потемневшего от времени. По обеим сторонам от нее располагались громадные, в полтора человеческих роста, каменные статуи хищных горгулий. На самой двери тускло-синим светился знак серпом изогнутое перо внутри правильного восьмиугольника.
– Личная печать Тариона, – нарушил благоговейное молчание Олаф. – Насколько знаю, точно такой же выгравирован на обелиске.
На самой высокой оконечности их острова возвышался сложенный из белого мрамора обелиск. Золотыми буквами на нём была выбита эпитафия величайшему Архимагу всех времен и народов. А внутри той скалы захоронен саркофаг с телом прославленного волшебника. Бытовала даже легенда, что Тарион на самом деле не умер, а всего лишь прилег отдохнуть, и очнется от летаргического сна, когда Шериндалю будет угрожать смертельная опасность.
– Неужели за все прошедшие столетия никто не пытался её открыть? – недоуменно спросила Ли Энн.
– Наверное, всё же есть способ проникнуть внутрь, – отозвался Славик.
Его слова услышали не только те, кому они были предназначены. Глаза статуй внезапно зажглись фиолетовым, и на телепатическом уровне пришел ответ:
– СЛОМАЙ ПЕЧАТЬ И УБЕЙ СТРАЖЕЙ, ТОГДА ПРОЙДЕШЬ!
Напуганные студенты инстинктивно подались назад. Фиолетовый огонь зрачков каменных монстров погас.
– Да-а, теперь понятно, почему посетителей давненько не видно. Одно дело – в дверном замке ковыряться, другое – сражаться с чудищами вдесятеро тебя сильнее, да к тому же нечувствительными к боли.
– Их можно нейтрализовать заклинанием.
– Всего-то и делов. Где бы только взять силу Архимага?
– Странно, что никто из Гроссмейстеров не страдает любопытством. Я хотя бы из чувства противоречия попытался бы снять или обойти защиту.
– А другой путь в Подземелье есть?
– Сомневаюсь, иначе стоило бы огород городить с этими крылатыми пугалами, – авторитетно заявил Славик и тут же осёкся, заметив снова вспыхнувший фиолетовый огонь в глазах статуй.
Друзья оглянулись по сторонам.
– Судя по всему, над нами – начало лестницы на следующий этаж. Все четыре коридора на месте, значит, нетрудно будет определить, какие помещения расположены сверху.
– Мечтаешь проникнуть на кухню с тыла?
– Хорошая идея, но для меня слишком мелкая. Можно подумать, я жратвы никогда не видел. Или нас тут не кормят?
– Вот если бы в библиотечные архивы…
– Да, там можно найти немало прикольного. Особенно из того, что ученикам не выдают. Айда туда!
Они устремились в коридор, аналог которого на первом этаже вел к входу в библиотеку. Однако довольно скоро им пришлось убедиться в ином расположении дверей в цоколе, и потому найти нужное помещение оказалось делом совсем не простым.
– Никто не помнит, каково расстояние до неё от прихожей?
– Где-то примерно метров двадцать пять-тридцать.
– Тогда либо вот эта дверь, либо соседняя. Но обе без ключа никак не одолеть.
– Значит, пока не судьба. Так же, как и Подземелье. Но раз склад под тринадцатой не был заперт, здесь наверняка есть и другие места, также достойные изучения.
– Несомненно. Вон та дальняя дверь вроде приоткрыта. За неимением лучшего давайте хотя бы покопаемся там.
Поскольку других предложений не поступило, студенты столпились у нового объекта для детального осмотра. Расширив дверной проем, Жозе нащупал выключатель.
Снова склад, но принципиально иной – если там он скорее напоминал подсобку бригады ремонтников, то здесь – чулан, куда сносят ненужные вещи, которые жалко выкинуть. Почти две трети содержимого – мебельная рухлядь: несколько шкафов и комодов, столы, стулья, табуретки, почти все не в лучшем состоянии. Дверца ближайшего шкафа приоткрыта, а точнее – частично отломана, и через прореху видно – набит тряпьём. Другой, точно такой же – заполнен до отказа старыми газетами на многих языках мира; лежащие сверху датированы началом ХХ века. И явно сложены здесь в качестве макулатуры, а потому кое-кто из их компании, в том числе и Денис, распотрошили газетную кучу, взяв себе по несколько штук – ну разве не интересно узнать, как и чем жили люди сто лет назад?
– Неплохая, однако, мебель, – оценивающе оглядела инвентарь Яна. – Половина даже без явных дефектов – подбить, подкрасить, и будет как новенькая. Как-то нерационально ведет хозяйство наш уважаемый комендант.
– Кому-то проще или престижнее приобрести новое, чем чинить старое. А, кроме того, свалку тут организовали скорей всего ещё до мистера Фиртиха.
– Если все это никому не нужно – можно разнообразить обстановку наших комнат.
– А не боишься, начальство засечёт?
– С какой поры оно к нам в гости заглядывало? Но согласен: идею надо продумать. И выбрать, что поприличнее.
– Ой, глядите, тут картины складированы! И недурственные, между прочим. А вы о каких-то табуретках размечтались!
Действительно, в углу, прямо на полу, прислоненные к стенке, располагалось десятка три или даже четыре полотен в деревянных рамах. Живопись маслом, явно старой школы, пусть и не признанных мастеров кисти, но достаточно профессионально. Даже не имея особой антикварной ценности, картины те вполне могли бы украсить личный кабинет или офис.
– Эх, какая красота пропадает зря! Нет, вот эти заоблачные вершины точно прихвачу с собой. Даже если за них мне придётся весь семестр полы драить.
– Кстати, тут и портреты есть! Никого не интересует? Смотрите, какой импозантный старичок с пальмовой ветвью в руках! А вот тётушка в зелёной шляпе – даже и не старая ещё. А тут у нас кто? Ой, какой кошмар!!
Услышав вопль Славика, одновременно изумлённый и испуганный, остальные побросали свои дела и столпились вокруг. На очередном портрете был изображен скелет; голый череп сверху покрывал красный матерчатый колпак, а кости рук и ребер прикрывал парадный мундир времен галантного века. В пустых глазницах зловеще горел красный огонь, от которого на душе сразу становилось не по себе.
– Неудивительно, что его не выставили на всеобщее обозрение.
– Но остальные-то вполне приличные. Однако тоже оказались здесь.
– Как считаете, на них изображены волшебники?
– Скорей всего. Интересно, почему они тут: мест на внутренних стенах замка хватит и на вдвое большее число портретов.
– Действительно странно. И, насколько я понимаю, – Ричи принял у Славика портрет, – на нём изображён лич.
– Однако Гильдия вела с ними войну! Как же так?! Разве их не перебили во Вторую Некромантскую??
– Даже если и не всех сразу, то с чего бы вдруг изображать одного из них на холсте?
– Может, чтобы не забывали, как выглядят?
– Ну очень трудно забыть: в любом учебнике по анатомии прототип нарисован. Это как с эскимосами: одного сфотографировал, и можно всем остальным в паспорт лепить. Помните тот бородатый анекдот? Типа лицо моё, а рубашка чужая.
– Тогда непонятно, зачем изображение хранили. Даже если какому-то безумному гению палитры и кисти вздумалось нарисовать этакое страшилище, проще было бы холст ликвидировать, дабы людей не пугал. Слышали историю, приключившуюся с авангардистом Коули лет пятнадцать назад? Его творение под названием «Монстр Апокалипсиса» вначале выставили в местной картинной галерее, однако вскоре начали поступать жалобы на нервные и сердечные расстройства после осмотра картины, и под давлением возмущенной общественности администрация приняла решение ее конфисковать и уничтожить путем прилюдного сожжения на костре, а художника строго предупредить, чтобы подобных чудищ больше не малевал.
– И тот не возмущался?
– Насколько помню, в случае отказа ему пришлось бы оплатить лечение и судебные иски всех пострадавших. Так что из двух зол он выбрал меньшее.
Олаф осторожно дотронулся до полотна.
– Нет, в данном случае авангардисты и прочие экспрессионисты не при чем. Письмо классическое, очень старое – видите, кракелюр сколько? – явно не позднее восемнадцатого века. Внизу есть подпись, но сильно сомневаюсь в нахождении поблизости эксперта, способного её расшифровать.
– Что поделаешь: любые организации, достаточно долго существующие, хранят немало скелетов в шкафу.
– Да, вот как раз одного такого мы и обнаружили.
Юмор разрядил ситуацию, и портрет с личем поставили на пол лицевой стороной к стенке, дабы не смущал народ.
– Посмотрим, какие ещё семейные тайны скрывает тут Гильдия.
Несколько последующих портретов не особо заинтересовали их: ни имена, ни внешний облик не говорили ничего. Бегло продемонстрировав очередной, Славик уже собирался отложить его в сторону, как внезапно сзади раздался крик Ли Энн:
– Подожди! Дай взглянуть поближе!
Удивленный Славик протянул ей потемневший портрет, изображавший почтенного возраста женщину в тёмно-синем платье и старомодной шляпке с пером на голове.
– Ты её знаешь?
– Не может быть! Но как… это же моя бабушка!
Глава 14.
Даже те, кто в общих чертах был осведомлён о биографии англичанки, не остались равнодушными.
– Уверена? Не ошибаешься?
– Никоим образом! Свою бабушку я не спутаю ни с кем на свете!
– Если она удостоилась чести быть запечатленной на холсте, значит, являлась не последним человеком в Гильдии.
– Бабушка про неё даже не упоминала! Хотя именно теперь поняла, что знаю о своей родственнице очень немного…
– Не переживай, Лина, обязательно выясним!
– Спасибо. Надеюсь, никто не будет возражать, если я возьму его себе? – и Ли Энн, обхватив портрет обеими руками, прижала его к себе с выражением решимости защищать свою добычу до конца.
– Среди нас – никто. А остальным и знать незачем.
– Но как ты наведешь справки, если холст никому нельзя показывать?
– Запросто! – заявил Славик. – Я его сфотографирую! У кого там «Полароид»?
– У меня, – отозвалась Таисия. – На твоё счастье, пластинки для него израсходованы не все.
– А освещения хватит снимок сделать?
– Вполне. Лина, ставь портрет на стол, сейчас я его щёлкну. А заодно и того скелетона – ну очень интересно узнать, чем он прославился настолько, что удостоился чести красоваться на холсте.
– Но кому их продемонстрировать, чтобы не вызвать неприятных расспросов?
Друзья призадумались.
– Давайте я возьму снимки и засуну в учебник по Белой магии, – предложил Денис, – а потом поинтересуюсь у библиотекаря. Вроде как обнаружил в книге, и не могу понять, какое отношение портреты имеют к целительству. Даже если Мастер Халид и не знает, кто изображён на снимках, в чем лично я сомневаюсь, едва ли побежит докладывать начальству о неожиданной находке.
– Ладно, пусть так, – дала добро Таисия с молчаливого согласия остальных. – А сейчас давайте возвращаться: для первой вылазки впечатлений с избытком хватит, да и наши друзья, оставшиеся в тринадцатой, уже, наверное, успели заскучать.
В библиотеку Денис решил заглянуть с утра пораньше. Однако не получилось: едва успел продрать спросонья глаза, как поступило сообщение: к двенадцати всем желающим собраться в аудитории на судебное заседание по факту незаконного практикования запретной магии. Для него, увы, явка была обязательной.
Процесс сделали условно закрытым – зал разделили на две половинки полупрозрачной стеной, так что ученики и гости, пожелавшие взглянуть на дерзнувшего заняться некромантикой, могли всё видеть и слышать, сами оставаясь невидимыми и неслышимыми. Со стороны, где находился Денис, аудитория выше второго ряда скамеек казалась совершенно пустой, и кроме судейской коллегии, подсудимого, его адвоката и прокурора, секретаря суда и их, непосредственных свидетелей, в ней больше никого нет.
До начала слушаний дела он успел перемолвиться парой слов с Ли Энн, попросившей взять её с собой в библиотеку. Больше ничего важного обсудить не удалось: прозвучал звук гонга, призвавший занимать свои места.
Денис, Ли Энн, Тим и Мастер Робер уселись за первую парту с правого края; чуть в стороне от них оказались Мастер Бенито, комендант и его помощник. Подсудимый вместе со своим адвокатом находились за отдельным столиком слева. Последним согласился поработать Мастер Виллсбоу, учившийся на юридическом ещё до Алмейо. Почти напротив Дениса, также за отдельным столиком, разместился прокурор – дон Фердинанд-Энрике собственной персоной, одетый не в свой обычный плащ, а в чёрный парадный мундир, расшитый золотом.
По центру расположилась судейская коллегия из трех человек – ни один из них Денису знаком не был. Главный судья, старик с морщинистым лицом и кустистыми бровями, как выяснилось потом, являлся Лордом-Хранителем Традиций, в обязанности которого входило не только ведение хроник Гильдии, но и присмотр за соблюдением её Устава и неписаных правил существования. Его помощниками выступали пожилой афроамериканец и женщина неопределенного возраста с явно восточными чертами лица; все трое судей были одеты в традиционные черные мантии и с париками на голове.
Удостоверившись, что все участники процесса на месте, председательствующий объявил о начале заседания.
– Итак, сегодня у нас слушается дело бакалавра Красной магии Натаниэля Вайцихера, тысяча девятьсот пятьдесят пятого года рождения, уроженца местечка Бал-Фейр, приглашённого на обучение волшебству в 1973-м и четыре года спустя получившего степень бакалавра по специальности «Магия Стихий». Обвиняется в практиковании запретной магии. Обстоятельства дела таковы…
Сделав паузу, чтобы откашляться, он продолжал:
– Как установлено следствием, весной 1993-го года подсудимый изготовил копию «Некрономикона», оригинал которого хранится в личной библиотеке Мастера Гетримера. К сожалению, по уважительным причинам сам Гетример не смог принять участие в сегодняшнем заседании. Но, я думаю, в том нет строгой необходимости, поскольку имеется заверенный протокол его показаний. Если только защита или обвинение не станут настаивать на его личном присутствии. Возражений нет? Замечательно. Так вот, взяв под благовидным предлогом у вышеупомянутого Мастера экземпляр книги, приводящей формулы заклинаний Коричневой магии, бакалавр Вайцихер тайно сделал с неё копию. Не ограничившись теоретическим изучением некромантики, подсудимый принялся регулярно произносить заклинание Поднять Труп, используя в качестве полигона для его испытаний кладбище города Адвиро. Демонстрационные материалы, пожалуйста!
В зале потемнело, зато стена позади судейской коллегии засветилась, и на ней стали появляться кадры документальной хроники, заснятые Феличе. После их просмотра процесс возобновился.
– Согласно показаниям косвенных свидетелей (так в юриспруденции Гильдии традиционно назывались обычные люди), первый случай практического применения Коричневой магии имел место 17 ноября 1993-го года…
– Одну минуточку, – встрял мэтр Саграно, – следствию стоило бы выяснить, случалось ли обвиняемому баловаться ею и раньше.
– Подсудимый утверждает, что до того он не пробовал проверять формулы некромантики, – ответил ему афроамериканец, полистав бумаги дела.
– Но как можно верить на слово преступнику?!?
– Протестую, Ваша Честь! – подскочил Мастер Виллсбоу. – Любой из нас может быть назван преступником только после вынесения приговора.
– Протест принимается. Дон Фердинанд-Энрике, пожалуйста, выбирайте выражения, – председательствующий слегка поморщился. – Лучше скажите, что предлагаете конкретно.
– Обвинение настаивает на проведении дополнительного расследования.
– Ваши доводы вполне разумны, Великий Мастер, но проведение подробного расследования займет немало времени и потребует магического вмешательства. Однако проблему можно решить значительно проще и быстрее. Если ни у одной из сторон нет возражений, мы осуществим Запрос Истины.
– Обвинение не возражает, – проворчал Саграно.
– Мы тоже согласны, – подтвердил Виллсбоу, предварительно пошептавшись со своим подопечным.
– Если так, то остается лишь соблюсти все формальности.
Перед председательствующим появился полированный хрустальный шар, внутри которого горела искра золотистого сияния.
– Итак, подсудимый, подойдите к шару и, возложив на него правую руку, подтвердите, что до 17 ноября 1993-го года по христианскому летоисчислению вы не практиковали запретную магию.
Дрожащим от волнения голосом несостоявшийся некромант произнес требуемое. Сияние внутри шара стало бледно-зеленым.
– Очень хорошо. До упомянутой даты действительно можете считаться невиновным. Однако после неё, как следует из откликов косвенных свидетелей, вы не менее четырёх раз поднимали зомби, чем изрядно переполошили жителей города.
– Протестую, Ваша Честь! – вновь воскликнул Мастер Виллсбоу. – Косвенные свидетельства часто основываются на слухах и домыслах, и даже один-единственный случай могут расписать в десятке вариантов.
– Протест отклоняется. Даже при снятии показаний с не-магов мы руководствуемся достаточно серьёзными критериями отбора, позволяющими исключить судебную ошибку. Поэтому стараемся не использовать сведения, достоверность которых вызывает у нас хоть малейшее сомнение. Однако если настаиваете, что подсудимый занимался некромантикой лишь единожды – в день, когда его задержали, мы повторно прибегнем к Запросу Истины.
После недолгого совещания адвокат сообщил, что они снимают свои возражения.
– Даже за однократное применение подобных заклинаний, если оно сделано осознанно и не под принуждением, уже может быть наложено максимально суровое наказание, – язвительно заметил прокурор.
Председательствующий, нацепив на нос очки, взглянул в лежащие перед ним бумаги.
– В деле имеются протоколы опроса лиц, участвовавших в задержании подсудимого, а именно – троих студентов-первокурсников Академии, проходивших стажировку, и двух Мастеров, непосредственно руководивших операцией. Перед тем, как приведу свидетелей к присяге, в мои обязанности входит задать вопрос, не желает ли кто-нибудь из них что-либо изменить в своих показаниях или добавить к ним?
Получив отрицательный ответ, Лорд-Хранитель Традиций пригласил их компанию подходить по очереди к судейскому столику.
– Теперь, возложив правую руку на шар, вы должны поклясться, что ваши свидетельства ни в чем не грешат против истины и получены совершенно добровольно, без принуждения или посулов извне.
Когда вся пятёрка благополучно прошла процедуру «инаугурации», как в шутку назвал потом её Славик, председательствующий, по уважительному, но настойчивому требованию защиты вынужден был зачитать показания.
– Как видите, картина произошедшего совершенно ясна, тем более подкрепленная видеоматериалами, которые вы уже имели честь наблюдать. Но перед переходом к прениям мне лично – но не сомневаюсь, что и другим присутствующим тоже, – хотелось бы знать моральную подоплеку сей нелицеприятной истории. Неужели вы, молодой человек, не испытывали угрызений совести, тревожа прах умерших?
Вместо подсудимого ответил адвокат.
– Мой подопечный искренне раскаивается в содеянном.
– И обещает больше так не делать, – вновь съязвил дон Фердинанд-Энрике. – Вашему подзащитному, Генри, всё-таки не десять лет, чтобы не понимать простейшую истину – есть вещи, которые никогда не станут делать люди, имеющие представление о правилах поведения в цивилизованном обществе.
– Протестую, Ваша Честь!
– Протест принимается. Однако нам всё же хотелось бы услышать раскаяние из уст самого обвиняемого.
Взоры устремились в сторону горе-колдуна, который поднялся, дрожа как осиновый лист.
– Да, я вполне отдавал себе отчет, что поступаю аморально, но поверьте, я не желал кому-либо сделать плохо! Я лишь хотел проверить формулы!
– Однако слегка увлеклись, – прокомментировал грозный прокурор. – На моей памяти, увы, немало примеров, когда молодые волшебники также из чистого любопытства постепенно скатывались в бездну чернокнижия. Ведь отнюдь не от праздного тщеславия мы раз за разом напоминаем каждому умнику: есть области знаний, вторжение в которые способно принести неисчислимые беды! Тёмная сторона затягивает, подобно болотной трясине, и если не остановить распространение заразы вовремя, пораженное гнилью дерево придется вырывать с корнем! Надеюсь, наказание, которое наложит суд, послужит для вас достойным уроком!
– Что ж, если подсудимый действительно раскаивается, ещё есть надежда на его исправление, – подвел итог главный судья. – Теперь выслушаем доводы защиты.
Староста лесного поселка поднялся со своего места.
– Хочу обратить внимание суда на некоторую некорректность действий команды, посланной задержать моего подопечного. Его занятия Коричневой магией в ночь ареста были спровоцированы Направленной Мыслью, посланной Мастером Бенито, и это может служить основанием для пересмотра дела.
После минутного совещания судейской троицы Лорд-Хранитель Традиций заявил:
– Поскольку подсудимый баловался некромантикой и до момента задержания, не вижу оснований менять что-либо по сути обсуждаемого вопроса. Единственное, хочу вынести частное определение в адрес синьора Кианелли за привлечение к операции несовершеннолетнего. Ещё раз напоминаю присутствующим: посвящение детей и подростков, не достигших шестнадцатилетия, в факт и смысл существования Гильдии крайне нежелательно; тем более задействование их для решения проблем, могущих представлять опасность для физического и психического здоровья. Верю, что ваш «племянник» Феличе – прекрасный молодой человек, и со временем займёт достойное место в наших рядах. Однако до того момента постарайтесь ограничиться уже известным ему.
Мастер Бенито молча наклонил голову в знак согласия.
– В таком случае, Ваша Честь, прошу обратить внимание на безупречную репутацию моего подзащитного до последнего времени. Во время обучения он не имел серьезных дисциплинарных взысканий и отличался прилежанием в изучаемых предметах. После окончания Академии плодотворно сотрудничал с Гильдией, участвуя в двух экспедициях в районе Мертвого моря и на территории Ливии, а также регулярно проводя научный поиск по интересующим нашу организацию вопросам. К роковому решению заняться запретной магией моего подзащитного подтолкнули серьёзные разочарования в личной жизни, а также безвременная кончина матери, которую он очень любил. Прошу суд учесть это и ограничиться условным наказанием, тем более в будущем подсудимый обещает примерным поведением искупить свою вину и загладить весь причиненный вред.
– Очень хорошо. Суд обязательно примет во внимание ваши пожелания. А теперь слово предоставляется обвинению.
Дон Фердинанд-Энрике привстал. Эполеты на его плечах зловеще поблескивали.
– У каждого из нас жизненный путь отнюдь не был усеян одними розами, и чем дольше живет на свете маг, тем больше личных трагедий ему доводится пережить. И если бы мы при каждой жизненной неурядице ударялись в чернокнижие, не только от нас, но и от всего острова остались бы лишь воспоминания! Умение терпеливо преодолевать трудности и невзгоды есть признак мудрости, отличающий разумного взрослого человека от капризного ребёнка. Именно поэтому мы не берём на обучение детей, даже очень одаренных. Талант, если не подкреплён чёткими нравственными и духовными установками – очень страшная вещь! Сколько зла в мир принесли безумные гении – и не сосчитать! А поскольку любую болезнь легче предупредить, чем излечить, мы должны в корне пресекать попытки их проявления. Таким образом, я не вижу здесь никаких моментов, могущих смягчить вину и тем более выносить условный приговор. И если быть кратким, обвинение предлагает пятнадцать лет ношения браслетов плюс пять лет поражения в правах.
Сурово, подумал про себя Денис. Если учесть, что подсудимый годится ему в отцы, то через пятнадцать лет у него не останется практически никаких шансов восстановить свой потенциал. Да ещё поражение в правах, означающее невозможность принимать активное участие в делах Гильдии. И даже пользоваться её библиотекой.
– Хорошо, суд учтёт и ваши доводы, Великий Мастер. Если никто больше не хочет добавить что-либо к уже сказанному, – Лорд-Хранитель сделал картинную паузу, выжидая, – тогда суд объявляет трёхминутный перерыв и удаляется для вынесения приговора.
Никуда, однако, члены судейской коллегии не переместились, просто их столик окутала непроницаемая тьма. В зале сразу стало оживлённее и, хотя Денис не мог слышать своих товарищей, оставшихся за «железным занавесом», однако шестым чувством воспринимал бурное обсуждение произошедшего. Несостоявшийся некромант и его защитник о чем-то заспорили, мэтр Саграно грозно поглядывал на них обоих, словно, будь его воля, с удовольствием вкатил бы и тому и другому пожизненный срок.
– Да, заигрался Натан, – задумчиво произнес Мастер Робер, ни к кому конкретно не обращаясь, – неплохим, в принципе парнем был, заносило только частенько. Как придет в голову какая идея, так быстрей её осуществлять. Потому и арестовали без проблем – задумай он злодеяние по-настоящему, и маскировку сделал бы получше, и защиту выставил бы серьёзную, не иллюзорную, да нашел бы какое-нибудь местечко, где народ не шастает. Мало ли у нас заброшенных кладбищ… Посмотрим, однако, к кому прислушается суд.
Туман рассеялся, и вновь звук гонга, призвавший к тишине. Главный судья медленно и величаво поднялся со своего места.
– Итак, pereat mundus et fiat justitia (правосудие должно свершиться, пусть даже погибнет мир – лат.). Всесторонне рассмотрев все обстоятельства дела, суд постановляет: согласно пункту 3 статьи девятой устава считать Натаниэля Вайцихера виновным в практиковании запретной магии и приговорить его к пятилетнему ношению антимагических браслетов, начиная с момента ареста, плюс пять лет ограничения участия в делах Гильдии. Приговор обжалованию не подлежит и вступает в силу немедленно. Подсудимый, вас доставят к месту задержания, где вы будете отпущены на свободу, а по прошествии объявленного срока можете обращаться с ходатайством о снятии браслетов. На том заседание суда объявляю оконченным.
