Текст книги "Остров чародеев 2 (СИ)"
Автор книги: Elsingor
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
Глава 44.
Несмотря на то, что все детали операции обговорены заранее, и не раз подвергались уточнению в процессе подготовки, заговорщики заметно нервничали. Денис сомневался, окажется ли режим Тишины достаточно эффективным для противостояния магической защите музея; Славик переживал, как бы кто не обнаружил свиток.
–Кроме меня, там никого не было, и после моего ухода голем смотался тоже, заперев дверь. Лишь бы только не сподобился уборку делать! Я положил свиток там, где его не видно при входе в секцию.
– Надеюсь, не забросил под стенд? Иначе материализуемся с шишками на башке.
– Ни в коем разе! Или считаешь, я законченный кретин, такой элементарщины сообразить не могу? Однако если боишься, можешь оставаться, пойду один.
– Я многое потеряю, если лишусь удовольствия узреть, как ты трясущимися руками проливаешь на пол нектар неотразимого обаяния. Пузырёк смотри не забудь, иначе придётся возвращаться.
– Куда он денется из кармана, на молнию запертого? Вот смотри, даже крышечка есть, наглухо завинчивающаяся.
– Ладно, верю. Будем дожидаться полуночи, или всё же пораньше?
– Лучше выждать, чтоб наверняка. Раз всё равно испытания препарата отложены до завтра, нет смысла торопиться.
Накануне, когда заветные свитки наконец-то оказались у них в руках, вышел спор, в какое время лучше всего нанести визит француженке. Славик рвался сразу же, как раздобудут Духи. Денис отговаривал от безрассудства.
– Прикинь сам, завалишься к ней заполночь, она уже спать легла, разозлится, что разбудил, пошлёт куда подальше, а то и по портрету получишь. Ты же не знаешь наверняка, действует снадобье сразу, или минуты две-три спустя. Зато следующим днём явишься с цветами, как истинный джентльмен, поздравишь с чем-нибудь типа Дня Независимости Анголы. Заведёшь непринуждённый разговор на лёгкие темы – о животных, погоде, музыке, а как разомлеет, так и переходи в атаку!
В конце концов Славик согласился с его доводами – когда Денис пообещал помочь нарвать самых красивых цветов для роскошного букета.
– Бутылку вина бы ещё… жаль, не догадался привезти из дома.
– Зато про средства предохранения небось не забыл.
– А как же иначе. У меня к Жанне безусловно большое и светлое чувство, но семью создавать ещё рановато, тем более бэби заводить. Для начала Академию окончить надо, а уж там видно будет.
– Разумный подход. Но если всё же встанешь перед выбором: любимая женщина или Академия?
– Попробую найти компромисс. Честно говоря, серьёзно не задумывался. Да и зачем заранее ломать голову? Короче, что-нибудь с любимой женщиной придумаем!
– Ну, удачи. На свадьбу пригласить не забудешь?
– Первому приглашение пошлю. Если захочешь, свидетелем сделаю.
– Вначале let it be.
Вопреки опасениям, первая часть плана реализовалась по задуманному. Материализовавшись в чернильной темноте музейного зала, освещаемого только слабым светом редких звёзд, Денис первым делом сконцентрировался на ощущениях своего тела. И лишь убедившись, что с ним всё в порядке, и ни одна из конечностей не попала в капкан узких щелей между стендами, включил фонарик.
– Наконец-то, а то я чуть башкой в стену не врезался. Двигай направо, препарат в той стороне.
– Не волнуйся: расположение экспонатов знаю не хуже тебя. Просто хочу оглядеться. Ни разу не был в музее ночью.
– Нравится? Тихо, пустынно, немного загадочно. И сколько богатств вокруг! А с помощью вот этого, – ухмыльнулся Славик, подбрасывая вверх свиток Тишины, – можешь стать обладателем любого из местных сокровищ.
– Не кажется ли вам, уважаемый коллега – ваши действия в таком случае квалифицируются соответствующеё статьёй Уголовного Кодекса?
– Намерения в отличие от действа ни под какой его параграф не подпадают.
– Ошибаешься: там есть тезис о неоконченном преступлении. Наше нахождение тут в неположенное время, да ещё с Безмолвием за пазухой, вполне вписываются в его рамки.
– Всё-таки решил отступить?
– Уже не имеет смысла. Раз я здесь, останусь до конца. Не имею привычки бросать друзей в трудную минуту. Однако если так легко удалось проникнуть сюда, то где гарантия, что то же самое не смогут проделать другие? По поводу эликсира обаяния мистер Фиттих ещё на первой экскурсии говорил – кто-то из студентов уже пытался его спереть, правда, неудачно.
– Да я и не считаю себя уникумом, разработавшим сверхгениальный план, недоступный чужим мозгам. Более того, – голос Славика, и без того негромкий, снизился до еле различимого шёпота, – подозреваю, среди выставленных экспонатов присутствуют подделки, внешне имитирующие оригинал, но не содержащие ни капли магии. Или заколдованные вовсе не тем, с чем попали сюда.
– Живо напоминает художественные галереи, в которых вместо картин прославленных мастеров висят их копии, – так же тихо ответил Денис, – а оригиналы давно растащили по частным коллекциям.
– А вдруг и Духи – давно обычная туалетная вода?
– Не узнаешь, пока не попробуешь. А потому давай не будем терять время, дискуссии оставим на потом.
– ОК. Но в последний момент часто мандраж берёт…
Подойдя к стенду, в центре которого на бархатной подушке возлежала бутылочка, кокетливо перевязанная разноцветной ленточкой, Славик, секунду помедлив, вскрыл свиток. Радужное сияние образовало сферу, захватившую почти половину комнаты.
– Ну, а теперь…
Чуть дрожащими руками он приподнял стеклянную панель и аккуратно с подушечки флакон. На мгновение замер.
Тихо. Ни воя сирены, ни топота ног встревоженной охраны.
– Чего ждёшь? Отливай, да сматываемся отсюда, пока заклятие действует! – поторопил приятеля Денис.
Флакончик, несмотря на довольно приличные габариты, оказался сделанным из очень толстого стекла, сильно уменьшившего его полезный объём. К тому же самой эссенции оказалось едва на треть от полной заправки.
– Да-а, на мою долю осталось буквально пара капель – иначе засекут.
– Думаешь, не хватит?
– Откуда мне знать? Эх, где наша не пропадала…
– Везде она пропадала. Поэтому, раз уж начал, придётся кончить.
– Сейчас. Ты тогда отойди в сторонку, чтобы содержимым случайно не испачкаться.
Отвинтив крышку, Славик перелил часть бледно-зелёной жидкости в свой пузырёк, после чего аккуратно водрузил музейный экспонат на законное место, а Денис опустил крышку стенда.
– Вот теперь можно делать ноги.
Очутившись в комнате Славика, приятели вздохнули с облегчением.
– Поздравляю, коллега. Всё прошло как по писаному. Не грех и отметить.
– У меня ничего нет.
– Зато я заныкал пару баллонов пива. Не вино, а потому Жанна не обидится, если выпьем. Другими градусными напитками, увы, тоже не богат.
Пришлось довольствоваться пивом. Крепким и, к сожалению, тёплым. Теоретически разрешалось пользоваться установленными в столовой холодильниками, но много ли найдётся желающих ломиться туда после закрытия, выслушивая ретирады мистера Дрэйера?
– Ну, за успех!
– Погоди. Полдела ещё только сделано. Во второй половине, правда, моё участие минимально. Разве только свечку подержать.
– Хочешь, и на твою долю оставлю эликсирчику. К Лине в гости пойдёшь, надушишься. А если рванём одновременно? Ты туда, я сюда – прикольно будет! Перестукиваться через стенку станем!
– Не, я пока спешить не буду. Последствия могут оказаться непредсказуемыми или, хуже того, необратимыми.
– Как знаешь. А то смотри, поделим благовоние по-братски. Можно, конечно, оставить немного и на потом, устроим как-нибудь пикник вчетвером в местечке подальше от любопытных глаз. А здорово мы сегодня сыграли в четыре руки! Мне кажется, мы – отличная команда! Давай ещё провернём что-нибудь эдакое, отчего все местные колдуны в трубочку свернутся!
– Для начала неплохо прокатиться на ковре-самолёте.
– Так чего же молчал? Спёрли бы и его заодно, да на бреющем полёте во Флориду, а к утру обратно. А ещё лучше на Кубу. Опохмелились бы кубинским ромом, раскурили по настоящей гаванской сигаре.
– Они крепкие – жуть! Я в десятом классе попробовал, после двух затяжек долго кашлял.
– С мулатками познакомились бы, говорят, они с туристами ласковые, даже денег не берут, если понравишься.
– А если нет, чего предложишь взамен?
– Пару фокусов. У меня тут свиток лишний остался, я, правда, забыл, чем его заколдовал. Ну и ладно, сотворю на ходу какое-нибудь чудо.
– Зачем рассуждать попусту, ковра всё равно не имеется.
– Раз так, может, ну его, ждать завтрашний день, давай обольёмся Духами да прям щас к девкам и завалимся.
– Э, да ты, ваше благородие, нарезался.
– На себя посмотри. Косой весь сидишь!
– Кто, я? Да я самый непьющий человек на Земле!
– Оно и видно. Тверёз як стёклышко.
– Однако круто на нас бормотуха подействовала. Вроде и выпили всего ничего, для взрослых людей – так, для начала разговора…
– А что ты хочешь? Нервы, стрессы, медитации – утомлённым организмам много ли нужно?
– Значит, пора баиньки. А как выспимся – сразу собирать цветочки полевые.
– Уговорил. Короче, спят усталые студенты, книжки спят…
Утро следующего дня встретило бодрым чириканьем за окном. Целая стайка пернатых лакомилась выброшенным кем-то огрызком булки. Поразмыслив немного над тем, вылезать ли сразу из тёплой постели или поваляться ещё немного, Денис вначале предпочёл второе, перевернувшись на другой бок. Однако выпитое накануне пиво слишком настойчиво просилось наружу, не оставив выбора.
А вскоре и Славик заявился, который – удивительное дело! – встал сегодня значительно раньше и даже успел сбегать позавтракать. Видно, предстоящее любовное приключение слишком взгорячило кровь, заставив забыть о сладком предрассветном сне.
– Давно бы ушёл цветочки собирать, да в одиночку некайфово. Тем более раз обещал взять с собой.
– Да я вообще-то сильно не обиделся, если бы вместо сбора гербария подрых бы ещё. Ладно, жди, приведу себя в порядок и забегу к тебе.
Потрудились они в тот день изрядно – и до обеда, и после него лазили по острову, забираясь в самые глухие его уголки в поисках цветочной экзотики. Часть растений, набранных в самом начале, пришлось даже выбросить в угоду более красивым представителям флоры. Самые роскошные соцветия, как отметил Денис, им повстречались неподалёку от Полигона.
– Совсем как в Чернобыльской Зоне – я читал, после той аварии там цветочки и ягодки встречались невиданных размеров и расцветки.
– Ты на что намекаешь – лучше их выкинуть от греха подальше?
– Едва ли они заражены радиоизотопами. Иначе нас не таскали бы на Полигон, да и сами маги туда бы не заглядывали. Однако влияние волшебства несомненно! Между прочим, отличная тема для диссертации на соискание степени Мастера Зелёной магии. Сомневаюсь, что кто-либо раньше занимался данной проблемой, поэтому бери в разработку, защитишься на ура!
Славик в сомнении посмотрел на цветы.
– Ладно, пусть остаются для пущей оригинальности. А над идеей подумаю, посоветуюсь. Может и возьмусь – если найдётся друид, согласный на научное руководство, достаточно терпимый к недостаткам студентов, юморной по жизни и не особо напрягающий учёбой.
– Ну у тебя и список претензий к будущему шефу. Какого поставят – такой и будет!
В конце концов букет удался на славу. Слегка аляповатый, по мнению Дениса, зато сразу видно – от души!
– Да, на Чумринском рынке такой роскошный веник за сотню баксов загнать можно. Остаётся подгадать, когда она в комнате одна, чтобы случайно не оказаться в идиотской ситуации.
– Какие проблемы? Используем ту же тактику, что и раньше: как только покинет столовую, так и начинаем операцию.
И вновь ему сопутствовала удача: поужинав в компании Рут, француженка по окончании трапезы распрощалась с подругой и направилась к себе. Денис, якобы случайно задержался в парадной поправить одежду перед зеркалом напротив коридора, ведущего в «женское отделение», и как только захлопнулась дверь её комнаты, тут же поспешил к Славику. Тот уже нацепил отглаженный заранее костюм, и собственноручно соорудил на голове подобие модной причёски.
– Хватай букет, и вперёд! Духами сбрызнулся?
– Не имело смысла заранее, вдруг выдохнутся быстро. Смажусь перед тем, как постучаться.
– Расскажешь потом, каков эффект? Нет, нет, я не насчёт интимных подробностей, просто – как быстро действуют, насколько сильно и долго. На всякий случай – вдруг пригодится в будущем.
– Обязательно. Правда, скорей всего, уже не сегодня. Как в том анекдоте – если смогу, то не приду.
– Дождусь, не волнуйся, даже если наша встреча состоится лишь в следующей жизни.
– Не шути так зверски. Максимум – завтра днём!
Однако появился всего через каких-то двадцать минут, без букета, зато с ошарашенным выражением лица. Глядя на растерянного Славика, Денис едва удержался от смеха. С трудом придав физиономии выражение искреннего сочувствия, поинтересовался причиной столь скорого возвращения.
– Я постучался, она открыла, – сбивчиво стал рассказывать его приятель. – Я ей букет, типа с праздником. Она, естественно, поинтересовалась, каким именно. Как, говорю, с каким – вашим национальным, Днём взятия Бастилии!
– Погоди-ка, а он разве не в июле?
– Вот и она так сказала. Мне на самом деле было до лампочки, когда он там, это я для завязки беседы. Тогда она предположила – наверное, хотел поздравить её с днём рождения. Я чуть от радости не подпрыгнул до потолка: вот, думаю, круто повезло! А она меня тут же с небес на землю – тогда в следующем году приходи. Он, оказывается, у неё в мае. Букет, правда, взяла – мол, не тащить же обратно, он же очень тяжёлый, еле донёс. Короче, опять издевнулась и за дверь выставила.
– Получается, Духи не подействовали?
– Я в тяжёлых раздумьях. Неужели и впрямь подделка?
– Или предыдущие поколения занимались регулярной отливкой и доливкой водой, а в результате разбавили до полной потери реакции.
Славик задумчиво уставился в окно.
– От них хоть какой-то запах идёт, ощущается что-либо?
Денис подошёл поближе и принюхался.
– Какое-то действие оказывают, но скорее как «расположи к себе собеседника». Тоже очарование, но несколько иного рода. С другой стороны допускаю, что эссенция специально сконструирована так, чтобы воздействовать лишь на особей противоположного пола.
– Но как проверить наверняка? Пожалуй, махну-ка я к Маше. Посмотрим, подействует на неё или нет.
– Не получилось с одной, хочешь попробовать с другой? Дело твоё, поступай как знаешь. Разве только полюбопытствую потом, чем всё закончилось.
– ОК. Ладно, побегу, пока благовоние не выдохлось.
Проводив приятеля, Денис засел за латынь – впервые с момента начала учёбы на втором курсе. Два занятия у них уже успели состояться, и если на первом особо активные представители студенческой братии смогли заболтать мистера Троддза воспоминаниями о повседневной жизни древнеримских легионеров так, что тот забыл выдать домашнее задание, то на втором подобный фокус уже не прошёл. А потому пришлось брать в руки учебник и повторять правила грамматики, изрядно подзабытые за лето.
Однако не успел сделать и четверти заданного, как Славик вернулся вновь. Теперь его вид был скорее напуганный, чем растерянный. Забежав в комнату, он попросил не открывать никому дверь.
– Если кто будет спрашивать, говори – нет меня здесь. А начнут ломиться, спрячусь в шкаф, ладно?
– И что на сей раз? От излишнего возбуждения умудрился пнуть под зад голема?
– Да если бы. Фортуна, похоже, отвернулась от меня. Короче, до Маши так и не добрался, на полпути встретилась Ксия и привязалась с каким-то пустяком. Надо было посылать её сразу, а я с дури ввязался в дискуссию. Наглоталась она флюидов, смотрю, учащённо задышала, приблизилась чуть ли не вплотную, и давай грязные намёки делать – типа, пошли погуляем, а нет желания бродить меж деревьев, так давай ко мне, кофем угощу, заодно и татуировочку на секретном месте покажу. Я от неё шуганулся, меня, мол, в другом месте ждут, да не тут-то было – вцепилась хуже клеща, расставаться никак не хотела. Еле вырвался, пообещав сгонять к себе и тут же вернуться обратно. Если начнёт барабанить в мою комнату, выйди, скажи – ушёл, а куда, не ведаю, и когда вернётся, неизвестно.
На сей раз Денис не смог сдержать чувств и от всей души расхохотался. Славик, ожидавший хотя бы толику сочувствия к своим злоключениям, тут же надул губы.
– В такой переплёт попал, а тебе смешно!
– Да я по другому поводу, не злись. Недоумеваю, чего сдрейфил – девчонка сама на шею вешается, а ты в кусты!
– Но я-то к ней ничего не испытываю, более того, как бы помягче выразиться, она совсем не в моём вкусе, и вряд ли у нас что-либо путное получилось в плане физической любви. Зато сплетен потом разнесётся – жуткое количество, и о Жанне можно забыть окончательно.
– Получается, эликсир всё же действует! Почему же тогда твоя любовь не отреагировала на него?
– Парадокс, не спорю. И, к великому сожалению, повторить эксперимент в ближайшее время не получится: от волнения я вылил на себя всё содержимое пузырька.
– И ничего не оставил на мою долю? А как клялся и божился разделить добычу по-братски! Тоже мне друг, называется! Раз так, чеши отсюда к Ксие – она тебя уже заждалась.
– О, не будь так жесток, я искуплю свою вину! – возопил Славик, театрально заламывая руки и запрокидывая голову.
– На сей раз прощаю – лишь потому, что подобные благовония мне пока не нужны. И лучше прячься в шкаф – чьи-то шаги в коридоре.
Глава 45.
Славик волновался напрасно: Ксия так и не появилась, и в конце концов он отправился к себе, размышляя о причинах столь избирательного действия коварного эликсира обаяния. Денис, сочувствуя другу, не преминул отметить про себя – очень правильно сделал, проявив осмотрительность в деле испытания всяких подозрительных снадобий, выставленных в местном музее.
Тут с уже имеющимися амурными проблемами разобраться бы, прежде чем впутываться в новые. В его отношениях с Янлин последнее время непонятно почему наступило охлаждение – китаянка и сама не искала встреч с ним, и на его предложения отвечала неохотно, всё чаще отклоняя их под предлогом сильной занятости. Неужели успели надоесть друг другу? В принципе да, истории из жизни и интересные обоим темы давно пересказаны, остался лишь обмен свежими новостями. Но почему это нисколько не мешает оставаться вместе другим парам? Или виновато его постоянное торчание за библиотечным компьютером, сильно ограничившее время, пригодное для романтических свиданий – а какой же девушке такое понравится? В число возможных аргументов попало и предположение о появлении соперника, однако ввиду отсутствия достоверных фактов Денис не придал данной версии особого значения. Куда более вероятно влияние Ли Энн, не скрывавшей дружеского расположения. Ну а злые языки, как известно, быстро домысливают остальное, тут же донося инсинуации нужному адресату.
И надо же такому случиться – буквально на следующий день на занятии по латыни, не успел Денис занять своё привычное место, как рядом тут же приземлилась Ли Энн, опередив Славика. Янлин, даже если и имела намерение присесть рядом, видя такое, демонстративно ушла в противоположный угол. Славик сел сзади и, оглядываясь, Денис замечал его ехидно улыбавшуюся физиономию.
Однако порыв англичанки, как выяснилось, не имел никакой связи с любовными или какими-либо иными интригами, а диктовался стремлением как можно скорей поделиться информацией.
– Я вчера вечером закончила работу над листками, которые ты из библиотеки принёс. Там скорее даже не перевод, а расшифровка нечитабельных записей. На многих страничках часть текста утрачена безвозвратно – либо оторвана, либо почти полностью стёрлась. Но особо жалеть не стоит, там действительно финансовые документы аббатства – сколько собрано милостыни, закуплено провизии, одежды и тому подобного. Судя по ним, монастырь жил не так уж и плохо: доход от пожертвований и сдаваемой в аренду земли значительно превышал расход на проживание иноческой братии и периодические ремонты здания. Однако среди всей той бухгалтерии мне посчастливилось обнаружить две странички, не имеющие к ней никакого отношения и, судя по почерку, написанные совсем другим человеком. Там упоминается о какой-то Высшей Справедливости, не очень поняла, о чём речь…
Досадливое раздражение на Ли Энн, невольно подставившую его в глазах окружающих, уступило место любопытству. Поскольку именно так называлось артефактное оружие, в противоположность Лезвию Мрака, относившееся к категории «светлых».
Из «Справочника величайших артефактов»:
«Высшая Справедливость – булава, отлитая из чистого серебра, и магически укрепленная до твердости лучшей дамасской стали. Принадлежала рыцарю Хогану Тефрейну, согласно составленному жизнеописанию, человеку, не терпящему любой несправедливости и всегда яростно выступавшему в защиту обиженных (возможно, ставшему прообразом Дон Кихота в известном романе Сервантеса). По легенде, представ перед престолом Господа нашего, рыцарь попросил заключить его душу в булаву, чтобы и после смерти бороться со злом. Учитывая искренность пожелания и отменные личные качества сэра Тефрейна, прошение было удовлетворено, и оружие приобрело необычайную силу, став способным сокрушать врагов одним своим прикосновением. Высшая справедливость, согласно завещанию, вначале находилась в Лиможском аббатстве, а затем при деятельном участии аббата Крего, поддержавшего альбигойцев, была перевезена в Монсегюр. После взятия города лояльными папе войсками следы артефакта затерялись, и до сих пор неизвестно, забрали ли его с собой воспитанники Атрена, или надежно спрятали под охраной магических заклятий. Все предпринимавшиеся до настоящего времени поиски оказались безрезультатными».
– Так, с этого места поподробнее. Что ещё было в том документе?
– Ничего особенного, кусочек чьего-то жизнеописания. Упоминался город… Монгесар? Монгеруд? Вот память стала!
– Случайно не Монсегюр?
– Точно! Откуда знаешь?
В аудитории появился мистер Троддз, и разговоры приутихли.
– Разве никогда не слышала о Монсегюрской школе волшебников? – шёпотом осведомился Денис.
– Нет, как-то прошло мимо меня.
– О ней упоминалось в «Кратком курсе», да ещё дон Мануэль, если помнишь, две книги нам подарил, в том числе и «Загадки Монсегюра».
– «Краткий курс» я читала отдельными главами, а подарок дона Мануэля вы тогда быстренько прихапали; когда поинтересовалась через некоторое время, от него уже остались одни воспоминания.
«Загадки Монсегюра» у него через некоторое время забрал Славик, а дальше следы её и впрямь затерялись. Приятель утверждал, что книгу кто-то взял, но кто – никак не мог вспомнить. Но без разницы – в памяти Дениса сразу же всплыли наиболее яркие эпизоды творения «идальго».
«Тайна исчезновения Монсегюрской школы волшебников вместе со всем населением при штурме превращенного в крепость Монсегюра в 1255 г. до сих пор остается одной из величайших загадок истории. Мы можем лишь строить более или менее правдоподобные предположения о том, куда отправились обитатели осажденного города, прихватив с собой не только личные вещи, но и имущество школы, бесценное со всех точек зрения. Особое сожаление вызывает потеря (хочется надеяться всё же, не безвозвратная) культурных ценностей и накопленных знаний, сравнимая по масштабу утраты разве что с уничтожением Александрийской библиотеки.
Для того, чтобы читатель мог яснее представить себе масштабы разыгравшейся трагедии, совершим краткий экскурс в историю, предшествующую взлету и падению Монсегюра. ПериодV–IXвеков нашей эры, метко окрещенный Эпохой Упадка, разорвал связь времен, уничтожив старое, но не создав ему полноценную замену. Знания и традиции большинства античных школ потеряны, учителя разбрелись во все концы обжитого мира в поисках спокойного пристанища. Лишь на исходе эпохи, когда политическая ситуация в Европе несколько стабилизировалась и вандализм вышел из моды, часть учителей вернулась из изгнания. Им выпала честь возродить магическую науку на территории бывшей Империи, став отцами-основателями новых школ. Одним из них являлся Кулфацис, поселившийся неподалеку от Монсегюра, в то время маленького поселка, который при более благоприятных условиях мог бы стать первой столицей мира волшебников, опередив Лейпцигский Расцвет по меньшей мере на пару столетий. Исключительные личностные качества Великого Мастера – доброта, бескорыстие, порядочность, не говоря уж о поразительной для того времени эрудиции, быстро снискали ему уважение и известность: алчущие услышать истину толпами стекались послушать его речи; родители за великую честь почитали, если он брал их детей в ученики. Занятия в организованной им школе проходили в форме свободных дискуссий, где ученики могли на равных спорить с учителем и отстаивать свою точку зрения. Популярность её нисколько не уменьшилась и после смерти Кулфациса: его первые воспитанники, ставшие к тому времени Мастерами, продолжили дело своего учителя, расширяя и приумножая достигнутое.
Проповеди Великого Мастера, почитавшегося при жизни наряду с общепризнанными святыми, породили брожение умов в самых широких слоях тогдашнего населения Европы, дав надежду на скорое наступление лучших времен (основные тезисы мировоззрения Кулфациса легли потом в основу учения, прозванного его противниками «альбигойской ересью»). Разочарования в скором приходе Мессии, ожидавшегося много столетий, неудачи крестовых походов, возросшие духовные запросы аристократии молодых варварских королевств – всё это способствовало широкому распространению нового учения, разошедшегося далеко за пределы Франции.
Однако у него вскоре нашлись и противники в лице крупных феодалов, обеспокоенных «смутьянскими» настроениями крестьян, подпавших под обаяние откровенных речей глашатаев вольнодумства, а также Церкви, раздраженной потерей влияния на широкие массы верующих, увлеченных «ересью». Однако до поры до времени они не предпринимали широкомасштабных действий.
Ситуация изменилась после того, как часть священнослужителей объявила о своем несогласии с проводимой Церковью политикой, не имеющей ничего общего с проповедуемым Учением и провозглашёнными идеями и принципами. Заодно они осудили тайное использование ею магических искусств, формально запрещенных. Назвав себя «катарами», или «чистыми», они стали идеологами «ереси», направив ее на обличение пороков современного мира, и призывая построить царство свободы и справедливости.
Константинопольская Резня, учиненная во время Четвёртого Крестового Похода, произвела поистине убийственное впечатление на весь христианский мир; в результате собравшиеся в 1206-м году в Альби учителя Монсегюрской школы, духовные отцы-раскольники, а также прогрессивно настроенные «уважаемые граждане» многих европейских городов открыто провозгласили Церковь потерявшей благословение Божие и погрязшей в греховности и мирской суете. Это и послужило толчком к началу конфликта, продлившегося более четырех десятилетий: у церковных иерархов, сохранивших верность тиаре, не хватало сил для нанесения решающего удара, а «отступники», руководствовавшиеся принципом ненасилия, не предпринимали наступательных мероприятий и даже магию применяли исключительно оборонного характера. Именно этим обстоятельством и было предопределено поражение альбигойцев, наивно полагавших, что светлое будущее наступит само собой, когда люди искренне поверят в него и захотят приблизить: как известно, не существует крепостей, взять которые нельзя.
Общепринятая ранее точка зрения – маниакальное стремление коалиции Церкви и крупных феодалов во что бы то ни стало захватить Монсегюр обуславливалось в первую очередь стремлением присвоить сказочные богатства, которыми якобы владели верховные маги, к настоящему времени объективными научными исследованиями поставлено под сомнение. Учителя и воспитанники школы не обременяли себя накоплением золота и прочих драгоценностей, равно как и приобретением недвижимости. Исторические изыскания последних десятилетий и анализ накопленной информации позволяет утверждать, что истинной целью вдохновителей агрессии стали «подлинные» слухи о синтезированном в лаборатории школы Философском Камне, способном продлевать жизнь своему владельцу, а также стремлением заполучить магические артефакты, хранителями которых являлись монсегюрские маги. Особый интерес проявлялся к двум из них – Высшей Справедливости и Лезвию Мрака, каждый из которых по сути своей являлся сверхоружием Средневековья, дарующим любому, даже самому ничтожному воину, непобедимость в сражениях.
Финал битвы за Монсегюр хорошо известен – захваченный в конце концов город оказался совершенно пуст; бесследно пропали не только волшебники и их ученики, но и все жители, а вместе с ними – бесценные книги и свитки библиотеки школы, оборудование лабораторий и кабинетов, личные вещи. Напрасен оказался труд церковных чародеев – им так и не удалось установить, куда исчезли монсегюрцы.
Глашатаи Церкви тем не менее поспешили раструбить весть о триумфальной победе над «ересью», уверяя, что «безбожные» колдуны и их сторонники отправились прямиком в адские котлы и на сковородки. Действительно – целых полстолетия никто из исчезнувших не давал о себе знать, и произошедшие события, постепенно обрастая домыслами, уже переместились в значительной степени в область легенд. Однако воспитанники Атрена не аннигилировали бесследно, о чём красноречиво засвидетельствовал случай, произошедший на рубеже тринадцатого и четырнадцатого веков.
Шел 1300-й год, объявленный папой БонифациемVIIIюбилейным, и толпы паломников устремились в Рим, поскольку побывавшим в том году в Вечном Городе было обещано прощение всех грехов. Верующие спешили прикоснуться к святым мощам, приобрести индульгенции на будущее, а также выставленные на продажу реликвии; повсюду сновали собиравшие пожертвования монахи. Среди дневной выручки одного из них неожиданно оказалась большая серебряная монета с изображением распятого Христа, снизу которого стояло – «Монсегюр, 1255», а по ободу шла надпись по латыни – цитата из Писания: «Отдай Богу Богово, а кесарю кесарево».
Среди епископов и кардиналов поднялся переполох; монаха допросили с пристрастием, а поскольку тот не отличался хорошей памятью, да вдобавок был откровенно туповат, сослали на пожизненное покаяние в отдаленный монастырь. Всю папскую гвардию осведомителей и шпионов подняли на ноги в поисках человека, имеющего при себе подобные монеты. Однако даже посулы щедрой награды не дали ничего: тот словно сквозь землю провалился.
Нечто подобное имело место сорок лет спустя, в разгар уже полыхавшей в Европе Первой Некромантской, когда к дверям папской резиденции в Авиньоне кто-то ночью прикрепил листок с изображением горящего Монсегюра и надписью на древнегреческом: «Ваша ошибка стоила слишком дорого».
