Текст книги "Падший бог (СИ)"

Автор книги: Эллаэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Её попросили подождать до утра: Сандор поспит, а завтра покинет госпиталь, подписав бумаги о возмещении ущерба. С неё тоже взяли предварительную расписку. Захотелось швырнуть эту бумажку заведующему отделением в лицо: в машину скорой помощи её не пустили, потому что она ему не родственница, но как только вопрос коснулся денег, сразу признали в ней близкого человека. Лицемеры грёбанные!

Начало темнеть. Боги, она весь день просидела в клинике и даже не заметила... Просто потеряла счёт времени, моля всех богов о спасении их побратима.

Достав из кармана телефон, она хотела было набрать номер Джейме Ланнистера, но остановилась. Хватит искать утешения, словно маленькая девочка, пора отбросить свой эгоизм. Кое-кому поддержка сейчас необходима больше, чем ей. Сегодня она разбередила до сих пор не зажившую рану у хорошего человека. В конце концов, она не Сандор, который хер забил на всех остальных.

– Ты не осталась в госпитале? – Лорас очень удивился её позднему визиту.

Она нашла его там, где и предполагала найти – в бойцовском клубе «Цепной Пёс». У Сандора была скудная фантазия, коль он решил назвать клуб своим ником.

– Смысла нет. Сандор уснул, заберу его утром. А домой идти совершенно не хочется. – Арья уселась на сваленные в кучу маты и выгрузила из пакета всё содержимое. – Давай выпьем.

– Ты уверенна? – Лорас колебался, видимо, вспомнив то, что произошло утром.

– Абсолютно. Не бойся, я не стану нажираться до синих соплей и пытаться наложить на себя руки. Просто хочу выпить, хочу, чтобы кто-то побыл рядом. Мы с тобой очень давно знакомы, ты в курсе всех последних событий, так давай посидим и хоть немного смоем с души этот поганый день…

– Пожалуй, ты права.

Арья разлила по стаканам дешёвый бренди. Сандор бы взбесился, узнав, что ни пьют в его клубе. Будучи любителем пропустить стаканчик, он никогда не позволял себе пить на рабочем месте. После ухода из мира спорта клуб стал для него отдушиной, и он безумно им дорожил. Тем больнее было осознавать, что теперь он готов просрать всё на свете, лишь ему дали забиться в тёмный угол. Арья снова почувствовала, как внутри закипает ярость, и махом осушила свой стакан.

– Не злись на него, – тихо сказал Лорас, подлив ей бренди. – Ты не знаешь, каково это – потерять человека, который был для тебя целым миром. Ты ведь никогда не любила, я прав?

– Не прав, любила. Безумно любила, – возразила Арья. Разговор перетекал в неприятное русло, но она не стала уходить от темы. Лорасу тоже надо было выговориться, так что пусть говорит, пока она готова слушать.

– Вот и представь, что бы с тобой стало, если бы он вдруг исчез из твоей жизни? Если бы боги забрали его? Когда два года назад умер Григор, всё, что я мог – это без конца задавать один и тот же вопрос: за что? И каждый раз, не находя ответа, я поднимался на крышу своего дома и смотрел вниз – на маленьких людей, на машины. Мне так хотелось сделать шаг… Но я не смог на это решиться. Поэтому продолжаю жить. И Сандор придёт в себя, просто ему надо немного помочь.

– Когда солнце закатилось, ни одна свеча его не заменит, – повторила Арья слова Лораса.

– Ты была на похоронах Григора?

– Да. Приходила поддержать Сандора, хотя он не выглядел расстроенным.

– Они не ладили. – Лорас, грустно опустив голову, рассматривал бренди в стакане. – Просто терпеть друг друга не могли.

Повисла неловкая пауза. Тишину нарушал только гул машин, доносившийся из приоткрытого окна.

– Как ты понял, что влюбился в него? – Арья первая нарушила затянувшееся молчание. – Прости за бестактный вопрос, но мне всегда это было интересно. Ведь Григор такой… такой суровый, брутальный качок, идеальная машина для убийства. Я знаю, некоторым девушкам в кайф такой типаж, но чем он привлёк тебя? Да ещё и чувства ваши оказались взаимны. Меня устрашал один его вид…

– Ты его просто не знала, – пьяно улыбнулся Лорас, предаваясь воспоминаниям. – «Быстро же его развезло», – подумала Арья. Её алкоголь не взял вообще, видимо, от стресса. – Я тоже в первый раз испугался его, но увидев после этого на ринге, влюбился. Просто пришёл на бой, а, проснувшись утром, понял, что думаю только о нём.

– А как тебя вообще занесло на бои?

– С коллегами пошёл. Никогда не любил подобных зрелищ, и не думал, что полюблю. А потом стал приходить на его выступления всё чаще…

– Прямо как Санса, – тихо пробормотала Арья.

– Что?

– Ничего, продолжай.

– Меня тянуло к нему с непреодолимой силой. Хотелось прикоснуться, потрогать… Но я не знал, как привлечь к себе внимание. Думал даже записаться в клуб, начать тренироваться, но мне нельзя было калечить руки, сама понимаешь. Мои чувства расцветали с каждым днём; я мечтал стать ему хотя бы другом, но нужен ли был ему такой друг? Всё, что я мог – это постоянно брать билеты на его бои…

– Знакомая история, – снова пробормотала Арья, но на этот раз Лорас не услышал её, погружённый в те времена, когда Григор был ещё жив.

– А потом… Потом случилось не иначе как чудо, – он помолчал, зажмурился и махнул разом весь стакан. – Я был на ночном дежурстве, когда его привезли. Ничего серьёзного: что-то делал в доме, поранил руку. Требовалось просто стянуть мягкие ткани. И, знаешь, как оказалось, он до ужаса боялся иглы. Смешно, не правда ли? Такой огромный, сильный, а боялся укола… – Лорас улыбнулся своим воспоминаниям. – Я тогда набрался смелости и попросил у него автограф. Он очень удивился: не думал, что у него есть фанаты среди врачей. В благодарность за медицинскую помощь он подарил мне билеты в VIP-зону, а я потом угостил его кофе. Как-то незаметно мы начали общаться… Он был такой известный, весь из себя крутой, но у него, при всём при этом, не было близких друзей – он отпугивал всех своим взрывным характером. А я не боялся его. Знал, что он меня не тронет. Я просто находился рядом, когда был нужен, и меня устраивали такие отношения. Мы стали часто видеться, он всюду таскал меня за собой: в бар, на футбол, в автомастерскую, когда ломался его байк... И я шёл. Может, на этом бы всё и закончилось, если бы он не пригласил меня на свой день рождения в гостиницу «Близнецы». Там было столько людей! Они веселились, чествовали именинника, а я сидел в углу, чувствуя себя не в своей тарелке, глотал алкоголь и думал, как бы поскорее уйти. Григор тогда заметил это. Мы с ним покинули банкетный зал, поднялись в номер. Видимо, он не употреблял алкоголь, потому что опьянел очень быстро. И всё случилось само собой. Клянусь, не я сделал первый шаг…

Арья слушала его, не перебивая. Истории разные, а итог один – холодная непроглядная боль.

– Наутро он сбежал из гостиницы. Из города. Из моей жизни. Хорошо хоть не убил с психу.

– Ты был счастлив, когда получил желаемое? Ты ведь хотел его, не так ли?

– Счастлив? Нет. Счастья не было. Было больно. Мне казалось, что Григор меня возненавидел, казалось, что он оклемается, найдёт меня и убьёт... Арья, секс вообще не главное в отношениях. Больше всего мне хотелось обратить время вспять и не идти с ним в номер, а оставить всё как есть, только чтобы он был рядом! Я готов был стерпеть всё… Я часто представлял себе его свадьбу: как он ведёт к алтарю хрупкую невесту, как впервые берёт на руки сына, качает его, смотрит на него с любовью… Я очень боялся, что он больше не придёт, и я не увижу, как он станет счастливым. Но через два месяца он пришёл. Пьяный в хлам, сгорающий от стыда, но пришёл… Сначала мы держали всё в тайне, но правда всегда выходит наружу. Год – столько мы пробыли вместе. Как же это много и как мало одновременно!

– Ты бросил карьеру хирурга, потому что не смог спасти его?

Лорас кивнул, откинулся на маты и уставился в потолок, словно воспроизводил на нём проекции прошлого, рисуя перед Арьей яркие образы своей жизни.

– Как я могу спасать людей, если даже его не спас? Я не вижу больше в этом никакого смысла. Я не хирург, а мясник. Григор умер у меня на операционном столе.

– Это глупо. Я слышала, у тебя было очень мало неудачных операций. Глупо из-за одного человека перестать помогать другим. Они ведь тоже нуждаются в тебе, а ты спрятался в клубе у второго Клигана, чтобы быть поближе хотя бы к нему, потому что он напоминает тебе о Григоре. Ты гниёшь на этой бесполезной работе и боишься выйти в мир к людям. Ты страдаешь. Я видела, с какой тоской ты смотрел сегодня на врачей...

– Ты решила меня добить? – усмехнулся Лорас. – Знаешь, плохая из тебя жилетка для откровений.

– Я сейчас не об этом. Скажи, думаешь ли ты, что когда-нибудь сможешь вернуться к прежней жизни? Сможешь оправиться от удара, пережить потерю любимого человека?

– Раньше думал, что нет, – ответил Лорас, смахнув набежавшие слёзы. – Но теперь понимаю, что, может, когда-нибудь смогу победить своих внутренних демонов и пойду дальше. Единственное, чего я не смогу – забыть Григора. – Он повернулся набок и, прежде чем отключиться, прошептал: – Когда солнце закатилось, ни одна свеча его не заменит…

====== Наизнанку ======

Комментарий к Наизнанку Спасибо всем за поддержку, ваши отзывы очень важны для меня!

Приятного чтения!

Пусто… Тихо… Ни звука… Может, он оглох и больше никогда ничего не услышит?.. Хотя это и к лучшему: надоедливый голос волчицы его не побеспокоит, не вырвет из темноты. Так лучше. Так ему хорошо и удобно. Скоро придёт пташка и заберёт его к себе. Он бы уже воссоединился с ней, если бы не эта мелкая дрянь. Почему вокруг ничего нет? Он спит или умер, но пока не покинул тело? Да какая разница…? Главное, что кругом зияющая чёрная пустота. И где-то далеко, в самом центре этой пустоты есть выход. Там его ждёт пташка… Она протягивает ему свою узкую ладошку, как тогда, при первой их встрече… Или как на их первом свидании, когда она доверчиво вложила ручку в его здоровенную ладонь, чтобы он помог ей выйти из такси. Боги, как же нелепо они смотрелись со стороны! Она такая красивая, такая хрупкая, воздушная – хоть карету подавай. Ему впервые стало стыдно за свой внешний вид: уродливый, хромой – последствия спортивной травмы, – небрежно одетый. Тогда все комплексы, спрятанные в самых дальних закоулках памяти, снова вылезли наружу. Напрасно он её пригласил, напрасно она согласилась. Все вокруг пялились на них и недоумевали, как такая красивая девушка могла связаться с таким уродом… Может, он её принудил? Шантажом, например, или угрозами? Он тогда хотел сбежать, провалиться сквозь землю и надеялся, что после первого свидания пташка больше не согласится прийти. Наверное, это было худшее свидание в её жизни. Они просидели в кино, весь сеанс молча пялясь в экран, а затем разошлись в разные стороны и даже не попрощались. Может, надо было проводить её тогда? Хотя какая теперь разница… Разве это что-то изменит? Почему он не обращался с ней бережно, как и надо было с ней обращаться? Он просто завоевал её и воспринимал свою победу над её сердцем как должное. А надо было больше уделять ей внимания, носить на руках и дарить подарки. Он обязательно попросит у неё прощения, как только встретит, просто надо её найти. Но ноги отказываются слушаться, идти тяжело. Приходится делать маленькие шажки, медленно и осторожно выбирая дорогу в кромешной тьме.

Он не умел открыто проявлять свои чувства. А стоило бы, пока была возможность. Как бы он хотел, чтобы боги дали ему шанс, всего лишь один шанс, чтобы всё исправить! Он бы сказал пташке совсем другие слова... И тогда она не рванула бы по скользкой трассе и сейчас была бы жива. А если бы можно было повернуть время вспять, он бы не позволил ей растопить лёд в своём сердце. Таким, как она, лучше бы было держаться от него подальше. Но жизнь, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Слишком много «бы»…

Свет… Такой яркий, болезненно ослепляющий. Там, на той стороне, его уже ждёт пташка, надо просто потерпеть, просто сделать над собой усилие, совершить последний рывок, чтобы воссоединиться с ней… Вместо этого он открыл глаза.

– Собирайся, пора ехать.

Сандор окинул палату пустым взглядом, вырванный то ли из сна, то ли из глубокого забытья. Только что он почти дотянулся до Сансы, а теперь вновь вернулся в ублюдочную реальность, где Арья светит ему в глаза ручным фонариком...

– Что мне сделать, чтобы ты наконец оставила меня в покое? – устало произнёс он и хотел было повернуться набок, но волчица ткнула его фонариком под рёбра. Захотелось завыть от безысходности, со всей дури садануть кулаком в стену, а ещё лучше – задушить мерзавку. Но всё, на что хватило сил – закрыть глаза в надежде вновь очутиться в звенящей тёмной пустоте, полной покоя и отрешённости.

– Вставай. Поднимайся.

Какая же она навязчивая… Привыкла всегда добиваться своего. С самой их первой встречи его бесила и одновременно восхищала эта её черта. Но больше он не позволит ей взять над собой верх… Сандор снова начал проваливаться в сон, но яркий свет фонарика вновь резанул по глазам.

– Вставай, я сказала!

– Человеческого языка вообще не понимаешь, сука? – Здоровой рукой он молниеносно схватил волчицу за горло. Шея тонкая, на горле, прямо под пальцами пульсирует тонкая голубая венка… Сжать чуть сильнее – Арья сдохнет, и он больше никогда не услышит её мерзкого голоса. Она широко распахнула серые, полные стальной решимости глаза, вскинула было руку, чтобы применить защитный приём – он сам её этому учил, – но тут же опустила её и безвольно обмякла. – Почему ты не сопротивляешься? – прошипел он сквозь зубы.

Может, хоть теперь она сгинет из его жизни?.. Сандор сильнее сжал пальцы, и её губы дрогнули.

– Ты тоже не сопротивляешься, – еле слышно прохрипела она в ответ. В расширенных тёмных зрачках отразилось его лицо – перекошенное от злости, мерзкое, гадкое… Пташка бы до смерти испугалась. Он отшвырнул Арью от себя и посмотрел на свои руки, словно впервые увидел. Боги… Когда он успел стать таким? Мгновение назад он хотел задушить свою подругу, чтобы не мешала спать. Лучше бы она дала ему умереть, пока не стало слишком поздно… Пока он окончательно не превратился в чудовище.

– Твоя одежда на стуле. Приведи себя в порядок и выходи, я подожду в коридоре, – она говорила спокойно, без хрипотцы или надрыва, словно не её он душил только что. – Не будь эгоистом. Кому-то эта койка намного нужнее, чем тебе. Я отвезу тебя домой и больше не потревожу, но сейчас, прошу, хотя бы ненадолго возьми себя в руки.

Ненадолго взять себя в руки, выбросить всё из головы, пойти за ней, сесть в машину и всю дорогу смотреть в окно, отрешившись от всего. Волчица привезёт его домой и свалит наконец. А что потом? Что ему делать потом? Погрузиться в бесконечную череду бутылок с алкоголем, запивая своё горе, стараясь хотя бы немного приглушить почти физическую боль утраты? Или же снова попробовать? Может, на этот раз у него получится покончить с собой?..

– Мы едем не в том направлении. – Он глубоко задумался, на какое-то время ушёл в свои мысли и не заметил, что Арья свернула в другую сторону.

– Не в том, – спокойно подтвердила она.

– Куда ты меня везёшь?

– Увидишь, – она ответила безразличным тоном, словно собиралась врезаться в дерево, например, и положить всему конец раз и навсегда. Ни один мускул не дрогнул на её лице. И только когда припарковалась у обочины, Сандор понял, куда она его привезла.

– Зачем? – коротко спросил он. Сердце готово было разорваться на части при виде белых надгробных плит.

– Если собираешься покончить с собой, имей совесть хотя бы в этом мире попрощаться с Сансой. Как думаешь, она простит тебя за то, что ты не пришёл проводить её в последний путь?

Волчица была права. Вот почему у него ничего не вышло, и пташка не забрала его к себе: она была обижена.

– Это здесь, – Арья указала на плиту. Такую же, как и остальные, белую, с выгравированным именем, годами жизни и разрывающей сердце надписью «Здесь покоится Санса Клиган. Любимая дочь и верная жена». – Я подожду в машине. Не торопись, простись с ней должным образом.

Сандор грузно опустился на колени и уставился в надгробье. Санса Клиган… Пальцы сами потянулись к надписи и принялись нежно гладить холодный мрамор.

– Прости… – Слова давались ему с трудом. Язык отказывался слушаться, упрямо прилипая к нёбу. Это было глупо – сидеть здесь вот так и разговаривать с надгробьем, надеясь, что пташка его услышит и смилостивится. – Прости за боль, которую я причинил тебе. Прости, что не пришёл на похороны. Ты ведь сама знаешь, что я иногда бываю редкостным уродом… – Что ещё он мог сказать? Слышит ли она его? – Я не думал, что смогу вновь подняться, после того как сломался в первый раз. Ты ведь помнишь, как меня называли? Король ринга, Цепной Пёс… Я зарабатывал большие деньги за то, что надирал задницы… Разве это не мечта любого мужика? А знаешь, о чём я думал, когда понял, что больше не смогу выходить на ринг? О том, что моя жизнь закончилась. А она, оказывается, только начиналась… Я нашёл в себе силы идти дальше, открыл свой клуб, тренировал этих неумёх, – Сандор усмехнулся, вспомнив, какой неуклюжей была поначалу Арья. – Я встретил там тебя, пташка… Спасибо, что была со мной всё это время...

Обручальное кольцо легко соскользнуло с безымянного пальца и упало на землю. Единственное, что он мог ей оставить. Надо приходить сюда почаще… И цветы принести… Пташка любила цветы.

Волчица ждала его в машине, как и обещала, дремала, откинувшись в кресле. Наверное, ночь у неё выдалась бессонной. Даже не хотелось думать, из-за чего. В кои-то веки она не стала тиранить его расспросами, просто протёрла глаза ото сна и снова взялась за руль.

– Мы едем не в том направлении. – Рука сама потянулась к ремню безопасности. Что он хотел сделать? Выйти из машины на полной скорости?

– Без тебя знаю, – огрызнулась Арья. – Сегодня переночуешь у меня, а завтра поедешь в клуб. Если окончательно решил помирать, то приведи дела в порядок и оставь кого-нибудь за главного. Ты же понимаешь, что многие твои ученики стали ходить на тренировки из-за тебя. Я, например.

Сандор отвернулся, не ответив. Всю оставшуюся дорогу они проехали молча. Её квартира находилась в многоэтажном доме-коробке, напомнившем ему пчелиные соты. Хоть они и дружили столько лет, он никогда не бывал у неё в гостях и даже понятия не имел, где она живёт. Тридцатый этаж – непривычно высоко. В своём доме куда лучше. И места больше. Ему совершенно не нравились подобные жилища, как и пташке. Когда они поженились, то пришли к единогласному решению, что в доме им будет спокойней и уютней. А теперь он возненавидел этот дом.

Вещей мало, мебели почти совсем нет, словно Арья и не жила здесь… Кровать аккуратно застлана. Шкаф, стеклянный столик, пара каких-то книжек, телевизор, пыльные гантели в углу – вот и весь интерьер. Никакого уюта, будто это не частная квартира, а безликий номер в гостинице, куда приходят только чтобы поспать.

– Захочешь есть – в морозилке полуфабрикаты. Просто засунь в микроволновку. Только инструкцию по приготовлению сначала прочти.

– Я не умственно отсталый, – безразлично отозвался Сандор.

Волчица не обратила внимания на его замечание. А может, сделала вид, что не услышала.

– Пульт от телевизора на столике, запасные ключи в шкафу, там же есть полотенце, если захочешь принять душ.

– Ты куда?

– У меня дела. Утром я за тобой заеду.

– Зачем?

– Мне пора. – Арья захлопнула дверь, щёлкнув в замке ключами, и Сандора окутала оглушающая тишина. Нафига он пошёл у неё на поводу? Она просто воспользовалась его растерянностью в этой ситуации и теперь управляет им, как марионеткой. Да в задницу её, пусть... Он открыл холодильник: по-любому у неё должно быть заначено что-то… Пекло! Безалкогольное!

Сандор гневно выдохнул. Всё-таки, надо было её придушить. Она даже не удосужилась позаботиться о бухле, и теперь из-за неё придётся переться в магазин…

– Блядь! – Он ударил кулаком в стену, ободрав костяшки: ключ, который волчица ему оставила, не подошёл к замку. Вот сука! Заперла его в своей квартире с банкой безалкогольного пива в утешение! Тридцатый этаж, в окно не вылезешь… Сандор едва не задохнулся, от охватившего его бешенства. Судя по всему, Арья не вернётся до утра, прекрасно понимая, что он просто прибьёт её с порога, как только она его перешагнёт.

Звук телевизора немного скрасил одиночество, разогнал звенящую тишину. Сандор отхлебнул из банки и скривился. Как ему забыться, если от этого дерьма он не сможет опьянеть? Раздражала нежилая обстановка, ровные белые стены, давившие со всех сторон… Значит, здесь обитала волчица после того, как они с пташкой начали жить вместе? Покинула свой уютный дом и перебралась в эту безликую халупу… За три года могла бы интерьером заняться. Эта бетонная коробка, скудная обстановка… Всё здесь словно кричало о безысходности её хозяйки, которой и дела не было до того, где она живёт, на чём спит, из чего ест… Хотя, судя по слоям пыли на мебели, бывала она тут нечасто.

Кровать жёсткая, будто каменная, неудобная до жути. Придётся торчать тут до утра, уставившись в телевизор и ворочаясь с боку на бок, не в силах уснуть, потому что в голову, как назло, лезут всякие мысли… Интересно, сколько мужчин побывало в этой неудобной кровати? После ночи на такой кровати поди все кости потом болели? А почему он вообще об этом думает? Какое ему дело до тех, кого Арья таскает к себе в постель? Хотя почему бы не подумать об этом? Надо же как-то отвлечь себя от тянущей боли в груди и режущей – в руке. Он никогда не интересовался отношениями волчицы, но иногда поневоле становился их свидетелем, да и пташка часто жаловалась, что её раздражает отношение младшей сестры к парням.

– Она себя совсем не ценит. Зря она связалась с Джейме Ланнистером. Он намного старше её и просто пудрит ей мозги, а она не понимает…

– Я думаю, она сама разберётся, – грубовато ответил тогда Сандор. – Твоя сестра далеко не дура, пташка, и могу поспорить, что если кто кому и пудрит мозги, то это точно не Ланнистер. Сто пудов это Арья вертит золотым отпрыском Тайвина.

И вот опять воспоминание… и опять это чувство. Он столько раз ей грубил… Неужели нельзя было вести себя с ней немного мягче, сдерживать свой дурной характер? Но ему не очень хотелось слушать о шашнях своей подопечной с этим проходимцем, красавчиком Ланнистером, особенно после того, как он застукал её целующейся с Арисом Окхартом, одним из бойцов его клуба, хорошим, уверенным в себе, внешне интересным парнем. Потом не раз наблюдал, как после тренировок её провожал Даарио Нахарис, а однажды видел её в ресторане с Дрого… Этого типа Сандор отлично знал – единственный человек, который смог одолеть Цепного Пса на ринге.

– У неё никогда не было серьёзных отношений. О чём она вообще думает, размениваясь по мелочам? – Санса часто жаловалась ему на сестру. А его раздражали такие разговоры и нравились одновременно, хотя он никогда не признавался в этом жене. В такие моменты она прижималась к нему всем телом и нежно шептала: «Однажды Арья поймёт, что истинное счастье – найти своего мужчину, который будет любить тебя и поддерживать в трудную минуту, а остальное всё ерунда».

Сандор закрыл глаза, снова погружаясь в себя, стараясь не потерять ниточку воспоминаний и ощущения пташкиной близости… Пока она была рядом, всё казалось возможным. Теперь её нет. И что дальше? Рука заныла ещё сильнее: безалкогольное пиво не поможет ему забыться и хоть немного заглушить боль. Шлюха… Он вдруг вспомнил, что в припадке ярости назвал так Арью, а её аж перекосило от этого слова. Никогда не думал, что волчицу можно задеть за живое.

Чего греха таить? Теперь можно было признаться, что из всех учеников, набранных в первый год открытия клуба, Арью он любил и уважал больше всех. Она как-то незаметно вошла в его жизнь, став ему единственной подругой. А он оскорбил, унизил её, ударил словом, видимо, в самое уязвимое место. Санса бы, узнав об этом, поджала губы и перестала разговаривать с ним на несколько дней. Потом бы, конечно, простила, но попросила бы извиниться перед сестрой. Она очень любила её, переживала, беспокоилась… Но и ревновала его к Арье. Глупо…

Он уткнулся лицом в подушку. Глупенькая нежная пташка… Придумала себе соперницу и мучилась потом из-за этого. Хвала Богам, злиться и обижаться она долго не могла и всегда спускала всё на тормозах. Кто теперь будет прощать ему все его косяки? Кто подскажет правильные слова, которые надо сказать Арье, чтобы извиниться? Он не хотел обижать её. Эта девочка – личность, сильная, независимая, настоящий боец. И всегда жила так, как считала нужным. Ему было плевать на её свободные взгляды, но почему Сансу это так раздражало?..

Монотонное бормотание диктора в телевизоре навевало сон, да и успокоительные, которыми его накололи в клинике, всё ещё действовали. Сандор повернулся на другой бок, и пульт упал на пол. Пусть… Плевать…

Это ни с чем не сравнимое удовольствие – зарыться рукой в рыжие волосы и пропускать длинные пряди между пальцами. Ему всегда нравились пташкины огненные локоны… Он ласкал её грудь, жадно целовал в губы... Почему у него такое ощущение, будто он давно этого не делал? Вот же она, рядом с ним, томно вздыхает, когда он прикасается к её телу, краснеет, словно девственница, но тем не менее всегда готова принять его в себя, тут же отбрасывая всякую стыдливость. Следы от ноготков на его спине, страстные стоны, рвущиеся из её груди… Как он мог всё это забыть? Ведь она тут, рядом с ним, жаждет продолжения, хотя он почти выбился из сил… Он излился в её сладкое лоно – она всегда просила, – после чего прижал к себе.

– Почему я не прикасался к тебе так долго?.. Почему не вижу твоего лица? – прохрипел он, понимая, что что-то не так. Пташка с силой сжала его плечо.

– Просыпайся.

Слепая холодная паника накрыла с головой. Нет, это не сон! Это не мог быть просто сон! В лицо вдруг попала холодная вода, словно ошпарила… Он рывком сел в постели и распахнул глаза, пытаясь понять, что происходит.

– Доброе утро, – волчица стояла напротив, скрестив на груди руки, в одной из которых держала пустой стакан. – Вижу, в душ ты так и не сходил: от тебя за лигу несёт потом и больницей. Пофиг, собирайся, я отвезу тебя в клуб.

Сандор подавил жгучее желание врезать ей по физиономии. Так и поехал, не переодевшись, разве что разрешил ей сменить повязку на запястье да накинул спортивную куртку с длинными рукавами, чтобы бинтов не было видно. В этом Арья права: он лидер, хозяин клуба, он не должен терять авторитет перед своими учениками, даже если они сегодня увидят его в последний раз.

– Ты что тут устроила?

Его клуб, всегда такой чистый, полный людей, сейчас был пуст. Тяжёлый спёртый воздух, грязные следы на полу, всё везде разбросано, всегда аккуратно сложенные маты небрежно свалены в угол…

– Привет, Сандор, – Лорас осторожно выглянул из-за двери своего кабинета, словно боялся, что на него сейчас накинутся с кулаками.

– Что за свинарник вы тут развели?

– Я сейчас всё уберу, – ответила Арья, не дав его гневу разбушеваться на полную катушку. – Все, кто ещё остался, придут на тренировку через час. Времени навалом, я всё успею. Лучше приведи себя в порядок… Здесь тоже есть душевые, забыл?

– Арья, пожалуйста... – Лорас попытался сгладить ситуацию.

Сандор лишь махнул рукой. Пусть будет так, как она хочет. Пусть… Плевать…

Она правильно рассчитала. Привезти его в клуб – лучшее решение из возможных. Это его детище, вторая важная для него вещь в жизни, смысл, который он обрёл после ухода с ринга. Его лицо, в последние дни такое безразличное и отстранённое, сейчас было перекошено от гнева, и даже не пришлось специально его провоцировать, чтобы вывести хоть на какие-нибудь эмоции. Он не захотел приводить себя в порядок вчера, но сегодня, зная, что придут те, за кого он несёт ответственность, всё-таки пошёл в душ.

– Мне ещё надо ночевать у него? – тихо спросил Лорас, помогая Арье убирать последствия отсутствия хозяина клуба.

– Нет, – твёрдо ответила она. – Для него и так было сделано слишком много. Теперь он сам должен решить, чего хочет. Больше не трогай его, пусть возвращается вечером к себе. Если надумает вновь наложить на себя руки, пусть так и будет. Если человек не желает быть спасённым, нечего и пытаться его спасать.

– Не слишком ли это жестоко?

– Нет. – Арья оглянулась, чтобы удостовериться, что Клиган не видит, и быстро собрала спрятанные в матах пустые бутылки в пластиковый мешок. Главное, чтобы он не знал, что они тут пили. Она была не против снова увидеть его ярость, но выслушивать гневную тираду не собиралась. Сандор любил свой клуб и относился к нему очень бережно. А узнав, что они с Лорасом нарушили установленные им правила, мог запросто исключить их напоследок. – Мы сделали всё, что могли. Теперь он сам должен решить, каким путём идти или как всё закончить – встать с колен и жить дальше, либо, наплевав на всё, уйти вслед за Сансой. Отныне это только его ноша. – Она подхватила мешок и посмотрела на Лораса: – Помой, пожалуйста, полы, а то скоро начнётся тренировка. А я пока вынесу мусор и переоденусь. Хочу немного успокоить нервы.

Она знала: он смотрит, следит за каждым её движением, за тем, как она остервенело месит грушу, вымещая на ней все накопившиеся за это время переживания.

– «Давай, вспоминай, каково это, – хотелось крикнуть во всё горло, – вспоминай, как можно выплеснуть боль, не прибегая к алкоголю, до дрожи в мышцах, до надрыва, когда удары звучат как музыка, и мир вокруг исчезает».

Она работала усердно, словно от её стараний зависело, сможет он начать жить дальше или нет.

– Арья! – его сильный голос с полной гаммой эмоций – жёсткости, властности, силы, – такой же как прежде, прервал её тренировку. – Встань в спарринг с Мирандой.

Она покосилась на включившегося в работу Сандора. Что, захотел посмотреть? Он всегда внимательно наблюдал за ней во время тренировки, фиксировал каждое её движение, высмеивал, если ей случалось облажаться. В такие моменты его глаза сияли – он вспоминал своё время, проведённое по ту сторону ринга… Таким она его и запомнит, если вдруг это их последняя встреча: возбуждённым, вспотевшим, с горящим взглядом, воплощением самого себя в те времена, когда в нём ещё пылал огонь жизни, который, как она думала, невозможно было погасить.

Арья прекрасно знала: вечером, когда тренировка закончится и ученики разойдутся по домам, этот пылающий взгляд опять потухнет. От него останется только измученная пустая оболочка, жаждущая уединения. И надо уйти раньше, чем это случится. В её памяти он останется богом. Да, именно богом.

Она, видимо, задумалась, и так глубоко, что пропустила первый удар. Качнулась, но всё-таки устояла на ногах. Миранда продолжала прессинговать, вдвое больше неё, в другой весовой категории, сильная и ловкая девушка. Что удумал этот засранец? Отомстить ей за всё добро, которое она для него сделала?