Текст книги "Сталь"
Автор книги: Элизабет Кэйтр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Элизабет Кэйтр
Сталь
Часть 1. Монстр в твоей голове
Не смей доверять преступному миру.
Войдя туда раз – выхода уже не будет.
По крайней мере, живым.
Глава 1. О дивный старый мир
Как часто вы понимали, что тот город, в котором живёте, не ваш? Воздух здесь душит, забиваясь в лёгкие и наполняя их, будто это две склянки, и тягучее масло медленно проникает внутрь, оставляя уродливые жирные следы на стенках.
Как много раз вы думали, что как только уедете отсюда, станет в миллион световых лет лучше? Что там, где нас нет, есть истинное счастье, другой менталитет, да даже хлеб пекут по-другому? И несмотря ни на что, город остаётся родным, хотя и невероятно тусклым, до тошнотворного рефлекса серым.
Таким был и Харгандер штата Нью-Джерси. Почти ничем не отличающийся от тысяч других таких же городов. Достаточно крупный по населению, тесно граничащий с Нью-Брансуиком.
Невероятные современные постройки соревновались за право красоты с уютными старинными райончиками. Битва нового и старого была настолько кричащей, что было достаточно сложно не замечать такого очевидного факта этого контраста.
На улицах царило начало сентября, очередной год, который, изжив себя, уйдёт на пылящуюся полку к своим собратьям. И вряд ли он будет отличаться от последующих, по крайней мере, в низких социальных кругах. Там, по правде, почти всегда всё одинаково: беспросветное уныние, желание вырваться и нежелание что-либо делать для этого. Харгандер не прощал таких качеств, наоборот, наказывал их обладателей с утроенной силой. Своей мистической привлекательностью или грузностью (как пожелаете), он отталкивал людей, но не позволял им уезжать. А приезжие долго здесь не выдерживали, поскорее унося ноги в Трентон или Принстон.
Новые лица здесь не любили – уж слишком они были яркими, по-настоящему живыми и надеющимися. В этом городе не было права на надежду, как и любого другого права. Одно слепое подчинение властям Харгандера. И, что самое удивительное, все были довольны (а единичные случаи скрывали свои недовольства глубоко внутри себя).
От автобусной станции вокзала отъехал последний автобус, междугороднее движение здесь завершается ровно в 1.45. Обычно никто не рискует приезжать сюда в это время. Весь город окольцовывает река Хандервотер, и частенько (особенно ранней осенью и весной) здесь стоит плотный туман, а потому ночные посещения подаются исключительно под соусом всепоглощающего страха и ощущения незащищённости. Но кристально-серый взгляд это не пугает.
Рука крепко сжимает кожаный ремень спортивной сумки, пока радужки устало концентрируют взгляд на фонаре, одиноко горящем из тумана. Станция уже закрыта, только что погас последний свет в стёклах. Левая чёрная бровь слегка дёргается вверх, а затем принимает своё статичное положение.
– Надо же, – тихо, почти про себя, говорит приглушённый голос. Возможно, при полной силе он звучал бы как перелив серебристых колокольчиков. – Здесь совсем ничего не изменилось, – тонкие пальцы быстро проводят подушечками по серебристому колечку в носу, точно убеждаясь: на месте ли оно?
Она поворачивает голову влево. Вроде бы нужно идти в ту сторону. Табличка, на которой старательно выведены слова: "Добро пожаловать в Харгандер" зловеще сверкает в отблеске фонаря.
***
А в центре города ярко, тепло и весело. Будто попадаешь в Нью-Йорк с его многочисленными огнями и стеклянными высотками. Здесь живо, но по-прежнему серо. Только местную молодёжь совершенно не волнует эта серость, особенно, когда сегодня вечеринка у Вильяма Брэдли, посвящённая началу учебного года. Двадцать седьмой этаж ведёт прямиком в его квартиру, за дверьми которой громкая музыка не замолкает даже на микросекунду.
Алкоголь тонкими разрядами пульсирует под кожей молодых людей, заставляя мозг расслабляться, в некоторых случаях даже отключаться. В воздухе витает стальное напряжение, которое бы обязательно поддалось обнаружению, если бы не оглушительно-раздирающая музыка, врезающаяся в уши, пытаясь навечно поселиться внутри ушных раковин.
Светомузыка скользит по улыбающимся лицам присутствующих, окрашивая их в разные цвета радуги. Каждый новый звук отпечатывается в голове молодого человека невыносимой болью. Но эта боль не мешает ему по-королевски развалиться на диване лучшего друга и только подталкивает бутылку с крепким алкоголем к губам.
Огненная, неприятно-одурманивающая жидкость медленно стекает в его организм, обволакивая и притупляя каждую клеточку. Пухлые губы растягиваются в ухмылке, когда тёмный взгляд цвета коричневого турмалина с красным отливом видит одну из своих танцующих жертв. Её платиновые волосы разлетаются из стороны в сторону, всё больше и больше привлекая внимание. Боль остаётся сидеть на том самом диване, где секунду назад можно было наблюдать обладателя волос цвета молочного шоколада и остро выраженных скул.
Локи никогда не был образцово показательным парнем. Делал всё прямо пропорционально тем просьбам, которые поступали к нему. С кем-нибудь согласиться в чем-то? Да вы издеваетесь!
Вот и сейчас он лучезарно улыбается сквозь острую режущую боль в височных долях, заставляя девушек разрываться между очаровательной улыбкой и тёплым дравитовым взглядом. Его «платиновый объект», чувствует, как крепкие мужские руки сжимают бёдра, медленно изучая изгибы тела, поднимаются к талии и прижимают к своему телу.
Она не сопротивляется, а разворачиваясь, пытается в жадной попытке впиться в такие манящие губы, только он вовремя отклоняет голову чуть назад, дьявольски усмехаясь. И только спустя мучительные секунды нежно накрывает её шею невесомым поцелуем, усыпляя всякого рода бдительность в хрупкой фигуре. Он хитро улыбается своей новой игрушке и, беря за руку, уводит на второй этаж пентхауса в давно знакомую ему комнату, которую так любезно предоставил сорванцу Тайферу Вильям Брэдли.
К слову, Вильям из-под пушистых тёмных ресниц, поглядывает на черноволосую девчонку, сидящую непозволительно близко. Так близко, что воздуха на двоих катастрофически не хватает. Её бледная, тонкая рука в который раз ловит длинную непослушную чёлку Брэдли и укладывает за ухо.
Карий, почти чёрный, взгляд парня устремлён на неё как будто на маленького потерянного котёнка в огромном мегаполисе: с долей благоговения и страха. Чуть пухлые губы девушки натягиваются, оголяя жемчужные зубы; такой лучащейся из глаз искренности стоит позавидовать.
Снизу доносятся отдаленные звуки вечеринки, а откуда-то сбоку приглушённый голос новой игрушки Локи Тайфера.
– Сделал бы всё, чтобы ты этого не слышала. – Правый уголок губы Вильяма тянется вверх, в то время как Клара смыкает руки у него на шее, добродушно сверкая ярко-голубым взглядом.
– Это же Локи. – Он чувствует кожей, как Клара улыбается ему в шею. – Его уже ничто не исправит. Но я верю, что однажды, он изменится.
– Ох, Клара Рид, именно поэтому я так люблю тебя. Ты умеешь видеть только хорошее в самых гиблых людях. – Вильям зарылся носом в макушку девушки, молясь о том, чтобы она резко, в своей манере, не посмотрела ему в глаза и не увидела пустоту, заволакивающую душу, и боль, сочившуюся из глазниц.
Именно это и увидела девушка, пытливо сверкнув аквамариновыми радужками. Она приложила свою маленькую ладошку к его щеке, заглядывая в глаза своим лучистым взглядом и как бы говоря ему: «Все твои тайны – мои тайны. Ты это знаешь. Мы же повязаны.» Девушка видит, как его подбородок слегка дергается. Знает, что эта дрожь пробирает только тогда, когда он думает об ещё одной любимой девушке в своей жизни. Валери О'Коннор.
– Вильям, ты же знаешь, что с ней всё хорошо, – робко говорит черноволосая, боясь болезненной реакции парня. Брюнета пробивает током несколько раз. Он чувствует свою беспомощность. Вина растекается по раскалённым свинцом венам. Вильям, не высвобождаясь из объятий любимой, оседает на край кровати вместе с ней.
– Хорошо, – глухо отзывается он. – Было хорошо, – добавляет он. Лет двенадцать назад.
А, ведь он пытался уехать в другую страну, забыть обо всём, что связано с этим треклятым Харгандером. Просто мечтал не просыпаться с удушливыми мыслями и разъедающей внутренности виной. Даже Клара согласилась бросить обучение и "убежать" в незнакомую страну. Но их переезд в Лондон «насовсем» совсем не увенчался успехом.
Клара не выдержала напора страшно чужого города, а Вильям не выдержал без Клары. Сейчас всё вернулось на круги своя: университет, вечеринки, стоны и звуки ломающейся кровати Локи Тайфера, сухое: «Скажи, что ты жива.»
– «Я жива». – Строго по субботам и строго в четыре утра; удушливый Харгандер.
Всё те же стычки с парнями из Ратгерского университета, именующими себя Аспидами и возомнившими, что они могут держать власть над подростками Нью-Брансуика и Харгандера.
Вильям чувствует, как холодные руки Клары еще крепче сжимаются вокруг шеи. Это как спасательный жилет, вытягивающий его, с терпящего бедствие корабля. Её запах лаванды – как новый вид наркотика, заставляющий забыться от всего, что существует на этом свете.
***
Дым вяжет во рту и заполняет лёгкие молодого человека. Лисий взгляд с сочащейся пустотой из глазниц наблюдает за тем, как недавняя девушка-игрушка собирает разбросанные вещи. Её движения резки и озлобленны, в глазах стоят застывшие (до выхода из комнаты) слёзы. Закусывает губу, в эмали словно отражается розоватый цвет кожи. Она наклоняется в попытке подобрать остатки одежды, выгибая зад, который помнил его животные удары до космических фиолетовых синяков.
– Повторим как-нибудь? – сквозь призму усилившейся головной боли доносится до него.
– Ты новенькая, что ли? – ухмыляется он, проводя языком по нижней губе. – Все здесь знают мой закон.
– Значит, это… – голос слегка подрагивает.
– Ничего не значило, – походя к ней вплотную и выдыхая струйку дыма в лицо, шепчет он.
Мурашки пронизывают её тело, заставляя ноги подкоситься. И так всегда. Они влюбляются в его ничтожно-обворожительную оболочку за то малое, что он даёт им. А он пользуется этим. Грех не пользоваться.
Локи ухмыляется и стаскивает с кровати наволочки. Терпеть не может спать на использованных простынях, хранивших чужой запах. Терпеть не может спать с кем-то.
Он окидывает взглядом комнату, любезно предоставленную ему Вилом, замечая, что в ней нет никого кроме его и прожигающей сердце пустоты. Рука проводит по волосам. Жест, за который тысячи девушек продали бы душу. Но ему не нужны души. Ему нужна польза от недоотношений.
Усталый взгляд останавливается на рабочем столе. Вильям постарался для друга, обустроил всё как надо, только вот другу нужна лишь кровать да бутылка с крепким алкоголем.
Локи мысленно восхищается Вильямом Брэдли и подходит к столу, проводя по дереву ладонью. Брэдли хороший друг. Брэдли с холодной рациональностью подходит абсолютно ко всему. Брэдли примерный сын. Брэдли любящий парень. Брэдли потерял себя, потеряв сестру. Брэдли нашёл спасение в ангеле по имени Клара. Но в чём найти спасение Тайферу?
– Вил, ты какой-то загруженный, – подмечает проницательный Локи, когда они убирают остатки вечеринки.
Он вопросительно смотрит на его девушку, но та лишь пожимает плечами, мол «он твой друг, а не мой». Вильям нервно усмехается и бросает короткий взгляд на дисплей телефона. Время пять утра. Его сообщение к нужному адресату не прочитано. Волнение растекается по телу парня, как ртуть, поражая всё, что в нём есть. Клара понимающе смотрит на него, становится легче, но воздуха по-прежнему катастрофически не хватает.
***
Худой силуэт бредёт по знакомым улицам Харгандера. Будто за время её отсутствия он замер в развитии. Дом сменяется домом, парк парком. Можно было бы сказать, что это разновидность уютной ностальгии, но тогда я бы вас обманула.
Погода сегодня отвратительна, а произошедшее минут тридцать назад ещё противнее. В области правой скулы горит так, будто бы к ней прижимали раскалённую сталь, костяшки обжигает не меньше, а тело готово рухнуть на ближайшую лавочку и проваляться на ней в состоянии бомжа недели две. Не привыкать.
Девушка одёргивает легкую толстовку и закатывает рукава. В кармане толстовки рука прокручивает банковскую карточку.
Несколько раз моргает, прежде чем уставиться тупым, невидящим, серым взглядом в фасад знакомой многоэтажки. В окнах двадцать седьмого даже горит свет в такую-то рань. Раз уж ноги сами привели её сюда, то им ничего не стоит подняться с помощью лифта на нужный этаж. И только рука застывает над дверным звонком, а сердце уже отбивает ритм: "Беги". С каждым новым ударом оно будто твердит: "Беги и не порти ему жизнь."
Ты несколько раз приходила сюда, О'Коннор. Так же заносила руку и уходила. Ещё не поздно снова сбежать. Слышишь?
Время застывает. Даже минутная стрелка на часах отказывается идти вперёд, пока обладательница кристальных глаз стоит, словно восковая фигура, на которой воск плавится со вселенской скоростью.
Подушечка пальца легко нажимает на звонок, но усилия в руке столько, будто толкает грузовой поезд. Трель звонка глухо разлетается с другой стороны квартиры.
Возьми себя в руки, тряпка. Что с тобой? Сбежать, ведь, еще не поздно, да?
Железная дверь медленно открывается, не спеша, даёт шанс развернуться и побежать прочь. Лицо брюнета на секунду вытягивается, но самодовольная ухмылка стирает навязчивое удивление.
– Вечеринка окончена, милая. – Она видит, как парень закусывает губу. Только вот в голосе холод.
Она резким движением заталкивает его в знакомый коридор, попутно удивляясь тому, что молодой человек, будучи на две головы выше, не проявил и попытки к сопротивлению, глухо ударившись спиной о стену.
Проклятье. Это, видимо, просто друг Вильяма. Идиотка!
Спустя стремительную секунду на пухловатых мужских губах появляется самодовольная усмешка.
– Ох, так быстро? – Парень пошло играет бровями, думая, откуда в ней такой жёсткий удар.
Приглушённый свет в коридоре становится ярким. Вильям замирает в замешательстве, а Клара роняет из рук три бокала, которые с грохотом и серебристым звоном дарят полу свои осколки. В звук им с плеча гостьи падает спортивная сумка. Она не говорит абсолютно ничего, лишь покоцанные губы принимают добродушную усмешку. Взгляд Тайфера холодным блеском турмалина внимательно сканирует маленькую фигуру.
Кожа белее, чем у девушки его друга, настолько белая, что он видит синие вены на её руках. Глаза кристально-серые, уставшие; зрачки расширены от надвигающегося стыда за случившееся. В них проглядываются, если не огни ночного города и осколки фонарей, то разбитая холодно-пустая вселенная. Макияж на лице смешался с кровью и кровоподтёками.
Турмалины скользят по горящей пламенем скуле, скатываются на раны на пухловатых небольших губах, поднимаются по алой струйке к виску. Серо-серебристые волосы измазаны опасно красным. И что-то подсказывает, не её красным.
Что за пташку к нам занесло?
Тонкая чёрная толстовка, рукава которой закатаны по локоть, в некоторых местах в грязных пятнах и небольших порезах; грязно-голубые джинсы бойфренды без дырок, только с потёртостями и чёрные ботинки, тёмно-серые шнурки которых обвязаны вокруг щиколотки. Просто и, если бы не весь её смертоносно-мученически-страшный вид, Локи даже сказал бы, со вкусом и непременно оценил не только одежду, но и тело. Она очень симпатична, но совсем не в его вкусе.
С костяшек прямо на тонкие пальцы скатывается несколько капелек вязко-красной жидкости, неминуемо встречаясь с паркетом. В такой гробовой тишине еле слышимый удар капли об пол становится звонким, отчётливым.
Клара моргает. Наверное, первый раз за пять минут.
Вильям срывается с места и зажимает незнакомку в объятиях. Несколько секунд девушка боится поднять руки и обнять в ответ.
Давай же, О'Коннор.
Руки медленно сжимаются в кольцо вокруг талии парня, сильнее притягивая его к себе, заставляя задохнуться запахом стальной крови, пота и невероятного молочного шоколада. Локи переводит тяжёлый турмалиновый взгляд на Клару.
Она смотрит чуть сощурившись, изучая реакцию девушки, но та явно в шоке не от того, что её расчудесный Вильям обнимает другую. Далее переводит усталый взгляд на спину лучшего друга, пытаясь отыскать за высокой, но не увесистой тушей девушку. Но та настолько маленькая, что, кажется, её и не было. Со стороны это и правда всё выглядит сном.
Раннее утро. Харгандер. Вильям обнимает не пойми кого (важно обозначить, всю в крови) на глазах у Клары.
– Похоже, я один тут не в курсе, что здесь происходит? – взрывает молчание Тайфер.
– Я вернулась, братик, – хрипло произносит девушка, голос осип то ли от страха, то ли от долгого молчания, а может быть, из-за всего сразу.
– Тайф, – только приближенные друзья имели право так варварски урезать фамилию друга, – Валери Брэдли, – при упоминании фамилии девушка морщится, будто в комнате трупными ядами пахнет. – Моя сестра, – разворачивается к другу Вильям.
– В смысле сестра? То есть она знала, а я нет что ли? – кивает Локи в сторону Клары.
Вот тебе и дружба в четырнадцать лет!
– Клара, – тихо кивает Вэл, пытаясь улыбнуться, но вместо этого получается болезненный оскал.
Черноволосая вспоминает, что находится в реальности и кидается с объятиями на девушку, до боли сдавливая ей рёбра. Выскользнув из цепкой хватки, О'Коннор проходит в уже убранную гостиную, не обращая внимания на недоуменный взгляд Локи.
– Вильям, подожди! Какая сестра? Она же мертва или что? – не понимая лепечет Тайфер, догоняя друга.
Валери с заинтересованностью поднимает взгляд на друга брата, но сталкивается только с ледяными адскими искрами в его радужках.
– Это долгая история, Локи, – отнекивается Брэдли, рассматривая ссадины и ушибы сестры.
– Эм, прости, что? Я не ослышался? Долгая история? Я как бы твой лучший друг, а вообще этой истории и не знаю, – взрывается Тайфер. Его головная боль достигает апогея. Что происходит в этом дурдоме?
– Это штука когда-нибудь замолчит? – даёт о себе знать девушка, закидывая ноги на стеклянный столик.
От возмущения глаза парня хотят самовольно выкатиться в ладони рядом стоящей Клары.
– Боже, Вэл, что с тобой приключилось? – опускаясь перед ней на колени, спрашивает Вил.
– Со мной ничего, а вот парочка ваших Аспидов точно уедет сегодня в больницу. – Самодовольная ухмылка играет на её губах, в то время как Клара громко ахает, а глаза Локи выкатываются.
– Что ты вообще здесь делаешь? На кой черт полезла в драку!? Где ты пропадала всё это время? Почему никогда не отвечаешь на эти грёбанные звонки? Отец не знает, где ты находишься, уже семь лет, а я рву на себе волосы, изводясь каждый день от мысли жива ли ты! А ты только и делаешь, что появляешься только тогда, когда тебе вздумается, и снова исчезаешь! Нельзя быть такой грёбанной эгоисткой, Брэдли! – Вильям едва повышает голос, но этого достаточно, чтобы в такой тишине его слышали на пару кварталов вперёд, что сейчас абсолютно не волновало.
Его сестра сидит перед ним в первый раз после стольких лет её бегов. Нельзя сказать, что он не видел эти серебристые волосы раньше. Видел, мельком, но видел. Но сейчас, в данный момент, чувство вины ещё больше захлестнуло брюнета. А она прекрасно знала, что отчитывает он, по большей мере, себя, нежели её.
– Всё? – устало поднимает на него глаза девушка. А Вильям чувствует новую волну раскаяния и вины.
– Всё! – шумно выдыхает Вильям, рассудок, наконец, становится ясным.
– Нет, ну, я бы не отказался хотя бы от какой-то ясности! – Локи всё так же стоял в стороне, не понимая абсолютно ничего, ему оставалось только скользить взглядом по лицам друзей и новоприбывшей "сестры".
– Боже, – выдыхает Вэл. – Люди, послушайте меня! Мне нужна банальная аптечка и фразочка: "Сестрёнка, я скучал!", а ещё, в идеале, хотелось бы в тёплую кровать. Так что вы можете сейчас все дружненько захлопнуться, а?
К удивлению Локи, голос девушки звучал спокойно, словно всё идёт так, как должно быть. Но бесил его другой факт – эта девчонка была чуть ли не копией своего другого старшего брата.
– Это просто невыносимо! – рычит молодой человек, вылетая из квартиры на балкон. Бежит от духоты, головной боли и серебристых радужек, напоминающих ему о вселенской промашке. Но помогает не очень то и хорошо.
– Ну и чего стоите? Ты, – повернулась Валери к брату, – за виски, ты, – устремила свой взгляд на Клару, – за аптечкой. Ну, а я, за вашей истеричкой.
Локи облокачивается локтями на перекладину балкона. Холодный утренний воздух освежает, прочищает мысли. Всё, что произошло, ему кажется наилучшей шуткой от судьбы. Остаётся только молиться, что это просто очередной розыгрыш от Вильяма.
На лице мелькает тень усмешки, а руки подносят сигарету к губам. Ну, надо же, мёртвая сестра Вильяма Брэдли, так чертовски похожая на ту тварь!
Локи делает затяжку, выпускает дым, и сигарета растворяется в его руках. Изумлённо молодой человек наклоняет голову и смотрит вниз, замечая перед собой серебристо-кровавые локоны.
Валери молча делает затяжку, пытаясь выпустить идеальное колечко, но заходится в хриплом кашле. Локи разбирает скомканное: "Гадость". Сигарету она не отдаёт, та так и тлеет в хрупких руках.
Никто из них не нарушает молчания, наблюдая, как пепел осыпается далеко вниз. Свежий ветер ласково треплет её волосы, а разгорячённый турмалиновый взгляд изучает, ища хоть какое-то сходство с другом. Но не находит абсолютно ничего, разбиваясь о тонкие черты лица и серебристо-переливающееся колечко в носу девушки. Третий ребёнок семьи Брэдли живой и невредимый. Ну, надо же.
– Валери, значит, – привычно ухмыляясь утверждает он, с ещё большим интересом осматривая собеседницу.
– Вэл, истеричка, – обрезает его девушка. Локи усмехается этой дерзости. – Не злись на него, – выкидывает окурок вниз. – У него выбора не было. Да, и Клара узнала обо мне случайно. И не считай себя всеми обиженным, все мы тут обижены друг на друга, – её голос тихий, наполненный какой-то трагической грустью.
– Мне плевать, – холодно произносит Локи, встречаясь с её взглядом.
Мерзлота тысячи Арктик пронизывает её тело, отчего девушке становится даже неуютно. Локи подмигивает, глядя в тонкие черты лица.
Она такая же, как и братец. Холодно-расчётливая. Не позволяющая лезть в свои дела. Она такая же, как Локи Тайфер. Лечит свои проблемы алкоголем и убивает головную боль посредством других. Она такая же, как Клара Рид, продолжает верить в счастливых людей, любовь и мир во всем мире. Но здравая часть Валери О'Коннор и шрам на её левой руке тупой болью напоминают, что это не так.
И Локи кажется, что он видит её насквозь и знает каждый шаг наперёд. Столько раз он видел этих "неприступных дам". Тайфер усмехается ей самой пошлой ухмылкой.
– Ты, кажется, говорила, что тебе нужна тёплая кровать? А объятия? – ведёт бровями он.
– А ты что-то истерил, – повторяет его жест она, наблюдая, как возмущение на лице парня возрастает и он, снова подмигивая ей, растворяется в дверях дома, оставив за собой след ледяного взгляда.
– Весело тут, – усмехается Вэл, смотря на дрожащие пальцы рук и то, как первые машины начинают своё бесконечное движение вокруг города.
