Текст книги "Замок в крови (СИ)"
Автор книги: Элиза-чан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== О крови ==========
– Я практически уверен, что Грэгори охотится недалеко от здешнего поселения, – внезапно заявил Тони, обнимая подушку и глядя в никуда. Рудольф завис в воздухе, не дыша и не моргая. – Я уверен, что ты хочешь меня спросить, почему… Недавно начались необъяснимые убийства, причём в разных городах. Девушки и даже несколько раз парни были найдены обескровленными, многие в своей постели, некоторые в переулках. У кого-то были ножевые ранения, у кого-то травмы мозга, у кого-то удушья, а у кого-то семейные ссоры. Около десяти трупов, и я уверен, что многие не найдены. Есть вероятность, что это вообще всё разные происшествия, да и разброс по территории Германии далеко, но…
Тони прервался, когда услышал жалостливый вздох. Это было похоже на завывание ветра в пещере.
– У Грэгори… сложный характер, – Рудольф покачал головой, словно признавая в этом часть своей вины. – Но я должен был сказать изначально, наверное, – он почесал затылок, пытаясь жестами скрыть стыд. Тони мог бы сказать, что друг очень плохо это делал.
Тут шла речь о чужих жизнях, вообще-то. Эй, друг, очнись.
– Я соврал, – признался вампир, снова горестно вздыхая, и приземлился на кровать. Тони подавил в себе желание отползти подальше, на другую половину, и остался на месте, посильнее стиснув подушку.
Он даже попытался пошутить:
– Что у Грэгори тяжёлый характер? Навряд ли.
– Про еду.
Они на несколько секунд замолчали. Эта тишина была неловкой и сопровождалась криками ворон за окном.
– Так… чем вы питаетесь?
Тони хотел, очень сильно хотел, желал до чёрных точек перед глазами закрыть уши и не слышать этого ответа. Он не хотел читать по губам, он хотел в ту безмятежность, где держал лучшего друга за руку и был в пяти миллиметрах от лица Анны.
– Кровью, – прозвучало повседневно и естественно, будто это были сосиски. Но это был приговор. – У многих семей заключены контракты с человеческими семьями, и те передают им кровь, когда нужно. Мы не так уж часто питаемся. Но некоторые из нашего клана… они охотятся, Тони, поэтому, прошу, будь осторожнее.
Тони обнял себя руками, пытаясь унять нервную дрожь. Да ладно, ничего такого. Его друг по-прежнему рядом с ним, он не сделает ничего подобного, они в самом начале ведь договорились, Рудольф не такой, у него всё равно было множество возможностей. Да-да, точно, хотел бы, давно сделал.
– Но нам действительно запрещено охотиться. Всем детям клана запрещено, тем более детям главы клана. У старшего брата просто период такой, он хочет показать, что он крутой вампир. Сейчас немного лучше, но когда нас запирали в склепе, это было невыносимо. Так что не рассказывай отцу, ладно?
Тони вспомнил ворчливого вампира, который грозился при малейшей оплошности отправить своих детей подыхать в Африку или убирать снег в России, и кивнул.
– Обещаю, – тихо сказал Томпсон в подушку, перехватывая её поудобнее. – Ты бы мне когда-нибудь сказал это вообще? Или мне надо теперь всегда смотреть телек, чтобы узнать что-то важное?
Рудольф сморщился, будто съел целый лимон, и отвернулся, обидевшись.
– Сказал бы, – наконец тихо произнёс он куда-то в сторону, – вот только не хотел, чтобы ты меня боялся.
– Лет через десять, когда ты уже ко всему привыкнешь, Тони, – добавил человек себе под нос, фыркнув, а затем посмеявшись. Всё же обиженный вампир выглядел слишком мило. Но, посмотрев на его напряжённые плечи, Тони решил, что нужны и аргументы против своего страха.
Дотронулся до плеча – Рудольф отдёрнулся, как от солнца.
Тони поджал нижнюю губу и сжал руку.
Как-то раз Рудольф говорил, что Тони со своими волосами был похож на солнце и пах сладко, чем-то тёплым и мягким. Томпсон для себя решил, что он пахнет уютом, и не возвращался к теме сладкого и значения этого всего. Но вот сейчас, пытаясь дотронуться до мёртвой холодной кожи, он как никогда себя ощутил солнцем, а свои пальцы – смертельными обжигающими лучами.
– Хэй, друг, да ладно тебе, – несмело промямлил, садясь прямо, будто арматуру в позвоночник воткнули. – Самые известные маньяки и насильники чаще всего были примерными семьянинами и никогда не трогали своих близких. То есть, я сомневаюсь, что ты что-то мне сделаешь, – он тут же запнулся, понимая, насколько утешение звучало отвратительно.
Но, кажется, он должен относиться к убийствам Грэгори как к подростковому бунту? Тогда такое утешение вполне сойдёт.
Даже крысы не гадят там, где живут.
– Правда? – готовый вот-вот шмыгнуть соплями, обернулся и спросил Рудольф, глядя жалостливым взглядом.
О, нет.
Это не пройдёт.
Он не переведёт вину за сокрытие подобной тайны на Тони, заставляя того ощущать виноватым за неуважение чувств лучшего друга.
– О да, за три сотни лет ничего не изменилось, представляешь? Не пробуй провернуть со мной этот трюк, – Тони отвернулся и встал с кровати, открывая портфель и вытаскивая учебник.
Домашняя работа стала каким-то спасением, когда нужно было сбежать от иногда назойливого внимания Рудольфа. Конечно, делать в подобных условиях должным образом было невозможно, но сейчас она хотя бы показывала, насколько всё серьёзно. Типа: “Смотри, Руд, твоему обществу предпочли скучную домашнюю работу”.
– Ладно-ладно! Извини! Доволен? – Рудольф взвился под самый потолок, зажмуривая глаза и сжимая кулаки. – Я не должен был так делать, доволен?
– Естественно, нет, – Тони скрестил руки на груди, наконец взглянув на лицо друга, – пока ты мне абсолютно всё не расскажешь.
Тони давно усвоил урок, что с Рудольфом надо быть предельно честным. Тот не до конца понимал некоторые обычаи, традиции, которые немного пропустил, и поведение людей (пусть сам Тони особых отличий от вампиров не видел, но куда ему). Поэтому Тони научился говорить предельно прямо, чего ожидал, чего хотел и что нужно – без утайки, упрёка или даже стыда. Просто и честно. Рудольфу так было проще, да и самому Тони тоже.
Поэтому Руд сейчас лишь вздохнул, закатил глаза и начал говорить, опускаясь обратно на кровать:
– Нам нельзя охотиться, но некоторые это делают ради удовольствия. Адреналин, жертва, дичь. Вы, люди, сами охотитесь на животных. Как спорт. Это единственное, что реально может заинтересовать в течение долгого времени, – он на секунду остановился, размышляя, как его слова слышались со стороны, но потом фыркнул и продолжил. – Крови нужно не очень много, то есть, на одного примерно пяти литров хватает в месяц точно, обойтись без крови мы можем и того дольше, хотя лезть на стенку особо никто не хочет. Пропитанием в основном занимается наш отец, у него договор с больницей. Платит какие-то редкие и ничего не значащие для нас безделушки, а поставки с одной сети такие, что можно прокормить весь клан. Как-то так.
Тони выжидающе уставился куда-то сквозь друга, находя дверной косяк немного интереснее.
– Это всё!
– Правда?
– Если про питание, то да.
Ох, вот оно. Тони нащупал почву. Кровь использовалась не только для еды, как он мог подумать сначала, конечно.
(хотя он не был уверен, что хотел знать всё до конца)
– А если не про питание?
– Эй, я знаю не так уж много, с такими вопросами приставай к моей маме.
– Ты уже три сотни лет вампир, – немного раздражённо выдохнул человек через ноздри, – не верю.
– Ну а врать-то я так и не научился.
Тони посмотрел в глаза Руда, такие глубокие, тёмные и чертовски просящие, поэтому поднял руки и сказал:
– Туше.
Этот невероятно неловкий разговор, к сожалению, пришёлся как нельзя кстати.
На следующем же закате Тони попал в какую-то странную ловушку между холодной стеной и вампиром, которого он в глаза не видел, но тот, кажется, был из этого клана.
Мышка. Ему срочно нужна была дохлая мышка.
Мужчина сверкал своими глазами, в свете факела становясь невообразимо зелёным, словно инопланетянин с клыками. Томпсон посмеялся бы, немного истерично, но посмеялся, если бы не эта кровожадность в глазах, которая пугала до немоты.
– Значит, наш спаситель и друг? Не поверю. Наверняка у тебя какой-то особый показатель элемента, и глава забрал вашу семейку ради экспериментов…
Сначала ощутив себя спасителем волшебного мира, а затем экспериментальной крысой, Тони, прижавшись изо всех сил к стене, долбанул ногой в пах и заорал изо всех сил:
– Анна! Руд! Рудольф!
Невозможно, чтобы подобное закончилось бы банальным разговором с подначками. Нереально. Это была жажда крови. И азарт.
Завернув в тайную нишу, Тони достал мышь и сложил губы в трубочку, пытаясь посвистеть. Пару раз – и да, наконец, свист.
И Анна, влетающая через окно в коридоре.
Рудольф прилетел с обратной стороны коридора, уставившись на сестру. Они в один голос начали расспрашивать друга, что же именно случилось, почему ты такой бледный, Тони, тебе нужен нормальный отдых, что именно он попытался с тобой сделать, ты должен всё нам рассказать.
А Тони было страшно.
Он не хотел, чтобы эти клыки впивались в его кожу, и не хотел, чтобы у него брали кровь. Вообще. Кто угодно. Его кровь только его, и он хотел жить, а не быть пропитанием для всего клана вампиров, когда им надоест гоняться за людьми на улице, а под руку попадётся собственный человек.
Так дело не пойдёт.
Он облокотился на колени, пытаясь передышать страх. У него получится. Это друзья. Им можно доверять.
– Он… – начал мальчик, но быстро заткнулся, ощутив приступ тошноты.
Анна покачала головой, не зная, как реагировать на неожиданный страх всегда бесстрашного Тони, и подняла его голову за подбородок, пронзительно смотря в глаза:
– Расскажи нам, Тони. Мы же твои друзья. Всё в порядке.
Рудольф недовольно рыкнул, закатил глаза, ожидая, пока чары подействуют. Он давал шанс сестре. Ведь так поступают настоящие братья, которые любят своих недалёких младших сестёр?
– Вампир… возле стены… напал… – Тони повело вслед за пальцами Анны, и она уже готова была наградить лучшего друга брата поцелуем в щёку, как на плечи мальчика опустились ладони Рудольфа.
– Соберись, – приказал он, встряхивая друга и словно отменяя чары. Тони проморгался, выдохнул, выпрямился и был готов говорить.
Хоть какая-то польза от этих ненавистных чар.
– Вампир возле стены, – он выдохнул ещё раз, проверяя, не ухудшилось ли самочувствие после паники и не пыталась ли она накатить на него ещё раз. – Он сказал, что мою семью тут держат ради экспериментов, что-то про элементы и кровь, начал наклоняться. Знаете, он не выглядел очень дружелюбно, – Тони всё же нервно хихикнул, – поэтому я ударил ему между ног и заорал.
“Оу” – именно с таким звуком Рудольф скривился, примерно представляя, насколько сильно друг мог бить ногами при желании.
– С тобой точно всё в порядке? – Анна переспросила ещё раз, разглядывая Тони уже более пристально. Даже более, чем нужно. – Папа запрещал тебя трогать, даже подходить вот так резко! – она нервно всплеснула руками, закусила нижнюю губу клыком и доверчиво посмотрела на брата, начав заламывать пальцы.
Рудольф кивнул и обнял друга за плечи, ведя того в их комнату. Анна полетела к родителям.
Чуть позже, отдышавшись и окончательно придя в себя, Тони думал, как странно было лежать, летая, держась за руку с Рудольфом, который ни в какую не хотел от себя отпускать. Не то чтобы Тони был реально как-то против, в общем-то.
Тони повернул голову и посмотрел на Рудольфа.
Тот выглядел настороженным, сосредоточенным и слишком волевым для мальчишки тринадцати лет. Он глядел в потолок и ничего не замечал, сосредотачиваясь на руке Тони в своей, чтобы передаваться возможность полёта. Руд был красивым. Даже в этой несуразной одежде, у него были прекрасные скулы и сильные черты лица – достаточно гармонично, чтобы называть красивым.
– Наверное, тебе теперь надо постоянно держать несколько очень сладких конфет в карманах, – сказал он, по-прежнему глядя в потолок. Тони почему-то хотелось рассмеяться.
Томпсон поднырнул под вампира и обнял его со спины, не отпуская руки. Не очень удобно, но так, издержки.
– Со мной всё в порядке. Хорошо?
– Хорошо, – медленно кивнул Рудольф, не двигаясь.
Тони надеялся, что когда-нибудь отогреет мировосприятие своего друга. Раз он был так похож на солнце, а его руки – лучи, которые могли обнимать Рудольфа, почему бы им ещё и не греть? Это было бы замечательно.
– Раньше за такое бы убили, – тихо сказал Рудольф, не останавливаясь ни на секунду, чтобы Тони не смог вставить свои слова и перебить. – Кровь детей была запрещена, потому что она слишком чистая, при этом её мало. Сейчас же вампиров слишком мало, последний родился больше сотни лет назад, и мама с папой ничего ему не сделают, только отпустят под надзирание кого-нибудь постарше, кто, возможно, тоже не отказался бы от твоей крови, если папа хоть раз задержит поставку еды.
Тони закатил глаза; если друг думал, что он не сможет перебить его, то сильно ошибался. Томпсон сжал грудную клетку вампира покрепче, заставляя выдохнуть воздух, такой нужный для слов, но потом в голову пришла странная мысль.
– А почему вампиров не было так давно?
И тут уже Сэквилбек не мог вздохнуть сам.
– Сложно, – Рудольф отмахнулся, отпуская руку Тони, который уже привычно схватился за лодыжку друга, практически встретившись лицом с набалдашником на кровати.
– Ты иногда бываешь таким ублюдком, – беззлобно сказал Тони, взлетая ногами к верху, цепляясь ступнями за чужие плечи, а затем быстро переворачиваясь в воздухе.
Он имел немного права посидеть на шее.
– Я рождён в законном браке, – Рудольф недовольно вздохнул и нахмурился, это ощущалось, даже когда просто глядишь на его затылок. Тони позволил себе смешок, хотя и был удивлён, что брак родителей друга действительно законен.
– Я без злобы, просто обзывательство. Тебе пора прекратить кидать меня на землю, особенно когда мы очень далеко от неё, окей? – вампир кивнул, признавая вину (не осознавая, нельзя испытывать такие разные вещи). – Так почему вампиров так долго нет?
Судя по тому, что слышал Тони, вампиры передавали какой-то вирус через укус, а не размножались половым путём – хотя, кто знает? – поэтому явной проблемы не было видно простому обывателю.
– Я же сказал, что сложно. Именно поэтому.
– А ты объясни.
– Сложный процесс оборота, – начал объяснять он, смирившись, что, в случае чего, этот тяжёлый кед полетит очень целенаправленно прямо в его глаз носком. – Ты должен, эм, желать до смерти быть вампиром, при этом тот, кто тебя обращает, тоже должен этого сильно хотеть. И тогда всё получается.
Обоюдное согласие. Как романтично.
– И чего сложного? – Тони стал поглаживать волосы друга на затылке, чтобы тот окончательно успокоился, но тема оборота конкретно его напрягала.
Молодец, Тони. Можешь манипулировать им из-за вечного чувства вины.
– Сложно это, – в который раз повторил Рудольф, не контролируя свои жесты и чуть не заехав рукой в лицо Тони под возмущённое “эй!”. – Мало кто действительно хочет стать вампиром, когда из него высасывают абсолютно всю кровь. Скорее, все хотят выжить. Или просто недостаточно хотят.
Обоюдное согласие.
Как драматично.
– Ты же говорил, что мало знаешь про кровь?..
Рудольф плюхнулся на кровать, и Тони наконец слез с его плеч, просто упав спиной вниз.
– Я мало знаю про ритуалы.
Это было произнесено таким тоном, что молчание захватило всю комнату. Эту тему явно нельзя было продолжать; Тони затравлено посмотрел на свои руки, почему-то очень живо представляя, как Рудольф вопьётся в его вены, высасывая всю кровь до дна и обжираясь, а безвольное человеческое тело просто рухнет на пол, так и не обратившись.
– Окей. Хочешь немного полетать?
– Давай!
Это было началом пожара между ними.
========== О замке ==========
– Хэй, парень, – Грэгори подозвал Тони в коридоре, подловив одного. Он прекрасно знал некую опасность Тони, наслышанный, насколько умело человек мог постоять за себя, поэтому всем видом старался показать, что не причинит вреда.
К сожалению, с некоторых пор Тони сомневался практически во всех обитателях замка, кроме пары исключений. В кармане джинс слиплись конфеты.
– Грэг? Что-то случилось? – Тони не совсем смело подошёл к вампиру. Коридор был по-странному пуст, даже одинок изнутри, и эта атмосфера давила на плечи.
– Да, кхм, – Грэгори прочистил горло, не зная, куда деть руки. Темнота и блики огня делали жуткие вещи с его глазами – казалось, вместо них были лишь блики света, а не очень приятный запах “только-что-с-могилы” не добавлял ничего хорошего. Но то, каким сгорбленным он был, как нервничал и как пытался скрыть это, немного успокаивало мысли по-поводу собственной смерти от его рук. – Я сегодня улетаю, так что хотел попросить тебя подержать открытым окно в тени. Знаешь, все наши уже дрыхнут в это время, а я боюсь, что реально не успею, – вампир нервно посмотрел на человека; в этой нервозности было нечто такое, что пугало нормальных людей.
Тони скептически стал думать, какова вероятность, что его посадят, если он станет соучастником убийства. Кто-нибудь хоть раз доказывал виновность вампира в подобном деле?
За окном сочувственно завывал ветер, ломая ветки деревьев и отрывая листья.
– Так далеко улетаешь? Почему?
И теперь Тони окончательно растерялся, потому что Грэгори, казалось, покраснел. Но вампиры определённо не могли этого делать, у них не было крови, поэтому это точно странное отражение бликов факелов, да-да, точно. И даже смущённый вид не докажет красноту щёк.
– Рано тебе ещё знать, парень. Так поможешь?
Тони сглотнул, думая, насколько действительно ему нужно было это знать. Развращённое интернетом сознание стало подкидывать картинки с тэгом “некрофилия”.
– Расскажи, куда летаешь. Тогда помогу, – мальчик попытался улыбнуться заискивающе, но получалось откровенно плохо.
– На свободу летаю. К… другу. Так поможешь? – Грэг засунул руки в карманы кожаных штанов, издав при этом противный скрип.
О боже. Боже-боже. Тони просто обязан рассказать об этом Рудольфу, определённо. Это будет атомной бомбой, не меньше.
У любимого старшего братца появилась девушка, которая явно была не вампиром!
– Конечно, можешь рассчитывать на меня, – Тони выпятил грудь, стараясь сдержать улыбку.
В замке было всего несколько окон, до которых можно было добраться в тени, и которые не были с солнечной стороны. В свою спальню Тони не собирался открывать окно – иначе это был бы проходной двор, в самом деле, – и давно попросил отца установить замок на раму, ключ от которого дал лишь Руду и Анне. А вот кухня возле самой земли и окно в спальне главы клана подходили. Правда, похоже, осталась только кухня.
– Рудольф! – Тони ворвался в библиотеку, заставая друга за очередным чтением чего-то воистину странного: “Трактат о философском камне”. – Друг, ты просто не представляешь, что я только что узнал.
Вампир заинтересованно приподнял брови.
Библиотека была маленьким уютным местом со старыми скрипящими креслами, кучей пледов и холодным полом. Здесь не было камина, потому что здесь хранились книги, которым больше сотни лет, но здесь всё равно было уютно даже с отсутствием тепла. Книги пахли вкусно – пылью, старыми чернилами и ветхой бумагой, – и Тони ценил это, постоянно читая современную литературу с телефона. Шелест страниц успокаивал слух, особенно если читал Рудольф. Они по-своему любили тишину между ними.
Из-за огромного стеллажа вышла Анна, таща брату ещё несколько здоровенных книг с пожелтевшими страницами, и приветливо улыбнулась другу, возвращаясь в глубины библиотеки. Что же, надо было признать, что это выглядело так же странно, как человеческая девушка у Грэгори.
– У твоего старшего брата появилась девушка! И знаешь? Она живёт далеко отсюда и явно предпочитает ночью спать, – Тони ухмыльнулся, плюхнулся в кресло и взял одну из пыльных книг, открывая на рандомной странице. Без ущерба для самооценки человек констатировал, что мало знал про шамбалу, а тем более подобный английский был слишком непонятен, и закрыл этот талмуд.
Рудольф попробовал представить брата рядом с какой-нибудь красивой длинноногой блондинкой, но в голову лезли мысли лишь о кормёжке, а никак о романтичном поцелуе или о держании за руки. Бред полный.
– Бред, – озвучил он, вновь погружаясь в чтение. Возможно, у него не было всех нужных инструментов, но сама возможность создать философский камень его сильно привлекала.
С детства обучаясь абсолютно всем наукам, некоторые из которых современное общество признала мифами, Рудольф не понаслышке знал об алхимии. И идея того, что Тони все же взрослеет, его слишком сильно беспокоила. Вот если бы друг навсегда застыл в своём нынешнем теле и стал бы бессмертен, как сам Рудольф, вот тогда бы счастье точно считалось вечным.
– Не бред! – тут же возмутился Тони. – Он мне сам сказал! – не дождавшись нормальной реакции, человек тут же позвал подмогу: – Анна! Ну скажи ему!
Анна тут же прилетела, словно наслаждаясь картиной, где лучший друг брата действительно противится самодовольному Рудольфу. А потом попыталась припомнить все происходящие странности, которые замечала в последнее время.
– Рудольф, – взволнованно произнесла она, грохая собранные книги на пол. И замолчала.
– Что? Да бред это.
– Не бред, – Анна помотала головой. – Он у меня недавно спрашивал, что можно подарить девушке, если вы всего лишь несколько дней общаетесь. И к матери подходил, спрашивал про первое знакомство с отцом, хотя родители кучу раз эту историю вечером крутят, а Грэгори обычно уши затыкал. А тут подробностей захотел. И его часто ночью нет в замке. Куда он девается?
Тони сообразил, что ляпнул что-то не то. У девочки отразился настоящий испуг на лице, перемешанный то ли с отвращением, то ли с ужасом – губы скривились, вокруг глаз показались морщинки, а веки затрепетали, пытаясь сбросить зрительно какие-то наваждения. Видимо, подобное тому, что делал Грэгори, было нельзя, или Тони был приятным исключением, или к людям до сих пор вампиры относились со страхом и неприязнью – неважно. Он тут же замотал руками, отрицая собственные слова:
– А-а-а, да ладно, может, я ошибся. Мало ли куда он мог улетать ночью? Может, мир захотел посмотреть, а сегодня ночью запланировал дальше обычного залететь. Ничего страшного.
– Он попросил тебя что-то сделать? – неверяще спросил Рудольф, окончательно откладывая книгу.
Тони наморщился, вспоминая интонацию. Скорее, это был приказ, чем просьба, но ведь оправдание после приказа смягчают уровень до просьбы? Или нет?
– Что же, примерно так я думал.
– Да ничего плохого! Просто оставить окно открытым.
– Лумпи ненавидит людей и считает их мусором, – нервно хихикнула Анна, припоминая поведение брата во время лекций о людях. – Навряд ли бы он завёл роман с кем-то, да?
– Чёрт, не упоминай его кличку рядом с ним, – устало выдохнул Рудольф.
Тони состроил недоумённое лицо, и Анна с радостью объяснила ему:
– На самом деле, Грэгори – второе имя Лумпи. Он предпочитает всех убеждать, что это милейшее имя является его дурацкой детской кличкой, но это точно не так. Это его настоящее первое имя, он жутко его стесняется, – Анна вновь весело хихикнула. Ей никогда не доставалось от брата, если она так его называла, в отличие от Рудольфа, который в первый раз получил слишком мощный подзатыльник, с тех пор не желая произносить эти проклятые буквы.
Лумпи.
Тони запомнит.
Смотря на смущающегося Грэгори, рано утром прокрадывающегося по коридорам с заранее занавешенными окнами, который так мило прикрывал пару царапин на щеке и прятал счастливую улыбку, Тони не мог избавиться от навязчивой идеи, что только “Лумпи” подходило старшему брату.
Но после этого странного случая начались другие. К нему обращались вампиры клана, которых, при всём своём шебутном характере и желании исследовать замок, Тони никогда не видел. Они требовали от него разные вещи, мелкие, но напряжные. Ототри пол в той гостиной от чеснока. Завесь окна в третьем коридоре второго этажа. Встреть мою дочь, её мать всё ещё живёт не с нами, и маленькая дорогу не выучила. Одолжи немного крови.
Конечно, несмотря на тон, Тони отказывал в последнем. Обойдутся без крови.
Однако он не мог не заметить, что по замку ночью словно стало ходить безопаснее.
Его режим сна стал ни к чёрту, и Лумпи (главное – не сказать вслух) регулярно летел куда-то на свиданки, доставая Тони с окнами. А потом потребовал отрыть тайный проход.
Естественно, это не утаилось в какой-то момент от родителей, когда на собрании перед камином кто-то потребовал от Тони принести книгу, которая была слишком близко к месту, где висел чеснок, а их сын безропотно подчинился.
– Мы всё ещё предлагаем уехать тебе, сынок, – мама быстро огляделась, наблюдая, как много вампиров прислушивается к их диалогу. У всех них был слишком острый слух, но ещё больше была гордыня, поэтому в речи людей они редко вслушивались. – Всё же твоё образование и старые друзья… Понимаешь? Ты всё ещё плохо знаешь немецкий, и в новой школе после перехода с домашнего обучения будет слишком сложно. Я уверена, что Рудольф вполне может прилетать ночью, если вам действительно нужно так много времени вместе.
Рудольф рядом вздрогнул и прижался покрепче к Тони, не отрывая взгляда от строчек про Azoth и его важности в диффузии и кристаллизации вещества.
У Тони в руках был Питер Пэн на немецком, и не сказать, чтобы он всё там понимал.
– Нет, – сказал Тони, пожалуй, слишком возмущённо для того, кто давно поставил точку в этом разговоре. – Мы же уже говорили об этом. Сначала на полгода класс для эмигрантов, затем обычный класс. Если повезёт и если меня продолжат обучать немецкому родители Руда, то я смогу сразу попасть в обычный класс. Я уверен, что всё будет нормально.
Мама покачала головой; в последнее время страха было слишком много, чтобы просто так оставить сына в замке, который переполнен вампирами. Она подсела поближе, чтобы шепнуть ему на ухо, проигнорировав вампира рядом:
– Ты же понимаешь, что оставаться здесь опасно?
Тони искренне так не считал. Здесь не случалось никаких землетрясений, не было наводнений, никто бы не свалил на них какую-нибудь бомбу и не воспользовался химическим оружием. Тем более вокруг не было ни души, что исключало любые конфликты с соседями по земельному участку. Здесь не было наркотиков, было полно еды, и он мог в любой момент взлететь, потому что Рудольф не отставал на него ни на шаг. Маньяки, убийцы, насильники? Пф.
– Я понимаю, мам, – всё равно ответил именно так Тони; Рудольф возмущённо дёрнулся. – Но здесь опасности гораздо меньше, чем в городе. Лето заканчивается через две недели, а вы хотите немного цивилизации, да и отпуск заканчивается. Ничего страшного со мной не случится, обещаю.
В понятии Дотти сын не считал становление вампиром чем-то страшным, поэтому она смиренно приняла это. Что же, рано или поздно это случится, особенно в том окружении, особенно если её мальчик действительно хочет этого. Она бы хотела, чтобы его решение было чуть более взвешенным, обдуманным и принятым в правильном возрасте. Но кто сейчас верит в вампиров? Только какие-то глупые помешанные люди и фрики, делающие на местных легендах деньги. Он будет целую вечность в безопасности (относительной) и без своих любимых родителей.
Не сказать, чтобы он трудно переживал разлуку.
Кажется, у Дотти сейчас будет истерика.
Тони уже давно отвернулся от неё, увлечённо вглядываясь в непонятные каракули древней книги и слушая объяснение лучшего друга, а она всё никак не могла успокоиться.
– Я хочу, чтобы ты получил хорошее образование, нормальное, ладно, сынок? – она снова обратила на себя внимание, пристально вглядываясь в лицо сына. Тот только ошалело кивнул, не представляя, что творится у мамы в голове, и послал многозначительный взгляд отцу.
Дотти послышалось, что Рудольф пробормотал что-то про традиционное семейное образование, но не стала придавать этому значение, чтобы не впасть в ещё большую истерику.
Боб посмотрел на неё пристально, а затем пересел с кресла на диванчик рядом с женой и обнял за плечи. Сын скривился, показывая, насколько сильно предпочитал думать о родителях как о фригидных существах, и отвернулся.
– Дорогая, успокойся.
Дотти возмущённо вздохнула, понимая, что большее себе позволить не может. Возможно, её сына не обратят прямо сейчас, но и сейчас он был словно комнатной зверюшкой у всего этого стада вампиров, которые не терпели солнце и чеснок. Фредерик и Фрида были хорошими вампирами, ставили на первое место безопасность своих детей, но они не могли гарантировать исключительно хорошие эмоции всего клана вампиров по отношению к людям. Она понимала это.
Становилось более тошно.
Тони был мальчиком, который был способен уговорить и пёрся до конца своего пути. Если они заберут его насильно, то в итоге он просто сбежит, пока не подцепит какого-нибудь вампира или Рудольф не прилетит за ним. А потом – куда они полетят? Как будут жить? Дотти не была истеричкой, она просто знала, что так будет. Тони уже пару раз брал и улетал, не сказав ни слова.
– Я не могу быть спокойна, – практически прошипела она, скидывая руку со своего плеча. Но она и не могла ничего с этим сделать.
Тихие посиделки возле камина стали своеобразной традицией этого замка, к которой могли все присоединиться. Здесь было тепло, не было чеснока, и тихо. Вампиры летали, читая книги или переговариваясь шёпотом. Поскольку им не нужна была еда, то совместные ужины откладывались автоматически, но видимость дружбы надо было создать.
Сын полюбил такие вечера. Его новые друзья тоже.
Анна сидела где-то в ногах между ними на полу, постоянно дёргая за штанину и показывая смешные строчки в любовных романах, над которыми смеялись они втроём. Рудольф всегда сидел рядом, тесно прижимаясь левой ногой и боком, иногда переплетая свои пальцы с чужими или просто поглаживая сжатые костяшки, когда Тони было немного холодно. Томпсон пытался читать на немецком языке, как ему говорили родители Рудольфа, но больше ему нравился шелест страниц, прямо как в библиотеке, поэтому он бездумно перелистывал их туда-сюда, когда уставал понимать строчки. А потом, когда это всё надоедало, отогревшись у камина, они вылетали прямо в окно, чтобы спикировать вниз и счастливо рассмеяться, всё ещё вспоминая смешной пересказ Анны писклявым голосом того глупого момента. Дальше – исследование новых высот, как в том тонком рассказе, или выслеживание зверей по следам, как делал тот охотник.
Эти вечера были весёлыми для него и друзей. Но родители Тони оставались слишком нервными, чтобы понять сына в полной мере.
– Что-то случилось? – Фрида подлетела к ним, но её голос был таким же тихим и спокойным, как еле тлеющие дрова в камине. Она кинула быстрый взгляд на человеческого мальчика и понимающие кивнула с сожалеющим придыханием. – Давайте отойдём на пару минут. Нам надо поговорить… по-женски, – мило улыбнулась она, обнажая клыки.
