Текст книги "Cloud Nine (СИ)"

Автор книги: Элинор Л

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Рецу издала нервный смешок. Теперь пазл сложился, а ведь как она не пыталась склеить его до этого, постоянно выпадали какие-то детали, оставались пробелы. Но теперь картинка цела и нерушима. Ода действительно оказался единственным, кто смог обхитрить Токугаву настолько, что спустя семь лет она смогла это понять лишь тогда, когда ее напрямую ткнули носом в злосчастный договор. Заботился о том, чтобы ее не убили, как собаку за его чертовы деньги? Нет. Боролся за свою собственную шкуру и богатства. Начал вести за Рецу прямую охоту лишь тогда, когда она устранила с пути его последнего конкурента, Миуру, завладев его рисовыми полями. Какая же она была глупая, раз изначально не видела этого притворства. Вся ее жизнь была построена на его манипуляции ею. «Отомстить за Оду, лишить их всего того, что дорого им, так же, как и они отняли у меня единственного родного человека!» Этим она жила долгие годы, разрушая себя ненавистью, корыстью и беспощадностью к другим. Но что было в действительности? Она марионетка хитроумного бизнесмена. Он видел, что она умна, хитра, обольстительна. И знал, насколько похотливы и глупы все его конкуренты. Ода действительно спасался от них бегством в другой стране, спихнув всю грязную работу на Рецу, которую никто опрометчиво не ставил в расчет. На самоотверженно влюбленную в него женщину, которая по своей наивности не видела своего очевидного положения.

– И теперь ты, хочешь получить свой бизнес назад, я правильно понимаю? – Токугава сменила свой беззаботно ласковый тон. В глазах сверкнули языки ненависти и обиды за причиненную боль. Ода глянул на нее с прищуром, ехидно улыбаясь.

– Какое это имеет значение для тебя? – Ода снова съел виноградинку. – Ты же любила каждый день наряжаться в роскошные кимоно, играть мне на сямисэне, танцевать, а ночами не давать спать. Так почему бы тебе и сейчас не заняться тем же самым, а, Рецу, пока ты еще молода и интересна мне? Брошенная девочка-гейша, никому не нужная, кроме своего боготворимого данна. Опасная в проницательности перед другими, но в то же время прекрасная в своей наивности передо мной. Напомнить тебе, откуда я тебя вытащил?

– Какие сладкие и ядовитые речи, – Токугава сделала тон ироничным, пытаясь спрятать за ним свое волнение. Как бы она сейчас не ненавидела его, но какой-то бесконтрольный страх перед всем его существом овладевал ею. Единственный мужчина, который смог ее победить. – Я искренне благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, но дело все в том, что мне больше не нужны твои подачки. Мне не обязательно ублажать старика для того, чтобы чувствовать себя хоть кому-то нужной. Я уже не та, что была семь лет назад, кстати, тоже благодаря тебе. С тех пор, как твой никчемный умирающий бизнес перешел ко мне, я подняла его с колен, за все эти годы увеличив его в объеме почти в три раза. Так вот, – Рецу бросила бумаги на журнальный столик, а Ода выразительно поднял бровь вверх, – я могу вернуть тебе твою одну треть вложения, но все, чего я добилась сама… Ты этого не получишь.

– Маленькая зайка превратилась в кобру? – Ода посмеялся, собирая бумаги со столика. Он взглянул на нее исподлобья и резко схватил за загривок, сжав на нем пальцы. Рецу не то вскрикнула, не то усмехнулась, но свой упрямый вид не убрала. Больше она не станет прогибаться под ним, чего бы ей это не стоило. – Думаешь, на меня действует твой голос, вид? Стыдно признаться, но возможность безраздельно владеть тобой меня прельщает, но бизнес для меня намного важнее, мой свет. – Ода уже шипел ей на ухо. Рецу дергалась, пытаясь вырваться из захвата, но сил бороться с этим человеком у нее не было. – Без моей одной трети ты до сих пор разливала бы сакэ, а то и того хуже стала бы подстилкой при горячих источниках. Не хочешь подписывать, так вот у меня есть много способов заставить тебя это сделать.

Резкий свист сюрикена заставил Рецу скукожиться и зажмуриться. В следующий момент после вскрика Оды она ощутила вязкую теплую жидкость у себя на лице. Рецу открыла глаза, вытирая лицо. В руку, которой держал ее Ода, прилетел сюрикен, и кровь из раны попала ей на щеку. Сёдзи распахнулись, и на пороге стоял Асума в своем настоящем облике. Рецу заметила, что все самураи, что были в той комнате, теперь связаны и лежат без сознания.

Ода в гневе потянулся к Рецу, но ее тут же подхватили крепкие руки, утаскивая прочь. Токугава вжалась в Какаши, обреченно хватаясь за его водолазку. Он в несколько прыжков преодолел высокую ограду и заскочил в лес. Рецу уже думала, что он без разговоров тут же понесет ее подальше от этого места, но Какаши посадил ее на траву сразу, как только из поля зрения пропал злосчастный особняк.

Токугава уперлась лбом в свои колени, обняв их руками. Какаши стоял рядом и ничего не говорил ей. Ему было не понять, какого это чувствовать, когда первый человек, которого она смогла назвать своим другом и любовью, так предал ее. Ода не просто обманывал Рецу все эти годы, он умело манипулировал ею. Хатаке присел на траву рядом с ней и легонько коснулся ее плеча. Токугава облокотилась на него, и он обхватил ее руками.

– Вся моя жизнь – это сплошное притворство, – сдавлено сказала она.

– Не вся. Последние… двенадцать лет, – Какаши назвал число, исходя из приблизительной даты знакомства Рецу и Оды.

– Я чувствую себя глупым ничтожеством, марионеткой, – говорила она, глотая желание расплакаться. Но Рецу было слишком стыдно перед Какаши за все, что было только что, и разреветься перед ним означало бы полнейшее падение в его глазах. – Я всегда играла с людьми, а теперь… Это и есть наказание? Я оказалась на их месте. – Рецу притихла, поднимая голову. – Даже хуже. Я всего лишь на мгновение завладевала их умами, но он смог проникнуть в мое подсознание. Он заставил меня забыть мои собственные идеалы, подсунув фальшивые свои. А теперь снова хотел превратить меня в свою наложницу, чтобы я стала прекрасным дополнением к его империи.

– Сейчас Асума зачитывает ему права, поэтому больше он тебе не угроза, – сказал Какаши, и Рецу развернулась к нему лицом. – Когда Ода доставал контракт, он коснулся денег. Это теперь можно считать как улику в деле против него. Заказное похищение, угрозы расправой, шантаж, возможно уклонение от налогов…

– Не продолжай, я поняла тебя, – Рецу кивнула, слегка улыбнувшись. Какаши явно хотел подбодрить ее, но вряд ли какие-то слова способны были это сделать. – Дождемся остальных здесь?

– Нет, вообще-то они должны закончить с арестом. Я остановился, потому что не хотел, чтобы ты в таком состоянии была всю дорогу. Я, конечно, не понимаю, каково это, когда дорогой человек обманул на счет своей смерти. Но сейчас он в любом случае не властен над тобой, и ты можешь по-прежнему вести привычную жизнь.

– Что? – Рецу нахмурилась, отодвигаясь от него. – Ты хочешь, чтобы я продолжала вести дела, когда знаю, что весь бизнес построен на лжи?

– Но ведь ты сама сказала…

– Я сказала, что не отдам ему свои две трети, но не говорила, что стану продолжать дела.

Какаши на мгновение задумался, но не смог понять, к чему она клонит. В его глазах застыл вопрос, и Рецу продолжила:

– Мне ничего не нужно от этого человека. Мне противен этот бизнес, да и я сейчас сама себе противна. Нет! Я распродам все, что у меня есть. Не хочу больше заниматься этим делом, как бы я не любила его, – Рецу снова прикрыла лицо ладошками, судорожно соображая, какие последствия пойдут за этим ее решением. Она почувствовала себя той юной девушкой, одинокой и ненужной.

Но с другой стороны Рецу понимала – кроме бизнеса у нее в жизни нет ничего, за что она могла бы держаться. Она успешно постаралась, чтобы никакая другая сфера жизни не мешала ей в достижении целей. Фальшивых, как оказалось. Никакого другого фундамента, кроме собственной работы, у нее не было. Сейчас Токугава разрушит этот, а потом останется на голой земле. И что дальше? Снова участвовать в крысиных бегах, начиная с нуля?

– Я знаю, что еще слишком рано, – Какаши начал говорить сбивчиво, и Рецу оторвала ладошки, чтобы посмотреть на него. Все лицо Хатаке покраснело. Он начал нервно чесать затылок, откашливаясь после каждой пары слов. – И я полностью приму любое твое решение, конечно… Если ты хочешь, ты можешь… Пожить в Конохе… У меня… Со мной… Черт, – Какаши нервно хохотнул, зажмурившись, – поверить не могу, что заикаюсь как подросток…

– Послушай, – Рецу решила остановить этот поток, потому что Какаши вот-вот захлебнется собственным волнением. – Я уже не маленькая, и такое серьезное решение я не могу принять так быстро.

– Да, я понимаю.

– Но я хочу переспросить. Ты уверен, что сам хочешь этого, а не руководствуешься инстинктом спасения женщин в беде? – хмуро посмеиваясь, Рецу поправила его челку, отодвигая ее с лица. Какаши приспустил маску и нервно закусил губу, а потом, улыбнувшись, уверенно кивнул. Он стиснул в своей руке ладошку Рецу, и она сжала в ответ. – Тогда я должна подумать над твоим предложением. Это очень радикальный шаг для меня… Да и для тебя, как я вижу. Ты так покраснел.

– Никому раньше не предлагал съехаться, – губы дернулись в улыбке, но потом снова превратились в полосочку. Рецу плавно прильнула к его лицу, а Какаши сократил оставшееся расстояние между их губами. – Путь предстоит не близкий, как ты понимаешь…

– Да, знаю, – Токугава перекинула через него ногу и уселась на Какаши сверху, стягивая с маску, болтающуюся у него на шее.

В глазах блеснул страстный азарт, и Какаши провел по обнаженным коленям вверх к бедрам, которые все еще были в плену у коротких шорт. Рецу прогнулась в пояснице и снова страстно поцеловала его, залезая проворными пальчиками под его водолазку.

– Ты уверена? – Какаши прошептал ей в губы, расстегивая ее жилетку. Рецу заулыбалась и вместо ответа помогла ему стянуть водолазку и отбросить ее в сторону.

_____

Несколько дней Какаши провел с Рецу у нее в поместье в столице. И это были лучшие дни в его жизни из тех, что он хорошо помнил. Бездельничать, говорить ни о чем и обо всем одновременно. Засыпать рядом с ней, просыпаться и чувствовать, как она перебирает серебряные волосы в ожидании, когда Какаши соизволит открыть глаза. Он был готов опоздать везде, только бы чуть дольше побыть с ней вместе. Словно его потерянная в пространстве душа нашла приют, где ей были рады. Сладкое чувство покоя и равновесия, полная гармония растекалась у него внутри. Не было больше притворства, игр или уловок. Рецу позволила себе быть с ним откровенной, нежной и ласковой. Заботливой, как настоящая женщина.

Но с каждым днем напряжение Какаши росло. Он обязан был возвращаться в Коноху, а Рецу тянула с ответом. Хатаке заметил, как сосредоточенно она переваривает мысли в своей голове. Как при этом хмурится и поджимает губы, словно это не решение о переезде, а вопрос жизни и смерти.

И когда беззаботное время подошло к концу, Какаши стоял перед воротами ее поместья, поправлял черные длинные волосы, заколотые его подарком. Он медлил. Ждал, что Рецу побежит наспех собирать вещи, вытащит свои многочисленные чемоданы и саквояжи, начнет капризно заявлять, что все это только самые необходимые вещи, без которых она не справится. Но она молчала, опустив плечи и прикрыв глаза. Скользкое предчувствие нехорошего исхода не давало покоя, но он старательно отбрасывал эти мысли, пытаясь настроить себя на положительный лад. Какаши был уверен, что Рецу с ним так же хорошо, как и ему с ней. У него не было сомнений в ее ответном чувстве, но он знал, насколько тяжело ей отказываться от собственных убеждений и привычных моделей жизни.

– Почему ты молчишь? – Осторожно начал Какаши, потому что уже пятнадцать минут они провели в безмолвии, пытаясь надышаться друг другом, предчувствуя конец.

– Потому что как только я скажу что-то, ты уйдешь, – ответила она и перехватила его руку, притягивая тыльную сторону к своим губам.

– Ты можешь пойти вместе со мной, – сказал Какаши, а у самого пересохло в горле от нарастающего волнения.

Рецу тяжело вздохнула, виновато опуская голову вниз.

– Я не могу бросить все свои дела здесь, – сказала она быстро и четко. У Какаши все внутри с грохотом ухнуло вниз, потому что он уже знал, что последует за этими словами. – Нам лучше расстаться.

Какаши вырвал свою руку и отодвинулся на полшага назад.

– Но только на время, – Рецу с надежной на понимание посмотрела на него, а потом обхватила себя руками за плечи. – События развиваются слишком быстро, между нами произошло столько всего, и давай признаемся друг другу честно: мы знакомы всего неделю. – Какаши, нахмурившись, слушал ее и прикрыл глаза ладонью, чтобы Рецу не увидела его убитый взгляд. – Ты лучшее, что произошло со мной за все годы, но… пока я не наведу порядок в своей жизни, я не смогу в полной мере ощущать то, что между нами есть… У меня внутри такой сумбур, я ничего не понимаю… Скажи что-нибудь… Пожалуйста.

Он развернулся к ней полубоком. Ему хотелось и дальше пребывать в мире грез, но на них обоих все еще лежали обязанности, требующие выполнения. Он вдруг осознал, что романтический флер слетел с нее намного раньше, чем с него. Как подросток он форсировал события. Он упорно не желал себе признаваться в том, что действительность намного сложнее. У него и самого не все в жизни налажено, чтобы он так беззаботно уходил в мир удовольствий. Поэтому расстаться сейчас означало бы только одно – они могут больше никогда не увидеться. Все эти разговоры о том, что тебя будут ждать и днем, и ночью пропитаны детской наивностью. Как только они вдвоем снова окажутся в привычной среде, эта неделя покажется им просто забавным романтическим приключением сродни курортному роману. Какаши не винил Рецу ни в чем, она как раз мужественно озвучила жестокое и в то же время правильное решение, в котором он сам боялся себе признаваться.

– Я тебя понял, – он, наконец, оторвал руку от лица и взглянул на нее, подойдя ближе. – Я обещаю…

– Нет, пожалуйста, – Рецу резко замотала головой. – Избавь меня от этих пустых слов. Если ты захочешь придти, то ничего не обещай мне, ничего не говори. Просто появись и скрась мою серую жизнь.

– Я хотел сказать, что обещаю разобраться со своими проблемами. И тогда даже твои аргументы не остановят меня, чтобы быть с тобой рядом, – сказал Какаши и крепко обнял ее.

Рецу отчаянно вжалась в его грудь, чувствуя, как бешено колотится его сердце.

Комментарий к Глава 14.

Прошу прощения за задержку. Так не хочется расставаться с персонажами. (T_T)

Остался эпилог. А там уже и занавес.

========== Эпилог (NC-17) ==========

– Рокудайме-сама! – В конце рабочего дня в кабинет хокаге забежала его помощница, Ито Санами. Девушка так торопилась, что очки чуть не слетели с нее, и она торопливо поправила их.

Санами подошла к столу, кладя на него бумаги. Она посмотрела на спинку стула. Какаши часто так сидел, развернувшись лицом к окну. Любил мечтательно смотреть вдаль, когда выдавалась свободная минутка. Причудливым кружевом на стекле расползался иней, а на улице шел снег, застилая Коноху белой шалью. Окно было открыто, легкими порывами запуская прохладный свежий воздух. Совсем скоро должна была наступить весна, но зима упорно не хотела сдаваться.

Кресло неторопливо покачивалось из стороны в сторону. Санами никогда не требовала от Какаши большой концентрации в работе, предпочитая сама трудиться сверхурочно. Она ждала, что он повернется к ней лицом, но Хатаке не торопился этого делать. Ито начала бодрым голосом докладывать, предположив, что это заставит его посмотреть на нее:

– Я отсортировала отчеты от команд, распределила новые миссии и на каждой заявке отметила, кому лучше доверить ее, осталось поставить только вашу подпись. А так же принесла вам отчеты от медиков, – она положила синюю папку на стол. – Сегодня еще приходила странная женщина. Она рвалась к вам, но я, разумеется, ее не пустила, так как у вас было совещание со старейшинами. Она сказала, что собирается отстроить новый район в Конохе, потому что наша деревня слишком устарела и нуждается в современном мегаполисе. Я, конечно, не стала ей ничего обещать, только взяла ее коммерческое предложение, сметы на строительство и проектировочные планы.

Кресло замерло, и Санами тут же остановилась, хотя и желала добавить об еще нескольких несрочных и неважных делах, которые выполнила за этот день. Какаши не поворачивался, а эта молчаливая сцена начала нервировать Ито. Девушка робко подошла ближе, заходя за стол.

– ЧТО ЗА?!.. – возмущенно вскрикнула Санами, когда увидела в кресле вместо хокаге его соломенное чучело с глупой рожей. К его груди была прицеплена записка.

«Завтра я беру выходной. ;)

С уважением, Рокудайме хокаге.»

_____

– Хотела порадовать тебя еще днем, но в твой кабинет не пробиться, – сказала Рецу, эротично, но не пошло, лежа на диване в гостиной с приглушенным светом торшера. Длинные иссиня-черные волосы выгодно подчеркивали ее белую светящуюся кожу.

Какаши облокотился на дверной косяк и с наслаждением наблюдал, как она неспешно опустила одну ногу за другой и встала. Полы длинного шифонового халата-нумаки расходились, обнажая умопомрачительное белье из черного кружева и тонкий поясок на талии, к которому крепились подвязки. С легкой грацией она садистски медленно двигалась, и с каждым шагом Какаши сильнее погружался в ее аромат. Свежий жасмин переплетался с нотами терпкой амбры и мускуса, дополняя флер от лотоса и магнолии. Какаши вдохнул поглубже, прикрыв глаза от удовольствия, а Рецу польщенно улыбнулась.

– Ты в таком виде пришла к моему секретарю? – Спросил он, потянувшись пальцами к ее бедрам.

– На мне было пальто вместо халата, – игриво ответила она, снимая с него протектор и стягивая через голову маску. Волосы Какаши при этом еще сильнее взъерошились, и Рецу запустила в них пальцы, чтобы пригладить их так, как он любит. – Мне нравится твоя скрытность, но за два с лишним года мог бы и рассказать своим знакомым, что у тебя уже есть…

– Девушка?

– Помилуй, не в том я возрасте, чтобы так называться. Да и у нас с тобой немного другие отношения, – Рецу встала на цыпочки, подтягиваясь к его губам. Она пощекотала их своим дыханием, прошлась языком по кромке, но слегка отстранилась.

Но Какаши мягко и страстно поцеловал Токугаву, показывая, как сильно он соскучился по ней. Поцелуй был глубоким, буйным, Какаши несдержанно впивался в нежные губы Рецу, а она в ответ сладко мычала. Оторвавшись от него, Токугава поймала разожженный взгляд и красиво изогнула одну бровь.

– Ты должна была приехать еще неделю назад, – сказал он, плавно скользнув пальцами по ее талии к спине, пододвигая Рецу вплотную к себе.

– Ты же знаешь, как это бывает, – как будто отстраненным голосом отвечала она, переводя дыхание после поцелуя. Она расстегивала его жилет, ведя коленкой по его внутренней части бедра вверх. Когда она достигла промежности, Какаши закусил губу, не сводя глаз с Рецу. – Поставщик задержал груз, бумажная волокита связанная с отчетностью, подрядчик опаздывает со сдачей работ…

– Как будто ты там вместо строителей взялась за малярную кисть, – Какаши оголил одно ее плечо, ласково проводя пальцами по бархатистой коже. – Я бы посмотрел на это, но у тебя же есть помощники…

– Хватит бубнить, – с притворной обидой проговорила она, и Какаши сделал горячую дорожку из поцелуев от ее плеча к шее.

Рецу приглушенно вздохнула, окончательно расстегнув его жилет. Какаши быстро снял его и свою водолазку с сетчатой нижней футболкой. Начиная с его ключиц, Рецу медленно, словно щекоча, провела по его груди пальчиками к пупку, залюбовавшись красотой его тела. Она потянула за шнурок на штанах и торопливо стянула их вниз. Какаши руками скользнул по ее талии к внутренней части бедер, проведя по тонкому кружеву и слегка надавливая в нужном месте. Кончиками пальцев он ощутил легкую пульсацию и не сдержал довольной ухмылки. Какаши нетерпеливо стащил с нее халат, бросив на пол, и руками сжал под ее ягодицами. Рецу оперлась на его плечи и подпрыгнула, обхватывая ногами талию. Она прижималась к нему, и Хатаке всем телом ощущал, как Рецу покрывалась мурашками от наслаждения. Он дошел до дивана и тяжело рухнул на него, удерживая Токугаву сверху. Руки Какаши скользили по ее спине, Рецу прогибалась в пояснице, прижимаясь упругой грудью к нему. Поцелуи снова были неистовыми, азартными и чувственными. В коротких перерывах они оба жадно хватали воздух, но в ту же секунду снова сплетались языками. Какаши сжал пальцы на ее бедрах, недвусмысленно подаваясь вперед, а Рецу дразняще ерзала и хитро улыбалась сквозь поцелуй.

Щелкнула застежка, и бюстгальтер полетел в сторону, а Какаши губами поймал напрягшийся сосок. Рецу с шумом выдохнула и, пальцами скользнув по его животу вниз, через ткань начала поглаживать головку его члена. В сладкой истоме Какаши самозабвенно оглаживал ее бедра, немного сдавливая. Левой рукой он провел по ее лобку, отодвигая шелковое кружево и надавливая на клитор. Рецу издала короткий стон и коснулась его мокрой от смазки головки, при этом немного приподнявшись, чтобы Какаши мог свободнее проникать в нее. Она снова охнула, когда почувствовала в себе два пальца, а третий на клиторе, и лбом уткнулась ему в макушку. Ноги сводило приятной легкой судорогой, и Хатаке не стал долго тянуть с тем, чтобы доставить друг другу удовольствие.

Он подхватил Рецу за талию, отрываясь от нее, и уложил на журнальный столик, нависнув над ней. Воздушно, одновременно с этим обжигая, лишая контроля, он влажными поцелуями прошелся от ложбинки между грудей по плоскому животу, языком обогнув пупок. Зубами Какаши подцепил кружевное белье и садистски медленно стащил его, оглаживая руками любимое тело. Он снова наклонился над ней, и Токугава подалась ему навстречу. Пальцы ласкали ее половые губы, массировали клитор, и Рецу, прикрыв глаза, откидывала голову назад, предоставляя для его поцелуев свою соблазнительную шею.

На мгновение все прекратилось, и Рецу уже хотела возмущенно фыркнуть, но в следующий момент она почувствовала, как твердый член Какаши во всю длину вошел в нее. Со стоном резко выпустив воздух из легких, она прогнулась, одной рукой беспорядочно водя по его спине, а второй придавливая его за шею к себе. Какаши стиснул в руках ее бедра, приподнимая их выше и расширяя амплитуду своих движений. Атмосфера стала вязкой и сладкой, комната наполнилась тяжелым сбивчивым дыханием и протяжными стонами обоих. Удовольствие наполняло их медленно, тягуче, заставляя забыть обо всем, кроме друг друга, отдаваться полностью. Рецу что-то рвано шептала пересохшими губами, Какаши ловил это сквозь потоки вырывающегося из его легких воздуха. Они снова растворялись в наслаждении, чувствуя, как тугая пружина вот-вот распрямится. Какаши дышал ей в шею, попутно впиваясь в нее губами, а она медово стонала. В очередном его рывке Рецу ощутила в себе теплую сперму, и как мелкая дрожь прошла по его телу. Она не успела даже мысленно возмутиться такому скорому завершению, потому что пальцы Какаши нашли ее клитор, начиная трепать его. В глазах потемнело, и в ушах начло звенеть от упоительной неги, а Хатаке припал к ее губам. Пружина выстрелила, сметая остатки ее сознания. В длинном сдавленном стоне, Какаши разобрал свое имя, и уткнулся лбом ей в шею.

Ненадолго они оставались в таком положении, чувствуя друг друга каждой клеточкой, переводя дыхание и ловя послевкусие оргазма. Но вскоре Какаши приподнялся, натягивая свое белье обратно и плюхаясь на диван. Рецу дотянулась до своего халатика и накинула его на себя. Хатаке не мог успокоить рвущееся из груди сердце, глядя как грациозно она садится к нему на колени, обвивает его шею тонкими ручками, все еще дрожа от наслаждения.

– Я взял на завтра выходной, – сказал Какаши, когда понял, что уже может говорить. – Ты надолго в Конохе?

– Думаю, в этот раз навсегда, – Рецу ответила, а Какаши изумленно отстранился, чтобы посмотреть в ее глаза. Не было игры или притворства, лишь томный нежный взгляд. И в ту же секунду, она хитро прищурила глаза, изогнув рот в коронной полуулыбке. – Но только если хокаге разрешит переделать одну из комнат его священной резиденции в мою гардеробную. Я не могу пользоваться тем крошечным комодом. В него даже все мое белье не поместится. А кимоно! Ты знаешь, сколько их у меня? И я слишком люблю свои туфли, им нужны отдельные полки…

Рецу по-женски игриво лепетала, иногда прерываясь на нежные поцелуи Какаши, а потом снова возвращалась к своим глупым условиям. Она даже соскочила с него, начав показывать, куда нужно будет переставить мебель, какие занавески повесить. И эти голые стены необходимо украсить картинами, а к одному мрачному торшеру добавить яркую люстру и небольшие канделябры, чтобы, наконец, стало светло.

Какаши искренне и солнечно улыбался, чувствуя, как в его душе наступила весна.