Текст книги "Бегущая (СИ)"
Автор книги: Электра Ди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
– Да. А ты слышала музыку? Почему не зашла?
– Ты знаешь, я не очень люблю выходить из своей комнаты.
– Ты опять шутишь? Здесь так красиво, и такой сад, и бассейн, и вообще.
– Я люблю тишину и читать. Ты же знаешь.
– Ах! Конечно, я и забыла. – Развеселилась Наталья. – Но со мной-то ты погуляешь, хоть не много? Здесь очень красиво.
Наталья так лучилась красотой и счастьем, что невольно заразила хорошим настроением свою подругу. В конце концов, Адара была действительно рада ее видеть и, если говорить, положа руку на сердце, то ей было и в правду иногда скучно. Она почти ни с кем не разговаривала, всем, кроме Фариды, запрещалось к ней заходить, да и сама Адара, стараясь не сталкиваться со Стаковским, предпочитала одиночество в своем убежище. Но теперь, когда Наталья позвала, она с легкостью согласилась покинуть свою комнату. В тайне Адара понадеялась, что Давид переключится на такую соблазнительную и красивую Наталью и, забыв о своем обещании отцу, просто отпустит ее, или ей, наконец, удастся сбежать.
С тех пор, как ее подруга появилась в доме, Адаре стало жить намного легче. Они гуляли по саду, плескались в бассейне или просто сидели, где-нибудь болтая о пустяках, иногда катались на лошадях и даже ели в большой столовой. По началу, Адара опасалась Стаковского, но он словно испарился. Конечно Адара предполагала, что посредством многих камер, установленных в доме и на территории, Стаковский мог наблюдать за ними, но она даже не знала, насколько она права. Он не следил, нет, но иногда, находясь в доме по тем или иным причинам, обычно он старался быть вне дома, Давид невольно любовался веселой, словно ожившей Адарой.
Однажды, находясь у себя в спальне, он услышал на улице радостный женский смех и звонкие крики. Давид посмотрел в окно и увидел, как в саду, четыре девушки, Адара, Наталья, Фарида и Татьяна, играют в детскую игру «догонялки». Очередь догонять перешла, видимо, Татьяне. Она с каким-то непонятным пучком не то травы, не то тряпки, бегала за остальными и пыталась попасть хоть в кого-нибудь. Все удачно уворачивались, строили смешные рожицы и кричали: «Догони меня!» Было видно, что им безумно весело. Они перепачкались, поскальзываясь и падая на траву, их волосы растрепались, а лица покрылись румянцем и словно светились изнутри. Адара бегала быстрее всех и так ловко уворачивалась от кидаемого в нее пучка, что почти никогда не была водящей.
Впервые дом ожил, он наполнился веселым смехом, криками, радостью и теплом этих женщин, а в центре всего этого была Адара. Стаковский не помнил такого в этом доме, но зато ясно вспомнил небольшой домик, в котором когда-то жила маленькая девочка, и который он приказал сжечь. Ему, вдруг, до ужаса захотелось жить в том уютном, наполненном любовью домике. Жить вместе с ней.
Пробудившийся зверь
Был очень жаркий день, солнце без жалости обжигало землю, и две подруги предпочли спрятаться в комнате Адары. Они лениво развалились на полу и тихо разговаривали.
– Правда, Адара, а почему ты тогда все-таки сбежала? – Возвращаясь к давно забытой теме, спросила Наталья.
– Я тебе уже ответила. И это правда. – Спокойно произнесла Адара.
– Конечно, свобода – это хорошо. Но чтобы ты делала на свободе? Твоего Сашу убили, родителей тоже. Ой! Извини, если я обидела тебя. – Спохватилась Наталья.
– Не знаю. – Ничуть не смутившись, ответила Адара. – Наверное, вернулась бы в свой поселок. Там остались еще те, с кем бы мне хотелось прожить часть жизни.
При этом она вспомнила старых Сашкиных родителей, которые лишились сына и даже не знали, что он мертв и больше никогда не приедет повидать их. Ей стало не выносимо больно от этих мыслей: «Они отпускали своего сына, помочь любимой. С благословением и надеждой на их счастье, что когда-нибудь они вернуться, у них будут дети, и они будут жить одной большой семьей. Но вместо этого, он остался лежать там, на дороге, с пулей прошедшей на вылет, будто бродячая собака». Адара вновь увидела перед собой Сашку, как он опустился на одно колено возле колеса, а затем, уткнувшись лицом в машину, медленно сползает все ниже и ниже. Глаза Адары расширились от ужаса, словно она видела это воочию, прямо сейчас, в этой самой комнате.
– Ну не знаю. Вряд ли это хорошая идея. – Продолжала болтать, как ни в чем не бывало Наталья, не заметив, как изменилась в лице ее подруга. – Тебя могут схватить охотники за женщинами или еще что похуже. Да и, в конце концов, – оживилась Наталья на столько, что приподнялась на локтях и посмотрела на Адару, – чем тебе не нравится Стаковский? Или твой Саша был красивее? Стаковский богат, красив и невозможно сексуален. Не понимаю, что тебе надо?
– Видимо он не в моем вкусе. – Довольно резко ответила Адара. Подруга начинала ее раздражать.
– Что??? – Наталья не поверила своим ушам. – Не в твоем вкусе??? Ты с ума сошла. Да он бог во плоти.
– Давай закроем эту тему пока не поссорились. – Предложила Адара, которой едва удавалось сдерживать свой гнев. Ее глаза стали темнее и приобретали все более металлический блеск. Но Наталья не унималась.
– Не в твоем вкусе. Да любая отдала бы все, чтобы быть с ним. Да за одну ночь…
Наталья хотела продолжить, но тут жуткая и непонятная для ее ума, догадка промелькнула у нее в голове.
– Подожди. Так ты жена ему или нет?
Адара не ответила, опасаясь ударить подругу.
– Ты что, за все это время никогда не была с ним, ни одной ночи???
– Ты же сама все видишь. Ты почти все время со мной.
– Да, но я думала, может быть ночью он приходит к тебе или ты к нему. Ведь это так?
Наталья заглянула в глаза Адаре и прочла довольно четкий ответ.
– Не может быть! – Потрясенно произнесла она, при этом в голосе ее звучали странные нотки, не то сожаления, не то какой-то непонятной зависти.
Адара в бешенстве на свою подругу, сверкнула глазами и направилась к выходу. Она открыла дверь и как можно спокойней произнесла:
– Я думаю, тебе сейчас лучше уйти.
Последовала долгая пауза. Наталья не двигалась с места, все еще пораженная необъяснимой для нее действительностью.
– Я прошу тебя, уйди. Иначе я за себя не ручаюсь. – Повторила настоятельную просьбу Адара.
Наталья, вспомнив о том, что ее подруга убила и покалечила не одного человека, предпочла более не испытывать ее терпения и вышла из комнаты.
Адара закрыла дверь и, повалившись на кровать, уткнулась лицом в подушку. Так она пролежала почти час, потом повернувшись на спину, раскинула руки и уставилась в потолок. Прошло еще пятнадцать или двадцать минут. Адара потеряла счет времени. Наконец, осознав, что она не в силах заглушить свои чувства, отправилась в библиотеку в поисках какой-нибудь занимательной книги, которая помогла бы ей хоть на время убежать от реальности. Адара выбрала одиннадцать книг, чтобы как можно дольше не выходить из комнаты. Она взяла бы еще, но в руках больше не помещалось. Чтобы открыть дверь ей пришлось обхватить все книги правой рукой, а левой тянуть за ручку. В результате, выходя из библиотеки и закрывая за собой дверь, Адара была вынуждена повернуться спиной к коридору, и именно поэтому она не заметила Стаковского, который в этот момент шел в направлении своего кабинета. Он оказался у нее за спиной так быстро и неожиданно, что когда она развернулась и сделала шаг, то наткнулась на него со всей силы. Книги посыпались на пол, а Адара инстинктивно отскочив к стене, неудачно наступила на свою левую ногу. Она зашипела сквозь зубы, словно кошка и покачнулась вперед. Ее тут же поймали сильные руки Давида. На секунду Адара замерла, глядя в медовые завораживающие глаза, но потом, очнувшись, твердым голосом произнесла:
– Отпусти.
Она напрягла все свои силы, стараясь оттолкнуть его от себя, но попытка опереться на левую ногу, принесла ей новую боль. У нее снова вырвался шип, и она стала падать. На этот раз Давид одним легким движением подхватил ее на руки, и Адара вновь ощутила хищную природу этого человека. Сквозь тонкую рубашку, она чувствовала его напрягшиеся мышцы, видела его властное лицо, а его глаза звали и прожигали ее насквозь. Адару охватила противная внутренняя дрожь. Она обеими руками впилась в плечи Давида, ее мысли бессвязно толклись в голове: «Вырываться и кричать нет смысла. Мне все равно не сбежать от него с больной ногой, а прочие обитатели дома, если и придут на крик, то скорее помогут своему хозяину связать меня, чем убежать».
Адара застыла на руках Стаковского, превратившись в один напряженный комок, и смотрела на него, пытаясь разгадать его звериные мысли. А он, крепко прижав ее к себе, шел по коридору в направлении нижней гостиной с двумя выходами, при этом ни на миг, не сводя с нее глаз.
Придя в гостиную, он усадил ее на диван и все так же, не отрывая от нее взгляда, нажал на одну из кнопок переговорного устройства на столике. Из коробочки раздался голос Демира:
– Да, босс.
– Демир принеси аптечку.
– Понял. Сейчас буду.
В гостиной наступила почти осязаемая тишина.
Стаковский подошел к Адаре и, опустившись на одно колено, осторожно обхватил рукой голень ее левой ноги и потянул к себе. Она дернулась, на ее лице отразилось недоумение.
– Что ты делаешь? Отпусти.
– Надо посмотреть что это, перелом, вывих или просто растяжение. – Произнес Стаковский голосом, не терпящим возражений.
Он аккуратно развязал кожаные ремешки, обмотанные вокруг ее щиколотки, снял сандалию и, оторвавшись от созерцания Адары, сильными чуткими пальцами стал прощупывать ее ступню. Его прикосновения были необычны для нее. Никто и никогда не прикасался к ней так.
Его пальцы скользнули чуть выше по ноге, и она, почувствовав боль, содрогнулась.
– Больно? – Спросил Давид, взглянув на нее.
На миг, Адара увидела совсем другого Стаковского. В его медовых глазах была такая нежность, что она не смогла ответить, а затихла, завороженная этим взглядом.
Так их застала, вошедшая Наталья. Ей показалось, что эти двое, забыв обо всем на свете, смотрят друг на друга с необыкновенной любовью и страстью, а между ними, словно, натянулась невидимая струна. Властное лицо Стаковского светилось лаской, а лицо Адары, всегда хмурое, вдруг стало светлее. Они не замечали ее, но неудачно шелохнувшись, Наталья привлекла внимание Стаковского. Он медленно поднялся. Выражение его лица изменилось, он с ненавистью посмотрел в сторону Натальи. Она невольно сделала шаг назад, но, увидев обнаженную ступню Адары, взяла себя в руки и, стараясь избегать гневного взгляда Стаковского, обеспокоенно спросила у подруги:
– Что-то случилось?
– Ничего страшного. Я неудачно пробежалась по коридору. – Ответила Адара. О том, что она натолкнулась на Давида, и что он только что принес ее сюда, она предпочла умолчать.
В этот момент появился Демир, в руках он держал маленький чемоданчик. Внимательно осмотрев всех, особенно своего хозяина, и убедившись, что на этот раз обошлось без кровопролитий, он положил его на стол. Стаковский отвернувшись, стал колдовать над аптечкой.
Все молчали.
Наталья, которая чувствовала себя неуютнее всех, снова обратилась к подруге:
– Точно ничего страшного? Знаешь …..
– Демир. – Прервал ее холодный голос Стаковского, и она умолкла.
– Да, босс?
– Думаю, Наталья хочет прогуляться.
Стаковский развернулся и, взглядом полным неприязни, посмотрел на Наташу. Она вздрогнула, словно от удара, ее лицо побледнело. Слегка повернув голову, она посмотрела на подругу, ища у нее поддержки, но Адара не нашлась, что ответить.
– Ей необходим свежий воздух. – Продолжал между тем жестокий голос, словно прибивая ее к стене.
Демир сделал шаг по направлению к Наталье, и та, молча встав, послушно проследовала впереди охранника.
Когда они ушли, Стаковский снова опустился на одно колено перед Адарой и принялся обрабатывать мазью место растяжения.
– Сейчас будет немного больно. – Предупредил он, доставая эластичный бинт.
То ли Адара привыкла к боли, то ли Давид все делал настолько ловко и осторожно, но больно почти не было. Когда он, поднявшись, повернулся, чтобы положить мазь обратно в аптечку, Адара резко встала, намереваясь отправиться в свою комнату. Стаковский, словно у него были глаза на затылке, в мгновение развернулся и опять подхватил ее на руки.
– Тебе лучше пока не наступать на эту ногу. – Произнес он почти нежно, но его лицо снова сделалось хищным и страстным.
Адара замерла.
Шли минуты, а Давид так и стоял со своей ношей на руках посреди гостиной, не чувствуя усталости. Его взгляд снова звал и прожигал ее насквозь. Впервые она не выдержала и опустила глаза. Как только это произошло, Стаковский двинулся к лестнице. Он легко поднялся на второй этаж и застыл, выбирая направление. Его комната, Адара знала, находилась от ее убежища в противоположном крыле дома. Она в страхе посмотрела на него, ее встретили все те же медовые хищные глаза, не на миг не отрывающиеся от нее.
«Только не это. Только не это». – Твердила про себя Адара.
К счастью для нее, Давид направился к ее комнате.
Войдя, он посадил Адару на кровать, придерживая ее за спину. Неожиданно, его рука скользнула к ее затылку, и он медленно стал наклоняться к ней. Она перестала дышать и как заколдованная смотрела на Стаковского, не в силах пошевелиться. Он почти коснулся ее губ, как вдруг, где-то на грани сознания, она услышала звук своего бьющегося сердца и, кожей ощутила медальон, висевший у нее на шее. Опираясь на руки, она скользнула на другую сторону кровати. В ее широко раскрытых глазах стояли слезы.
– Нет. Не надо…. Пожалуйста,… я прошу,…. только не так.
Адара качала головой, не понимая, как такое может происходить. Голос ее был испуганным, но обращалась она скорее к себе, чем к нему.
Стаковский выпрямился, скулы его напряглись, а лицо сделалось холодным. Втянув воздух, он обвел взглядом пространство перед собой, словно ощущая нестерпимую боль. Когда он вновь посмотрел на Адару, его глаза хищного зверя были полны насмешливого сожаления и ненависти. Он жалел не Адару, нет. Он сожалел и ненавидел себя, потому что впервые в жизни не смог взять, то, что и так, казалось, принадлежит ему, и чего, как оказалось, он хотел больше всего. Давид испугался, что причинит боль этому единственному в его жизни светлому существу. Сейчас, глядя в серые металлические глаза Адары, он видел шестилетнюю девочку, оставшуюся по его приказу, отданному в пылу гнева, без матери и дома.
Он долго молчал, переживая свои новые чувства, потом тихо произнес:
– Не бойся. Я не воспользуюсь. Подожду, пока ты снова сможешь убегать и наносить раны своему врагу.
Он горько усмехнулся и вышел из комнаты, как-то слишком осторожно закрыв за собой дверь. Через несколько секунд в коридоре послышался звук разбиваемого стекла.
Адара дрожа всем телом, уткнулась в подушку, и из ее глаз потекли слезы.
Стаковский спустился вниз, собрал аптечку и, нажав на кнопку, позвал своего помощника:
– Демир. Я жду тебя в тренажерном зале.
Когда тот вошел в зал, то увидел, как Стаковский, перевязав кисти рук, хладнокровно и методично избивает боксерскую грушу. Его удары были настолько сильными, что груша раскачивалась и вертелась без остановки. Помощник замер на месте. Стаковский повернулся и Демир отпрянул. Он хорошо знал этот взгляд, наполненный гневом.
– Возьми перчатки. – Кинул Давид, дернув головой в сторону стола.
Обычно, Стаковский не жаловал бокс, предпочитая восточные единоборства. Тем более что Демир, который был чуть выше своего хозяина и обладал более мощным телосложением, чаще одерживал победу. И тут, Стаковский, предложил борьбу на таких не равных, с точки зрения Демира, условиях. Сам он не надел боксерские перчатки.
– А Вы босс. – Попытался возразить Демир, боясь поранить своего хозяина.
– Одевай. – Прервал его жестокий голос.
В течение всего нескольких минут Стаковский вымотал и нанес многочисленные удары своему помощнику. Демир испугался, поскольку он очень редко проигрывал, но тут слепая бешеная ярость придала Давиду невероятную силу, притом, что ум его, как всегда оставался ясным, холодным и расчетливым. В результате, когда Демир ослабев, покачнулся, Давид нанес сильный удар с правой. В челюсти что-то хрустнуло, и изо рта Демира струйкой полилась кровь, которая словно зверя растравила Стаковского еще больше. Забыв обо всех правилах, он развернулся и ударил своего помощника ногой прямо в голову. Демир упал. Стаковский тут же опустился на одно колено и приготовился добить свою жертву.
Кулак замер всего в нескольких миллиметрах от переносицы. На Стаковского, смотрели полные ужаса глаза его преданного раба, готового погибнуть за своего хозяина. Стаковский перевел дыхание и встал. Он быстро шел в сторону душевой, на ходу разматывая бинты. Проходя мимо тренажеров, он не выдержал и, схватив первую попавшуюся гантелю, с силой запустил ее в окно.
Когда он вышел из душевой, Демир все еще был в зале. Он сидел на низкой скамейке, потирая особенно болевшие места и свое перепачканное в крови лицо. При появлении Стаковского он затих и, как побитая собака, уставился на своего хозяина.
Давид холодно осмотрел помощника.
– Приведи себя в порядок, – приказал он, – и подготовь машину. Я буду ждать тебя в кабинете.
Придя в кабинет, Стаковский плюхнулся на диван, откинул голову и прикрыл веки. Он тут же увидел перед собой серые с металлическим блеском глаза. Сначала это были глаза шестилетней девочки, потом молодой испуганной женщины, которая сжавшись в один комок, умоляла его. Он, словно, слышал ее тихий голос: «Нет. Не надо…. Пожалуйста,… я прошу,…. только не так». А потом он увидел горящий дом. Стаковский точно знал, что это не сожаление об отданном когда-то давно приказе, нет, это было что-то другое, но что именно он никак не мог понять. В результате, утомившись от своих раздумий, он подошел к столу и нажал на кнопку.
– Да, господин Стаковский.
– Назар, принеси мне бутылку текилы и стакан.
– Хорошо. Уже иду.
Через пару минут управляющий был в кабинете хозяина. Он налил текилы и уже собрался уходить, когда его остановил Стаковский.
– Вызови доктора. Пусть он осмотрит Адару. Она потянула левую ногу. И я запрещаю выходить ей куда-либо из комнаты. Это понятно?
Назар кивнул. Стаковский продолжал:
– Скажи доктору, что я буду очень опечален, если он не исполнит мои указания, и Адара покинет свою комнату.
Он помолчал, потом сделал знак, чтобы управляющий удалился.
Спустя полчаса раздался мелодичный звонок, и индикатор на переговорном устройстве загорелся зеленым. Давид нажал на кнопку.
– Все готово босс. – Послышался голос Демира.
– Иду. – Ответил Давид и вышел из комнаты.
Стаковский не сказал, куда хочет ехать, поэтому, когда он сел в машину, Демир шепнул водителю:
– Поехали в Центр.
Сегодня Демир вообще решил не разговаривать и не задавать идиотских вопросов своему хозяину, в результате, почти целый час они просто бесцельно кружили по Центру.
Давид, откинувшийся на сиденье автомобиля, никак не мог отделаться от своих мыслей, которые теперь превратились в ведения. Он видел Адару: маленькой девочкой в белом платье; бегущую от него по пустырю; танцующую; столкнувшуюся с ним в коридоре; и в тот момент, когда он нес ее на руках. Он почти физически ощущал ее близость, чувствовал ее дыхание, кожу, биение ее сердца. Его хищная безумная страсть разгоралась в нем с каждой минутой. Еще не много, и он готов был развернуть машину. Но снова, то чувство, пережитое им в комнате Адары, остановило его. Он достал планшет и набрал номер. На экране появился всегда приветливый Гасан бей. Увидев Стаковского, лицо его приобрело испуганный вид. У него мелькнула мысль, что Стаковский хочет вернуть товар и забрать золото.
– Здравствуйте господин Стаковский. Чем могу помочь?
Гасан бей почтительно уставился на Давида.
– Мне нужна женщина.
У Гасан бея снова зашевелились нехорошие мысли, но он тут же успокоился, когда услышал, что это только на ночь или несколько дней. О возврате денег речи не было, а поинтересоваться, как там поживает, купленная Стаковским Адара, он не решился, памятуя о ее побеге.
– Вам как обычно? – Спросил торговец, имея в виду предпочтение Стаковского к сероглазым шатенкам.
Стаковский на секунду задумался, но потом ответил:
– Нет. Покажи всех.
По экрану поплыли картинки с разодетыми красавицами: светлыми, темными, полными, стройными, подмигивающими, танцующими, полулежащими или сидящими. Гасан бей комментировал особенно выдающихся женщин. Стаковский мало слушая торговца, листал электронный каталог, невольно задерживаясь на тех, кто имел серые глаза. Наконец он остановился на невысокой худенькой шатенке с испуганным взглядом слегка раскосых карих глаз и сексуальным ртом.
– Ее. – Объявил Давид.
– Нууу. – Протянул Гасан бей и смутился. – Она совсем недавно у меня. Она толком и танцевать не умеет и ….
– Я хочу ее. – Прервал его Стаковский. Дальнейшие возражения не имели смысла. – Приготовьте ее. Машина заедет через полчаса.
– Я понял. Что-нибудь еще?
Стаковский снова задумался.
– Да, – сказал он вдруг, – девушку для моего помощника.
С этими словами он передал планшет в руки пораженного Демира, который не смог сдержать, озаривший его на миг, довольно-благодарной улыбки. Телохранитель осторожно водил пальцем по экрану, любуясь каждой женщиной. Они нравились ему все, но он остановил свой взгляд на высокой блондинке с пышными формами и добрыми коровьими глазами.
Когда выбор был сделан, Стаковский велел ехать к единственному в городе дорогому отелю с баром и казино. Это здание, заново отстроенное, принадлежало ему. На самом верхнем этаже находилась всего одна квартира – его. Стаковский приезжал туда редко, в основном, для деловых встреч, о которых никто не должен был знать, но чаще вместе с женщинами. Обычно там жила экономка по имени Надя. Это была тощая, глупая, заносчивая и некрасивая женщина с редкими неопределенного цвета волосами, веснушчатым лицом и такими же бесцветными, как ее волосы, глазами. Помогала ей ее дочь, такое же «чудовище в миниатюре», как назвал ее однажды про себя Стаковский. Когда он видел ее в последний раз, ей было лет двадцать пять, и мать, опасаясь за нее, все время держала ее при себе.
Давид набрал номер своей квартиры. На экране появилось уродливое лицо Нади.
– Здравствуй Надя.
– Добрый вечер господин Стаковский. – Ответила экономка голосом, который должен был изображать достоинство и благородство ее натуры.
Это был еще один пункт, который наряду с ее уродством, раздражал Стаковского.
– Надя, я буду через десять минут. Приготовьте все.
– Будет важная встреча или… – Она почтительно замолчала, намекая на понятные события. При этом выражение ее лица ее стало таким важным, что нельзя было не осознать, что от нее зависит все благополучие мероприятия.
– Да, я приеду с красивыми женщинами. – Издевательски подчеркнул Давид.
Надя поняла издевку, ее лицо сделалось злым и покрылось пятнами, но она спокойно ответила, что все подготовит. Стаковского это развеселило, однако он, в который раз подумал, зачем он держит у себя это «злобное чудовище».
Машина остановилась у заднего входа в отель. Стаковский вместе с Демиром поднялись на лифте на последний этаж. В коридоре их уже ждала Надя.
– Здравствуйте. – Второй раз за вечер приветствовала Надя своего хозяина.
Последний только кивнул в ответ и пошел в принадлежащие ему апартаменты. За ним следовал Демир, а замыкала шествие назойливая экономка.
Первое, что увидел Давид, войдя в дверь – это была согнутая фигура дочери Нади. Она пыталась разжечь огонь в камине, но у нее ничего не выходило. Своей нелепой фигурой и тощим маячащим задом она вызвала в душе Стаковского злобное веселье. Он недобро ухмыльнулся.
– Анита! – Прикрикнула Надя, протиснувшись внутрь между дверью и Демиром, – Как ты встречаешь господина Стаковского.
Анита, которая мгновенно выпрямилась, уставилась своими тупыми, такими же бесцветными, как у матери глазами, на вошедших. Мать подошла к ней и прошипела:
– Не пялься. – Затем обратилась к Стаковскому. – Это моя дочь, Анита. Вы, наверное, ее помните. Выросла вот, с тех пор как вы ее видели в последний раз. Я ее сестре отвозила на три года. Поздоровайся.
Надя больно ущипнула свою бестолковую дочь, и та тихо пропищала:
– Здравствуйте.
Стаковский молча, разглядывал Аниту.
Она была совершенно некрасивой, вся в свою мать. Только волосы были чуть рыжеватыми, но этот яркий цвет, лишь уродовал ее веснушчатое лицо, на котором сейчас, от стеснения, выступили пятна. Даже имя, данное ей при рождении, будто подчеркивало ее уродство.
Стаковский откровенным взглядом скользил по пятнистому лицу, по впалой груди, по полу прикрытым безвкусной юбкой ногам Аниты. А последняя, чувствуя этот взгляд, была не в силах поднять голову и вымолвить хотя бы слово. Это наполнило Стаковского еще большей звериной яростью.
– Надя, принеси бутылку текилы и два стакана в мою комнату. – Приказал он.
– Хорошо. – Ответила экономка, повернулась и дернула было свою дочь за собой, но Давид остановил ее.
– Оставь. – Повелел он, а потом вкрадчиво, только для Аниты, добавил: – мы еще не познакомились.
Надя недоуменно пожала плечами и пошла исполнять приказание.
Стаковский вплотную подошел к Аните. Она так и не смогла поднять взгляд. Он обошел ее вокруг, словно кот вокруг банки с пойманной мышью, намереваясь развлечься, как следует. Все это время с его лица не сходила злая жестокая улыбка. Сейчас он больше походил на зверя, чем на человека.
Вернулась Надя и сообщила:
– Я все сделала. Что-нибудь еще?
– Да. – Улыбаясь, ответил Стаковский. Он достал из кармана несколько крупных купюр и, подойдя к экономке, впихнул их в нагрудный карман ее чистенького беленького фартука. – Отправляйся с Демиром и купи сладкого.
– Но у нас есть сладости. И здесь так много денег. – Она хлопала глазами, удивляясь поведению своего хозяина. До нее все никак не доходило происходящее.
– А ты купи больше. – Уже откровенно издеваясь, предложил Стаковский.
Ему захотелось схватить за шею эту уродливую мерзкую женщину и выставить ее вон, но вместо этого он перевел взгляд на Демира. Помощник, без слов поняв своего хозяина, грубо схватил под локоть Надю, и со словами: «Пойдемте дорогая», потащил ее к выходу.
Стаковский подошел к входной двери и запер ее. Он развернулся. Анита по-прежнему стояла, опустив голову. «Словно тупая корова» – пронеслось у него в голове. Он приблизился к ней и холодно приказал:
– Подними голову.
Анита беспрекословно подчинилась, но глаза ее были опущены.
Стаковский смотрел на веснушчатое лицо, дрожащие белесые ресницы, и это вызвало в нем новый приступ звериной ненависти, раздражения и похоти.
– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. – Снова приказал Давид.
Она оторвала свой взор от созерцания собственной юбки и перевела его на Стаковского. Ее встретили злые желтые глаза.
Стаковский глядя в затравленное лицо Аниты, распустил ее волосы, затем расстегнул пуговицу на ее блузке. Она продолжала стоять, не двигаясь и не сопротивляясь. Вторая, третья, четвертая. Показалась уродливая грудная клетка, килем выступавшая вперед. Пятая. Анита снова покрылась пятнами и затрепетала.
– Девственница? – Догадавшись, спросил Стаковский, и его улыбка превратилась в хищный оскал.
– Да. – Едва слышно пискнула Анита.
Стаковский расхохотался страшным злобным смехом. Он рванул края блузки, ткань затрещала, и пуговицы разлетелись в разные стороны. Он схватил Аниту и прижал ее к каминной полке, которая больно врезалась ей в спину. Одним движением он развел ей ноги и подсадил на себя, так, что она оказалась сидящей на нем спереди, затем оттащил ее в комнату и там бросил на кровать, словно сноп сена.
Давид шагнул к столику и, налив себе стакан текилы, осушил его до дна. Он повернулся к своей жертве, на него смотрело все тоже некрасивое лицо, выражавшее тупую рабскую покорность. Он ненавидел его, оно вызывало в нем животное отвращение и желание растоптать. Стаковский подошел к кровати и, дернув Аниту за волосы так, что она вскрикнула от боли, запрокинул ее голову и впился в нее губами, словно в кусок мяса. Анита почувствовала соленоватый привкус крови во рту. Через несколько минут Стаковский оторвался от нее и выпрямился. Он стал медленно расстегивать свою рубашку.
– Я никогда не делала… не была… с мужчиной, – решилась заговорить Анита. – Я не знаю, как это делается… – Она лепетала, беспрерывно хлопая ресницами и не замечая, что ее губы искусаны и перепачканы кровью.
Стаковский злобно оскалился. Он расстегнул брюки, обхватил ее одной рукой за затылок, и она заткнулась.
Когда все закончилось, Давид обнаженный развалился на постели, накрыв простынею нижнюю часть тела. Он потягивал текилу и смотрел в потолок. Жертва была ему больше не интересна.
Анита сидела на краю кровати, не зная, что ей делать. Ни ласк, ни объятий, ничего, только голый, звериный, жестокий секс стал первым опытом Аниты. Но поскольку, никто и никогда не говорил ей, что это должно быть так, а не иначе, а соотнести и почувствовать самостоятельно у нее не хватало, ни ума, ни внутреннего чутья, то она и не расстроилась. Она сидела и вправду пыталась понять, как ей надо поступить теперь. То ли находиться тут, то ли пойти разжечь камин, то ли принести что-нибудь. Она уставилась своими бесцветными глазами на Стаковского, ожидая от него указаний.
Давид, заметив этот раздражающий его взгляд бессловесного животного, холодно произнес:
– Иди, переоденься, скоро придут остальные.
Анита собрала свои разбросанные вещи и покинула комнату.
Спустя минут десять раздался звонок в дверь.
Первой вошла Надя, нагруженная пакетами, за ней невысокая красивая шатенка с большими слегка раскосыми глазами, последним шел, абсолютно счастливый и смеющийся Демир в обнимку с высокой белокурой красавицей. Он все время что-то шептал ей на ушко, от чего та беспрерывно хохотала и, иногда наклоняясь к своей подруге, шепотом передавала сказанное. Когда они увидели встречавшую их Аниту с искусанными губами, запекшейся кровью и покрывшуюся пятнами стыда, а за тем, точно такое же пятнистое лицо ее матери, все трое покатились со смеху.
– Закройте, пожалуйста, дверь. – Строгим сдержанным тоном попросила Надя, обращаясь к Демиру. Убедившись, что он выполнил просьбу, она повернулась к дочери и, всучив ей в руки пакеты, злобно прошипела: – Отнеси на кухню.
Анита повернулась, чтобы уйти, но Демир задержал ее.
– А где господин Стаковский? – Спросил он весело.
Она опять покрылась пятнами и, опустив глаза, едва слышно ответила:
– Он у себя в комнате.
Девушки и Демир снова расхохотались.
Надя испепеляющим взглядом посмотрела на дочь, затем гордо задрав голову, удалилась на кухню, дернув за собой Аниту.
