Текст книги "Бегущая (СИ)"

Автор книги: Электра Ди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Уф. – Отдуваясь, произнес Демир. – Пойду, спрошу, не надо ли чего. Подождите меня здесь красавицы. Хорошо? – С этими словами, Демир направился к комнате своего хозяина. Подойдя к двери, он постучал.

– Господин Стаковский, это я, Демир.

– Входи. – Позвали из-за двери.

Демир осторожно вошел в комнату. Давид все так же, развалившись, лежал на кровати.

– Девушки приехали. – Сообщил помощник.

– Хорошо. – Равнодушно сказал Стаковский, при этом даже не пошевелившись. Он не собирался встречать гостей. – Скажи… – Он замолчал, вспомнив, что не спросил имя девушки, которую выбрал на этот вечер.

– Катя. – Услужливо подсказал Демир.

Стаковский слегка улыбнулся.

– Скажи Кате, пусть идет сюда. А Анита принесет нам фруктов и, что там купила Надя. А вы устраивайтесь, где вам нравится.

Под «вы», он подразумевал Демира с его белокурой подружкой.

– Сейчас скажу. – Пообещал помощник, сияя счастливой благодарной улыбкой и, помедлив, добавил: – спасибо босс.

Через несколько секунд послышался тихий стук, дверь приоткрылась, и на пороге застыла красивая шатенка с большими глазами.

Гасан бей дал ей четкие инструкции на счет Стаковского: «не грубить, не пререкаться, быть очень вежливой, без стука не входить, не смотреть на него пока не скажет, и упаси господь хоть в чем-то отказать ему».

– Можно? – Спросила она, игриво улыбаясь.

Стаковский улыбнулся в ответ.

Катя зашла и закрыла за собой дверь.

Он был несколько разочарован, заметив, что глаза девушки не такие испуганные, как на картинке, которую демонстрировал ему торговец, но зато оценил, веселые пляшущие в них огоньки. Она не стесняясь, смотрела по сторонам, а вид у нее был живой и заинтересованный. Пока Давид, как обычно, откровенно разглядывал девушку, в дверь снова постучались. На этот раз стук был робким, еле слышным. Девушка, забыв о наказе Гасан бея, с интересом посмотрела на Стаковского. Он улыбнулся и взглядом показал, чтобы та открыла дверь. Катя потянула за ручку. За дверью, с подносом в руках стояла Анита. Увидев перед собой красивую девушку, а за ее спиной улыбающегося Стаковского, Анита потупила взгляд, а ее кожа стала пятнистой.

– Я принесла, фрукты, сладкое и воды…. – Едва слышно проговорила она и замолчала.

Никто ей не ответил. Она взглянула на девушку, потом на Стаковского, но те только улыбались. Анита не знала, что делать и что сказать, но затем, додумавшись, робко попросила:

– Могу я это поставить куда-нибудь?

Катя вновь посмотрела на Стаковского и, поняв его взгляд, отошла в сторону, приоткрывая дверь.

Анита вошла, и ее глаза заметались между столиком у кровати и низким массивным столиком у окна. В результате, выбрав второй вариант, она стала сгружать туда принесенное.

Стаковский дал знак Кате, чтобы та закрыла дверь.

Анита освободив поднос, повернулась и, глядя себе под ноги, двинулась к выходу, но ее остановил голос Стаковского.

– Останься. – Приказал он.

Анита покорно остановилась возле Кати.

В комнате наступила тишина.

Стаковский молча, разглядывал обеих женщин. «Извечные красавица и чудовище – думал он. – Насколько красивая живая одна, настолько уродлива и убога другая». На миг он снова увидел серые металлические глаза, но, не дав этому ведению завладеть собой, спросил, обращаясь к Кате:

– Хочешь выпить?

– Я нее… никогда… – начала отвечать вместо нее Анита. Она просто не поняла, что вопрос был направлен не к ней.

Пока Анита лепетала, что-то невразумительное, запинаясь и покрываясь пятнами через каждое слово, Стаковский обменялся взглядами с Катей и, поняв, что она не против, встал. Он налил четверть стакана текилы и, совершенно обнаженный, как был, подошел к ней в плотную и протянул стакан.

На этот раз Катя смутилась. Она взяла выпивку, тихо произнесла: «спасибо» и перевела взгляд на ковер, лежащий на полу.

Анита, голова, которой была опущена, и которая увидела в поле своего ограниченного зрения ноги Стаковского, вскинула глаза. Перед ней стоял красивый голый мужчина. И не смотря на то, что Анита, совсем недавно, это не только созерцала, но и ощущала, она стала окончательно похожа на пятнистую лягушку от стыда и бессознательного преклонения перед своим хозяином. Он словно ослеплял ее сиянием красоты и превосходства. Она вся сжалась и вновь уставилась на свою юбку.

Теперь Стаковский смотрел на две макушки низко опущенных голов. Он снова вспомнил об Адаре, ее свободолюбивом нраве. Покорность этих женщин разозлила его, вызвав новый всплеск животного желания растоптать, но сдержавшись, он спросил:

– Ты потанцуешь для меня?

Обе девушки подняли взгляд и тут же опустили. Катя, поняв, что спросили ее, честно ответила:

– Меня не учили, но я постараюсь.

Стаковский ухмыльнулся и обратился к Аните:

– А ты, моя красавица?

Она молчала.

Он подошел к ней совсем близко и одним пальцем провел по ее щеке, затем схватив за подбородок, вздернул голову вверх. На него уставились бесцветные, наполненные страхом глаза. Анита не могла говорить, поскольку не только ее губы, но и мозг, казалось, слиплись в один комок от ужаса.

– Ответь что-нибудь. – С угрозой попросил Стаковский.

– Меня не… учили… – начала повторять Анита слова Кати, без перерыва хлопая ресницами.

Лицо Стаковского исказилось от омерзения и презрения. Он развернулся, подошел к столу, налил полный стакан текилы и вернулся к Аните.

– Пей. – Резким движением он сунул стакан к ее губам.

Анита, как всегда беспрекословно подчинилась. Она трясущимися руками взяла текилу и медленно, словно воду принялась пить. Никогда до этого она не пила крепкие напитки. Всю ее обожгло из нутрии, а из глаз выступили слезы. Она давилась и захлебывалась, но не смела прекратить пить под властным взглядом Стаковского.

Катя в ужасе смотрела на происходящее. Хотя ей тоже была противна Анита, но поначалу, все это выглядело забавной, хотя и не много жестокой игрой, теперь же, это переросло в неприкрытое издевательство, и ей было жаль это уродливое забитое существо.

Анита допила и покачнулась. Стаковский взял из ее рук стакан, подошел к столику и, снова наполнив его, протянул Аните.

– Пей. – Приказал он.

Точно так же давясь и захлебываясь, она выпила второй стакан и уставилась на Стаковского с совершенно безумным видом. Она быстро захмелела, в глазах у нее все расплывалось от слез и алкоголя, а ноги казались ватными. Стаковский взял со стола яблоко и дал его Аните. Она с жадность вгрызлась в сочную мякоть.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Стаковский, улыбаясь своей хищной улыбкой, – теперь, вы постараетесь.

Он включил музыку и лег на кровать, выжидательно глядя на Катю.

Девушка, поняв, что от нее хотят, стала медленно двигаться под музыку. Анита, стараясь копировать движения, тоже зашевелилась, но ее потуги танцевать, хоть сколь-нибудь как Катя, были настолько нелепы, что вызывали смех и жалость. Катя мельком взглянула на Стаковского и увидела его желтые, наполненные отвращением глаза. Ей стало совсем жалко Аниту. Она подошла к ней и в танце стала расстегивать ее блузку, то нежно гладя ее по щеке, то скользя руками по телу. Анита только глупо и восхищенно улыбалась, моргая своими опьяневшими глазами, которые теперь окончательно расфокусировались, создавая в ее мозгу эффект нереального узорчатого мира.

Вот, слетела последняя деталь одежды с Аниты, а Катя все танцуя, расстегнула застежку своего платья. Оно легко скользнуло к ее ногам. Она встала на одно колено перед Анитой и, вычерчивая руками в воздухе фигуры, запрокинула голову. Сверху, совсем близко от себя она увидела жестокое лицо Стаковского.

Девушки проснулись вместе, будто по сигналу. Стаковского в комнате не было.

Анита, совершенно разбитая, с жуткой головной болью, уставилась на Катю, не понимая, что же такое происходило прошлой ночью. Та, напротив, чувствовала себя прекрасно и, улыбаясь, сладко потянулась под шелковой простыней. Она ощущала голод и поэтому, увидев нетронутые фрукты, тут же вскочила с кровати и, схватив тарелку, вернулась обратно в постель.

Анита, трясясь, поднялась и стала одеваться. В этот момент в комнату постучали, и из-за закрытой двери послышался раздраженный голос Нади:

– За вами приехали. И ждут.

– Иду. – Ответила Катя и, ничуть не стесняясь своей наготы, все так же весело улыбаясь, тоже стала одеваться, на ходу перекусывая виноградом и яблоками. Вдруг, ее взгляд встретился с Анитой, на нее смотрели все те же затравленные глупые глаза. Она тут же отвернулась. Ей не хотелось смотреть на нее.

Когда она вышла из комнаты, за ней семенила Анита. Почти у самого порога их встретила Надя.

– Водитель в холе. – Злобно сообщила она и, заметив свою дочь, покрылась пятнами. Она, несколько не стесняясь, схватила Аниту за руку, вытащила ее из-за спины Кати и поволокла в другую комнату.

Катя, глядя на эту сцену, только пожала плечами. Потом посмотревшись в большое зеркало, висевшее возле камина и убедившись, что она, как всегда хороша, направилась к выходу. Уже находясь у порога, она услышала ядовитый злобный шепот. Она повернула голову, и через приоткрытую в соседнюю комнату дверь увидела мать с дочерью. Вдруг, Надя подняла руку и залепила звонкую пощечину Аните. Последняя, схватившись за щеку и скорчившись от боли, молча, рыдала.

Катя поспешила уйти.

«Какие ужасные женщины» – подумала она, закрывая за собой дверь.

Вечеринка

Весь день Стаковский провел в офисе, тщетно пытаясь отделаться от своих наваждений. Он писал, разговаривал, договаривался, просматривал отчеты, отдавал приказы, но за всем этим его неустанно преследовала одна навязчивая мысль, имя которой была Адара. Он хотел вернуться в квартиру и снова провести ночь с Катей и страшной Анитой, но эти воспоминания вызвали в нем раздражение и скуку. В результате, не выдержав, уже поздним вечером он отправился домой.

Стаковский вышел из машины и первым делом поднялся в комнату Адары. Открыв дверь, он обнаружил, что она пуста. Он заглянул в ванну – пусто. Тогда отдернув занавеску, он посмотрел на балкон, но Адары нигде не было. Давид направился на первый этаж. Дойдя до малой гостиной, он вызвал Назара.

– Слушаю господин Стаковский. – Раздалось из переговорного устройства.

– Где доктор? – Едва сдерживаясь, спросил Давид.

Назар, самый старый работник этого дома, по голосу хозяина сразу понял, что тот не просто не в духе, а в бешенстве. А поскольку Стаковский спросил про доктора, то, конечно, догадался, чем вызвана эта ярость.

– В последний раз я видел его в библиотеке. – Как можно спокойнее, ответил Назар.

Связь прервалась.

Управляющий, испугавшись, что может случиться что-то плохое, бросился из кухни.

Дверь в библиотеку резко распахнулась, на пороге застыл разъяренный Стаковский.

– Где она? – Спросил он, сверкая своими хищными желтыми глазами.

Доктор, не высокого роста сухощавый старик, подпрыгнул с кресла, в котором до этого уютно устроившись, читал книгу и промямлил:

– С ней все в порядке. И нога…. – Не договорив, он попятился назад, поскольку увидел, как Стаковский в стремительной ярости двинулся к нему. Доктор сделал совсем маленький шажок назад и наткнулся на кресло, он чуть не рухнул в него, но тут его горло сжала рука Стаковского. Хватка была настолько сильной, что доктору показалось, будто его обхватили стальные клещи. Он кряхтел и извивался, тщетно пытаясь освободиться.

– Разве мой управляющий не передал Вам, доктор, что я не хочу, чтобы она покидала свою комнату? – Жестоко спросил Стаковский, продолжая сжимать горло старика и пристально наблюдать, как тот корчится от боли, болтая ногами почти что в воздухе.

– Она у бассейна господин Стаковский. Вместе с Натальей. С ней все в порядке. – Раздался за спиной Давида голос Назара.

Стаковский разжал пальцы, и старик повалился в кресло, задев стоящий рядом столик и проливая, находившийся на нем не допитый, чай.

Давид развернулся и быстрым шагом вышел из библиотеки.

За ним, держась в отдалении, крался доктор. Не смотря на уговоры мудрого Назара не лезть к хозяину со своими оправданиями и извинениями, тот его не слушал. Он отлично понимал, что это конец его прекрасной докторской карьеры, конец связям и хорошей жизни. Доктор не мог допустить для себя такой судьбы, и только животный страх перед Стаковским, заставил его держаться в стороне, ожидая удобного момента.

Приблизившись к бассейну, Давид услышал веселый женский смех. Он слегка замедлил шаг. Деревья скрывали его фигуру в полумраке, поэтому он мог оставаться незамеченным.

– Это не может быть правдой. – Послышался смеющийся голос Адары.

– Честное слово, так оно и было. Алла сама рассказывала. – Оправдывалась хохочущая Наталья.

– Или придумала. У тебя все истории, как из книг…. – Адара, не выдержав, снова звонко рассмеялась.

Девушки сидели на краю бассейна, опустив ноги в воду. Обе они были в купальниках, только вокруг бедер Адары был завязан узкий палантин из тонкой прозрачной ткани. Позади, прямо на траве валялись теплые простыни. Они продолжали смеяться, когда из-за деревьев выступил Стаковский. Наталья, с лица которой тут же сползли краски, инстинктивно отодвинулась от подруги, а Адара обернувшись и увидев подходящего Давида, нахмурилась. Она вытащила ноги из воды, оперлась на руки, что бы встать, но Давид, как в прошлый раз, опустился перед ней на одно колено и резко схватил ее за щиколотку левой ноги.

Обе подруги застыли в оцепенении.

– Отпусти. – Тихо потребовала Адара и осторожно потянула ногу.

Стаковский не разжимая руки, в упор смотрел на нее.

– Тебе уже лучше? – Спросил он, подавляя свое нестерпимое желание схватить ее на руки и унести отсюда, запереть, только для себя.

– Да. – Ответила Адара. – Нога совсем не болит, синяка нет. Видишь? Все в порядке.

Он снова, как прошлым утром, аккуратно прощупал стопу и щиколотку, при этом не на миг, не сводя с нее глаз.

– Убедился? – Поинтересовалась Адара.

Теперь она не уступала ему. Ее темные, сияющие металлическим блеском, серые глаза смотрели гордо и непреклонно.

Стаковский улыбнулся. Он видел, что она опасается его, но не боится, смотрит настороженно, но не опустит глаз из-за трепета или стыда. Он снова и снова хотел ее, хотел ее губ, ее тела, ее всю. Он чуть сильнее сжал пальцы, обвитые вокруг ноги Адары. Ее глаза расширились, в них промелькнул страх, но она терпеливо попросила:

– Отпусти, пожалуйста.

Давид только еще больше усмехнулся.

Тогда Адара потянулась руками, надеясь разжать пальцы Стаковского, но тот, перехватив правую ладонь ее руки, зажал в своей ладони. Она замерла. Ее тело напряглось, а в глазах зажегся такой же хищный огонек, как у Стаковского. Теперь ей было не страшно. Она быстро прокручивала в голове возможное нападение.

– Ударить хочешь? – Догадался Давид.

Адара не ответила. Она прямо, гневными глазами продолжала смотреть в глаза своего врага. Шли секунды. С лица Стаковского исчезла улыбка, а взгляд сделался жестоким.

Наталье, которая затаив дыхание наблюдала за этой сценой, показалось, что между ними вновь натянулась неведомая струна, готовая вот-вот лопнуть.

Спустя пару минут, Давид грустно улыбнулся и нехотя разжал пальцы.

Наталья громко выдохнула.

Адара, все так же, глядя на Стаковского, встала, при этом палантин, охватывающий ее бедра, соскользнул на траву, но она решила его не поднимать. Она аккуратно сделала шаг назад, потом еще, затем подобрав теплую простынь, быстро накинула на себя.

– Пойдем. – Позвала она подругу.

Наталья тут же вскочила, схватила свою простыню и кинулась вслед за Адарой.

Давид остался один. Он застыл на одном колене перед прозрачным лоскутком ткани, лежавшим у его ног.

Когда доктор украдкой выглянул из-за деревьев, он увидел, как Стаковский поднял с земли легкий палантин, посмотрел на него несколько секунд, затем уткнувшись лицом в еще теплый материал, замер. Доктор, подумав, что Стаковский что-то потерял, сделал движение вперед, намереваясь помочь ему, и тем самым загладить свою вину. Но вдруг, стоявший на одном колене задрал голову, и из его груди вырвался тихий совершенно не человеческий звук, напоминающий не то рычание, не то стон дикого зверя. Доктор отступил назад, а затем, как можно осторожнее, стараясь не быть замеченным, пошел к дому. В этот момент голова Стаковского дернулась, и в след доктору блеснули хищные желтые глаза.

Наутро, о докторе никто ничего не слышал, словно его никогда и не было в этом доме.

Адара, в плохом настроении, проснулась на диване в комнате Натальи. После вчерашних событий она решила переночевать у подруги, но это не помогло. Всю ночь ей снились кошмары, она то и дело вскакивала, пытаясь разглядеть в темноте лицо Стаковского. В середине ночи, когда Адара проснулась от очередного кошмара, она бросила взгляд на постель Натальи, но ее там не было. «Должно быть в ванной» – подумала она, легла и снова заснула. Однако утром, она вновь обнаружила пустую заправленную кровать. В комнате было тихо. Адара в недоумении привстала и задумалась: «Сколько я спала? Который сейчас час?».

Часы, висевшие на стене, показывали без пяти двенадцать.

Наталья в это время обычно, была уже в комнате Адары. Она похолодела. После вчерашнего, ей в голову приходили только самые плохие мысли: «Стаковский либо что-то сделал с ней, либо вернул ее назад Мусе раньше уговоренного срока».

Она бросилась к выходу и в дверях столкнулась с веселой раскрасневшейся подругой.

– Ты что? – Удивилась Наталья, глядя в обеспокоенные горящие глаза Адары.

Последняя только улыбалась и качала головой, переживая внезапное появление Наташи.

– Да что с тобой? – Снова спросила вошедшая.

– Ты знаешь… Я думала… – Адара не знала, что сказать. Она не хотела говорить подруге, что подслушала телефонный разговор Стаковского с Мусой, и что Наталью арендовали, как мебель, всего на месяц. Тем более что она еще не выяснила цель этой аренды. В результате, так и не найдя подходящих слов, она просто попросила:

– Забудь. Это все кошмары. Что только в голову не придет.

– Да уж. Ты сильно перенервничала вчера. И почти не спала.

Адара хотела было спросить ее, где она была ночью, но передумала.

Наталья между тем, схватила за руку Адару и с заговорческим видом потащила ее на кровать.

– Слушай. – Начала она, сгорая от нетерпения и блестя веселыми глазами. – Ты не поверишь НИ ЗА ЧТО.

Адара улыбаясь, смотрела на подругу. Наталья, как всегда передала ей свое хорошее настроение.

– Во что не поверю? – Слегка заинтересовано спросила она.

– Мы идем на… ВЕ-ЧЕ-РИ-НКУ!

Лицо Адары выразило изумление.

– Да, да. На самую настоящую. – Продолжала между тем Наталья, довольная достигнутым эффектом. – Каждый год Муса устраивает вечеринку в честь своего дня рождения. Это очень большая вечеринка для состоятельных людей и их жен. Мне девушки в гареме Мусы рассказывали. Они все очень ждали этого праздника. Говорят там безумно весело, можно танцевать… не поверишь…. меняя партнеров, а не только со своим старым толстым мужем. – Последние слова Наталья произнесла с издевкой, изображая того самого толстого старого мужа и рассмеялась. Она хотела продолжить свое повествование, но, увидев серьезное выражение глаз Адары, замолчала, а потом спросила:

– Ты что, не рада?

Адара пожала плечами.

– Ах, ну да, твоя любовь к уединению. Но может, ты сделаешь исключение из правил? Тебя за это никто не накажет, я думаю. – Предложила Наталья и особенно бодрым голосом добавила: – Будет весело.

– А Стаковский нас отпустит?

– Да он первый приглашенный. Он не может не пойти. А мы, как его жены, тоже пойдем. – Наталья улыбнулась, заглядывая в глаза подруги.

Адара молчала и вдруг ее осенила мысль. Нахмурившись, она спросила:

– Почему ты это делаешь Наталья?

– В смысле?

– Ведь ты не жена ему. Я имею ввиду, что вы не разу не были вместе. Ведь так?

Говоря это, Адара вспомнила телефонный разговор, и как Стаковский обещал не притрагиваться к Наталье. Хотя конечно, по ее мнению, он мог нарушить слово. В конце концов, вопрос «где была Наталья ночью?» оставался не решенным.

Наташа затихла и с каким-то испуганным видом уставилась на подругу.

– Я права? – Снова спросила Адара.

– Откуда ты знаешь?

Адара усмехнулась:

– Я почти все время с тобой. Забыла? Таааак?

Наталья какое-то время молчала, потом тяжело сглотнув, ответила:

– Да, ты права. Он ни разу не прикоснулся ко мне. Даже не пытался. – Голос ее при этом был дрожащим и грустным.

– Так зачем ты это делаешь? – Повторила свой вопрос Адара.

Наташа опустила голову. Прошла минута, за ней потянулась вторая. Ответа не было.

– Он угрожал тебе? – В полной тишине спросила Адара.

Наталья грустными, полными слез глазами посмотрела на подругу и покачала головой.

– Нет? – Переспросила Адара.

Из глаз Натальи хлынули слезы.

Адаре стало жалко ее, но она не могла успокоиться не узнав правды, поэтому она схватила ее за плечи и, глядя ей в лицо, жестко потребовала:

– Так я права или нет? Отвечай!

Но Наталья не могла говорить, она разрыдалась, хватая воздух своим распухшими красными губами, словно ей трудно было дышать. Адара обняла подругу и, гладя ее по голове как маленького ребенка, молчала. Когда Наталья немного пришла в себя, Адара сделав для себя вывод, что слезы Натальи вызваны угрозами со стороны Стаковского, печально уточнила:

– Он велел тебе не говорить об этом?

Ответа так и не последовало.

Роль Натальи, теперь, стала ясна. Имея при себе, то, что, хоть сколь угодно, было дорого Адаре, Стаковский мог, не стесняясь шантажировать ее. Так думала Адара. Она решила, что не будет лишний раз раздражать и перечить Давиду, тем более что он пока явно старался сдерживаться. Поэтому, пытаясь выглядеть, как можно спокойнее, она принялась готовиться к вечеринке.

Портной появился сразу после обеда и пробыл в доме до глубокого вечера. Помимо инвентаря для снятия размеров он принес с собой журналы, ткани, ленты, тесьму и прочий реквизит, который мог понадобиться ему для работы. Внимательно осмотрев обеих и, памятуя о пожеланиях Стаковского о том, что Наталья должна быть одета в зеленое, а Адара в черное, он стал листать журналы и вместе с девушками выбирать фасоны платьев, но решение неизменно принимал сам. В результате, после долгих и мучительных размышлений выбор был сделан. Он снял размеры и стал подбирать ткань.

Первой была Наталья. Портной брал в руки один за другим тюк ткани, разматывал немного и, кинув его под ноги девушки, набрасывал, освободившийся кусок материи ей на плечи. Затем отходил на несколько шагов и, в зависимости от того, что он видел: либо нервно бурчал себе что-то под нос и переустраивал и перераспределял ткань на плечах Натальи; либо цыкал языком и, выхватив из разбросанных вокруг фурнитуры и тканей, какую-нибудь ленту или тонкую веревку, обвязывал вокруг ее тали; либо, увидев что-то совсем, с его точки зрения, не подходящее, нервно всплескивал руками, хватался за волосы и, вскрикнув: «Нет! Нет! Не то, совсем не то», резко сдергивал ткань с Натальи. Эти мучения продолжались больше двух часов.

Наташа, которой сначала было очень весело, устала и едва стояла на ногах. Наконец, портной, подобрав все необходимое для одной девушки, переключился на Адару, ожидавшую своей очереди, сидя в углу дивана вместе с книгой. Он поставил ее перед собой и, словно не зная, что с ней делать, почти полчаса, молча, смотрел на нее, ходя вокруг и хмуря при этом брови. Несмотря на то, что они обсудили фасон ее платья, теперь, глядя на стоявшую перед ним девушку, он понял, что это совсем не то. Все, что он мысленно перебирал в уме, никак не подходило ей. В результате, покопавшись среди журналов, он выбрал один и, открыв его, снова уставился на Адару.

Она стояла, молча, выпрямившись, как струна и своими серо-металлическими глазами наблюдала за портным. Он не смущаясь, подошел ближе к Адаре и совершенно бесцеремонно, схватив ее за кончик подбородка, слегка приподнял ей голову. Затем, снова отошел немного назад и, глянув в журнал, удовлетворенно цокнул языком. Дальше, он действовал так быстро и ловко, словно на него снизошло озарение. Он, не думая ни минуты, выдернул из прочих тюков необходимую ткань и накинул ее на плечи Адары, маленькими защелками скрепил материал, затем, выбрав тонкую перекрученную серебряную тесьму, приложил к воображаемому платью.

– Вот оно! – Воскликнул он, и глаза его радостно заблестели.

На удивление обеих, примерка для Адары была закончена. Он собрал, свернул, аккуратно упаковал все свое хозяйство и, объявив, что придет послезавтра, удалился. Перед выходом из дома он зашел в кабинет Стаковского.

Через день девушки примеряли почти готовые платья. Портной все так же озабочено ходил вокруг каждой, дергая ткань, отмеряя лишнее или придумывая новые детали. В результате, после трех часов примерки, измучив всех, в том числе и Фариду, которая должна была помогать ему, он победно заявил:

– Завтра последняя примерка, а в субботу вы будете блистать в новых нарядах.

Когда дверь за ним закрылась, Наталья тихо прошептала:

– Мелкий тиран.

– Но шьет, кажется, преотлично. – Добавила Адара.

В субботу, в день вечеринки, портной, как всегда весь в черном, только теперь он был в отлично сидевшем на нем костюме, дорогой сорочке с двумя расстегнутыми пуговицами сверху, явился в дом Стаковского. Он лично принимал участие в одевании девушек. Расправлял платья, без перерыва вертел их и даже советовал Фариде, как устроить прически, от чего последняя ужасно злилась и шипела в ответ. Увидев туфли девушек, он придирчиво осмотрел их и, видимо сочтя вполне подходящими, надел их своими руками на ноги каждой. Портной в последний раз поставил перед собой девушек, удовлетворенно осматривая обеих.

В этот момент в комнату вошел Стаковский. Он был так же одет в черный костюм, только имел белую рубашку и классическую бабочку. В руке у него была небольшая плоская коробочка, обшитая черным бархатом. Выглядел он настолько сногсшибательно, что Наталья невольно засмотрелась на него. Адара тоже оценила внешний вид Давида, но предпочла это скрыть, стоя все так же прямо, с совершенно равнодушным лицом.

Стаковский внимательно разглядывал Наталью и Адару своими желто-медовыми глазами и отмечая про себя каждую деталь.

Наталья была в свободном длинном, расшитом по краям золотым, платье без рукавов нежно-зеленого цвета, который так походил на цвет ее глаз. Оно имело большой вырез, открывая красивую полную грудь. Под грудью платье охватывала узкая золотая узорчатая резинка, сквозь прорези который, проглядывала ее великолепная белая кожа. Эта же резинка, переплетаясь с зеленой тканью, соединяла платье на плечах и перекрещивалась на спине. Роскошные светлые волосы Натальи были собраны в большой конский хвост, а ее голову украшала тонкая золотая нить.

Адара стала обладательницей черного элегантного платья с открытой спиной, без какого либо воротника или выреза спереди, ткань просто была сшита на плечах. Платье было до пола и так же не имело рукавов. Оно настолько облегало ее стройное тело, что казалось второй кожей, только начиная, примерно, чуть выше колен, платье расходилось красивыми шелковыми волнами. Сзади был скрытый разрез, позволявший ходить. Никаких украшений или вставок платье не имело. Волосы Адары были собраны наверх в замысловатую прическу, украшенную серебряными нитями, с вкраплениями маленьких белых и темно-голубых камней. Лишь, несколько тонких, специально оставленных прядей, легко касаясь ее шеи, свободно ниспадали на ее спину и плечи.

– Как всегда, отлично, Тимсон. – Одобрил Давид и дружески похлопал портного по плечу.

Удивленные девушки, обменялись взглядами. Они никогда не видели и не слышали о том, чтобы Стаковский поддерживал с кем-либо приятельские отношения.

«С другой стороны, мы его кроме этих комнат нигде, особо, и не видели» – подумала Адара.

Портной, настоящие имя которого было Тимур, но все предпочитали называть его просто «Тимсон», был хорошим знакомым не только Стаковского. В силу своего таланта к пошиву одежды он был вхож практически во все дома Центра. Его приглашали шить одежду для всей семьи от мала до велика, одевать целые гаремы, всегда стараясь не только оплачивать в срок выполненную работу, но и подарить что-то сверх того. Несмотря на его невысокий рост, он доходил Давиду едва ли до плеч, за свой веселый нрав и абсолютную ненавязчивость Тимур был любим и обласкан всеми женщинами, возле которых он появлялся. Поэтому он не испытывал недостатка в деньгах и внимании, но, как и раньше, предпочитал жить один в своей большой квартире этажом ниже квартиры Стаковского в том самом доме, владельцем которого был его приятель.

Давид, если был незанят, частенько приглашал его просто так, чтобы пообщаться, пострелять или посмотреть гонки. Только в последнее время, в связи с появлением Адары они перестали видеться. Теперь, когда понадобились новые наряды, был повод повидаться со старым знакомым.

– Что ж, я рад, что тебе нравится. – Весело ответил портной.

Он сам не мог налюбоваться своим творением, но взгляд его, невольно, все больше обращался к Адаре.

Стаковский заметив это, лукаво улыбнулся.

– Тимур, – неожиданно назвал он портного полным именем. – Проводи, пожалуйста, Наталью вниз. Ее там ждет маленький сюрприз.

Наташа посмотрела в глаза Стаковскому и залилась краской. Тимур, подойдя к девушке, галантно предложил взять его под руку.

Когда они вышли, в комнате наступила напряженная тишина.

Давид не спеша подошел к столику и, положив на него коробочку, открыл крышку. Внутри лежал изумительный комплект украшений из серебра с синими, зелеными и белыми драгоценными камнями. Длинные серьги, колье, тонкий браслет были словно сотканы из нитей дождя, которые переплетаясь между собой, переливались множеством изумрудов, алмазов и сапфиров. Стаковский взял одну сережку и, подойдя к Адаре, аккуратно надел ее и застегнул. Тоже самое он проделал со второй. Адара не шелохнулась. Она стояла будто фарфоровая кукла, стараясь не встречаться взглядом с Давидом. Стаковский достал колье, и оно сверкнуло у него в руках миллиардами ярких искр. Он зашел за спину Адаре, и она почувствовала нежные прикосновения его рук, одевающих украшение. Давид на миг задержался за ее спиной, и Адара ощутила легкое касание губ на своей шее. Она замерла, ее дыхание остановилась, а кожа покрылась мурашками. Когда он вновь появился в поле зрения Адары, на его лице была веселая улыбка, а в глазах плясали озорные огоньки.

Последним был браслет. Стаковский достал его из коробочки, и осторожно приподняв кисть руки Адары, надел и снова опустил ее руку. Он еще раз перед выходом осмотрел свою спутницу. Она была великолепна. Его приятель не ошибся ни в выборе платья, которое облегало ее стройное тело, ни в выборе прически, открывавшей красивую шею и подчеркивающей овал лица. Украшения, явились последней деталью ее наряда. Эти тонкие сверкающие камнями серебряные нити, словно опутали Адару, создавая единое целое и все более усиливая металлический блеск ее серых глаз. Стаковский заказал этот комплект спустя несколько дней после того как в его доме появилась Адара и сейчас, глядя на нее, он понял, что как всегда не ошибся.