Текст книги "Позволь звезде зажечься (СИ)"
Автор книги: Эланорэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
***
Крисания стояла возле Рейстлина, который что-то чертил, сидя за письменным столом. Он тихо бормотал себе под нос, шелестя страницами книги, вытащенной из недр подвала. Впервые мелькнувшее упоминание о утраченной силе, которую можно было вернуть, если только…
Тихий вскрик, что раздался у него за спиной, заставил Рейстлина резко подскочить на ноги. Он успел поймать оседающую на пол Крисанию, которая сдавленно всхлипнула, прижав ладонь к животу.
– Крис! Что случилось?!
– Больно, – прохныкала она.
Скрипнула дверь, открываемая Даламаром, Рейстлин опустил Крисанию на пол и легко взмахнул рукой. В один миг всё замерло. Пусть магия уходила, но силу Властелина Прошлого и Настоящего никто не мог отнять.
– Достойный ход, моя Госпожа. Ты хочешь погубить и её, и ребёнка. Но нет. Ты оступилась, ибо магия ещё не полностью ушла от меня. Я спасу их.
– Нет, мой дорогой маг. Я просто предлагаю тебе выбор – ты можешь спасти Крисанию и ребёнка, отдав всю свою магию без остатка или сохранить магию. Сделай выбор, маг.
Рейстлин тихо застонал. Он осознал, что Такхизис победила. Даламар был прав – она загнала его в ловушку. Он смотрел на бледное любимое лицо, что сейчас исказила гримаса боли. Выбор был сделан уже давно. Ещё на просторах Бездны.
Время снова побежало. Даламар увидел ярчайшую вспышку, что озарила комнату, и ступил ближе, когда она угасла. Крисания рвано вздохнула, а Рейстлин упал рядом, хрипло прошептав:
– Спаси её, Даламар.
Эльф всё понял. Нужно было спасать не совсем Крисанию, а ребёнка, на которого подействовало заклинание.
Мысленно пытаясь успокоиться, Даламар опустился на колени, разрывая тонкую ткань платья и нашёптывая слова успокоения Крисании. Дальше помогало знание анатомии и твёрдые движения руки, сжавшей кинжал. Он успел усыпить Крисанию, и смог сделать всё на удивление самому себе быстро.
Когда ребёнок заплакал, что указало на раскрывшиеся лёгкие, Даламар возблагодарил Нуитари, заканчивая начатое. Крисания очнулась, тихо шепча:
– Что с ребёнком, Даламар?
– У тебя девочка, – выдохнул эльф, беря Крисанию на руки и унося в ту комнату, где она жила прежде.
– Дай её мне, – попросила она, почувстовав мягкую простынь под спиной, и вдруг резко вскинулась, прижимая ребёнка к груди. – Рейстлин! Что с ним? Я помню его прикосновение и вспышку…
– Тише, Крисания. Я сейчас пойду к нему.
– Даламар, – она схватила его за руку, – прошу, спаси его.
Эльф в ответ лишь бросил щепотку сонного песка, нашёптывая заклятие. Крисания заснула и девочка тоже. Он резко вышел за дверь и сполз по ней на пол. «Спаси её… Спаси его», – он не может спасти всех!
– Но я попытаюсь, шалафи.
Даламар поднялся, переносясь в комнату Рейстлина и осознавая, что в этот раз ему придётся сражаться с Такхизис. И он был готов сразиться за шалафи.
========== Не угасни ==========
Даламар опустился возле лежащего без сознания Рейстлина. Он чувствовал силу своей Госпожи, что окутала шалафи, магию которого он не мог ощутить. Её не было.
– Шалафи, что же ты наделал?! – в ужасе выдохнул Даламар. – Как же я тебя вытащу, если ты лишился магии, почти что добровольно отдавшись на растерзание Такхизис?!
Шанс, что ему удастся победить в этой схватке за чужую жизнь, резко стал ещё меньше. Даламар прекрасно знал пределы своих возможностей, и схватка с Такхизис была за ними. Если бы Рейстлин помогал ему, то быть может, им повезло бы, но теперь…
Сомнения терзали. Стоило ли рисковать ради того, за кем изначально пришёл шпионить, чтобы предать? И ведь уже предал же. Но зачем звал тогда из Бездны? Зачем остался после? Зачем помогал?
– Не могу, шалафи! Не могу я тебя бросить! К тому же, ты ведь не бросил…
Взяв хрупкую ладонь Рейстлина в свою, Даламар прикрыл глаза, отпуская своё сознание в мир Теней, что всегда был рядом, но невидим для взгляда простого человека как впрочем и мага, если тот не служил Нуитари.
Просторы Бездны раскинулись перед эльфом, вынуждая чувствовать себя ничтожеством посреди величественных скал, что окружали сухую землю с редкими деревьями. Он огляделся и попытался понять, где ему искать Рейстлина. По тем скудным рассказам, что слышал от Крисании (Рейстлин вообще не заговаривал о Бездне, одним взглядом показывая, что не желает затрагивать эту тему), Даламар понял, что стоит подумать и окажешься там. Только вот куда ему надо?
Неожиданно уловленный чутким слухом хриплый смех заставил Даламара вздрогнуть и повернуться на сто восемьдесят градусов. Сложно было не узнать эту усмешку, которая была полна презрения. Даламар побежал в ту сторону и остановился в тени зарослей, с немым ужасом наблюдая за развернувшейся перед ним картиной.
Такхизис, в обличии прекрасной, но окружённой почти что осязаемой угрозой, женщины, ходила вокруг Рейстлина, что лежал на земле, пытаясь приподняться, опираясь на руки. Его мантия на спине была изодрана, словно когтями зверя. Но это были когти Тёмной Госпожи, что наконец заманила свою самую излюбленную игрушку в сети. Теперь она могла отплатить за предательство и дерзость, мучая мага столько, сколько сама пожелает.
– Ты не победила, моя Госпожа, – прошептал Рейстлин, поднимаясь на ноги и отступая на шаг назад.
– Правда? Но в чём же я проиграла? – промурлыкала Такхизис, подходя к нему.
– Моя душа всё ещё не сломлена. Её держит в том мире то, чему ты позволила расцвести, не подумав о последствиях. Любовь.
– Что мне твоя любовь? Ты полностью и целиком отныне в моей власти. Даже если ты, каким-то неведомым чудом, сможешь вырваться в этот раз, то вскоре вернёшься сам. У тебя больше нет магии. Ничто не защитит тебя. И ты не сможешь жить без неё.
– У меня есть Крисания. И ребёнок. И Даламар. Их ты у меня не отнимешь, – тихо ответил Рейстлин, отводя взгляд.
– О, да, – усмешка стала шире, – у тебя есть они, но им никогда не занять в твоём сердце место магии. Она всегда была частью тебя. Признайся же себе – ты не сможешь без неё. К тому же теперь некому будет оберегать тебя от меня.
Такхизис наотмашь ударила его по лицу, оставляя глубокие царапины. Схватив Рейтлина подбородок, она заставила его посмотреть ей в глаза и прошептала, чётко выговаривая каждое слово:
– Ты будешь в моей вечной власти, и я буду терзать твой разум и тело, доводя до такого состояния, что ты сам будешь молить меня о смерти, но не получишь её. Я отомщу тебе за всё – за предательство, дерзость и непокорность. Ты ответишь за всё.
Она оттолкнула его, и Рейстлин упал на землю, ибо почти все силы ушли вместе с магией, когда он оттолкнул силу Такхизис от Крисании. Раны на лице и спине жгло безумной болью, но Рейстлин лишь сжал зубы и снова встал на ноги.
Даламар, который ни разу так и не пошевелился, впервые осознал насколько была сильна воля его шалафи. Он был искушён не только в магии, но и в контроле над собственными чувствами. Это противостояние, с заведомо обозначенным концом, говорило ярче слов. Даламар уже сделал шаг, чтобы выйти из тени, когда крик боли огласил Бездну, вынудив его замереть и едва не задохнуться от холода, что пронзил сердце.
Рейстлин пошатнулся и упал, изгибаясь и крича от боли, что была страшнее физической. Такхизис игралась с его подсознанием, путая мысли и нанося удары в самые уязвимые места. То Крисания умирала у него на руках, то Даламар подходил к нему и наносил смертельный удар, усмехаясь в лицо, то он снова был на могиле матери…
– Здесь тебе самое место, Рейстлин Маджере, величайший Чёрный маг Кринна, – прошипела Такхизис, глядя на него сверху вниз. – У моих ног.
Судорожно втянув воздух, Даламар всё же вышел вперёд, тут же встречаясь с бездонным взглядом чёрных глаз.
– Неужто ученик, предавший своего учителя, пришёл спасти его? – она в усмешке изогнула бровь. – Не делай глупостей, эльф. Уходи отсюда, пока я отпускаю. Ты всё равно не вытащишь его. Я сильнее тебя.
– Я знаю это, моя Госпожа, но не уйду, – он остановился возле Рейстлина. – Я попытаюсь.
– Тогда тебя постигнет та же участь! Можешь приступать – трать силы, чтобы они оставили тебя. Ты тоже останешься в моей власти. – Такхизис отступила на шаг, с усмешкой наблюдая за непокорными слугами.
Даламар опустился возле Рейстлина, который неожиданно сдавленно застонал, дёргаясь, словно от удара. Эльф сам не понимал, что он сможет здесь сделать? Как ему совладать со столь могущественной магией?
– Шалафи, – он осторожно взял его за руку, сжимая в своей. – Рейстлин, это всё не реально. Это лишь морок. Прошу, позволь мне вытащить тебя. Не отталкивай.
И Рейстлин не оттолкнул. Даламар смог пройти сквозь барьер чужого сознания, тут же теряясь в водовороте боли и путанных мыслей. Сотни страхов, оживлённых измученным сознанием, сотни голосов, сотни лиц… Эльф сам едва не закричал от ужаса, но сдержал себя, осознавая, что нельзя поддаваться.
В один миг этот сумбурный мир приобрёл чёткие грани. Даламар увидел Рейстлина, что стоял в своей комнате, в Башне, затравленно оглядываясь по сторонам. Он не видел, замершего на расстоянии вытянутой руки ученика, зато он видел фантом, что принял облик Даламар, приведя самого эльфа в кратковременный ступор. Призрак обошёл Рейстлина и сделал резкий выпад, вонзая нож в спину.
«Как символично. Он этого боялся. Он знал о моём служении Конклаву, но всё равно не прогнал», – мелькнуло в голове у Даламара, когда он упал на колени вслед за Рейстлином.
– Шалафи, это всё неправда! Прошу, услышь меня! Я здесь, рядом с тобой, я пришёл помочь тебе!
Но Рейстлин не слышал его, слишком сильна была пелена морока. Даламар рыкнул от отчаяния, разливающегося по душе, и притянул шалафи за плечи к себе. Он сам не понимал, что хотел сделать, но решил позволить себе действовать интуитивно. Обняв Рейстлина и, словно закрывая собой, Даламар отпустил свою магии, которая окутала их, словно защитный кокон.
– Шалафи! Рейстлин! Ну помоги же мне немного! Ты ведь и сам знаешь, что это лишь дурман, путающий твои воспоминания и страхи.
Когда Даламар уже был готов сдаться, ибо чувствовал, что сил просто не остаётся, золотой взгляд прояснился и заметался, останавливаясь на острых чертах эльфийского лица. В тот же миг животный страх мелькнул в золоте, и Рейстлин резко дёрнулся, однако Даламар успел соориентироваться и удержать его.
– Нет, шалафи! Я настоящий, я не причиню тебе боли!
Рейстлин настороженно прищурился и внимательно посмотрел в тёмные глаза ученика. Усталость, страх, некая восторженная искорка – всё то, что затаилось в глубине карих глаз, указало ему на истинность слов.
Почувствовав, что Рейстлин обмяк в его руках, Даламар вздохнул свободнее, но в тот же миг на сферу магии, что он держал, обрушилась сила, что была явно наслана разгневанной Такхизис. Рейстлин сдавленно зашипел, цепляясь тонкими пальцами за плечи Даламара, который едва удерживал сознание.
– Не поддавайся ей, шалафи, – хрипло прошептал Даламар, накрывая его ладонь своею. – Я вытащу нас обоих, только не поддавайся.
– У тебя не хватит сил. Уходи один. – тихо, с ноткой безысходности.
Цепкая хватка тонких пальцев разжалась настолько резко, что Даламар еле успел удержать шалафи от рокового движения за пределы хрупкой защитной сферы.
– Хватит! – прорычал Даламар, рывком возвращая Рейстлина на место. – Я только что чуть не утратил всю свою магию, вырывая тебя из когтей Такхизис! И у меня, шалафи, воистину нет ничего кроме неё! Ни любимой, ни ребёнка, ни брата – никого! Я не позволю сделать тебе все мои старания напрасными. Давно ли ты стал сдаваться?
Сложившиеся в улыбке тонкие губы, и блеснувшие, на залитом кровью лице, ярким золотом глаза стали Даламару безмолвным ответом. В глубине, казалось бы изученного вдоль и поперёк, взгляда таилось неведомое прежде чувство. Гордость. Рейстлин гордился своим учеником, что так же как и он, осмелился бросить вызов силе, что всегда считалась непобедимой.
Невольно улыбнувшийся в ответ Даламар поднялся на ноги, поднимая за собой шалафи. Он ясно чувствовал жгучую ярость Такхизис, что пульсировала вокруг и высасывала из него силы, но всё же решил довести начатое до конца. Рейстлин всегда учил его, что никто не знает истинных пределов своих возможностей, и благодаря этому можно совершить, казалось бы, невозможное.
– Ты совершаешь большую ошибку, Даламар. Если ты и сможешь переступить грань и вытащить за собой Маджере, то и сам лишишься магии! Одумайся, пока не поздно! У него будет семья, а ты снова окажешься лишним. Будешь выполнять различные прихоти и всё. У тебя не останется ничего!
Страшно. Даламару было страшно, но… Он был не один. Он был нужен. Всё ещё зажатые в ладони тонкие пальцы дрогнули, услышав слова Такхизис. Для Рейстлина каждое её слово, произнесённое шипящим голосом змеи на охоте, было подобно удару плети.
– Ты всегда говорил, что мы не знаем пределов своих возможностей, шалафи. Так отыщи в себе осколки магии и помоги мне. Просто потянись за мной.
И в ответ на его слова случилось то, чего Даламар совершенно не ждал. Вокруг Рейстлина вспыхнул едва ощутимый ореол магии, которого, однако, хватило эльфу, чтобы, соединив со своим, вырваться из цепких рук Госпожи Тьмы.
***
«Больно. Как же больно!», – мысленно простонал Даламар, когда сознание вернулось к нему.
Приоткрыв глаза, он увидел стены комнаты Рейстлина и его самого, лежащего рядом. Даламар подполз к нему и тихо позвал:
– Шалафи.
Слабо простонав, Рейстлин открыл глаза, щурясь от света. Сфокусировав взгляд, он поднял руку и осторожно коснулся царапины на щеке эльфа. Вспыхнувший на кончиках тонких пальцах огонёк магии ожёг Даламара теплом, заживляя рану и исчезая. Бессильно упавшая на пол рука и наполненный горечи полурык, полустон громче слов сказали Даламару – магия ушла от Рейстлина.
С ужасом, холодящим сердце, Даламар вытянул руку и замер, ища в душе привычное тепло…
========== Привыкнуть – не значит смириться ==========
Даламар стоял возле окна в своей комнате и наблюдал за идущими к лесу Рейстлином и Карамоном. Переведя взгляд на кровать, он увидел, что Крисания всё же заснула, обнимая дочь. Он устало вздохнул и прислонился щекой к стеклу, прикрывая глаза.
Поняв, что больше сил сопротивляться сну нет, Даламар сполз по стене вниз и уснул прямо на ковре. А точнее забылся обрывками воспоминаний и страхов прошлого. Он уже забыл, когда спал по-настоящему.
Магия, что покинула Рейстлина, не ушла от Даламара. Однако, дар, столько лет оберегаемый и любимый, в один миг обернулся проклятием. Лишив Рейстлина магии, Такхизис невольно разорвала свою связь с ним и потеряла власть над разумом и душой Маджере. Начав плести сети иным путём, она решила параллельно отомстить второму непокорному слуге. Даламар испытал весь ужас ночных кошмаров, оставивший его шалафи.
Проснувшись в первый раз с криком, что рвал изнутри грудь, Даламар вскочил, всё ещё пребывая в дурмане кошмара. Он стал метаться по комнате, пытаясь окончательно сбросить оковы сна, насланного тёмной магией, и не заметил, как оказался возле раскрытого окна, что было почти в полный рост эльфа. Обхватившие его поперёк груди тонкие, но неожиданно сильные, руки удержали от рокового шага.
– Даламар, очнись! Это всё сон! Сон!
Всё же Даламар был сильнее Рейстлина, который ещё и был ослаблен недавней потерей магии. Он дёрнулся, вырываясь из хватки, и упал на пол, прислоняясь спиной к стене. Морок стал отступать, и эльфа прошиб озноб.
Спустя несколько минут, когда кошмар окончательно отпустил, Даламар услышал шорох мантии по полу, и рядом опустился Рейстлин, протягивая ему кружку со слегка дымящимся отваром. Он проглотил его, не задумываясь ни на секунду, и почувствовал, что дрожь ушла, оставив лишь мёртвый холод внутри.
– Ну тише, успокойся. Да ты весь ледяной!
Рейстлин забрал кружку из онемевших пальцев ученика и притянул его к себе. Даламар невольно вздрогнул и прильнул к горячему даже сквозь мантию Рейстлину, ибо лишь сейчас осознал насколько замёрз.
– Кошмары?
Сил что-либо говорить Даламар в себе не нашёл, поэтому лишь кивнул. Рейстлин едва слышно простонал, но снова заговорил только через несколько минут, когда Даламар полностью успокоился и, смутившись, отодвинулся от него.
– Она потеряла власть надо мной, и теперь отыгрывается на тебе. Прости, Даламар, ведь всё это из-за то, что ты вытащил меня!
– Перестань, шалафи, – голос дрожал, но говорить было нужно. – Ты ведь тоже тогда спас меня, расплачиваясь после один. К тому же, она не оставит тебя просто так. Тебе сейчас нужнее восстанавливать силы, ибо совершенно не понятно, какая расплата уготована тебе.
– Самое обидное, что я бессилен и ничем не могу тебе помочь, кроме разве что отваров, которые принесут тебе сон без сноведений, но их нельзя пить часто.
– Не волнуйся, шалафи. Со мной всё будет хорошо. Ведь ты научился справляться с её мороком. Просто буду спать немного меньше.
Ставший ему ответом, наполненный тоской золотой взгляд сказал всё громче слов: «Против её воли не пойдёшь. Она всё равно нанесёт решающий удар».
И спустя месяц Даламар мог уже с закрытыми глазами смешивать сонное зелье, которое было единственным спасением, и которым он уже едва не отравился однажды из-за передозировки. После этого случая Рейстлин закрыл свою кладовую с травами и сам выдавал ему допустимое количество, каждый раз извиняясь взглядом.
Естественно трав не хватало на выделенный период, поэтому Даламар просто пытался обходиться без сна, столько сколько мог, ибо знал, что стоит только закрыть глаза, не выпив перед этим отвар, как придёт страх прошедших лет и путающий мысли морок.
Сейчас наступил именно тот период, когда травы закончились, но до следующей партии было ещё два дня. Два бесконечных дня. И перед ними было ещё два дня, которые Даламар провёл без сна, поэтому сейчас, свернувшись клубочком на полу, он разрывался между желанием провалиться в столь манящее беспамятство, пусть и с участием Такхизис, и вырваться из этого капкана.
Последнее всё же победило, и он, сдавленно прошипев сквозь зубы, поднялся на ноги, прислоняясь к стене и обращая взгляд на умиротворённо спящих Крисанию и Нуису. Нуиса стала единственным лучом Света для всех обитателей Башни. Малышке достались каштановые волосы Рейстлина и серые глаза Крисании.
Бросив взгляд в окно, Даламар увидел, что Рейстлин и Карамон уже направлялись к Башне. Когда Нуисе исполнилось три месяца, Рейстлин решил позвать Карамона и рассказать ему обо всём произошедшем. Поскольку событий накопилось весьма много, они ушли беседовать рано утром, а возвращались только сейчас, освещённые лучами заходящего солнца.
Даламар бесшумно вышел из комнаты, направляясь им навстречу. Увидев несколько растерянный взгляд Карамона, он понял, что Рейстлин успел рассказать ему всё, и теперь тому явно было нужно отдохнуть и переварить всё, что узнал. Даламар молча указал на комнату, что была подготовлена гостю, и пошёл вслед за шалафи.
– Крисания и Нуиса у меня в комнате. Они заснули.
– Ясно. Спасибо, что побыл с ними, Даламар.
Рейстлин устало тряхнул головой и посмотрел на ученика, что стоял на ногах лишь усилием воли. Тёмные круги под глазами, измождённость, ещё более заострённые черты лица – всё это откликалось в сердце Рейстлина тягучей болью. Любовь, привязанность, доверие – все эти человеческие слабости теперь терзали и величайшего Чёрного мага Кринна. «Бывшего мага», – мысленно поправил себя Рейстлин и перенёсся в комнату Даламара, и осторожно унёс Крисанию и Нуису в свою.
Вернувшись к Даламару, который так и стоял неподвижной статуей и даже не заметил отсутствия шалафи, Рейстлин подошёл к нему почти вплотную, лишь этим вызвав слабый отклик в потемневших глазах эльфа.
– Не двигайся, Даламар, – тихо попросил Рейстлин, взяв лицо эльфа в свои ладони и несильно надавив пальцами ему на виски.
– Шалафи, что…?
Договорить он не успел, проваливаясь в столь блаженное забытьё, которое окружала едва заметная магическая защита. Такхизис не смогла ощутить столь слабую магию, но и пройти не смогла. Она в недоумении попыталась наслать морок на Рейстлина, но и там потерпела неудачу. Её разгневанное шипение отдалось в голове Рейстлина резкой болью, и он едва не уронил Даламара, который, заснув, невольно повис на нём.
Перенеся ученика в его комнату и положив на кровать, Рейстлин устало присел на край, массируя виски. Он сам едва удерживал ускользающее от усталости сознание, но на тонких губах проступила улыбка.
– По ниточке клубочек свивается, – прошептал Рейстлин сам себе и посмотрел на Даламара. – Я привык. Ради любимой, ради дочери. Но я не смирился.
Он совершенно не хотел воплощать свой безумный замысел, когда не был уверен до конца в его осуществимости, но затравленный взгляд Даламара и разговор с братом, в котором он признавал собственное бессилие, сделали своё дело.
– Всё равно Такхизис ничего не поняла, да я и сам ещё не до конца уверен в том, что смогу повторить сегодняшний трюк, – он презрительно выдавил последнее слово. – Простое заклятие, а сил…
Поднявшись, Рейстлин в задумчивости посмотрел на Даламара, но лишь устало махнул рукой и ушёл, пробормотав:
– Всё равно утром ничего не вспомнит.
========== Затишье ==========
К тому моменту, когда Нуисе исполнилось полгода, Крисания уже и думать забыла о мире, что находился за пределами Шойкановой Рощи. Однако, он слишком хорошо помнил о ней и Рейстлине, которые после всех своих путешествий и дел так и не появились, чтобы хоть отчасти объяснить всё произошедшее.
– Крис, я думаю, что мне нужно наконец предстать перед Конклавом, рассказать о потери магии и жить спокойно, а то письмами – приглашающими, настаивающими, угрожающими – уже можно весь Палантас зимой греть.
– Тогда я пойду с тобой. Вдруг, что-нибудь пойдёт не так.
– Нет, оставайся с Нуисой. Им уже нечего мне предъявить. Я больше не один из них.
– И всё же, – тихая тоска, что прозвучала в последней фразе, не укрылась от Крисании. – Я пойду с тобой.
– Хочешь в храм? – предположил Рейстлин.
– И туда тоже.
***
На следующий день Даламар, чтобы несколько ускорить процесс посещения всех вышеперечисленных мест, создал им весьма заковыристый портал, который Рейстлин подхватил кончиками пальцев и, одобрительно кивнув, исчез вместе с Крисанией.
Попав в город, где одновременно раздавались сотни звуков, Крисания сначала немного запаниковала, но, почувствовав немного крепче сжавшуюся на её запястье горячую ладонь, успокоилась. Она шла, привычно положив голову на худое плечо, и могла почти осязать взгляды, что были устремлены на них. Обострившийся слух легко уловливал обрывки разговоров, в которых мелькали фразы, относящиеся к ним.
«Неужели это Маджере и жрица?», «Она что выжила?!», «А сам маг-то кажется ещё прозрачнее стал!».
Последнее замечание невольно вызвало у Крисании тихий смех.
– Что такое, Крис?
– Люди говорят, что ты ещё прозрачнее стал. Надо мне следить, чтобы ты больше ел.
Она почти что видела изогнувшиеся в кривой усмешке тонкие губы и почувствовала ласковое прикосновение кончиков пальцев к своей щеке.
– Люди редко истину говорят. Слушай их меньше.
В храм Рейстлин с ней входить не стал, шепнув на ухо, чтобы не услышал вышедший к ним жрец:
– Я конечно бывший чёрный маг, но всё-таки чёрный.
Крисания нисколько не обиделась, лишь коротко поцеловала в щёку и уверенно пошла по ступеням, ведомая скорее памятью, чем чужой рукой. Однако, в храме она была изумлена, не почувствовав былого покоя на душе. Да, ей было там легко. Да, она была там воистину на своём месте. Да, это был когда-то её дом, но всё же… Покоя не было.
Едва ли проведя там чуть больше часа, она поспешила назад к Рейстлину, который дожидался её там же, будто знал, что это не надолго. Почувствовав родное тепло, Крисания поспешила прильнуть к нему и спрятать лицо у него на груди. Он обнял её одной рукой, вторую запуская в чёрные волосы.
– Что такое, Крис? Тебе кто-то что-то обидное сказал?
– Нет. Просто… Я не могу там находиться. Я вообще не могу находиться далеко от тебя. Мне страшно, что ты исчезнешь.
Крисания заметила, как Рейстлин на мгновение напрягся, а потом снова расслабился с тихим вздохом. Ему было больно от того, что Крисания до сих пор не до конца верила в его любовь. Не верила ему. Но Рейстлин прекрасно понимал, что сам был виноват в этом, поэтому терпеливо, раз за разом, просыпаясь от тихого всхлипывания, убеждал её, что он рядом, что не уйдёт, не бросит, не оставит.
– Я не исчезну. Я рядом и всегда буду. Куда я уйду от тебя и Нуисы? – выдохнул он ей в губы.
– Прости. Я верю тебе. Верю.
Она потёрлась лбом об его плечо, словно котёнок, пытающийся лаской загладить свою вину.
***
– Значит, ты, Рейстлин Маджере, больше не обладаешь магическими способностями? – Пар-Салиан даже и не пытался скрыть недоверие в голосе.
– Да. Я лишён магии самой Владычицей Тьмы, Такхизис, – ровно ответил Рейстлин, спокойно встречаясь с подозрительно прищуренным взглядом.
– Надеюсь, ты поймёшь просьбу Конклава, проверить это?
– Конечно.
Рейстлин хотел было подойти к вышедшей вперёд Главе Чёрной Ложи, когда неожиданно крепкая хватка удержала его. Он в некоторой растерянности обернулся к Крисании, у которой на лице явственно была написана тревога.
– Что они хотят с тобой сделать, Рейст?
– Это простое заклинание, благодаря которому можно почувствовать магию или её отсутствие. Схоже с тем, что я применял, когда узнал о твоей беременности. Помнишь? – он старался, чтобы голос звучал мягко и спокойно, ибо видел желание Крисании схватить его и сбежать прочь.
Представив себе эту картину, Рейстлин невольно улыбнулся, едва сдержав смех. Да, похоже, что нервы и у него немного шалят.
– Я сейчас вернусь.
Нежно, но быстро проведя подушечками пальцев по её лицу, он направился к Ладонне, которая так же как и все присутствующие, смотрела на него с нескрываемым изумлением. Она не понимала, как Крисании удалось настолько сильно изменить душу мага. Когда же Рейстлин подошёл к ней вплотную и спокойно посмотрел прямо в глаза, Ладонна тихо вздохнула, но ничего не сказала, положив свои ладони ему на грудь.
Рейстлин вздрогнул, едва слышно зашипев сквозь сжатые зубы. Всё же он умолчал о том, что некоторую боль это заклинание приносит. Крисания тревожно повенулась в его сторону и хотела подойти к нему, но тихое – «Не надо» – произнесённое родным голосом, остановило её.
Закончив, Ладонна убрала руки и пристально посмотрела в золотые глаза. Теперь Рейстлин вздрогнул по иной причине. «И всё же заметила», – мелькнула мысль, невыданная не единой эмоцией на лице.
– Ну что, Ладонна, он говорит правду?
– Да. Магия покинула его.
Маги загомонили, и Ладонна незаметно наклонилась к Рейстлину, тихо шепнув ему на ухо:
– Я не знаю, что ты задумал, но вижу изломанную надежду в твоих глазах. Береги свою семью и более не ступай во Мрак, не оглядываясь ни на кого. Я даю тебе шанс, воспользуйся им разумно.
– Спасибо, – также тихо ответил Рейстлин, отступая на шаг.
– Отныне, ты, Рейстлин Маджере, не принадлежишь к магам, и Конклав более не имеет власти приказывать тебе или как-то направлять.
– Да. Прощайте.
Тут же схватившись за горячую ладонь и переплетя свои пальцы с тонкими, родными, Крисания замерла на мгновение, вслушиваясь в эти два простых слова ответа, произнесённых, казалось бы, совершенно без каких-либо эмоций. Но то ли обострившийся слух, то ли умение чувствовать мелейшие изменения в настроении Рейстлина указали ей на едва различимую нотку триумфа.
***
Лёжа на ковре из травы и цветов и щурясь от ласковых лучей солнца, Даламар едва ли не муркал от удовольствия. Столь долгожданный покой был лучшей наградой за всё, что пришлось вынести за это время. Он приподнялся, садясь и облокачиваясь на дерево.
Немного дальше, также утонув в траве и нежности, лежали Рейстлин и Крисания, перплетя пальцы и окончательно перепутав белые и чёрные пряди волос, а ещё дальше Карамон играл с Нуисой, всё же ловя порой на себе внимательный, а не расслабленный взгляд золотых глаз.
Покой. Он растекался по поляне, окутывая всех на ней присутствующих. Крисания и вовсе уже заснула, положив голову на грудь Рейстлину. Даламар тоже дремал, наконец не боясь увидеть когти Такхизис во сне. Видимо Тёмная Госпожа сейчас была чем-то слишком сильно занята, и эльф наслаждался её отсутствием уже месяц.
Конечно, это не могло не настораживать, но даже зная наверняка, что Такхизис затевает нечто, что в итоге обрушится на них, могли бы они что-то изменить? Нет. Так ответил Даламару Рейстлин, когда тот поделился с ним своими опасениями. И с того дня Даламар решил последовать совету своего шалафи и просто наслаждаться затишьем.
Но когда Рейстлин встал, поднимая Крисанию на руки, чтобы унести в комнату, то случайно пересёкся взглядом с карими глазами ученика. Понимая, что не успел вовремя заглушить слабую, но всё же вспыхнувшую волну магии в своих глазах, Рейстлин лишь улыбнулся уголком губ и шепнул так тихо, чтобы лишь эльфийский слух смог уловить:
– Забудь.
И понёс Крисанию в Башню.
Даламар прикрыл глаза и неожиданно вспомнил, казалось бы забытый вечер. Карамон пришёл к ним впервые после возвращения Рейстлина и Крисании из Бездны, сам Даламар едва держался на ногах, а потом…
Рейстлин, с помощью магии, исчез из комнаты, в которой они разговаривали и видимо перенёс тогда Крисанию и Нуису к себе, а потом вернулся к нему и наслал, с помощью магии, на него сон без сновидений.
Даламар резко открыл глаза, чувствуя, как по телу пробежала приятная дрожь – даже Такхизис не удалось окончательно отнять магию у Рейстлина Маджере.
========== Необратимое решение ==========
– Знаешь, вот смотрю я на него и думаю, а не стал ли он счастливее после потери своей магии?
– Это сложный вопрос. Ты смотришь весьма однобоко – судишь лишь по тому, что видишь. Что он сам тебе показывает.
– Хочешь сказать, что видел нечто большее?
– Я хочу сказать, что не стану утверждать что-либо с уверенностью.
Посчитав этот разговор законченным, Даламар снова перевёл взгляд на Рейстлина, что-то плетущего из трав и развлекающего Нуису, и Крисанию, сидящую чуть поодаль. Карамон тоже вернулся к созерцанию этой семейной идиллии, продолжая размышлять над словами эльфа.
Жизнь, что сейчас текла в Башне и её окрестностях, воистину казалась какой-то сказкой. Рейстлин проводил всё время вместе с Крисанией и Нуисой, следя за каждым движением дочери, которой недавно исполнился год, и улыбался больше чем за всю свою жизнь. Даламару были отданы на растерзание все ранее запретные книги, и он почти что не отрывался от раскинувшихся просторов знаний. Заглядывающий к ним иногда Карамон более почти не слышал от брата резкого слова, ближе познакомился с Даламаром, который мысленно отметил, что тот больше не похож на пьяницу, который будто вечность назад приходил к Конклаву. Конклав, к слову сказать, сдержал своё обещание и оставил семью Маджере в покое, поверив в полный разрыв между Рейстлином и его магической силой. И лишь только Ладонна порой бросала тревожный взгляд на силуэт Башни, терзаемая сомнениями относительно принятого ранее решения. Даже Такхизис перестала являться к Даламару и не пыталась нанести какой-либо иной удар руками своих Слуг.
