Текст книги "Позволь звезде зажечься (СИ)"

Автор книги: Эланорэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Вернись домой ==========

– Ты мне больше не нужна.

Холодный, ничего невыражающий голос, что опалил душу Крисании сильнее настоящего огня. Она, уже невольно потянувшаяся к нему, отпрянула, как от удара плети. Больно. Как же больно!

– Рейстлин.

Хриплый, неверящий вскрик. Рейстлин лишь горько усмехнулся, уходя прочь. Глупая девчонка. Неужели она считала, что займёт в его сердце место магии? Гордая, самоуверенная и наивная. Всё оказалось слишком просто.

– Рейстлин! Нет, Рейстлин! Прошу, не бросай меня!

Отчаянный, горький крик, что разрезал тишину Бездны, но не остановил удаляющейся фигуры худого мага. Он даже не замедлил шаг.

– Вернись ко мне, Рейстлин. Пожалуйста, давай вернёмся домой и будем вместе.

Умоляющий, почти неразличимый шёпот. Дыхание Рейстлина сбилось. Он замер, а в ушах эхом звенели слова: «Давай вернёмся домой». Вернись домой.

– Рейстлин, вернись домой, – шепчет Такхизис.

– Рейст, давай вернёмся домой, – зовёт Карамон.

– Шалафи, вернитесь домой, – неизвестно из какого мира зовёт ученик.

– Мама, вернись домой, – сам он зовёт маму.

Домой. Вернись домой.

Рейстлин упал на песок, издавая сдавленный крик. Боль остро резанула по всему телу. Лёгкие сдавило, и кашель захлестнул, не давая вздохнуть. Тысяча образов прошлого, тысяча сказанных когда-то слов, тысяча знакомых лиц… Ему казалось, что он сейчас задохнётся, ибо приступ не стихал, лишь усиливаясь. Больно! Как же больно! Тихий стон сорвался с тонких, окровавленных губ.

Шорох неуверенных шагов по песку, робкое, почти невесомое прикосновение… Ладонь Крисании медленно легла на голову Рейстлина, спускаясь вниз, очерчивая скулу и наконец замерла на неровно вздёргивающейся груди. Тихий, едва различимый шёпот, в котором лишённый кислорода разум различил молитву Паладайну. Сейчас уже Рейстлин был готов молиться самой Такхизис, лишь бы не умереть так.

Приступ ли стал отпускать, Паладайн ли откликнулся, но Рейстлин всё же вздохнул полной грудью. Облегчение разлилось по телу, и он обмяк в объятиях Крисании. Она ничего не говорила, лишь прижала его к себе, укткнувшись в седую макушку. Рядом с ним не больно. Рядом с ним не страшно. Он не может отбросить, не может… Она верит! Она знает, что он не такой!

– Глупая, добрая, жрица, – устало прошептал Рейстлин. – Зачем ты меня спасла? Ты была лишь ключом и ничем более.

– Я была ключом к твоему сердцу, Рейстлин. Ты, сам того не замечая, показал мне свою истину. Пусть ты упорно скрываешь её, и даже отчасти боишься, пытаясь изгнать её и стать воистину Чёрным, но в тебе остался Свет. Это последнее человеческое чувство, что ты ещё не погубил в себе. Ты способен любить, Рейстлин. Так позволь себе просто быть счастливым. Признайся же самому себе, не мне, Рейстлин, только себе, что любишь.

– Что мне даст любовь? Она лишь губит тех, кто доверился ей. Любовь – это Смерть, – горько выдохнул Рейстлин, однако не предпринимая попыток вырваться из объятий тонких рук.

– Эта истина, что была внушена тебе твоей Тёмной Госпожой, но даже сейчас ты ведь следуешь за любовью. За магией.

– Замолчи, замолчи, Крисания! – вскакивая и отбрасывая её. – Мой выбор давно определён! Ты ошиблась, Светлая дочь Паладайна! Тьму невозможно очистить Светом!

Он стиснул зубы и подумал о том, чтобы оказаться, как можно дальше от Крисании. Моргнув, Рейстлин понял, что стоит посреди Шойкановой рощи. Он пошёл по ней, пробираясь к Башне, но, не дойдя до неё, опустился на плоский камень, кутаясь в изорванную мантию.

Давай вернёмся домой… Признайся же самому себе, Рейстлин… Позволь себе просто быть счастливым…

– Хватит! – вскричал Рейстлин, распугав птиц. – Почему я вообще тут сижу?! Я должен идти и сражаться с Такхизис! Мне осталось так мало… и так много!

Он поднялся и пошёл, не заметив, как снова оказался в пустыне. Он шёл, снова и снова слыша тихий шёпот: «Рейстлин! Не бросай меня!». Как же больно! О, Тьма Бездны, как же больно! Рейстлин осел на песок, сжимаясь в комочек и чувствуя, как изнутри терзала почти осязаемая боль.

Что там, за краем, который он решил пересечь? Власть, сила, могущество… и одиночество. Снова один. Навсегда один. Даже вечно лезущего не в своё дело эльфа не будет, ибо он уничтожит этот мир, чтобы создать новый. Никого не будет. Ничего не будет. Разве не этого он хотел? Разве не хотел начать всё сначала?

– Хотел, – тихо ответил самому себе Рейстлин. – Но мне тогда было некого терять. К брату я особенно ничего не чувствовал, ученик – просто забавная игрушка, за которой интересно наблюдать, а жрица… Ключ! Ключ! Ключ! – срываясь на крик закончил он.

И снова тишина. Она действительно лишь ключ. Что она вызывала в нём? Лишь страсть, жажду обладания, но не какие-то глубокие чувства. Но почему тогда так больно уходить?!

«А может дело в том, что ты никогда не смотрел на неё иначе? – раздался тихий голосок в голове, – Ты видел в ней женщину, которая единственная не отвернулась от тебя, но смотрел ли ты сердцем? Нет. Никогда не смотрел. А она выбирала сердцем».

– Я ещё не проиграл, моя Госпожа. Я ещё вернусь, чтобы занять твоё место. Ты не победила.

– Но и ты не победил, мой дерзкий маг. Кто сказал, что я позволю тебе уйти?

– Я, – отрезал Рейстлин, поднимаясь на ноги и закрывая глаза.

Крисания лежала свернувшись в клубок и резким белым пятном выделяясь на мрачном фоне Бездны. Она светилась Светом, что уходил из неё вместе с жизнью. Рейстлин сделал шаг к ней и почувствовал, что боль в груди стала затихать. Ещё шаг, и она вскинула голову, обращая на него незрячий взгляд чистых голубых глаз.

– Рейстлин?

Тихо, почти без надежды, так словно она ждала лишь этого ответа, чтобы либо погибнуть, либо продолжить борьбу с Тьмой, что вцепилась в неё своими когтями.

– Да. Это я, Крисания.

Так же тихо, словно Рейстлин сам не верил, что говорит это. Он опустился рядом с ней, беря её слепо шарившие в темноте руки и кладя их себе на плечи. Она в тот же миг прильнула к горячему телу мага, не сдержав слёзы. Крисания цеплялась за него, искренне боясь, что он исчезнет, как очередная тень Бездны.

– Пошли отсюда, – тихо сказал Рейстлин, поднимая её вслед за собой.

– Я пойду за тобой, Рейстлин, куда бы не лежал твой путь.

Он зажал её маленькую ладонь в своей и представил Врата, которые в тот же миг оказались рядом. Выпустив руку Крисании, чтобы сотворить заклятие, Рейстлин не успел даже взмахнуть посохом, ибо в его плечо вцепились острые когти.

– Ты никуда не уйдёшь, – прошипела Такхизис.

– Рейстлин? – испуганно позвала Крисания, делая шаг вперёд.

– Стой на месте, Крисания. Я сейчас вернусь за тобой, и мы уйдём. Мне только нужно открыть Врата.

– Ты что, не слышишь меня, Маджере?!

Рейстлин лишь поморщился от боли, но упорно продолжал делать вид, что Тёмной Госпожи здесь не было. Он начал творить заклятие, а Такхизис рассмеялась:

– Ну, раз ты так решил сыграть, то почему бы нет? Ты выйдешь со своей жрицей, а за вами – я.

– Нет, Госпожа, – ровным голосом ответил Рейстлин, отходя от неё и приобнимая Крисанию за плечи, чтобы провести. – Теперь я буду жить так, как хочу я.

Он сотворил заклятие, давшее ему время проскользнуть внутрь Врат, а после, с другой стороны, превозмогая боль от когтей Такхизис, Рейстлин закрыл Врата, услышав за своей спиной хлопнувшую дверь и неверящий вскрик:

– Шалафи?!

Комментарий к Вернись домой

Я в этот раз буду немного вредничать. Будут отзывы – будет продолжение. Можете хвалить, ругать, сказать, что это шедевр или что его нужно немедленно удалить с сайта – только не молчите.

========== Сначала ==========

– Шалафи? – всё также не веря в происходящее, снова позвал Даламар.

– Да, это я, Даламар! Помоги мне!

Даламар, опомнившись, бросился к Рейстлину и забрал у него Крисанию, которая отчаянно цеплялась за мага.

– Госпожа Крисания, пойдёмте со мной.

– Она не видит, Даламар, – тихо предупредил Рейстлин, опускаясь в первое попавшееся кресло и раздирая мантию там, где кровоточили следы когтей Такхизис.

Бросив изумлённый взгляд на шалафи, Даламар всё же промолчал и увёл Крисанию в соседнюю комнату, где она тут же уснула, стоило её голове коснуться подушки. Решив, что сейчас он ей ничем не поможет, эльф поспешил вернуться к Рейстлину, который уже успел перетянуть рану куском чистой ткани и сидел, расслабленно прикрыв глаза.

– Шалафи, чем я могу помочь тебе?

– Принеси чистой воды. И трав для моего отвара. И целебных трав от ожогов.

– А от рваных ран?

– Не стоит. Они здесь не помогут, – пояснил Рейстлин в ответ на вопросительный взгля ученика, метнувшийся от свежей повязки.

Снова войдя в комнату, Даламар увидел, что Рейстлин стоял, пристально глядя на Врата. Долгая минута прошла в молчании, а потом Рейстлин тихо вздохнул и взмахнул хрупкой рукой. В тот же миг на проход в Бездну легла тёмная ткань, что словно оградила их от живого мира.

– Ты ведь звал меня? Не так ли, Даламар?

– Да, я звал тебя. Я знал, что если твои замыслы увенчаются успехом, то сразиться с тобой выпадет мне. Я не хотел этого, шалафи. Не хотел, – тихо ответил Даламар, подходя ближе.

Рейстлин повернулся лицом к нему. То, что затаилось в золотых глазах, было прежде неведомо Далмару во взгляде шалафи. Он долгое время не мог найти этому чувству имя и лишь спутя неизвестное количество времени понял, что это было умиротворение. Долгожданный покой, который однако, всё ещё терзало изнутри сомнение.

– Спасибо тебе, Даламар, – едва слышно сказал Рейстлин.

Он взял из рук замершего эльфа кувшин с водой и мешочки с травами и стал смешивать. Опомнившись, Даламар присоединился к шалафи, не решаясь что-либо спрашивать. Когда же мазь от ожогов и отвар от кашля были готовы, Рейстлин присел на край стола, чтобы выпить слегка дымящуюся жидкость и позволить себе на мгновение расслабиться.

– Тебе нужно отдохнуть, шалафи, – осторожно заметил Даламар.

– Нужно, но сначала я должен осмотреть Крисанию. Её молитвы сейчас не помогут ей, ибо она не сможет вложить в них всю свою веру, потратив столько сил.

– Что произошло? – всё же сорвалось с непослушных губ эльфа.

– Я расскажу тебе, Даламар. Позже, – помолчав с минуту, ответил Рейстлин.

– Не нужно, шалафи. Я напрасно проявил любопыство, – поспешил поравиться Даламар.

– Ничего страшного в твоём вопросе нет. Думаю, что ты не последний, кто его задаст мне.

Рейстлин прошёл вслед за притихшим учеником к комнате, в которую он отнёс Крисанию. Войдя, он отпустил эльфа и, превозмогая усталость, подошёл к лежащей на кровати жрице.

Серебряный свет Солинари, падающий на кожу Крисании, придавал ей нежный молочный оттенок, на котором ярко выделялись пятна ожогов. Рейстлин легко разорвал тонкую ткань платья, от которой и так остались одни лохмотья. Он давно научился обманывать своё проклятое зрение, чтобы видеть вещи такими, какие они есть. Для этого нужно было бросить взгляд украдкой и тут же отвести, и пусть на секунду, но перед ним возникал настоящий образ. Поэтому сейчас, осторожно нанося мазь на раны, Рейстлин невольно любовался Крисанией. Лучшими глазами ему с давних времён стали руки, поэтому он чувствовал нежность бархатной кожи жрицы. Закончив, Рейстлин укрыл её одеялом и упал на пол рядом, задев рукой стоящий рядом стул. Последнее, что запомнил уставший мозг прежде чем провалиться в манящее беспамятство это грохот и почти неразличимый скрип двери.

***

Приоткрыв глаза, Рейстлин увидел стены собственной комнаты. Он не помнил, как оказался в кровати, как не помнил практически ничего, что произошло после того, как он закрыл Врата. Постепенно память начала проясняться, и события вставали на свои места. Пусть и не все.

– Шалафи? – в комнату заглянул Даламар. – Как ты себя чувствуешь?

– Не очень, – честно ответил он, поднимаясь на ноги. – Это ты меня сюда принёс?

– Да. Я услышал шум и решил проверить, всё ли в порядке. Ты потерял сознание, шалафи.

– Как Крисания?

– Она просыпалась один раз, просила воды. Потом спросила, где ты, шалафи, я ответил, что тоже спишь, и она снова уснула.

– У неё полное истощение сил. Навряд ли она сможет вырваться из этого беспамятства, пусть и прерываемого порой, раньше чем к завтрашнему вечеру… Сколько я спал? – Рейстлин лишь сейчас задумался о том, тот ли это рассвет, который должен был наступить после последней запомненной им ночи.

– Только одну ночь, – поспешил успокоить Даламар, заметив расстерянность во взгляде шалафи. – Может, отдохнёшь ещё?

– Нет. Я должен проверить Крисанию.

Провожаемый изумлённым взглядом ученика, Рейстлин направился в соседнюю комнату. Он боялся, что она будет первой, на кого Такхизис обратит кару за столь дерзкий уход из её владений, ибо её защита была слишком слаба сейчас. Однако, его страхи оказались напрасны. Крисания лежала со спокойным выражением лица и просто спала. Рейстлин присел на край кровати и закрыл глаза. Ему и хотелось разобраться в своём выборе, и хотелось не думать ни о чём. Усталость была сильнее даже привыкшего к ней разума. Не успев о чём-либо подумать, Рейстлин уронил голову на подушку и заснул.

***

– Рейстлин… Нет, прошу… Рейстлин!

Рейстлин с трудом открыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Наконец вспомнив, что он уснул на кровати рядом с Крисанией, он тряхнул головой, прогоняя остатки сна. Крисания лежала на другом конце кровати, метаясь по сбитой простыни и всхлипывая во сне.

– Рейстлин, не уходи! Нет…

Он на мгновение растерялся, а потом осторожно притянул её, свернувшуюся в клубочек под одеялом, к себе.

– Тише, тише. Крисания, я не уйду. Я рядом.

Вслушиваясь в его голос, Крисания перестала биться в его объятиях раненой птицей и затихла, утыкаясь лицом ему в грудь. Рейстлин чувствовал смятение в душе. Ему часто снились кошмары, и тогда Карамон всегда успокаивал его, прогоняя наваждения прочь, но самому успокаивать кого-то ему не приходилось ещё никогда. Та доверчивость, с которой Крисания прижималась к нему, чувствуя даже сквозь одеяло жар его тела и пытаясь спрятаться от преслудующих её страхов, привела его в замешательство. Ему казалось, что он снова лежал посреди пустыни Бездны и чувствовал, как что-то рушится в душе. Это было больно, но и… становилось легче.

Он не мог объяснить себе, что происходило с ним. Как одной девушке удалось разрушить идеалы жизни, что были сформированы им так давно? Но самое главное – почему он разбивает их, а не бежит прочь от жрицы?

– Рейстлин.

Мягко, тепло, с облегчением. Крисания улыбнулась во сне, а Рейстлин едва не взвыл от бессилия и той путаницы, что царила в мыслях и сердце. Повернуть в одном шаге от цели всей жизни?! Ради чего?!

«Ради этого тихого голоса, что зовёт тебя с такой любовью. Ради этих мягких рук, что цепляются за тебя, доверяя. Ради того, чтобы быть кому-то нужным не для какой-то цели, а просто, как воздух», – ответил внутренний голос.

– Что же ты со мной сделала, Крисания? – горько прошептал Рейстлин, утыкаясь ей в макушку. – Я снова стал марионеткой, хотя так мечтал сбежать от этой роли, но в этот раз я сам позволил тебе дёрнуть за ниточки. Я подчинился.

Он осторожно высвободился из её объятий и уже возле двери обернулся.

– Спи, Крис. Я приду, если тебе опять будет страшно.

Рейстлин вошёл в свой кабинет, застав там сидящего за книгой Даламара. Увидев шалафи, он поспешил подняться, желая оказаться как можно дальше от этого потерянного взгляда золотых глаз. Он просто не мог признать в этом человеке того мага, что усмехался смерти в лицо. Но стоило ему сделать шаг, как привычный холод мелькнул в необычных глазах.

– Нет, моя Госпожа. К ней ты не пройдёшь, – прошипел Рейстлин сквозь сжатые зубы и создал сильнейшую волну магии, оттолкнувшую сгустившейся в комнате сумрак.

Получилось даже слишком действенно. Тень Такхизис исчезла почти сразу же, да ещё и вся мебель вместе с Даламаром оказалась на полу. Эльф легко вскочил на ноги и наконец понял, что произошло. Ответ был сейчас на поверхности золотых глаз. Рейтслин всегда шёл, ведомый своей единственной любовью – магией, а теперь он принял решение, которое подсказало ему одинокое сердце, но которому противился разум. Он пойдёт за иной любовью. За Крисанией. Хотя и до сих пор сомневается в правильности выбора.

– Шалафи, тебе что-нибудь нужно? – спросил он, когда Рейстлин взмахом руки расставил всё на свои места и опустился в кресло.

– Объясни мне, Даламар, почему я всю жизнь не могу обрести покоя? Я всегда считал, что буду счастлив, когда достигну вершин владения магией, но нет, я пожелал большего, и почти достиг своей цели. Я почти стал Богом. Почти, – он горько усмехнулся. – Но не смог сделать последний шаг, не смог уйти, оставив ключ к Вратам за своей спиной. Почему? Потому что понял, что снова не буду счастлив. Я спас её, вытащил оттуда. И что же? Я снова не чувствую покоя. Он промелькнул лишь на мгновение, но сейчас мысли вновь терзают меня, ибо я снова марионетка. Только теперь в руках Крисании. Чем я так провинился, Даламар?

А Даламар стоял, не в силах вымолвить ни слова. Он просто не знал что сказать тому, чей характер он считал изученным вдоль и поперёк. В Рейстлине что-то сломалось. Сломалась та стена, которой он оградил себя от окружающих и их чувств. Он слишком близко подпустил к себе Крисанию, и она упорными попытками понять мага, что был отвержен остальными, раз за разом делала трещины в этой стене, а потом сломала её.

– Тебе не обязательно становиться марионеткой, шалафи, – наконец промолвил эльф, опускаясь на пол возле кресла Рейстлина. – Просто иди за ней, не отталкивай её. Быть может, она откроет тебе Врата в мир Счастья. Поверь мне, шалафи, тот мир куда лучше Бездны и даже Божественного Престола, – тихо закончил Даламар.

– Но как я смогу изменить себя? Я не могу доверчиво идти за кем-то.

– Но ты же шёл за магией, – возразил Даламар. – Если ты хочешь покоя и счастья, шалафи, то лучше всего будет начать всё с чистого листа. Хотя бы попытайся.

– Снова у начала пути. Снова начинать всё сначала.

«И снова познавать, как в первый раз, боль, обиду, предательство, радость, горе, улыбки и усмешки судьбы, одиночество и тоску, холод и тепло», – закончил про себя Рейстлин, устало прикрывая глаза.

========== Три слова ==========

Комментарий к Три слова

Для настроения перед прочтением рекомендую, но не навязываю: https://www.youtube.com/watch?v=rsptB667-go

– Рейстлин! – вскрикнула Крисания, резко садясь в кровати.

Сон всё ещё не отпустил её, и сейчас ей казалось, что она снова лежала посреди Мрака, что тянул к ней свои щупальца, а издалека доносились тихие слова, пронзающие ледяными стрелами: «Ты мне больше не нужна», и шорох мантии по песку.

– Тише. Я здесь.

Крисания потянулась на голос и тут же почувствовала прикосновение горячих ладоней, что легли ей на плечи. Рейстлин притянул её к себе, и она уткнулась лицом ему в грудь, прислушиваясь к ровному биению чужого, нет, родного, сердца, хриплому дыханию и вдыхая аромат роз и тлена. Он был здесь, рядом с ней. Это просто не могла быть иллюзия. Осознание реальности происходящего растеклось по телу приятной усталостью, расслабляя напрягшиеся мышцы.

– Вот так. Успокойся, – прошептал Рейстлин, почувствовав, как Крисания обмякла в его объятиях.

– Рейстлин, ты не оставил меня, – тихо всхлипнула она.

– Нет. Я рядом.

– Где мы? Я всё так смутно помню…

– В моей Башне. Ты проспала три дня. Сейчас рассвет четвёртого. Солнце ещё только встаёт и плавно золотит верхушки деревьев Рощи. Птицы начинают свои полёты и запевают трели, слышишь?

– Слышу, – отозвалась Крисания, отстраняясь, но не отпуская горячую ладонь.

Рейстлин ещё никогда так не описывал окружающий мир. Столь тихим и невольно завораживающим голосом, который оживлял слова, и Крисании казалось, что она всё это действительно видит. Он старался ради неё. Однако она чувствовала, что за мягким и спокойным тоном бушует буря сомнений, скрываемых ради неё. Ради неё.

Крисания осторожно подняла руку и положила её на щёку Рейстлина. Он прерывисто выдохнул, но не отпрянул. Впервые позволил просто коснуться его. Она ласково провела кончиками пальцев по нежной коже, почувствовав заострившиеся скулы и подбородок, резче, чем прежде прочерченные морщинки, глубже запавшие глаза. Безмерную усталость раскрыло ей его лицо. Пусть она не видела, но чувствовала так ясно, будто смотрела на него.

– Ты измотан, словно совсем не отдыхал, – тишина стала ей ответом, и Крисанию пронзила догадка. – Только не говори, что ты все три дня просидел со мной.

– Тебе снились кошмары, – она почувствовала, как он пожал плечами, ибо её рука соскользнула на острое плечо. – Я отдыхал, но большую часть времени проводил с тобой, поскольку… сам знаю, что такое быть там, где ты полностью бессилен.

– Рейстлин, – Крисания уронила голову ему на плечо и зарылась лицом в растрепавшиеся седые пряди, – спасибо тебе за всё. Я люблю тебя, Рейстлин.

Она почувствовала, как напряглось тело мага в её объятиях, но заглушила подступающий страх, доверяясь сердцу. Он не отбросит её сейчас, не оттолкнёт. Она просто знает это.

Где-то часы тихо отсчитывали секунды, минуты, а Рейстлин так и сидел неподвижно. Замерла и Крисания. Едва слышный, отчасти обречённый, отчасти умиротворённый выдох, и тонкие руки сомкнулись у неё за спиной. Горячие губы мягко коснулись мраморного лба.

– Я тоже полюбил тебя, Крисания, но пойми… я боюсь любви. Это человеческая слабость, а я не привык позволять себе слабости.

– Не бойся. Я покажу тебе, что любовь – это не слабость. Это просто воздух, необходимый каждому, опьяняющий мысли, согревающий душу и ласкающий сердце. Я научу тебя любить.

– Почему-то я верю тебе, – едва слышно прошептал Рейстлин, плавно отстраняясь и поднимаясь с кровати. – Но сначала тебе нужно поесть. Я скажу Даламару, чтобы он принёс…

– Нет, не надо, Рейстлин, – оборвала его Крисания. – Я хотела бы немного размять ноги.

– Тогда подожди, я попробую найти тебе какую-нибудь одежду, поскольку твоя была безнадёжно испорчена.

Тихо хлопнула дверь, и издалека послышались голоса. Крисания только сейчас осознала, что была без одежды. Кровь невольно прилила к щекам, но не успела она мысленно изготовить Рейстлину тираду, что одеться она уже в состоянии сама, как по полу снова зашуршали полы мантии.

– Я и не знал, что у меня до сих пор осталось белое платье Китиары, которое я хотел ей подарить, а потом мы поссорились… В общем, тебе повезло. Оно может быть и несколько длинновато для тебя, но во всём остальном просто идеально.

– Оставь на кровати. Я сейчас…

– Перестань, Посвящённая, – устало отмахнулся Рейстлин. – Я уже видел тебя безо всего, ибо нужно было обработать твои ожоги.

– Не называй меня так, – смущённо пробормотала она, выбираясь из уютного кокона одеяла.

– К тому же я не хочу, чтобы ты упала, запутавшись… Крис, – несколько неуверенно закончил он.

Ноги Крисании, словно в подтверждение его слов, тут же подогнулись, ступив на твёрдую поверхность. Горячие руки тут же поддержали, не давая упасть. Крисания невольно подумала, что теперь эти обжигающие прикосновения будут самым главным в её жизни. Ведь она больше никогда не сможет увидеть, как пробегает трещинка по золотому зеркалу глаз, обнажая сокрытое в душе тепло, не увидит, как изгибаются тонкие губы в кривой улыбке, что дороже самых изящных, не увидит плавного взмаха хрупких рук, творящих волшебство, не увидит… Она тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Зато у неё есть Рейстлин! Он остался с ней и предпочёл магию именно ей. Разве расплата за счастье зрением – цена высока? Нет.

– Осторожнее. Ты слишком долго пролежала без движения, поэтому ноги отвыкли. Стоишь?

– Вроде да.

– Тогда вытяни руки вверх, я наброшу платье.

Крисания почувствовала, как заструилась мягкая ткань, лаская кожу. К удивлению Рейстлина, платье подошло идеально по длине. И рукава, и подол, и плечи – всё на месте.

– Хорошо, что мы тогда разругались с Кит, а то я многое бы узнал о своём глазомере, – пробормотал Рейстлин.

Крисания слушала его, вдыхая пьянящий аромат роз, что исходил от тонкой ткани. Потеряв зрение, она обратила внимание на многое другое, чему раньше уделяла меньше внимания. Очень сильно обострился слух, который мог теперь уловить малейшую дрожь в голосе или же указать ей на скрываемую улыбку. Ароматы приобрели новую силу, рисуя в её воображении сотни цветных ассоциаций. Убедилась она и в чуткости своих пальцев, до этого незаслуженно обделённых почётом. Подумав об этом, Крисания вспомнила про заострившиеся черты лица Рейстлина, и догадалась, что он если и ел, то очень мало.

– Ну что, пойдём? – спросила она, заметив, что он замолчал.

А Рейстлин стоял, любуясь ей. Он прищурил глаза, пытаясь уменьшить искажение и увидеть всё таким, каким оно было. Лучи только поднявшегося солнца отражались от белой ткани и молочной кожи, придавая стройной и изящной фигуре Крисании сходство с незмным созданием Света. Тяжёлые чёрные волосы, пусть и несколько свалявшиеся, спускались на плечи, создавая неповторимый контраст. «Ты была права, моя Госпожа, – подумал Рейстлин, подходя к Крисании, – Чёрное с Белым смотрится дивно».

– Думаю, что будет лучше, если мы перенесёмся туда, а уже после, если захочешь, пройдёмся, только не по лестницам.

– Да. Ты прав.

Она прильнула к нему, по привычке закрывая глаза, чтобы отрешиться ото всего, и с горечью вспомнила, что теперь ей это не нужно. Однако, вся печаль рассеялась, стоило Рейстлину зашептать заклинание своим тихим, хрипловатым голосом. Магия окружила их, проникая даже сквозь слепоту Крисании. Её она воистину видела, словно нечто принадлежащее к иному миру и открытое ей.

– Уже всё. Идём за мной.

Крисания отступила на шаг и взяла Рейстлина за руку. Он подвёл её к столу и помог сесть. Раздавшийся рядом тихий скрежет, известил Крисанию о том, что сам маг тоже сел, причём совсем близко. Неожиданно её слух уловил чьи-то шаги. Походка была лёгкой, почти неслышной.

– Даламар? – предположила она вслух.

– Да, Госпожа Крисания. Это я.

Осторожное прикосновение холодных пальцев к её руке и последующее за этим невесомое касание губ к тыльной стороне ладони, окончательно вогнали Крисанию в краску.

– Не называй меня так, Даламар. Я не госпожа тебе.

– Как пожелаешь, – тихо ответил он.

Когда шаги эльфа несколько отдалились, Крисании показалось, что она услышала тихий рык слева от себя. Она обернулась, но наткнулась лишь на темноту. Тихий вздох и горячая ладонь, что накрыла её руку под столом, стали ей ответом.

«Неужели Рейстлин ревнует?», – пронеслась в её голове мысль, которую Крисания поспешила счесть безумной.

***

Когда они поели, Рейстлин снова притянул Крисанию к себе, и они перенеслись на поляну перед Башней. Никто из людей, пришедших сюда вопреки воле хозяина, никогда не смог бы увидеть той красоты, что раскинулась сейчас перед парой.

Деревья расправляли свои листья, позволяя ветру играть с ними, яркие цветы пробивались сквозь высокую траву и тянулись к солнышку, заливавшему эту скромную, но уютную поляну.

Крисания ничего этого не видела, но перед ней открылось намного больше, чем для простого наблюдателя. Она слышала шелест листьев на ветру, пение птиц, затаившихся в кронах деревьев, чувствовала дивный аромат десятков цветов и тонкую нотку свежести, подсказавшую ей, что рядом было озеро или река.

Рассмеявшись, она вывернулась из рук Рейстлина и легко побежала по траве.

– Осторожней! – тревожно прозвучало сзади, но Крисания не обратила внимания.

Ей уже очень давно не было так легко и спокойно. С самого детства. Она тряхнула ногами и сбросила туфли, ступая на травяной ковёр босыми ступнями. Покружившись вокруг своей оси, Крисания упала на землю, вытягиваясь на ложе из полевых цветов. Тихий шорох мантии возвестил о приближении Рейстлина.

Он присел рядом с ней, недовольно пробормотав:

– Тебе стоит быть осторожнее. Хотя бы первое время, пока ты… не привыкнешь.

В ответ Крисания лишь улыбнулась и, приподнявшись, прыгнула на него, доверяясь чутью. Первым, что указало ей на верно выбранное направление, был бестактно оборванный вскрик: «Не…». Ну, а вторым – мягкая ткань мантии и ровно взымающаяся грудь под её пальцами. Представив, как со стороны выглядит могущественнейший чёрный маг Кринна, лежащий в траве, с наверняка запутавшимися в растрепавшихся волосах цветами, Крисания не смогла сдержать звонкого смеха.

Рейстлин молчал, но она знала, что судить о своей проделке ей стоит не так. Осторожно коснувшись его лица, она очертила изогнутые в улыбке тонкие губы.

– Ты улыбаешься! – победно воскликнула она.

– С тобой невозможно по-другому, – тихо ответил он.

Крисания слезла с него и легла рядом, положив голову на худое плечо и переплетя свои пальцы с его. Ей казалось, что она попала в сказку, где сбывались её самые сокровенные мечты. Так легко и спокойно. Разве это возможно? Но она слышала и порой срывающиеся с губ Рейстлина тихие вздохи, чувстовала, как напрягалась его ладонь. Крисания прекрасно понимала, что он старается жить иначе. Понимала она и то, что это весьма непростое испытание для него. Задрёмывая под тёплыми лучами солнца, она тихо пробормотала:

– Я люблю тебя, Рейст, – и мысленно пообещала себе, что будет делать всё, чтобы несколько насмешливая, но столь любимая, улыбка не покидала его лица.

– Я люблю тебя, Крис, – едва слышно отозвался Рейстлин, целуя улыбающуюся во сне Крисанию в макушку.

========== Не оставляй меня ==========

Рейстлин откинулся на спинку кресла, давая спине отдохнуть и скосил глаза в окно. Там Крисания сидела на большом плоском камне, а несколько поодаль стоял Даламар, прислонившись к старинному дереву. Она обернулась и видимо позвала его, поскольку эльф тут же направился к ней. Её ладонь, опустившаяся на землю, и севший рядом Даламар дали Рейстлину понять, что ей просто хотелось о чём-то поговорить. Он поднялся и перенёсся на ту поляну, встав в тени леса.

Первое время Рейстлин не отходил от Крисании, помогая привыкать к слепоте и запоминать всю обстановку комнаты, где она поселилась. Каждый его день начинался с того, что он шёл к ней и больше уже не расставался до самой ночи. Сначала Рейстлин устало думал, что эта однообразная жизнь никогда не сможет стать ему дороже магии. Ради чего он отказался тогда?

Не сразу Рейстлин признался сам себе, что обязанность превратилась в самое главное в его жизни. Он просыпался с одной мыслью – поскорее оказаться рядом с той, что возьмёт его руку в свою и улыбнётся. Крисания была верна своей клятве, она делала всё, чтобы с лица Рейстлина не сходила улыбка. А он неожиданно понял, что ему без разницы чем заниматься, лишь бы Крисания была рядом. Это сбивало его с толку, но вызывало приятное тепло в груди. Казалось, что он наконец-то обрёл счастье.