Текст книги "Война и мир на планете Фриурус"
Автор книги: Екатерина Квинберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Это странное явление теперь повторялось чуть ли не каждый вечер. Я начинала ненавидеть этот магический зонт. Что хорошего он мне принес? Кроме всех этих тревожных событий и страхов? Неужели Морт потерян для меня навсегда?
Постепенно отношения начали ухудшаться и с Зарехом. Он намекал на то, что я должна была встать на чью-то сторону в случившихся событиях. Я же ему мягко давала понять, что мне очень жаль людей и что все происходящее в его стране очень печально. Но какое отношение к этому имею я, и с какой стати должна вставать на чью-либо сторону? У меня у самой вообще-то проблем по горло. Так почему я еще должна создавать себе новые неприятности, влезая в ситуацию, о которой не имею ни малейшего представления? Кажется, Зареха очень бесила такая моя позиция.
Помимо работы трудности начали возникать и в колледже. Если раньше я могла спокойно и дружелюбно общаться со всеми сокурсниками, то сейчас практически все они обходили меня стороной. На уроках каждый мой казалось бы совершенно обычный ответ на какой бы то ни было вопрос воспринимался как официальное политическое заявление. Я чувствовала себя изгоем. Теперь мне не с кем было даже сходить в кафе во время перемен: все были какими-то загадочными неприступными.
Это меня откровенно начало бесить. Еще этот зловещий зонт сверкал по ночам. Сам собой в голове возник вопрос: а не было бы лучше для меня и людей, меня окружающих, если бы я каким-нибудь образом избавилась от этого злополучного зонта? Может, мне его выбросить?
* * *
Мой магический шар теперь сутками напролет вещал о каких-то странных и загадочных событиях. Друзья из магической соцсети как по команде превратились во врагов, и от них исходила сплошная негативная энергия. На работу тоже не хотелось ходить: общение с Зарехом практически сошло на нет. Я даже устроилась еще на одну работу, кассиром в кафе, на всякий случай, предчувствуя, что вот-вот могу лишиться этой. Кто тогда будет платить за учебу?
В школе все продолжали меня сторониться. Я начинала бояться за свое будущее.
Одним из способов решения проблемы, как мне тогда казалось, могла стать деактивация магического шара. Если хорошо разобраться, все началось именно с него и все сообщения приходили через него. Поэтому стоило его на какое-то время деактивировать и подождать, пока все успокоится. Так я и поступила. В надежде, что скоро все само собой утрясется, я старалась не контактировать с людьми без особой надобности.
Новости я узнавала в библиотеке неподалеку. Библиотеки в Лебрии были настоящим раем: там можно было за раз взять хоть двадцать, хоть тридцать книжек – главное, вовремя вернуть, иначе придется заплатить огромный штраф. Кроме того, тут можно было бесплатно пользоваться магическим шаром.
Здесь всегда было полно людей: пожилых, подростков, мамочек с детьми. Для них устраивали специальные интересные занятия и кружки. Сама библиотека представляла собой небольшой зал, разделенный на две части. С левой стороны стояли ряды стеллажей с книгами на любой вкус. Справа располагалась столики с магическими шарами. Рядом с ними находился детский уголок с разноцветным ковриком и игрушками.
Я часто приходила сюда за книгами. Теперь, когда мой магический шар был деактивирован, я старалась посещать это место минимум раз в неделю.
В один из таких дней я пришла проверить сообщения и узнать новости. Открыв одну из своих соцсетей, я увидела сообщение от друга нашей семьи Фареяла. Оно было окрашено в кровавый цвет. Мое сердце замерло от страха. Открыв сообщение, я почувствовала, как в моих венах стынет кровь. Фареал писал: «Эмилия, во вторник похоронили Аскону…» и что-то там еще. Я не в силах была читать дальше… В глазах помутнело, будто меня стукнули чем-то тяжелым.
Внутри меня начинала подниматься буря. Как похоронили? За что? Что такого могло случиться, что мою бедную сестру похоронили? Мой разум отказывался в это верить.
Я безумно смотрела на строчки сообщения, подсознательно пытаясь найти какую-то ошибку или опечатку… Ошибки не было. Слово «похоронили» было написано предательски четко.
Я медленно опустила голову на стол перед собой и заревела. Мне хотелось орать. В библиотеке было полно людей. Повисла гробовая тишина, словно окружающие заранее, еще до моего прихода сюда, знали, что у меня в семье произошло горе. Я поднялась и выбежала оттуда.
Я неслась несколько кварталов до дома, пока в голове крутился один и тот же вопрос: за что?!
Я понимала, что моя сестра не могла умереть сама, она была лишь на несколько лет старше меня и никогда ничем не болела. Ее убили.
* * *
Домчавшись до дома, я бросилась к магическому шару и активировала его. Я стала звонить домой к тете Маар, сестре моей мамы. Она заменила нам маму, когда мы остались одни. Тетя долго не отвечала, так как в Триулесе уже была ночь. Я рыдала и продолжала звонить. Наконец она вышла на связь:
– Что случилось? Что с Асконой?
– Эмилия, крепись. Мы должны быть сильными: Асконы больше нет…
Последовал целый час расспросов и объяснений, в результате чего я так и не поверила в причину ее смерти: у нее случился инсульт. Инсульты просто так сами по себе не случаются!
Мне предстояло поехать домой и выяснить, что там действительно произошло. Тетя либо не знает, в чем дело, либо боится мне рассказать. Я должна все выяснить сама. Моей семье и мне угрожает смертельная опасность. Те, кто приложил руку к убийству моей сестры, еще пожалеют об этом.
Вдруг я кое-что вспомнила. Проклятый зонт! Где этот поганый зонт?! Я уничтожу его!
Найдя зонт под столом, я взяла его в руки и со всей силы швырнула об стену, так что из него посыпались искры. Подобрав зонт с пола, я раскрыла его и принялась колотить им по столу, по кровати, по двери, по всему, что попадалось под руку, пока от него не остались одни ошметки. Собрав их в кучу, я вынесла все на крыльцо и подожгла.
Завтра я куплю билет и начну собираться домой в Триулес.
Глава 2
Полет до Триулеса занял почти двадцать часов. В аэропорту меня должны были встретить тетя Маар и моя средняя сестра Фирая вместе с водителем дяди Тэтиуса. Дядя Тэтиус, муж тети Маар, был талантливым инженером и работал в престижном месте. Тетя тоже работала в государственной организации по управлению водными ресурсами. Моя вторая сестра, Фирая, занималась воспитанием маленького сыночка, нашего Винсента – ребенка, посланного нам свыше.
Дело в том, что Фирая в детстве заболела тяжелой болезнью: ей парализовало всю правую сторону. Для нас всех, особенно для мамы, это стало огромным ударом. Вместо того, чтобы благополучно пойти в первый класс школы, начала которой она ждала с таким нетерпением, сестренка попала в реанимацию, и ее вернули буквально с того света. Долгие годы ушли на то, чтобы научить ее заново ходить, говорить и читать. Теперь она была взрослой красивой женщиной – зеленоглазой блондинкой с пухлыми губами. Ей все равно удавалось оставаться привлекательной несмотря ни на что.
Мы всегда переживали, что она не сможет жить нормальной жизнью. Мама пыталась сделать все, что было в ее силах, чтобы вылечить Фираю. В то время, после развала, мы едва сводили концы с концами, не говоря уже о дорогостоящем лечении. При каждой удобной возможности мама пыталась свозить сестру на море, на свежий воздух или прикупить ей побольше фруктов и витаминов, чтобы хоть как-то улучшить ее состояние.
Когда сестра начала общаться с парнем из племени орлов и забеременела, я была вне себя от счастья. Врачи категорически запрещали рожать, но она пошла наперекор всем и подарила миру здорового красивого голубоглазого крепыша – любовь всей нашей семьи.
Летя на дирижабле, я предвкушала предстоящую встречу, ведь я не видела родных почти два года. До этого я не покидала дом на столь длительное время. Я должна была прилететь ранним утром.
По прибытии я подошла к стойке пограничного контроля. Сотрудник за стеклом старался не смотреть в мои красные и опухшие от слез глаза. Он что-то очень долго проверял у меня в паспорте, а затем подозвал своего коллегу. Мысленно я начала прокручивать сцены, которыми делились со мной соплеменники: некоторых из них по прилету из Лебрии допрашивали в специальных комнатах.
Я уже внутренне готовила себя к одной из таких сцен, когда мне протянули паспорт и сказали, что все в порядке: пройти иммиграционный контроль я могу, но выехать за границу – нет. В тот момент я вряд ли планировала ехать куда-либо еще, учитывая обстоятельства моего нынешнего прилета. Мне все же стало интересно, по какой такой причине я стала «невыездной». Сотрудники аэропорта объяснили, что мой паспорт должен был что-то пропищать при проверке, но он не пропищал. Чтобы куда-то улететь, мне нужно обратиться в центральную иммиграционную службу для дальнейших разъяснений.
Пройдя наконец все процедуры, я вышла в зону прилета пассажиров. К моему удивлению, тетя и сестра еще не приехали. Как это обычно бывает, в аэропорту ко мне подлетело множество настойчивых таксистов, от которых было трудно куда-либо скрыться. Не имея ни малейшего желания находиться здесь даже минутой дольше, я выбрала первого попавшегося таксиста и отправилась домой.
* * *
Чем ближе мы подъезжали к дому, тем больше у меня ныло сердце: почему меня не встретили, что могло случиться? Вид моего двора немного успокоил: тут все осталось по-прежнему родным, словно не было этих двух лет разлуки. Машина подъехала к подъезду длинного кирпичного дома и остановилась. Нужно было как-то поднять мои гигантские чемоданы на четвертый этаж. Выйдя из машины, я вдохнула теплый воздух полной грудью и осмотрелась по сторонам: аллейка напротив показалась мне более зеленой, а люди вокруг стали еще более медлительными. Это потому, что я привыкла к мегаполису вроде Гокачи, а Дабешах был намного тише и спокойнее, хотя и являлся столицей Триулеса.
Водитель помог поднять чемоданы на четвертый этаж и спешно удалился. Дойдя до двери, которая оказалась новой и теперь была темно-бордового цвета, я с замиранием сердца нажала на звонок. Раздался протяжный громкий звук. Дверь отворил дядя Тэтиус. По его виду можно было понять: семья только что пережила трагедию. Дядя Тэтиус редко позволял себе проявление эмоций, но даже он выглядел крайне подавленным. Под его голубыми глазами появились глубокие синяки, а волосы стали совсем белыми от седины. Дядя обнял меня и занес оба чемодана в коридор. С его ростом почти в два метра это не составило для него никакого труда.
Несмотря на трагический повод моего поспешного возвращения, дома я с первых же секунд почувствовала себя намного лучше, хотя квартира была не совсем в том виде, в котором я ее покидала. Домашние наклеили новые обои вместо старых бежевого цвета. Теперь они стали темно-сиреневыми и понравились мне с первого взгляда. На кухне красовался новенький серый диван, а сквозь открытую дверь гостиной я успела разглядеть новую шикарную стенку до потолка.
Как оказалось, тетя Маар и Фирая поехали меня встречать в аэропорт, но разминулись со мной по пути. Пока водитель дяди, Муршад, вез их обратно, я склонилась над мирно спавшим в гостиной Винсентом, и слезы тихо потекли из моих глаз.
Белокурый малыш спал ангельским сном. Когда я улетала, ему было всего три годика и он только-только начинал говорить свои первые слова. Как рассказывала мне сестра, он очень скучал по мне и, каждый раз видя проплывающий в небе дирижабль, предлагал всем собраться и полететь ко мне. Я по нему тоже очень скучала.
Спустя какое-то время приехали тетя и сестра: мы обнялись и поплакали вместе. Я была рада видеть их после долгой разлуки. Тетя сразу принялась меня кормить приготовленными по случаю моего приезда голубцами. Попробовав первую ложку бульона, я поняла, чего мне так не хватало все эти годы, и словно ожила. Тетя и мама всегда готовили одинаково вкусно. Я никогда, наверное, не смогу так готовить, даже если потрачу на учебу тысячу лет. Голубцы были настолько вкусными, что просто таяли у меня во рту. Один только их запах чего стоил! Пахло свежей зеленью, вареной картошкой и капустой. Пахло домом.
Затем мы с Фираей пошли разбирать мои чемоданы: я привезла им подарки и хотела поскорее их показать. Войдя в комнату, я с радостью обнаружила, что тут все осталось прежним: те же светло-розовые цветочки на обоях, которые тетя с дядей выбрали, когда в прошлый раз делали ремонт. Сервант для одежды по-прежнему находился рядом с книжными полками, которые стояли одна на другой и больше напоминали шкаф. На полу лежал все тот же красный ковер с затейливым орнаментом. Только диван был другим. Тетя купила на кухню раскладной диванчик, обтянутый тканью, напоминающей леопарда. Но он оказался слишком узким для столовой, и она перенесла его в мою комнату. Мне же он понравился сразу: он экономил много места, так как днем я могла его собирать, а на ночь раздвигать, превращая в удобную кровать.
Подарки всем очень понравились. Это в основном была одежда, которую я купила перед самым отъездом из Гокачи. Не могла же я прилететь домой с пустыми руками. Хотя настроения делать покупки не было абсолютно. Но порой ничего не остается, кроме как собрать всю волю в кулак, стиснуть зубы и делать то, что должен.
* * *
Прошло несколько дней с момента моего возвращения. Я потихоньку привыкала к мысли о том, что у меня больше нет одной из сестер. Домашние старались не думать постоянно о постигшем нас горе. Тетя пыталась отвлечься на насущные проблемы: нам для столовой давно нужен был хороший обеденный стол. Поисками его мы и занялись.
После смерти мамы тетя с дядей делали все, чтобы нам с сестрами комфортно жилось рядом с ними. У них никогда не было своих детей, и они без раздумья приняли над нами опеку, когда мы остались одни. Порой меня посещает мысль о том, что мама потому и ушла из жизни так спокойно, что знала – ее родная сестра нас никогда не оставит одних. Пока мы были маленькими, тетя постоянно с нами нянчилась и стала второй нашей мамой.
Стол мы нашли спустя несколько дней поисков. Задача минимум была выполнена. Теперь нужно было отвлекаться от тяжелых мыслей каким-то другим способом. Я решила заняться поисками работы. Днем я обзванивала агентства и просматривала объявления. Тяжелее всего было вечерами, когда разом подступали тяжелые мысли, не давая мне покоя: как и почему все пошло не так?
В один из таких вечеров мы сидели с тетей в столовой и пили чай. Несмотря на негласное табу обсуждать детали смерти Асконы, я все же решилась задать ей этот вопрос:
– Так что там все-таки произошло? – не в силах больше терпеть спросила я тихим голосом. Мой вопрос подействовал на тетю как ушат холодной воды. Она провела рукой по своим светлым кудрявым волосам, поднялась из-за стола и взяла сигарету. Они с дядей недавно бросили курить, но события последних дней перечеркнули все их усилия.
Тетя пошла на кухню к плите, зажгла газ и прикурила от него сигарету. Она была полноватой, но при этой очень милой. Ее красивые карие глаза были наполнены слезами, когда она вернулась ко мне в столовую. Оперевшись спиной на белый кухонный гарнитур, она наконец проговорила:
– При вскрытии в ее организме нашли яд… – Сделав затяжку, она продолжила: – Помнишь этих ребят, с которыми я запрещала ей общаться?
– Каких ребят? – все еще не оправившись от новой информации, произнесла я.
– Ну тех самых уродов, которых я от нее не могла отогнать. Помнишь, какие скандалы у нас были дома из-за них до твоего отъезда? – с горечью продолжала тетя Маар.
– Да, такое забудешь. Эти мрази ее отравили? Ты ходила в полицию? – выпалила я.
– Да, они что-то отмечали, и она якобы выпила какую-то отраву. В тот день они дома травили насекомых, и эта смесь стояла на столе…
– И что она такая дура, что не отличила бы отраву от чего-то другого? – разъяренно перебила я.
– Я уже говорила это участковому. Я написала на них заявление. Их всех допрашивали, но разве из них теперь что-то вытянешь? Ничего уже не докажешь, и Аскону это все равно не вернет, – всхлипывая, выдавила из себя тетя, и по ее щекам потекли слезы.
– Как не докажешь?! Неужели ничего нельзя сделать?! Что отпечатки пальцев? – не сдавалась я.
– Там повсюду перемешались отпечатки пальцев всех, кто был в этой квартире в тот вечер. Следователь говорит, что это гиблое дело. Он отвел меня в сторону и посочувствовал мне, сказав, что была бы его воля, он бы их всех запер в одной клетке и поджег.
Я встала и обняла рыдающую тетю, тоже не сдерживая слез. Этот разговор расставил все на свои места и заставил меня бояться за нас всех еще больше. Все оказалось еще хуже, чем я полагала.
* * *
Время шло. Поиски работы не приносили результатов. Чувство изначальной тревоги сменилось хроническим страхом за семью и депрессией от неспособности что-то с этим сделать. Я бегала по собеседованиям, но дело так и не доходило до найма на работу.
Знакомая кентавриха посоветовала отправить резюме в престижный заграничный банк. Почти все лето я проходила разные испытания и тестирования, но так и не получила от них приглашения на работу.
Я все еще не понимала, как моя жизнь могла так круто измениться всего за несколько месяцев. От Морта по-прежнему не было никаких вестей. Я втайне надеялась, что он выйдет на связь, когда все более или менее утрясется.
Однажды в новостях показали, что между орлами и оборотнями снова вспыхнула борьба за Ясиур. На этот раз еще более ожесточенная. В Лебрии временно прекратило работу правительство, так как необходимо было что-то решать с государственным долгом.
Как-то после очередного просмотра новостей я зашла в свою комнату, и то, что я увидела, заставило меня содрогнуться: она была освещена кровавым светом. Тот самый зонт, который я уничтожила еще в Лебрии, спокойно лежал на моем серванте и испускал зловещие красные лучи. Я не могла поверить своим глазам, ведь я собственноручно выбрасывала в мусорное ведро пепел, оставшийся после того, как я сначала раскромсала на кусочки, а затем сожгла этот гребаный зонт. В отчаянии я швырнула его на диван. Посыпались шипящие искры и свечение погасло. Неужели эта чертовщина теперь будет преследовать меня всю жизнь?
* * *
Спустя несколько дней работа все же нашлась. Не то что бы это была работа моей мечты, но я была рада уже хотя бы тому, что займусь каким-то делом. А дело заключалось в том, что я должна была вести переписку с коллегами из племени пожирателей из Удрала. Пожиратели поставляли в Триулес кентаврам предметы бытовой техники для дома.
Особенно интересными мне показались вопросы, которые задавали на собеседовании. Хотя я могла бы на него и не попасть: будущее место работы выглядело самой настоящей лесопилкой, и поначалу я даже хотела повернуть назад и уехать домой. Но когда я связалась с бухгалтером компании по магическому шару, оказалось, что я действительно пришла по адресу. Двор, в котором громко жужжала бензопила, и был моим будущим местом работы.
Прежде чем попасть в «офис», нужно было перешагнуть через груду опилок. При этом приходилось следить за тем, чтобы некоторые из них, вылетающие непосредственно из-под бензопилы и относимые ветром в прохожую часть строительной площадки, ненароком не залетели мне в глаза. Я нагнула голову и почти пробежала мимо многочисленных мужчин в рабочей форме, которые, судя по их удивленным взглядам, никогда до этого не видели девушку в брюках.
У кентавров не принято, чтобы девушки носили джинсы или брюки. Истинные кентаврихи должны всегда ходить в длинных платьях, закрывающих все тело. Я же позволила себе надеть деловые штаны серого цвета и черную майку с глубоким вырезом, который обрамляли рюшечки, и поэтому он был почти незаметен. Войдя в небольшую комнатку, я увидела несколько человек: моего будущего начальника, мужчину лет пятидесяти, и пару его помощников. Начальник сидел за столом, а помощники стояли по обе стороны от него. Рядом со столом находился столик поменьше, рядом с которым размещались два кресла из коричневой кожи. Начальник приветливо указал мне рукой на одно из кресел, приглашая присесть.
– Расскажи немного о себе и о своей прежней работе, – робко начал он. Он говорил на супрейском с сильным акцентом, однако предложения строил грамматически правильно. Что не удивительно, ведь он был чистым кентавром. У него были приятные черты лица, большие добрые глаза и седые волосы.
– Я недавно вернулась из Лебрии. Там я работала кассиром. У меня есть опыт работы административным ассистентом и начальником отдела кадров, – очень серьезно ответила я.
– Нам в данный момент нужен переводчик с лебрийского. Мы занимаемся поставками бытовой техники из Удрала. Вся переписка с ними на лебрийском языке. Ты справишься? – продолжил начальник.
– Думаю, да. Мне приходилось делать переводы. Но я не переводчик по специальности, а экономист. – Я решила уточнить это, чтобы потом ко мне не было никаких претензий. Кроме того, я искала работу бухгалтера и на собеседование шла именно с такой целью. – В агентстве мне сказали, что вам нужен помощник по финансам.
– Да, но нам важнее сейчас найти хорошего, грамотного переводчика. Ты училась в Лебрии и должна хорошо знать язык. Ты также будешь готовить финансовые отчеты для бухгалтерии. Здесь крутятся большие деньги, мы заказываем очень много оборудования из Удрала. Там сейчас какая-то путаница в цифрах. Мне нужно, чтобы кто-то с этим разобрался.
– Я согласна, но при условии, что у меня не будет материальной ответственности. Я не буду ничего подписывать, – решила я заранее себя обезопасить.
– Наш бухгалтер введет тебя в курс дела. Он приехал, кстати, из банка? – обратился начальник к одному из помощников.
– Да, сейчас позовем.
– Но нам нужен постоянный сотрудник. Если я возьму тебя сейчас на работу, то хочу, чтобы ты работала тут до пенсии, – на полном серьезе заявил будущий шеф.
– Ну, я не знаю. Мне еще далеко до пенсии. Всякое может случиться, – растерялась я.
– Например, что?
– На самом деле я все лето проходила собеседования на устройство в один из крупнейших банков в Дабешахе. Это очень престижный заграничный банк, и я прошла уже два тура. Во вторник будет третий. Я могу вам сказать свой ответ на следующей неделе? – честно призналась я.
Начальник не ожидал от меня такой откровенности. Он на минуту замолчал и расфокусировал взгляд, наблюдая за лесопильными работами за окном. Затем он проговорил:
– У нас тоже перспективный бизнес. Я вот помимо удральского оборудования закупаю древесину из Супреи. Там еще есть пара прибыльных идей. Зарплатой мы тебя не обидим.
– Да я понимаю. Спасибо, конечно. Но я все лето потратила на прохождение всех этих туров, и во вторник будет последний, после которого решится, пригласят ли меня на работу в банк, – настаивала я.
Раскрылась дверь, и вошел высокий темноволосый мужчина. Он улыбался так, что можно было сосчитать все его тридцать два зуба. Это был бухгалтер. Именно с ним я говорила по телефону, прежде чем прийти на собеседование. Он развалился в кресле напротив меня, и в его карих глазах заблестели огоньки. Начальник что-то сказал ему на кентаврийском, затем обратился ко мне:
– Это Рыбат, наш бухгалтер. Он тебя всему научит. Всеми отчетами занимается он, поэтому будешь работать с ним напрямую.
– Да, без проблем. Решай свой вопрос во вторник и приходи к нам на работу, – уверенно заявил мой новый собеседник, словно зная, что на ту работу в банк меня уже не взяли.
– Но если я пройду этот третий тур, то лучше пойду работать в банк. Я очень долго училась, и по специальности я экономист. Мне нужна практика, чтобы окончательно не забыть все, чему учили в университете, – упорно настаивала я на своем.
– За практику не переживай, мы ее тебе тут устроим, – ответил самоуверенный тип.
На этом собеседование было окончено. Я вернулась домой в надежде, что меня возьмут на работу в банк и не придется пахать на этой лесопилке. Но как оказалось позже, чересчур уверенный бухгалтер предвидел все заранее. Он звонил мне по несколько раз на день и уточнял, не решила ли я отменить свой поход на третий тур в банк. Он настаивал, чтобы я пришла к ним на работу, и был практически уверен, что я не попаду в этот банк. Откуда у него взялась такая уверенность, ума не приложу. Позже я узнала, что оба его брата работают в комитете национальной безопасности Триулеса. Может, они ему подсказали.
* * *
Рыбат продолжал названивать, а я продолжала настаивать, что сначала пройду последний тур в банке. Он даже пообещал, что мне не придется работать на лесопилке: мне выделят отдельный кабинет в офисе при магазине в элитном районе Дабешаха, где они продавали купленную технику.
Как и предрекал Рыбат, последний тур я с треском провалила. С утра во вторник ничто не предвещало беды. Я спокойно повторяла финансовые термины и формулы, настраиваясь на финальное тестирование. Вдруг из магического шара выскочило сообщение от Фареяла, который не писал с того момента, как оповестил меня о смерти сестры. Я открыла письмо, и перед глазами снова предстали все ужасы, пережитые совсем недавно. Он просто спрашивал, как у меня дела. Но выше все еще осталось то самое сообщение о смерти.
В памяти одна за другой стали всплывать все сцены последних месяцев. Я только-только начала приходить в себя, настраиваться на новую реальность. А это сообщение словно оживило во мне на время задремавшую боль. В результате все стало валиться из рук. Я кое-как накрасилась, погладила юбку с рубашкой, оделась и побежала в банк на собеседование.
Кроме меня там было еще три человека. Нас всех усадили в большой светлый зал и дали задания. Времени на выполнение было достаточно, но я вместо решения финансовых задач размышляла о смысле жизни. Сначала я пыталась сосредоточиться на работе, но ничего не шло в голову. Я просто отупела, мозг отказывался думать. Вместо этого я гадала, почему Фареал объявился именно сейчас, спустя четыре месяца. Он стал для меня своеобразным предвестником смерти. Я погрузилась в глубокий транс и пыталась понять, что я снова делаю не так. Я не могу больше никем рисковать. Что-то было не так.
В отчаянии я начала искать какие-то знаки в помещении, где мы находились. Мои конкуренты спокойно решали задания, пока я разглядывала висящие на стенах картины. Сквозь широкие окна ярко светило солнце. За окном виднелось огромное зеленое поле и несколько симпатичных зданий. Немного поодаль возвышались живописные горы. Повезет же тому человеку, который будет работать в этом кабинете. По крайней мере, вид из окна у него или у нее будет шикарный.
Так я просидела в забытьи почти несколько часов. В этом банке работало много иностранцев, а кентавры и орлы, скорее всего, не хотели, чтобы я вступала с ними в какой-либо контакт после всего случившегося, вот поэтому и отправили мне Фареала в качестве предупреждения. Но ведь он был орлом. А Рыбат, который задалбывал меня по телефону, был чистым кентавром. Значит, если дело касается того, чтобы меня припугнуть, эти кретины находят общий язык. А вот когда нужно решить действительно важные проблемы, тут они вспоминают, что, видите ли, относятся к разным племенам и начинают выкаблучиваться. Ну а в итоге, конечно же, страдаю я и мне подобные. Я не могла больше так рисковать. Придется работать на лесопилке.
* * *
Поначалу работа показалась мне достаточно интересной, так как нужно было общаться на лебрийском языке, который по сути является самым распространённым языком на планете Фриурус. Кроме того, я никогда раньше не имела дело с племенем пожирателей из Удрала. Их считали весьма трудолюбивым народом. Благодаря своему трудолюбию, а также населению свыше миллиарда человек, они могли быстро и качественно производить все, что душе было угодно. Нашей же душе было угодно покупать у них большие и маленькие магические шары, освежители воздуха и прочую необходимую в хозяйстве технику.
Поначалу мне выделили небольшой кабинет при магазине, в котором помимо меня работал еще один парень. Я бы даже уточнила: припадочный парень из племени кентавров. Дело в том, что у него были какие-то проблемы в личной жизни и он постоянно орал как бешеный на свою девушку. Все это делало мое и без того трудное привыкание к новой обстановке еще более проблематичным. «Припадочный» был невысокого роста, с темными волосами и дикими выпученными глазами. Иногда, когда я пыталась сосредоточиться на подсчете проданной техники, он врывался ко мне в кабинет и начинал жаловаться на жизнь.
Мне нравилось мое рабочее место: оно располагалось в элитном районе, а не на той лесопилке, куда меня изначально пригласили проходить собеседование. Тут у меня было хоть какое-то личное пространство. Мой новый «кабинет» представлял собой закуточек площадью около трех квадратных метров, и все бы ничего, только вопли этого припадочного меня постепенно начинали выбешивать.
Мои просьбы немного сбавить тон оставались без внимания. Создавалось ощущение, что «припадочному» дали задание постепенно меня вытравить из моего маленького, но зато своего, кабинета на лесопилку, где работало множество странных личностей, с которыми я не особо горела желанием контактировать.
Вскоре так и случилось: после очередной «неудачной» инвентаризации, по итогам которой якобы не досчитались оборудования, мне ничего не оставалось, как собрать вещи и ехать работать в офис, располагавшийся на лесопилке. Так я стала работать в поле физической досягаемости Рыбата, любившего ко всему прочему погулять на стороне от своей жены. Как-то так само собой получалось, что у меня на ровном месте возникали непреодолимые проблемы, и разрешить оные мог только Рыбат.
* * *
Вскоре причина моего вынужденного переезда стала абсолютно очевидной. Как я ни старалась, но не удалось избежать моего заселения в кабинет Харамы – ходячего холодильного шкафа из племени кентавров. Харама представляла собой, наверное, самую огромную особь из всех когда-либо живущих кентавров, и остальные особи ее, мягко говоря, за это побаивались. Она была высокого роста, с широкими плечищами и неизменно носила синюю тунику длинной ниже колена. Ее лицо выражало вечное недовольство этой жизнью: беспорядочно растущие брови были вечно приподнятыми, а выцветшие контуры стрелок над глазами, оставшиеся от некогда перманентного макияжа, дерзко вздымались вверх и лишь дополняли этот образ ходячего монстра.
Сестра Харамы давно переехала в Лебрию и вышла там замуж. Я сразу догадалась, в чем собственно было дело: раз кентавры решили отнять мой магический зонт – значит, они его непременно отнимут.
Не дожидаясь, пока снова разразится битва, я решила отдать зонт сама. В один прекрасный день я принесла его на работу и швырнула в толстую рожу Харамы. Зонт смачно треснул ей по морде и отлетел, но волшебства не последовало.
