Текст книги "Война и мир на планете Фриурус"
Автор книги: Екатерина Квинберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
– Ну как все прошло? – спросила она громким басом. Ее грубый голос иногда заставлял меня вздрагивать. – Встретились все-таки? – надменно поинтересовалась подруга.
– Да, все-таки долетела я до него. Но больше времени провела в дороге, чем с ним. – Я с грустью отвела взгляд в сторону, не желая в который раз лицезреть кривую ухмылку Аяксы. Вот сейчас она снова примется ругать моего мужчину и убеждать меня в том, что он плохой. – Представляешь, я глупая, умудрилась опоздать на рейс. Так бы мы с ним больше времени провели вместе. Сама виновата.
– Мог бы и побольше времени тебе уделять, – язвительно заметила заботливая подружка.
– Но у него серьезная работа. Аякса, не забывай, что он военный. Он не принадлежит сам себе, – защищала я любимого человека. – Скоро закончится его контракт, и мы сможем пожениться.
– А он обещал, что женится на тебе? – словно ножом полоснула по моему сердцу истинная подруга.
– Мы не обсуждали это. Ему нельзя говорить на такие темы. Я представитель чужого племени. По большому счету, ему нельзя со мной встречаться, пока он служит в армии.
– Он водит тебя за нос, а ты как наивная дура ждешь его уже несколько лет. Хоть бы какая-нибудь пуля пролетела мимо и нечаянно угодила в него, – совсем одурела моя лучшая подруга.
– Ты нормальная вообще? Аякса, вот поэтому я вас и не стала знакомить. Думай, что говоришь! – разозлилась я.
Мне было крайне тяжело унять ее заботливый пыл, порой переходивший все мыслимые и немыслимые границы.
Аякса всегда расспрашивала меня о моих свиданиях с Мортом. Я рассказывала ей все в деталях, так как своей личной жизни у нее не было и она фактически жила моей. Хотя она и встречалась с каким-то парнем из кентавров, но это было несерьезно.
На этот раз мне даже показалось, что в узеньких глазках Аяксы промелькнула радость, когда я сообщила ей о своем неожиданном обмороке. Меня терзало смутное сомнение, что она втайне мне завидовала. Ее бесконечная критика в адрес Морта в свое время заставила меня принять решение о том, что я не буду их знакомить, хотя того всегда очень интересовало, какие люди меня окружают.
– Ты что покрасила волосы? – наконец сменила тему великодушная подруга. Помимо критики моего мужчины, она любила раздавать советы по поводу моей внешности. Вообще, макияж и уход за собой были ее любимыми темами для обсуждения. Однажды она даже поругалась с нашей общей знакомой – мастером из салона красоты из-за того, что та не так покрасила ее волосы. Ей хотелось стать русой блондинкой, а вместо этого получился совсем другой цвет.
Я просто как-то позвонила нашему общему мастеру записаться на окрашивание. Пришлось долго выслушивать огорченную взрослую женщину, которая была очень обижена на Аяксу, и мне стало ее жаль. У нее и так была тяжелая форма аллергии, приобретенная за долгие годы работы с химическими веществами для волос, а тут еще приходилось терпеть недовольство неблагодарных клиенток. Она провозилась с волосами Аяксы несколько часов, но желаемого оттенка добиться так и не удалось. Но что такое были чувства обычной парикмахерши по сравнению с цветом волос самой Аяксы?!
– Да, перекрасилась в светло-русый цвет. Тут, в Гокачи, я не знаю хороших мастеров. Одна знакомая посоветовала салон красоты. Пришлось тащиться на другой конец Гокачи, но оно того стоило, – дипломатично поддерживала я диалог. – Ты тоже, кажется, сменила цвет?
– Да, я тут нашла новый салон неподалеку от моего дома. Пришлось несколько часов просидеть, чтобы получился этот оттенок. Всегда хотела быть блондинкой, – гордо молвила она. – Хочу еще сходить почистить лицо, эти прыщи меня замучили уже. Когда они пройдут?
– Когда замуж выйдешь, – улыбнулась я. – По себе знаю. Мужик тебе нужен, подруга, и уже давно, судя по твоему личику, – пошутила я. Но, как и в каждой шутке, в моей тоже была доля истины. Мне казалось, что моя подруга была такой вредной из-за того, что не получала мужской ласки. В глубине души я даже испытывала к ней жалость.
– Да ладно! Ты же знаешь, как сейчас тяжело с этим. Кажется, что принц на белом коне сдох по дороге ко мне. Жду его, а он все никак не доскачет.
– Ну конечно, так и старой девой недолго остаться.
– Да мне уже не нужно, чтобы он был на коне. Пусть хотя бы на ишаке прискачет. Я приму его даже таким.
На этой фразе я не выдержала и покатилась со смеху. Наверное, поэтому я и не послала Аяксу до сих пор. Ее юмор и отношение к жизни в целом перевешивали негативные моменты. Хотя чем взрослее мы становились, тем сложнее мне было с ней общаться.
Аякса обратила внимание на мой зонт и спросила, где я такой взяла. Я лишь сказала, что это обычный зонтик и что он очень хорошо защищает в плохую погоду. Погода в Гокачи и вправду была не подарок. Зима оказалась очень длинной и холодной.
Однажды поздно вечером, когда было особенно дождливо и ветрено, я решила воспользоваться своим волшебным зонтом, чтобы окончательно не промокнуть. В какое-то мгновение стало настолько холодно от брызг дождя, что у меня промелькнула мысль о том, как здорово было бы сейчас не идти пешком целый квартал, а быстренько долететь до дома. Едва я успела об этом подумать, как зонт воспарил ввысь и мигом домчал меня до дома.
Пролетая над симпатичными домиками, я не могла поверить в происходящее. А как же сила гравитации? Ведь мне должно было быть тяжело держаться за зонт. Ничего подобного! Я испытывала невероятную легкость, пока парила в воздухе. И даже брызги дождя уже не казались мне такими холодными.
Долетев до дома, я воодушевленно сложила зонт, предварительно стряхнув с него капли дождя.
– Какие еще чудеса можно мне ожидать от тебя? – спросила я, глядя на зонт, и тут же обернулась по сторонам в надежде, что никто не слышал, как я разговариваю с неодушевленным предметом.
Вокруг не было ни души. Лишь ветер напевал свои заунывные песни и раскачивал голые деревья. Тусклый желтый свет печально мерцал на улице. Он вызывал у меня необъяснимо жуткое ощущение и желание поскорее оказаться дома. Я нащупала в сумке ключ, открыла им стеклянную дверь и поднялась на второй этаж. Дома было тепло и пахло чем-то вкусным. Это Кэйси приготовила для нас курицу в духовке. Она всегда готовила сама, потому что я уходила рано утром и возвращалась поздней ночью.
А «чудеса» не заставили себя ждать. Как-то, возвращаясь домой с учебы, еще в вестибюле я услышала яростные писклявые крики. Зайдя в комнату, я обнаружила на своем столе крошечные проекции двух своих знакомых, ожесточенно борющихся за мой зонт и усердно тянущих его каждая в свою сторону. Видать, я оставила магическую социальную сеть открытой, и их крошечные профили вылезли из магического шара.
Среди моих друзей в магической сети было много бывших коллег и одноклассников. Так вот две из них, моя бывшая коллега Архаба и одноклассница Яил, почему-то наглым образом вторглись в мое личное пространство в попытке похитить мой зонт. Несмотря на то что проекции их профилей были ненастоящими, битва разразилась вовсе нешуточная.
Дело в том, что Архаба принадлежала племени кентавров и жила в Триулесе. Яил же училась со мной в школе в Триулесе до шестого класса, а затем переехала в Лебрию и каким-то образом стала представительницей племени оборотней. Самое интересное, что люди, сочетающие в себе кровь нескольких племен, не обладают всеми способностями представителей племени.
Например, я, будучи лишь наполовину орлицей по папе и кентаврихой по маме, не могу ни летать и читать мысли, как орлы, ни копировать чужие способности путем физического контакта, как кентавры.
Меня особенно поражало то, с какой ловкостью Яил управлялась с магическим лучом силы, что было исключительной способностью оборотней. А ведь она даже не была чистым оборотнем. По-видимому, сказалось то, что Яил переехала в Лебрию еще в детском возрасте. Помимо способности бороться с помощью луча силы, оборотни также могли превращаться в любое животное. Это было особенно противно: никогда невозможно было предугадать, в кого еще они превратятся в следующую минуту. С другими племенами было гораздо легче: по крайней мере, знаешь, чего от них ожидать.
Я попыталась их разнять, но у меня ничего не вышло. Оставалось лишь наблюдать за разворачивающимся перед моими глазами зрелищем. Едва я успела выхватить у них зонт, как сражение перешло в стадию апогея: Архаба полностью превратилась в кентавриху и со злостью стучала своими копытами по моему бедному столу. То есть туловище у нее было лошадиным, а вот лицо осталось прежним, только волосы существенно подросли и косматыми локонами спадали вниз по ее торсу. Тем временем Яил уже обернулась в серого шакала и на задних лапах начала приближаться к разгневанной кентаврихе.
В какой-то момент из передней лапы шакалихи вырвался очередной луч силы, который повалил на пол бедную кентавриху Архабу. Немного оклемавшись, та резко встрепенулась и в мгновение ока встала на все свои четыре копыта. При этом она задела одним из своих копыт шакалиху и тем самым переняла у нее дар владения лучом силы. Это и было отличительной способностью кентавров: они не обладали способностями как таковыми, но могли с успехом копировать чужие способности после физического контакта. Правда, недолго.
Было очень смешно наблюдать за тем, как Архаба приподнимает свое переднее копыто и из него вырывается луч силы, от которого Яил успешно уворачивается. В какой-то момент шакалиха подбежала к кентаврихе сзади и вцепилась ей в гриву, отчего та взвыла диким лошадиным воплем. По-видимому, инстинкт самосохранения взял верх, и Архаба решила отступить. В два прыжка она доскакала до магического шара и прыгнула внутрь. Но перед тем как полностью скрыться из виду, ее полулошадиная физиономия повернулась и бросила зловещий взгляд на меня и мой зонт.
Яил же тем временем попыталась вырвать зонт у меня из рук, но услышав мое резкое: «А ну-ка, брысь отсюда!», попятилась назад к шару. Спустя несколько секунд, шакалиха последовала примеру кентаврихи и удалилась восвояси, точнее, на свою страничку в магической соцсети. При этом вид у нее был крайне недовольный, словно она провалила данное ей кем-то задание.
Я простояла в раздумье еще несколько минут, держа в руках все тот же зонт, мучимая лишь одним вопросом: что же он такого может делать, что за ним началась охота в прямом смысле этого слова. Я еще сама не до конца понимала его возможности. Ну, подумаешь, долетела на нем однажды до дома в дождливую погоду. Делов-то! Главная ценность зонта лично для меня заключалась в том, что он каким-то образом должен был помочь нам с Мортом воссоединиться и жить вместе долго и счастливо.
Зонт был плодом нашей с Мортом любви, и никто не имел никакого морального права отбирать этот зонт у меня! Никто! В тот момент я приняла решение, что буду защищать этот зонт от всякого, кто на него посягнет.
Однако разыгравшаяся на моих глазах битва крайне встревожила меня. Ни кентавриха, ни шакалиха не могли действовать сами по себе. Во-первых, они просто не могли знать о наличии у меня зонта. Во-вторых, с какой такой стати он им понадобился? Кто-то, очевидно, очень хочет воспользоваться волшебной силой этого зонта. Но кто и с какой целью?
* * *
После вышеописанного события моя жизнь начала стремительно катиться под откос. Люди вокруг стали какими-то нервными. Кэйси перестала готовить еду для нас обеих, хотя раньше делала это с удовольствием. Когда я спрашивала причину, она аргументировала это тем, что мне пора самой учиться хорошо готовить.
Готовить я умела, не на уровне шеф-поваров, естественно, но вполне сносно. Однако у меня катастрофически не хватало времени на это, поскольку на работе тоже начали происходить «чудеса».
Дело в том, что я работала кассиром в компании по аренде велосипедов. И к нам в офис стали захаживать откровенно спятившие с ума люди. Это были клиенты компании из разных уголков Фриуруса. По природе своей они всегда были чем-то недовольны. А в последние дни как будто с цепи сорвались. Как-то раз один из них даже угрожал взорвать наш офис вместе с нами. Учитывая, что данный индивид был из той части планеты Фриуруса, где такие взрывы дело обычное, слова его трудно было интерпретировать как шутку. Вскоре после этого наша компания наняла охрану, следившую за тем, чтобы никакой псих нас действительно не взорвал.
Затем я стала замечать, как мои и без того доселе недружелюбные сотрудники стали еще более враждебными. Дело в том, что мы все принадлежали к разным племенам, так как Лебрия была страной, куда беспрепятственно стекались люди с разных уголков планеты.
Что касается моей работы, то у нас в офисе преобладала круговая порука: люди помогали только своим соплеменникам. Так получилось, что все мои работающие там соплеменники были кентаврами. Так как я кентавриха лишь наполовину, то и отношения складывались точно также – «наполовину».
Мне было особенно тяжело привыкнуть к тому, что в офисе все ругались матом. Когда мне изначально предложили работать в настоящем лебрийском офисе, я была вне себя от счастья. Иностранным студентам в Лебрии запрещено работать официально, поэтому мне часто приходилось перебиваться случайными подработками продавцом в магазине. Кроме того, у меня не было личного транспорта, и часто приходилось просить знакомых ребят подбросить меня до торгового центра, который находился в полутора часах езды от Гокачи.
Другую работу найти было нереально. Когда моя знакомая – кентавриха сообщила, что у ее мужа на работе есть открытая вакансия, я пришла в восторг. Работа находилась в пределах Гокачи, хотя райончик был так себе, конечно. Там постоянно кого-то грабили. Мне было страшно устраиваться туда на работу, но все же это было лучше, нежели тратить половину дня только на дорогу.
По прошествии некоторого времени после устройства на новую работу, я почувствовала, что начинаю деградировать среди своих новых коллег. Я надеялась, что меня будут окружать лебрийцы и я смогу практиковать язык, узнавая что-то новое. И, действительно, я узнала очень много матерных выражений на лебрийском языке. От некоторых из них у меня волосы становились дыбом. Другие же я, к своему превеликому счастью, просто не понимала.
Отдельные наши клиенты были на удивление безмозглыми людьми, постоянно чем-то недовольными, и, казалось, специально провоцировали конфликты. Некоторые знали всего пару слов на лебрийском, хотя уже полжизни прожили здесь. Им просто невозможно было объяснить элементарные вещи. Каждый хотел получить самый быстрый и навороченный велосипед, желательно за бесценок. Велосипеды были очень популярны в Лебрии, так как страна ограничивала использование машин в попытке сократить вредные выбросы в атмосферу и спасти природу.
Вдобавок ко всему, наше же руководство заставляло нас продавать клиентам компании страховку на случай аварии. Эта страховка действовала на них как красная тряпка на быка: они готовы были разорвать нас на мелкие кусочки, лишь бы не переплачивать эти несколько дополнительных копеек.
Больше всего меня раздражала обстановка, в которой мы работали: нам приходилось орать клиентам через небольшие окошки в стене, когда мы хотели им что-то сообщить. Там, за окошками, в часы пик выстраивались длинные очереди из людей со всех уголков Фриуруса. Порой зал был битком набит людьми: все они громко спорили и зачастую переходили на крик.
В нашем офисе было несколько таких окон, и у каждого из них на высоких крутящихся стульях сидело по одному человеку. Вдоль окошек тянулся сплошной деревянный стол с выдвижными шкафчиками, в которых мы хранили выручку. У меня иногда начинало колоть сердце, когда кто-нибудь из моих коллег, словно нарочно, со всей силы хлопал таким шкафчиком. В часы пик от всего этого хлопанья, ора и матов по обе стороны окон стоял такой гвалт, что мне хотелось просто схватиться за голову и бежать оттуда.
Я не понимала, как я докатилась до такой жизни. А ведь многие мне даже завидовали. Их раздирала зависть из-за того, что я работаю в настоящем офисе, в то время как некоторым из них пришлось драить полы, прежде чем добиться хотя бы какого-то успеха. Они не понимали, через что мне ежедневно приходилось проходить ради этой «престижной» работы.
Как-то одним из вечеров к моему окошку подошел с виду нормальный клиент из какой-то недоразвитой страны. Он точно не был лебрийцем. Все шло спокойно, пока я не предложила ему страховку. Это было правилом компании, которое я не могла нарушить, иначе мне грозило увольнение. В ответ этот тип начал меня материть на чем свет стоит и даже затронул честь моей умершей мамы.
После того как он ушел, я пыталась всеми силами сдержать слезы. Над нами на потолке висели магические шары, в прямом эфире транслирующие руководству все происходящее в офисе. Я не могла позволить себе распустить нюни как какая-то слабачка. Кроме того, за мной постоянно пристально следили коллеги, которые тоже были из других стран, негласно враждующих с племенами, кровь которых текла в моих жилах. Они не понимали, кто я, поэтому бесконечно подвергали меня проверкам. Но всему есть предел. В тот вечер я не выдержала и убежала в туалет. Мне просто хотелось запереться на миллион замков и огородить себя от всей этой мерзости.
Спустя какое-то время один из моих сотрудников постучал и попросил, чтобы я вышла. Я вернулась на рабочее место, несчастная и разбитая. Как ни странно, поздним вечером этот мерзопакостный клиент вернулся раньше запланированного времени: у него действительно произошла авария. Он был очень напуган. Мои коллеги после этого стали обходить меня стороной, думая, что я ведьма и наслала на него проклятие. А мне всего лишь было больно от того, что человек, не зная моей жизни, обозвал меня и моих родителей грязными словами. Да, ему было тяжело, но я тоже несла свою ношу. Внутри каждого из нас идет своя борьба. Нельзя вот так без разбору кидаться на людей.
После этого случая я начала задумываться о смене работы. Девочка из соседнего отдела как раз только поступила в университет и планировала уходить. Она предложила руководству устроить меня на свое место. Я сначала обрадовалась, но эта радость была недолгой. Оказалось, что именно в этот период необходимо было сдать гигантский отчет по лицензиям на все имеющиеся в нашем распоряжении велосипеды. Это был очень важный отчет, так как речь шла о больших деньгах. Одна неверная цифра – и не сносить мне головы.
Кроме того, меня и тут доставали разъяренные водители велосипедов. Только теперь все было даже хуже. Если раньше меня защищала стена и нужно было общаться с ними только через окошко, то теперь у них был ко мне свободный доступ через дверь. Пока я ломала голову над важным отчетом, с периодичностью в пять минут в двери вырисовывалась недовольная физиономия очередного водителя, мне приходилось все бросать и объяснять ему, почему администрация города прислала штраф на его велосипед.
Доказать, что они нарушили правила дорожного движения, когда были на велосипеде, было практически невозможно. Я и сама не понимала многого. Зачем вообще водителям велосипедов высылали штрафы и заставляли получать лицензию на вождение? Когда ты сам в глубине души с чем-то не согласен в своей работе, то она становится каторгой. Именно такой каторгой стала для меня эта новая, более престижная работа.
В довершение ко всему, рядом со мной в одном кабинете работал назойливый толстый парень по имени Коланис. Пухляш буквально доставал меня своей бесконечной пустой болтовней и вопросами не к месту. Он узнал, что я трачу почти всю свою зарплату на учебу, чтобы сохранить статус студента. У меня не было гражданства Лебрии, и поэтому я могла жить там только по учебной визе. Этот факт крайне опечалил пухляша, и он решил мне помочь по-дружески:
– Выходи за меня замуж! – с довольной улыбкой заявил находчивый парень, очень похожий на колобка. – Получишь гражданство, и не надо будет мучиться со всеми этими статусами.
– Спасибо, конечно, но я как-нибудь сама потихоньку, – недоуменно ответила я, глядя на начальника нашей охраны, седовласого мужчину с улыбчивыми глазами. Он частенько приходил к нам в кабинет поболтать о том о сем. Казалось, ему доставляло истинное удовольствие слушать наш с Коланисом диалог.
– Да я ничего такого не предлагаю: просто выйдешь за меня и будешь мне готовить еду раз в неделю, – не растерялся мой потенциальный жених. – Я большего не прошу.
– Так я не умею готовить, – облегченно ответила я, с удовольствием заметив, как наш охранник еле сдерживает смех. – Я и дома не готовлю, готовит моя соседка по квартире.
– Ну ладно, готовить тоже не надо. Просто так выходи! – отчаянно настаивал горе-жених.
– У меня уже есть жених, – пришлось мне соврать, лишь бы отшить проворного сотрудника. – Мы любим друг друга.
– Ну и кто он? – не сдавался пухляш.
– Он – гордость лебрийской армии, – торжественно заявила я, отвернулась и продолжила работать над злополучным отчетом, цифры которого упорно отказывались сходиться.
После этого настойчивый коллега еще долго не отставал от меня с расспросами о Морте. Ему было интересно, как мы познакомились и почему не жили вместе. Мне же хотелось поскорее доделать долбаный отчет и желательно найти другую работу, подальше от этого нахального типа. Он был неплохим парнем, наоборот, все в нем было слишком хорошим. Чересчур, я бы даже сказала. Добрые весёлые глаза с длинными ресницами, пухлые щечки. Когда я была на туфлях без каблуков, он даже казался немного выше меня ростом. Только что закончил университет, вполне себе перспективный парень. Но, увы. Не мое.
Взвесив все за и против, я решила никого не мучить и вернуться на свое прежнее место у окошка. Цифры в отчете так и не сошлись, парень был симпатичный, но постепенно начинал меня раздражать. Водители теперь имели ко мне прямой доступ и доставали меня даже тут. Долго я бы так не протянула.
К моему великому удивлению, обнаружилось, что мои прежние клиенты по мне скучали и постоянно спрашивали у моих коллег, куда я исчезла. Им просто не на кого было больше так орать: я была удобным слушателем их ора, так как никогда не отвечала им матом, как это делали мои коллеги. Девочки-сотрудницы из других стран иногда произносили вслух такие слова, что весь офис на какое-то время в ужасе замирал. Иногда эти ругательства были смешными, и мы даже умудрялись над ними поржать. Но в целом мне было тяжело долгое время находиться в такой атмосфере.
Я, может быть, даже и сама бы использовала пару крепких словечек для особо «понятливых» клиентов, но рядом со мной трудились ребята из моего племени кентавров, а для них это стало бы позором. Вообще, сам факт того, что я одна приехала в Лебрию и работала в месте, где вот так ругаются, был постыдным для девушки из племени кентавров. Но я была кентаврихой лишь наполовину, поэтому мне это прощалось. Однако я всегда чувствовала напряжение в общении между мною и моими соплеменниками кентаврами.
Мне порой казалось, что они хотели защитить меня от всей этой грязи. Однако они не всегда могли это сделать, и это их злило. Когда на меня начинал кто-то орать, им было обидно за этим наблюдать, и в меру своих возможностей они старались меня от всего этого огородить. Но они не могли со мной бесконечно нянчиться, им тоже нужно было работать. Я все это прекрасно понимала. В глубине души мне было досадно, что я не могла постоять за себя. Была бы я парнем, вот бы я показала этим клиентам-матершинникам.
В какой-то момент напряжение стало невыносимым. Мне и до того приходилось несладко, но после драки Яил и Архабы все стало совсем плохо. Крики, маты и намеки теперь стали регулярными.
Однажды я ехала на работу в такси и размышляла над бренностью бытия, когда вдруг услышала вопрос:
– Откуда в Лебрию пожаловала такая красавица? – приветливо спросил седовласый мужчина лет пятидесяти.
– Я из Триулеса, но наполовину орлица, – скромно улыбнувшись, ответила я.
– На учебу приехала? – продолжал интересоваться любознательный таксист.
– Да, я тут и работаю, и учусь.
Незнакомцу стало очень интересно, где и кем я работаю, поэтому я поведала ему и о работе, и о трудностях, ежедневно испытываемых мною на этой работе.
Оказалось, что у него был свой магазинчик, и им как раз нужна была сотрудница: его сыновья не справлялись с наплывом клиентов.
Сначала я обрадовалась своему «случайному» везению, и мы обменялись контактной информацией. Затем я узнала кое-что, омрачившее мою изначальную радость. Мужчина оказался представителем племени верблюдов из Ясиура. Он с семьей переехал в Лебрию тридцать лет назад и имел магазин, попутно подрабатывая таксистом.
Проблема была в том, что орлы и оборотни вели негласную борьбу за влияние на Ясиур, и я ни капельки не хотела быть хоть каким-то образом замешана в этом гиблом деле. Выйдя из такси, я даже дала себе обещание, что не буду звонить своему новому знакомому.
Но в офисе велосипедной компании обстановка стала насколько накаленной, что дальше терпеть уже просто не было сил. На меня целыми днями кто-то орал и что-то у меня требовал. Однажды я даже не досчиталась определенной суммы денег от выручки за день. Я не знаю, куда исчезли деньги. Мне пришлось компенсировать разницу из своей зарплаты. Я бы не смогла постоянно возмещать недостающие суммы, так как нужно было чем-то платить за учебу и квартиру. Еще нужно было на что-то жить.
Создавалось такое ощущение, что меня специально вынуждали уйти на эту потенциальную работу в ясиурском магазине.
Во всяком случае, на новой работе мне не придется терпеть крики представителей разных племен Фриуруса. Такова была логика моих действий, когда я увольнялась из велосипедной компании и устраивалась на новое место, хотя в глубине души, меня крайне тревожило все происходящее.
* * *
Новое место работы действительно оказалось более тихим, чем предыдущее. От меня требовалось лишь улыбаться клиентам магазина и следить, чтобы все лежало на своих местах. Сын хозяина, Зарех, всегда приветливый, вежливый и остроумный юноша производил на меня какое-то успокаивающее действие. Это был высокий парень лет двадцати трех с приятными зелеными глазами и светлыми волосами.
Зарех показался мне тонким психологом. Он всегда пристально смотрел на меня, пока что-то рассказывал, словно пытаясь уловить мельчайшие детали в моем поведении, благодаря которым можно понять своя я или чужая. Мы с ним прекрасно поладили и порой обсуждали достаточно острые темы. Он знал очень многое и отлично разбирался в текущей обстановке на Фриурусе. Когда я спросила, откуда у него такая осведомленность, он просто ответил:
– Сначала я смотрю новости на лебрийском канале, затем переключаю на ясиурский и смотрю, что говорят там. А потом я делаю свои собственные выводы.
Меня поразила простота и гениальность этого подхода. Дело в том, что в Ясиуре уже на протяжении нескольких лет велись боевые действия. В племени верблюдов началась гражданская война: группа повстанцев, спонсируемая лебрийскими оборотнями, устраивала протесты против ясиурского государства, требуя смены власти.
Поскольку Зарех родился и жил в Лебрии, он, соответственно, был на стороне повстанцев и очень интересовался всем происходящим в его стране, так как там жили родственники, которых он периодически навещал. Однажды, когда он возвращался назад, службы безопасности Лебрии устроили ему допрос. В другой раз те же самые службы безопасности преследовали его на машине, а затем заставили лечь на землю, чтобы проверить, не представляет ли он для них угрозу. Словом, несладко живется ясиурцам в Лебрии, несмотря на то, что некоторые из них даже родились там и уже практически стали такими же оборотнями, что и лебрийцы. Они всегда будут там чужими, и с ними постоянно будут обращаться как с людьми второго сорта.
* * *
Как-то утром я проснулась от громких криков. Забыла выключить магический шар, и из него доносился какой-то шум. Подойдя к шару, я увидела следующую сцену: люди в спортивной одежде с ужасом разбегаются в разные стороны от произошедшего только что взрыва. Я тут же начала перечитывать новостные заголовки и поняла, что кто-то устроил взрыв на марафоне в Остонбе, одном из городов Лебрии.
Когда я подъезжала к работе, то заметила, что возле магазина убраны все урны для мусора. Зайдя в магазин, я поинтересовалась у Зареха, где все урны и что все это означает. Зарех объяснил, что их приказали убрать вышестоящие органы, поскольку бандиты устроили переполох в Остонбе, заложив взрывчатку в мусорные баки. Я была очень удивлена, что происшествие, о котором я узнала из новостей, каким-то образом коснулось и нас. Ведь мы жили за тысячи километров от Остонба. Гокачи был относительно спокойным городом, но в таких случаях лишняя предосторожность не повредит.
На следующий день выяснилось, что взрыв организовали два студента из племени орлов. Вот тут-то и разразилась кульминационная битва между моими друзьями из магической соцсети. Кто-то из них открыто обвинил Лебрию в том, что оборотни сами все подстроили. В ответ на вопрос, зачем им, собственно, все это нужно, прозвучал вполне себе вразумительный ответ: государство Лебрии управляется классом миллиардеров. Эти миллиардеры делают деньги, пока само государство тонет в гигантских долгах. Чтобы отвлечь внимание от исполинского государственного долга Лебрии, те же самые миллиардеры подстраивают все эти взрывы и создают нестабильность в других государствах вроде Ясиура, одновременно привлекая на свою сторону больше союзников.
Честно говоря, лично мне было по барабану до государственного долга Лебрии и их внутренних проблем. Что меня тревожило, так это то, что обстановка вокруг меня каким-то фантастическим образом накалилась до предела. Умом я понимала, что данная теория с долгом имеет право на существование, ведь я сама читала каждый день газеты и знала об этом громадном долге. Но я не думала, что взрывами и провокациями можно решать такого рода проблемы. Как показывали последние события – можно.
* * *
По большому счету меня мало волновала вся эта внешняя суета вокруг меня. Гораздо больше я переживала из-за того, что Морт совершенно перестал выходить со мной на связь. Где он, когда он мне так нужен?! Именно сейчас, когда происходит столько всего странного и непонятного вокруг, куда он исчез? Он и раньше подолгу не писал, но в этот раз пауза очень уж затянулась. Со дня нашего прощания в аэропорту, я не получила от него ни одного сообщения.
Я уже начала переживать и решила написать Морту сама, чего старалась раньше не делать. Ответа не последовало.
Как-то вечером мне было особенно плохо: мозг судорожно пытался анализировать происходящее вокруг, пока я сидела и читала новости, которые с каждым днем становились все более тревожными. Вдруг комната озарилась кровавым светом. Я повернула голову к комоду, на котором лежал зонт. Тот ни с того ни с сего внезапно начал испускать яркие красные лучи. У меня даже появилось ощущение, что зонт питается моей энергией: чем хуже я себя чувствовала, тем ярче он сверкал.
