Текст книги "Зов кровавой луны (СИ)"

Автор книги: Efen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Держи её крепко и держись подальше от сражений. Ты меня понял?

– Д-да, – начал заикаться мальчик, но затем встряхнул головой и с уверенностью в глазах произнёс. – Я защищу её!

Мадара хмыкнул на такие слова мальца, а затем исчез, надеясь, что маленький Инузука не попадёт в беду и найдёт укромное место, пока идёт сражение. Учиха направлялся в эпицентр сражения, где на территории нескольких кланов шла ожесточённая борьба. Мадара предполагал, что битва могла начаться между кланом Кибико и Инузука, но сейчас клан любителей собак был на половину разрушен, а никого из взрослых там не наблюдалось. Сражения перешли на территорию другого клана, и Учиха не хотел, чтобы его догадка о том, что сражения начались не между двумя кланами, а сразу несколькими, оказалась явью. Он делал многое, чтобы мир наступил в их деревни, но кто-то решил вновь развязать войну между кланами.

Он видел, как в воздухе сражался Хаширама, отталкиваясь от деревянных стволов, которые самолично вызвал из земли. В воздухе то и дело слышался скрежет стали, когда кунаи встречались на пути друг с другом. Искры разлетались при столкновении, а руки каждый раз складывались в новые печати. Мадара появился достаточно близко к сражению, чтобы увидеть противника Хаширамы и замереть на месте от удивления. Откидывая свои серебристые волосы назад, Тобирама заносил своё оружие и нападал на собственного брата. Сенджу дрались между собой, но Учиха мог заметить, как Хаширама в основном отражал все удары брата, но не нападал на него, чтобы не причинить тому вред.

Вокруг них также происходили сражения, и Мадара не понимал, кто с кем дерётся. Он также не понимал, почему Тобирама нападал на своего брата, и кто вообще всё это устроил. Единственное, что знал Учиха, так это то, что Тобирама так же был готов на всё ради мира, и не стал бы развязывать межклановую войну. Мадара был уверен, что кто-то управляет младшим Сенджу, поэтому стал оборачиваться, чтобы найти того, кто это делал.

В воздухе витал запах крови, который так был всем знаком. Спустя столько месяцев перемирия и спокойствия, между кланами вновь развязалась битва. Мадара видел, как около пяти различных кланов дрались друг с другом, но большинство было из клана Кибико. Его взгляд шарингана зацепился за одного из шиноби Кибико, который сидел в тени у стены дома. Его руки были сложены в печати и направлены на шиноби клана Хьюга, который как раз направлялся в сторону Мадары. На сей раз это был настоящий Хьюга, поэтому Мадара решил быть осторожней, ведь противник должен был быть сильным.

Удары ладоней посыпались на Учиха, и Мадара отбивал их и уходил в сторону. Он видел своим шаринганом все движения и действия Хьюга, поэтому ему не составляло никакого труда уворачиваться от ударов. Когда он увернулся и проскользнул под рукой мужчины, оказавшись за его спиной, Учиха занёс свою ногу и с силой ударил того по боку. Хьюга отлетел от пинка и приземлился на землю, и в этот же момент на Мадару напал шиноби с катаной. Учиха выбил катану из рук нападавшего и перехватил её, бросившись к сидящему у стены Кибико, который держал руки в технике. Мадара занёс катану и без промедления рассёк руку врага. Отрезанная конечность упала на землю, а из раны ручьём полилась кровь. Мужчина закричал во всё горло и завалился на землю, пытаясь остановить поток крови второй рукой. Гримаса безумной боли появилась на его лице и ещё чуть-чуть, и он бы потерял сознание. Тёмные глаза приоткрылись и с ужасом посмотрели на красный шаринган Учиха, который вселял ещё больше страха. Кровь медленно стекала по лезвию катаны, опадая на сухую землю, которая тут же вбирала жидкость в почву.

– Стой! – крикнул мужской голос, и Мадара слегка обернулся к валяющемуся на земле Хьюга. – Не убивай его, он нам пригодится.

Хьюга больше не находился под контролем, поэтому начал подниматься на ноги. Мужчина, который напал и у которого Мадара отобрал катану, в этот момент налетел на Хьюга, но тот в два удара нажал ему на необходимые точки, из-за чего нападваший без движений завалился на землю.

– Он использовал технику клана Яманака, – объяснил подходящий к нему Хьюга. – Он перенёс сознание в моё тело. Теперь, когда у него нет руки, он не сможет использовать эту технику.

– Судя по тому, что я видел, именно его клан начал всё это, – холодно произнёс Мадара. – Клан Кибико стоит наказать, а всех его челнов убить за попытку восстания.

– Будет лучше, если мы не будем всех убивать, а возьмём в плен, чтобы узнать истинные мотивы, – произнёс Хьюга, хватаясь за основание катаны, что держал в своей руке Мадара.

Их взгляды встретились; они пристально смотрели друг на друга, не собираясь уступать. У каждого были свои взгляды на эту ситуацию, и каждый думал, что был прав в своих словах. Новое противостояние могло вновь начаться, если кто-то из них не уступил бы. Мадара чувствовал злость, ведь ему снова пытались навязать своё мнение и заставить действовать так, как не он желал, а как твердили другие. Хьюга был никем, чтобы пытаться указывать Мадаре, и мужчина считал, что нападавший на деревню и его жителей заслуживает смерть. Было видно, что клан Кибико использовал Кеккей Генкай различных кланов для того, чтобы напасть на других. Со стороны выглядело так, будто на другие кланы нападают Хьюга, а на самом деле – это клан Кибико, украв способность клана Яманака, управлял чужим сознанием.

Жалобное нытьё мужчины, что лежал без руки, отвлекло мужчин друг от друга. Мадара скосил свой взгляд на валяющееся в его ногах жалкое создание, а затем посмотрел на то, как над зданиями до сих пор сражались Хаширама с Тобирамой. Сознанием младшего Сенджу до сих пор кто-то управлял, и Мадара решил более не задерживаться и отправиться искать виновного. Он без лишних слов исчез перед Хьюга, а затем появился в другом квартале, взглядом пытаясь найти шиноби из клана Кибико.

Некоторые сражались со своими противниками, но Мадара искал тех, кто пользовался той же техникой переноса сознания, что и прошлый его противник. Одного из таких он нашёл за разрушенной стеной, и без промедлений и каких-либо чувств, отрубил тому голову. Голова с глухим звуком отлетела от тела и упала на землю, прокатившись пару метров. Фонтан крови брызнул из шеи, заливая красной жидкостью всё в округе. Несколько капель попало Мадаре на лицо, но он не придал этому особого значения, продолжив бежать дальше. От его меча на землю без дыхания попадали ещё несколько шиноби клана Кибико, и те шиноби, что были в их власти, перестали бороться. Они удивлённо смотрели по сторонам, понимая, что только что произошло, а Мадара направлялся всё дальше.

Он уворачивался от ударов, что были на него направлены, и использовал огненные техники, чтобы растопить лёд и воду, которые были направлены на него в попытке остановить. Его основной целью являлся светловолосой шиноби из клана Кибико, который, насколько он помнил, являлся главой клана. Лёгкие морщинки залегли у него рядом с глазами и на лбу, а его хищный взгляд голубых глаз был направлен на Тобираму, что сражался с Хаширамой. Без сомнения он был тем, кто начал всю эту битву, преследуя какие-то свои цели.

– Стихия огня: Техника огненного уничтожения! – выкрикнул Учиха, сложив печати.

Эта была разрушительная техника, и Мадара понимал, что огненная волна уничтожит множество домой вокруг них, но он решил разом победить предводителя Кибико. Огонь уничтожал всё на своём пути, охватывая пламенем дома и деревянные крыши, уничтожая и сминая всё на своём пути. Похититель Кеккей Генкая в самый последний момент развеял свою технику и исчез с траектории огня, появившись рядом с Мадарой. Удар куная прошёлся рядом с лицом Учиха, но тот отразил удар катаной, откинув холодное оружие врага в сторону.

– А, Мадара Учиха, – произнёс мужчина, отпрыгнув от него в сторону. – Наслышан о тебе.

На лице этого светловолосого мужчины появилась зловещая ухмылка, не предвещая ничего хорошего. Мадара лишь холоднокровно смотрел на своего противника, держа наготове перед собой катану. Руки противника стали молниеносно складывать печати, а затем из-под ног Мадары пропала земля. Учиха почувствовал, как он стал проваливаться вниз, но вовремя переместился за спину своего противника. Мадара собирался нанести удар, как тело человека окутала земля, не давая пробиться удару. Кулак Мадары попал будто в твёрдую поверхность скалы, и он, убрав свою руку, понял, что простым рукопашным боем он не победит.

Учиха отпрыгнул, чтобы вновь сложить печати и вызвать огненный шар, который был тут же погашен водной техникой. У Похитителя Кеккей Генкая было в запасе много различных техник, и Мадара задавался вопросом, какие ещё стихии ему были подвластны. Этот мужчина был весьма уверен в себе и эта самодовольная ухмылка раздражала.

Мадара сконцентрировал в своём теле чакру, взывая к ней, а затем направил её на высвобождение, призывая Сусанно. Этот самурай был весьма велик, поэтому, дабы не разрушить остатки деревни, Мадара вызвал лишь одну руку огненного Сусанно, чтобы расквитаться с противником. Кибико, видимо, был не готов к такому, и на его лице отразился самый настоящий страх, увидев столь мощный поток чакры. Мужчина сложил перед собой руки и вызвал каменную стену, которая была разрушена лишь одним ударом Мадары.

Кибико отлетел в сторону, сделав несколько кувырков по земле, пока не врезался спиной об корягу дерева, что была вызвана ранее Хаширамой. Мужчина ещё не успел прийти в себя от столь мощного удара, как открыл глаза и увидел, как на него летит Учиха с обнажённой катаной. Его оружие горело и было охвачено силой Сусанно, и Кибико непроизвольно сжался и вскинул вперёд руки.

Толстые деревянные стволы обвили всё тело Мадары, останавливая его на полпути. Дерево потрескалось от огня, но на смену сломанным стволам появлялись новые, пытаясь остановить Учиха. Мадара зло прищурил глаза, когда увидел, что остановил его именно Хаширама, стоявший неподалёку. Тобирама же тем временем очутился рядом с Кибико и подставил к горлу кунай, не давая тому шанса на побег. Младший Сенджу был освобождён от гендзюцу, как только Кибико разорвал руки и закончил технику, отвлёкшись на Мадару.

Мадара дёрнул рукой и отпустил Сусанно, краем глазом наблюдая за Хаширамой. Сенджу был слегка потрёпанным и обмазанным в грязи, но вполне доволен тем, что не дал Мадаре уничтожить главу клана Кибико.

– Зачем? – холодно спросил Мадара, выпуская из своих рук катану.

Та со звоном упала на землю, несколько раз подпрыгнув на месте. На заданный вопрос Хаширама усмехнулся, выпрямился и рассеял технику. Деревянные стволы постепенно начали уходить под землю, отпуская главу клана Учиха. Мадара был весьма недоволен тем, что ему не дали закончить бой, но не показывал своих истинных эмоций. Оказавшись на свободе, тот сложил руки у себя на груди и холодно осмотрел братьев Сенджу, которые вдвоём присели рядом с Кибико и сковали его в древесные оковы.

– Если дать тебе его убить, то мы не узнаем, зачем он это всё сделал, – спокойно произнёс Хаширама.

– Судя по всему, он просто хотел наворовать побольше Кеккей Генкая, пока все отвлекались на битву между кланами, которую он сам же и организовал, – холодно произнёс Учиха.

– Вот это и выясним, – хмыкнул Тобирама и стал уводить пленного.

Мадара проследил взглядом за тем, как Тобирама исчезает из вида, перенося пленного в темницу, где позже будет проведён допрос. Хаширама тем временем подошёл к Мадаре, остановившись лишь в метре от друга. Его брови были нахмурены, и он с печалью смотрел на обладателя шарингана.

– Я видел, как ты перебил большинство шиноби из клана Кибико.

Кровавый шаринган стал пропадать, и на смену ему глаза приняли привычный тёмный цвет. Учиха не сожалел о содеянном и по-настоящему считал, что поступил правильно, не пощадив и убив тех шиноби. Они были опасны, имея способность красть чужие Кеккей Генкай, и раз они пошли против деревни, то убийство их было самым верным решением. Учиха не понимал, почему Хаширама недоволен тем, каким именно образом он обезопасил деревню, ведь он вытащил проблему прямо с корнем.

– Разве я сделал что-то не так?

– Ты не должен был убивать их. Нам не нужны лишнее кровопролитие.

– Но если не мы их, то они нас. Закон шиноби.

Хаширама тяжело вздохнул, а затем поднёс свою руку и опустил её на плечо своего друга, решив не докучать тому. Он понимал, что Мадара был таким, и его нельзя было разубедить. За всё время он повидал множество смертей, и отнимать чью-то жизнь стало столь привычно, как просто дышать. Убивая без промедления, Хаширама понимал, почему Мадара не считал нужным оставлять живых противников. Это были правила, которые высекались в его сознании на протяжении многих лет, и сейчас было тяжело переубедить Учиха, что мир менялся, и самим также нужно было меняться.

– Отдыхай, Мадара, – произнёс Хаширама, отпуская свою руку. – Спасибо, что помог. Это была сложная ночь. Теперь можно расслабиться, так как всё позади.

Хмыкнув, Мадара обернулся и посмотрел на дома за своей спиной. Несколько кварталов было разрушено, но сражения к этому времени закончились. Многие из кланов Кибико, которые были живы, сейчас были связаны и обезоружены. Все они были поникшими и потрёпанными, но они не представляли, что их ожидало. Всех дезертиров отправляли в штаб полиции, где главенствовал Мадара, поэтому он мог с уверенностью сказать, что им всем придётся не сладко.

Та деревня, которую они столь долго строили, могла разрушиться за одну ночь. Лишь за какой-то час некоторые кланы потеряли свои дома, а жертв могло быть и больше, если бы они всё не остановили. Теперь им придётся вновь отстраивать здания и жилищные дома по новой. Впереди было много работы.

– Хорошо, что я ещё не спал, – усмехнулся Хаширама, взъерошивая свои волосы. – Ты тоже не спал и прибежал на шум?

– Да, – холодно ответил Мадара. – Мне надо идти.

– Стой, – произнёс Хаширама, удивившись такой резкости. – Я думал, что мы вдвоём отправимся допрашивать главу клана Кибико. Уверен, что с твоим цукуёми мы всё быстро выясним.

– Сначала мне надо найти Мизуки.

– Кого? – не понял Хаширама, нахмурившись.

– Свою дочь, – холодно объяснил Мадара, начиная идти в сторону разрушений.

– А, так ты её назвал, – задумчиво протянул Сенджу. – А почему найти? Ты её потерял?

– Она была у меня, когда я прибежал сюда. Чтобы не мешалась, я отдал её мальчику из клана Инузука.

– А ты знаешь имя мальчика, которому отдал? По имени мы быстро их найдём.

Хаширама последовал за Мадарой, но тот остановился и поднял руку, останавливая Сенджу. Его взгляд холодно прошёлся по мужчине, и если бы Хаширама не так хорошо знал Мадару, то он бы вздрогнул и поёжился от этого взгляда.

– Понятия не имею, как его зовут. Не ходи за мной, я сам справлюсь, – выплюнул Учиха, отворачиваясь.

– Ну хорошо, – слегка растерянно протянул Сенджу, наблюдая за тем, как Учиха исчезает из виду.

Мадара отправился в то место, где он повстречал маленького мальчика, но того на том месте, конечно же, не оказалось. Учиха ходил по развалинам и смотрел в разные стороны, но никаких детей не наблюдалось. Вокруг сновали одни взрослые шиноби, которые стали осматривать раненых и разгребать завалины. Мадара направился в ближайшие районы, которые не пострадали от нападения, но мальчика так и не мог найти.

Из окон домов выглядывали испуганные, но любопытные жители деревни, не решившиеся выйти из своего укрытия. Улицы были полупустые, и сколько бы раз Мадара не обходил их, он не мог найти ребёнка с его дочерью. Злость стала закипать в нём, когда он вернулся к разрушенным домам клана Инузука, думая о том, что мальчик не мог далеко уйти от своего клана. Он уже был зол на самого себя, что отправил ребёнка в безопасное место, но не додумался уточнить у того, где его потом можно найти. В его руках была Мизуки, и малышка наверняка ещё больше перепугалась от всего случившегося. Мадаре бы стоило оставить её у Азуми, но после случившегося мужчина не думал, что девушка с радостью кинется ему помогать.

Спустя несколько минут беспрерывного хождения, Мадара вспомнил про бункер, который только начали строить, и решил, что, возможно, мальчик отправился туда. Но мальчика он нашёл не в этом бункере, а на полпути к нему. На лице ребёнка была улыбка, когда Мадара предстал перед ним. Руками он взъерошил свои волосы, а затем закинул руки за голову, не боясь взглянув на шиноби, что был забрызган чужой кровью. Холодный взгляд Мадары прошёлся по этому ребёнку, и с нарастающей злостью мужчина отметил, что его дочери с мальчиком не было.

– Это вы, – произнёс мальчик и потёр свой нос. – Я уже ничего не боюсь.

– Где моя дочь? – мрачно спросил Мадара, нависая над мальчиком.

– А, так её забрала женщина, – пожал плечами мальчик. – Она подошла и сказала, что это её дочь, ну я и отдал её.

Гнев прошёлся по телу Мадары, и он сжал свои кулаки от злости. Он не понимал, как ребёнок может отдать первому встречному то, что ему доверили, но в то же время Мадара напоминал себе, что это просто маленький мальчик, и злиться в такой ситуации надо на самого себя. Видимо, пацан сам понял, что поступил не так, как того хотел этот господин, и весь дёрнулся и сжался.

– Что за женщина? Как она выглядела? – сквозь зубы спросил Учиха.

– Н-ну у неё были светлые волосы, и глаза п-почти пустые, тоже с-светлые, – начал заикаться мальчишка. – Она была одета в тёмное кимоно.

Осознание того, кто именно забрал его ребёнка, настигло Мадару. Он зло плотно сжал губы и тут же исчез, оставив мальчика одного. Мадара был зол на самого себя, и не знал как избавиться от этой злости. Он перемещался из одной стороны деревни в другую, пытаясь найти Мизуки и этого чёрного демона, имя которой до сих пор не знал. Он не знал, для чего этой девушке мог понадобиться их ребёнок, но Мадара чувствовал безмерную необходимость вернуть себе свою дочь.

Он долгое время бегал по Деревни, пытаясь их отыскать, но ничего не нашёл. В конечном итоге, уставший и сердитый, что эта девушка вечно ускользает от него, он вернулся к себе домой. Он не знал, куда та могла отнести Мизуки, и предполагал, что скорее всего его дочь могла быть в том логове, в котором обитала эта девушка и про которое рассказывал ему Изуна. Но на ночь глядя, не зная точного месторасположения, он отправиться не мог. Он решил, что соберётся и отправится как только встанет солнце, а к тому времени ему стоит немного отдохнуть.

Входная дверь оказалась открытой, и Мадара нахмурился, вспомнив, что когда убегал, даже не подумал о ней. Но его это не сильно расстроило, так как в доме не было ничего, что можно было бы украсть. Мужчина снял обувь и устало прошёл в гостиную, удивляясь кромешной тишине, которая никогда не наступала с тех времён, как у него появилась Мизуки.

Погружённый в тяжёлые мысли, Мадара вошёл в гостиную и замер на месте, увидев сидящую на краю веранды знакомую светловолосую девушку. На её руках спокойно посапывала их дочь, которая сейчас была одета в маленькое подобие кимоно, точно такое же по цвету и узору, как и у девушки. Чёрные волосики, которые были достаточно густые, но не такие длинные, были собраны в четыре крошечных хвостика. Сама девушка ласково смотрела на ребёнка в своих руках, но как только услышала, что мужчина вернулся в дом, слегка обернулась через плечо.

Её светлые глаза были слегка приоткрыты и были направлены на Мадару, который замер от удивления. Он ожидал всё что угодно, но не то, что он найдёт этих двоих у себя же в доме, причём в такой спокойной и безобидной обстановке. В этот момент он не знал что делать, остаться так стоять или же накинуться на эту девушку, отобрав свою дочь. Но судя по тому, как мирно сидела та, ему не о чем было переживать.

Светловолосая хмыкнула на его бездействие, а затем осторожно провела своей тонкой ладонью по лицу спящей малышке. Она наклонилась, чтобы что-то сказать Мизуки на ушко, а затем отпустила малышку на пол. От сего перемещения ребёнок не проснулся и даже не дёрнулся во сне, продолжая сладко посапывать.

– Не отдавай её кому попало, – холодно произнесла девушка, вставая на ноги и смотря на Учиха. – И пробуди её шаринган.

С этими словами она растворилась в воздухе, ничего не оставив после себя. Казалось, будто её и вовсе не было до этого, и всё это был лишь плод его воображения.

========== 11. Время идёт ==========

Кажется, это был первый его выходной за последний месяц. Яркое солнце стояло в зените, согревая всю деревню и их жителей своими тёплыми лучами. Мадара Учиха лежал в это время на полу своей террасы, свесив свои ноги вниз, зарываясь босыми ногами в прохладную зелёную траву. Впервые за столь долгое время на нём не было никакой экипировки, и он мог вполне спокойно разгуливать по дому целый день в простом тонком халате.Сейчас же этот халат был слегка отведён в сторону на груди, предоставляя бледную кожу палящему солнцу.

Учиха наслаждался теплом и минуткой спокойствия, которых ему так не хватало. Он столько работал в последние дни, что приходил домой совершенно уставший, не способный даже поесть перед сном. Единственное, на что у него хватало сил, так это дойти до своей постели и погрузиться в крепкий сон. Такой расклад совершенно не нравился его дочери, которая постоянно требовала внимания своего отца и ей было всё равно, что тот был без сил. Ребёнок, который целый день провёл с Азуми, хотел именно отцовской любви и ласки.

С тех пор, как Мадара переспал с Азуми, а затем выставил за дверь, их отношения были слегка натянуты. Несколько недель девушка напрочь не выходила из своего дома, и Мадаре приходилось брать Мизуки к себе на работу, ведь он не мог оставить дочь дома совершенно одну. Ему приходилось вместе с ней брать с собой смеси и детские пелёнки, и некоторые из клана Учиха смотрели на него весьма странно. Но Мадара делал вид, что не замечал столь пристального внимания к себе. Хаширама порой заходил к нему, чтобы забрать или помочь с Мизуки, но Учиха не хотел так часто полагаться на Сенджу.

В конечном итоге, в один из дней, когда он решил взять дочь с собой на работу, на выходе из дома Мадара встретился лицом к лицу с Азуми. Девушка отводила от него свой взгляд, но решительно предложила свою помощь. В тот день Мадара впустил Азуми в свой дом и вновь доверил ей свою дочь, а затем девушка уходила, когда он возвращался домой, а затем вновь приходила к утру, когда он собирался на работу. Казалось, Азуми решила не напоминать всё то, что случилось между ними в тот вечер, но порой она кидала мечтательные взгляды на главу клана Учиха, в тайне всё ещё надеясь быть с ним. Но Мадара был холоден с ней как никогда, и позволял ей только приглядывать за своей дочерью, оплачивая той за эту услугу деньгами. Между ними больше ничего никогда не было, и Мадара не собирался вновь давать бедной девушки надежду.

С тех пор прошёл практически год, и жизнь будто стала тихой рутиной, не предвещая никакой беды. Каждый день Мадара смотрел на ночное небо, то ли опасаясь, то ли дожидаясь кровавой луны, но та всё не окрашивалась, оставаясь привычно серебристой. Мать его ребёнка с тех пор так и не появлялась, и Мадара задумывался, было ли это хорошим знаком или же затишьем перед бурей?

В тот день, когда в прошлый раз окрашивалась луна в кровавый цвет, Мадара думал, что мог потерять свою деревню. Битва между кланами принесла сильные разрушения, и они отстраивали все разрушенные дома и здания на протяжении нескольких месяцев, закончив строительство лишь недавно. Клан Кибико был наполовину уничтожен именно Мадарой, в то время как вторую половину уместили в тюрьму, где они не способны были использовать чакру. Предводителя клана Мадара лично с Хаширамой допрашивали на протяжении целой ночи, погружая того в цукуёми. Со временем Кибико признался, что питал глубокую ненависть к клану Хьюга, поэтому они решили подставить их, сделав так, будто именно Хьюга начали нападать на остальные кланы. Тем временем, пока развивалась битва, глава клана Кибико хотел выкрасть глаза у Мадары, но ему помешал Хаширама. Тогда ему и пришлось взять под контроль Тобираму, а в конечном итоге, его план провалился, когда к нему сам лично пришёл Мадара и победил.

Мужчина и предположить не мог, что ради желания обладать его шаринганом, глава Кибико мог так запросто пожертвовать своим кланом. Под весь этот шум он хотел напасть на Мадару, когда тот совершенно не мог этого ожидать, но его план был так плох, что не удивительно, что в конечном итоге он провалился. Учиха сомневался, что Кибико был столь сильным, что мог бы выкрасть его глаза, даже имея план получше.

С того дня жизнь в деревне наладилась и обходилась без каких-либо происшествий. Но как бы мирно они все не жили, Мадара чувствовал, что это был не конец. Что-то надвигалось на них, и в скором времени спокойным дням придёт конец.

– Ма-ма, – по слогам произнёс тихий голос.

Мадара почувствовал, как по его телу стали карабкаться, залазя не только руками, но и маленькими ножками. Острая детская коленка со всей силы упёрлась Мадаре в живот, и он выпустил затруднительный вздох, когда всё тело переместилось на эту самую коленку, смещая своим весом его органы.

– Папа, – спокойно поправил Мадара, прикрывая свои глаза рукой от солнца.

Детское тельце неумело продолжало карабкаться по нему, и затем он увидел, как над его лицом склонилась его подросшая дочь. Её тёмные глубокие глаза с интересом смотрели в его глаза, пытаясь что-то там рассмотреть. На мгновение между тоненьких бровей залегла морщинка, когда Мизуки нахмурилась, а затем её детская ручка схватила Мадару за нос и с силой сжала его. Учиха почувствовал, как ему перекрыли доступ к кислороду, но вместо того, чтобы убрать руку своей дочери, он открыл рот и глубоко задышал. Маленькая Мизуки не растерялась от этого хода и положила свою вторую руку на рот мужчине.

Конечно же, это не помешало Мадаре дышать, и, видя, как тот всё равно раскрывает рот и дышит сквозь раскрытые маленькие детские пальчики, Мизуки ещё больше нахмурилась и напряжённо вытянула губы в трубочку. Она хлопнула своей рукой по его рту, пытаясь тем самым вновь попытаться перекрыть своему отцу воздух, но и на сей раз у неё это не получилось.

– Мама! – капризно выкрикнула Мизуки, убирая свои руки с лица своего спокойного отца.

– Папа, – так же безэмоционально поправил её Мадара, а затем уже нахмурился сам и обиженно протянул, обращаясь к своей дочери. – Я тебя учил говорить слово «Папа». Покажи мне это бессмертное существо, которое всё это время учило тебя слову «Мама». Я же выясню, кто посмел такое провернуть у меня за спиной.

Мизуки лишь похлопала своими пушистыми ресницами, а затем складка между бровей разгладилась, когда девочка наклонилась ещё больше над лицом Мадары и на сей раз дотронулась до одного из глаз. Мадаре пришлось прикрыть свой левый глаз, чтобы та его не выколола своими пальцами, и это действие позабавило его дочь. Черноволосая малышка принялась прыгать на нём, хлопая его по закрытому глазу, и в этот момент Мадара подивился, какое у него стальное терпение.

– Этя, – произнесла малышка, хлопая по глазу.

Она убрала свою руку и с ожиданием посмотрела на своего отца, даже слегка наклонившись вперёд. Мадара вздохнул, ведь понимал, что Мизуки не отстанет от него, если он не выполняет то, что та от него хотела. Он пытался правильно воспитать свою дочь, но она росла на его руках слегка капризной и избалованной, и Учиха удивлялся, что неужели он самолично её баловал, когда приходил с работы домой. Как бы он не отрицал, но дочь за это время стала дорога сердцу, и он уже и не помнил те времена, когда у него не было этого маленького капризного демона. Демоном он называл её лишь в своих мыслях, когда та поднимала с самого утра весь дом на уши, не давая выспаться и отдохнуть, требуя немедленного внимания. Порой она даже кричала до тех пор, пока Мадаре не приходилось забирать её к себе в постель из-за её прихоти, и тогда она сладко посапывала у его бока, видя десятый сон.

Мадара по желанию своей дочери активировал свой шаринган, и его чёрные глаза вмиг окрасились в красный, заставляя его дочь радостно визжать и подпрыгивать на его груди. Обыкновенные красные глаза с тремя томоэ вращались, превращаясь в Мангекё шаринган, и весь вид того, как видоизменяются глаза Мадары, доставлял невероятное веселие Мизуки. Она смотрела на вращающиеся чёрные узоры в глазах своего отца и от радости даже пару раз хлопнула в ладошки. Эта манипуляция с шаринганом было самым любимым развлечением Мизуки.

– Всё, – произнёс Мадара, отпуская шаринган и придавая своим глазам привычный чёрный цвет. – На сегодня хватит представлений.

– Ещё, – потребовала наследница клана Учиха.

– Нет, – строго ответил мужчина. – Я сказал хватит.

После этих слова Мизуки сразу же слезла со своего отца, напоследок случайно ударив пяткой по подбородку мужчины, и побежала вдоль террасы. Мадара потёр ушибленный подбородок, нисколько не изменившись в лице, и слегка приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на бегающую свою дочь. Её ноги держали её недостаточно крепко, но та всё равно продолжала неумело бежать, радуясь своей способности. Лишь недавно Мизуки начала говорить, и это получалось у неё несколько хуже, чем бегать, но они хотя бы избавились от непонятных бессмысленных звуков и перешли к неразборчивым коротким словам.

Мадара помнил, как бесился, когда видел, что его дочь пыталась ему что-то сказать, но он ничего не понимал. Он стоял там часами, наклонившись над её кроваткой, пытаясь разобрать бессвязные звуки, и не понимал. Каждый раз он чувствовал себя сверх идиотом, ведь Азуми всегда знала, что от неё хотела Мизуки. Со временем Мадара решил, что это чисто было на женском интуитивном уровне, и он дождётся того момента, когда его дочь по нормальному заговорит.

Его жизнь с появлением Мизуки наполнилось смыслом. Смотря сейчас на свою дочь, он не понимал, как мог жить всё это время с огромной дырой в своём чёрством сердце. Внешне Мадара нисколько не поменялся, и был по прежнему всё тем же холодным Мадарой Учиха, которого все старонились и опасались, но наедине со своей дочерью мужчина чувствовал, что становился другим. Не таким холодным. Не таким бесчувственным. Живым.

Мадара задумался лишь на мгновение и не заметил, как Мизуки споткнулась об собственные ноги и упала на деревянное покрытие террасы. Она завалилась вперёд, упав сначала на колени, а затем стукнувшись лицом об пол. На миг Мадара думал, что пронесло, но затем, после некоторого раздумья, послышался звонкий плачь. Мужчина вздохнул и принял сидячее положение, а затем и вовсе поднялся на ноги и медленно прошёл к дочери. Он опустился рядом с ней на колени и поднял с пола, поставив ту на ноги. Мизуки продолжала плакать, вытянув руки вдоль тела, а Мадара положил свою тяжёлую ладонь на хрупкое детское плечо.