Текст книги "За пылью веков (СИ)"

Автор книги: Edelven

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Маленькая и зеленая, как лягушка, – та улыбнулась в ответ. – Peugeot 207, хетчбек.

– Давно водишь? – он снял ноутбук с колен и сцепил пальцы в замок перед собой, оперевшись локтями на колени.

– Права есть с восемнадцати, а активно езжу последние четыре года. Как машину купила, вообще перестала пешком ходить – обленилась, – она переложила стопку с колен на стол и с чувством потянулась, откинувшись на спинку стула. – Слушай, пошли до кухни, хоть кофе попьем. А то сидим тут уже три часа.

– Пошли, – он поднялся и придержал дверь, пропуская Сашу вперед.

Запах кофе разносился с кухни, проникая во все уголки большого дома. Саша колдовала у плиты над большой туркой, найденной в шкафу. Кофеварка – это, конечно, хорошо, но кофе, сваренный в турке с кучей специй, ни с чем не сравнится.

– Что ты делаешь? Не проще было включить машину? – Хведрунг сидел за столом и уже минут десять терпеливо наблюдал за крутящейся у плиты женщиной.

– Проще. Но я зелье варю, – она поднялась на цыпочки и попыталась достать баночку с гвоздикой, которая успешно вывернулась из рук и была поймана в сантиметре от носа. – Кстати, как ты относишься к кофе с алкоголем?

– Нормально. Делай давай, раз позвала!

– Да делаю я, делаю! – Саша бросила в турку пару кусочков лимона, три маленьких веточки гвоздики, покрошила туда палочку корицы, и отправила следом за всем этим несколько кусочков сахара. Высыпала кофе грубого помола и, залив ингредиенты холодной водой, поставила турку на плиту. – Тебе понравится.

– Уверена? – голос за ее спиной приобрел бархатный оттенок иронии и заставил Сашу усмехнуться.

– Уверена. Я редкостный маньяк в употреблении кофе! – Саша назидательно подняла вверх ложечку, которой помешивала готовящийся напиток. – Потому потерпи чуть-чуть и насладись лучшим в мире зрелищем!

– Это каким еще зрелищем? – Хведрунг критически оглядел Сашу с тыльной стороны, за что был награжден насмешливым взглядом.

– Как другие работают!

– О, на это можно смотреть вечно! Работай, слуга моя! – он расхохотался, запрокинув голову.

– Может, еще и на колени встать? – хмыкнула Саша, не сразу поняв двусмысленность произнесенной фразы. Зато Хведрунг её понял и зашелся, помимо смеха, еще и кашлем, заставив Сашу спешно отвернуться и беззлобно выругаться про себя. Несет ее последнее время, ой, несет…

Кофе вышел отменным. Крепким, пряным, оставляющим за собой сладковатое, чуть терпкое послевкусие. Они сидели друг напротив друга и молча смаковали напиток. Саша курила, выпуская в потолок струйки вишневого дыма между глотками. Ей в голову сама собой пришла мелодия давно знакомой и любимой песни, и она прикрыла глаза под словно звучащий в голове голос. Потрясающие стихи Марины Цветаевой*, положенные на музыку и исполненные Хелависой…

– Чему улыбаешься? – мужской голос вырвал ее из плена мыслей, заставив раскрыть глаза.

– Да так, под хороший кофе вспомнилась хорошая песня. Не, петь не буду! – Саша категорично подняла чашку на уровень глаз и отсалютовала ей.

– Про что хоть песня? – Хведрунг смотрел на нее с легким прищуром зеленых глаз, в которых плескалась непонятная Саше усмешка. Она привыкла к таким взглядам, но в упор не понимала причины. И чем больше не понимала – тем больше хотелось выяснить.

– Обращение к богине Иштар. На мой взгляд, больше похожее на заговор, в смысле заклинание, – Саша затушила сигарету и с сомнением посмотрела на турку, – Еще хочешь? Пока не остыло совсем.

– Давай, мне понравилось, – он протянул ей кружку и снова откинулся на спинку стула. – Кстати, давно хотел спросить. Почему ты занимаешься именно историей Скандинавии?

– А так исторически сложилось. У меня жизнь, как череда случайностей: хороших и не очень, – Саша разлила кофе по кружкам, и, усевшись на свое место, продолжила. – Голос потеряла, пошла учиться на истфак. Выбрала факультет по наитию – пришла в университет, в котором хотела учиться, и подала документы туда, где вступительными экзаменами были любимые предметы – история и английский язык. В какой-то момент увлеклась историей Средних веков, стала читать много литературы. На русском языке ее мало, на самом деле. Пришлось искать переводную, переводить самой. Так языки начала учить. Понравилось, затянуло. Первый раз поехала в Европу с группой студентов и влюбилась в Париж по уши. Начала учить французский. Далось легко, как-то даже слишком. А потом к нам на факультет приехал преподаватель, долгое время проживший в Дании. Я ради интереса пошла на его спецкурс по истории Средневековой Скандинавии... и пропала. С третьего курса университета я себя нигде, кроме этой темы, не видела. Защитила диплом, поступила в аспирантуру, меня оставили при кафедре. Сначала практики у студентов вела, а четыре года назад защитила диссертацию и получила степень по истории Европы…

– Так почему именно Скандинавия? – Хведрунг спокойно перебил ее монолог, делая глоток кофе.

– Почему? Да нравится мне Северная Европа. Что-то есть в ней такое… Это как другой мир. Мифологическая система мира, хоть и схожа со многими политеистическими культами, стоит особняком в мировой культуре. Мне безумно импонирует пантеон божеств – более запутанных отношений, чем в той же старшей Эдде… ну, поискать надо еще. Даже греки с их не в меру любвеобильным Зевсом и стервозной Герой, на мой взгляд, не переплюнули. Да, и, знаешь, я с детства любила истории про викингов! – Саша широко улыбнулась, вспоминая, какими влюбленными глазами она смотрела на седовласого преподавателя, в свое время построившего в ее воображении Мировое дерево и миры, трон Одина у корней Иггдрассиля, картины конца мира и битвы богов с чудовищами. – На самом деле Скандинавская мифология так крепко зацепила меня именно потому, что она конечна. У нее есть конец времен и судеб. И это безумно интересно – искать во времени, в котором ты живешь, начало этого конца или гадать, не наступил ли он уже? Вот так.

Мужчина изучал Сашу задумчивым взглядом, потихоньку цедя кофе. На его губах блуждала улыбка, словно он продумывал, как задать очередной вопрос и стоит ли его задавать вообще.

– А что ты скажешь о богах этого пантеона? – он поставил чашку на стол и подпер лицо ладонью.

– О богах? Что их много! – Саша поставила полупустую чашку, встала и полезла в холодильник за чем-нибудь съедобным. Не найдя ничего нового, соорудила два сэндвича с беконом.

– И все? – Хведрунг бесцеремонно сцапал сэндвич и запустил него зубы.

– Ну, а что ты хочешь услышать? Кто мне больше всех нравится? – Саша взялась за свою порцию, отщипывая бекон маленькими кусочками.

– Ну, хотя бы.

– Ну, одного кого-то выделить не могу. Если анализировать по гендерному*** признаку, то из женских божеств мне импонирует Фрейя. Прежде всего – за свою двойственность, как богиня плодородия и, одновременно с этим, богиня войны. Один из моих преподавателей в свое время выразился: «Фрейя – она как русская баба, только богиня. И милая, и нежная, но, если что, и по лбу дать может не слабо»…

– А из мужских? – губы сидящего напротив мужчины сжались в одну ниточку, и стало невозможно понять – это он так улыбается или наоборот, старается не выдать раздражение от Сашиных рассуждений?

– Локи, – Саша закинула в рот очередной кусочек. – Это вообще фигура уникальная и ни в одном пантеоне больше не встречающаяся в той роли, в которой он представлен в Скандинавской. Духи-трикстеры, так или иначе, присутствуют практически во всех системах. Но нигде они не подняты до уровня божества верховного пантеона. Да и характер сего персонажа мне нравится…

– Почему? – Хведрунг оперся на стол руками, подавшись вперед.

– Импонирует та непосредственность, остроумие и продуманность, с которой он делает пакости. Ну, не только пакости, конечно, но как факт. На мой взгляд, его роль в мифологическом мире Скандинавии не меньше роли Одина. Ну, и еще, если верить древнескандинавскому гороскопу, я нахожусь под покровительством этого божества, – Саша захихикала в чашку. – А также меня здорово интересует то, что курили скальды, придумавшие его биографию. Я все понимаю, дети от разных существ женского пола, но чтоб самому… Это как-то слишком лихо. Ну, и, «Перебранка Локи» из «Старшей Эдды» – это, конечно, шедевр!..

– А ты веришь в богов? – он наклонил голову, чуть прищурив глаза и вглядываясь в Сашу.

– Богов выдумали люди, Хведрунг. Любая мифологическая система основывается на эволюционном развитии человека, жившего в той или иной местности. Очень сложно верить в то, историю появления чего неплохо знаешь, – она неопределенно пожала плечами, отводя взгляд.

– А во что ты веришь, в таком случае? – он сделал жест пальцами, словно сметая что-то со стола, и Саше показалось, как по ее телу пробежали легкие электрические разряды. Интересно, чего это она так разволновалась? Неужели умный разговор о религии за чашкой кофе спровоцировал?

– В то, что доказано наукой. А существование богов пока не доказано, – она развела руками, – Кстати, очень символично, что мы говорим о Локи именно с тобой. Вы же, по сути, тезки.

– А что бы ты сказала, если бы наука официально подтвердила существование богов и прочих мифологических существ? – он встал со стула и щелкнул выключателем, разгоняя начинающий сгущаться в кухне полумрак.

– Что я бы дорого дала, чтобы вживую пообщаться с теми, кого я знаю по мифам и легендам, – Саша встала со своего места. Неожиданно ей стало очень неуютно смотреть на передвигающегося по кухне Хведрунга снизу вверх.

Он обернулся, собираясь что-то сказать, но в этот момент хлопнула входная дверь и в гостиную, а затем и в кухню ввалились Дженет и Джейн под предводительством Донара.

– Зря вы не поехали! Хоть бы с базы выбрались, а то просидели весь день, как два сыча! – Джейн размотала шарф и плюхнулась на стул. – Кофе пили? Пахнет вкусно!

Саша улыбнулась ей, жалея про себя, что появившиеся члены группы прервали такую душевную беседу.

– Саша, вас там, в гостиной, ждет подарок от Тони. Он сказал, что вы просили какие-то книги, – Донар кивнул на дверь, и Саша поспешно покинула кухню, кивнув всем присутствующим на прощание.

На столике в гостиной действительно стоял объемистый сверток. Саша попыталась его поднять и поняла, что далеко она его не утащит.

– Дай сюда, – голос Хведрунга, раздавшийся из-за спины, застал ее врасплох, и она чуть не выронила свою ношу. – Что там такое?

– Книги. Я просила Старка о некоторых конкретных учебниках по криптографии. Хочу попробовать покопаться, – она отдала сверток мужчине и направилась вверх по лестнице следом за ним.

– По криптографии? – он недоуменно оглянулся, остановившись, и Саша по инерции влетела в него.

– Ой, извини. Да, есть некоторые предположения.

Дойдя до своей комнаты, Саша остановилась и взглянула на Хведрунга и сверток в его руках. Пригласить внутрь? Как-то… Хотя, а почему бы и нет? Кот на него не кидается, да и книги тяжелые…

– Заходи, – Саша кивнула на дверь и вошла первой. Том спрыгнул с ноутбука, на котором нагло возлежал до этого, и пошел тереться о ноги вошедших, путаясь между ними своим упитанным телом.

Хведрунг вошел и оглянулся прикрыть за собой дверь, как вдруг споткнулся и полетел на пол, увлекаемый тяжелым свертком под аккомпанемент возмущенных воплей кота, которому наступили на лапу. Ну, или не на лапу...

– Том, твою кошачью бабушку! – Саша кинулась к Хведрунгу, пытаясь помочь ему встать, и увидела, что из раскрывшегося свертка выглядывают документы с «Государственным орлом» в шапке.

– Это те самые учебники, что ты просила? – Хведрунг поднялся на ноги и уставился на Сашу пристальным взглядом, в котором она не увидела ничего хорошего.

*Марина Цветаева «От стрел и от чар», Мельница «Богиня Иштар»

**Иштар – богиня плодородия в шумеро-аккадском пантеоне.

***половому

====== 15. Легенды и предания. ======

Спровоцировав Сашу рвануть в комнату Анджея среди ночи своей просьбой, Локи не рассчитал того, что его названый братец так хорошо освоился с местной техникой и тоже отслеживал происходящее. Он думал поговорить с женщиной наедине, возможно даже, припугнуть, но появление Тора заставило его импровизировать.

Его несколько удивила выдержка Александры во время общения со своим “начальником”. Она представила все логически, правильно и не стала отпираться. Не знал бы Локи, о чем она в этот момент думала – может, даже и поверил бы.

Главное, что Тор поверил, а он подтвердил. Она что-то нашла в компьютере этого Анджея, прочитала часть и крепко испугалась. Видимо, не зря в последние дни пребывания в лагере в его голове творился такой кавардак. Смертный докопался до чего-то, но не смог в полной мере это что-то понять, и был испуган до предпанического состояния. Конкретных данных и отсылок к ним в голове Александры Локи не увидел, следовательно, она еще до этого не добралась. Если эта информация окажется близка к правде, ее тоже придется пустить в расход. Жаль, эта смертная не так безнадежно тупа, как остальные, побывавшие здесь. За то время, что она провела рядом с ним в этих лабораториях, желание убить ее возникало всего несколько раз.

Локи усмехнулся про себя. Что-то в ней есть такое, что отличает ее от смертной по имени Джейн, выбранной для себя Тором, да и от второй, Дженет, тоже. Она не кинется спасать кого-то наперерез любой опасности, в ней чувствуется эгоизм и желание действовать исключительно в своих интересах.

И у нее есть большой черный кот, который ненавидит Тора.

Локи очень забавляли беседы с Александрой на предмет Скандинавской мифологии. Ее представления о картине мира полностью соответствовали тому, что когда-то было написано по указанию Одина и других асов. Он никогда особо не интересовался этими сказками, и поэтому то, какую легенду придумали для него, первоначально повергло Локи в шок. Он, конечно, действительно натворил дел, получив в результате неудачных экспериментов нескольких странных существ, но это было давно и, по его мнению, не стоило такого подробного освещения в истории для людей. К появлению коня Одина он тоже руку приложил, но чтобы самому родить!

Локи улыбнулся, вспоминая, как он чуть не разнес свои покои, узнав, как его ославили в “Эддах”. И как потом пришел к выводу, что с такой “биографией” даже лучше. В Асгарде все знали истинное положение вещей, а в Мидгарде... больше боялись.

Его несколько удивило еще и то, что Александра пришла извиняться после разговора с Тором и сделала это совершенно искренне. Воистину, люди – странные существа. Но так даже лучше. Она почувствовала свою вину, а, значит, ей еще легче будет управлять.

Он уже готовился к отдыху, когда она постучалась, и, открыв дверь, будучи в одних штанах, от души посмеялся над реакцией Александры на его внешний вид. Он ей однозначно понравился – у девочки есть вкус. Локи не отказал себе в удовольствии понаблюдать за смущением женщины, усевшись в кресло напротив нее, и стребовать плату за “проступок”. Надо отдать ей должное – она неплохо держалась. Надо почаще ее провоцировать и наблюдать за реакциями.

Сейчас, глядя на раскрывшийся сверток и документы с хорошо знакомым ему орлом, Локи думал о том, что эта женщина умнее, чем он полагал. Она не поделилась своими соображениями ни с ним, ни с Тором, а обратилась напрямую к Старку с просьбой достать интересующие ее материалы. И Старк достал. Теперь этот человек в железной банке в курсе, что Александре удалось до чего-то докопаться.

Такой расклад устраивал Локи меньше всего, потому как создавал прямую угрозу для него самого. Старк умен, и, если Сашу выведут из игры сейчас, это явно вызовет у него подозрения. Слишком уж часто у него будут пропадать сотрудники.

Пока что он действует исключительно в своих интересах, но если к разработке этой темы подключится команда одноглазого уродца, то придется уничтожить и Старка, и Фьюри, и всех участников этой экспедиции, включая так нежно любимую Тором смертную, чего он допустить никак не может. Хотя, если у него не останется выбора... Но, в этом случае, самого Локи ждет и не очень радужная перспектива: или обратно на камень, к змеям, или оставаться здесь без своих сил и медленно сходить с ума. Ни тот, ни другой вариант его, естественно, не устраивал. Тор ему уже помог один раз, и Локи испытывал определенную благодарность за это. Глупо рассчитывать на кого-то, кроме себя.

– Это и есть те учебники, что ты просила? – Локи легко поднял папки с пола и кинул их на стол рядом с компьютером. – Рассказывай.

– Что рассказывать? – женщина, держащая на руках кота, попятилась от него и неожиданно для себя плюхнулась на кровать. Кот вырвался и сбежал от греха подальше. Локи похвалил его про себя: умное животное.

– Зачем тебе эти документы и почему ты никому не рассказала о своем запросе? – он взял стул и сел на него верхом, оказавшись четко напротив Саши.

А та смотрела на сидящего напротив мужчину и чувствовала, как внутри разрастается страх. Она не понимала, почему так испугалась этого спокойного тона и взгляда. Наверное, именно это спокойствие вызвало такую реакцию. Он явно очень недоволен, но сдерживается. А чем это он недоволен, кстати? Тем, что она не поделилась интересной идеей? Ну, не все же ему одному командовать!

– Не рассказала потому, что не посчитала нужным. И попросила Тони достать эти документы потому, что у него большие возможности, а мы сидим тут, как кроты в своих норах. А что тебя, собственно, не устраивает? – Саша вскинула голову, стараясь не выдавать своего волнения. Она не обязана отчитываться этому «начальнику» о своих идеях. И тем более о том, зачем ей понадобились нацистские документы.

– Меня не устраивает твоя самодеятельность. Ты вообще понимаешь, с чем ты работаешь? И с кем? – от спокойного мужского баритона у Саши задрожали руки. Да какого дьявола она так испугалась?!

– Сейчас ты мне расскажешь о том, насколько серьезен и страшен Тони Старк, насколько важны эти исследования для науки и что не стоит мне соваться в то, чем занималось «Анненербе»? Хведрунг, это бред собачий! Если тебя тревожит…

– Меня тревожит то, что ты можешь кончить так же, как твой приятель со сломанной шеей. И ведь этот поляк еще легко отделался – он хотя бы жив, – он поднялся со стула и одним быстрым движением отправил его себе за спину. Встал перед Сашей, заставив ее запрокинуть голову. – Так зачем ты просила у Старка эти документы? Они ведь связаны с тем, что ты нашла в компьютере Анджея, я прав?

Саша, собиравшаяся послать неприятного гостя в дальние дали, замерла, как громом пораженная. В голове со скоростью перепуганных зайцев заскакали мысли: как он узнал, что она что-то нашла? Она ведь все удалила безвозвратно! И никому не рассказывала о прочитанном! Да и не поняла она ничего из тех выкладок, что содержались в остальных файлах – не будучи сильна в математике и смежных с ней науках, Саша решила сначала посмотреть то, что пришлет ей Старк, а потом рассказать ему о найденных файлах и своем недоверии к некоторым членам группы.

Локи смотрел на нее сверху вниз и улыбался уголками рта. Он ощущал ту волну страха, что исходила от Саши, и видел, о чем она думает. Значит, математические выкладки. Этот смертный додумался до того, что написанное на Скале – код. Интересно, как далеко он продвинулся. Может, и ключ подобрал? Видимо, далеко не все люди, наделенные гуманитарным типом мышления, плохо понимают цифры.

– Значит, ты удалила с компьютера Анджея все скрытые файлы. И где же они теперь? – с каждым произносимым им словом глаза женщины становились все шире и наполнялись уже нескрываемым страхом. – Можешь не отпираться, я знаю, что ты это сделала. Я хочу увидеть эти материалы.

– Что? Откуда… – Саша хлопала глазами, не в силах произнести ни слова.

– Ты очень громко думаешь, – Локи усмехнулся и пересек комнату широкими шагами. – Я даю тебе шанс самой отдать мне эти файлы и обещаю сохранить в тайне твою причастность к их пропаже. Нет – Старку придется искать уже двух лингвистов вместо одного. Выбирай.

– Ты мне угрожаешь?! – она как ужаленная подскочила с кровати навстречу мужчине.

– Дура, – констатировал он. – Я не хочу, чтобы тебя убили ни за что.

– С чего вдруг меня кто-то убьет?! Кому я нужна? Хведрунг…

Локи не дал Саше договорить, отступив на шаг и улыбнувшись так, что собиравшиеся вылететь слова замерли у нее губах. Воздух в комнате уплотнился до такой степени, что его можно было черпать руками и видеть остающиеся в нем следы от двигающихся пальцев. То, что увидела Саша, не поддавалось никакому логическому описанию и больше смахивало на галлюцинацию. Хведрунга окутала легкая дымка, словно переплавляющая его одежду в странного вида костюм черно-золотого цвета с зелеными вставками, по которому пробегали маленькие яркие искры. Дымка перешла на голову и вместо чуть растрепанной гривы на голове возникла изящная укладка из небрежно зачесанных назад, черных, как смоль, волос. Не изменилось только выражение лица, изображавшее легкое презрение и глаза – зеленые, какого-то нереального яркого цвета.

– Меня зовут Локи, – его голос прозвучал в этом вязком воздухе глухо, рассекая его, словно нож – мягкое масло. – И я требую ответов на свои вопросы.

Испуганная женщина попыталась отпрянуть, но стальные пальцы стиснули ее плечо, заставив вскрикнуть больше от неожиданности, чем от боли.

– И я не повторяю дважды. Отвечай! – он сделал шаг и встал совсем вплотную, наклонившись к ней.

– Они у меня в телефоне, я скачала их туда и читала с экрана. Я ничего не поняла… – голос женщины дрожал от сбивающегося дыхания. Она пыталась отвести взгляд от гипнотизирующих ее зеленых глаз, но силы воли на это явно не хватало.

– Твое счастье. Дай его сюда, – он забрал маленькую черную коробочку, которую Саша вытащила из заднего кармана джинсов, и спрятал где-то в недрах своего облачения. – Так зачем тебе понадобились документы?

– Я подумала, что, раз немцы активно интересовались этой скалой, то по-любому «Анненербе» занималось этим вопросом. У Старка большие связи, и я решила, что эти архивы могли бы дать дополнительную подсказку, ключ к дешифровке… – она тщательно подбирала слова, стараясь, чтобы он не разозлился еще больше. Саше никогда в жизни не было так страшно. Происходящее казалось дурным сном. Да, сном! Сейчас она проснется и все будет как прежде, она спустится вниз, и будет слушать разнообразные подколки Хведрунга…

– Ты не спишь. Зачем еще тебе понадобились эти документы? Какое отношение твоя родня имеет ко всему этому? – глаза продолжали гипнотизировать Сашу, не давая возможности соврать или уйти от ответа, и та заговорила:

– Это семейная легенда. Мой прадедушка ушел на фронт добровольцем из Ленинграда, еще до начала Блокады. Служил в саперной роте. Закончил он войну в районе Кенигсберга. Они наткнулись на какой-то бункер, вкруг заминированный, но не взорванный. Немцы просто не успели его взорвать. Начали его очищать от заложенной взрывчатки и нашли там кучу документов на непонятном языке. Прадедушка неплохо знал немецкий и говорил, что этот язык на него не похож. А потом пришли СМЕРШевцы и забрали все документы. Я из детства помню, как он рисовал мне символы на бумаге и говорил, что это волшебный язык… Когда я приехала сюда и внимательно взглянула на руны, у меня в голове само собой всплыло это воспоминание, и я решила несколько злоупотребить служебным положением… – Саша умоляюще посмотрела на держащего ее мужчину. – Хведрунг…

– Меня зовут Локи! – казалось, его голос эхом разнесся по комнате. – Ты говорила, что дорого бы дала за то, чтобы пообщаться с богами? Можешь придумывать цену!

Он расхохотался, и от звука этого смеха Сашу затрясло еще больше.

– Что такое «СМЕРшевцы»? – он опустил голову и снова уперся взглядом в женщину.

– Русская военная контрразведка. Прадед говорил, что они забрали все документы, и больше никто ничего о них не знал. Отпустите меня, пожалуйста… – Саша попыталась сделать шаг назад, но была остановлена держащей ее стальной рукой.

– С чего вдруг ты перешла на «вы»? – Локи усмехнулся, проводя взглядом линию до двери.– Испугалась? Можешь не отвечать, знаю, что испугалась. Только бояться тебе надо не меня. Во всяком случае, пока…

Он резко притянул Сашу к себе и больно впился ей в губы, не оставляя возможности не то что вырваться, а даже вздохнуть. Входная дверь резко распахнулась и впечаталась в стену. На пороге стоял разъяренный Донар, при виде которого Саше захотелось притвориться невидимкой и исчезнуть.

– Что ты сделал? – он произнес эту фразу, четко разделяя каждое слово, словно кидая огромные валуны, и эхо от их падения разносилось по земле, как сейчас оно разнеслось по комнате.

– Поцеловал эту женщину, если ты не заметил за вышибанием двери,– Локи отстранился от замершей Саши и с издевкой воззрился на Тора. – Заметь, я тебе не мешаю. Так что будь так добр, верни все на место и оставь нас.

– Нам нужно поговорить, – вошедший сделал шаг назад, берясь за ручку двери.

– Позже, – Локи кивнул, продолжая улыбаться.

Дверь закрылась, и Саша снова оказалась наедине с мужчиной, еще десять минут назад выглядевшим, как ее псевдоначальник и напарник, а сейчас… Он был похож на кого угодно, но только не на мифолога и ученого. Он медленно повернулся к ней, стирая улыбку с лица, и проговорил тихим, свистящим шепотом:

– А нам предстоит о многом поговорить…

====== 16. Сила слова. ======

Январь 1943 года. Расположение сил 39 армии под Смоленском.

Раздававшийся вдалеке грохот удаляющегося боя уже не раздражал ничьих нервов и не нагонял страха. Людям, сидящим в окопах и траншеях, было уже все равно. Они пережили атаку четыре часа назад и сейчас осознавали, что остались живы, хоть и нет больше рядом соседа по окопу. То тут, то там сновали бойцы медсанбата, на месте приводя в порядок легко раненых и забирая тяжелых. И оставляя сидеть или лежать на земле тех, кому не суждено было вернуться из этого боя.

Саперный батальон стоял поодаль, чуть в тылу у основных сил, участвовавших в этой драке. Его тоже изрядно потрепало. Когда идет атака, вокруг свистят пули и земля рвется от попадающего в нее металла, никто не будет разбираться, из какого ты батальона и идти ли тебе в этот бой. Воюют все, вне зависимости от званий, регалий, возраста.

У жарко горящего костра грелись уцелевшие солдаты, разливая по кружкам кипяток из погнутого, покрытого сажей котелка. Начинался снегопад, и всем очень хотелось в землянки, хоть под какую-то крышу. Да только какие землянки через четыре часа после боя?..

– Мужики! Мужики! – к костру подбежал один из бойцов, размахивая перевязанной кистью. – Там сам Берзарин* приехал! Говорят, наши блокаду прорвали!!! Надавали фашисту по рогам!!!

Один из сидящих солдат резко вскинулся и встал напротив бойца, прожигая его горящими глазами. Это был молодой мужчина, которому явно не было еще тридцати, но седина уже выбелила ему виски, покрыв темные волосы несколькими светлыми прожилками.

– Куда приехал? Где, кто говорит?! – он лихорадочно облизнул губы, в которые тут же тысячей иголочек вцепился мороз.

– Да там, у штабного ДЗОТа**. И машина подъехала…

Мужчина резко развернулся, почти отшвырнув с пути паренька, и быстрым шагом направился в указанном им направлении. Его широкая сгорбленная спина в шинели непонятного цвета темным прямоугольником выделялась в начинающих сгущаться сумерках.

– Чего это с ним? Я присяду? – боец повернулся к остальным и уселся на освободившееся место, протягивая руки к огню.

– Да семья у него в Ленинграде. Жена и две дочери маленькие. Он добровольцем в августе сорок первого ушел, а их эвакуировать не успели. Уже, почитай, два года вестей нет. Он каждый день их поминает, чтоб только живы были… – усатый солдат протянул вновь прибывшему кружку с кипятком.– Ты на, выпей, погрейся. А то пока нас кухня догонит…

Апрель 1943 года. Новосибирск.

– Мама, а как папа нас найдет? Мы же из дома уехали и ничего ему не написали! – очень худенькая, почти прозрачная девочка с каштановыми волосами, заплетенными в две косички, дернула за руку маму и подняла на нее глаза.

Женщина стояла напротив Главной военной комендатуры Сибирского края и в нерешительности теребила кончики платка, которым была повязана ее голова. Она не сильно отличалась от дочери: очень худая, с изможденным голодом и титаническими усилиями лицом и поджатыми губами. Выделялись на ее сером лице только глаза – огромные, ярко-голубые, словно весеннее небо.

Женщина и маленькая девочка. Ленинградцы, не сломленные Блокадой. Эвакуированные из родного города, и доехавшие, дожившие до своего нового дома.

– Папа нас обязательно найдет, Галенька. Мы сейчас к товарищу командиру пойдем и узнаем, где он воюет. И письмо ему напишем, что с нами все хорошо, – женщина улыбнулась дочери, подумав про себя, что был бы только ее Ваня жив, а уж найтись-то они найдутся…

– И Надю из больницы заберем? – девчушка встала на носочки, потянув маму за пуговицу серого, пережившего три военных года пальто.

– Конечно, заберем. Вот окрепнет она, и заберем. Идем, Галенька, – женщина сморгнула, прогоняя непрошеные слезы, и пошла вверх по лестнице, ведя за собой старшую дочь. Младшая, Наденька, лежала в больнице и боролась за свою маленькую жизнь. Врачи не давали никаких прогнозов, говоря о том, что четырехлетний ребенок слишком истощен и все зависит от сил ее организма. Но женщина верила, что ее Наденька сильная. И она обязательно будет жить.

Через три недели ежедневного посещения комендатуры ей, наконец, дали ответ. Иван Черноверский жив, воюет под Вязьмой. Дали адрес полевой почты.

Так домой она не бежала никогда. Влетела в полутемную комнату, выделенную эвакуированной семье в одном из многочисленных бараков, схватила листок бумаги и начала лихорадочно писать.

Апрель 1945 года. Окрестности Кенигсберга.

«Родной мой, милый мой Ванечка! Спешу сообщить тебе, что мы живы и здоровы. Все время, пока наши войска не прорвали блокаду, мы были дома, в Ленинграде. Нас вывезли в Новосибирск в начале апреля этого года. Галенька и Наденька живы, здоровы. Надюша сильно болела от истощения, но сейчас пошла на поправку. Девочки выросли очень, про тебя постоянно спрашивают. Со мной все хорошо, я тоже здорова. Работу тут дали, в госпитале теперь, медсестрой работаю. Галечка в школу пойдет в сентябре, стараюсь собрать ей все необходимое.

Ванечка, как ты там все это время? Я все эти дни только о тебе и думала. В первую зиму очень страшно было, думала – все, не выживем. Каждый день думала, что ты воюешь там, фашистов бьешь, и не знаешь, что нас нет уже… Когда за хлебом стояла, думала, когда на работу ходила – думала… Потому и живы остались. С твоим именем.