Текст книги "Нильгири: Я - Великий Лабиринт (СИ)"

Автор книги: Эд Рэд Бонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)

– Думаешь? – Уверен! Думаю, он просто обиделся. Да и я бы, на его месте, тоже. Вы же с ним сейчас обошлись «по-свински», а он вам ничего плохого не делал! Обзывали его тут! Хотели чудо получить, кинув денег пачку, как "подачку! Вы сделали что? Вы проявили неуважение! Причём, прилюдно и за его спиной. Я правильно перечислил, ничего не забыл?

Думаю, нормальный он парень. Если вежливо придете и извинитесь, может что и получится? – Что получится? – Ну, договориться. Он же вам про пакет с деньгами всё рассказал, верно? Насколько понимаю, дело в цене. Я бы сам обиделся, если бы меня попросили спасти мир за 60 тысяч «рэ»! – Хочешь сказать, это мало? – Виктор Викторович, это не «мало» или «много»! Это «несопоставимо»! Спасти мир, страну или даже город – за 60 тысяч – это унизительно для героя! Лучше уж бесплатно, чем так позориться! Или не спасать, но не быть «дешёвкой» в своих глазах!

– А! Ну, наверное! И что мне делать? – Предложить цену, от которой трудно отказаться! – Это сколько? – Ну, минимум, начинать надо с миллиона! – Вот ты даёшь, советчик хренов! И где я возьму такие деньги?! – А мне почём знать? Вы же у нас сейчас в роли «героя»! Думайте, как город спасти! Думаю, полтора – два миллиона, это сумма, от которой никакой оракул не откажется!

– Может, это, скинемся гуртом?! – Виктор Викторович, не позорьтесь! Среди коллектива только у вас есть чем «скидываться»! А мы – что? Максимум – пару тысяч с носа! – А я смотрю, людишки-то тут собрались «гнилые»! Я, выходит, ваше спасение должен из своего кармана оплачивать, а вы только – по две тыщи, как на юбилей ректора, скинетесь, и улыбаться будете, глядя, как я «бегаю в мыле» в поисках денег для благого дела! – А может, ну его, этот прогноз, Виктор Викторович? Авось пронесёт как-нибудь! Может «супермозг» ошибся и график из «багов» составил! А может этот «террорист» мимо пройдет. Или кто другой город спасёт. Бесплатно.

– Что за чушь ты городишь?! Внезапно поглупел от жадности?! Если угрозы для города нет, а мы тут трясёмся, то мы – идиоты, а проекту нашему – «ноль» цена! А если угроза реальна, а мы ничего не сделаем, то это ещё хуже! И тогда нас точно отправят за решётку. Если выживем. Короче, иди, вот тебе моя подпись на бумажке, показывай всем и проси денег! И записывай, кто сколько дал! Скажи, Виктор Викторович отдаст очень скоро, без задержек. – Вы мне побираться предлагаете?! – А как ты думаешь выжить без этого?! У нас сбежать с семьями быстро не получится! А смотреть, как гибнет город – тоже желания нет! Так что я тоже пойду с протянутой рукой! Пойду деньги собирать по друзьям и знакомым! Мне унижаться сильнее придется, потому что крупные суммы просить буду! И отдавать тоже я буду! Иначе – никак!

Глава 28 Рассвет

1. Скоро рассвет, выбора нет.

–

Руководитель НИИ тугоплавких материалов Огалышев Сергей Сергеевич, профессор Юрий Григорьевич Никаноров и Авель Аверьянов сидели в больничном кабинете Степанцова. Андрей Игоревич был заинтригован. Авель отдал Сергею Сергеевичу листок из своего знаменитого блокнота и попросил: – Когда будете звонить Рябушко, скажите ему то, что вы на этом листке видите. – Может вы сами? – Я пока что второй слой «вижу нечётко», думаю, скоро сам буду видеть, что за информацию генерирую, но пока об этом говорить рано. Я просто рисую и пишу, что в голову приходит. А что это значит в плане «Оракула» – понятия не имею. Так что поручаю это вам!

Огалышев мысленно скривился. Какой надменный тон! «Поручаю это вам!» Но с другой стороны, если действительно город на грани уничтожения, а Оракул способен их всех спасти, то можно и потерпеть хамство в свой адрес! Жизни тысяч людей достойны проявления христианского смирения. Да и своя жизнь – тоже. Ну, посмотрим, что из всего этого «нерационального спектакля» выйдет!

– Думаете, позвонит? – спрашивая скорее себя, чем Оракула, произнес Огалашев. – Куда он денется! – хмурясь, сказал Аверьянов. И действительно: Куда?

2. Дионетрио и уловки Белого Смрада.

Дионетрио знал, что Белый Смрад будет мешать исполнению его миссии изо-всех сил. Всеми способами. Тайно и явно. В открытую и уловками. Но Дионетрио был уверен в себе, уверен в своей миссии, уверен в аррбэ, его сюда приславших. Он сделает всё как надо, и Аггаки будет спасён от наступления Белого Смрада. Когда он уничтожит город, и ещё один, и ещё два, и ещё – три, чудовищные порождения Белого Смрада, мерзкие «звуковики», отвратительные «лууди» перестанут существовать во всех планах бытия и никогда нигде не возродятся. Вся планета была из Белого Смрада и её населяли существа, которые одним своим существованием оскверняли мироздание! Такие крошечные, и большие, на двух, четырех, шести и восьми ногах! Как мерзко! Если бы они были с одинаковым количеством ног – это было бы не так отвратительно! Но они издавали звуки, ходили на разном количестве ног, и даже эти органы для улавливания Белого Смрада у них были разного количества. У двуногих было два этих органа… Глазы, глозы, глаза? Правильно. Глаза.

У двуногих было два глаза. У восьминогих – восемь глаз! Казалось бы, у четырехногих должно быть четыре глаза, а у шестиногих – шесть, но нет! И у тех и у других было, подумать только, по два глаза! Прямо, как у двуногих! Кому они подражают? Разве это не мерзко – нарушать Великую Гармонию и Высшую Симметрию? Хотя у Дионетрио было два глаза, как у большинства этих мерзостных существ, он ими почти не пользовался. Энцеобай в нем работал непрерывно, сканируя двумя движущимися с разной скоростью дисками энергии как его тело, так и пространство вокруг.

Малый диск энцеобая «видел» всё, что попадало в диаметр около 3,732 метра, а большой диск наблюдал за окружностью в 15,578 метра. Когда невидимые человеческому глазу «диски сканирования» соприкасались, обзор увеличивался до 32,746 метров. Информация в восмиричном коде поступала в рекуссионную нервную систему и обрабатывалась 98 элементами квази – сознания. Обрабатывалась с огромной скоростью, недоступной даже современным суперкомпьютерам. Каждый элемент был разделён на четыре автономных «капсулы осознания» и собирался воедино лишь «нейронным перекрёстком». Привычного земным существам мозга у анти-человека не было. Никогда.

Дионетрио чувствовал, что Белый Смрад пытается его уничтожить, но как именно? Он не успел понять, что в абсолютно хаотичной последовательности отдельные «капсулы сознания» вдруг деградируют и отключаются. По неизвестной причине Дионетрио непрерывно глупел и скорость его реакций замедлялась. Порог, когда он мог бы это заметить, был внезапно пройден. Посланник Анти-мира чувствовал, что с ним «что-то не так», но ничего не мог поделать. «Внутреннее сканирование» видело нарушения, но было не в состоянии на это отреагировать. Будь отключение ряда «капсул сознания» последовательным, ряд за рядом, или по какой-то схеме, рекуссионная нервная система давно нашла бы и исправила ошибки, а поврежденные органы – восстановила. Но хаос мешал ей сосредоточиться, сформулировать задачу и решить её. Внутреннее самовосстановление не могло запуститься само собой, без сформулированной задачи.

Дионетрио саморазрушался с большой скоростью и не знал об этом. За четыре дня он потерял 34 «капсулы сознания». Всё чаще он останавливался на секунду-другую, пытаясь понять, где он находится и что именно делает. Для такого существа это было огромной потерей времени, но он не мог осознать уровень опасности и бороться с нею. Когда он «завис» на очередные полторы секунды, отказала самая малая дублирующая схема нервной системы, рекуссионная система неожиданно потеряла самый ненужный, на первый взгляд, контур. Внешне это никак не проявилось, но следующее «зависание» длилось уже 3,78 секунд. Следующее – 3,79. Следующее – 3,80. Следующее – 3,81…

3. Демон-стративное самоунижение.

18:45. Территория Второй городской больницы.

Андрей Игоревич Степанцов математика видел раза три, и он ему откровенно не нравился. А после рассказа профессора о заговоре с целью купить в складчину по двадцать тысяч уникальных существ из другого мира, Степанцов ощутил к математику Рябушко антипатию на грани ненависти. И не столько из-за самого Оракула, сколько из-за дяди, которого «заговорщики» оскорбили. И если бы не угроза для всего города, Андрей пожелал бы жадным уродам «благополучно и одномоментно сдохнуть». И математику – первым из всех. Но ситуация обернулась так, что паскудник Рябушко вынужден взять на себя героическую роль «спасителя города». При том, что сам он никого спасти не в состоянии. Разве что себя. Если решит убежать.

Всё это, как ни крути, забавно. Рябушко слышал про Оракула, видел Рида, но вряд ли знает, что это один и тот же человек. Знал бы он, что Оракул – это Авель Аверьянов, сам бы припёрся. Без приглашения и предупреждения. Но тут его ждал «эпический облом». Когда столкнулся бы с Ридом лицом к лицу. Какой шанс у Рябушко самому выйти на Оракула? Процентов 20-25. Не больше.

Да, он мог попытаться найти «худого седого парня» среди пациентов больницы. Но каковы его шансы? Аверьянов «восстанавливает вес» и уже не выглядит «заморышем». Да и живет теперь в новом недостроенном корпусе. Найти одного человека в махине пустого здания, это вам не «Дожирак» заварить! Нет, там Авель, конечно, не один, еще пять семей сотрудников больницы «временно пристроены», но всё равно! Все ведут себя «тихо», чтобы не лишиться «бесплатного жилья». Поэтому найти «жильцов» по шуму днем не особо легко. Ночью – да, по светящимся окнам на этажах. Но тут уже сторож и охрана пусть свою зарплату отрабатывают. Перехватывая «любителей ходить, куда не надо, в неурочное время».

Они шли вчетвером: профессор Никаноров, директор НИИ тугоплавких материалов Огалышев, зав. отделения стоматологии второй городской больницы Степанцов и математик Рябушко. Авель Аверьянов оказался там, где и всегда – на дальней скамейке больничного дворика. Что-то рисовал в своём «мистическом блокноте». Правда, Степанцов уже знал этот «секрет»: мистической силой обладал не блокнот, а его хозяин. А блокнот мог быть любым. Просто бумага – и всё!

Андрей Игоревич не мог отказать себе в удовольствии: с тайным злорадством он наблюдал, как искажается лицо Виктора Рябушко, который, шаг за шагом приближаясь в дальней скамейке, всё больше и больше осознавал неприятнейший для него факт. Напугавший его Рид и Оракул – это один и тот же человек. В пяти шагах от скамьи математик остановился. Ноги его просто не слушались. Он не мог сделать больше ни шага. Внешне Авель Аверьянов никак не изменился в лице. Он даже не смотрел на пришедших. Просто что-то рисовал в блокноте и молчал.

Виктор Викторович осознавал себя «мухой в тенетах паука», «рыбой, вмороженной в лёд заживо», и ничего с этим не мог поделать. Ему казалось, что он в Арктике. Зимой. Казалось, даже само время замёрзло. Его охватили страх, отчаянная безнадёжность и трепет. Он шёл к человеку. К какому-то «несуразному студентику-прорицателю», но оказался … перед божеством. Не перед добрым, любящим, прощающим христианским Богом, но перед каким-то другим. Дьявол? Антихрист? Всадник Апокалипсиса? Ангел, трубящий погибель грешному миру? Нет. Это «кто-то другой». Причём, настолько другой, что за гранью понимания. Вне всех классификаций и привычных «шаблонов мышления».

У Виктора Викторовича закончились «шаблоны». И «научные» и «религиозные». Он почувствовал себя «папуасом со словарным запасом в десять слов, случайно попавшим на научный симпозиум». Не могущим ничего внятно сказать и не понимающим, что происходит. Впервые в жизни математик ощутил собственную скудость. Да, он мог смотреть на ситуацию отстранённо, но это ему ничего не дало. Интеллект учёного пасовал перед тем, что он ощущал. Неодолимая Сила, наделённая совершенным Разумом.

В отличии от уважаемых людей, стоящих за его спиной, Виктор Викторович ясно видел своим материалистическим умом, что столкнулся сегодня с чем-то, что находится далеко за гранью науки. Существо высшего порядка. Оно было ровно в пяти шагах! Не инопланетянин или мультяшный Мегамозг! Не монстр и не супермен. Нет. Нечто другое. Как это назвать?! Как сформулировать?! Как передать словами хотя бы тысячную часть открывшегося ему смысла?! «Проекция существа из более многомерной реальности в обычное человеческое тело»! Да! Самая подходящая для этого феномена формулировка!

– А? – математик затряс головой. Время «разморозилось» и снова пошло по своим делам. – Виктор Викторович, вы забыли, зачем пришли? – насмешливо-холодный голос разбил наваждение на осколки, словно стекло. Математик протер глаза платком. Посмотрел. Перед ним на скамейке сидел слегка худоватый парень лет двадцати. И да, он был вовсе не «седой». Его волосы и глаза имели один и тот же цвет. Временами казались «платиновыми», временами – «пепельными». Временами – просто «серыми». Обычно «серый» все описывают, как «унылый» и «скучный». Или «официальный». Негативные оценки. Но волосы и глаза Рида были «приятного серого благородного цвета». Именно так. – «Может, дочку за него сосватать?» – мелькнула мысль. – «Тогда у внука или внучки могут быть такие глаза и такие волосы. И все будут завидовать». Виктор Викторович был растерян. И его мысли отражали это состояние. Почему все описывали Оракула, как «седого», он так и не понял. «Седой» – это же «белый», разве нет?

– Я … – математик буквально забыл, зачем сюда пришёл. – Вы что-то хотели спросить? – голос Оракула стал немного менее ледяным. – Я должен был догадаться … – пробормотал он, глядя на носки дорогих фирменных ботинок. – Виктор Викторович, хватит «тормозить»! Либо говорите, что хотели узнать, либо уходите! – голос Рида стал «обычным». – Я должен был догадаться, что Рид и Оракул – один и тот же человек! – едва не всхлипнул Рябушко. – Допустим? И что дальше? – Рид над ним почти смеялся. – Вы – Нильгири? – совершенно неожиданно для себя спросил математик, – Вы проснулись, и случится «конец света»?

Математик, удивляясь своей смелости, взглянул своим страхам прямо в лицо. И был удивлен. Рид, он же – Оракул науки, беззвучно хохотал! Смеялся, хлопая себя по колену! – Ну, вы даёте! – отсмеявшись, сказал Авель. – Отвечаю на ваш вопрос: Нет, к местной «городской легенде» я отношения не имею. Я – не Нильгири, и даже понятия не имею, что это такое. Как бы это сказать? Я – ««самостоятельная величина», с местной мифологией никак не связанная». Хорошо. Я ответил на ваш вопрос, но вы ведь не за этим пришли?

– Да. Наши компьютеры выдали прогноз с таймером: «Через столько-то часов город будет уничтожен», – устало произнёс математик. – Любопытно. И что дальше? – в глазах Рида Виктор Викторович заметил мелькнувшую искру интереса. – Осталось менее двух суток. Я прошу вас спасти город. – Как у вас всё просто! Я прямо в восторге от вашей детской наивности! Вы мне серьёзно навредили, а я должен выполнять ваши «задания и пожелания»? Может, мне для вас ещё за кофе сбегать? Или вашу машину помыть? – Но город! Город в опасности! – Так это вам надо в ФСБ. Или в МЧС. Я тут при чём!

– У нас нет прямых доказательств, кроме прогноза двух «суперкомпьютеров», что городу что-то угрожает! Мне никто не поверит! Скажут – «ещё один учёный спятил от переутомления»! А тут город! Миллион жизней! Да и эвакуировать не успеют! Даже половину! Даже десятую часть! – С одной стороны, ваш патриотизм похвален. С другой стороны, Виктор Викторович, я вижу, что вы тупо пытаетесь спихнуть свою ответственность перед людьми и своей совестью на меня. Чтобы, в случае чего, винить и проклинать меня, а себя считать «безукоризненным патриотом, который сделал всё, от него зависящее»! Знаете что? Мне такого «счастья» не надо! Это ваши «компьютеры», ваш «прогноз угроз для города», вы с ним и живите! Я тут – ни каким боком! Если бы я это предсказал, или мои рисунки, то да, это бы меня касалось! А так – нет!

Кроме того, вы меня дважды оскорбили. Как «Рида» и как «Оракула». По одному разу. Будь я более молодым и более горячим, я бы уже после первого раза раздавил бы вас, как таракана! – Но я же не знал! – Вы не знали, что я – Оракул, и что Рид – тоже я. Но как это извиняет вас? В обоих случаях вы вели себя как наглая скотина. Причём, по отношению к тому, кто ничего плохого вам лично не сделал и ни в чём перед вами не виноват! Судите сами: То вы хотели получить доступ к моим «удивительным находкам» за жалких 20 тысяч! Следом решили спасти город моими руками за 60. Знаете, как это выглядит «в моих глазах»? Вот так: «Виктор Рябушко продолжает хамить. И думает, что это безнаказанно». Нет, Виктор Викторович, "безнаказанно" не будет! Будет "наказано"!

– Чего вы хотите? – промямлил математик. – Неужели непонятно? – Рид ехидно усмехнулся. – Две вещи. Первое: компенсацию финансового ущерба. – Сколько? – Три миллиона. Столько я собирался получить за свои «лоты». – Три миллиона – это много! У меня нет таких денег! – Ну, не мне об этом думать, а вам! Не хотите компенсировать, значит, спасайте город сами! Это минимум для нашего примирения. Второе: договор о сотрудничестве. Скажем так, вы в будущем окажете мне помощь. Допустим, 12 раз. – Вы хотите и деньги, и чтобы я на вас работал? Не много ли? – Нормально! Деньги эти – мои. Я бы их получил, если бы не ваш глупый «заговор». Далее: Я, что, город за свои же деньги должен спасать? И ещё и вас благодарить? Вы меня по прежнему «идиотом» считаете? Цена за спасение города – ваши услуги в будущем. А три миллиона – это то, что вы и ваши коллеги мне должны.

– Вы прямо как рэкетир из 90-х! – Разве? Опять грубите? Но, если хотите, продолжайте в «том же духе». Тогда мы с вами расстаёмся, и вы идете спасать город-миллионник своими руками. – Я согласен. – Что именно вы согласны? – Дать вам деньги и заключить договор. – О! Неплохо! Ещё немного, и человеком станете! Главное, не прекращайте работать над собой! – Но у меня нет трех миллионов, а так быстро я их не соберу! – Слышали фразу «утром – деньги, вечером – стулья»? У нас с вами – та же ситуация! – А в долг можно? – В долг – это договор на 12 раз оказания помощи. А мои три миллиона верните. Иначе ничего не получится. Либо миримся, либо такой прекрасный город погибнет из-за вашей жадности! И, будьте уверены, выжившие и их родственники узнают, кто во всём виноват! С вашими паспортными данными и фото.

– Прямо за горло меня берёте, да? – Как вам не стыдно, Виктор Викторович! Мне же придётся жизнью рисковать! Если «всё пойдет коту под хвост», то мне ни деньги, ни договор не пригодятся! А вы, между прочим, даже не сказали, что за опасность такая! Вдруг это что-то запредельное для меня? Ну, там, падение астероида? Или новый Потоп? Или взрыв под городом вулкана? Нет? Ну и славно! Так что там так вас напугало? – Мы не знаем. – В смысле «не знаем»? – Мы можем только сказать, что это какое-то человекоподобное существо, которое очень трудно уничтожить. И оно идет пешком в город вдоль трассы. Маршрут существа будет проходить через весь город, до аэропорта. Там или раньше, оно совершит самоподрыв, который будет по мощности не слабее ядерного. Вид оружия – не известен. Вид энергии – не известен. Откуда взялось существо – тоже.

Всё, что мы знаем, это что «Пешеход» уничтожит город и пригородные посёлки до основания. Предполагаемое минимальное число жертв более 1185 000. А! Забыл сказать, маршрут «Пешехода» пройдёт через территорию больницы. То есть, вы его увидите в указанное время. Если не сбежите. – Сбегу? Шутить изволите? – Вы берётесь его обезвредить? Мне нужен точный ответ! – Деньги давайте! И договор заключим, как деньги привезёте. Вы этот вопрос решайте, а я думать буду. Как вашего «Пешехода» одолеть без вреда для себя и для города. Потому что мне тоже придётся превзойти. Себя. В разы. Договорились?

После ухода математика все некоторое время молчали. – Вы …? – попытался начать Огалышев, но замолк. – Нет. Ответ на ваш вопрос: Нет. – Авель Рид усмехнулся. – Я попытаюсь спасти город в любом случае. Но как это сделать, пока без понятия. А требование денег с этого «умника», это – так… Профилактическая коррекция поведения данного «персонажа». Научить уважению через потерю денег. Штраф, если хотите.

По глазам Огалышыва было видно, что он не очень поверил. – Ладно, уважаемые! Можете думать обо мне, что хотите, – Авель прикрыл глаза ладонью, – Но чтоб вы лучше понимали суть происходящего: все деньги я трачу исключительно для усиления своих способностей. Не спрашивайте, как это работает! Вам знать это не нужно. А в свете сложившейся ситуации от моего быстрого усиления напрямую зависит выживание миллиона людей. И существование целого города. Так что, будь у меня даже миллиард, я потратил бы его на своё усиление, а не на роскошь и безумства, как многие. И в итоге был бы такой же, как сейчас, без гроша в кармане, просто заметно сильней.

Я не пытаюсь вас в чём-то убедить. Просто на данный момент доверяю вам достаточно, чтобы это объяснить. Богатств у меня нет, и не будет. Это раз. Заниматься всякими глупостями, свойственными «мажорам», я не намерен. Это два. Ну, и самое главное: Я – не киногерой, не «Человек-кто-то там» из комиксов. «Спасать всех и от всего» – это не про меня. – Но вы защитите город? – спросил Степанцов. – Я дал обещание и рассказал о своих планах, значит – да, – задумчиво произнес Авель Аверьянов, – Думаю, на это дело мне трёх миллионов не хватит, и я «уйду сильно в минус». Большой риск и немалый ущерб для своего развития. Возможно, я даже лишусь многих своих способностей. На время. Или совсем. Скорее всего. Не хотелось бы, но вероятность такого исхода велика. Такой будет «цена».

– Мы поняли, – за всех сказал директор НИИ Огалышев. – Не уверен в этом, – Авель хмуро произнес: – Тот, кто сам не платит цену, не поймёт того кто плачет. Не поймёт того, кто плачет, эту цену заплатив…

Некоторое время они молчали. Затем Авель стер с лица угрюмое выражение и нарочито бодро сказал: – Не хочу оставить вас в неведении, поэтому говорю сразу. Это первый и последний раз, когда я занимаюсь подобным. Спасти город? Для меня одного раза будет достаточно. Больше – не предлагать. Категорически. Ладно, господин директор, господин профессор, господин зав. отделения. Пойду-ка я готовиться. Потому что шансов у меня, чувствую, мало. А без подготовки – вообще нет. Так что, надеюсь, мы ещё встретимся. После всего.

Руки никому не жму, вы уже знаете, это не в моём стиле. Не обессудьте. Переступать через себя не намерен. Если вдруг мне не удастся его остановить … Знаете, что, давайте-ка собирайте свои семьи, друзей, сотрудников и кого сами хотите, и уезжайте подальше от города. Эвакуируйтесь в другой регион. В идеале. Времени – то осталось совсем… Ну а если … Лучше потерять деньги и время, чем тех, кого любишь.

Они стояли и молча смотрели, как он уходит. Странный седой парень вдруг приостановился, чуть оглядываясь через плечо, и произнес так, что все хорошо расслышали: – Профессор… Спасибо за всё. Вы – первый мой друг в этом мире…

И продолжил свой путь. Степанцов краем глаза взглянул на своего дядю. Профессор смотрел вслед Авелю с такой глубокой тоской в глазах. Стряхнув набежавшую слезу, профессор Никаноров сказал: – Ну и мы пойдем. Впереди у нас много дел…

– День 34-й

4. Мальчишка.

9.12. Комната Авеля Аверьянова в новом корпусе больницы.

Мальчишка был хорошенький до невозможности. Такой, что хочется сразу тискать или потянуть руками за округлые розовые щёчки, делая «устрицу». Весь такой светленький, с растрепанными, торчащими во все стороны волосиками. Глаза – огромные! Голубые? Зеленые? Серые? Или всё сразу? Непонятно. Волосы – золотисто-блондинистые. Возраст: где-то между пятью и семью. Одет в белую рубашечку с коротким рукавом. Воротничок еле заметно прошит белым узором. На нагрудном карманчике – забавная аппликация в виде стилизованной головы зайчика. Песочного цвета шортики на лямках, на боку – аппликация с мордочкой медвежонка. Несмотря на простенький вид, одежда на ребёнке была явно уровня «люксовых брэндов». Белые носочки, сандалики такого же, как шорты, цвета. Мальчишка сидел на столе и едва заметно покачивал ногами. Сразу было видно, что ему очень скучно. Ра подумал, что если бы у него был сынишка, то он обязательно должен быть таким. Приснится же! Он тихо вздохнул.

– Ну и что ты собираешься делать? – внезапно прозвучал в тишине строгий детский голосок. Авель резко сел в кровати. Нет, не сон! Одетый не по погоде малолетний мальчуган покачивал ногой, сидя на его больничном столе, и взирал на него суровым взглядом серо-синих детских глаз. Как он сюда попал? Где его родители? Наверное, пришел с кем-то к больному или врачу, бегал по больнице и потерялся? Но карапуз совсем не выглядел потерянным. Сделав недовольное, но очень милое движение губами из стороны в сторону, выражающее «задумчивое недовольство», «няшный карапуз» абсолютно взрослым тоном повторил: – Ну и что ты собираешься делать?

Второй Император смотрел на мальца, и не понимал, что вообще происходит. – Дружочек, – сказал он максимально мягко, – а ты вообще кто? – Так ты ещё и не помнишь ничего? – А что я должен помнить? Детей у меня нет. Тебя я вижу впервые. Палата закрыта мной изнутри на ключ. Заснул один, проснулся – а ты у меня на столе сидишь. На Карлсона, вроде, не похож. Мальчуган, иди к маме или к родителям, оставь больного дядю в покое. Я бы еще поспал пару часиков, если бы не ты.

Мальчишка мило хихикнул в ладошку. – А ты – забавный! То есть, ты думаешь, что ты – взрослый, а я – ребёнок? – Так ты же ребёнок и есть! – Ну, в некотором смысле – да! Но не всё так просто! – А? Мелкий, что ты имеешь ввиду? – О! Самоутверждаешься за счёт ребёнка?! Как круто! Император Верхнего Мира самоутверждается, дразня пятилетнего пацана! Стодобище! – Постой, а откуда ты …? – Откуда знаю? Глупый вопрос. Но поскольку ты растерял память и мозги, обижаться не буду. Внимание, ответ: Я знаю что ты – Второй Император из Верхнего Мира, Владыка Империи Миллиона лет. Откуда? По одной единственной причине. Потому что ты – это я!

Услышав от пацана такое заявление, Авель от неожиданности подавился воздухом и закашлялся. – Подожди, – прохрипел он, – дай отдышаться и объясни, что имеешь ввиду? – Помнишь дорогу через лес в твоём родном мире? – Ну, это когда я впервые переместился? – Правильно! Дорога через лес. Дом, которого нет. – Это я хорошо помню. Я тогда от страха чуть не … – Ты попал в Мир Снов. – Ну да! Там ещё эти… Как их, скажи я скажу … – Сновары. – А точно, сновары! – Проверяешь меня? Не веришь? – А что, нельзя? – Можно. Даже нужно. Я тоже проверяю. Всех. Всегда. – И меня? – Само собой! В первую о … – мальчишка перестал качать ногой, ненадолго задумался, а потом сказал: – О, меня зовут домой! Так что у нас на беседы и споры минут пять-семь, не больше. – В смысле – «зовут домой»? Раз пришел, то расскажи, что успеешь!

– Так слушай! Ты убегал от сноваров и упал в пропасть Сероземья, верно? – Пока – да. – И что ты там нашел и случайно запустил процесс активизации? – Врата Бесконечного Солнца, кажется… – Плохо помнишь? – Честно сказать – да! Очень смутные воспоминания об этом моменте. – Ну, так слушай и запоминай! Сознание наше расщепила сила Врат Бесконечного Солнца, создав три личности: Закат, Полдень и Рассвет. Мы все оказались заперты в одном теле, и нас переместило в особое место – Солнцеврат. – Врата Солнца – вход, Солнцеврат – выход. – Всё логично! – Судя по тому, что ты ёрничаешь, ни шиша ты не помнишь! – Помню, но крайне мутно. Словно это не со мной было. Или, как будто, в кино каком-то скучном видел. – Я понял тебя. Значит, информация есть, но без эмоций и отождествления. – Ну, типа того. А потом – как ластиком стерло. Не помню вообще, что было дальше. Не томи, время тикает, рассказывай, что произошло!

– А дальше мы не смогли убежать от Пространственно-Временного Шторма. Едва в нем не погибли. Там нас разорвало окончательно, разделив одного человека с тремя личностями на трех самостоятельных людей. В результате необъяснимого феномена мы стали тремя существами с аномальными способностями, и нас разбросало по мирам и эпохам. Так мы трое и родились. – Дети Врат Бесконечного Солнца? – Ага, именно так! Хоть это вспомнил! Так вот: Закат попал в глубокое прошлое, в страшный мир Позапрошлых Руин. Каким-то образом продолжают существовать миры, которые должны были погибнуть при предыдущем Коллапсе Вселенной. Вселенная самоуничтожилась и снова началась с нуля, а эти несколько аномалий, вопреки причинно-следственным Законам, уцелели. Вот Закат и оказался в одном из миров, переживших Гибель и Возрождение Вселенной. Что там творится – ты не представляешь!

Ты – Полдень, попал в Верхний Мир, где скорость времени намного больше, чем мы привыкли. Ну а я попал в крайне отдаленное будущее, в мир Энейсиолай, и, будучи невероятно талантливым ребёнком, был усыновлен семьёй «полу-богов», аристократами высшего ранга, потомками королевской семьи. Королевство Коннунгард – семнадцатое в списке великих королевств и империй. Усыновившая меня семья – двадцать вторая в рейтинге аристократическая семья Коннунгарда. – А звать то тебя как? – Рассвет. А, имеешь ввиду, сейчас как звать? Зови меня Ллин. Ллин Аврелий фон Рейвенхарт, князь Арно и Бравлина, крон-принц Северных Земель Нимро-Селевкии. Можешь звать меня без титулов, кратко: Ллин или Рассвет – я не обижусь!

– Допустим, всё сказанное тобой – правда. Но это как-то трудно принять. Я всегда считал себя «человеком с Земли», а теперь, оказывается, я рожден Солнечными Вратами и Пространственно-Временным Штормом в Сероземье в Мире Снов? И у меня – два клона, которые почти ничем на меня не похожи, и существуют в разных эпохах и мирах? А сам я – сознание убитого предателями Второго Императора, непонятно как оказавшееся в мире, очень похожем на мой родной мир, в теле какого-то тощего болезненного парня, которого тоже почти убили враги. Я даже имени своего не знаю. Но знаю его имя. И что оно – не настоящее. Что он сам его себе придумал. Да уж! Заворот мозгов, можно сказать!

– Ну и что ты собираешься делать? – спросил малыш Ллин в третий раз, – завтра ты собираешься выйти против чудовища из Анти-мира, не имея ни шанса на победу. Разве ты – герой? Нет, ты – правитель. Твой путь – власть, а не бои на ринге! У тебя нет сейчас ничего, кроме возможностей. Твоё развитие сейчас – не более, чем «зигота, зародыш великого императора». Всё, что у тебя есть сейчас – либо слабо и не развито, либо велико не по размеру и невозможно к применению. Ты согласен с такой оценкой? – Ты прав, – Авель кивнул.