Текст книги "Рука G"

Автор книги: Джизет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Виновата, товарищ полковник, – лейтенант кашлянула, – но Вы же не думаете, что он подговорил Мегафонова, чтобы тот сжёг чёрную бухгалтерию, а сам на него настучал?

– То есть, это было совпадение?

– Он никак не мог знать, что я за ним слежу.

– А зачем ты за ним следила?

– Помните, некоторое время назад, женщину дверями у входа в торговый центр ударило? Все свидетели написали, что Потаскушкин на неё напал, а она, наоборот, отказалась писать заявление на данного гражданина.

– Прекрасно помню.

– Так вот, когда он шёл к Мегафонову, у него был очень загадочный вид, я решила, что он опять собрался что-то натворить, и пошла за ним.

– Он что-то натворил?

– Нет, – участковая покосилась на Василия, – когда я зашла за ним в приёмную, секретарша говорила о том, что директор пошёл сжигать бумаги на задний двор.

– Он ей угрожал?

– Нет, без меня они говорили лишь несколько секунд.

– Потаскушкин, – полковник прищурился, – чего тебя туда понесло?

– Хотел поскандалить с Мегафоновым. Когда-то мы были хорошими приятелями, затем разругались.

– И ты решил, что промолчать нельзя, – усмехнулся полковник, – что с яйцами?

– Их она нашла, – журналист быстро указал на лейтенанта, – я тут ни при чём.

– Я увидела, что его преследует пострадавшая от дверей торгового центра и её подруга, – вздохнула Анна Ивановна, – и стала следить.

– Что? – полковник смотрел на обоих сидящих перед ним людей недоумённо, – Это уже сериал какой-то. Что они сделали?

– Ничего, – ответил Василий, – я их сам не понял. То ли шутили, то ли пугали. Тут же убежали. Мы с лейтенантом пошли обратно и наткнулись на это…

– Разберёмся, – полковник грозно нахмурил брови, – Потаскушкин, слушай меня внимательно, не вздумай даже улицу в неположенном месте перейти, ты у меня из «обезъянника» никогда вылезешь.

– Так точно, – вырвалось у Василия, – никогда и нигде.

– Проваливай.

Нервничающий журналист с трудом дождался лейтенанта у её кабинета. Наконец, в коридоре раздался стук каблуков, и показалась восхитительная на фоне дневного света, девичья фигура. На пару секунд Потаскушкин загляделся и забыл обо всём. Модель в полицейской форме, это же тайное желание любого мужика.

– Что мне теперь делать? – Василий зашёл в кабинет вслед за лейтенантом.

– Ходить за мной как привязанная собачонка, – усмехнулась девушка.

– А ты, значит, будешь раздавать команды?

– Видимо, придётся.

– Получится?

– Нас учили, как надо обращаться с сексуальными маньяками.

– С людьми, насколько я понимаю, получается хуже.

– Ты себя за человека считаешь?

– За журналиста.

– Придётся мне тебя не только по фамилии называть. Васенька? Василёк? Васятко?

– Ты будешь говорить мне Василёк?!

– Неудобно будет при посторонних говорить Потаскушкин. Как будто я твоя девушка и ругаю тебя за твои похождения. Согласись, звучит по дурацки.

– Да, ты права, – Василий задумался, – до меня только сейчас дошло, ты ведь почти не зовёшь меня по фамилии. Кстати, а как твоя фамилия? У тебя такой ужасный почерк, что в объяснении, которое ты написала, я не разобрал, а таблички на твоём кабинете нет. Но мне же надо в репортаже указывать фамилию сотрудника.

– Начальство не разрешает.

– Указывать фамилию сотрудника полиции в газете? Это секретная информация?

– Табличку на кабинет устанавливать.

– Не понял.

– Меня зовут Пукова Анна Ивановна.

Внешний вид лейтенанта настолько не соответствовал её фамилии, что Потаскушкин растерялся. К тому же, он впервые встретил человека с такой же жизненной проблемой, как и у него. Сначала сексуальная школьница Катерина восхитилась его фамилией, теперь красавица модель оказалась на том же уровне, что и неудачник Потаскушкин.

Жизнь гораздо сложнее, чем кажется.

– Но и Васильком ты меня всё равно называть не будешь. Тогда точно подумают, что мы встречаемся.

– Какой-то ты нервный. Знаешь, чем хороша работа в полиции?

– Просвети.

– В твою сторону могут говорить такие гадости и ахинею, что уже через пару месяцев ты перестаёшь обращать на чьи-то слова хоть какое-то внимание.

– Тебе становится всё по барабану?

– Да. А уж как начальство распекает подчинённых на планёрке, это вообще песня.

– Расскажи.

– Такое не повторить словами. Кстати, о словах. Половина из них – матерные.

– Что, при всех?

– Да, это норма.

– Слушай, кто твои родители? – с затаённым сарказмом спросил Василий в надежде услышать, что это люди, занимающие высокие должности.

– Хочешь узнать? Мы сейчас как раз к ним и пойдём. Пора их тебе навестить.

Вопреки всяческим журналистским ожиданиям, Анна Ивановна повела его в десятиэтажку, расположенную недалеко от отдела полиции. На лифте они поднялись на четвёртый этаж и позвонили в дверь. Им открыла высокая красивая женщина, очень похожая на лейтенанта.

– Анечка, проходи. И Вы, пожалуйста.

– Здравствуй, мама, это тот самый журналист Потаскушкин.

– Где? – из комнаты выскочил высокий мужчина и протянул Потаскушкину руку, – Иван Петрович.

– Василий, – растерялся Потаскушкин. Уж где где, но в этом месте он никак не ожидал быть застигнутым славой, – приятно познакомиться.

– Мы так рады, что у Анечки такой хороший помощник появился.

– Да, ну, – Василий замялся и вопросительно посмотрел на участковую.

– Не смущайте его.

– По сто грамм? – оптимистично предложил Иван Петрович.

– Кофе, – отрезала лейтенант, – мы на работе.

В течение неспешного кофепития выяснилось, что мать Анны Ивановны работает педиатром, а отец уже давно в звании майора вышел на пенсию из рядов армии.

– Потаскушкин – это псевдоним? – с любопытством поинтересовался отставной военный.

– Нет, от отца досталось.

– Звучная фамилия, в газете сразу бросается в глаза.

– Кстати, – улыбнулась мама лейтенанта, – у Вас лёгкая рука, такие замечательные фотографии получились. Вы не напечатаете для нас несколько штук?

– Разумеется, – окончательно смутился журналист и подхватил очередную вафлю.

– Что это было? – спросил Потаскушкин, как только они вышли на улицу.

– Мои родители очень не хотят, чтобы я работала на оперативной службе, и мне пришлось соврать, что со мной в рейды ходит знаменитый журналист криминальной хроники местной газеты. Почти прикрывает меня грудью. Знаешь, вовремя ты подвернулся.

– С чего бы это я был знаменитым?

– Мои родители читают твою белиберду.

– И драться я толком не умею, – негромко произнёс Василий.

– Я умею.

– Это я знаю.

– Как твоя задница, прошла?

– Хотел предложить тебе убедиться в этом самой, но вспомнил, что ты воспитана полицией и тебе такие тупые подколы глубоко фиолетовы.

– Я бы сказала, – Анна кивнула головой, – абсолютно параллельны. Я пойду, посплю пару часов, так как вечером собираюсь патрулировать. Тебе приказать, или ты добровольно присоединишься ко мне?

– Присоединиться в постели или в патруле?

– Можешь и в постели, но тогда мне придётся приковать тебя наручниками. Захочешь, например, в туалет, придётся писать в семейные трусики.

– Ладно, у меня всё равно есть ещё парочка дел. Позвони вечером.

– Хорошо.

Потаскушкин отправился в пятую школу, так как находился рядом с ней. Во дворе Катерина в окружении подруг горько рыдала. Портфели школьниц валялись рядом.

– Не понял, что случилось?

– А Вы её знакомый? – подруги Катерины с интересом разглядывали Потаскушкина.

– Да, – сквозь всхлипы пробормотала Катерина.

– Ей поставили за четвертную контрольную по математике четвёрку, директор сказала, что она списала, – затараторила девушка с длинной косой, – а Катя ничего не списала, она передо мной сидела и я видела, что Катя всё решила сама.

– Так и скажите об этом директору.

– Мы говорили, она нам не верит, якобы мы выгораживаем подругу.

– Ладно, – в голосе Василия зазвенела злость, – зайду к директору.

Предъявив на входе удостоверение журналиста, Потаскушкин нашёл приёмную и, не постучав, ввалился в кабинет директора, плотно прикрыв за собой дверь с табличкой «Штыкачкина Х.У.».

– Вы кто? – строго спросила его высокая брюнетка приблизительно сорока пяти лет, одетая в оранжевый джемпер, очень туго обтягивающий бюст четвёртого размера.

– Я тот, кто является родственником школьницы, которую Вы только что обвинили в списывании на контрольной по математике.

– И что Вы хотите? Мне её классная руководитель всё время докладывает, что Ваша родственница даже не может правильно выполнять арифметические действия. Как тогда она написала на пятёрку? Конечно, списала.

– Это наглая ложь, – Потаскушкин состряпал удивлённое лицо, – да я сам занимаюсь с ней математикой вот уже три года. А эта тупая класснуха просто на неё взъелась, потому, что Катерина как-то нашла ошибку в её расчётах и выставила на посмешище перед всем классом.

Штыкачкина замерла, и, глядя на её выражение лица, Василий понял, что ткнув пальцем в небо, случайно угадал.

– Хотите, я Вам докажу, – не дожидаясь ответа, журналист шагнул вперёд и дотронулся правой рукой до головы директора школы. Глаза Штыкачкиной тут же закатились, она судорожно схватилась руками за край стола и стала наливаться кровью. У неё перехватило дыхание и, через полминуты, она мощно выдохнула.

Директор откинулась на спинку стула, с трудом открыв глаза. Несколько секунд она рассматривала Василия и, наконец, разлепив губы, негромко произнесла:

– Вы были очень убедительны. Я лично прослежу, чтобы у Вашей родственницы отныне были только пятёрки. Даже если она не придёт в школу. А на школьных собраниях, кстати, желаю видеть именно Вас. Надеюсь, Вы меня поняли.

– Конечно, – радостно согласился Потаскушкин и вышел из кабинета.

– Я утряс твой вопрос, – Василий улыбнулся стайке школьниц, – как там наш режиссёр, переделывает спектакль?

– Всё ещё думает, – Катерина восторженно смотрела на Потаскушкина, – когда мы пойдём с тобой на свидание?

– Работы много, – рассмеялся Василий и, распрощавшись, ушёл. За спиной слышался взволнованный шёпот школьниц, расспрашивающих Катерину об её друге.

Дорога Потаскушкина лежала через один из многочисленных торговых центров, в укромном уголке которого притаился секс-шоп. В голове журналиста пронеслась шальная мысль, и он заглянул в магазин для взрослых.

Ему хотелось посмотреть на товары для садо-мазохистов и, уточнив у продавщицы, которая с интересом на него посмотрела, он отправился к дальним стеллажам.

Мимо Василия прошмыгнула женщина лет тридцати, прячущая под кепкой лицо и с оттопыренным левым боком. Интересно, что за товар она взяла. Василий решил проследить издалека, но на его удивление, женщина не пошла к кассам, а сразу направилась к выходу. Опустив глаза вниз и с кепкой наперевес, женщина торопливо покинула секс-шоп. Потаскушкин выскочил следом.

– Подождите.

Однако, женщина, не оглядываясь, побежала. Василий, в несколько шагов догнав её, не задумываясь, схватил правой рукой.

Женщина замерла. Она резко развернулась к мужчине и прижалась всем телом. Своей рукой она придавила руку Василия к себе ещё более плотно и застонала. По её лицу потекли слёзы, и она попыталась запрыгнуть на Потаскушкина, чем несказанно его удивила. Рука журналиста разжалась, но женщина прижала её к себе ещё сильнее.

– Умоляю, – раздался её хриплый шёпот, – ещё немного.

Однако, силы покинули её, и она повисла на обескураженном мужчине. Из магазина выскочили две продавщицы и также заметили, что женщина что-то прячет. Из-под её одежд они достали длинный чёрный фаллоимитатор и принялись ругаться и угрожать полицией.

– Девочки, достаточно, – укоризненно произнёс Потаскушкин, – вы же видите, ей плохо, она раскаивается.

– Да, – женщина наконец-то высоко подняла кепку и заглянула журналисту в глаза, – я извиняюсь, простите, пожалуйста, я могу помочь вам в магазине, например, прибраться.

– Сами сделаем, больно надо. Не приходите, иначе точно полицию вызовем, – одна из продавщиц хмыкнула и они ушли.

– Вы кто? – тихо спросила женщина, робко разглядывая Василия.

– Журналист, – Потаскушкину не нравилось, что он опять наткнулся на мазохистку, неужели у всех женщин подобная проблема.

– А мы можем иногда с Вами встречаться, чтобы Вы опять трогали меня? – еле слышно спросила женщина и покраснела.

– Как Вам сказать, – раздражённо бросил Потаскушкин, – А Вы чем занимаетесь?

– Я кондитер.

– Сладкая женщина, – Василий невольно улыбнулся, – если будете угощать пирожными, то можно и встретиться.

– Конечно, – казалось, что женщина не верила своему счастью, она торопливо достала телефон, обменялась номерами с Потаскушкиным и, окрылённая, убежала.

Определённо, надо написать статью про мазохисток. Захочет ли главный редактор печатать подобное? Зазвенел телефон.

– Васенька, ты почему ещё не здесь?

– Потому что я ещё тут, – машинально ответил Потаскушкин, – но уже лечу к тебе.

Через пятнадцать минут он заходил в кабинет Пуковой.

– Слушай, а как мужики-полицейские к тебе пристают? – журналист огляделся и включил чайник, взяв стакан и опустив туда пакетик чая.

– Уже никак, – улыбнулась лейтенант, – я подробно каждому рассказала, что думаю про его интеллект, его способность к воспроизводству потомства, его родственниках, его сексуальных связях, его фигуре и прочих мелких деталях.

– Рассказывала матом?

– Мы же культурные, вежливые люди. Конечно, матом.

– Тебе налить?

– Если не затруднит.

Василий поставил на стол два стакана, вода в которых постепенно окрашивалась в золотисто-коричневый цвет.

– Как же ты замуж выйдешь?

– Родители задают мне тот же самый вопрос. В тумбочке печенье.

– Спасибо, что делишься с маньяком, – Потаскушкин достал пачку овсяного печенья.

– Мы защищаем твои права. Сначала накормим, и только потом расстреляем.

– Мне действительно придётся тебе помогать в меру своих дурных наклонностей.

– Рассчитываю на тебя. И на твою маньячность.

Вскоре они уже неспешно прогуливались по улицам города, создавая вид беззаботной парочки. Анна указывала путь, безостановочно обшаривая глазами всё вокруг. Они молчали, так как всё внимание участковой было сосредоточено на работе. Потаскушкин рассматривал прохожих, парочки на скамейках, витрины магазинов. Вскоре совсем стемнело, и Анна потащила Василия в тёмные переулки. Лейтенант включила фонарик, и они медленно прочёсывали одно подзаборье за другим. Так прошло довольно много времени.

– Уже час ночи, – негромко произнёс Потаскушкин.

– Ладно, – сдалась лейтенант, – на сегодня хватит.

– Ты уверена, что мы в правильном направлении ищем?

– Что ты имеешь в виду?

– Может, наоборот, надо ходить в тех местах, где людно и есть закоулки. Парки, например. Там замечательные кусты.

– Хм, наверное, ты прав, – Анна нахмурилась, из-за чего в голову Василия немедленно вплыло словосочетание «кисть художника», – завтра туда и пойдём.

Потаскушкин проводил лейтенанта до подъезда.

– Не поднимаюсь, боюсь твоих наручников.

– Правильно делаешь, – рассмеялась участковая, – ты ещё в них побываешь.

Луна освещала молодые лица серебряным узором, трепетным и нежным. Казалось, за спиной девушки выросли прозрачные крылья и унесли её домой.

Утро в редакции встретило Потаскушкина неприветливо. Журналисты подкалывали его, Лена Прекрасная закатила скандал.

– У меня материалы горят, а ты где-то шляешься и на мои звонки не отвечаешь. Ты сегодня весь день со мной.

– Но…

– Никаких но! Это приказ главного редактора. Я специально машину взяла, мы вдвоём едем по заданию.

Задание почему-то оказалось за чертой города. Лена подъехала к опушке леса, начинающегося в ста метрах от крайнего дома, и остановилась. Она вышла на лужайку, заросшую густой травой и улыбнулась своим мыслям. Затем достала брезент из багажника и расстелила его на траве.

В животе у Потаскушкина заныло. Появилось стойкое ощущение предстоящей кастрации. Василий вышел из машины и как бы невзначай сделал несколько шагов в сторону. Правая нога провалилась и он упал.

– Что ты делаешь? – удивилась Лена.

– Здесь что-то недавно закопали.

– Плюнь, иди сюда. У нас очень серьёзное дело.

– Подожди, как плюнь? – Василий даже разозлился, – Лопата есть?

– Да потом откопаешь.

Но чем больше Лене не хотелось ковыряться в этом месте, тем подозрительней становился Потаскушкин. Он открыл багажник и достал короткую лопату. Буквально через несколько секунд Василий наткнулся на человеческую руку.

– Смотри.

Лена нехотя подошла, но, увидев покойника, истошно заорала.

– Потаскушкин, не трогай его! Давай вызовем полицию!

– И то, правда, – журналист набрал Анну и объяснил ситуацию.

Через пятнадцать минут в этом месте стало людно.

– Что вы здесь делали? – лейтенант отволокла Потаскушкина в сторону и негромко спросила.

– Я тебе клянусь, чем хочешь, это она меня сюда притащила, – Василий указал на Лену Прекрасную, которая постоянно обмахивалась, несмотря на ветреную погоду и которую успокаивало сразу несколько мужчин.

– Зачем?– настойчиво повторила Анна.

– Не знаю.

– Ты что, дурак? Не понимаешь, как это выглядит?

– Я тебе клянусь.

– Вы сюда трахаться приехали?

– Да она меня терпеть не может, как и я её. Она сказала, что ей здесь что-то нужно.

– Ага, и расстелила брезент. Ты идиот?

– Я сразу сбежать хотел, сделал пару шагов в сторону и провалился в ямку. Решил раскопать, а она мне не давала это сделать. Я схватил лопату и нашёл руку.

– Так, может, она тебя хотела принудить к сексу?

– Сильно сомневаюсь. Вот прибила бы она меня с удовольствием.

– Одна? Каким образом? – лейтенант покачала головой, – Почему ты не хочешь признать очевидное? Даже если ты не в курсе, то её намерения понятны всем. Видишь, никто вас не расспрашивает, всем и так понятно, что вы приехали сюда трахаться и случайно наткнулись на труп.

– Но я не собирался с ней соединяться никоим образом, – Потаскушкин даже немного психанул, – ни орально, ни генитально.

– Ты забыл про анально, – усмехнулась участковая.

– У меня с ней очень напряжённые отношения. Она всегда высмеивала меня из-за моей фамилии. Ну, с какого перепугу ей вдруг захотелось переспать со мной?

– Ты же маньяк. Она это наконец-то разглядела. Знаешь, каждая женщина хочет ощутить полновесную страсть самца.

– То есть, ты тоже хочешь меня, как самца?

– Сейчас наручники достану, и ты тоже захочешь. Оказаться как можно дальше отсюда. Будешь так бежать, что никакие ямки тебе не помешают.

– Всё, я не знаю, что тебе ещё сказать.

Не предупредив Василия, Лена Прекрасная уселась в машину, и один из полицейских увёз её.

– У трупа нет яиц, – к лейтенанту подошёл эксперт, – надо анализ ДНК проводить.

– Вы хотите сказать, что это приложение к тем яичкам, которые мы нашли пару дней назад?

– Очень может быть. Труп не свежий, так что совпадение возможно.

Эксперт ушёл, а участковая неожиданно острым кулачком сильно ткнула Потаскушкина в печень. Василий согнулся пополам.

– Я тебе сказала, от меня не отходить? – по гневному лицу Анны Ивановны прошла волна досады, – Мне теперь втык от начальства по твоей милости получать.

– Но это же хорошо, что нашли труп, – прохрипел Потаскушкин.

– А мне как полковнику ситуацию объяснять? Рассказать, что ты приехал сюда трахаться? Не понимаешь, что тебя могут обвинить в том, что ты хотел её изнасиловать? Одно её слово и ты за решёткой.

– Чёрт, – протянул Василий, – спасай меня.

– Как? Сочинить, что это я тебя сюда послала? – лейтенант вздохнула, – Поехали в отделение, дождёмся экспертизы.

В кабинете Анна Ивановна подробно опросила Василия, записав буквально каждую минуту, проведённую вместе с Леной Прекрасной. Затем подала бланк объяснения журналисту, чтобы тот прочитал и подписал его.

– Всё верно, – угрюмо пробормотал Потаскушкин и расписался.

– Слушай, – задумчиво произнесла участковая, – а если она специально привезла тебя туда?

– В смысле?

– Она знала, что там труп, сделала вид, что хочет переспать с тобой, а сама собиралась якобы случайно его найти. Не зря же машина остановилась буквально в двух шагах от жмурика.

– Но она не хотела, чтобы я его откапывал.

– Что, за руки тебя держала? Нет. Просто притворялась, что не знает о покойнике.

– А зачем взяла именно меня? Я тебе говорил – мы друг друга терпеть не можем.

– Потому, что ты уже нашёл мужские яйца. Поэтому, если ты найдёшь труп, то станешь подозреваемым. Никто не поверит в такую случайность.

– А вот это запросто может быть правдой! – охнул Потаскушкин, – Нагадить мне – это святое для неё дело. Нельзя мне было оставаться с ней наедине.

– Навести на тебя подозрения – это очень хорошая версия. Но способна ли рядовая сотрудница газеты на это?

– До сих пор ничего подобного не было.

– Могла она закопать там своего любовника?

– Сомневаюсь, – Потаскушкин почесал в затылке, – я даже не верю, что Лена Прекрасная приехала в это место, зная, что там труп.

– Ты сам только что говорил об её желании нагадить тебе.

– Желание у неё есть, а решимости нет.

– Тогда следует считать, что её главное желание – это переспать с тобой.

– В это я верю ещё меньше.

В дверь постучали, и вошёл эксперт.

– ДНК не совпадает.

Анна и Потаскушкин переглянулись.

– Получается, где-то ещё нас ждут мужской труп без тестикул и тестикулы без трупа, – прокомментировал новую информацию журналист, – поехали со мной в газету.

– Зачем? – удивилась лейтенант.

– Подготовим большой материал, включая интервью с тобой, заодно сама пообщаешься с нашими журналистами и Леной Прекрасной.

– А вот это правильная мысль, – согласилась участковая, – жди здесь, сначала начальству доложу.

Вернувшись через пятнадцать минут, она не могла сдержать улыбку и позвала журналиста позавтракать в столовой отделения полиции.

– Чему ты всё время улыбаешься? – Потаскушкин выложил с подноса тарелку с гречневой кашей, стакан кефира и сочник с творогом.

– В кабинете полковника собралась толпа мужиков, – Анна взяла два стакана кефира и два сочника, – и громко ржут над тобой.

Глаза Василия стали напоминать столовские блюдца.

– Из-за того, что ты привёз бабу потрахаться и сильно обломался.

– Но всё было не так!

– Да кому интересно, как было, – изящно пожала плечами лейтенант, подчеркнув свою стройную талию, – а вот когда я сказала, что, возможно, Лена спрятала там своего любовника, они стали смеяться надо мной.

– Почему?

– Потому, что тогда получается, что именно Лена отрезает мужские яйца и тебе сильно повезло, что ты откопал труп раньше, чем Лена закопала тебя.

– Но это бред.

– Они так и сказали. Поэтому, по основной версии, точнее, по единственной, ты поехал заняться утренним сексом. И ты теперь считаешься главным маньяком нашего города. Заодно и секс-символом.

– Это ведь шутка? – осторожно поинтересовался Василий.

– Я же сказала, там ржёт весь старший офицерский состав, и ты ещё долго будешь упоминаться в речах наших сотрудников.

– Негативно?

– Скорее, сатирически.

Газета «Реальные новости» ходила ходуном. Журналисты суматошно искали самую различную информацию, копаясь в интернете и зависая на всех телефонах. Сколько трупов было найдено в нашем городе, кто их находил, на чьих землях, кому принадлежит участок, на котором сегодня утром раскопали труп, чей это труп, как он жил, что ел, с кем спал, с кем ругался.

Лена Прекрасная с гордым видом и уверенно выпяченной вперёд грудью руководила всем этим сумасшествием. Её слушались беспрекословно. С её слов получалось, что она чуть ли не каждый день находит трупы, ей давным-давно пора присвоить звание старшего генерала, и вообще, она тут главная ясновидящая.

– Однако, – только и сумела произнести удивлённая Анна.

– Ну, наконец-то, – загрохотала Лена, – Потаскушкин, где ты таскаешься? Работать надо! Весь утренний номер отдан под нашу находку. А это кто?

– А ты не узнаёшь? – усмехнулся Василий.

– А, да, да, что-то припоминаю.

Журналисты мгновенно распознали лейтенанта и плотно обступили, засыпав вопросами. Однако, Лена Прекрасная тут же руками растолкала половину из них.

– Немедленно все за работу, я сама возьму интервью.

Интервью получилось странным. Присутствовавший в кабинете Василий услышал, как две красивые девушки расспрашивают друг друга о предпочтениях в мужиках, о том, с какими мужиками они работают, с кем живут, чем питаются, как проводят свободное время, как относятся к трупам, к мужским яйцам, отрезанным и не отрезанным, как спят, что снится, каким лаком красят ногти, где бреют волосы, а где нет (при этом почему-то никто не подумал стесняться удивлённой мужской физиономии), сколько могут выпить водки и ещё много чего. Единственное, в чём они согласились сразу и безоговорочно, это то, что Потаскушкин является вонючим беспородным козлом и вот ему точно надо отрезать все яйца. Причём отрезать несколько раз подряд.