Текст книги "Имита (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

8

Тяжёлое горячее тело вдавило девушку в мягкую кушетку. Это первое, что она почувствовала, проснувшись. Первая мысль: «Светло уже…» Первое понимание: она на животе, щекой на его ладони, он обнимает её так, что закрыл собой от всего белого света. Первое своё движение она оборвала, уже было напрягшаяся попытаться вылезти из-под обманчиво мягкой тяжести. Если Дэниел так тяжёл, значит, он ещё спит. Что значит – есть время подумать.

Или вспомнить, что было, когда они пришли в его комнату. Луис улыбнулась. Она чуть всё не испортила, жутко боясь причинить ему боль. Всё время помнила, каким он был всего три дня назад. И сама была скованной и неуклюжей, пока он не выдохнул: «Забудь!» Как будто понял, о чём она думает. Но забыла – после первого поцелуя, на который откликнулась несмело, всё ещё опасаясь неловким движением задеть его. А потом… Она забыла обо всём, кроме одного: она нежная, гибкая, пластичная – но только в этих сильных руках. И – она нужна. Он доказывал это каждым движением, каждым жадным и требовательным стоном, каждым поцелуем!.. Она вздохнула и потёрлась щекой о его ладонь. Сухая и горячая… А руки вокруг неё взяли – и сжались, обнимая её за плечи.

Сонный шёпот в ухо:

– Тяжело? Сейчас…

Едва она сообразила, что он собирается приподняться, чтобы освободить её, как немедленно схватила его за запястья.

– Что?

– Лежи.

Он немного полежал, тоже, как недавно она, напряжённый от движения встать, а затем снова обмяк, как будто её слова дошли до его сознания не сразу. И снова сжал её, и она невольно улыбнулась силе его бережных рук, в которых оказалось не столько уютно, сколько надёжно… И замерла. Три дня. Осталось три дня. Их не будет. Будут – он. Она.

А Дэниел снова спросил:

– Что? О чём ты подумала, если так… – Он явно затруднился с определением того, что внезапно почувствовал, обнимая её.

– У нас впереди целый день, а ты торопишься, – улыбнулась она.

– А… Вон что… – Он тепло дохнул в её ухо и сам улыбнулся. Она ощутила его улыбку, когда он снова заговорил: – И тебе даже не интересно, почему я так легко подчинился твоему «лежи»?

– В твоих глазах я выгляжу настолько любопытной? – лукаво спросила она у пальцев, которые видела перед собой. А потом отпустила его запястье и дотянулась до ладони, вплела свои пальцы в его и пробормотала: – Вообще-то могу догадаться и без тебя. В комнате холодно, но ты, кажется, не мёрзнешь. Следовательно, мой глазастый шерстяной шарфик на тебе.

– Ага. На пояснице. Греет. Ещё и недоволен.

– Чем это?

– Ну… Я пошевелился, а он сразу заворчал. Слушай, у него когти есть! – изумлённо прошептал Дэниел, чуть ёжась.

– Открытие… – улыбнулась она, тихонько пожимая его пальцы и чувствуя, как они ласково сжимаются в ответ. Потом подумала, сказать ли ему, нет ли, что Прести не зря сидит у него на пояснице. В этом ночном бою Дэниел не позволил противникам даже дотронуться до себя, но с прошлого-то раза досталось так, что наверняка Прести сейчас лежит, залечивая всё остальное. Хорошо, что Дэниел на себе уже прочувствовал, что дракончик обладает способностью лечить.

– Сполз, – негромко сказал Дэниел, очевидно прислушивавшийся к тому, что делал зверёк на его спине. И усмехнулся. – Ползец. Небось, весь бок исполосовал.

Луис чуть не стукнула его по челюсти, всполошённо подняв голову, – он всё-таки успел отпрянуть, а она виновато снова ткнулась головой в его ладони.

– Больно?

– Терпимо. Тебе точно так удобно?

– Почему-то есть захотелось.

– Мм… Теперь ясно, в кого этот зверь такой прожорливый.

– Мы не прожорливые! – возмутилась она.

И пискнула: он сжал ноги вокруг её тела и перевернул на себя, тоже перевернувшегося на спину. Отдышавшись, она одним глазом посмотрела на него. Довольны-ый!.. Нет, Луис уловила-таки недовольство, когда он боком разглядывал её. Что же вызвало его недовольство? Девушка вдруг вспыхнула: она лежит на нём, повернувшись той частью лица – с царапиной!

Но секунды спустя выяснилось, что не царапина заставила его поморщиться. Он легонько встряхнулся всем телом – Луис от его внезапного толчка съехала с его живота и оказалась теперь, придержанная его руками, чтобы не увернулась, так же лежащей на нём, но уже свесившись головой с его плеча – щека к щеке с ним.

Вот теперь он был доволен на все сто! Его даже не смутило, когда она, повернув к нему голову, задела своей щекой – его, колючую, от суточной щетины.

– Отпусти!

– Ещё чего! – самодовольно промурлыкал он и придержал её голову, чтобы поцеловать её открывшийся в негодовании рот. После чего вроде как даже удивился, насмешливо глядя в её глаза: – Мм… Вкусно!

Она не выдержала, засмеялась.

Потом она всё-таки попыталась сбежать с кушетки, а он ещё поймал. И не просто поймал, а потребовал компенсации за беспокойство по поводу её несостоявшегося побега. Потом они ещё повозились, словно недавние школьники, которые боятся, как бы их не застали на месте преступления, а потом… Потом она уже не боялась, что ему будет больно, он заставил её забыть о его боли, о своей царапине… Осталось лишь чувственное впечатление: она погружается в безудержный мир такого наслаждения, что хочется взмывать к небесам от счастья. И не в одиночку…

До вечера они не расставались. Ему просто не хотелось куда-либо уходить. Она не понимала, что куда-то можно уйти, когда главное на свете – вот оно, это её лохматое счастье, которое или ворчит, разглядывая на бедре царапины, оставленные и в самом деле сползшим с него дракончиком, или в очередной раз признаётся, что голоден, но в этом ещё нужно разбираться, в чём именно он голоден, потому как с одинаковым энтузиазмом он признаётся, что ему хочется съесть пару бифштексов – и её саму.

Луис лишь однажды сбегала к себе – за гитарой, чтобы порепетировать в его комнате, но репетиция не удалась, потому что Дэниел решил, что в таком виде – без одежды, но с гитарой в руках, она убийственно эротична. И провёл свой вариант репетиции – перед выходом, как сообщил он, пока она отдыхала потом в его объятиях.

А потом они чуть не проспали, утомлённые этими излишне частыми репетициями.

Вскочили с кушетки – с разных сторон. Оглянулись друг на друга – и начали хохотать! Потом бегали в поисках почему-то попрятавшейся одежды и, запыхавшись, выбежали из комнаты – оба зверски опаздывая.

Встрёпанные и взбудораженные, они пронеслись мимо то ли входящего, то ли выходящего Оливера, который удивлённо улыбнулся их самому настоящему бегству.

Дэниел торопливо довёл её до дверей бара Санни, поцеловал, нисколько не стесняясь охранников – впрочем, знакомых, и быстро пошёл назад, к себе.

– Луисита! – окликнула её Юджина, едва девушка, запыхавшись, очутилась на пороге гримёрки. – Последние новости слышала?

– Новости? О чём?

– Тайру поймали на микшере! В новом клипе она пела не своим голосом! Точней – своим, только составленным из кусочков нескольких своих же песен!

– Откуда это известно? – торопливо переодеваясь к выступлению, рассеянно поинтересовалась Луис.

– Передавали в космосети, по новостным каналам. Её поймал контроль по соблюдению закона живого звука. Говорят, у неё голос пропал, поэтому она решилась на подделку. Если бы не новый клип, с которым она должна была войти в новый год…

Девушка знала, о чём говорит Юджина. Каждая официально признанная певица или певец Содружества в новый календарный год должны войти с клипом новой песни, которая становится хитом, если пройдёт хотя бы отборочный тур престижной Сотни хитов или хотя бы завоюет приз слушательской симпатии.

Значит, Тайра попалась на подделке. Следовало ожидать.

– И что теперь? – поинтересовалась она у Юджины. – Меня, как имита Тайры, забросают тухлыми яйцами или гнилыми помидорами?

– Тебя?! – возмутилась Юджина и, наконец, развернулась к девушке: до сих пор она, уткнувшись носом в зеркало, пыталась выдавить прыщ над бровью. – А ты тут при чём? Да и попробовал бы кто тебя так забросать! Костей бы личных не собрал! У нас тут люди за тебя, знаешь как?.. Если что – драться будут, попробуй кто тебя обидеть! – И она потрясла кулачищем, который не очень стискивала, чтобы не порезать себя саму длиннейшими кроваво-алыми ногтями.

– Ничего себе, – поразилась девушка и снова поспешила к двери гримёрки.

– Ты куда? До твоего выступления время ещё есть!

– К Санни! Моя гитара у него!

По дороге, в коридоре служебного помещения, она остановила знакомого, чтобы узнать, в кабинете ли у себя Санни. Её предупредили, что он в кабинете, но у него посетители. Пожав плечами, Луис подбежала к двери и стукнула, предупреждая о своём приходе. Санни отозвался, но как-то необычно – будто буркнул. И Луис быстро влетела в кабинет, тараторя на ходу:

– Простите, пожалуйста! Я – только гитару!..

– А, Луис, – с облегчением сказал Санни, сидевший на стуле – в этом маленьком кабинете кресло бы не уместилось. – Твоя гитара вот. И познакомься – это Лахти, импрессарио ресторана «Марго». Он ищет имита Тайры. – И вопросительно взглянул на девушку. Сначала она не поняла, почему он так на неё смотрит. А потом сообразила: он подозревает, что она уходит из бара, потому что нашла место в ресторане. А этого Лахти уговорила разыграть сценку, что он её хочет уговорить перейти к ним.

– Я пока никуда не собираюсь переходить, – сухо сказала девушка, сразу расставляя все точки над И. – Мне пока нравится у тебя.

– А никто пока никому и не предлагает переходить, – лениво протянул Лахти, полноватый черноволосый мужчина, чьими основными отличительными чертами были круглое лицо и какие-то мелкие черты, в том числе и мелкие глаза. – Не надо спешить, милая. Я тебя не слышал – и, как бы ты хорошо о себе не думала, неизвестно, подойдёшь ли ты нам.

– Не подойду! – уверила его повеселевшая Луис. Повеселела она, глядя на облегчённо вздохнувшего Санни: мало того что она предупредила его, что уходит, а тут ещё появляется этот самовлюблённый хлыщ, который объявляет, что ищет имита Тайры. Девушка представляла, в каком настроении должен находиться хозяин бара.

Лахти только хмыкнул: кажется, он, в своей напыщенности, даже не представлял себе, что кто-то (в здравом уме и памяти) может отказаться от тёпленького ресторанного местечка и кругленькой суммы, разительно отличающейся от той, что давал Санни.

– Спасибо! – сказала Луис Санни, кивнувшему ей на футляр, и выскочила из его кабинетика. Она не испытывала никакого желания снова встречаться с этим типом и понадеялась, что после парочки её дерзких реплик импрессарио не захочет даже слушать её. Ну, в крайнем случае – разговаривать с ней после выступления.

Странно как-то всё совпало, думала она. Сначала Тайра, одолеваемая звёздной болезнью, самонадеянно выпускает на официальные каналы клип с микшированным голосом. Теперь появляется этот чванливый коротышка… И всё это тогда, когда она так счастлива в этом баре, в конце выступлений в котором придёт самый прекрасный человек на свете – проводить её… нет, не домой. Проводить её к себе. Ну… Хотя к себе – это, наверное, теперь для Луис и есть домой?

Рассуждая таким образом, Луис заскочила в гримёрку, где Юджина залепила ей щёку пластырем телесного цвета, на что теперь девушка согласилась без лишних слов. Теперь к ней никто не пристанет, когда будут знать, что Дэниел и правда её парень.

– Может, и платье наденешь? – задорно предложила Юджина.

– Нет, рано пока. Дэниела не будет сегодня.

– Откуда ты знаешь? Может, ему удастся вырваться с дежурства?

– Знаю, – многозначительно сказала Луис и засмеялась.

После чего быстро подхватила гитару, выбежала, сопровождаемая Юджиной (ещё бы красотка в своё свободное время номер имита пропустила!), к сцене, где её уже объявляли. Девушка оглянулась на Юджину, которая ободряюще кивнула ей, и вышла в зал. Её приветствовали почти по-домашнему радостными возгласами. И Луис быстро подошла к привычному месту – к краю сценической площадки, уселась на него и бегло проверила струны гитары. Подкрутила один колок и приблизила к себе микрофон.

 
– Ты проснёшься, а в окно стучит
Дождь, посланный мной, навеянный мной.
В нём тихонько имя прозвучит
Сном, смытым с стекла небесной водой.
У мокрых окон ты в полусне
Всё будешь смотреть в тёмную ночь.
И нарисует дождь на стекле
Тропинки, что ведут лишь ко мне.
Шелестом трав, плеском дождя
Я прошепчу: «Откликнись, жду тебя!»
Шорохом шаг, блеск мокрых трав…
Взгляд опущу, пришедшего узнав… [1]1
  Авт. слова на музыку к песне Энии «Amarantine».


[Закрыть]
 

Она улыбалась, пока пела незамысловатую, легко узнаваемую всеми песенку из репертуара Тайры. И зрители ей тоже улыбались – не потому, что узнали песню, а тем интонациям, которые она вкладывала в эту песню. В баре давно привыкли к тому, что имита Луис поёт песни Тайры её голосом, но с другими интонациями, не копируя тех, узнаваемых, как это делают многие имита.

Под последние слова песни, под припев, зрители уже тихонько похлопывали или постукивали по столам, словно создавая ритм. Хотя на самом деле – подчиняясь ритму, заданному девушкой. А затих последний аккорд – и наступила тишина, после которой не громкие рукоплескания, а хлопанье в ладоши людей, которые оценили голос и мастерство имита, спевшей известную песню по-своему.

А Луис заалелась, будучи благодарной за то, что в баре сохранялся полусумрак: Дэниел всё-таки пришёл! Она словно настроилась на него, и он почувствовал её желание увидеть его и спеть для него!.. Он коротко кивнул ей и вышел из помещения.

Всё понятно. Отпросился или договорился с кем-то на время её выступления.

Девушка поклонилась аплодирующим посетителям и вышла в служебный коридор, чтобы сразу отправиться к гримёрке. Впереди ещё пять выступлений. Есть время подремать или поиграть на гитаре, репетируя выбранные песни. Санни не настаивал, чтобы она пела именно то, что он велит. Так что свой репертуар Луис корректировала сама. И чаще – в зависимости от настроения зала, от того, как посетители откликались на первую песню.

Но у гримёрки она столкнулась с Санни и Лахти.

– Луис, зайди ко мне ещё раз, – с заметным огорчением сказал хозяин бара.

Она молча повиновалась.

В кабинетике девушке предложили сесть. Сияющий коротышка Лахти только руки не потирал, глядя на Луис. Настроение девушки стремительно полетело. Уже мрачно она сказала, выразительно глядя на импрессарио:

– Я предупредила, что с этого места не ухожу!

– Деточка, – нежно воззвал к ней Лахти. – Ты это сказала, ещё не зная о тех условиях, которые мой хозяин готов предоставить такой имита Тайры, как ты.

– Я не впервые на сцене, – возразила Луис и с треском содрала с щеки пластырь. – И я прекрасно знаю, что может предложить мне ресторан. Но я не хочу ресторанных выступлений. Вам не повезло со мной. У меня сценобоязнь. Думаю, вы хорошо знаете, что это такое. Поэтому меня устраивает бар Санни.

– Сценобоязнь – это серьёзно, – согласился Лахти. – Но у нас есть свои бары, внутриресторанные. Ты могла бы выступать в них.

– Простите. Это ни к чему не ведущий разговор, – спокойно сказала Луис и поднялась со стула. – И – мне некогда. Скоро мой выход.

– Девочка, ты зря со мной так, – сладко сказал Лахти в ей спину.

– Не разочаровывайте меня! Не надо меня уверять, что под этим элегантным пиджаком таится самый настоящий бандит, – ответила девушка, стоя уже у самой двери. И вышла, недовольно думая о том, что приставать этот коротышка будет ещё долго, пока не уверится, что все его посулы бесплодны. Может, вызвать Дэниела? Нет. Ему и так не до неё, а он ещё и бегает на её выступления.

Ладно. Будем надеяться, что этот теперь слащавый Лахти останется до конца, пока она не отпоёт последней песни. Наверняка он захочет выйти с нею – и вот он, Дэниел!

Девушка улыбнулась желанной сценке. И, словно в тон её мечтательной улыбке, с плеча скрипнули, и Прести легко и быстро обвился вокруг её шеи.

– Представляешь, – шёпотом сказал девушка, – мне тут предложили такой ужас! А тут ещё… – Она внезапно остановилась.

По коридору, пока не видя её, шли два человека. Они ей не были видны полностью: Санни свет в коридоре экономил, и тусклые лампы не могли показать внешность пришельцев. Но то, что это чужаки для служебного коридора, нетрудно было догадаться по первым же их шагам: они шли тяжело и уверенно – так, как ходят люди, облечённые властью. Чувствовалась в них и выправка…

Луис немедленно шмыгнула в женский туалет, мимо которого как раз проходила. Слегка отодвинув дверь от косяка, она осторожно вгляделась в этих странных незнакомцев. Те прошли, не заметив её в тенях коридорных поворотов, прошагав прямо к кабинету Санни. Зашли – не стучась.

Сердце сжалось. Луис быстро вышла из туалета и почти бегом добежала до гримёрки. Вбежав, она постаралась успокоить поспешный шаг и уже спокойно добрела до своего уютного местечка. Юджины, выступавшей на сцене с другими девочками, не будет ещё минут десять. Луис вжалась в уголок и, поглядывая на остальных, готовящихся к своим номерам, будто ненароком отодвинула край трельяжа, скрываясь за ним полностью.

Успела вовремя.

– Имита Луис здесь? – спросил незнакомый голос.

Девочки огляделись и совершенно искренне сказали, что певицы в гримёрке нет. Как только девушка прошла мимо них и присела за зеркалом, они подзабыли о её присутствии, включившись в общий разговор о шмотках.

Когда дверь в гримёрку закрылась, Луис перевела дыхание и осторожно выглянула из-за края зеркала. Девочки всё ещё болтали о своём, так что девушка быстро пересмотрела косметическое богатство Юджины и быстро же нарисовала себе «лицо», с которым собиралась выйти на последующие выступления. Опыт имелся. Единственное, о чём пожалела, что не купила, как раньше думала, белокурого парика.

Потом прибежала Юджина, поразилась внешности подруги.

– Так, Луис. Что произошло? – грозно спросила красотка.

– Ничего.

– Не ври мне! Я по гриму вижу, что ты испугана.

– Ты такое видишь?! – поразилась девушка.

– Слушай, Луис, я на сцене уже давно. И читать по боевой раскраске могу безошибочно. Говори: кто тебя напугал? Сейчас мы ему!.. Да, девчонки?

– Ага! Ты нам только покажи – кого! Как только, так и сразу! – рассмеялись девочки, не обращая внимания на серьёзно возмущённую Юджину. – Кстати, Луис, где ты была? Тебя тут искали!

– Кто искал? – насторожённо спросила сообразительная Юджина, которая сразу связала появление людей, ищущих девушку, и растерянность Луис, немедленно спрятавшейся под гримом.

– От Санни приходили, – отозвалась одна из девочек.

Луис дёрнула Юджину за руку, заставляя сесть.

– Всё хорошо. Мне просто показалось… Ты знаешь, что во время первой моей песни в зале был Дэниел? – легкомысленно спросила она, надеясь, что её голос не дрожит.

– Луис, не уходи от вопроса, – потребовала Юджина. – Я хочу тебе помочь. Что происходит? – Она возвышалась над сидящей девушкой и встревоженно смотрела на её виновато склонённую голову.

– Ничего, – неожиданно для неё процедила сквозь зубы девушка и выпрямилась. – Мне просто надо незаметно исчезнуть из бара.

– А как же другие номера?

– Ты сама сказала, что хочешь мне помочь, – упрямо ссутулилась девушка.

– И как ты хочешь, чтобы я тебе помогла? – скептически спросила Юджина.

– Я выпрыгну из окна туалета, а ты подашь мне гитару.

Снизив голос, Юджина спросила почти шёпотом:

– Луис, что происходит?

– Меня ищут в связи с преступлением, – безжизненным голосом сказала девушка.

9

Юджина убедила Луис оставить гитару у Санни. И теперь девушка была благодарна ей за эти уговоры.

Выпрыгнув из окна, как и договорились, налегке, время от времени вжимаясь в плотные тени от домов, чтобы пропустить редкие встречные машины, она бежала ночными переулками и галереями в свою комнату, примерно предполагая, сколько времени у неё на фору перед теми незнакомцами. По дороге успела даже заскочить в один из привычных для неё и Дэниела магазинчиков, чтобы там, в банк-автомате, снять наличные со своей карточки.

Гитары жаль… Нужно быть реалисткой – угрюмо думала Луис. Теперь этого прекрасного инструмента ей не видать никогда. Потому что она за ним никогда не вернётся… Она снова замерла, прижавшись к стене. Мимо проехала машина, свернула в другую сторону, с её пути… Пришлось ещё сделать крюк, обегая бар, где работал Дэниел.

На бегу она нерешительно подумала, не воспользоваться ли тем номером вирта, который дал ей Дэниел. Но одёрнула себя: эта ситуация ей знакома – когда приходится бежать, оставляя все вещи, нажитые за время короткого отдыха от погони, оставляя всех, с кем сдружилась. А Дэниелу может быть хуже, чем ей. И… Вдруг этот звонок только на один раз? И – помогут ей, а для Дэниела шанса не будет?

Она почти впрыгнула в свой проулок и помчалась к двери своей комнаты, когда почти в кромешной, привычной ей тьме что-то ворохнулось – что-то ещё более тёмное, более плотное, чем успокаивающая сейчас её тьма. Схватившись за стену, близко к которой бежала, она резко встала.

Сердце ударило лишь раз, раздирая всё тело. И этот удар отозвался в глазах ослепительно-белым взрывом!

Её тело выгнуло необъяснимой, но страшной силой. Что-то взорвалось в голове, и показалось – взорвалось до того же ослепительного, чудовищного мрака! И кто-то другой начал повелевать всем её телом, заставляя делать страшные вещи…

Правда, на этот раз чужой в её сознании властвовал недолго. Странный верещащий визг извне ворвался в голову, занятую сумасшедшим и властным пришельцем. Этот визг разрезал страшную белую тьму… И Луис снова пришла в себя – в тёмном переулке, сжимающая нож лезвием назад. А в глаза смотрели сияющие призрачно-зелёным огнём глазища. Они будто впитывали её убивающий взгляд и осторожно тушили его…

Кто-то совсем рядом простым, человеческим голосом что-то сказал.

Она обернулась (зелёные глазища мгновенно исчезли), не понимая негромких слов, только дышала открытым ртом, жадно втягивая холодный воздух. Потом, будто прикосновением к чужой коже, почувствовала прикосновение чужой руки к своим рукам. Неизвестный, невидимый в темноте, настойчиво встряхнул её руку и потянул за собой. Открылась дверь, хлынул из неё свет. Как зачарованная, подталкиваемая неизвестным, говорящим утешающие слова (смысла она не понимала, слышала только интонации), она вошла в комнату – и только сейчас узнала Оливера. Он ввёл её в свою комнату.

– Луис, – монотонно повторяя, видимо, уже не впервые, позвал он. – Луис, ты меня слышишь? Ответь мне, Луис! Покажи, что ты понимаешь меня! Ты испугалась? Луис?

Первым делом, придя в себя, она машинально и незаметно спрятала нож назад – в рукав. Прести сам давно спрятался от Оливера. Прищурившись, Оливер заглянул в её глаза, кажется, сообразил, что она пришла в себя, и велел:

– Садись. Что случилось?

Она потащила руку из его послушно расслабившейся ладони.

– Мне нужно уезжать. Срочно. Сколько сейчас времени? – Она взглянула на включённый вирт и охнула: – Господи, зачем я вообще сюда вернулась?!

– Успокойся, Луис, – он даже погладил по её руке. – Сядь и объясни. Ты убегаешь? Тебя обидел Дэниел? Вы уходили с ним такие счастливые – аж до завидок! А теперь…

– Мне надо уехать – и немедленно, – как заведённая, повторила Луис и снова рванула к двери. – Мне нельзя оставаться здесь!

Он неожиданно грубо поймал её за руку и толкнул в сторону. Она еле удержалась на ногах. Закрыл дверь, к которой девушка было снова подскочила, и спокойно сказал:

– Если уедешь – Дэниела убьют.

– Отпусти!! – закричала чуть не в истерике.

И вдруг – будто эхо его слов расслышала, поняла, что именно он сказал. Помолчала немного, вглядываясь в его металлически серые глаза.

– Что?

– Ты уедешь – Дэниела убьют, – сухо повторил он.

– Кто? – по инерции спросила она.

Она смотрела в его глаза, совершенно дезориентированная. Ничего не понимала, хотя пыталась привести в порядок мечущиеся мысли обо всём сразу. Наконец инерция выручила и здесь, заставив задать более логичный вопрос:

– За что?

– Тебя не будет – у него не будет причины ходить в бойцовский клуб. И в первом же бою без тебя, пока он не знает, что тебя нет, его убьют. Потому что для репутации клуба это выгодно – убить непобедимого. Это красиво. Это – переживательно. Это хорошо для эмоций публики, – саркастично добавил он. – И это – приманка для зрителей.

– Но как можно убить непобедимого? – сказала и поняла, что задала глупый вопрос. Что подтвердил и Оливер.

– Легко. Подсыпать ему что-нибудь в еду. Дать ему спортивную майку, заранее пропитанную в определённом веществе. Да хоть просто укол. Сделать непобедимого слабым, не соображающим, что происходит и что нужно делать. Таким станет Дэниел. И его убьют. Красиво – для публики.

– Оливер… – медленно, словно просыпаясь и начиная понимать, сказала девушка. – А ты кто?

– Я поводырь Дэниела. То есть… Меня подселили в эту комнату, едва узнали, что он отлично дерётся. Я должен был сообщить боссам, как только появится возможность привлечь Дэниела к боям. Такая возможность появилась – ты. Ваши чувства друг к другу. Уже без меня Дэниелу пригрозили расправой над тобой. Он про меня не знает. Для него я всего лишь сосед. – Он прошёл по комнате и сел на низкий диван. – Садись и расскажи о своих проблемах. Теперь я ваш общий поводырь. И сделаю всё, чтобы ты не убегала с Кэссии. Дэниел слишком дорого стоит нашему клубу, чтобы лишаться его из-за какой-нибудь мелочи.

– Я ничего не скажу. – Она ещё не совсем понимала ситуации, слишком жёстко замкнувшись на своей беде.

– Ещё интересней. Луис, давай так. Ты не говоришь о внутренней причине своего побега. Говоришь только о том, что тебя… испугало. Я решаю твою сиюминутную проблему. Все довольны. Как?

Девушка присела на диван подальше от Оливера. Понимание, что вот-вот к её комнате подъедут люди, которые охотятся за ней, заставило её лихорадочно размышлять. Светло-русый парень сидел молча и терпеливо ждал.

– В бар приехали люди, которые ищут меня, чтобы арестовать, – наконец сказала Луис. – С минуты на минуту они будут здесь. Полиция. Этого хватит?

Он словно прислушался к звучанию её слов, словно попробовал их на вкус, после чего взял вирт и встал.

– У меня ситуация «игрек», – сказал он собеседнику. – Достаточно человек пять. Но немедленно.

Луис сидела на диване, слыша, но не вслушиваясь. Она только сейчас начала осознавать, в какую пропасть вляпалась. Из свободной жизни, которая ей так нравилась, одним словом Оливер втянул её в жизнь, полную ограничений и ловушек. Нет. Не Оливер! Это она сама виновата! Не надо было бежать сюда! А она побежала. Чего ради? Ради вещей, которые могла накупить чуть позже – в процессе, когда они ей понадобятся. Не дослушала, не сообразила, как можно вывернуться – выболтала тайну Оливеру, сама сунулась в трясину. Что же она наделала…

– Ну, вот, – с облегчением сказал Оливер, садясь рядом. – Теперь твои проблемы решены. Легко и быстро.

– Их убьют? – шёпотом спросила она.

– Не думай ни о чём, – снова сухо сказал Оливер.

– Совсем ни о чём? – заторможенно проговорила Луис. – Ни об ошейнике, который я добровольно нацепила на себя в тот момент, когда сказала тебе, что со мной… Ни о людях, которые умрут, потому что я попала в ловушку… Лучше бы они меня арестовали.

– И погиб бы Дэниел.

– Ты… профессионально решаешь проблемы, – сказала девушка, всё так же задумчиво глядя на него. – Оливер, а что бы было, если б ты сам погиб минут пять назад? Когда в проулке подошёл ко мне, почти невидимый?

Он резко обернулся к ней всем телом – при этом слегка отодвинувшись так, чтобы между ними было небольшое расстояние.

– Полиция, – сказал он, будто пробуя слово на вкус. – Полиция. Что же натворила имита Тайры, что её ищет полиция? Ты, конечно, не скажешь?

Теперь она, собранная, как перед прыжком, сама слегка повернулась к нему. От недавней вялости не осталось ни следа. Она выглядела опасной. И не только выглядела. Эту опасность Оливер учуял кожей: он снова отодвинулся.

– Имита убила, – сказала она спокойно. – И может убить снова. Это ты хотел знать?

В комнате слышалось лишь зачастившее, еле уловимое дыхание напряжённого человека – и это была не Луис… Понимая, что он ничего ей не сделает, девушка опустила глаза и, тихо вздохнув, спросила:

– Ты сможешь сделать так, чтобы меня потом подвезли к бару Санни? Когда там всё успокоится? Мне осталось выступить с несколькими песнями.

– Да, смогу, – хрипло ответил он и сразу встал, при этом ещё немного отодвинувшись от Луис. Хотел было сделать это незаметно, но движение получилось судорожным.

– Я не кусаюсь, – тихо сказала девушка. И добавила: – Пока не доведут.

После чего отвернулась, а Оливер, мрачно посмотрев на неё, отошёл к небольшой барной стойке, которая делила комнату и место для обеда, – снова поговорить по вирту.

Луис сунула руку под куртку. Мокрый нос ткнулся в пальцы, и девушка погладила дракончика, безмерно ему благодарная, что в нужный момент своим ужасающим визгом, похожим на верещание (только для неё! Судя по всему, Оливер ничего не слышал), он успел остановить её в шаге от убийства.

Оливер после разговора по вирту сказал, что незнакомцы ушли из бара и, кажется, едут сюда. Он вывел её из своей комнаты через другую дверь – в другой проулок. Там их дожидалась машина. Луис решила, что «поводырь» доведёт её до машины и отправит с незнакомым водителем. Но он сел рядом, правда, оставив немного места между собой и имита. Водитель немедленно закрыл свою часть машины. Едва машина тронулась с места, девушка поняла – почему: Оливер заговорил с нею.

– Если хочешь, хозяева клуба обеспечат тебе постоянную охрану.

– И как это объяснить Дэниелу?

– Он не заметит наших охранников.

– Не уверена в этом. – И, помолчав – глядя в боковое окно, не оборачиваясь, Луис спросила: – Вы о Дэниеле всё знаете? Кто он?

– Он из вечных бродяг, – пренебрежительно ответил Оливер. – Такого рода люди часто попадают в наш клуб. Никогда долго не сидят на месте, вечно перелетают с планеты на планету, будто ищут чего-то. Он с тобой не говорил о чём-нибудь?

Она поняла – о чём. Что ищет Дэниел. Усмехнулась.

– Автоматически ты перевёл меня в доносчики? Весьма признательна. Или ты думаешь, что теперь я стану источником информации по Дэниелу?

– Мы как-то вытащили у него два пистолета, – выждав немного и убедившись, что пауза затянулась, продолжил Оливер. – Это тоже хорошо вписывается в образ бесшабашного бродяги. Такие люди, как он, умеют многое, потому что часто им приходится приспосабливаться к тем обстоятельствам и условиям, в которые попадают.

Девушка не дрогнула ни единой чёрточкой лица: они не знают, что Дэниел – «мёртвый глаз»! И тут же вспомнилось, как Дэниел дал тот самый номер вирта – палочки-выручалочки: он набрал его на память. Свой вирт он вытащил лишь для того, чтобы она увидела его и вынула свой. Вывод: на его вирте того номера нет. Поэтому Оливер много чего о Дэниеле не знает.