Текст книги "Драконье гнездо (СИ)"
Автор книги: Джиллиан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
24
Он прижал к себе сына неловко, словно котёнка, ещё не понимая, как именно держать его. Но Брендон повозился и сам удобно устроился на бережных руках, обняв уиверна за шею. Я наблюдала, как Дрейвен напряжённо пытается не навредить сыну, и с трудом удерживалась на месте, чтобы не броситься к ним и не показать, как именно надо держать ребёнка. Кажется, уиверн понял, что мальчику комфортно, и застыл, не зная, что делать дальше. Я же по тому, как Брендон ткнулся лбом в плечо отца, сообразила, что малыш заснул. И нерешительно шагнула из коридора.
Но Дрейвен почуял меня раньше. Стоя ко мне полубоком и не видя меня, он застыл – в знакомой до ужаса позе: словно прислушивался, снова ослепнув!..
Меня замутило от впечатления, мгновенно вернувшего меня на Керу. Даже хуже: теперь, видя его с ребёнком на руках, я испугалась за Брендона. Что-то изнутри стучало мне в сознание: успокойся, ты на Уиверне! А видимое глазам твердило: будь настороже – ты на Кере!
Когда мокрые пальцы, стиснутые на рукояти ножа, свело от сильной судороги, я начала приходить в себя. Разлепила пальцы, опустила руку, встряхнула ею восстановить кровообращение, чуть не зашипев от боли. Бесшумно подошла к Дрейвену. Пригляделась к сыну. Присмотрелась к сумрачным серым глазам уиверна, взглянувшего на меня со странным высокомерием.
– Можешь разговаривать, но негромко – он спит и нас не слышит. Пойдём.
Мои колебания, куда вести Дрейвена, были недолгими. К нему – сына спать не положишь нормально. К нам – не хотелось бы, чтобы уиверн даже находился поблизости от комнат, но… Теперь он сына найдёт везде, куда бы тот ни направился. Кровь, которую они прочувствовали оба, позовёт. Так что… К нам, конечно. Никуда не денешься. Теперь он знает. Так что, отвернувшись от него, пошла впереди.
Едва войдя в комнату, отключила все следящие камеры в апартаментах. Дрейвен только покосился, но промолчал, хотя понял, что именно я сделала.
– Идём, – повторила я и повела его в спальню сына. Он молча шёл за мной. Оглядываясь, я видела, как он бросает короткие взгляды по сторонам, и лицо всё больше смягчается. У кровати Брендона я остановилась и откинула уголок одеяла. После чего вышла из спальни и села в кресло. Рядом было ещё одно. Со своего места я присматривала за тем, что делает уиверн. А тот положил малыша на постель, укрыл его и сел рядом.
Пару раз я вздрогнула от желания подойти и помочь ему уложить сына, но крепко вцеплялась в ручки кресла, останавливая себя. Прошло полчаса, прежде чем он вернулся. В кресло он не сел, а осел – тяжелым, хмурым зверем. Я примерно предполагала, что он скажет, и оказалась права.
– Почему ты сразу не сказала мне о… ребёнке?
– Монти сказал, что на тебя нельзя давить.
– И ты так бы и оставила это – моё мнение, что ты выходишь за меня замуж из-за наследства? – недовольно сказал он.
– Мне пока замуж никто не предлагал.
– Ты же понимаешь, что с появлением ребёнка всё изменилось.
– Брендон не десерт, которым можно подсластить пилюлю, – резко сказала я.
Он мягко встал – всё тот же тяжёлый, но пластичный зверь – и быстро прошёл в спальню. Я насторожённо наблюдала, как он склонился над кроватью, ненужно поправляя одеяло на сыне. По мелочам: по коротким, почти неосознанным движениям Дрейвена, по его глазам, то и дело устремляющимся на сына, – я понимала, что личные пространства этих двоих постепенно сближаются на таком уровне плотности, что теперь я уже начинаю испытывать отторжение – и одиночество. Правда, последнее не смущало: я готова стать при сыне телохранителем, если не матерью. И… Брендон пока нуждается во мне… Дьяволы, от одной мысли, что меня оттирают от сына, глаза вспыхивают теплом подступающих злых слёз, а рука снова возвращается к набедренным ножнам. И все мысли лишь о том, что зря отдала в оружейную свой видавший виды на Кере пулемёт.
– Перестань хвататься за нож, – сухо сказал Дрейвен, снова усаживаясь в кресло – оглядкой на спальню Брендона.
– Перестану – как только с завтрашнего дня снова буду носить вместо ножен кобуру, – ровно сказала я.
– Ты слишком бездарно строишь из себя крутую, – недовольно сказал он, наконец полностью оборачиваясь ко мне.
– Думай, как хочешь, – с горечью отозвалась я, пытаясь пристроить вздрагивающие руки на подлокотники кресла. – Тебе-то не пришлось испытать всего того, что испытала и помню я. А мне волей-неволей… Монти сказал, что на мне внушение Адэра было поверхностно, поэтому я помню и буду помнить всё, хотя внушение снято. Это с тобой Адэр постарался – влез в подсознание до такой степени глубоко, что сумел изменить даже твою личность. Ты говоришь – бездарно строишь… А я не строю. Я смотрю на тебя и вспоминаю зверя, который на меня накинулся. А потом оказывается, что никакого зверя не было. А был опытный любовник, для которого наслать на объект страсти небольшое внушение – это нормально, как подсыпать острой приправы к изысканному блюду. А потом вместо зверя я узнала Дрейвена, который рисковал жизнью ради каких-то жалких людишек, да ещё подверженных мутации… Он чувствовал, что я его ненавижу, но таскал меня за собой так, чтобы ни одна тварь до меня не дотронулась. Того Дрейвена, с Керы, я могла бы полюбить, потому что, как мне кажется, он начал что-то чувствовать ко мне. И полюбить за одну конкретную вещь. Знаешь, за что? За один-единственный поступок: когда он понял, что машинально внушает мне, он завязал себе глаза. Это было… Это было честно, благородно. А сейчас? Кто передо мной? Какой-то совершенно незнакомый уиверн, который с самого начала, придя в сознание, относится ко мне, как к привычно презренному человеку. Будь твоя воля, ты, наверное, немедленно отнял бы у меня сына… Ведь кто я такая в твоих глазах? Когда-то ты урывками приходил в себя на Кере, а однажды сразу сказал, что я не настоящий уиверн и даже не полукровка. Видимо, мой организм по-своему ассимилировал кровь даг Куианны. Я смогла родить уиверна, смогла приобрести некоторые особенности уиверна, но сама уиверном не стала. Хотя на Кере ты меня сразу начал чувствовать… Забрать Брендона. Но кому бы меня вынудили отдать сына? Которому из тех Дрейвенов? И как же мне, как ты говоришь, не строить крутую, если я боюсь явления первого Дрейвена, которого не существовало даже во внушении, но которого я столько лет ненавидела?
Мы сидели – глаза в глаза, и на этот раз своих я не отпускала. И смотрела, как постепенно его морщины углубляются, из-за чего лицо становится враждебно упрямым.
– Я не уйду отсюда, – негромко, но предупреждающе сказал Дрейвен. – Три года я был лишён… – Он споткнулся и оглянулся на спальню Брендона.
– А я!.. – теперь осеклась я, почувствовав, как зазвенел голос. Сглотнув и стараясь спокойно смотреть на обернувшегося уиверна, я продолжила негромко: – А я три года подряд, каждый день, видела, как надо мной склоняется озверевший уиверн и рвёт меня в клочья. Ты думаешь, это наведённое воспоминание так легко забыть?
– И к чему мы пришли? – тихо после паузы спросил Дрейвен.
Нашла перед кем исповедоваться…
Вскипевшие мозги выдали несколько вариантов, как выбраться из ситуации, которую я сама уверенно пустила на самотёк.
– Можешь остаться. Брендону или мне иногда снятся кошмары, и тогда мы спим вместе. Эту ночь ты будешь спать в моей спальне, а я – в спальне Брендона. Пока это единственный приемлемый вариант.
Он опустил глаза, раздумывая.
– Согласен. Куда мне идти?
Я проводила его в свою спальню, при виде которой у него взлетели брови. Ну да. Спартанская обстановка особенно впечатляла после яркой роскоши в спальне Брендона.
– Почему? – спросил он, забывшись и продолжая с недоумением разглядывать почти пустую комнату.
– Брендон – моя жизнь.
Поймёт ли он связь моего ответа с его вопросом, меня не волновало. Я оставила его в спальне и ушла к сыну. Осторожно легла рядом, не укрываясь. Когда-то Брендон тянулся ко мне, чтобы успокоиться. Теперь я до слёз желала, чтобы он успокоил меня. И страшилась: а если после сближения с отцом я уже не так и нужна ему?
Малыш, спавший как обычно – укрыв одеялом ухо, заворочался и развернулся лицом ко мне. Сообразив, что моё состояние может отразиться и на нём, я начала вспоминать, как мы недавно, перед сном, играли с ним. Смех, беготня, прятки… Дыхание моё выровнялось, а потом и вовсе успокоилось, когда тёплая ладошка коснулась моей шеи, да так и обняла её. Пару раз открыв слипающиеся ресницы на тяжёлых веках, я видела сонную мордаху сына и сама всё глубже погружалась в сон.
Меня несло по каким-то тёмным лестницам, по которым я убегала от кого-то, и время от времени прикосновение слабых пальцев Брендона к моей коже выдирало меня из пропасти, в которую я падала. Потом был момент, когда я поняла, что надо мной нависло что-то огромное, но уютное. По голове, по мокрым от пота волосам, кто-то осторожно погладил меня и прошептал: «Прости, но придётся это сделать…» Выдраться из сна не удалось, зато внезапно темнота ярусных лестниц Керы пропала, и я увидела себя сидящей на ковре в спальне моего малыша, а Брендон был рядом и беззаботно смеялся над моими усилиями соединить детали паззла… А потом стало вообще легко, и мягкие сны полетели один за другим, давая мне наконец возможность выспаться.
Но сон про спальню Брендона я запомнила и вспомнила сразу. Открыла глаза, слушая посапывающего малыша, некоторое время смотрела на потолок, уже видный в рассветных лучах уивернского солнца. И только недоумение: я никогда не собирала паззлов. Да и Брендону по возрасту рано. Почему мне приснился такой сон? Из-за того, что Дрейвен становится для меня загадкой-паззлом?
Не хочу думать. Тем более что этот сон не оставил после себя неприятных впечатлений. Я осторожно выбралась из кровати Брендона – он съехал в оставшуюся после меня выемку и снова приткнулся к подушке.
Запахнув на себе халатик, я выглянула из спальни. И оторопела: Дрейвен спал в игровой комнате Брендона, в том же кресле, где мы сидели ночью. Он, конечно, использовал стол, возле которого стояло кресло, – положив на столешницу руки, а уж на них голову. Но… Чем ему моя постель не понравилась? Привередничает? Ну и ладно. Я вышла в коридор и, предупредив дежурную няню не шуметь и не бояться спящего уиверна, отправилась в соседние комнаты, чтобы привести себя в порядок. Рано, но Брилл уже к этому времени бывает готова к работе.
На сегодняшний день были намечены визиты даг-ин Рэдманда и спецов из полиции, которые должны снять внушение с последних служащих дома Драконье гнездо. Остальные хозяйственные мелочи мы с Брилл решили быстро. После чего я вспомнила о том, что давно хотела сделать, но так и не успела с момента приезда.
Пришлось подняться на самые верхние этажи и разыскать старые комнаты Дрейвена. Поколебавшись, я всё-таки шагнула в нужную комнату и сразу направилась к тому месту, где Адэр показал мне вирт-кадр Дрейвена. Тогда он вызвал во мне неконтролируемую истерику. Я хотела проверить, что будет сейчас.
Вот он. Некоторое время я наблюдала, как Дрейвен взглядывает на меня с вирт-кадра всё с той же усмешкой, кивает, ухмыляясь, словно знает тайну на двоих. И ничего больше. Я смотрела на повторяющийся кадр и не испытывала никакого желания ни закричать, ни сделать что-либо другое неадекватное.
Кажется, и в самом деле освободилась. Кажется…
Не знаю, что делал Дрейвен до обеда, но обедать он пришёл в наши апартаменты. За столом мы сидели, очень спокойные, слушали болтовню Брендона, который рассказывал, какой новой увлекательной игре его научила няня, и были предельно вежливы друг с другом.
Прислуга посматривала на нас вопросительно, но я ничего конкретного сказать никому не могла. Правда, при Дрейвене попросила Брилл найти кого-нибудь, чтобы перенести сюда его вещи. В мою спальню. Он спокойно воспринял это решение. Хотя я ожидала – сама не знаю, чего: усмешки? Подтверждения его превосходства: «Я же говорил, что будет так, как хочу я!»
После обеда он немного поиграл с сыном и помог няне, уже освобождённой от внушения и потому не испугавшейся его помощи, уложить его к дневному сну. После чего извинился передо мной и куда-то исчез.
Я успела поговорить с даг-ин Рэдмандом, который оформлял бумаги к суду над Дрейвеном, потом сбегала узнать о состоянии своих служащих у спецов по снятию внушения. У них – слава небесам! – всё прошло спокойно и без эксцессов.
За полтора часа до ужина отправилась на учебный полигон. Хотела поработать с мечом. Здесь в предвечернее время обычно никого не было, поэтому я в своё удовольствие позанималась, вспоминая тренировочные уроки. В спортивный зал идти не хотелось – там слишком многое напоминало об Адэре.
С мечом я работала в конце разминки. И так увлеклась, хотя у меня как всегда не получалось, что не заметила, что на полигоне уже не одна. Только, запыхавшись, опустила меч, как сбоку низкий голос сказал:
– Так ты никогда не научишься им владеть.
Застыв от этого голоса и мгновенно обозлившись: вот уж кого хотела бы видеть последним среди зрителей моей тренировки, я, не оборачиваясь, сказала:
– Кому какое дело?
– Ты уивернка по крови. Значит, должна уметь, – спокойно сказал Дрейвен.
Он сидел на скамье у стены. И злость поднималась, как только думала, сколько же времени он сидит и сколько видел. А потом какая-то наплевательская бесшабашность подняла во мне голову и заставила меня сказать:
– Мне всё равно.
– А мне – нет.
Он сбросил куртку и, оставшись в майке и в свободных домашних штанах, пошёл ко мне. Волосы прибрал. Ишь… Деловой. Я исподлобья следила, как он ко мне подходит. Что? Хочет показать класс, чтобы мне стало завидно? Похвастать решил?
Но он встал рядом со мной, чуть даже за спиной.
– Вытяни руку с мечом. Вот так. – Он навис надо мной, и я вдруг почувствовала себя, как во время страшного проливного дождя под крепкой уютной крышей. – Теперь смотри. – Он тоже вытянул руку параллельно моей. – Положи свою руку на мою.
Он сказал последнее как-то рассеянно, словно одновременно с моей учёбой думал ещё о чём-то. И вдруг замер. До сих пор послушная, я кинула на него внимательный взгляд. Что я не так сделала?
Рука с мечом – хоть и тренировочный, но полтора килограмма в нём есть, уже оттянулась от усталости, так что я невольно оперлась ею на руку Дрейвена. Хм… Длинная, в отличие от моей. Раза в два толще. Моя на ней как весло в лодке. Так и хотелось положить руку полностью на эту живую, удобную поддержку. Хоть и вздрагивала от усилий поднять её – наперекор ему. Пришёл тут, раскомандовался. А я чего? Почему не возразила? Только хотела сказать: «Хватит!», как он спросил – и тёплое дыхание вопроса я ощутила на своей макушке:
– Кто тренировал тебя, кроме Адэра?
– Тренер.
– Откуда?
– Не знаю. Адэр нашёл его.
– Нам придётся начинать всё сначала. Кажется, тренер был в сговоре с Адэром, если только тот не повлиял на него. Тебя учили неправильно. Ты даже руку держишь неправильно. Надо вот так.
Только я хотела уже раздражённо сказать: хорошо тебе – только что пришёл, а я уже устала от тренировок, как почувствовала его руку. Мышцы шевельнулись, когда он показывал, как именно надо держать ритуальное оружие. И я попыталась повторить его движение. Раз, другой… С поддержкой на его руке это оказалось несложно, тем более невольно половину веса оружия приняла на себя его ладонь.
Поэтому я, повторив пару раз движение одновременно с его жестом, только открыла рот спросить, что там дальше, как ощутила странное над головой. Осторожно повернула голову, скосившись наверх. Дрейвен, с закрытыми глазами, легко вдыхал воздух над моей головой. Как будто нюхал, наслаждаясь… И как будто постепенно забывал, что обещал мне показать, как именно тренироваться с мечом. И, забывая, всё ниже склонялся ко мне, пока не уткнулся носом в волосы. Я поёжилась, буквально укрытая им, его огромной фигурой, сама невольно вдыхая терпкий запах его кожи и различая в нём тонкую нотку какого-то холодного парфюма, и от этого моего движения уиверн словно пришёл в себя. Он выпрямился, подобрал свои волосы, съехавшие мне на плечо, и обыденно сказал:
– На сегодня хватит. Без меня тренировок не продолжай.
Я промолчала, несколько удивлённая, но про себя возразила: будут тренировки, нет ли, но волосы мои будут пахнуть так, что отшатываться будешь, как от… Долго старалась придумать, как от чего, но на ум не лезло ничего, кроме: взять на кухне молотый перец и обсыпать им голову вместо пудры. Пусть нюхает на здоровье! Успокоившись на этой зловредной идее, я оставила меч в настенном арсенале и последовала за ним. Наверху мы, естественно, разделились: он сразу поднялся к ужину – посидеть перед тем с Брендоном, а я некоторое время плескалась в воде, смывая пот из-за довольно энергичной тренировки. Заодно стараясь отделаться от мысли, что Дрейвен пытается приучить себя ко мне, чтобы доказать, что и он, уивернский Дрейвен, тоже хороший. Последнему только фыркнула.
За ужином всё было достаточно благопристойно. Ни дать ни взять – настоящая семья. Аж рычать хотелось от этой благости…
Под конец ужина позвонил Монти.
– Моя милая леди не будет возражать…
– Буду! – улыбаясь – настолько обрадовалась ему! – выпалила я.
– … если я сейчас подъеду поговорить с Дрейвеном?
– Приезжай, жду… Ждём.
Дрейвен смотрел внимательно – локти на стол, сплетя пальцы вокруг длинной ножки бокала. Я мельком глянула на него, на его пронзительно-серые глаза и отвернулась. Тебе не испортить мне радость от встречи с одним нормальным уиверном, хоть в нём и течёт твоя кровь. И хоть он придёт именно для разговора с тобой.
Монти, оказывается, был совсем не далеко, поэтому явился к нам через минут двадцать. Э… Офигительно элегантный, как и подобает работнику посольства. Весь в каких-то побрякушках и сияющий своими светлыми волосами и светлым официальным костюмом посольского работника, а ещё сияющий, что мог так быстро примчаться.
Дрейвен только поздоровался с ним и тут же вышел, не мешая няньке развлекать Брендона перед сном.
Монти же, прежде чем пойти за ним, обратился ко мне:
– Лианна, мне нужна та запись, на которой находится сам Адэр. Ты понимаешь, о чём я. Нужна срочно и дня на два.
Пожав плечами, я вытащила запись с Адэром и отдала Монти без колебаний. Настоящая запись находилась у полиции, копия была у семейного адвоката, одну копию я сохранила для себя. Если что произойдёт с этой, всегда могу спросить у даг-ин Рэдманда.
Монти, не глядя, сунул запись в верхний карман пиджака и, видимо, только из вежливости спросил – чтобы не сбегать от хозяйки сразу:
– Что ты сейчас собираешься делать? Могу сопроводить.
И очаровательно улыбнулся. Я вспомнила его рычание, когда он кинулся с вертолёта за Дрейвеном, и понимающе улыбнулась:
– Меня можешь не обвораживать. Если дело к Дрейвену – иди спокойно.
Монти послал мне воздушный поцелуй и пошёл к двери. Когда один из служащих распахнул перед ним дверь из апартаментов, я мельком заметила странное, жёсткое выражение на лице полуобернувшегося Монти: полная сосредоточенность на какой-то мысли, даже скорее – на каком-то предстоящем деле, полный уход в себя. Я посидела ещё немного за столом, рассеянно наблюдая, как слуги убирают со стола, затем связалась с Брилл. Та откликнулась не сразу – сидела за пультом просмотра всех камер.
– Куда пошёл даг-ин Дрейвен?
– В свои старые комнаты…Секунду. Дама Лианна, только что сюда же вошёл и даг-ин Альпин. С небольшим чемоданчиком, которого при нём не было, пока он был у вас.
– Переведи тамошнее наблюдение на мой вирт.
– Даг-ин Альпин отключает его. Полностью. Что делать?
– Переведи на мой вирт обзор с вирт-кадра даг-ин Дрейвена.
– Обзор с вирт-кадра будет только на вашем вирте. На пульте его не будет.
– Мне этого достаточно, – отстранённо сказала я, интонационно выделив единственное слово – «мне».
– Поняла.
Я закрылась в своей спальне и вывела обзор с вирта на свой монитор. Оставлять без контроля происходящее в моём доме не собиралась.
Появилась гостиная Дрейвена. Как я и предполагала, они не ушли дальше неё. Дрейвен снимал чехлы с кресла, вытащенного на середину комнаты, а Монти, положив чемоданчик на стол и раскрыв его, вынимал из него… наручники, длинные и широкие металлизированные ремни и ещё какие-то железки. Закончив с подготовкой, мужчины обернулись друг к другу, и Монти стал передавать Дрейвену вытащенное из чемоданчика, а тот оборудовал ими кресло. Получилось что-то вроде… Долго думала, пытаясь сообразить. Ну… Похоже на пыточное кресло. И Дрейвен сел в него. А Монти тщательно обездвижил его всеми захватами. Вплоть до пояса поперёк груди, плотно прижавшего уиверна к спинке кресла.
